Текст книги "Книга Истины (СИ)"

Автор книги: Ольга Лев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ваше доверие есть высшая благодарность, ваша светлость, – толстушка тепло улыбнулась и скрылась в коридоре.

«Не твое доверие, Лонцо, – хмуро заметил внутренний голос. – Доверие младшего брата герцога Горского…»

Перед глазами вновь вспыхнули языки пламени погребального костра.

– Ваша светлость, подъём! – прямо в ухо Дорскому пропел Вирин.

Ближе к рассвету Лонцо забылся тяжёлым сном и не услышал, когда вернулся его друг. Друг меж тем сиял, как начищенный лот и порхал по комнате, как сумасшедшая бабочка. Лонцо оторвал от подушки чугунную голову и поглядел в окно. Солнце не потемнело и не упало. Занимался рассвет, а значит, надо было опять пускаться в путь. Опять бежать и прятаться…

– Сколько мы должны твоей хозяйке? – спросил герцог, усилием воли поднимая себя с кровати и одеваясь.

– Брось, Лонцо. Мы с ней старые друзья, – отмахнулся Вирин.

– Это имело бы значение, если бы нам нечем было заплатить. Или ты считаешь, что старым друзьям деньги не нужны?

– Нам твои лоты ещё пригодятся. Если мы действительно решили разгадать загадку Дараана, то нам придётся побегать. А то и поплавать. А взять будет не у кого.

– Как скажешь, – пожал плечами герцог.

Но, выходя из комнаты последним, он все-таки оставил на столе две золотые монеты. Он не был старым другом хозяйки, а стражей она принимала ночью из-за него.

Музыкант провёл друга по окраинам, по пустынным переулкам, где между домами порой была видна крепостная стена. Лонцо считал, что неплохо знает Торн, но теперь обнаружил, что за пределом знакомых ему центральных улиц прячется ещё один огромный город. Здесь, на родных Вирину улицах, им встретился всего один патруль. Да и то солдаты приняли двух друзей за своих, поприветствовав их взмахом рук и напугав до дрожи.

– Стой, – скомандовал Вирин через некоторое время.

Улочка оканчивалась небольшой торговой площадью, с одной стороны ограниченной домами, а с другой – крепостной стеной, в которой виднелись широкие ворота. Час был ранний, и народу на площади было ещё мало, но створки уже были распахнуты. Друзья остановились у дома с широкой галереей, скрывшись в её тени от лишних глаз, и стали изучать обстановку.

Торговля здесь бойкой не была никогда. Через восточные ворота в Торн прибывали только жители двух небольших поселений. Столица своей мощной спиной упиралась в горы.

– Плохо дело, – заключил Лонцо, закончив осмотр площади.

Несмотря на редкое и малое количество проезжающих и проходящих, ворота охранялись на совесть. По обеим сторонам стояли восемь солдат с серыми перьями и четыре с оранжевыми.

– Можно попробовать перелезть через стену, – Вирин с сомнением посмотрел на каменную преграду высотой в четыре человеческих роста.

– Даже если предположить, что это возможно, и что мы спустимся с той стороны, ничего себе не сломав, то до Серой Долины придется добираться пешком, – герцог поморщился от приступа головной боли.

– Может, их отвлечь? Поджечь что-нибудь…

– Даже если мы целый дом подожжём, мы не отвлечём всех. Оранжевые на пожар внимания не обратят. А вот если…

Не дождавшись продолжения фразы, Вирин проследил за взглядом герцога. На другой стороне площади под навесом сидели человек двадцать в серой форме. У коновязи перебирали копытами двадцать шесть лошадей.

– Ну? – музыкант непонимающе посмотрел на Лонцо.

– Если привязать их так, чтобы отвязать нельзя было… – тихо проговорил герцог.

– Что?

– Я говорю, если бы этого стратегического запаса не было, можно было бы наглостью взять. Напролом через ворота проехать.

– Только выезжать тогда надо не через восточные ворота, а хотя бы через северные.

– Почему?

– Чтобы направление преследованию не давать. Если мы на восток уедем, там две деревни и Серая Долина чуть подальше. И всё. Дальше Брошенные Земли. А на севере деревень побольше, вот пусть там и ищут.

– План принят, – Лонцо развернул коня обратно в густую вязь улочек.

– А это был план? – удивился Вирин, следуя за ним.

У северных ворот народу было не в пример больше, и торговля шла вовсю. И охраны было больше раза в два. Ещё столько же солдат сидели на открытой веранде трактира. Между столиками порхала юная подавальщица.

– Никогда ворота Торна так не охранялись, – Лонцо осадил коня в тени раскидистого дерева.

– Ты не был здесь после восстания и смерти герцога, – возразил Вирин. – Ты уверен, что это план?

– Уверен, – Дорский посмотрел на лошадей, привязанных к ограде веранды.

Тридцать скакунов ожидали своих всадников.

– Надо избавиться от лошадей. Но как…

– Кинжал дай, – вздохнул Вирин, снимая меч и вешая на седельный ремень. – Мой слишком тупой, чтобы перерезать ремни.

– Ты что, седла подрезать собрался? Вирин, они умеют ездить без седел. Я сам был на учениях.

– Без седел, может, и умеют. Без поводьев – вряд ли, – усмехнулся Вирин и нырнул в толпу.

Оказавшись у ограды веранды, он убедился, что стражники заняты холодным пивом и подавальщицей, и приблизился к лошадям. Первой стояла молодая серая кобыла с коротко остриженной гривой.

– Только стой на месте, пока я не закончу, – тихо проговорил он, погладив лошадиную морду.

Кинжал герцога рассекал ремни, словно масло. Несколько минут спустя все поводья повисли на ограде бесполезными плетьми. Вымуштрованные лошади, привыкшие к долгому ожиданию, остались стоять на своих местах. Вынырнув из-под шеи последнего скакуна, Вирин огляделся и снова шагнул в толпу. Вернувшись к герцогу, он забрал у него шляпу и отдал кинжал.

– Да… галопом доскакать до ворот не получится, – Лонцо обвел взглядом площадь, заполненную людьми.

– Ну, как получится, – вздохнул музыкант и забрался в седло.

Они почти успели доехать до ворот, когда со стороны таверны послышался крик. И криком радости он явно не был. Друзья переглянулись и пришпорили лошадей. Растолкав нескольких встречных пешеходов, они выехали на свободную площадку перед воротами и пустили лошадей в галоп. Переполошившиеся стражи успели обнажить мечи, но дотянуться ими до всадников уже не смогли. Копыта застучали по вымощенному каменными плитами Алхскому тракту. Друзья вихрем пронеслись две мили, пугая встречных крестьян, и влетели под своды леса. Только теперь они остановились и оглянулись. Башни Торна в утренней дымке казались далекими и призрачными вершинами. Погони видно не было.

– Отъедем ещё немного и свернём в лес. Только там, где людей не будет, – Вирин тронул пятками бока своего скакуна.

Легкой рысью они проехали ещё около мили, когда тракт, наконец, опустел. Оглянувшись и убедившись в отсутствии свидетелей, музыкант спешился, взял коня под уздцы и повёл его по едва заметной тропинке, уводящей прочь от тракта. Герцог последовал за ним, поглядывая, чтобы его конь сломал как можно меньше кустов.

– Мы куда? – спросил Лонцо, обнаружив, что они возвращаются вдоль тракта обратно к Торну.

– Я хочу убедиться, что мы сбили погоню со следа, – пояснил Вирин и замер у небольшого просвета, открывавшего вид на дорогу.

Прошло немного времени, и по дороге загрохотали копыта целого отряда. Двадцать всадников с серыми и рыжими перьями, не сбавляя скорости, пронеслись мимо.

– Вот теперь можно ехать дальше, – заключил музыкант.

Вскоре отыскалась тропа, ведущая на восток. Вирин уверенно повёл спутника по ней, лишь иногда останавливаясь и прислушиваясь.

К вечеру следующего дня лес прорезала бурная горная река, разлившаяся в ширину шагов на сорок.

– Прекрасно, – Вирин спешился и подошёл к краю невысокого обрыва.

– Надо брод искать, – отозвался Лонцо, глядя на пенную, закручивающуюся вокруг камней воду.

– Атера, в принципе, вся неглубокая. А вот дно очень скользкое. Если течением с ног собьёт, обратно уже не поднимешься.

– Значит, не надо вдвоем лезть, – Лонцо спрыгнул на траву и отвязал от седла моток верёвки. – Я обвяжусь и брод поищу, а ты присмотришь, чтобы меня не унесло.

– Мне нравится твоя идея, – музыкант принял конец верёвки и привязал его к ремням седла.

– Я один могу тебя и не вытянуть, если что, – пояснил он.

Разувшись и скинув камзол, Лонцо спрыгнул с обрыва высотой в два локтя и вошёл в воду. И тут же вышел обратно.

– Ничего себе! Она же ледяная! – выдохнул он.

– Понятное дело, она же с ледников течёт. Да и не лето уже. Если хочешь, я полезу.

– Тебе потом тоже придётся, так что, какая разница? – герцог поёжился, глубоко вдохнул и снова вошёл в воду. Сперва по колено, затем по пояс.

Крупные камни на дне обросли водорослями и были удивительно скользкими. Лонцо не успел даже понять, что произошло, когда окунулся в реку с головой. От холода перед глазами на миг вспыхнули искры. Миг спустя он заработал руками и ногами, пытаясь вернуть себе вертикальное положение, но это оказалось невозможным. Хоть глубина и была маленькой, течение здесь было сильнее человека. Герцога протащило по камням, потом верёвка на поясе натянулась, и движение прекратилось. Но легче от этого не стало. Течение не позволяло даже поднять голову над водой, и его мотало на верёвке, как развешенное для сушки бельё. Тем временем Вирин заставил лошадь отойти от берега, и герцога, наконец, выволокло на берег. Музыкант подбежал к другу, помогая ему подняться.

– Ты в порядке?

Лонцо откашлялся, жадно вдохнул и обнаружил, что он очень сильно замерз. Сильно, как никогда. Мокрая одежда и холодный ветер только усугубляли ситуацию.

– Х… холодно, – выдавил он, наконец.

Содрав с себя мокрую рубашку, он завернулся в камзол и стал прыгать на месте.

– Надо было все-таки мне первому лезть, – сказал музыкант, отвязывая от друга веревку.

Закрепив её на своем поясе, Вирин спустился к реке. Он выбрал более спокойное место, чем то, в котором окунулся Лонцо, и уверенно шагнул в воду. Заготовленная шутка о герцогской изнеженности улетучилась мгновенно. Подавив желание стрелой вылететь на берег, музыкант заставил себя идти вперёд.

Не переставая дрожать, Лонцо схватил поводья, чтобы лошадь стояла спокойно. Вирин меж тем сделал ещё шаг вперёд и внезапно исчез с головой. Дорский приготовился тянуть за веревку, но музыкант поднялся на ноги сам.

– В… все н-нормально, – проговорил он, стуча зубами. Вода доходила ему до груди, – здесь просто яма между камнями.

Преодолев оставшееся расстояние, юноша вылез на другом берегу и яростно запрыгал на месте. Он что-то прокричал, но за рёвом воды Лонцо его не услышал. Отвязав верёвку от седла, чтобы лошадь не сдернула юношу в воду, Лонцо подвёл обоих скакунов к воде. Те недовольно зафыркали, почуяв недоброе.

– Сам обвяжись! – долетел до него голос Вирина.

Лонцо последовал его совету, мысленно поблагодарив. Потом вновь вошёл в воду, ведя лошадей в поводу. Холод вновь пробрал до костей. Герцог надеялся быстро перейти реку по проверенному Вирином пути, но не тут-то было. Обе лошади наотрез отказались лезть в ледяную воду. Лонцо и дергал за поводья, и клял животных, на чём свет стоит, но те не двигались с места. В конце концов, он разозлился и отшвырнул поводья. К его изумлению, лошади сами вошли в реку и принялись осторожно её переходить. Герцог покачал головой и пошёл следом гораздо быстрее, чем того требовала осторожность, но и гораздо медленнее, чем хотелось.

– Осторожно! Где-то там я… – долетел сквозь шум воды голос Вирина, но конец фразы Лонцо не услышал.

Дно внезапно кончилось, и Дорский окунулся с головой. Впрочем, всё оказалось не так страшно. Яма была совсем небольшой, и герцог не успел даже потерять равновесие. Добравшись до другого берега, он выскочил на него едва ли не резвее лошадей.

– Надеюсь, она здесь одна, – герцог с ненавистью оглянулся на реку, протянув руки к весело потрескивающему костру.

– Широкая одна. До Серой Долины нам теперь только пара ручьёв попадётся, – Вирин с удовольствием завернулся в тёплый плащ.

Благо седельные сумки при переправе не промокли, и сухих вещей было предостаточно.

– Через двадцать девять дней Тагор сядет на трон, – неожиданно проговорил Лонцо.

Его глаза, отражавшие пламя, казались чёрными.

– Уже столько времени прошло? – поразился музыкант.

– Семьдесят дней со дня смерти Ладана. Скоро этот подлец оденет его корону.

– Или разделит её с Гераном. Ведь такое в истории Лагодола уже было, – напомнил Вирин.

– Верно. Прадед Ладана два года правил только половиной королевства. Пока его брат-близнец не умер очень странной смертью.

– И кого, по-твоему, Седьмая заберет первым? Тагора или Герана?

– Герана. Тагор более жесток. Всегда был, – уверенно ответил Лонцо.

– Это что, рог? – музыкант прислушался.

Из леса с другой стороны вновь донеслась певучая трель.

– Рог.

– Охотники, наверное, – предположил Вирин.

– Хорошо, если так, – герцог быстро поднялся.

Вдвоём друзья раскидали и затоптали костер, подхватили сохшую на ветке одежду и увели лошадей под своды густого ольховника. И как раз вовремя. Лай собак на несколько мгновений опередил саму свору. Борзые вылетели на берег и рассыпались вдоль воды. Следом за ними появились три загонщика. Последними из леса выехали несколько богато одетых всадников на породистых лошадях.

– И что дальше? – насмешливо поинтересовался один из них. – Собаки предлагают нам рыбачить?

– Нет, ваша милость. Просто олени выходили сюда на водопой!

– Гербы барона Торха, – тихо проговорил Лонцо, разглядывая расшитые вензелями потники лошадей.

– Хорошо, что мы уже не там, – шёпотом отозвался Вирин. – Предлагаю не досматривать. Вряд ли эти великолепные охотники полезут в воду.

Герцог кивнул и вслед за другом отступил вглубь леса.

Обойдя обе деревни стороной, оставив за спиной две сопки и глубокое, ещё по-летнему тёплое озеро, утро пятого дня друзья встретили на краю огромной каменной чаши. Зубчатые гранитные вершины образовали ровный круг диаметром в несколько миль, на востоке царапая облака, а на западе мягко перетекая в пушистую гряду холмов. Осень здесь царствовала вовсю. Дно чаши было выложено жёлто-красным ковром. Большие деревья здесь не росли, только кусты с оранжевыми резными листьями. На самом дне долины лежала небольшая деревенька дворов в пятнадцать. Низкорослые яблоньки вокруг добротных каменных домов тоже блистали золотом.

– И какая же она Серая? – спросил Лонцо, щурясь в лучах вынырнувшего из-за хребтов солнца. – Разве что скалы по краям.

– Да, сейчас скорее жёлтая, – согласился Вирин. – Но это сейчас. Летом по всей долине цветет каменистика. Это серые цветы, похожие на вереск. Дней шесть назад долина ещё была серой.

Герцог кивнул и тронул коня. Прямо из-под копыт в долину, к деревне, убегала широкая натоптанная тропа.

– Не собирался сюда возвращаться? – спросил Дорский.

– Что? Нет, не собирался… – Вирин казался погружённым в свои мысли и взволнованным совсем не выглядел.

Солнце уже стояло в зените, когда друзья подъехали к первому дому.

– А который дом твой? – спросил Лонцо.

– Мой? – Вирин быстро огляделся и спрятал глаза под полями серой шляпы, увидев за одним из низких каменных заборов высокого пожилого мужчину.

– Третий по этой улице. Слева. Не жди от меня, что я буду общаться с местными. Не хочу, чтобы меня узнали.

– Как хочешь. Я сам с кем-нибудь поговорю. Надо запастись провизией, – сказал Дорский.

Спрыгнув на землю, он направился к мужчине, с любопытством изучавшему незнакомцев.

– Скажите, не могли бы мы купить у вас еды? Нам предстоит долгий путь, – спросил он, поздоровавшись.

– Моя жена в Затропы к сестре уехала, так что я сам яблоками да солониной питаюсь. Вы вон в том доме спросите. Они мясо и домашний хлеб в Торн возят. Кажется, ещё не уехали, – мужчина указала на дом, который Вирин назвал своим. – А куда ж вы дальше? Дальше-то, почитай, и некуда. На востоке горы непроходимые, на севере Брошенные Земли… Чего там стражам делать?

– Брошенные Земли не такие брошенные, как принято считать, – сделав таинственное лицо и понизив голос, проговорил герцог, – но я вам этого не говорил.

– А я ничего и не слышал, – лукаво улыбнулся мужчина. – Удачи вам, страж.

– Ну вот. Если я хоть что-то понимаю в людях, то через пару часов вся деревня будет говорить, что мы уехали в Брошенные Земли, – тихо проговорил герцог, вернувшись к другу.

– Если бы его жена была дома, это время сократилось бы до трёх минут, – фыркнул Вирин.

– Он меня в твой дом направил. Зайти не хочешь?

– Я никогда не был в этом доме любимым ребёнком. Я на улице подожду.

Герцог кивнул и подошёл к калитке. Каменный заборчик, как и у предыдущего дома, едва доставал парню до пояса. Пока Лонцо думал, чем постучать в деревянную створку калитки, из-под крыльца выглянул здоровенный лохматый пёс дымчато-серой масти. Точно такой же охранял стадо овец, что паслось в стороне от деревни, но издалека животное не казалось таким огромным.

Принюхавшись, пёс угрожающе зарычал. Если бы герцог не видел источника звука, он решил бы, что начинается гроза.

– Тихо, Дракон! – окликнул его звонкий детский голос.

Из-за угла дома выбежали четверо детишек лет семи-восьми. Один из них, смуглый и черноглазый мальчишка, подошел к калитке и внимательно посмотрел на Лонцо.

– Что-то случилось, страж? – серьёзно спросил он.

– Нет, ничего. Мне сказали, что в этом доме можно купить еды.

– Подождите минуту, сударь, – мальчишка взбежал на крыльцо и исчез за дверью.

Двухэтажный домик хоть и был старым, казалось, мог бы простоять ещё лет сто.

– Я вас слушаю, – на пороге появилась высокая сухая женщина лет пятидесяти.

Несколько минут спустя Лонцо вернулся к лошадям с двумя полными сумками.

– Это и была твоя тётя? – спросил он, пока Вирин затягивал ремни.

– Да. Только она была в очень хорошем настроении, – фыркнул музыкант.

– Тогда я понимаю, почему ты сбежал, – герцог встряхнулся.

У него осталось стойкое ощущение, что острые глаза женщины прожгли в нем дыру.

Через некоторое время друзья оставили деревню позади. Солнце теперь светило в спину, и лошади неторопливо поднимались по пологому склону, наступая на собственные тени.

– Красивое место, – сказал Лонцо просто для того, чтобы что-то сказать. И вдруг почувствовал между лопатками чей-то тяжёлый взгляд.

Повернувшись в седле, он прищурился и посмотрел на деревню. Но ощущение не пропало. Словно тот, кто смотрел, находился вне деревни. Герцог стал внимательно оглядывать долину, но против солнца так и не смог ничего рассмотреть.

– Чего ты вертишься, как сапог на шиле? – спросил Вирин.

– Так… показалось кое-что. Скоро твои пещеры будут?

– Скоро. Видишь вон ту тропинку? Я даже не надеялся, что она до сих пор сохранилась, – музыкант спешился и повёл коня под уздцы.

Внимательно приглядываясь к гранитным зубцам, он искал знакомые приметы. И когда солнце скрылось на другой стороне чаши, он увидел три чернеющих провала.

– Пришли, – сообщил Вирин, подходя к средней пещере. – Вот только света, наверное, маловато.

– Действительно маловато, – согласился Лонцо, остановившись на пороге.

Горы быстро погружались в сумерки, и в пещере уже царил мрак. Герцог осмотрелся в поисках того, из чего можно было бы развести огонь.

– У меня в запасе три факела осталось.

– Прибереги на потом. В факельном свете всё равно много не увидишь. Нужно осмотреть пещеру и ничего не пропустить. Я предлагаю сделать это завтра утром, на свежую голову.

– Пожалуй, ты прав, – кивнул Лонцо.

За одним из зубцов обнаружилась миниатюрная лужайка с редкой, отчаянно цепляющейся за камень травой. Вирин бросил на неё снятые с лошади сумки и довольно потянулся.

– Может, стоит заночевать в пещере?

– На небе ни облачка. А в этих пещерах, когда я был маленький, любили ночевать довольно ядовитые змеи. Так что я предпочёл бы открытое пространство, – музыкант раскинул одеяло и вытянулся на нём с выражением абсолютного счастья на лице.

– Надо же! Тут даже пахнет всё также. Травой и родником. Тут в нескольких шагах ключ с чистейшей водой.

– Хорошо, что здесь есть вода. Только для меня до сих пор всё пахнет дымом, – тихо отозвался Лонцо.

– Солнце давно встало, а ты всё спишь, – Вирин шумно свалился на траву рядом с Лонцо.

– Что-то я его не вижу, – зевнул герцог.

– Еще бы! Мы на западном склоне горы находимся. Тут ты его долго не увидишь. Поднимайся, давай! Тебе как будто совсем не интересно заглянуть в эту пещеру, – музыкант для верности пихнул друга локтем.

– Уже встал, – недовольно передёрнул плечами Дорский.

Он никак не мог заставить себя почувствовать то трепетное волнение, какое по идее должен был испытывать, прикасаясь к тайне Дараана. Словно делал это из чувства долга, а не по желанию.

Тени в пещере оказались слишком густыми, и факел всё же пришлось зажечь. Неверный трепещущий свет выхватил серые стены, покрытые витиеватыми трещинами и низкий, на высоте вытянутой руки, потолок. Глубина пещеры составляла не больше десяти шагов.

– И где… – начал было Лонцо и тут же увидел сам.

На западной стене, в небольшом углублении на высоте его груди красовался уже знакомый рисунок. Он был всего раза в четыре больше, чем на книжной странице. Отобрав у друга факел, Дорский подошёл ближе и стал внимательно его рассматривать. Здесь ничего не надо было переворачивать, чтобы увидеть замок. Его очертания угадывались на фоне неба, и шпиль венчала нарождающаяся луна. Герцог внимательно осмотрел нишу, но ничего, хоть немного похожего на тайник не обнаружил. Просто кто-то выровнял часть стены, чтобы нарисовать на ней эту картину. Глубина ниши была всего в ладонь, и камень казался абсолютно целым. Только одна трещина, едва заметная, пересекала рисунок. Лонцо для верности постучал по картине, но если за ней и была пустота, то каменная перегородка, её отделявшая, была слишком толстой, чтобы определить это по звуку.

– Хочешь её сломать? – с сомнением спросил Вирин.

– А толку? Не похоже, чтобы кто-то когда-то делал в этом месте дыру.

– Да, пожалуй, ты прав… – музыкант, оттеснив друга, дюйм за дюймом осмотрел стену.

Ничего не дал и осмотр самой пещеры. Просто каменные стены, пол и потолок. И небольшая куча осыпавшихся с потолка осколков.

– Может, всё-таки, сама картина что-то значит? – отчаявшись искать, Лонцо вернулся к нише.

– И есть догадки? – Вирин устало опустился на пол.

– Пока нет. Хотя… – герцог ещё раз вгляделся в рисунок и вспомнил гравюру в книге. – Да! Смотри!

Музыкант вздрогнул от неожиданности и поднялся.

– Луна. На гравюре в книге она была стареющей.

– И?

– И… пока всё, – Лонцо почесал кончик носа.

Во всём остальном рисунок совпадал полностью. Абсолютно симметричные очертания замка, абсолютно симметричные звёзды.

– Если эту картину перевернуть… например, отразить в зеркале, изменится только луна. Может, это что-то обозначает? – герцог для верности посмотрел на противоположную стену, но ничего там не обнаружил.

– Это значит, что в твоей книге ошибка, – проворчал Вирин.

– Едва ли. Её писал ученик Дараана. Скорее это значит… что у этой картинки есть обратная сторона! – Лонцо огляделся.

У входа в пещеру лежал внушительный гранитный обломок размером с голову собаки.

Вирин тем временем снял со своего камзола соломинку и просунул в трещину.

– По-моему, ты прав. За ней пусто! – восторженным шёпотом проговорил музыкант.

– Сейчас проверим, – Лонцо поднял камень и примерился.

– Спасибо, ребятки. Дальше я сам справлюсь, – насмешливо произнес холодный, как грань клинка, голос.

Друзья вздрогнули и обернулись. Герцог, бросив камень, обнажил меч. И судорожно сглотнул, разглядев заслонивший выход силуэт. Просторный чёрный балахон укрывал высокую худощавую фигуру. Длинные пепельные волосы были отброшены назад. Льдистые серые глаза пронизывали насквозь.

– Вы! – выдохнул Дорский, крепче сжав рукоять меча.

– Я. А что вас удивляет? Вы же видели меня не раз, верно? Впрочем, вы привыкли не доверять себе, – незнакомец улыбнулся одними губами.

– Чего вы от нас хотите? – Лонцо повёл в воздухе клинком.

Седой, впрочем, драться не собирался.

– От вас уже ничего, – спокойно сказал он. – Вы привели меня сюда, разгадали загадку тайника. Из вашего разговора я понял, что вы больше ничего не знаете. А потому можете быть свободны, я вас отпускаю, – мужчина посторонился, освобождая выход.

– А вы уверены, что уйти должны мы? – прошипел Лонцо, сдерживая нахлынувшую ярость.

– Уверен. Вы бы игрушку свою бросили. Порежетесь ненароком, – седой внимательно посмотрел герцогу в глаза.

Лонцо вздрогнул. В голове вспыхнули искры. Пальцы разжались. Фамильный клинок зазвенел о пол. Дорский успел увидеть, как рядом оседает на пол Вирин, а через миг обрушилась темнота. Сквозь неё глухо, словно под водой, донесся удар и стук осыпающихся осколков, похожий на цокот козьих копыт. Ускользающее сознание уцепилось за яростный крик: «Пусто!». Герцог с трудом заставил себя открыть глаза. Свет поднятого седым факела метался по пещере. Он что-то искал и, похоже, злился всё сильнее. Наконец, он замер и повернулся к распростёртому на полу Дорскому. Тот попытался шевельнуться, но не смог.

– Кто вас опередил? Кто мог вас опередить? – прорычал седой, склонившись над юношей.

– Не знаю… если только… жрецы… – шёпотом отозвался Лонцо, с трудом шевеля губами.

– Поглоти их земля! – выкрикнул мужчина и швырнул факел о стену.

Тот погас, рассыпав по полу тысячи искр. Лонцо услышал удаляющиеся шаги, а потом и затихающий стук копыт.

Солнце успело перевалить через зенит прежде, чем Лонцо смог, наконец, пошевелиться. Он приподнялся на локте и огляделся. Света стало больше, и можно было различить осколки на полу и силуэт музыканта рядом.

– Вирин! – Лонцо протянул руку и тряхнул друга за плечо.

Тот глубоко вздохнул и со стоном открыл глаза.

– Ох, Лонцо… зря я тебе не верил, – с трудом проговорил он. – Этот тип не только следил за нами, но ещё и магом оказался…

– Это и есть магические способности? – герцог поморщился.

Голова гудела, как пчелиный рой. Зато конечности начинали слушаться.

– И это тоже… – неопределённо отозвался музыкант.

Некоторое время друзья приходили в себя, а потом поднялись.

– Вот уж не думал, что придется отдать книгу какому-то сумасшедшему магу, – Вирин с досадой пнул камень и поморщился, ушибив пальцы.

– Маг ничего не нашёл, – покачал головой Лонцо.

Он поднял факел, разжёг его и стал осматривать нишу. Она оказалась совсем маленькой и абсолютно пустой.

– Когда он меня спросил, кто мог нас опередить, я предположил, что это жрецы… но сейчас мне кажется, что разбить это и собрать обратно так, чтобы было незаметно, невозможно.

– Ему, как магу, лучше знать, – недовольно отозвался Вирин. – Если он ничего не нашёл, значит, действительно, кто-то нас опередил.

– Или он плохо искал. Если Дараан такой любитель загадок, то просто тайник, в котором просто что-то лежит, это для него слишком банально, – Лонцо огляделся и поднял один из осколков картины.

Слой песчаника, на котором она была нарисована, раскололся на довольно большие куски.

– Хочешь собрать все, как было? – фыркнул Вирин.

– У меня не здоровая страсть к порядку, – огрызнулся герцог.

Факел, наконец, потух, и Лонцо подошёл с осколком к выходу, чтобы рассмотреть его при свете.

– Смотри! Я же говорил, что у картины есть обратная сторона!

– Ты о чем? – Вирин подошел ближе.

Лонцо перевернул осколок в руках. Звёзды на нём были нарисованы с обеих сторон.

– Её надо собрать, – проговорил вдохновлённый удачей герцог. – Все части, ничего не потерять.

На то, чтобы найти и сложить все части, друзьям понадобилось меньше часа. На этой стороне картины луна, как и в книге, была стареющей. А ещё на ней была надпись.

– Что это за язык? – озадаченно спросил Лонцо, разглядывая лежащую у входа в пещеру картину.

– Ну конечно, никто и не ждал, что великий Дараан будет писать на современном лагосе или харраните. Больше всего это похоже на руны древнего Дасажина. В торнском храме была целая книга для расшифровки древнего дасатоса. Наш высший Четвёртый любил заниматься такими переводами.

– То есть, он мог бы нам это перевести? – спросил Лонцо и, увидев, как изменился в лице Вирин, добавил:

– Теоретически, конечно.

– Теоретически нам это в любом храме переведут. И возможно, перед смертью мы даже узнаем, как. Великие Грозы, ну почему я не Четвёртый? Дасатос я бы уже знал. В теории, конечно, ведь в древнем дасатосе пять тысяч символов и целая система их сочетания.

– Пять тысяч?! – поразился Лонцо. – Да… я что-то слышал, конечно… Подкинул Дараан задачку, забери его Седьмая. Она, впрочем, уже… Во дворце, наверное, тоже была книга по дасатосу. А точнее в летнем замке! – с воодушевлением взмахнул рукой герцог. – Там библиотека раз в пять больше, чем в Карде. И попасть туда вполне реально.

– Ты серьёзно?

– А почему нет? Уже осень. Через двадцать дней оттуда уедут все. Зимой там только стража и пара слуг.

– Стража? – скептически хмыкнул Вирин.

– Не такая, чтобы обойти нельзя было. Там и не ждёт никто незваных гостей.

– Допустим, можно попробовать. А как мы туда доберёмся?

– Нам теперь лучше Горию стороной обойти. Значит, через Брошенные Земли, Алх и Радану.

– Радану?!

– А почему нет? Тагор будет занят подготовкой к коронации. Потом и самой коронацией. Его люди, соответственно, при нём будут. Да и никто нас в Радане не ожидает увидеть. Летний замок в Такке находится, а это в нескольких милях от столицы. Нам туда таким путем дней тридцать добираться.

– Ладно, план принят. Другого всё равно нет.

– Надо эту запись сохранить. Потому как запомнить это я не в состоянии.

– Я тем более, – проворчал Вирин.

– Так. Мы вчера же костёр жгли. Тащи пару угольков и мою сумку.

Вирин почти бегом выполнил команду.

– Этот безумный маг не тронул ни вещи, ни лошадей, – сообщил он, вернувшись.

– Понятное дело. Зачем ему какие-то лошади, если он сюда за секретом Дараана пришёл? – герцог вытащил из сумки белую рубашку и расстелил её на земле.

Через пару минут ткань покрылась искусной росписью.

– Вроде всё правильно, – Лонцо изучил результат и отряхнул руки от чёрной пыли.

– Главное теперь это до Такки довезти, – с сомнением проговорил Вирин.

– Довезём. Уголь на ткани держится прочнее, чем ты думаешь. Я в детстве, когда рисовать учился, попортил много рубашек и нервов своему камердинеру, – герцог поднялся и потянулся.

Давно перевалило за полдень, и тепло было почти по-летнему. Лонцо огляделся вокруг. В просвете между скалами видна была вся долина. Деревня далеко внизу жила своей жизнью, и ничто не говорило о присутствии мага в чёрном. Но сердце Дорского всё равно тревожно сжалось.

– Уходить рано, – он поймал за плечо направившегося к лошадям Вирина.

– Почему?

– Тот маг может вернуться. Или храмовые по нашим следам нагрянут… Если этот маг смог нас выследить, смогут и они. И вот им всем перевод может достаться гораздо легче, чем нам.

– Ты предлагаешь уничтожить оригинал?

– Предлагаю.

– Может, лучше просто спрятать?

– Спрятанное всегда можно найти. Мы ведь не знаем, какие ещё возможности есть у этого мага. И у Шестых посвящённых, – герцог вернулся к осколкам и поднял кусок гранита.