Текст книги "Под глифом "Бесконечность" (СИ)"

Автор книги: Ольга Морох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

«Не будь истеричкой, детка». Она ещё и издевается, – «сейчас всё исправят»

Однако, прошёл час, а затем и второй.

«Вы точно чего-то хотите»

Вик вылез из капсулы, отчего все поддерживающие системы начали мигать красными диодам и лёг на стол, смахнув всё, что на нём стояло. Термодатчик в реанимационной капсуле остановился на температуре тридцать пять градусов.

«Чего вы хотите?»

«Вик?»

«В эти игры я играть не люблю, но ещё ни разу не проигрывал»

«Вик?»

До чего надоела…

«Что?»

«Ни одна служба пока не отвечает»

Неудивительно.

«Я говорил тебе»

«Просто сломался кондиционер»

Нет. Не просто. Вы чего-то хотите. Все чего-то хотят.

«Вик, не сходи с ума»

Нет, нет, нет…нет.

Дверь разблокировалась и с тихим шорохом отъехала в сторону.

– Прошу прощения, займите своё место, сейчас всё починим.

Ремонтный дроид, хорошо. Очень хорошо.

«Вик? Ты в порядке?»

– Вернитесь в реанимационный блок…

– Чего? – Вик взглянул на дроида. Тот стоял довольно решительным видом, если такое вообще можно сказать про эти железки с электронными мозгами.

– Вернитесь в реанимационный блок или мне придётся применить методы физического воздействия.

– Не понял… – от нелепости ситуации даже захотелось смеяться. Если бы не жара. Или из-за жары

– Ваше состояние не предполагает нахождения вне реанимационного блока.

– Занимайся системой охлаждения, со своим состоянием я сам разберусь.

«Вик, не спорь»

– Не пойти ли тебе в жопу, детка? – внутри закипал гнев.

«Успокойся»

– Вернитесь в реанимационный блок или мне придётся применить методы физического воздействия.

– Ну, примени, – Вик даже привстал, скосив взгляд на открытый проём двери, не стоят ли там в полумраке охранные системы, – примени…

– Вернитесь в реанимационный блок.

«Вик, не дури…»

– Займись охлаждением, болван электронный.

– Вернитесь в реанимационный блок.

– Заладил.

«Вик…. пожалуйста…не давай им повода…» услышал он после продолжительной паузы «Не сейчас»

Вон, как ты заговорила? Гнев вдруг схлынул. Кондиционирование снова заработало.

– Вернитесь в реанимационный блок.

– Зануда, – выплюнул Вик в диодные глаза дроида, проходя к капсуле.

– Ваши препараты, – в чашке петри снова знакомая капсула и ещё одна.

– Это что?

– Согласно назначению. Ноотроп.

В этот раз не споря, Вик закинул в рот обе. Запил предложенным стаканом воды.

«Спасибо»

«Как бы нам не пожалеть об этом, детка»

«Мы в любом случае пожалеем. Но давай выйдем отсюда с минимальными потерями»

– Эй, чучело! – дроид застыл в двери, – знаешь, где моя одежда?

– Желаете одеться?

– Желаю…

– Запрос принят…

– Недостаточно, этого недостаточно. Повторите пару раз. С эффектом усиления. Дожмите его.

– Это может быть опасным.

– В достижении цели, мой друг, нет ничего опасного.

– Входящий звонок, господин Галицкий.

– Кто там? – Галицкий сморщился бы, если бы имел мышцвы лица, но сейчас его тело находилось в крио капсуле под надёжной охраной, а сознание блуждало по виртуальному пространству, переселяясь от одного аватара к другому. – Октавиус…

– Привет-тствую, Дава.

– Что привело тебя ко мне?

– Ты так сп-пешно уехал с Ар-рканума, даже забыл попрощаться.

– Что там делать, Октавиус, если Арканум пуст! Все люди здесь! – Галицкий расхохотался.

– Ценю т-твои аллегории, – кисло согласился Линц. – Они у тебя?

– Кто? – искренне удивился Галицкий.

– Н-не дел-лай из мен-ня дур-рака. Эт-то оскор-рбляет нас всех.

– Надо уметь проигрывать, Октавиус…

– А ты ув-верен, что выиграл, Дава? – что-то было в голосе, что заставило Галицкого насторожиться.

– Что ты имеешь в виду?

– Есть кое-что, что ты з-захочешь узнать. И на этот р-раз твои «соболи» теб-бе не пом-могут.

– Я знаю, как играть в эти игры, Октавиус. Меня не обмануть…

– Ты уж-же что-то выяс-снил? Фонемы, д-да? Тебе нужны фон-немы….

– Умей проигрывать, Октавиус, мой тебе совет…

– Не дум-май, что всё т-так прос-сто, вот теб-бе мой.

Галицкий выругался и оборвал связь.

Глава 19

– Ты тут посиди тихонечко, Тёмыч, ладно? И матери ни слова, а то аккумулятор в твоём аппарате опять сядет…. – это Лана, младшая сестра. Недавно она побрилась на лысо и проколола язык в трёх местах, что-то там говорила ещё про клитор, но это уже её личное дело.

«Посиди тихонечко»

По-другому не получается, только так. За стеной гремят жёсткие басы, сотрясая хрупкие перегородки. Дверь распахивается и вместе с клубами ароматного ядовитого дыма в клетушку заваливаются двое. Им всё равно, что на кровати лежит хозяин комнаты – они увлечены друг другом. Кажется, девка готова съесть своего парня, так широко раскрывается её жадный рот. В ответ тот стягивает с неё тонкие брюки вместе с нижним бельём. Рыхлая девка, но сочная. У неё на бедре татуировка, роза с шипами. Вздохи и стоны сопровождают действие. Парень заваливает свою пассию на кровать, прямо на чужие парализованные ноги, сдвигая их в сторону, как какую-то мебель, попутно снимает с себя всё, что мешает свершиться половому акту. Кажется, оба под кайфом.

– Давай, ну… – стонет девка, откидываясь на спину.

А Артём просто смотрит и молчит. «Посиди тихонечко».

Можно долго смотреть на искажённые лица, на податливое под чужими пальцами тело. Ритм не прерывается ни на долю секунды. Наконец, девка застонала, а её партнёр напрягся, а потом завалился вперёд.

– О, да, детка…

Девка, наконец, обратила внимание на молчаливого наблюдателя.

– О, извини, парень, – хохотнула она, в руки прилетели ношеные женские трусики, – на, хоть подрочишь тут…

Артём сжал кусок кружев в кулаке. Как она пахнет? Отвратительно…

– Артём, ты никуда не поедешь…

– Что-о не та-ак? – зубы сжимаются до судорог в челюсти. Говорить трудно, приходится растягивать гласные.

– Это опасно! Я не позволю ставить над тобой эксперименты, – звучит очень пафосно. Особенно от матери. Она была рядом едва ли пару дней за всю жизнь. Врачи и патронатные сёстры, вот, кто был рядом всё время. Каждый раз разные.

– Бо-оишься по-отерять посо-обие? Я у-уже по-одписа-ал контра-акт.

– Тёмка…. – мать в растерянности отступает, а в проёме двери видно ухмыляющуюся рожу Ланы и её подружки в светлом комбинезоне. Обе те ещё стервы.

– Дурак ты, Тёмка…

Вик снова проснулся от толчка в грудь. Последние дни, особенно ночи, переполнены воспоминаниями. Некоторые были приятными, но в основном тоскливые, жалкие, жестокие, болезненные. Какие угодно. Тори-Лис права, с памятью приходит усталость. Лучше никогда не открывать этот ящик. Он был сто тысяч раз прав, закрывая себе доступ к некоторым событиям.

Он поднялся. Сегодня голова не кружится. Кажется, восстановление завершилось. Снова. На столе лежит пакет с одеждой. Наконец-то.

Вик встал, раскрыл податливый локер, надел просторную бесформенную майку и брюки. Обуви не выделили, но это не беда.

– Вас приглашают к завтраку, – в дверях неожиданно возник уже знакомый дроид, которого Вик назвал Болван. Болван заходил довольно часто. Даже чаще, чем Тори.

Завтрак – это хорошо. Выйти из опостылевшей палаты – ещё лучше. Следуя за роботом Вик отмечал себе, что клиника, если это была она, пуста. Кроме обслуживающих роботов живых людей здесь не было. Что произошло с Террой за те годы, что прошли без него? Революция? Роботы сместили «кожаных мешков» на дно пищевой цепочки? Стало смешно.

Дроид привёл пациента в небольшую светлую комнату. Панели на потолке заливали всё пространство мягким желтоватым светом. Тори уже сидела за столом, поглощая виноград из миски перед собой.

– Смотри, какой, – она взглянула сквозь ягоду на диодный светильник над головой, с удовольствием отправила её в рот, – идеальный.

– Доброе утро, – Вик огляделся. Просто стены, даже без картин или грамот. Стол посередине и пара дроидов – официантов. – Тебя не смущает, что мы здесь единственные живые люди?

– Неа, – Тори ухмыльнулась, – это же Терра, тут вообще с этим туго…

– С чем?

– С людьми…

– Доброе утро, доброе утро, – в комнату вошёл робот, больше похожий на гигантского паука. – Меня зовут Давид Галицкий, не помню, представился я вам иди нет. Вы – мои гости…

– Угу, – Вик угрюмо взглянул на паука. «Туго с людьми», – знакомы.

– Благодаря вам мы отобрали достаточное количество образцов. Осталось ещё кое-что…

– Что? – Тори отправила в рот ягоду, – мы договаривались на пару недель и забор биоматериала.

– Да, – протянул робот, осторожно обходя стол, – только… это ничего не дало… и не даст.

– Почему? – Тори напряглась едва заметно, – ты говорил, этого будет достаточно.

– За многие годы нахождения в биологических тканях эмульсия Резника претерпела изменения, – механический паук замер, – её невозможно выделить, не убивая клетки, а это делает все усилия… бесполезными.

– Что ж, очень жаль…

– Но мы договаривались на результат, – вкрадчиво проговорил Галицкий. – Которого мы не достигли.

– Не наша вина, что вы не можете его получить, – парировала Тори.

– Да, но наше соглашение, по видимому, придётся пересмотреть…

Вик, до сих пор, выглядящий безучастным повернул голову к пауку, а Тори медленно положила виноград назад, в чашу.

– Мы все понимаем, что выхода в Аркануме у вас не было, – продолжил Галицкий, словно бы ничего не заметив, – как бы он ни был велик, но там вас всё равно бы арестовали. Срок давности некоторых преступлений ещё не истёк. А доказательства вашей вины уже лежат на серверах соответствующих спецслужб. И здесь вы не докажете, что вы совершали их по чьему-то приказу. Я вас уверяю, никто вам не поверит. Вы и сами это знаете. Я проявил милосердие, помог вам выехать, образцу вектор-восемь бета даже была сделана операция. Не дешёвая, между прочим.

– Я заплачу, сколько? – прохрипел Вик, но Галицкий не обратил на это никакого внимания.

– Мысль о том, что вы сможете дать ответы на загадки Резника, оказалась ошибочной. Его бессмертие – это случай. Просто ошибка в эксперименте, набор случайностей. Он не смог его повторить, чтобы доказать действенность своего метода. Так что, считайте, вам сильно повезло…

– А зачем вам его секрет? – ухмыльнулся Вик, – есть же механические тела.

– Так-то оно так, но продлить жизнь тела биологического – это то, чего добиваются учёные уже давно. Всё, чего они добились это Синдром отторжения жизни. Природа смеётся над нами, господа, но вы…. вы смеётесь над ней.

– Чего ты хочешь? – голос Тори охрип, поняла, наконец, что доверять нельзя никому?

– Договор был о паре недель, но, прошу, оставайтесь моими гостями, – дроид качнулся на тонких ногах, – это всё, чего я хочу. Остальное я возьму сам. И заодно напомню, что за пределами комплекса вас ждёт арест, заключение и приговор. Бесконечный круг…

Паук прошёлся вдоль стола, ожидая ответа. Не дождался, и заговорил сам.

– Понимаю, вы чувствуете себя преданными, но это не так. Комплекс, вернее крыло «А» в вашем распоряжении. Пытаться выйти не советую. Вам не понравится. Это лучшие условия, на которые вы можете рассчитывать в нынешней ситуации. И весьма неплохие, прошу заметить. Приятного отдыха.

Паук, постукивая карбоновыми манипуляторами вышел. Дверь за ним закрылась.

– А? – Вик повернул голову к Тори, – что я тебе говорил?

– Заткнись, – нехотя отозвалась Тори.

– Ваши препараты, – дроид поставил перед Виком чашку петри с тремя капсулами.

– Я это пить не буду! – Вик двинул рукой, смахивая со стола ненавистные таблетки.

– Истеричка, – фыркнула Тори.

– А ты наивная дура!

Помолчали, ожидая, пока обслуживающие дроиды расставят перед гостями тарелки со странной субстанцией.

Молча поели, не чувствуя вкуса.

– Что это за дерьмо? – сморщился Вик, отодвигая от себя тарелку.

– Синтетический субстрат. В нём все необходимые элементы и минералы, а также клетчатка и белок, – тотчас отозвался дроид.

– Сигареты есть?

Вопрос не застал дроида врасплох.

– Нет, курение запрещено.

– А бухло?

– Нет, распитие алкоголя запрещено.

«Как там твой план?» – Вик повернул голову к Тори.

– Музыка не запрещена?

«Дай мне доступ к твоему Атуму»

– Нет, – вежливо ответил дроид.

«Входи под моим идентификатором»

– Это хорошо.

«Разрешаешь?»

– Есть классическая музыка прошлых веков, жанровые подборки.

«Если не будешь перебирать моё грязное бельё, детка»

– Установка есть? Барабанная? Натуральная?

«Я знаю все оттенки шерсти на твоей заднице, о чём ты говоришь?»

– Нет. Но если господин Галицкий одобрит, она будет доставлена.

Вик передал Тори коды для входа в информационное пространство Атума.

«Благодарю, Вик»

«Надеюсь, это действительно план, а не список покупок»

– Спроси у своего господина Галицкого.

«Обижаешь»

– Хорошо. Что-то ещё?

– Исчезни…

– Не понял запроса.

– Уйди…

– У меня распоряжение находиться при вас неотлучно. Вы не выпили свои препараты…

На это Вик зарычал.

– Оставь, – Тори поднялась, – пошли, прогуляемся…

– Существование территориальной единицы «арканум» в прежнем формате невозможно, – отрезала одна из голографических моделей. Совещание по вопросу сохранения независимости спутника, решено было провести в виртуальном пространстве. Присутствовали заместители глав всех федераций Терры и руководитель временного совета управления Арканумом Октавиус Линц.

– Он, как рассадник пороков, и люди тащат эту заразу на Терру!

– Он служ-жит громоотводом, если хотите, – возражал Линц. – Вы смотрели статистику? Насколько увеличилось количество обращений граждан на неподобающее поведение с закрытием территориальной единицы?

– Я связываю это с возвращением распущенных нравов. И Арканум этому способствует!

– Я предлагаю новый формат, абсолютно новый. Поместим Арканум под внешнее управление совета федераций. Новый формат сделает излишнюю жестокость наказуемой.

– Но могут пострадать люди! Поправка Роуз запрещает всевозможное насилие на всех федеративных субьектах!

– Арканум треб-бует невозможного количества ресур-рсов на поддержание своей инфр-раструктуры, кто-то должен платить за это. Или нам надо его законсер-рвировать и постепенно разобрать. Тогда он тер-ряет четыре пятых своей стоимости.

– О чём вы говорите?

– О деньгах, уважаемый советник, я говорю о вложенных средствах. В Арканум вложено слишком много, чтобы отказываться от него просто так, по прихоти.

– Но пожар, взрыв реактора! Территория заражена! Виновников поймали, надеюсь, – какая неуравновешенная особа этот советник.

– Ищут…

– Это пережиток прошлых веков. Как музей – да, он может остаться, но как аттракцион – нет. Этого больше не будет!

– Скажите, господин Линц, верно ли, что на Аркануме процветает торговля оружием и наркотическими препаратами? – поинтересовался другой, благообразный седоватый старик.

– Это ложь…

– Но статистика говорит о том, что количество заявлений в окружную службу безопасности увеличилось и причиной тому называют прибытия грузов с Арканума.

– Воз-зможно, но у меня нет таких данных.

– Что за формат вы предлагаете?

– Во из-збежание повторения ошибок предлагаю пер-редать Арканум под внешнее управление, а его ресурсы использ-зовать в производственных целях. Размес-стить здесь весь мой производственный комплекс.

– Производство достаточно энергоёмкий процесс, где мы будем брать столько энергии?

– На северной сфере можно раз-звернуть достаточно солнечных батар-рей. А в экватор-риальной части можно использовать ветр-рогенераторы.

– У вас есть конкретные предложения?

– Несомненно, пр-роект был пр-редоставлен вам ещё на пр-рошлой неделе.

– Мы ознакомимся.

– Помимо этого предл-лагаю использовать центр-ральную часть как парковую зону. Экосистему можно восстановить за полгода. Арканум перестанет быть бельмом на глазу у совета федераций и станет частью мирового сообщества.

– Звучит обнадёживающе…

– Что там за история с убийцей мальчика Роуза? Такая трагедия, – встрепенулся один из советников, – говорят, он один из тех… ну, вы понимаете… помните в прошлом веке? бессмертные, это же чушь…

– Это спекул-ляции, господин Вислоф. Обыкновенные спекуляции, – холодно улыбнулся Линц, – мы-то с вами знаем, что эти разработки под контролем правительства. Всё, что происходит с такими людьми известно специальной службе. Мне таких сведений не поступало.

– Что ж, раз глава корпорации, занимающейся разработками в области бессмертия не в курсе, – рассмеялась женщина справа, – пресса по-прежнему любит острое…

– Обыватель любит поостр-рее, а пресса лишь удовлетвор-ряет спрос, – замети Линц.

– Но вы же не стали бы скрывать столь ценный продукт? Уверен для генетиков и фармацевтов это был бы лакомый кусок

– Раз-зумеется, нет, советник….

– Каков процент стабильности?

– Пятьдесят девять процентов.

Галицкий помолчал.

– Слишком медленно. Почему так медленно? Он получает препарат?

– Да.

– Мне нужен результат. Надавите, чтобы сломалось!

– Результат может быть непредсказуемым.

– Работайте! – рявкнул Галицкий

Из реанимационного блока Вика выселили и выделили новую комнату без окна с одной единственной кроватью. Наплевать, лишь бы не надоедали со своими порядками.

…Вздох, гладкий ствол под ладонью. Голова в перекрестье прицела. Короткий глухой выстрел. Вот и всё. Миссия выполнена. Программа отработана. Город лишился одной из своих ключевых фигур, теперь его история изменится и пойдёт в новом русле. Возможно, к лучшему, но это не точно.

«Выгрузка памяти завершена. Виктор. Блок ноль восемь укомплектован. Для активизации необходимо несколько часов покоя».

Значит, скоро память снова станет, как чистый лист за исключением базовых функций. Бессмертие имеет свои плюсы, но минусов неизмеримо больше. Мозг буквально закипает от обилия информации, и, чтобы не потерять данные, пришлось доверить воспоминания архиву. Сначала бумажному, потом по мере развития технологий цифровому.

От неловкого движения потянуло в груди. Ещё болит после ранения.

– Благодарю, – он разобрал винтовку, спрятал её части в спортивный рюкзак. Далеко внизу, в соседнем здании начался переполох. Убит выстрелом в голову один из лидеров доминирующей партии, стремящейся добыть Аркануму больше свободы. Теперь всё будет по-другому. В очередной раз. Вик накинул лямку на плечо. Сколько таких случаев в его архиве? Наверняка много. Небольшое изменение в расстановке сил – и история идёт в новом ключе. Иногда кажется, что Арканум стал тренировочной площадкой для очень-очень крупных игроков. Это как шахматы, только в масштабе города. И фигурами на этой доске становятся живые люди, добровольно приехавшие сюда и подписавшие соглашение об отказе от претензий. А Вик…, кажется, он всего лишь чьё-то орудие, и эта установка сидит где-то внутри. Понять бы, что заставляет его подчиняться…

… – Ты же не обвиняешь оружие в руках, что оно убивает само, правда?

– Нет. Это всего лишь железка. Правда смертоносная. Нужна рука, чтобы нажать на спусковой крючок.

– Вот и с нами так же. Просто железки. Относись к этому так.

– А как же свобода воли?

– Её нет, это иллюзия. Тебе ли не знать, – она отворачивается, чтобы взять себе ещё пива. – Каждый твой шаг продуман кем-то. Всегда за спиной чья-то рука, давит на тебя, чтобы исполнялись чьи-то желания. Бах-бах. – Палец изобразил пистолет. Кажется, она пьяна.

– Нет, я могу решить сам… – Вик вытянул ноги, сложив их на небольшую спортивную сумку у стола.

– Сам? – она смеётся, – ты дурак! Современные технологии никому не позволяют решать самому. Все механизмы давно отработаны, риски просчитаны, потери незначительны.

– Дерьмовая философия…

– Какая есть…

– А ты?

– Что я? – в её восхитительных глазах загораются озорные искры.

– Кто ты в этом уравнении?

– И я тоже дура…

Глава 20

… – Что видишь?

– А? – он устал от бесконечной череды тестов. Послать их на хер? Не выйдет. Они начнут всё с начала. Заставят, уговорят, выдавят.

– Что видишь? – на долбаном экране перед глазами какие-то кляксы. Что тут можно увидеть? Что-то похожее на современное искусство, бездарность возведённая в абсолют.

– Мазня…

– А точнее?

– Две мазни….

Перед глазами возникает другая картинка. Эта не лучше.

– А здесь?

– Послушайте, может хватит? Я могу уйти? – это бесконечно, надоедливо и вызывает раздражение.

– Нет! Не можешь! – отсекает ледяной голос всякие попытки встать, по телу пробегает разряд. Что-то похожее на судорогу. Сознание становится немного сонным, но желание уйти не пропадает. Он уже забыл когда смотрел на мир не через очки дополненной реальности, а просто так глазами. Хотя один глаз ещё плохо функционирует

– Отвечай на вопрос.

– Какой?

– Здесь что видишь? – на экране теперь женское лицо. Высокие скулы, большие лиловые глаза, пухлые губы. Где-то внутри всё сжимается в тугой комок, а потом прорывается всепоглощающей ненавистью.

– Тварь… – шипят губы.

В памяти всплывает снова и снова проигрываемая запись. Она, эта тварь, с методичностью робота выламывает кости лежащему на манипуляционном столе человеку с простреленными ногами. И продолжает кромсать избитое тело кривым ножом. Лезвие втискивается меж зубов и тянет щёку к низу, распуская новую рану. Всё это дополняется звуками, запахами и вкусом крови.

Это он там лежит, это его тело. Каждую рану он чувствовал агонизирующим сознанием. С каждым ударом в теле вспыхивает забытая боль. Зачем они каждый раз это показывают? Не дают забыть? Запах крови и дерьма пропитал всё вокруг, грохочет выламываемая створка двери, а за ней – ненавистный коридор. Туда нельзя возвращаться…

Она… умрёт…

… Вик проснулся словно от удара. Проклятые кошмары. Словно ил со дна, они теперь поднимались, мутили сознание, и где-то в этих водах билась, искала выхода лютая ненависть. «Убей»

Вокруг – темнота.

– Свет, – каркнул Вик, но светильник не отозвался на команду. Что за чёрт? Пришлось встать и искать переключатель, чтобы включить вручную.

Дверь неожиданно отошла в сторону, открывая вид на полутёмное безжизненное фойе. Найти её? Спросить? Что она ответит? Скорее всего ничего. Вик вытер пот с висков.

Из дальнего угла фойе его поманила неясная фигура. Тори? Тоже не спит? Какого хрена ей надо? Вик сделал шаг из комнаты, и сразу потерял возможность видеть – кто-то накинул на голову плотную ткань. С обеих сторон в плечи впились чужие пальцы. Ну, нет, не теперь. Он развернулся, стаскивая невидимых нападающих с места. Он даже слышал скрежет подошв по полу. Дёрнулся в сторону, потом в другую, но чужие руки только крепче впились в тело, почти выдавливая кровь из-под кожи.

– А-а… – заревел Вик. Под ребро впился шип станера. Пару секунд колотило разрядом. А потом всё исчезло, как не было. Только слабость в теле напоминала об агонии пару секунд назад.

– Что? – Вик, пошатываясь, поднялся с пола. Покрывало сползло под ноги, – Что за хрень?

А там, в конце пути снова стоит она и манит. Чего ты хочешь? Зачем?

Он огляделся. Пустота. Никого рядом. Они по-прежнему с Тори единственные живые в этом механическом царстве. Но что произошло?

– Я… – Вик снова сделал пару нетвёрдых шагов. Споткнулся, неловко завалился на бок и упал в кресло со стальными подлокотниками и подставкой для ног. Как у дантиста, только хуже.

– Что…

Удар по скуле запрокинул голову на бок. Вик упрямо взглянул перед собой. Коб, сучка.

– Ну, что, малыш, покажешь, на что способен? – ухмыльнулась девка, размахнулась, чтобы ударить снова. Вик дёрнул рукой, чтобы заблокировать удар, но кисть не поднялась, стала, словно чужая. И снова тяжёлая оплеуха, от которой голова дёрнулась в сторону.

– Давай ещё, сучка, и посмотрим, – ухмыльнулся Вик. На это Коб вытащила короткий нож и приставила к горлу.

– Обещаешь не плакать, малыш?

– Смотри, свои сопли не разбрызгай, – огрызнулся Вик, и руки снова стали ему подвластны. Вик вскочил, приготовившись к бою. Что это за место? Не похоже на чистые залы клиники. Скорее, какой-то сарай, старый, заброшенный сарай. Коб ухмыльнулась и заняла свою позицию, едва слышно жужжа пневмо-суставами. Она в экзо-скелете. Какая-то хреновая ситуация.

– Помнишь меня, малыш? – звонко спросила Коб.

– Конечно, ты была на арене, – осторожно противники пошли по кругу. Коб в полном вооружении и Вик в одних хлопковых брюках.

– Нет, раньше…

Раньше? Что было раньше?

– Неужели не помнишь? – расхохоталась Коб. А её лицо меняется, плывёт и из податливой плоти лепится другое. Тори. Лис. Что за чертовщина?

– Подходи, малыш, сделаю тебе пластику…

Благодаря усилению, она стала очень быстрой и сильной. И удара сердца не случилось прежде, чем она уже была рядом и опустила механизированный кулак на плечо. Вспыхнула боль в суставе, но Вик не упал, отскочил в сторону и сделал два выпада. Попал оба раза, но экзоброня отразила оба.

– Думаешь, я тебя любила, малыш? – хохотала Коб – Тори – Лис. – Просто ты был удобным…

Удобным. Он всегда был удобным. Снова молниеносный удар, в этот раз мимо, Вик махнул кулаком у лица противника, но не попал.

– Тебя никто из наших не любил. Потому что ты – псих.

Удар пяткой с разворота, ещё один. Локоть. Плечо. Ей приходится отступать и уворачиваться. Вот так, сучка, вот так.

– Понял, долбаный нарик? Но карманная зверушка из тебя ничего так…

Почему он не может попасть по ней? Она такая вёрткая, как змея. Трудно. В ступни впиваются осколки кирпича, но обращать на это внимания некогда. «Убить».

– Каким ты был, таким и остался, психованный кретин!

Он всё-таки попал – она отлетела в сторону. Экзоскелет не дал ей упасть. И вот она пошла в атаку, нанося чёткие, покрывающие большую площадь удары. Раз, другой. Пришлось отступить, и вот она уже зажала его в угол.

– И шлюха из тебя дерьмовая, малыш…

Пусть заткнётся.

Она бьёт со всей силы в голову, и всё плывёт перед глазами.

– Не возражаешь, если я возьму себе сувенир? – зажатые в механические перчатки руки сжимают голову у виска, и палец давит на глазное яблоко.

Вик с рёвом впился пальцами там, где под шлемом были видны лавандовые глаза. «Убить» Под напором защитный экран трескается и большой палец впивается в глаз, вдавливая осколки. Она закричала и сжала руку. Мир раскололся на части и окрасился в багряный цвет…

И снова пробуждение. Снова жара. Долбаный кондиционер. Даже дышать трудно. Вик перевалился со спины на бок, буквально заставляя себя глубоко вдыхать. Воздух выходил с хрипом. Что за чертовщина? Он всё ещё спит? Или уже нет?

– Свет, – прохрипел он, и лампа послушно осветила комнату. Пустая, как коробка.

– Чёрт… – Вик с грохотом скатился на пол, – чёрт…

Дверь скользнула в сторону, и Вик вздрогнул от тихого шороха. Проём открывал вид на полутёмное фойе, освещённое лишь аварийными лампами синего света. Что за игры? Он встал, чувствуя, как дрожит внутри натянутая струна нерва. Что теперь? Опять кто-то захочет его убить? Откуда ждать удара?

– Ну, что ты… – голос плавает, никак не обозначая местонахождение источника. Но это Голос Тори, точно её. – Истеричка…

Вик закрыл лицо руками.

– Как думаешь, я когда-то любила тебя?

Смысл отвечать, если это всего лишь галлюцинация? Хочешь поговорить со своими глюками? Ни в чём себе не отказывай. Вик вдохнул пару раз, отнял ладони от лица. Надо выпить. Шаркая ногами, он поплёлся искать бар.

– Ни-ког-да, – и смеётся. Да, наплевать, детка.

Вик потыкался в несколько закрытых дверей. Как жарко… Пот течёт, заливая глаза. Сейчас он бы согласился даже на оборотную техническую воду, лишь бы смочить пересохшее горло.

– Ты помнишь Алана?

На хрен Алана. Зачем его помнить? Один из «шершней», подразделение вектор три. Альфа.

– Мы отрывались с ним пожёще, чем с тобой.

– Да мне по хрен, – Вик огляделся. Где же вода? Он снова в полутёмном коридоре, один выход из которого освещён аварийной лампой, а второй закрыт наглухо стальной дверью. Прямо как там… во сне. Он спит? Вик сильно сжал кожу на руке. Нет, не спит. Не спит…

Что там, за дверью? Воздух пахнет железом и разложением. Это оттуда, точно оттуда. Шаг, ещё шаг. Ступни саднит. Быстрый взгляд за спину. Это его следы? Окровавленные, похожие в полумраке на чёрные провалы осыпающегося вниз песка. Сон? Или нет? Что реально? Он порезал ступни в том доме. Не было того дома, это был сон! Но кровь есть, вот она. Значит, и это сон.

Шаг, ещё шаг…

– Открой дверь, малыш, – издевается невидимая Тори. – Посмотри…

Хватит! Довольно… Вик быстрым шагом дошёл до двери, хотя она казалась дальше, чем пять шагов, и рывком открыл дверь.

«Что ты хотел увидеть?»

Там, за дверью лежали полуразложившиеся трупы, лиц не разобрать, крысы давно съели, что могли. От запаха невозможно стоять. Весь пол залит гниющей сукровицей. Шаг, ещё шаг. Ступни погружаются в вонючую жижу почти до щиколоток.

– Это всё твоё, – шепчет Тори на ухо. Где она? Вик резко обернулся, но кулак никого не встретил за спиной.

– Забирай, – смеётся тварь высоким смехом. Он любил этот смех? Нет, он его ненавидел.

– Вик? – удар, но она ускользает. Ловкая, как змея, быстрая и сильная. На каждый удар она ставит блок или уходит от атаки.

– Умри! – хочется выть от бессильной злобы, от ненависти, подкатившей к горлу и от парализующей душу боли. Она что-то хочет сказать. Нельзя давать ей говорить. Удар, ещё удар.

– Вик, успокойся! – она наскакивает со спины и давит предплечьем на горло.

Усилие, и она катится по полу, группируясь и снова вскакивая на ноги.

– Что с тобой?

«Что со мной? Тебе ли не знать, что со мной? Я – мёртв. Должен быть»

– Уймись! – и снова она ловко ускользает. Глаза застилает пот. Вик схватил первое, что попалось под руку – обрезок стального листа. Замах, удар.

– Прекрати! – никак не попасть. Это она виновата, она терзает его по ночам, толкает к безумию. Она должна умереть. Тогда станет легче дышать. Не будет боли, не будет чувства вины.

– Нет!

Да. Хлёсткий удар по лицу покачнул Вика, заставляя опуститься на колени, прямо в хлюпающую жижу под ногами. Там ему место. Среди мертвецов. Сколько их было? Сотни? Тысячи? Без счёта.

Она что-то шипит в ухо, прижимая гортань плечом. Дышать всё тяжелее, но гнев отступает. В глазах проясняется. И вот уже видно разорённую столовую, пробитый, истекающий водой бак, развороченный стол. Вик судорожно вдохнул. Тори слегка ослабила хватку, давая ему дышать.

– Всё? – жёстко спросила она, – успокоился?

Даже говорить нельзя. Вик застонал и повалился на бок.

– Тише-тише, – Тори с лаской коснулась его виска, – всё хорошо…

– Есть! – в виртуальном пространстве Эвангелиона раздался торжествующий крик.

– Вы уловили? – Галицкий сразу вошёл в интерактивную сферу. – Уловили фонему?

– Да, очень чётко!

– Отлично! – ликовал Галицкий, – превосходно! Дайте им небольшой перерыв, позже продолжим.

Линц развернул в киберсфере план будущего своего творения. Арканум станет оплотом научной мысли, опорной точкой для будущих свершений, и сотрёт былые деяния из своей истории. Для полноты картины нужны биениды. Вот кого стоит разобрать на атомы, чтобы понять механизм их бессмертия. Галицкий уже что-то выяснил, наверняка. Позвонить ему? Но Давид Галицкий объявился сам.