Текст книги "Книга Истины (СИ)"

Автор книги: Ольга Лев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Надо было хоть немного за направлением следить, – Лонцо устало опустил руки.

Молодые люди вновь оказались на улице в полукольце вооружённых чем попало селян.

Увидев, что загнанные в ловушку беглецы сопротивляться не собираются, мужики с радостным рёвом пошли в атаку.

– Стоять! – один мощный голос перекрыл остальные и заставил ретивых бойцов замереть.

Обладатель командного баса, рослый чернявый мужчина, уверенно шагнул вперёд.

– Аккуратно вяжите, а то шкуру попортите.

– Боран, мы не на охоте, – хохотнул один из селян, приблизив зубья вил к лицу Вирина.

Тот опасливо отодвинул их в сторону.

– Королевские ищейки могут не заплатить за раненных преступников, – осадил насмешника охотник.

– Это может быть, – неохотно согласился обладатель вил. – Вяжи их, мужики!

– Мы дадим себя связать? – тихо поинтересовался Вирин.

– Можем сначала дать себя убить, – мрачно отозвался Лонцо.

– А это нам пригодится! Скоро ярмарка! – охотник отстегнул с пояса герцога ножны.

– Спасибо Грозам, – обратился Лонцо к Вирину тихо, но так, чтобы враги все же услышали, – без меча они ничего не докажут.

– Повесь игрушку на место, Боран. А то получится, что зря бегали, – проворчал кто-то из мужиков.

Надежно связав пленникам руки, ловцы повели свою добычу по улицам. Из всех калиток и окон высовывались любопытные лица.

– Может, стоило попробовать дать им бой? – тихо спросил музыкант.

– Меч против толпы с вилами, как копье против дракона. Только разозлить зря, – неохотно отозвался Лонцо.

Про себя он подумал, что будь он один, он бы попытался справиться. Но Вирин, похоже, драться не умел, а герцог уже чувствовал себя в ответе за него.

– Нет плена, из которого нельзя убежать, – чуть позже добавил он.

В этот момент пленников подвели к справному бревенчатому дому, на пороге которого стоял суровый, чуть поплывший, но ещё не старый мужчина.

– Здравствуй, Хордан, – выступил вперед охотник. – Мы привели тех, кого вынюхивали королевские ищейки. Они награду обещали.

– Дадут, дадут, – с каким-то странным вздохом проговорил голова, – но они только завтра утром вернутся. Этих в моем чулане заприте, а с утра приходите за деньгами. Да сами разбирайтесь, как делить. Чтоб ко мне с этим даже не подходили.

– А не сбегут? – недоверчиво спросил охотник. – Может, мы покараулим?

– Сыновья мои покараулят, – сурово отрезал голова. – Заводите.

Трое мужиков затолкнули пленников в дом и провели по чистой аккуратной светёлке. Под лестницей, ведущей на чердак, виднелась мощная дубовая дверь.

– Сердито, – усмехнулся один из ловцов, который, как и пленники, впервые оказался в доме головы. – Мётлы с вёдрами у тебя точно не сбегут.

– Я здесь уже пять раз воров держал. Перед сельским судом. Ни один проходимец не сбежал, – похвастался голова, открывая тяжёлый амбарный замок.

Несколько мгновений спустя, Лонцо и Вирин оказались в тесном тёмном помещении, пахнущем пылью и деревом. Замок снаружи недовольно щёлкнул.

– Может-таки остаться покараулить? – ещё раз попытался предложить охотник.

– Ты мне и моим сыновьям не доверяешь? – послышался гневный голос головы. В нём почувствовалась недюжинная сила.

– Извините, Хордан, – пробормотал охотник, от чего-то перешедший на «вы».

Попрощавшись, он вывел остальных за собой.

– Попали мы, – вздохнул Вирин.

– Да уж, – отозвался из темноты Лонцо, пытаясь оглядеться.

Дубовые доски были подогнаны друг к другу так плотно, что не пропускали ни лучика света.

– Этот чулан подземелью Белонской крепости фору даст. Только знаешь, ножны-то они мне вернули. Решили, что я со связанными руками до меча не дотянусь?

– Ты тише, а то войдут и отберут.

– Это верно, – Лонцо перешёл на шёпот. – Придвигайся ко мне. Будем верёвки пилить.

Музыкант шагнул на голос и натолкнулся плечом на герцога. Послышался тихий шелест стали. Лонцо, извернувшись, словно уж, обнажил меч до середины. Нащупав клинок, Вирин принялся перетирать об него узел. Два раза порезавшись и тихо прошипев какое-то проклятие, он всё-таки добился результата. Верёвка лопнула и соскользнула с рук на пол. Вынув из ножен Лонцо кинжал, музыкант стал осторожно перерезать веревки на его руках. Миг спустя оба смогли свободно двигаться. Вот только это ничем не помогло. Сколько парни не ощупывали стены и пол, они только убеждались в прочности своей камеры.

– Повезло мне с вами, ваша светлость, – проворчал музыкант, опускаясь на пол. – Говорите, нет такого плена, из которого нельзя сбежать?

– Погоди, дай подумать, – отозвался Лонцо, не желая показывать своего отчаяния.

– …надо бы петли получше закрепить, – донесся до пленников голос головы, – а то замок амбарный мы повесили, а держится ни на чём.

– Давай я сейчас и сделаю, – предложил мощный молодецкий бас, видимо, одного из сыновей Хордана.

– Успеется. Хворост кончился, печь растапливать нечем. Сейчас мать придёт, устроит вам. Без ужина останетесь. Бегом оба в лес за хворостом!

– А караулить?

– А отец ваш на что? И потом, чего их караулить? Они ж не знают, что дверь эту одним плечиком вытолкнуть можно. Бегом, я сказал!

– Слышал? – едва различимо спросил Вирин.

– Слышал, – отозвался Лонцо. – Он сейчас один останется. И как будто специально нам об этом сообщает.

– Может, он просто думает, что мы его не слышим? – предположил Вирин.

– Ты глаза его видел? Человек с таким взглядом не делает глупых ошибок. Потому он и голова, – уверенно проговорил Лонцо.

Он вдруг обнаружил, что больше не чувствует себя потерявшимся ребенком. У него есть имя, титул и жизнь, за которую он теперь в ответе.

– Надеюсь, «человек с таким взглядом» не устроит нам ловушку.

– Мы уже в ней, – заметил Лонцо. – Глубже влипать некуда.

В этот момент хлопнула дверь, отрезав шумный говор двух дюжих молодцов.

– Сыновья ушли, – заключил музыкант. – Дадим им отойти и толкнем дверь? Вдруг правда плохо держится…

– Надеюсь, – отозвался Лонцо, ощупывая дверь, чтобы не промахнуться мимо неё в темноте.

Выждав несколько минут, парни дружно размахнулись и врезались плечами в толстые дубовые доски. Петли действительно нуждались в починке. Возмущенно хрустнув, они вылетели с первого удара. Дверь с грохотом вывалилась в светёлку, а пленники едва устояли на ногах. Голова, чинивший сапог в свете толстой сальной свечи, вскочил из-за стола и взял на вооружение молоток.

– Я бы не хотел причинить вам вред, – проговорил Лонцо, невольно щурясь.

После кромешной тьмы даже этот неверный свет казался слишком ярким.

– Я бы на вашем месте тоже время не тратил, – отозвался голова. – Во дворе под навесом ждут два осёдланных коня. Ищейки оставили, чтобы я к ним гонцов отправил, коли вас поймаю.

– Вы нам помогаете? – не поверил своим ушам герцог.

– Вы ж из чулана уже вырвались. А мне с вами двоими не справиться, силёнки уже не те, – хитро прищурился Хордан.

– Восстановлю свое доброе имя и обязательно вспомню о вас. Я перед вами в неоплатном долгу, – с коротким поклоном проговорил Лонцо.

– Ваша светлость, этот долг был оплачен двадцать три года назад, когда на поле боя ваш достойнейший отец перехватил руку врага, собравшегося ударить меня в спину. Идите, не теряйте время. И да сохранят вас Грозы, – голова протянул пленникам отобранный у Вирина футляр с флейтой.

Лонцо ещё раз поклонился и вслед за музыкантом вылетел во двор.

У коновязи пофыркивали два рослых коня вороной масти.

– Хоть какая-то от оранжевых польза, – Лонцо отвязал поводья и взлетел в седло.

Миг спустя два всадника ураганом умчались в ночь.

– Доброе утро, ваша светлость, – поприветствовал герцога музыкант, когда тот открыл глаза.

Вирин умело седлал лошадей, наспех рассёдланных ночью. Яркое полуденное солнце освещало опушку, поросшую пушистой травой.

– Похоже, не судьба нам провести ночь под нормальной крышей.

– Доберёмся до Гории, и все вернётся на свои места, – уверенно проговорил Лонцо, поднимаясь на ноги.

– Надеюсь. До Гории путь неблизкий, и жаль было бы проделать его напрасно.

– Это ты к чему? – нахмурился герцог.

– Горцы пойдут против будущего императора, или вас ещё у ворот арестуют?

– Горцы верны моему брату! – горячо возразил Лонцо. – Они никогда не предадут его!

– Хорошо, если так. И если Гория выстоит против всей империи.

– Сотни лет выстаивала, пока наш прославленный дед не сделал им выгодное предложение. Я верю в них, и хватит об этом! – Лонцо рывком подхватил с земли плащ.

Несколько часов спустя, лес оборвался, выбросив двух всадников в сочно-зелёную долину, пересечённую серебристо-голубой лентой Студёнки. За третьим холмом белели выщербленные стены Студгорода, небольшого, но густонаселённого городка.

– В обход? – спросил Лонцо. Он вспомнил, как прятался в толпе от оранжевых перьев.

– На этой чудной зелёной травке мы как на ладони за много миль. В городе проще затеряться, если ты не планируешь сутки гнать лошадей галопом, – покачал головой Вирин, внимательно изучая далёкие стены и старый уютный мост.

– Верно, отдых нам необходим, – вздохнул герцог. Ему очень не хотелось идти в город, но возразить было нечего.

К древним, местами обрушенным стенам стекались с четырёх сторон света широкие мощёные дороги. Народу на них в этот час было не много, и путники, настороженно озираясь, двинулись к воротам. Впрочем, воротами въезд в город назывался условно, лишь по старой памяти. Ни створок, ни даже стены, на которой они могли бы держаться, не было уже лет двести. Студгород находился в самом сердце Лагодола, и его жители привыкли к тому, что им нечего бояться. Стражи у дырявых стен не было и в помине, а потому никто не помешал двум беглецам въехать на окраинные улицы. Трехэтажные дома из белого песчаника выглядели ухоженными, да и весь город казался процветающим. Поблескивала золоченая молния на шпиле храма Гроз.

Убедившись, что улицы не наполнены ищущей беглецов стражей, путники отыскали корчму и вскоре уже с упоением поглощали то ли поздний обед, то ли ранний ужин. Светлый общий зал постепенно наполнялся народом и шумом, и беглецы понемногу расслабились.

– Теперь, верхом, мы до Гории дней за шесть доберёмся. Если лошадей загонять не будем, – проговорил Лонцо, отодвигая пустую тарелку.

– И если оранжевых не встретим, – добавил Вирин, откинувшись на спинку стула.

– Может, зайдём в храм и попросим милости у Гроз? – фыркнул Лонцо.

Отец и мэтр Одре воспитали в нём лёгкое презрение к храму и жрецам, хотя в присутствие высших сил герцог всё же верил.

– Если ты готов оставить за эту милость десяток лотов, – добродушно отозвался музыкант.

– Я бы отдал гораздо больше, если бы они сказали мне, где сейчас Локо, – помрачнел Лонцо. – Я боюсь опоздать.

– Думаешь, Тагор решится убить его? – посерьёзнел Вирин.

Серая Долина давно стала одной из провинций Гории, и её жители успели оценить своего герцога.

– Надеюсь, он ограничится заточением. Всё-таки, ему самому это не пойдет на пользу, – Лонцо усилием воли прогнал тоску и поднялся из-за стола.

– Я ещё посижу, – ответил Вирин на его вопросительный взгляд.

Герцог пожал плечами и направился к лестнице, а музыкант закрыл глаза и стал вслушиваться в неясный гул голосов. Музыкальный слух юноши выхватил чей-то горячий шёпот и убедительные заверения корчмаря в том, что мясо свежее. Хлопнула дверь, и по залу прогрохотали шаги. Вирину не нужно было оборачиваться, чтобы понять, что вошедшие не солдаты. Походка у всех троих была уверенная и тяжёлая, но к строевому шагу не привычная.

– Вина и мяса, – негромким, но мощным голосом произнёс один из них, шумно отодвигая стул в нескольких шагах от музыканта.

Когда трое уселись, Вирин приоткрыл глаза и быстро окинул их взглядом. Все, как на подбор, рослые, с горскими чертами. Трёхдневная щетина, охотничьи сумки и кинжалы, у более молодого колчан с легкими стрелами. Вирин снова прикрыл глаза, притворяясь спящим. Подавальщица тем временем поднесла новым гостям вина.

– За удачную охоту, – поднял оловянный кубок старший горец. – И за непыльную дорогу домой!

– Ага! Чтоб всякая солдатня под ногами не путалась, – хохотнул другой.

– Путаться точно будут, – проворчал старший, осушив кубок. – Я тут знакомого торговца встретил. Он сказал, что по всему тракту между Студгородом и Орой посты выставили.

– А с чего вдруг?

– Ловят, видать, кого-то. Там не только серая стража, там и оранжевые ошиваются.

– Интересно, они только до Оры, или до самой Гории? Чего-то не хочу я через посты ехать. Сейчас начнется: «Где стреляли, кого стреляли, сколько стреляли…». У меня-то всё по закону, но ведь крови попьют!

– Это они любят, – вздохнул старший, наливая по второй. – Ну, чтоб Грозы милостивы были…

Вирин поднялся и не спеша двинулся к лестнице.

– Входи, не заперто, – отозвался Лонцо на стук в дверь.

Скинув плащ и камзол, он лежал на кровати и сосредоточенно изучал потолок.

– На восточном тракте нас ждут, – начал музыкант прямо с порога. – Может быть, до Оры, а может, и до самой Гории.

– Этого следовало ждать, – помрачнел Лонцо, сев и облокотившись на колени. – И что ты предлагаешь?

– Обойти посты сложно. До Оры места открытые, не спрячешься.

– Да и после там лесов почти нет. Придется по другой дороге ехать, – вздохнул Лонцо, – а значит, терять кучу времени.

– Дорогу будешь ты выбирать. Я здесь только орский тракт хорошо знаю. Карту бы…

– Я тебе и без карты скажу. На севере болота, а за ними Радана. Соваться во владения к братцу Тагору я совсем не хочу. Да и добираться туда дней двадцать, не меньше. А оттуда до Гории дней пятьдесят. С юга леса. Малопроходимые, поэтому ехать придется по тракту до Тихолеса. Это восемь дней, и ещё пятнадцать оттуда через форт Катар и Серую Гряду, – Лонцо нервно сплел пальцы. – То есть, двадцать три дня вместо шести.

– Шести дней не получится. Самое большее, несколько часов до первого поста.

– Значит, нет выбора. Сегодня купим всё необходимое и завтра выдвигаемся на юг.

– Как скажете, ваша светлость, – пожал плечами музыкант.

Пару часов спустя, двое путников уверенно шагали по городу в поисках лавки портного. Поиски завели их на большую многолюдную площадь, над которой грозно возвышались резные стены храма.

– Положи руку на кошелёк, – посоветовал герцогу Вирин. – В такой толпе карманники как у себя дома.

Лонцо покорно положил ладонь на расшитый мешочек с лотами и уже по привычке оглянулся. В нескольких шагах от него над толпой мелькали оранжевые перья.

– Забери их Седьмая, – прошипел герцог, хватая спутника за рукав и уволакивая его сквозь толпу влево.

– Ты чего? – удивился музыкант.

– Императорская служба, – коротко ответил Лонцо, ещё раз оглянувшись.

Чуть в стороне мелькнул второй отряд.

– Я думал, в Студгороде их не должно быть, – на этот раз и Вирин разглядел перья.

– Я тоже думал, – проворчал Лонцо, проскальзывая между двумя жарко спорившими дамами.

– Ты это специально? – фыркнул Вирин.

Двое друзей оказались на пороге храма.

– Просто у меня глаза только два, и оба с одной стороны, – герцог всмотрелся в толпу.

Оранжевые перья приближались.

– Кажется, придётся драться.

– Только не здесь, – возмутился музыкант.

Теперь уже он потащил герцога за собой. Толкнув дверь, он нырнул в полумрак храма. Высокие витражи, пропуская свет, приглушали и искажали его.

– А если они тоже сюда? – Лонцо нервно оглядел огромный неф.

– Ваша светлость, вы меня удивляете. Вы когда-нибудь видели оранжевые или, хотя бы, простые серые перья в храме?

– Кажется… нет, – растерялся герцог.

– Никогда, Лонцо! Поступая на военную службу, человек перекрывает для себя доступ в храм. Он же добровольно берёт на свою совесть чужую кровь, – Вирин перевёл дух и заговорил спокойнее. – Чему тебя учили? Я думал, ты мне должен такие вещи рассказывать.

– Сейчас я вспомнил, что уже слышал это. Но вообще мой учитель больше внимания уделял фехтованию и истории, – герцог внимательно разглядывал помещение, в котором они оказались.

Все храмы Лагодола походили друг на друга. Широкий зал возносился на высоту четырёх этажей и сходился вытянутым, заострённым, словно колпак скомороха, сводом. Шесть витражей, почти касавшихся потолка, наполняли храм призрачным светом. Изображения Гроз на них словно светились изнутри. Седьмой образ был выложен на мозаичном полу. Между окнами виднелись несколько замаскированных под лепнину дверей.

Людей в святилище было не много. Несколько торговцев и скромных горожанок молчали о своих проблемах перед грозными образами. Один человек в пыльном походном плаще мрачно взирал на окруженный семью горящими свечами образ Седьмой…

– …Седьмой Грозы люди боятся более прочих и, сами того не замечая, оказывают ей наибольшие почести, – говорил мэтр Одре, медленно ведя по кругу маленького Лонцо. – Седьмая Гроза несёт смерть и разрушение. Именно поэтому число «семь» считается несчастливым. И каждый раз, когда с моря прилетают грозы, люди молят их о том, чтобы гром ударил только шесть раз.

– Вы слышали когда-нибудь седьмой гром? – с замиранием сердца спросил мальчик.

– Слышал, и не раз. И не скажу, чтобы что-то в моей жизни серьёзно менялось. Так вот, Первая Гроза, – Одре подвел ученика к первому витражу, изображавшему колосящееся поле и тучу с ниткой молнии, – приносит щедрые урожаи, дарит плодородие. Вторая хранит мир и любовь в семьях. Она дарует жизнь, – учитель дал мальчику время разглядеть два обнявшихся силуэта на фоне раздвоенной молнии. – Третья…

Стук ударившейся о стену двери заставил герцога вынырнуть из воспоминаний в полумрак реальности. Гулкий зал пятидесяти шагов в диаметре наполнился громкими голосами, один из которых выделился раздраженно и властно:

– Я понял!

Услышав его, Лонцо похолодел. Взгляд его заметался в поисках укрытия. Одна из дверей находилась всего в нескольких шагах и была чуть приоткрыта. Герцог, не раздумывая, кинулся к ней. Миг спустя, оба друга уже стояли в темном узком коридоре.

– Может, объяснишь? – тихо спросил музыкант, в узкую щель глядя, как святилище наполняется служителями в темно-серых рясах с золотыми поясами. Они раболепно крутились вокруг богато одетого вельможи, лицо которого Вирину разглядеть не удалось.

– Это Тагор, – шёпотом отозвался Лонцо, прислушиваясь к смутному гомону жрецов храма.

– Герцог Раданский? Что ему здесь нужно? – удивился музыкант.

– Надеюсь, что не мы.

Гомон меж тем стих, пресечённый окриком будущего императора.

– Я понял! Я помню, как благосклонны Грозы к правителям и их наследникам! Я пришёл не за просветлением. Мне нужен верховный жрец и быстро!

– Сию минуту, ваша светлость! – один из служителей кинулся к двери, за которой притаились беглецы.

Вирин поспешно захлопнул створку и опустил ощупью обнаруженный засов. По ту сторону двери послышалась совершенно недозволительная сану жреца брань.

– Какой …, Седьмая его забери, запер дверь? Мгновение, ваша светлость! Я воспользуюсь другой! – торопливые шаги утопали куда-то в сторону.

– Надо выбираться отсюда, – тихо проговорил Лонцо, отступая вглубь коридора.

– С радостью, – отозвался Вирин, поспешно следуя за герцогом.

Через несколько шагов тьма стала не такой густой. Узкие окошки под самым потолком пускали в тесный коридор немного тающих лучей закатного солнца. Ещё через три шага друзья уперлись в незапертую дверь. За ней обнаружился широкий коридор с большими окнами, выходящими в сад.

– И в какой стороне выход? – спросил Лонцо, оглядывая круглые завороты.

– Этот коридор обычно охватывает святилище кольцом. Так что, идти можно в любую сторону. Вправо, наверное, ближе, – предположил Вирин, и двое молодых людей крадучись двинулись вперёд.

Однако не успели они сделать и нескольких шагов, как шум и голоса послышались сразу и впереди, и за спиной. Друзья в панике переглянулись. Музыкант молча указал на очередную дверь. Распахнув её, беглецы оказались в роскошной, хоть и небольшой комнате. Стены были затянуты пурпурным бархатом, большое полукруглое окно всеми своими разноцветными стеклами смотрело на закат. Довершали картину стол из красного дерева, два массивных кресла и небольшой алтарь, укрытый серым бархатом. Свеча в золотом канделябре, изображавшем молнию, была потушена.

– Пройдемте, ваша светлость. В моём кабинете нам никто не помешает, – послышался за дверью низкий голос.

– Чтоб их всех Седьмая забрала, – выругался Вирин, утягивая Лонцо под серый бархат алтаря.

Едва он успел поправить касающиеся пола края ткани, как дверь распахнулась. По толстому харранскому ковру мягко протопали две пары ног, сопровождаемые звоном шпор и бренчанием ножен. Скрипнула обшивка кресел. Прошуршали скромные шажки, о деревянную столешницу звякнули ножки серебряных кубков. Густо и звонко пролилось вино, и шажки скрылись за дверью.

– Зачем вы ко мне пожаловали, ваша светлость? – тягучий, как патока, голос растёкся по кабинету, заполняя щели и ниши.

– Оставь этот официальный тон, Сонас, – отозвался резкий голос Тагора, – здесь нет свидетелей. Где-то в ваших краях скрывается мой брат Лонцо.

– Мне известно, что он объявлен предателем, – густой голос жреца пробирал до костей.

Вирин попытался осторожно выглянуть из-под завесы, но увидел лишь темную рясу и концы широкого серебряного пояса, расшитого молниями. Лица верховного музыкант не увидел, но, судя по голосу, приятным оно не было.

– Я надеюсь на твою бдительность. И на сознательность твоих братьев. Мальчишка нужен мне живым.

– Хочешь напоследок пробудить его совесть? – в густом голосе послышалась усмешка. – Или будущий великий правитель Лагодола испугался своего малолетнего братишки?

– Следи за словами, иначе я могу забыть, что нас связывает общее дело, – огрызнулся Тагор. – Я бы плевать на него хотел. Без Горского он ни на что не способен. Окажется, в конце концов, где-нибудь, в канаве, убитый пьяными разбойниками. Мне другое важно. Он что-то знает о Книге Истины.

– Что?! – грозовым раскатом громыхнул верховный жрец.

Молодые люди под алтарем мысленно повторили этот выкрик, но каждый со своим выражением.

– Эта книга может дать абсолютную власть. Я не желаю, чтобы мальчишка добрался до неё раньше, чем я доберусь до него, – холодно проговорил герцог Раданский.

– Как он мог что-то узнать? Дети Гроз не первый век ищут её, и никаких следов. А твой брат, не имеющий ни силы, ни знания, смог разгадать загадку Дараана? – от негодующего голоса жреца, казалось, уже гудели стекла.

– Я не говорю, что он разгадал загадку. Но он определённо знает больше нас. Он смог разглядеть что-то в этой бессмысленной гравюре, которая есть в любой королевской библиотеке.

– И только? – жрец презрительно усмехнулся, – Наверняка мальчишка увидел замок и решил, что это – великое откровение. Такое примерно раз в сорок лет обязательно происходит с такими вот юнцами. Да будет вам известно, ваша светлость, что за триста лет Дети Гроз обшарили каждую уцелевшую постройку времен Дараана, будь то замок или конюшня. На всем материке. Наши братья Носящие Оружие допросили всех, кто мог знать хоть что-то. Наши братья Имеющие Силу песчинки не оставили от руин обоих замков Дараана. Ничего, Тагор! Эта картинка не значит ничего!

– Тише, – нервно проговорил принц. – Не хватало нам лишних ушей.

– В этой комнате можно пытать каленым железом, и за дверью никто не услышит, – спокойно отозвался жрец. – А о своем брате забудь. Едва ли он мог найти новый смысл для этой картинки. Он ведь ребёнок.

– Ему уже девятнадцать…

– Я же говорю, ребёнок. Я сообщу тебе, если мне что-то станет о нём известно. Но, поверь, угрозы нашим поискам он не несёт, – голос Сонаса к концу фразы зазвучал успокаивающе, как морской прибой во время штиля.

– Не теряй бдительности, – недовольно произнес Тагор.

Снова скрипнула обшивка кресла, и звякнули ножны.

– Ты не погостишь в Студгороде? – спросил жрец.

– Некогда, – проворчал принц, и шаги его прошуршали к двери.

– Тогда пусть Шесть Гроз благословят тебя, а Седьмая покарает злоумышленников, – буднично проговорил жрец, и Тагор покинул комнату.

А минуту спустя в неё вошел кто-то ещё. Кто-то настолько мягко ступающий, что молодые люди скорее почувствовали, чем услышали его присутствие.

– Охар, ты должен отыскать герцога Дорского раньше, чем это сделает наследник, – в густом голосе верховного угадывалось волнение.

– Слушаюсь, ваше первосвятейшество, – голос неизвестного собеседника напоминал змеиное шипение. Высокий, свистящий, он к концу фразы перешёл в шёпот:

– Призвав служителя Седьмой ваше первосвятейшество желает, чтобы герцог простился с этим миром сразу?

Лонцо почувствовал, как по его спине побежала капля холодного пота.

– Он нужен мне живым. Возможно, ему известна часть правды о том, что угрожает величию храма Гроз. Но это знание может послужить и во благо.

– Я буду искать его, пока не найду, или же до тех пор, пока Седьмая не заберёт у меня дар Второй, – вдохновенно прошипел служитель Седьмой Грозы, и только хлопнувшая дверь сообщила о его уходе.

Верховный нервно побарабанил пальцами по столу и, поднявшись, вышел следом. В замке скрипнул ключ.

Молодые люди осторожно выглянули из-под серого бархата. Комната вновь была пуста.

– Значит, Книга Истины, ваша светлость? – серые глаза музыканта холодно блеснули. – Похоже, нам будет о чём поговорить, когда мы отсюда выберемся.

– Я постараюсь впредь быть откровеннее, – неохотно пообещал герцог. – Но ведь и я о тебе почти ничего не знаю.

– Хорошо. Устроим вечер воспоминаний, когда окажемся в безопасности, – Вирин подергал дверь и убедился, что та заперта.

Лонцо подошёл к окну и посмотрел сквозь разноцветные стёкла. Окно выходило в маленький, но пышный сад. Герцогу с трудом удалось обнаружить тщательно скрытую в резьбе защёлку, но, наконец, он распахнул створку. В комнату ворвался свежий ветерок, наполненный густым предвечерним запахом белых роз. В дальнем конце сада две жрицы Первой увлечённо возились с каким-то кустом. Больше в саду не было ни души. Пока Лонцо оглядывался, Вирин, потеснив его, бесшумно выскользнул из окна и мягко приземлился на траву.

– Будете ждать возвращения верховного, ваша светлость?

Лонцо вздрогнул и последовал за музыкантом. Не замеченные жрицами, они добрались до невысокой каменной ограды сада. Помогая друг другу, беглецы перебрались через неё и оказались в узком пустом переулке.

– Только бежать не надо, – Вирин ухватил за руку рванувшегося вперёд Лонцо, – мы ведь просто гуляем. Мы не интересны ни стражам, ни случайным прохожим.

Час спустя герцог и музыкант уже сидели в своей комнате на втором этаже корчмы.

– Значит, ваша светлость ищет Книгу Истины, которую считают пустой легендой даже те немногие, кто о ней ещё помнит? – серые глаза Вирина вновь поблескивали ледяными искрами.

– Собирался искать, – не стал спорить Лонцо, – но сейчас для меня главное – спасти брата.

– И что тебе известно о книге? – не унимался Вирин.

– Только то, что Дараан дал в ней ответы на все вопросы мира и спрятал её так, что никто найти не может. Ну, ещё я по глупости думал, что кроме меня никто не заметил, на гравюре обратный рисунок.

– Что ж… у нас всё равно есть преимущество. Жрецы не должны знать о втором рисунке…

– Я не стану искать книгу, пока не спасу Локо, – жёстко оборвал спутника герцог.

– Как скажешь. В любом случае, вдвоём будет проще, – пожал плечами музыкант.

– Сам-то ты книгу, похоже, не считаешь легендой. Да и в храме себя, почти как дома чувствовал. Простых прихожан дальше святилища не пускают, – настала очередь Лонцо сверкать глазами.

– Просто все храмы одинаковы, – попытался отшутиться музыкант.

– Не спорю. Только даже я ещё ни одного храма дальше святилища не видел.

– Хорошо… я был младшим послушником в храме Торна.

– В столице Гории! – воскликнул герцог.

– Да. Когда я сбежал из дома, мои скитания привели меня в Торн, и жрецы меня приютили. Мне тогда семь лет было. Потом верховный жрец Торна углядел во мне будущего жреца Шестой и велел обучать. Так я и угодил в послушники.

– Я в торнском храме даже не был ни разу, – удивлённо покачал головой герцог. – Мне кажется, я его там и не видел.

– Детям Гроз в Гории не позволяют строить таких роскошных храмов, как в других герцогствах, но если ты приглядишься, то шпиль над восточной окраиной заметишь.

– А жрец Шестой, он кто? Я как-то привык к жрецам Третьей, Исцеляющей и к жрецам Пятой, Мудрость Дарующей… советникам, то есть… А Шестая, она же дает силу воли и жизни…

– Магическую силу, Лонцо. Забудь то, чему тебя учили, – перебил Вирин.

– Магическую? – не поверил своим ушам герцог.

– Магическую. Шрецы Шестой – маги.

– Но ведь их нет давно!

– Все так думают. Да впрочем, и жрецов Шестой не много. Это самый сложный путь из всех. И самый длинный. Жрецами Первой и Второй послушники становятся к шестнадцати годам. Четвертой – к двадцати. Третьей и Пятой – не раньше двадцати пяти. Седьмой – в двадцать семь. Послушник Шестой звание жреца и силу получает в тридцать три года при условии абсолютного послушания и истинной веры. Двадцать пять лет послушника проверяют на преданность храму и Грозам. Давших слабину убивают.

Лонцо невольно поёжился от того, каким спокойным тоном Вирин произнёс последнюю фразу.

– Но ты здесь. А ты сказал, что БЫЛ послушником.

– Мне удалось бежать. Есть чем похвастаться. Я, пожалуй, единственный, кому удалось уйти от Детей Гроз.

– И ты маг? – герцог во все глаза смотрел на собеседника.

– Нет. Сила дается при обряде посвящения в жрецы. И очень немногие переживают этот обряд. Ты не задумывался, почему все храмы имеют одну и ту же форму? Высокий вытянутый купол, шпиль…

– Я думал, это символы величия, – пожал плечами Лонцо.

– Символов хватает и без того. Когда в Лагодол приходят грозы, шпиль храма притягивает молнии. В святилище в этот момент лучше не находиться. В нём остаются только старшие послушники Шестой, достигшие возраста посвящения. Из пяти выживает один, но он обретает силу.

– Ушам своим не верю, – покачал головой герцог.

– Не удивительно. Дети Гроз берегут свои тайны. Верховные жрецы избираются всегда из жрецов Шестой, и истину знают только служители Четвертой и Пятой.

– Почему ты сбежал?

– Я видел тела тех, кто не пережил посвящения. Мне не нужна сила такой ценой.

– А какие возможности Шестым дает их сила?

– Этого не знаю. За десять лет в храме таких тайн не открывают.

– А жрецы Седьмой? Я не знал, что у Несущей Смерть есть свои служители.

– И не мало. Седьмые – армия храма.

– Но ведь Дети Гроз отрекаются от тех, кто добровольно пачкает руки в чужой крови…

– Седьмые делают это во имя Гроз, а не по приказу земных властителей. Ну, то есть по приказу верховных.

– Я сегодня спать не буду, – покачал головой Лонцо, – Про Книгу ты в храме узнал?

– Да. Правда, случайно. Младшим послушникам не полагается знать сокровенных тайн Храма Гроз.