Текст книги "Житие мое 2003"

Автор книги: Ольга Громыко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Тысячу, естественно, не забыли. Еще и телефончик свой дали – мол, у них дома есть такой классный японский счетчик как раз для нашей японской фиговины, что грех их надолго разлучать…

В общем, чинитесь электриками нашего ЖЭСа! Не прогадаете!:-)

#

Без света-2 или Электрики Возвращаются

Помните анекдот? К японцу в баре пристает пьяный мужик с явным желанием подраться. Оба выходят. через какое-то время возвращается японец, кланяется всем и объявляет: "Такой маленький японский штучка – каратэ!". (Свернуть)

Через пару минут заползает мужик с подбитым глазом и опять начинает приставать. Выходят. Возвращается японец, кланяется: "Такой маленький японский штучка – кунг-фу!". Пьяница опять цепляется! Выходят. На улицу шум, грохот… заходит, шатаясь, пьяница и со счастливой улыбкой объявлят: "Такой маленький русский штучка – бампер от Запорожца!"

Так вот. Против бампера, то есть белорусской электродуховки японская фиговина продержалась всего пятнадцать минут!

После чего из счетчика повалил дым и свет "зноу зник". В смысле, накрылся бампером.

Переглянуться в наступившей темноте было довольно сложно, так что мы с мужем ограничились тем, что нащупали друг друга.

– Надо снова вызывать электриков! – обреченно сказал муж, щупая дальше со все возрастающим интересом.

Я сказала, что лучше буду читать при свечах и писать в блокноте, но общаться с нашими

электриками категорически отказываюсь! Жизнь и так не слишком длинна, чтобы самой ее укорачивать!

И мужу ничего не оставалось, как лично возглавить комитет по встрече. А я пошла на работу, так что записывать пришлось с его слов:

Отважные жэсовцы не заставили себя ждать и уже в десять часов утра радостно, как к себе домой, замолотили в дверь. Увидев мужа, неразлучная парочка "блэк энд уайт" смутилась и зарделась:

– Ой, здравствуйте, мужчина! А мы электрики!

И поперли в квартиру с куда большим энтузиазмом, чем в первый раз.

– Ой, какой знакомый счетчик! А ну-ка…

Раскрутив щит, брюнет со слезами на глазах выудил оттуда свою японскую фиговину.

– Ааааа, моя пробка! Да на кого ж ты нас покинула-а-а-…

– Вы что, – с неподдельным негодованием воскликнул блондин, ободряюще похлопывая безутешного коллегу по плечу. – Включали свой чайник-убийцу?!

– Духовку, – испуганно признался муж, на всякий случай пятясь в комнату. Электрики протопали на кухню и изучили жуткий агрегат с таким видом, словно собирались его конфисковывать.

– Безобразие, – заявил блондин. – Еще и холодильника у них два!

– Один морозильник… – робко попытался возразить муж.

– Хрен редьки не слаще! – авторитетно перебил его брюнет, с таким видом, словно регулярно питался этими корнеплодами.

Муж напомнил электрикам о счетчике и с огромным трудом выпихал их из кухни. Поворчав и поломавшись, брюнет снова полез в щит и выкрутил оттуда очередную хреновину, куда

вставлялась японская фиговина и которая, оказвается, мешала вкрутить нормальную

автоматическую пробку (которая у нас была, но по вышеупомянутой причине к щиту не

подходила!).

После чего свет воссиял во всей красе, а электрики, наоборот, загрустили. Ибо муж начал ненавязчиво интересоваться, не спешат ли они еще к кому-нибудь на электропомощь, потому что желания выметаться из нашей квартиры они что-то не изъявляли.

– Мужчина, а давайте мы еще вам что-нибудь починим! – возмолились электрики и стали энергично ковыряться в проводке с явным намерением расколупать ее по всей квартире, вместе с обоями и гипсокартонной перегородкой. Оторвать их от нее удалось далеко не сразу, потому что стоило оттеснить к двери одного, как второй тут же прошмыгивал обратно и начинал вещать всякие страхи о нашей гнилой проводке, которая только и ждет, пока мы уснем, чтобы закоротить и изжарить нас в постелях!

Но муж – честь ему и слава – не поддался на провокации, и электрики были успешно изгнаны из квартиры!!!

***

– Надо было им тысячу дать, – с укоризной заметила я, выслушав эту историю.

– Угу, – мрачно поддакнул муж, – скажи еще, натурой!

#

Как мы ходили в агрофитоценоз

Народ в моей гостевой вовсю осуждает свои экзамены, а мне остается только ностальгировать по летней учебно-полевой практике на биофаке.(Свернуть)

Выглядела оная практика так: препод, досточтимый АлМит (Александр Александрович Митянин) собирал побольше студентов (чтобы два раза не ходить) и шел с ними в лес. Нет, не то, что вы подумали, хотя в группе был всего один парень, на любителя. А, как постебался Гоблин в «Сорванных башнях» – «Гербарии из бабочек сушить… чучелА из мышей делать».

Вооруженные инвентарем для «чучелов», т. е. биноклем (в нашей подгруппке Хранителем Бинокля была я; на ночь я забирала его домой и мы вместе с мамой попеременно разглядывали в него строителей на соседней крыше – бронзовокожие парни в трусах и касках, мммммм…), с помощью которого предполагалось наблюдать за распевающими «где-то там» птицами (Алмит безошибочно – гхыр проверишь! – называл их по голосу, а мы безуспешно пытались хоть кого-то увидеть – лично я увидела аж двух, желтую трясогузку и дрозда-рябинника! – но с остальными 48 обязательными для рассмотра вида мне не повезло, так что я просто записала в конспект «Типа видела такую-то птычку»), мы с шуточками-прибаутачками шлялись сначала по роще вокруг биофака, потом вокруг Минского моря (поющая лягушка в бинокль – это что-то!!! И как она не лопнет???) и, наконец, дозрели до похода в девственных лес… хотя гхыр его знает, я у него справку от гинеколога не требовала… Кхм… отвлекалаь:-)

В общем, радостно загрузившись в электричку, мы отъехали от Минска и высадились в какой-то деревне непуганых ласточек и вконец обнаглевших дроздов, которые сидели на проводах, как прищепки на балконных струнах. Ходить под проводами было весьма опасно, причем отнюдь не из-за напряжения…

Для начала мы, провожаемые злорадными ухмылками клещей, углубились собственно в лес. Еловый. И Алмит возжелал подманить рябчика путем воспроизведения неких жутких звуков, исторгаемых при помощь листика и двух ладоней.

Через пять минут благоговейного ожидания нам удалось подманить группу наших однокурсников, возглавляемых не менее талантливым импровизатором. Раскланявшись, точнее, согнувшись пополам от хохота, мы продолжили свой тернистый… то есть коряжистый и хворостистый путь. И вскорости вышли собственно в агрофитоценоз.

– Это – агрофитоценоз, – нравоучительно сообщил Алмит, украдкой поддергивая штаны цвета хаки.

– Ага… – Неопределенно сказали студенты, конспектируя.

Я, чувствуя, как кеды напитываются водой, возненавидела агрофитоценоз всеми фибрами своей души. Собственно говоря, это звучное длинное слово скрывало всего лишь поле, поросшее зеленой травкой. Травка еще не знала, что к осени превратится в ячмень и сгниет на полях из-за отсутствия техники, а вернее – из-за нерадивости колхозников. В агрофитоценозе было сыро. Моросил мелкий противный дождик. Черный жирный чернозем расклизся в черную жирную грязь. Студенты биологического факультета стояли в этой грязи чуть ли ни по щиколотку, ожидая, когда же обутый в сапоги Митянин прекратит возносить дифирамбы агрофитоценозу.

– Кто же обитает в агрофитоценозе? – Спросил Митянин, словно не замечая бедственного положения будущего науки.

– Люди… – Мрачно сказал Женя. С утра пригревало солнышко, и он рискнул отправиться в агрофитоценоз без куртки.

– А из диких? – Поинтересовался Митянин.

– Лягушки…

– Лягушки – это возле болот.

– А это что?

– Это – агрофитоценоз. Место, состав растительности которого диктует человек. – Митянин скосился на недоумевающие лица студентов и поправился: – То есть, сельскохозяйственные угодья, на которых что-то посажено. Так кто в них обитает?

– Аист… – Несмело сказала Света.

– Правильно!

Женя возмутился.

– А я что сказал? Раз здесь водится аист, он должен что-то жрать. А жрут аисты лягушек. Значит, здесь есть и лягушки!

– Да, возможно, в небольшом количестве. – Осторожно согласился Митянин, опасаясь уронить престиж науки, пошатнувшийся перед неопровержимыми фактами. – А вот и аист! Студенты, обратите ваши зеркала души к во-он той водонапорной башне!

Молодой несмышленый аистенок сидел на краю башни и с задумчивым видом пытался припомнить, что же он съел такого, от чего ему теперь так худо. Под растроганными взорами студентов он задрал хвост и обильно испражнился. Белая струйка жидкого помета украсила обшивку водонапорной башне.

– Записывайте. – Скомандовал Митянин.

– Что записывать?

– Ну, где вы увидели птицу, какая часть оперения вам бросилась в глаза, чем занималась птица в момент наблюдения.

– Может, последнее – не стоит? – Робко спросила я.

Студенты заржали. Митянин, привычно покраснев, велел народу рассредоточиться по агрофитоценозу и искать в оном иные формы жизни, и, буде таковые ловить и нести к нему.

Увы, рассредоточиться удалось только мне и Женьке – Женьке было наплевать, что его ботинки уже по колено в грязи, а я была в кроссовках на размер больше нужного, и они меня держали, как лыжи на снежном насте. Прикиньте, некоторые из наших «юных биологинь» умудрились припереться в агрофитоценоз… в туфлях на пятидюймовых шпильках!!! Каково?? Оставленные ими следы выглядели очень забавно – отпечаток ввалившейся туфли с глубокой дыркой в центре каблука. Кто смотрел фильм «Чернокнижник», помнит, как там колдуну гадости делали – в его следы гвозди вбивали, а он выл дурным голосом.

Наши девки тоже выли, но по другой причине – после каждого десятого шага им приходилось останавливаться и откапывать ушедшую в грунт туфлю…

В результате долгих поисков была найдены дохлая кошка. Женька торжественно поднял ее за хвост и пошел предъявлять преподу. Алмит обозвал ее «формой смерти» и предложил студенту сделать из нее чучелО и приколоть к коллекции. Даже пятерку, гад, пообещал!

Пошел дождь, и неслабый. Но Алмит, вдохновленный результатом поисков, возжелал показать нам ворона, который якобы гнездился «воооон там в лесочке за агрофитоценозом»!!!

Поглядев на девок, в позе одноногих журавлей застывших посреди поля, Алмит сжалился и разрешил им откопаться и чапать к шоссе, а прочим энтузиастом «чучелов» идти за ним. И мы с Женькой отважно пошли. Я и впрямь хотела посмотреть на ворона, а Женьке просто лень было помогать девкам выкапываться, хотя они и жалобно вопили нам вслед.

Но если вы думаете, что ворон покорно сидел и ждал нас, как нанятый, то хвигушки! Алмит ограничился тем, что показал нам дерево, на котором вышеупомянутый должен был дежурить. Мы добросовестно оглядели его в бинокли и, пометив в тетрадках «Видели ворона», пошли назад, откапывать коллег, которых, ессно, за время нашей прогулки только засосало в агрофитоценоз еще глубже…

#

Еще немного о чучелАх:-)

Студенты дневного отделения проводили время еще плодотворнее. Правда, до чучелОв из мышей они не докатились, но хвосты им мерили. Ессно, в принудительном порядке, по извлечении из мышеловки-давилки. И потом писали по этим хвостам статистические графики, попутно очищая ближайшее поле от вредителей.

Фишка в том, что студент – существо ленивое и коварное, и ему ничего не стоит написать целый диплом по одной-единственной мыши, хвост плюс-минус полсантиметра.

Поэтому преподы требовали… предъявлять на экзамене усекновенных мышей, после чего оных экспроприировали… не знаю, может, и чучелА делали, но по второму кругу мышки на экзамен не ходили.

Так вот! Поскольку практика у «дневников» длилась целый месяц, две недели из которого они ловили мышей, а еще две – мерили, мышей надо было где-то складировать. То есть в морозилке. А моя подруга с дневного жила в одной комнате с девочкой на курс младше, еще не знавшей, что в обучение на биофаке входит курс по живодерству-обмеру мышей. К тому же, она была жутко брезгливая, ужасно боялась мышей и рассчитывала на кафедру ботаники; плюс не шибко с моей подругой ладила.

А посему подруга ничего ей не говорила и «потихэнечку» складировала мышей в полиэтиленовый пакетик, маскируя его мясом и пельменями.

В общем, когда этих тварей накопилось довольно много и близился торжественный миг обмера и сдачи на чучела, соседка затеяла варить суп с бараньими ребрышками. А теперь представьте себе два абсолютно одинаковых пакетика под слоем инея…

Мне дальше рассказывать? Нет?:-))))

Могу только добавить, что, по словам подруги, хуже дохлой мыши пахнет только дохлая вареная мышь…

#

О том, как наша лаборатория думала о смерти и что из этого вышло:-)

Степень раскаяния: Лето!!!

В один прекрасный день, где-то после обеда, когда все захваченные из дому припасы были съедены, а сегодняшняя работа по здравом размышлении перенесена на завтра, наша лаборатория в уцененном, но оттого не менее ядовитом составе предавалась мыслям о вечном. (Свернуть)

О зарплате, которую нам задержали на неделю. Процесс осмысления сего прискорбного факта осуществлялся Олькой, громко хлюпающей чай из блюдца, Катькой, скептически рассматривающий свои ядовито-фиолетовые ногти, больше смахивающие на давно не чищенные когти упыря, Людой, пребывающей в состоянии полной прострации (или медитации; во всяком случае, заметных признаков жизни она не подавала, прислонившись к стене и закатив глаза), Наташей, героически пытающейся осмыслить результаты опыта, Соней, невозмутимо жующей пирожок с повидлом, и, естественно, мною, сидящей за компом и злобно вычитывающей последнюю версию иммунологического словаря. Шестая по счету правка 272-страничного опуса, сплошь исчерканного рецензентом, не добавляла мне веселья. Сей монументальный труд должен был прославить в веках нашего директора и наградить меня геморроем и отслоением сетчатки.

Итак, мы тихо-мирно чахли себе в сгущающихся сумерках, пока вроде бы совсем уснувшая Люда не открыла один глаз и не произнесла с горьким надрывом:

– Как вы думаете, завтра зарплата будет?

Не отрываясь от компа, я мрачно буркнула:

– Нет. И послезавтра – тоже!

– Это еще почему? – Хором возмутились коллеги.

Но я только злобно хихикнула и исправила слово «пропедрил» на «пропердин».

– Молчи, мерзкая баба… – Вяло попыталась возразить Катька. – Зачем тебе зарплата, ты все равно скоро умрешь…

– Да? – Заинтересовалась я. – Неужели этот проклятый комп все-таки взорвется, подавившись словарем?

– Нет, – мрачно ответила Катька, – мы тебя придушим…

Олька подумала и сказала, что веревка от повешенного хорошо помогает от камней в почках. Катька поинтересовалась, обладает ли столь чудодейственным свойством веревка от придушенного, на что Олька не долго думая извлекла из сумки изрядно потрепанную книгу «Народная медицина» и предложила Катьке ознакомиться. Та скептически хмыкнула, но книгу взяла.

– Я хочу умереть… – Неожиданно заявила Соня, глядя в пустоту перед собой. – Мне надоело это никчемное существование на зарплату, которую не платят…

– Умирать нынче дорого… – Отозвалась я, исправляя точку на запятую. С моей точки зрения, словарь от этого краше не стал. – У меня муж доски на днях покупал… семь штук, шлифованные… десять тысяч отдал… и то разве что на крышку хватит…

– Ты хочешь сказать, – неуверенно уточнила Наташа, – что он уже начал мастерить для тебя новый уютный домик?

– А не струганные тебя не устроят? – Поинтересовалась Катька.

– Можно выдолбить гроб из бревна… – Задумчиво протянула Олька.

– Идите вы все! – Обиделась я. – Муж прихожую делает…

– Прихожая с гробами – это оригинально. – Признала Катька.

Я прикинула расстояние до ее стула, но вставать и бить коллегу по голове словарем поленилась, и лишь сообщила ей о своем намерении, на что Катька в очередной раз пригрозила прикопать мои останки под дистиллятором в дальней комнате – в тщетной надежде, что из самого злого лаборанта может выйти добрый дух.

Разговор слегка оживился, пару минут мы добросовестно подсчитывали расход затрат на собственные похороны, включая оркестр, венки, бутылку водки кладбищенским работягам и бутербродик на тарелочке, что торжественно водружается на свежий холмик под венками.

– Слушайте! – Загробным голосом заинтриговала аудиторию Катька, обвела нас окончательно потухшим взглядом и мерно, без выражения зачитала вслух: «…пойти ночью на свежую могилу, взять три щепоти земли, кинуть через левое плечо и сказать: как он лежит хладен и недвижим, так чтобы и у меня не болело, не свербело…»

– Это от заикания? – Поинтересовалась я.

– Нет, от зубной боли… – Катька перелистнула страницу. – О, вот еще: «при бешенстве пить отвар дрока черного по семь стаканов в день, а когда через две недели по всему телу высыплют пузырьки с гнойным содержимым, проколоть их раскаленным шилом, приговаривая:…

Приговорить ей помешали – в комнату вошла начальница. Увидев умирающую лабораторию, она попыталась реанимировать ее строгим взглядом и грозным голосом, но, увы, достать подчиненных с того света оказалось не так-то просто. Мы лишь смотрели на нее гаснущими взорами, исполненными сострадания к самим себе, даже не пытаясь изобразить желание бесплатно трудиться на благо института. Начальница попыталась зайти с другой стороны, и поинтересовалась, что мы будет делать, если она, единственная трудяга в этой отдающей концы дыре, завтра, не дай бог, помрет.

– Похороним… – Равнодушно откликнулась я, тупо глядя в 117-ую страницу и решительно не помня, на чем я остановилась десять секунд назад.

– А потом?

– Отметим… – Печально вздохнула я. Начальница поняла, что труп коллектива давно остыл и уже коченеет, в связи с чем продолжать спасательные работы бесполезно. Отметив время смерти по наручным часам, она покорилась неумолимой судьбе и удалилась нас оплакивать.

– Ненавижу… – Сказала я в безответную пустоту монитора, имея в виду словарь, директора, начальницу, всех коллег и вообще весь этот опостылевший НИИ.

– Если долго сидеть на пороге дома, – утешила меня Катька, – то когда-нибудь мимо тебя пронесут труп твоего врага…

Мы как по команде уставилась в открытый проем. Вскорости в нем показалась уборщица, лениво шуровавшая шваброй. Заглянув в нашу лабораторию и попав под задумчивые, хищно выжидающие взгляды, она заметно смутилась и канула в Лету. Возможно, она канула куда-нибудь поближе, но нам было лень вставить и проверять.

– Ага, – мрачно сказала я, – вот сижу я тут… а мимо бесконечной вереницей плывут гробы… много гробов… перед первым несут портрет директора и недописанный иммунологический словарь тысячной правки, а за последним бежит безутешный Катькин крыс…

– Крыса не трожь, – чуть оживилась Катька, – он мне как сын родной… к этим тварям так привязываешься, никогда бы не подумала…

– Ага, – поддакнула я, – и когда они издыхают – жалко выбрасывать…

Катька поперхнулась чаем и только молча погрозила мне кулаком.

– Ну почему, можно набить чучело… – Робко утешила ее Олька. – Вот, например, наши кролики… такие были хорошенькие… пока не умерли…

Катька разразилась сатанинским смехом:

– Они не умерли… ты их убила! – Возопила она голосом экзальтированного негритянского проповедника.

– Они отдали жизни за науку… – Потупилась Олька.

– И что, они ей пригодились? – Поинтересовалась Соня. Олька только вздохнула, да так печально, что всем стало ясно – белорусская наука издохла еще раньше кроликов.

Катька перелистнула пару страниц и удивленно икнула:

– Лечение алкоголизма грибами, травами, насекомыми… В стакан с водкой положить несколько зеленых лесных клопов (водятся на малине) и дать больному выпить, не говоря о составе настоя…

– Ну-ну, – сказала я, – не заметить в стакане клопов может только законченный алкоголик.

Катя внимательно ознакомилась с последним параграфом, вздохнула и предложила:

– Давайте скинемся на бутылку.

– А клопов где возьмем?

Катька захлопнула книгу и швырнула ее на стол:

– Как раз к лету мы сопьемся, а тогда клопов будет сколько угодно!

Народную медицину подхватила Соня; ей ценная книга открылась на совете:

– "Если у вас завелись глисты, надо привязать к заднему проходу кусочек гнилого мяса – глисты вылезут на приманку… ".

Вся кушающая часть лаборатории дружно подавилась и захлебнулась, голодающая явственно ощутила содрогание во всем кишечнике.

– Господи, – сказала Катька, на полставки преподающая микробиологию в мединституте, – надо рассказать это моим студентам. Такой ценной информации в современных учебниках не пишут, а им зимой зачет сдавать…

– Надо вынести эту тему на практикум. – Мрачно предложила я.

На этом месте лаборатория обнаружила, что я не только слушаю и участвую во всем этом бреде, но и добросовестнейшим образом его записываю. На этом для меня размышления о смерти закончились – меня пошли убивать на самом деле…

#

Про жука:-)

У меня есть такое жуткое подозрение, что, пойдя на опрометчивый шаг дачеобзаведения, моя мама представляла не хибару на шести сотках, а уходящие вдаль клубничные поля сорта "на картинке". (Знаете, это когда весной на рынке рассаду продают, и в доказательство ейной плодовитости рядом фоту ставят, крупным планом и с привязанными веточками с ягодами в кулак, так что создается впечатление, что ради такой оХВигенной плодовитости бедное растение поженили с облепихой и яблоней).

Затоварившись дачей в размере 9 соток, мама тут же развила там бурную деятельность, в которой с немалым интересом способствовала я, приволакивая клубничную рассаду откуда только можно. К осени

в мамином активе значилось 500 (!!!) кустов добротно укоренившейся клубники, которая грозила по лету накрыть нашу дачу с горой и ма-а-аленьким тазиком сверху.

И тут выяснилось, что мама не одинока в своей любви к клубнике.(Свернуть)

На ейную плантацию посягнул майский жук, по-братски разделив кусты на вершки и корешки.

(Справка биЁлоХическая: жук майский, жучара размером в 2–3 см, корЫШневого цвета и низкого гудения, личинка белая омерзЫтельная, три года живет в почве, жирея и наглея за счет пожирания всяческих корней, на четвертый год окукливаясь и жуком вылетая наружу для разнузданной оргии и последующего, с чувством выполненного долга, издыхания)

И опять-таки тут выяснилось, что клубника категорически отказывается расти без корней, не говоря уж о плодоносить! Так что дружной шведской семьи мама-клубника-жук не получилось, и мама, воспылав жаждой мести, начала разыгрывать из себя обманутого мужа, то есть перекапывать грядки "под штык" с целью уничтожения соперника, т. к. нужных ядов на рынке обнаружено не было (я ехидно советовала попробовать мышьяк и цианистый калий).

Все лето мама давила жуков, недодавленные продолжали жрать клубнику, так что ни одной ягодки мы не собрали, зато могли бы, наверное, поставлять каким-нить корейским-китайским ресторанам

трелетних личинок трехлитровыми же банками.

Этой весной, к моему, маминому и жучиному удивлению оказалось, что на огороде каким-то чудом уцелело 150 кустиков, и они вроде как даже слега зацвели (правда, несколько печально, видимо, предвидя скорую кончину)! Мама решила сохранить их любой ценой и устроила фронтальный опрос всех знакомых дачников с извечным вопросом: "Шо рабить?!".

У меня есть еще одно жуткое подозрение. Что когда знакомые дачники посоветовали маме полить клубнику разведенным 1:100 керосином, они просто хотели посмотреть, понимает ли она шутки! Все оказалось еще хужее!!! Мама радостно побежала в магазин и купила… СКИПИДАР!!! Продавец уверил ее, что он ЛУЧШЕ керосина!!! И мама добросовестно полила ейным раствором ЗРЕЮЩУЮ клубнику!

(Ышшо ода биЁлоХическая справка: наибольший ущерб с/х м/ж причиняет в лесопитомниках сосенок, ИЗ КОТОРЫХ ДОБЫВАЮТ СКИПИДАР!!!)

Честно говоря, не знаю, успели ли жуки со всего дачного участка добежать до добротно приправленной клубники, но наступил МАЙ. И в один прекрасный вечер жуки посовещались и решили: нефиг нам больше прозябать под землей, питаясь жесткими корешками вместо сочных вершков! даешь свободную любовь и активное спаривание!!

И дружным роем взмыли ввысь.

На наше счастье, самые активные борцы с жуками, то есть мы с мамой, приехали на дачу только через несколько дней, когда жуки, совершив задуманное, благополучно померли за идею комм… тьфу, продолжения рода! И нам на память остались только мириады дыр (в среднем по 20 на кв.м.) да тысячи жучиных надкрыльев, хрустящих под ногами. Иначе, боюсь, этот рассказ так и остался бы ненаписанным..

По свидетельствам очевидцев, жучиные стаи с воем пикировали над дачным поселком, бомбардируя крыши собстветвенными телами, как заядлые камикадзе! О шашлычках на свежем воздухе можно было забыть, как и о больших и малых нуждах под сенью еловых древ! Народ в ужасе отсиживался в подвалах, птицы от греха подальше спрятались в дупла, дабы жуки, собравшиеся в таком количестве,

не полетели бить им морду за вековое угнетение и истребление себя, грозных. Возможно, жуки искали нас, но в город додумался слетать только один, и был выслежен и зверски замучен моей кошкой.

Щас на даче тихо… потихЭнечку вылупляются новые жучары… полегЭнечку примеряются к добросовестно проскипидаренной клубнике… помалЭнечку гибнут от тяжелой маминой ноги… Но, похоже, не сдаются.

Следующий цикл – через три года…

#

Пьяному и балкон по колено:-)))

Лето, жара, отпуск… сидю за компом, на расслабончике кропаю какую-то нудную, но нужную сцену. На работу завтра идти не надо, воды горячей в доме нет, так что меня куда больше волнует, как с помощью тухлой козлиной головы одолеть дракона, чем собственная немытая башка и распахнутый халат в еще худшем состоянии.

И тут в дверь начинают настойчиво звонить, подкрепляя свое желание познакомиться с гениальной мной настойчивыми пинаньями и воплями. Ессно, я сомневалась, что туда ломится муза или восторженные читатели, но все-таки подошла и максимально грозным голосом ("Ничего не знаю, никого нет дома, с вами разговаривает цепной автоответчик!") поинтересовалась, хто тама. (Свернуть)

«Тама» оказалась соседка-алкоголичка с верхнего этажа (я мрачно отметила, что халат у нее получше, да и башка почище).

– Ой, соседушка, пусти меня к себе в квартиру! – заголосила она, сжимая под мышкой какой-то сверток, и я с ужасом заподозрила, что она собирается у меня поселиться, а в свертке – зубная щетка и полотенце. Запах алкоголя проникал даже через глазок.

– Зачем?

– У меня дверь захлопнулась!

– Ну и что? – Не дошло до меня. И вообще, захлопнутая дверь еще не является поводом переселяться к соседям!!!

– Мы с вашего балкона на мой влезем!!!

Я выпала в осадок!!! Лезть ВВЕРХ на балкон, да еще в таком состоянии!!!

– Женщина, вы чего, того?! Никуда я вас не пущу, вызывайте милицию, спасателей, ЖЭС…

– Ах ты… – последовало много нехороших слов, но на писательскую меня, привычную и не к такой разгромной критике, это не подействовало.

– ЖЕНЩИНА!!! Я ща сама вызову милицию, только приедет она не к вашей квартире, а к вам лично!!! Так что а не пойти бы вам самой по расхваленному вами маршруту?!

Тетка еще немного побарабанила и ушла (туда или нет, не знаю). Только я снова развалилась на стуле и сосредоточилась на проблеме устранения огнедышащего гада, как под открытым балконом раздались подозрительные голоса… то есть голоса были обычные, мужские и несколько нетрезвые, подозрение вызывали издаваемые ими реплики:

– Да ты чё, я пьяный, не полезу!

– А я трезвый, я боюсь!

Через пару минут все устаканилось – либо трезвому налили, либо пьяный закусил. Раздалось еще более подозрительное шкрябанье, и я полном офигеже увидела, как через перила моего балкона лезет какой-то в дупель бухой мужик!!!

Ессно, я как была, натуральной ведьмой вылетела на балкон! (халат рваный, сжимаемый на беспуговичной груди – одна штука, патлы немытые – один комплект, рожа злобная, перекошенная – одна, немного б/у, в нехорошем состоянии). Внизу под балконом наблюдалась колоритная группа поддержки – бригада строителей в полном составе (с утра ложившая асфальт у подъезда), благоразумно отсупившая назад и прилегшая на травке, ибо каски у них были рассчитаны только на кирпичи, а никак не на восемьдесят кило проспиртованного тела в свободном полетЕ. На лавочке у подъезда сидела компания местных алкоголиков с тремя бутылками и одним граненым стаканом на пятерых, которая радостно орала: "Давай, Вася, давай!". По двору мелкими скоплениями рассредоточились зеваки, кто-то даже вытащил фотоапппарат, но не щелкал, видимо, ожидая более интересных моментов – например, как Вася оступится или эта жуткая баба огреет его по башке машинально прихваченной со стола бутылкой минералки, что приведет к одинаковым, весьма зрелищным последствиям. Я так и не пришла к выводу, выпил Вася или закусил, но на краешке ржавых перил нашей хрущовки он балансировал с такой балетной грацией, словно под драной курткой у него скрывалась пара крылышек или, на худой конец, пропеллер.

От всей этой жуткой картины у меня чуток переклинило в мозгах, а у принудительного добровольца изначально что-то было не того, потому что между нами начал разворачиваться совершенно идиотский диалог:

– Мужчина! Куда вы лезете?!

– Ды вы не бойтесь, не к вам! – начал робко оправдываться балконолаз, пятясь от меня на другой конец балкона.

– Как это не ко мне, если вы на моем балконе сидите, а я почти неодета?!

Внизу бурно зарукоплескали. Крики: "Давай, Вася!" усилились. По-моему, кто-то даже крикнул: "давай Васю!", но мне стало жалко бутылки и я, к явному разочарованию зевак, отложила ее на подоконник. Зато на балконе появилось третье действующее лицо – моя черная котяра в состоянии перманентной течки. Поскольку в ее кошачьем разумении нормальные люди по балконам не лазят, кисуня приняла Васю за ненормального кота и направилась к нему с самими недвусмысленными намерениями и истошным мурканьем.

Вася забалансировал еще интенсивней.

– Женщина!!! УБЕРИТЕ КОШКУ, ПРИМЕТА ПЛОХАЯ!

– Мужчина!!! Без страховки лазить по балконам – еще худшая!!! И вообще, либо лезьте, либо падайте, мне работать надо, а вы отвлекаете!

Вася послушно ощупал кончиками пальцев верхний балкон, но там не оказалось прутьев, за которые можно было бы зацепиться и подтянуться – снизу балкон был облицован фанерой.

– Не, не получится, надо слезать… Женщина!!! А можно я обратно не полезу, а через вашу квартиру выйду, а то я ОЧЕНЬ ВЫСОТЫ БОЮСЬ???!!!

– !!!!! Так какого… вы сюда лезли!

– Так я же ВВЕРХ СМОТРЕЛ!!!

Е…

– Ну выходите, раз уже влезли!!!

Обрадованный Вася на цыпочках промаршировал через квартиру и с облегчением выскочил в коридор. Строители неохотно выползли из тенька, народ разбрелся, а какой-то добросердечный сосед выбил злосчастную дверь – с одного удара…

И в доме опять стало тихо.

А вот что делать с драконом и козлом, до сих пор не знаю…

#

Страшная-престрашая история

Во вторник днем возвращаюсь с работы, на лавочке возле подъезда сидит бомж. Все, как положено – бородатый, волосатый, рожа распухшая, в каком-то тряпье, рядом авоська с бутылками. И запах от него… мягко говоря, несвежий. А конкретно – конкретной тухлятины.