Текст книги "Ненормальная (СИ)"
Автор книги: Ольга Николаева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9.
Глаза неожиданно распахнулись. Только что крепко спала, сопела еле слышно, то хмурясь, то улыбаясь во сне, и вот уже смотрит на меня, еще немного мутно и непонимающе. А я не успел, не подготовился, не спрятал подальше все то, что на душе, и мог бы, наверное обжечь, затопить нежностью, тоской, радостью, жадным вниманием – что еще она могла увидеть в моих глазах, даже мне неизвестно. Но, похоже, ничего не поняла спросонья. Снова зажмурилась, потерлась головой об подушку и (Господи, дай мне сил) мое плечо. Посмотрела снова в глаза, улыбнулась.
За такую сонную, ласковую улыбку можно отдать все, чем дорожил, за что боролся, чем жил на этом свете. Потому что только сейчас она настоящая, искренняя, без всяких лишних мыслей и вечных ее закидонов. Вот только это ненадолго: мозг у нее включается через несколько секунд после пробуждения. И работает в режиме "нон-стоп". Всегда уважал умных женщин, но тебе, хорошая, не помешало бы иногда становиться поглупее... Тогда, возможно, будет немного легче.
– Привет. – Улыбается. Уже хорошо. Ведь могла и ужаснуться необдуманному поступку.
– Привет. – Не удержался, снова принялся гладить волосы, брови. Не могу оторваться, прости. – Ты как? Выспалась?
– Ага. Есть хочу. И пить. – Молодец. За что всегда уважал, так за отсутствие притворства.
– Ну, пойдем тогда ... Завтракать или обедать? – Счет времени совсем потерял.
Выпуталась из моих рук. Села, подтянув колени, убрала спутанные волосы от лица. Какая же красивая сейчас, так руки и тянутся. И радуют глаз ее плечи и коленки – изящные до невозможности. Нужно отвернуться, иначе о еде придется снова забыть.
– Дим, а где моя одежда? Я искала, пока тебя не было, но нигде ее не нашла.
– Я все в стиралку закинул, ты вся мокрая была, насквозь, после танцев.
– Спасибо за заботу, но в чем я буду ходить, и как домой поеду?
– Дам тебе еще одну рубашку. Платье постираем и высушим. Потом переоденешься. – Про костюм, привезенный от сестры, решил промолчать. Намного приятнее смотреть на нее в своих вещах.
– А тебе не жалко? Одну рубашку и футболку мы уже испортили. Может, хватит?
– Для тебя – ничего не жалко, ты же знаешь.
– Ну, давай тогда, не голой же мне по квартире разгуливать.
– Насколько помню, раньше ты по этому поводу не парилась? Я только и делал, что глаза отводил...
– Я и сейчас не парюсь. Просто холодно немного. Да и тебя искушать лишний раз не хочется.
Ведет себя, как ни в чем не бывало. Как будто не было этих месяцев разлуки, этого молчания и отсутствия в моей жизни. Вернулась просто, словно домой из отпуска приехала. Но так ли это? Чего ждать, к чему готовиться?
Накормил, налил большую кружку кофе – крепкий, сладкий, со сливками. Бурда невозможная, как такое можно употреблять вообще? А она только такой и пьет. Долго молчала, за полчаса всего парой фраз обменялись. И все глубже куда-то в себя уходит, отдаляется.
– О чем думаешь, Ань? Что притихла? – Страшно услышать в ответ "Жалею о новой ошибке", но пытка неизвестностью уже не выносима.
– Да обо всем понемножку. Ничего конкретного.
– Ань, ты не жалеешь о... -Тяжкий вздох, и как в пропасть, – о том, что произошло?
– Да брось ты, Дим. Почему я должна жалеть? Все было замечательно. Женщинам тоже хороший секс нужен, не только мужчинам. Он нам какие-то там гормоны повышает. Не помню какие, но очень полезные. В общем, что – то вроде СПА – салона на дому...
Да, умеешь ты, Анька, сделать больно. Нежными ножками пройтись по самому чувствительному, ненароком разрушив все надежды, которые и так держались на честном слове. Твой цинизм казался бы отвратительным, если бы не был так честен.
– А что дальше будем делать?
– А я не знаю, Дим, что дальше. Об этом и думаю. – Смотрит серьезно, задумчиво. Грустная почему-то. Не похоже, что специально ужалила. Как всегда, мимоходом – и ранит, и окрыляет. И идет себе дальше, не заметив, как ты корчишься на обочине.
– Может, нужно поменьше думать, а побольше – жить? Почему ты все время бежишь от меня? Почему тогда решила уйти? Что я не так сделал, чем обидел? – Как ни держал в себе, а нарыв прорвался, вылезла старая боль и обида. Некрасиво так, глупо прозвучала претензия. Но по-другому – никак уже. Это тогда гордость не позволила догнать, удержать, сразу во всем разобраться. Решил – и без нее неплохо, слишком много чести уговаривать. На ее место много других, желающих. И не пошел следом. О том, что другие – не она, и место это занять не смогут, как ни старайся, догадался быстро. При первой же попытке забыть, заменить новой подругой. Та была хороша собой, и даже умна, и с чувством юмора. Только не она. Что не так было с той девушкой, и с другими, после нее – так и не понял. А видит Бог, пытался найти причину, чтобы разобраться, понять и прекратить сравнивать. Не нашел, не определил.
– Дима, я не убежала. И проблема в том, что ничем не обидел. Ты слишком хороший, Дим. Ты сильный, умный и добрый. Но ты боец, у тебя каждый день – сражение. И тебе нужен тыл: теплый, надежный, уютный. Нужна нормальная женщина, которая будет тебя ждать и встречать с ужином, и с радостью примет твою защиту, заботу, все, что ты можешь ей дать. И ответит тебе такой же заботой и вниманием. Тебе уже тридцать пять, семья нужна.
А из меня – какой тыл? Ты помнишь, что у меня дома творится? Зачем холодильник стоит – одному Богу известно. Я не то, что для кого-то, для себя готовить не хочу. У меня свои сражения, своя война. Зачем она мне – уже не знаю, но я домой иду, чтобы спрятаться от всех и снова сил набраться, какая из меня поддержка?
– Ань, разве я просил тебя об этом когда-нибудь? Требовал ужины, глаженые рубашки или что-то еще? – Снова курить захотелось.
– Нет, не просил. Но так нечестно – ты мне все, а я в ответ – ничего. Я не могу брать, ничего не давая взамен. Просто пользоваться чьим-то вниманием не умею. Я же не способна на ласку, нежность, тепло... Помнишь, говорила тебе, что у меня эмоции где-то глубоко зарыты, только мозгом живу? Ты еще сказал, что это преимущество, а не недостаток? Это, охренеть, какая проблема. Я же знаю, что ты хотел что-то получить в ответ, потому и затапливал своей заботой и вниманием. Наверное, ждал, что я, наконец, очнусь и хоть чем-то отвечу.
А для меня все, что ты делал, каждый шаг навстречу – как покушение на мою территорию. Попытка ограничить, забрать свободу, сделать зависимой. А я не хочу быть зависимой. Слишком долга была одна. Ты знаешь, как затягивает свобода? Когда ты сам себе хозяин, и не нужно ни перед кем отчитываться? Когда любой твой шаг – только твой, куда хочу – туда лечу. Это пьянит и вызывает привыкание. А потом вдруг оказывается, что кому-то небезразлично, что ты делаешь, где ты и с кем. И возникает протест – а какого, простите, хрена, вы лезете в мою жизнь? Кто дал вам это право?
– Тебе свобода дороже, чем близкие отношения со мной?
– Нет. Просто я не знаю, способна ли на такие отношения. Я же эмоциональный инвалид.
– Вот сейчас не придумывай. Не способна она на эмоции. Да вокруг тебя вечная толпа народа крутится, как щенки голодные. А ты как мамочка – одного пожалеешь, другого приласкаешь, третьего просто послушаешь внимательно. Они крутятся возле тебя и каждой улыбке радуются. А ты их охапками раздаешь, направо и налево. Только вот мне, почему-то, редко что перепадает. – Неожиданно горько вышло, почти с претензией. А хотел поддержать, переубедить. А получилось – снова обвинил в чем-то...
– Да им-то не жалко. Мне от них ничего не нужно взамен. Не жду ничего в ответ, потому и отдаю легко. В том и дело, что они – вокруг, а не близко.
– Ну, меня ты тоже близко никогда не подпускала...
– А потому что страшно, понимаешь? – и глянула так распахнуто, так открыто... не понять, что в этом взгляде – страх, надежда на понимание, удивление, что еще? Посмотрела пару секунд и снова глаза опустила. – Страшно, что подпущу тебя, отдам все, что есть, а окажется – мало. А больше не смогу. И ты подождешь, понадеешься, а потом окажется – все, этот колодец пересох. И ловить здесь больше нечего. И уйдешь. А мне придется отдирать тебя с кровью, потому что быстро прирастешь – я это знаю.
Проходила уже такое однажды. Больше не хочу. Слишком больно. Ты даже не представляешь – как.
Ну, почему же, малыш, очень даже представляю. Мне сейчас охрененно больно: знать, что пугал тебя своим нахрапом, давил, заставляя убегать все дальше, а потом тебя же и обвинил в глупости и предательстве. Ты же такая сильная всегда была, такая уверенная, такая готовая к любым неожиданностям. Разве мог я догадаться, что там у тебя внутри? Вместо того, чтобы осторожно приоткрыть твои засовы, перся напролом, заставляя строить новые укрепления.
Но в одном ты права: мне всегда будет мало того, что ты даешь. И всегда будет жаль делиться с кем-то даже толикой твоего внимания. Я даже к маме твоей ревновал, когда ты с ней часами болтала, а со мной – нет. Так кто здесь урод, после этого? Но никуда я от тебя не денусь, готов питаться крохами, объедками с чужого стола, только дай мне надежду, что завтра мне снова хоть что-то перепадет.
– Ань, давай договоримся: первое – не стоит за меня решать, сколько и чего мне от тебя нужно. Я тоже думал: ушла – и хрен бы с ней, не сильно-то и хотелось. Только сплю теперь плохо. Снишься мне постоянно. Утром просыпаюсь – тебя ищу и не нахожу. Устал от этого безумно. – Такое признание дорогого стоит. В моих устах это почти равно клятве в любви и бесконечной верности. Но – баш на баш, она откровенно говорит, и нужно пользоваться моментом, чтобы не спугнуть. Фальшь уловит на раз, и все – прости – прощай, открытая и честная Аня. – Я предлагаю встречаться хотя бы иногда. Так часто, как получится.
Хотя, в идеале, просыпаться хотелось бы с тобой. И каждый день. Но об этом пока рано говорить.
– А дальше – как пойдет. Давить не буду, обещаю. Но без тебя реально хуже, чем с тобой. Я скучал по тебе, очень. Особенно, когда хотелось книгу новую или фильм показать – и вспоминал, что тебе это уже не интересно. Давай хоть в кино вместе ходить.
Рассмеялась в ответ. Похоже, расслабилась.
Глава 10.
Она уселась в джип, почти провалилась в глубокое кресло, и ощутимо расслабилась.
Вздохнула, закинула голову на подголовник, закрыла глаза. Прогревая мотор, Дима краем глаза посмотрел на спутницу, и нервно сглотнул: никогда не чувствовал слабости к женским шейкам, воспринимал их как обычную часть тела. Ноги, грудь и пятая точка всегда привлекали больше внимания. И что вдруг так завелся, глядя на этот беззащитный изгиб? Почувствовал себя грязным извращенцем, стиснул зубы и уставился на дорогу.
– Куда поедем?
– Да мне без разницы. Я не так давно в вашем городе, практически нигде не бывала. Лучше туда, где потише и поменьше народу. Устала от шума сегодня.
– У вас что-то случилось, или это нормальное состояние?
Усмехнулась.
– У нас бесконечное броуновское движение. Постоянно что-то случается. У нормальных людей пятница – это маленькая суббота, а у нас – форменный дурдом. Кроме вас, еще два новых поставщика, нужно определить место для выкладки, ценовую категорию, менеджеров закрепить. В общем, к обычной суете еще и новые проблемы добавились. И что вам приспичило в субботу доставку планировать? У меня вся приемка завтра рехнется.
– Хотите, позвоню и перенесу поставку на понедельник? Вообще не проблема.
– Ага, и заплатите первый штраф за нарушение графика? Оно вам надо?
– Тогда придумайте что-нибудь, чтобы завтра завернуть машину, а мы в понедельник снова приедем.
– В этом случае, штраф платить будем мы. Все по-честному. Да и зачем вы это предлагаете? Чем быстрее товар попадет на полки, тем для вас выгоднее. – Как маленькому разъяснила.
Дима и сам не понимал, откуда такие бредовые идеи появились: столько сил отдано на этот контракт, а теперь вдруг не интересно стало – поедет ли туда товар вообще, или договор останется только на бумаге.
Решил перевести тему:
– А почему Вы так на компьютер сердито смотрели? Казалось, чуть – чуть, и начнете на него орать?
– Да мне отчет прислали с кривыми формулами. Из-за них ни одна цифра не бьется. И не исправить никак, защита не снимается. Я с ним полдня мучилась, потом решила с нуля все сделать. Времени убила массу, и все равно где-то косяк остался.
– Хреновые у вас сотрудники, если из-за них руководитель столько времени тратит.
– Они нормальные. Каждый человек может ошибаться, без ошибок ничему не научишься. – Забавная, как своих защищает...
– А Вы все ошибки привыкли прощать?
– Стараюсь. Из них надо делать выводы, а не искать повод для обид или злости.
– А почему Вы мою ошибку не можете забыть?
– Какую? – вот и ответ на вопрос – похоже, забыла. Или косяков так много, что нужно уточнять?
– Она не совсем моя была, скорее – Серегина и его парней, но я привык отвечать за грехи моей команды.
– А, вот Вы о чем... Дмитрий Евгеньевич, если бы Вы каждый раз мне об этом не напоминали, то забыть оказалось бы проще.
Справедливо. И режет ухо обращение по имени-отчеству.
– А давайте на "ты" перейдем? Когда меня так называет молодая женщина, сразу стариком себя ощущаю.
– Давай. – Легко согласилась. Сегодня с ней было удивительно просто общаться – пропала язвительность, недружелюбие, надменный цинизм... Интересно, с чего бы это? Или усталость дает знать? Может быть, вот в таком состоянии и нужно ее брать, тепленькую?
Откуда закралась мысль "надо брать", да и зачем вообще это ему нужно, Дима не задумался. Просто отметил для себя факт.
– А ты не любишь, когда по отчеству называют?
– Смотря по ситуации. Но вне работы не очень люблю.
– Тебя это раздражает?
– Есть немного.
– Хорошо. Я запомню. И если решу тебя подразнить, именно так и буду обращаться. – И довольно разулыбалась. Вот тебе и простота в общении. Оказывается, лишь на время коготки спрятала – чтобы поближе подпустить.
– Все, приехали. Выходим.
Обошел автомобиль, подал руку, помогая выйти. Не отказалась – да и глупо было бы: прыгать на каблуках с высокой подножки джипа.
Только сейчас, пропуская девушку в дверях кафе, он осознал разницу в росте: даже на высокой шпильке, она едва дотягивала макушкой ему до подбородка. Дима никогда не считал себя великаном, но она оказалась совсем мелкой. Странно, что это стало заметно только со спины. Стоя лицом к лицу, ему всегда казалось, что их глаза находятся на одном уровне. Как так умудрялась выглядеть выше, чем есть?
Аня почувствовала, что он затормозил, обернулась, поймала взгляд, подняла бровь вопросительно.
– Какой у тебя рост?
– Это смотря как подпрыгну. Вообще – ниже среднего. Что-то в районе 160 сантиметров. Плюс-минус пять.
– А поточнее?
– А поточнее не хочу знать. Я всю жизнь думала, что у меня средний рост , а потом оказалось, что акселерация сделала свое дело, средний теперь – не меньше ста семидесяти. И я теперь шмакодявка. – Рассмеялась.
– А что в этом плохого?
– Да ничего. Только вещи покупать – одно мучение. Нигде размеров моих нет. В "Детский мир" постоянно отправляют. А какой может быть детский размер, если сейчас подростки крупнее меня? Из-за этого ненавижу по магазинам ходить.
– Это действительно так сложно?
– Да нормально, справляюсь. Просто настроение сегодня такое – хочется поныть и поплакать в жилетку. И ты удачно подвернулся.
– А если никто не подвернется, кому плачешься?
– Никому. Перевожу негатив в полезное русло.
– Каким образом?
– Ну, по-всякому. Иду на улицу и морду кому-нибудь бью. Или нападаю на мирных граждан, чтобы покалечить. – И смотрит выжидающе: поймет или не поймет намек?
Еще бы не понять, но Дима обнаружил другое: она шутила с абсолютно непроницаемым лицом. Переход от серьезных тем к иронии вообще отсутствовал. Поэтому смысл сказанного доходил не сразу. Снова вернулось ощущение, что она по-тихому стебется над ним, но не подает виду.
К счастью, они, наконец, добрались до столика в закрытом помещении – здесь Дмитрий часто проводил переговоры и обедал с партнерами, официанты его знали и провели в нужное место, не спрашивая.
– О, как интересно! Почти интимная обстановка, да?
– Ты же попросила место, где потише. Тише не бывает.
– Ну да, спасибо.
Помог усесться на диван, открыл меню.
– Что ты хочешь?
– Не важно. Что-нибудь съедобное. Я сегодня еще не ела ни разу.
– Это как? Разве можно себя голодом морить?
– Да ничего я не морю. Просто у нас с едой особые отношения: я её не трогаю, она – меня. Все по-честному.
В новом свете представилась ее стройность. Вернее сказать – прозрачность.
– Диета, что ли?
– Да я тебя умоляю, какая диета при моих габаритах? Я иногда против ветра идти не могу – сдувает. Мне еще диеты не хватало... Просто забываю иногда пообедать, когда дел много. А завтракать не могу, потому что утром сплю на ходу. Просыпаюсь уже на работе.
Дима решил поверить, а не вдаваться в подробности.
– И все-таки, что тебе заказать?
Задумалась на секунду, закусила губку, и выдала четкий список:
– Стейк из форели, пюре, греческий салат и томатный сок. Можно сразу пол-литра. А пока готовят, какой-нибудь вкусный кофе. Лучше двойную порцию. Наперстки эти не понимаю.
– Ничего себе, "неважно что": о таких конкретных заказах любой официант мечтает.
– Ну, я подумала немного и определилась.
– А как же повыбирать, покапризничать? И откуда ты знаешь, что все это здесь готовят?
– Это стандартные блюда. Их везде готовят. Покапризничать еще успею.
– Может быть, что-нибудь выпьешь?
– Это очень рискованное предложение.
– Почему?
– А вдруг напьюсь и буянить начну?
– А можешь?
– Еще как. В моем городе в одном заведении администрация перекрестилась, когда я уехала.
– И что же ты им сделала, если не секрет? Мебель поломала, посуду побила? – Скептически хмыкнул, снова оглядев фигуру. – Вряд ли ты здесь хоть один стол свернуть можешь.
– Да нет, формально я ничего противоправного не совершила. Просто мозги всем вынесла. Мне срочно потребовалась скидка в 10 процентов и постоянная карта гостя. Пять человек по очереди объясняло, почему это невозможно. А когда они практически созрели, я передумала, оплатила счет и пошла домой. На следующий день было очень стыдно. Мне народ до сих пор этот выкрутас вспоминает.
Удивительная женщина – так просто и с улыбкой рассказывает о совершенной глупости, другая бы ни за что не призналась, чтобы не портить впечатление.
– Ну, здесь персонал тренированный, переживут.
– Так я не персоналу, а тебе начну гадости говорить. Оно тебе надо?
С пронизывающей ясностью пришло понимание – надо. Почему – не известно. Сам себе объяснил эту потребность простым человеческим любопытством. Очень интересная оказалась девица: скучать совсем не давала, и вечер ну никак не обещал быть томным. Интерес возрастал с каждой фразой – она еще ни разу не дала стандартного ответа на вопрос, и даже не пыталась прикинуться томной и романтичной. Нельзя сказать, что Дима предпочитал ванильных блондинок – скорее, выбирал их потому, что проще и понятнее, что с ними делать и как себя вести.
Как правило, с ними общение сводилось к своеобразному ритуалу: пригласить, накормить, напоить, пару раз куда-нибудь сводить. Дальше, само собой, постельные игры, пока одному из партнеров не надоест. Отклонения от выбранного маршрута возникали редко, и то в случае, если дама набивала себе цену. Тут тоже все было просто – либо просто забыть и не заморачиваться, либо исчезнуть на пару дней, пока сама не начнет обрывать телефоны. Все ясно, как Божий день, а потому скучно и однообразно. Даже волнения не было, когда начинал обхаживать новую пассию.
А тут какой-то необычный экземпляр: не знаешь, чего от нее ждать, куда разговор завернет, и чем все закончится. Почему-то заканчивать не хотелось. Интерес становился нездоровым.
– Ну, так что? Будем алкоголь заказывать?
– Давай закажем. Бутылочка водочки не помешает в конце недели. Надо стресс снять. Только тогда закуску надо выбрать подходящую. – Все это она проговорила, внимательно рассматривая меню. – И водку надо брать хорошую, типа "Абсолюта". Если что, можно напополам заплатить, если очень дорого будет.
Дима замер от неожиданности. Она подняла глаза, оценила выражение лица и расхохоталась. Заливисто, искренне, с блестящими глазами.
–Ты что, повелся?
– Почти. Но удивился сильно.
– Эх ты, а если мне действительно хочется водки? Может, я только ее и спирт употребляю? Что бы ты делал?
– Слишком хорошо выглядишь для любительницы водки. – Ага, вот и первый комплимент прозвучал, хотя обычно Дима на них скупился, не любил говорить банальности. Но сейчас хотелось ответить именно так.
– Ну, я просто себя сдерживаю, и нажираюсь только по субботам, чтобы в понедельник выглядеть огурцом.
– Если честно, я готов поверить, от тебя можно чего угодно ждать. Это я понял.
– Ну и молодец. Зови официанта.
Быстро сделал заказ, попросил винную карту, немного напрягаясь: неизвестно, что ей все-таки в голову взбредет.
Но девушка решила вести себя прилично: долго официанта не мучила, заказала себе красного сухого вина. Одобрив выбор, попросил себе такого же.
После пары первых глотков она удовлетворенно хмыкнула, было заметно, как ее отпускает напряжение. Откинулась на спинку дивана, слегка прикрыла глаза и замолчала. Смотреть на нее было неожиданно приятно: щечки порозовели, в неярком свете не так заметны стали круги под глазами; о чем-то думая, она покусывала губу, привлекая к ней все внимание. Закралась мысль: она специально это делает, или не осознает, насколько сейчас волнующе выглядит? Вспомнились и другие мелкие жесты: как теребит пряди волос, как водит пальчиком по краю бокала, как время от времени потирает запястья, или начинает играть с крестиком на тонкой цепочке.
Весь арсенал соблазнительницы в действии. О нем Дмитрий знал не понаслышке: в юности сестра начиталась девчачьих журналов и тренировала навыки на Димкиных друзьях. А его задача была в том, чтобы следить за реакцией пацанов и потом давать отчет: что сработало быстрее. Правда, это не продолжалось долго: первый же одноклассник, которого Катюха обработала таким манером, залип надолго, и всех остальных потенциальных жертв он просто разгонял, не давая ставить эксперименты. Катька злилась, Дима веселился, навыки не оттачивались. Сразу же после школы ребята поженились. Но информация в мозгу так и осталась.
Сейчас же оставалось просто смотреть и нервничать: мозг пытался доказать, что это все специально делается, что на пути попалась очередная прожженная кокетка, а глаза и тело слушать отказывались. Пришлось признать одно: влип. Как давно уже не попадал. А что повлияло – какая, в конце концов, разница? Факт остается фактом. И все встало на свои места: и неожиданный интерес к торговле, и нервные метания из-за него, и жадное внимание ко всем частям ее тела... Разобравшись в себе, мужчина немного успокоился: проблему определили, цель, в общем-то, ясна, осталось понять – каким путем к ней двигаться?
