Текст книги "Герб Дружбы (СИ)"

Автор книги: Ольга Кравченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Один из двоих его сопровождавших почтительно открыл дверь. Следом за монахом вышел Анри. Процессию замыкал Иларио, несший плащ Анри. Когда все вышли, монахи закрыли дверь комнаты и последовали за остальными.

Карета Ордена привезла Анри к той самой резиденции, где он был всего три дня назад. Везде были приспущены флаги, как дань уважения покойному Генералу Ордена.

Анри провели в церковь. В пустом зале тихо потрескивали свечи, все вокруг было наполнено величием и трагичностью момента. На постаменте у той самой иконы святого Петра, которую упоминал в завещании Арамис, стоял небольшой кованый ларец, украшенный золотом и рубинами. На крышке ларца был выгравирован вензель герцога дАламеда.

Анри медленно подошел к постаменту, но не сразу смог прикоснуться к ларцу с тем, что осталось от его отца. В горле снова встал комок, а в глазах помутнело от навернувшихся слез.

К Анри тихо подошел тот самый монах, что приезжал к нему.

– Скажите... – Прошептал Анри. – Могу я остаться на какое-то время один, дабы помолиться об упокоении души Его Высокопреосвященства.

– Да, конечно. – Так же шепотом ответил монах. – Молитесь сколько угодно, сын мой. У входа вас будет ждать моя карета, которая доставит вас обратно в гостиницу.

– Спасибо вам... за все... – Анри поднял глаза на монаха.

– Герцог был одним из самых достойнейших руководителей Ордена. Нам будет не хватать его мудрости и дипломатии. – Перекрестился монах и поцеловал крышку ларца с прахом. – Да упокоится его душа с миром. Удачи вам, сын мой.

И перекрестив теперь уже Анри, монах вышел из залы. Анри остался один.

Постояв какое-то время перед постаментом и действительно помолившись об упокоении души отца, Анри стал думать, где здесь может быть спрятан Герб. Наклонившись к постаменту, он стал аккуратно исследовать его основание. В какой-то момент он видимо нажал скрытый рычаг, потому что почувствовал, как к его ногам выскочила панель. Открыв ее, Анри нащупал внутри сверток. Когда он вытащил сверток и развернул его, его взору предстал высеченный из серого камня Герб. Три части его были пусты, в четвертой, изображающей католический крест, переливался гранями великолепной огранки рубин.

Анри спрятал Герб внутри камзола, осторожно взял ларец и вышел из церкви.

Иларио ждал его у кареты. Они встретились взглядами, и Иларио понял, что Анри нашел Герб. Через полчаса они уже сидели в комнате гостиницы.

– Ну вот, Иларио... – Анри смотрел на ларец, не в силах оторвать глаз. – В Испании мы сделали все, что нужно. Завтра можем двигаться в путь. Нас ждет Франция.

– Сеньор... – Иларио тоже, не отрывая взгляда, смотрел на ларец. – Зная, что нам придется везти..., – он замялся на мгновение, – везти прах вашего отца, я взял на себя смелость нанять карету. В десять утра она будет стоять у входа в гостиницу.

– Спасибо, Иларио. Ты все прекрасно понимаешь сам. Мне даже не надо ничего тебе говорить.

Иларио поклонился, благодаря Анри за столь высокую оценку его служения. Анри же достал три письма, которые его отец написал Атосу, Портосу и д’Артаньяну.

– Иларио, пока мы здесь, надо отправить письма. Поскольку мы будем проезжать через поместье дю Валлон, письмо Портосу я передам сам, а письма Атосу и дАртаньяну мы отправим. Как думаешь, это лучше сделать сейчас или, когда будем уже во Франции?

– Вы можете это сделать сейчас, воспользовавшись секретной доставкой Ордена иезуитов. Как обладатель перстня Генерала, вы имеете на это право. Гарантирую вам, что это один из самых надежных и быстрых способов доставки корреспонденции.

– Хорошо. Тогда, Иларио, я поручаю тебе заняться этим сейчас. – И он протянул слуге два из трех писем.

– Будут ли еще какие-либо распоряжения? – Спросил он, беря письма из рук Анри.

– Да. Когда закончишь с отправкой, займись провизией в дорогу.

– Хорошо, сеньор. Я могу идти?

– Да, иди. Я хочу немного побыть один. Есть, о чем подумать.

Иларио поклонился Анри и вышел, неслышно закрыв за собой дверь.

На следующее утро они покинули Испанию. Их ждала Франция. Письма уже несли Атосу и д’Артаньяну печальную весть, а карета с Анри и Иларио на максимально возможной скорости неслась к французской границе.

Письма еще не достигли своих адресатов, а в замке де Ла Фер Атос стоял у окна и смотрел, как на поместье надвигается буря. Еще светило солнце, но над горизонтом уже росла, набирая силу, огромная черная туча. И сердце Атоса вдруг пронзила резкая боль.

Он понял – что-то случилось. Он тут же вспомнил свою последнюю встречу с Арамисом, и своим преданным сердцем почувствовал – с другом случилась беда.

«Господи... Неужели ты этой бурей и этой болью пытаешься мне сказать, что моего друга больше нет на этой земле?» – Думал он, вглядываясь в горизонт. Он отошел от окна и сел за стол, чтобы написать Раулю прощальное письмо. Ему надо было успеть все еще раз сказать сыну про Герб. Если Арамис умер... значит, и его, Атоса, дни сочтены. Значит, и он уже встал на первую ступеньку на пути в вечность. Он не мог это объяснить, он просто это ЗНАЛ.

Он уже заканчивал письмо, как услышал шаги за дверью. И после стука в комнату вошел Гримо – его давний и верный слуга.

– Ваша светлость, к вам гонец из Испании. – Доложил он.

– Из Испании? – Вздрогнул Атос.

«Вот оно... Это случилось...» – Сердце учащенно забилось.

В кабинет вошел молодой человек в черном костюме, без слов отдал Атосу конверт, щелкнул ботфортами, раскланялся и скрылся прежде, чем Атос успел что-то у него спросить. Атос вернулся в кресло у стола и открыл конверт. Это было письмо от Арамиса, в котором он еще раз прощался со своим другом, просил его не грустить и вспоминать только самое лучшее, что было в их жизни. Он сообщил, что его часть Герба, как и сам Герб, в надежных руках. Арамис так же написал, что завещал похоронить себя во Франции. Когда Атос прочитал название места, где его друг пожелал обрести вечный покой, он вдруг понял, что Арамис неспроста выбрал именно ЭТО место. Он внимательно несколько раз прочитал ту часть письма, что касалось этого.

«Арамис прав. Так и надо будет сделать, как он предлагает» – Подумал Атос и позвал Гримо.

– Гримо, друг мой. Пошлите посыльного к моему поверенному. Я хотел бы видеть его завтра. Мне нужно внести кое-какие изменения в завещание.

– Господин... – Начал было огорченный Гримо.

– Не надо слов. – Атос поднялся и подошел к слуге. – Ты столько лет со мной, знаешь меня, наверное, лучше меня самого. Не будем лицемерить. Я только прошу тебя быть с Раулем и оберегать его, когда меня не станет.

– Обещаю вам, господин... – И Гримо вышел, пытаясь скрыть навернувшиеся на глаза слезы, так как знал, что это расстроит его господина.

Атос же вернулся к столу и закончил письмо для Рауля. Ну, вот... Все готово. Письмо написано. Завтра он внесет нужные изменения в завещание.

На стекло стали падать первые капли дождя. Буря набирала силу. Атос смотрел в окно, грустно улыбаясь, и понимал, что это Арамис сейчас прощается с ним.

«А я не буду говорить вам «прощайте», друг мой...» – Подумал он, снова открыв письмо Арамиса. – «Потому что ТАМ вы недолго будете один. Ждите меня, дружище. Я скоро.»

И погасив свечу, он медленно вышел из кабинета.

На следующий день приехал поверенный и сделал все, что пожелал граф де Ла Фер.

Рауль искренне не понимал, почему отец так аккуратно, шаг за шагом готовится к смерти. Он не был болен, но почему-то упорно считал, что его дни сочтены. Атос поначалу пытался объяснить сыну свои предчувствия и ощущения, но, увидев, что Рауль искренне не понимает его, прекратил свои попытки.

Когда же на следующее утро после визита поверенного Рауль вошел в спальню отца, он обнаружил бездыханное тело графа, сидящего в кресле у окна. Глаза его были закрыты, на губах замерла улыбка.

Рауль не мог знать, что ночью Атоса разбудил яркий свет в окне. Он встал, подошел к окну, распахнул ставни и увидел... Арамиса, стоящего в потоке яркого, но не слепящего, света посреди лужайки внутреннего двора замка. Арамис стоял и улыбался другу. Потом он медленно подошел к окну, внимательно посмотрел на графа и протянул ему руку. Атос понял, что его друг решил встретить его на пороге вечности. И он спокойно вздохнул в последний раз, закрыл глаза и благодарно улыбнувшись, шагнул навстречу свету.

Распоряжение отца в завещании, касавшееся места захоронения, немало удивило Рауля, но он был обязан исполнить его волю. А потому решил, что отец – граф де Ла Фер – будет предан земле согласно своего последнего желания.

А буря, пронесясь над замком де Ла Фер, уже направлялась в сторону поместья дю Валлон, туда, куда как раз подъезжали в карете Анри и Иларио.

Портос, к которому после визита Арамиса никто не приезжал, настороженно отнесся к возникшей на горизонте карете. Он лично вышел встречать неизвестных гостей. Из кареты вышли два молодых человека, один из которых, судя по виду, был господином, а второй – слугой.

– Если я не ошибаюсь, вы – господин дю Валлон де Брасье де Пьерфон? – Спросил первый.

– Да. – Все еще подозрительно посматривал на них Портос.

– Меня зовут Анри де Лонгвиль. – Юноша выдержал паузу – А точнее... Анри дЭрбле – И внимательно посмотрел на Портоса.

Услышав имя дЭрбле, Портос удивленно посмотрел на гостя.

– Как вы сказали? – Решил на всякий случай уточнить он. А вдруг послышалось.

– Анри дЭрбле. – Повторил юноша. – Я понимаю, вы удивлены. Мой отец – аббат дЭрбле, герцог дАламеда, а проще говоря, Арамис.

– Вот что..., – мотнул головой шокированный этим известием Портос, – Пройдемте-ка в дом, и вы мне все подробно объясните.

В ожидании ужина, когда они сидели в гостиной у камина, Анри все рассказал Портосу. А тот, конечно, вспомнил непонятную ему тогда грусть Арамиса. Сейчас, глядя на сидящего напротив него молодого человека, он понял причину тоски друга. Арамис тогда тосковал по сыну.

Анри рассказал Портосу все, что случилось с того момента, как он приехал к отцу и до приезда в поместье дю Валлон. Когда Анри срывающимся голосом рассказывал о смерти Арамиса, Портос почувствовал, как его душа сжимается от боли. Ну а когда Анри сказал, что в ларце, который он все время держит возле себя, прах Арамиса... В этот момент Портос вздрогнул, встал, медленно подошел к ларцу, стоящему на столике у камина, опустился на колени перед ним и, перекрестившись, поцеловал вензель герцога на крышке.

От всего услышанного у Портоса даже закружилась голова, чему он сам немало удивился. Такое было с ним впервые... Портос предложил Анри немного прогуляться перед ужином. Анри, глядя, как за окном все сильнее разыгрывается буря, высказал легкое сомнение в правильности такой прогулки, но Портос успокоил его, сказав, что они всего лишь сделают круг-другой вокруг замка и вернуться в дом. Оставив ларец на хранение Иларио, Анри вышел следом за Портосом.

– Вот и пошел наш отсчет... – Грустно сказал Портос, когда они с Анри шли по дорожке из гравия. Ветер трепал верхушки деревьев, срывая листья, гулко стучал по стеклам ветками. – Арамиса больше нет... И у меня странное предчувствие насчет Атоса.

– Отец написал письма всем вам, но поскольку я все равно ехал через ваше поместье, то решил лично вам сказать. А Атосу и д’Артаньяну я отправил письма отца. Вполне возможно, что они их уже получили.

– Ты их что, орлиной почтой отправил? – Попытался пошутить Портос.

– Нет, – улыбнулся Анри, – всего лишь иезуитской.

– Ну, тогда понятно. – Хмыкнул великан.

Его не покидало странное предчувствие. Словно что-то должно было случиться. Было что-то напряженное в порывах ветра, ломающих ветки на вековых дубах. Додумать свою мысль Портос не успел. В этот момент они с Анри как раз завернули за угол, после которого уже шла прямая дорожка к входу в дом. И едва они сделали несколько шагов по этой дорожке, как один из дубов надломился пополам и одна его половина стала медленно падать на них.

Все, что произошло потом, длилось доли секунды, но Анри показалось, что это была вечность.

Портос, первым увидев падающий дуб, успел оттолкнуть Анри, и принял на себя основной удар. Анри лишь слегка зацепило краем. А дерево, гулко ударившись о гравий, погребло под собой Портоса.

Анри бросился помогать другу отца, но в одиночку не смог даже на миллиметр сдвинуть мощный сук. На шум уже бежали слуги.

– Держитесь, прошу вас, держитесь... – Умолял он, сидя на корточках возле Портоса.

– Слишком тяжело... – Прохрипел великан...

В глазах периодически темнело, грудь нестерпимо сдавливало. На мгновение взгляд его просветлел, и он с удивлением, которое тут же сменилось облегчением, увидел за спиной Анри... Арамиса. Тот стоял, благодарно улыбаясь, и смотрел на Портоса. Ведь его друг только что спас жизнь его сыну. А потом он протянул Портосу руку.

– Спасибо, что выполнили обещание... и подождали меня... – Прохрипел Портос.

Повернувшись к Анри и подбежавшим как раз в этот момент слугам, он успел прошептать – Похороните меня рядом с Арамисом... – И, улыбнувшись, закрыл глаза.

СЕРДЦЕ ВЕЛИКАНА ЗАМЕРЛО...

Буря, убившая уже второго из дружной четверки на своем пути, медленно уходила на восток.

А шокированный произошедшим Анри сидел на ступеньках дворца Портоса и, глядя на угасающую бурю, вдруг подумал... – «Господи... настоящие друзья... они едины и в жизни, и в смерти»

====== Глава 13. ======

ГЛАВА 13.

В которой мы узнаем, что у каждой эпохи есть свой де Жюссак.

Когда Рене, Огюст, Мишель и Атенаис вернулись в музей, там и правда стало гораздо свободнее. Они достаточно быстро нашли куратора, про которого говорила Атенаис. Им оказался мужчина лет сорока, невысокий, но коренастый, с большими серыми глазами. Тот еще не сказал ни слова, а Огюст уже поймал себя на мысли, что он ему почему-то не нравится.

– Марк, добрый день! – Атенаис поздоровалась с ним за руку. Она же представила ему Рене, Огюста и Мишеля, сказав, что они тоже изучают историю Ордена иезуитов.

– Атенаис! – Марк с улыбкой пожал руку девушке, и эта улыбка еще больше не понравилась Огюсту. Было в ней что-то скользкое, неискреннее.

– Друг мой, что с вами? – Заметив настороженность Огюста, шепотом поинтересовался у него Мишель. Они с Лаферетом стояли чуть поодаль, Рене же не отставал от Атенаис ни на шаг. Он открывал перед ней двери, подавал руку и всячески обхаживал. Атенаис же со своей стороны явно не возражала. Было видно, что Рене ей симпатичен...

– Не могу вам объяснить, почему, но этот тип мне не нравится. – Пробормотал Огюст, морща лоб.

– Ну, вы прямо, как Атос! – Засмеялся Мишель. – Тому тоже везде и во всем чудились враги.

– Да, но эта подозрительность Атоса, если вспомнить, не раз спасала мушкетерам жизнь. – Парировал Огюст. И Мишелю не оставалось ничего другого, как согласиться с ним. – Нельзя спускать с него глаз.

Мишель же в ответ лишь пожал плечами. Он не видел в кураторе ничего подозрительного. Тем временем Атенаис изложила Марку суть их проблемы.

– Я понимаю, о чем вы говорите. – Кивнул куратор. – Действительно, примерно в начале двадцатого века при реставрации одного из зданий в центре Мадрида был обнаружен тайник, где нашли некие документы. При ближайшем изучении оказалось, что это завещания, расписки и прочие документы, датированные XVII веком. Историкам удалось выяснить, что в те времена в этом доме и правда жила семья, мужчины которой из поколения в поколение были поверенными у самых знатных вельмож. Среди документов был найден и тот, которым вы интересуетесь – завещание Генерала Ордена иезуитов.

– А мы могли бы увидеть этот документ? – Рене в нетерпении уже начал теребить пуговицу на куртке. Завещание Арамиса, которое могло пролить свет на многие вопросы, было так близко.

– Да, конечно! Это не секретный документ, хотя понять содержание может не каждый. Завещание составлено на латыни, а этот древний язык сейчас известен, увы, немногим.

– Марк, как я понимаю, вы читали этот документ? – Поинтересовалась Атенаис, пока они шли по коридору следом за куратором.

– Конечно. Очень интересный документ. Ну, вот мы и пришли. Здесь вам будет удобно, и никто не будет сновать мимо.

Они вошли в небольшую комнату, все стены которой были забиты книжными полками от пола до потолка. Друзья расположились за большим столом в центре. Марк открыл один из шкафов и достал вложенный в пластиковый файл листок бумаги.

– Вот, прошу вас. – Он положил файл на стол. Рене тут же взял документ в руки, не веря в такое счастье. – Только прошу вас, осторожнее... – Предупредил его Марк.

– Не волнуйтесь, мы будем предельно аккуратны. – Заверила его Атенаис.

На мгновение в комнате воцарилось замешательство. Друзья ждали, когда

Марк оставит их наедине с завещанием, но тот не спешил уходить.

– Кхе... – Кашлянул Рене, вроде как откашливаясь, и посмотрел на Мишеля и Огюста. Те поняли бессловесный намек своего друга.

– Марк, спасибо вам огромное, но мы бы хотели остаться одни и спокойно изучить документ. – Сдержанно улыбнулся ему Огюст.

– Но как вы прочтете его? Я мог бы помочь вам... – Сделал попытку оправдать свое присутствие куратор, пока Мишель медленно поднимался из-за стола. Этот процесс, казалось, продолжался бесконечно, и вскоре Марк, взирая на Мишеля снизу вверх, уже понял, что против этого великана у него нет никаких шансов.

– Я тоже прекрасно знаю латынь. И смогу дословно перевести все, что здесь написано. – Все с той же сдержанной улыбкой «добил» куратора Огюст.

Марку было нечего больше возразить, тем более что Мишель, закончив свой подъем, стал медленно и уверенно двигаться в направлении куратора. И тому не оставалось ничего другого, как покинуть комнату, оставив друзей наедине с завещанием.

Поведение этого Марка Фабиуса все меньше нравилось Опосту. Рене же, с волнением держа в руках, бесценный во всех смыслах документ, не замечал странностей в поведении куратора. И конечно, ни он, ни остальные сидевшие с ним за одним столом не заметили беглого взгляда, который бросил на них, уходя, Марк. Этот взгляд не заметил даже Огюст, но, словно почувствовав его, мысленно в очередной раз дал себе слово не спускать с куратора глаз.

И вот, наконец, в кабинете остались лишь сидящие за столом трое мужчин и одна девушка, а на столе перед ними лежал листок бумаги четырехсотлетней давности, который сейчас мог многое им объяснить.

– Читайте же, Огюст! – Мишель в нетерпении слегка толкнул наследника Атоса в плечо.

Огюст осторожно взял листок, и в полной тишине всем показалось, словно они сквозь века слышат голос Арамиса.

«Мадрид. Одна тысяча шестьсот семьдесят третий год от Рождества Христова.

Я, Рене дЭрбле, епископ Ваннский, герцог дАламеда, находясь в здравом уме и трезвой памяти, этим завещанием выражаю свою последнюю волю.

Все свое имущество, нажитое мною и принадлежащие мне как в Испании, так и во Франции, я завещаю своему воспитаннику – Анри де Лонгвшю, наследному принцу де Конде, в полное его владение и распоряжение.

Так же я завещаю ему исполнить мои посмертные распоряжения.

Я хочу, чтобы после смерти мое тело кремировали, а прах мой был захоронен в усыпальнице небольшой церкви возле Ла Рошели. Именно там много лет назад я был счастлив, как никогда раньше и потом, и хотел бы обрести вечный покой именно там.

Я так же хочу, чтобы моим друзьям – графу де Ла Фер, барону дю Валлону де Брасье де Пьерфону и графу дАртаньяну – были отосланы письма, написанные мною и приложенные к данному завещанию.

Данное завещание составлено в двух экземплярах в присутствии моего секретаря Иларио и моего поверенного сеньора де Круцио и отдано на хранение последнему.

Да благословит вас Господь...»

Огюст замолчал.

– Коротко, но четко и ясно. – Наконец, прервал тишину Рене. – По крайней мере, мы знаем, куда нам двигаться дальше.

– И куда же? – растерянно поинтересовался Мишель.

– Обратно во Францию в Ла Рошель! Я уверен, что там мы найдем могилу Арамиса и, кто знает, может и еще что-то.

– Точно! – Хлопнул себя по лбу Мишель, коря за такую несообразительность.

– Вы знаете... – Атенаис снова нахмурила лобик – Я вспоминаю, что во время изучения своего генеалогического древа встречала упоминания о Ла Рошели, связанные с захоронением самого д’Артаньяна.

– Я боюсь поверить в такую удачу, но... – Огюст задумался. Все с нетерпением ждали продолжения его мысли. – Но я подумал, что возможно в тех письмах Арамис написал друзьям о месте своего захоронения, и те приняли потом решения быть похороненными там же.

– Вы хотите сказать, дорогой друг, что в Ла Рошели, возможно, – Рене сделал ударение на слове «возможно», – находится общая могила мушкетеров?

– А почему нет? – Огюст обвел друзей взглядом. – По крайней мере, исходя из имеющихся у нас писем и этого завещания, вероятность очень велика.

– Я согласна с Огюстом. – кивнула Атенаис.

– Итак, мы возвращаемся во Францию! – Подвел итог Мишель. – Мы нашли все составные части Герба, мы знаем, где захоронен Арамис, и что-то мне подсказывает, что именно там мы найдем и разгадки всех оставшихся тайн.

– А главное, скорее всего, именно там находится разгадка самой главной тайны – тайны Герба дружбы. – И Рене похлопал по кейсу, в котором всегда носил Герб.

Огюст, Мишель и Атенаис согласно кивнули. Они позвали Марка, вернули ему завещание и, попрощавшись, покинули музей.

На сборы в гостинице хватило двух часов, и уже к вечеру они все четверо были в аэропорту в ожидании ночного рейса в Париж.

Когда началась регистрация на их рейс, и они подошли к стойке регистрации, Огюсту показалось, что в толпе мелькнуло лицо Фабиуса.

– Огюст, да что с вами такое? – Спросил налетевший на замешкавшегося Лаферета Мишель.

– Мне показалось, что я увидел Марка Фабиуса. – Нахмурился Огюст.

– Все то вам что-то кажется, дорогой наш наследник подозрительности Атоса. – засмеялся Мишель. – Ну, что Фабиусу делать в аэропорту, скажите мне на милость?

– Вот и я хотел бы это знать... – Задумчиво бормотал Опост, пытаясь снова взглядом выхватить из толпы интересовавшее его лицо. Но все было тщетно.

Тем временем девушка за стойкой торопила с регистрацией, и Огюсту пришлось прекратить свои поиски и последовать за друзьями на посадку.

Когда потомки мушкетеров скрылись в коридоре, ведущем на посадку, из-за одной из колонн вышел Марк Фабиус. Улыбаясь холодной, бесчувственной улыбкой, он медленно подошел к стойке регистрации на тот же рейс и протянул девушке билет.

– Приятного полета. – Заученно улыбаясь, пропела девушка, возвращая билет вместе с талоном на посадку. – И удачи во Франции.

– И я знаю, кто мне принесет эту удачу... – Холодно ухмыльнувшись, Фабиус последовал в самолет.

В аэропорту имени Шарля де Голя Фабиус не выпускал потомков мушкетеров из виду. Конечно, в Мадриде он понял, что Лаферет заметил его, а потому теперь старался быть более осторожным. Нельзя было светиться до тех пор, пока эти четверо не приведут его к сокровищам.

В том, что в месте захоронения герцога дАламеда находятся сокровища, он не сомневался. А какую еще тайну может скрывать этот таинственный Герб дружбы, про который он впервые узнал, тайком от Атенаис прочитав письмо д’Артаньяна к дочери, в котором говорилось про изумруд. Что еще может быть самым ценным для человека? Конечно, драгоценности. А драгоценности всегда можно превратить в ДЕНЬГИ. В том, что дАламеда был далеко не бедным человеком, Фабиус не сомневался. Равно, как и его друзья – Атос, Портос и дАртаньян. Он ждал, терпеливо ждал, когда эта девчонка все разузнает. И тут такая удача в лице эти троих! Все значительно ускорялось.

Жаль, жаль, что у него не получилось остаться в комнате, когда эти четверо читали завещание. Но он, собственно, ничего не потерял, так как, подсматривая за потомками мушкетеров через потайной глазок в стене музея, он увидел, как Рене похлопал по кейсу, произнося «Герб дружбы», а подслушав их разговор, понял, что эти юнцы уже нашли Герб и объединили все его части. А значит, ему только надо дождаться, когда они приведут его к могиле Арамиса и тогда.

Фабиус довольно ухмыльнулся.

Он неотступно следовал за ними до самой Ла Рошели.

Потомки же мушкетеров, не подозревая о слежке за ними, в конце концов прибыли в Ла Рошель. Они остановились в уютной сельской гостинице в деревушке неподалеку. Отсюда до легендарного бастиона было не более получаса на машине.

И вот вечером в день прибытия они сидели в уютной гостиной за чашкой ароматного фруктового чая после сытного ужина. В камине потрескивали дрова, за окном мягко сыпал снег.

– От того, что мы все ближе и ближе к разгадке тайны, у меня сердце замирает... – Все больше закутываясь в плед, начала разговор Атенаис.

– Я думаю, завтра стоит проехать к бастиону и осмотреть окрестности. – Заметил Рене, поправляя дрова в камине.

– Пока мы ехали сюда, я заметил по крайней мере три небольшие церквушки. И это только с той стороны, откуда мы приехали. Сколько их с другой стороны, неизвестно... – Задумчиво пробурчал Мишель. – С какой начнем?

– Это сложно сказать. Придется осматривать все по очереди. – Рене задумчиво крутил перстень.

– Огюст! – Мишель повернулся к Лаферету, все это время молча сидевшему рядом, на лице которого было явственно написано, что мысленно он не с друзьями. – Огюст! Вернитесь к нам, друг мой! Ау...

– Что? – Очнулся от мыслей Опост.

– Где вы витаете, дорогой друг? – Улыбнулся Мишель.

– Извините, но меня не покидает ощущение, будто мы... не одни. Словно за нами все время следит кто-то.

– О чем вы, Огюст? – Насторожился Рене.

– Я не говорил вам, Рене, но в аэропорту Мадрида мне показалось, что я заметил Фабиуса.

– Марка? – Удивленно переспросила Атенаис. – Думаю, вы ошиблись. Ему нечего было там делать. Когда мы прощались в музее, он мне сказал, что отправляется на вокзал на поезд в Валенсию на конференцию по истории религии XVI – XVII веков.

– Вот и я сказал ему, что Фабиусу нечего там делать! – Кивнул Мишель. – Но наш Огюст по подозрительности ничем не уступает своему предку.

– Не знаю, не знаю... – Покачал головой Огюст. – Я привык доверять своей интуиции.

– Вот что... Сейчас мы слишком устали после перелетов и переездов, чтобы решить что-то умное. – Потирая виски, сказал Рене. – Поэтому я предлагаю сейчас пойти спать, а утром на свежую голову решим, с чего начнем.

– Я согласна с Рене. – Зябко поежилась под пледом Атенаис. – Сейчас предел моих мечтаний – это горячая ванна и уютная кровать.

– Тогда сейчас расходимся по номерам, а завтра определимся. – И с этими словами Огюст поднялся с кресла.

Рене, Мишель и Атенаис последовали его примеру.

– Атенаис, позвольте проводить вас... – Улыбаясь, предложил Рене.

– Пожалуйста... – Улыбнулась в ответ девушка.

Огюст и Мишель, переглянувшись, ухмыльнулись и разошлись по своим комнатам.

Рене и Атенаис дошли до ее комнаты, которая находилась на втором этаже гостиницы. Комната Рене была здесь же в другой стороне. Гостиница оказалась довольно плотно заполнена, а потому номера четырех друзей оказались все в разных местах. Огюсту и Мишелю, например, достались комнаты на первом этаже.

– Вот мы и пришли... – Атенаис открыла дверь и замерла, прислонившись к стене. Откровенно говоря, ей не хотелось, чтобы Рене уходил. Но признаться в этом ему она не могла.

– Да... – Рене самому не хотелось уходить. Но он боялся показаться чересчур настойчивым. В конце концов они не так давно знакомы. Если он будет торопиться, Атенаис еще решит, что он бабник. Нет, не надо спешить. – Что ж... Спокойной ночи, Атенаис...

– Спокойной ночи, Рене...

Она уже почти вошла в комнату, как Рене окликнул ее. Она резко обернулась. Он стоял совсем близко от нее, она даже слышала его горячее дыхание.

Он улыбнулся и... поцеловал ее...

– Спокойной ночи... – И ласково проведя пальцем по ее щеке, он повернулся и медленно пошел к своему номеру.

А Атенаис продолжала еще стоять какое-то время. Поцелуй Рене еще горел на ее губах, когда она, улыбаясь, наконец, вошла в номер, на автомате закрыв за собой дверь.

На следующее утро они спустились к завтраку практически одновременно. Рене с улыбкой поглядывал на Атенаис, та улыбалась ему в ответ. Мишель переводил глаза с Рене на Атенаис, не понимая этой игры взглядов. Последним к столу подошел Огюст.

– Всем доброе утро. – Он сел за стол, на котором хозяйка гостиницы уже раскладывала еще теплые круасаны собственной выпечки, сыр, ветчину, фрукты. С кухни доносились запахи омлета и кофе.

– Итак. – Рене откусил кусочек круассана. – Сегодня начнем изучать окрестные церквушки?

– Я думал всю ночь, и ничего другого не придумал. – Огюст выглядел все таким же озабоченным, как и накануне вечером.

– Друг мой, вы по-прежнему думаете о Фабиусе? – Спросил его Мишель, не отрываясь от процесса создания бутерброда, который с успехом мог бы претендовать на занесение в Книгу рекордов Гиннеса.

– Да. Хоть режьте меня, но не выходит он у меня из головы.

– Огюст, сейчас наши головы должны быть заняты одним – поиском захоронения Арамиса. – Сказал Рене, принимая из рук хозяйки турку с кофе.

– Да, ты прав, Рене. – Огюст кивнул, про себя решив все же внимательно смотреть по сторонам.

– И куда же мы отправимся в первую очередь? – Вставила свое слово в разговор Атенаис.

– Не мудрствуя лукаво, начнем с ближайшей церкви. – Пожал плечами Рене. Все остальные кивнули в знак согласия и принялись за завтрак.

Через полчаса они уже выходили из гостиницы, кутаясь в куртки и заматывая шарфы поплотнее. Накануне Рене уже взял напрокат машину, в которую они сейчас все и загружались.

Огюст на мгновение задержался, потому что ему снова показалось, что в поле его зрения мелькнул Фабиус. Еще раз осмотревшись, он ничего не заметил, а из машины его уже торопили друзья. Мотнув головой, словно разгоняя видение, Огюст сел в машину, не подозревая, что ему не привиделось. Из-за угла соседнего отеля за ними действительно наблюдал Марк Фабиус, предусмотрительно остановившийся не в одной с потомками мушкетеров гостинице, а в соседней.

Едва машина наследников скрылась за поворотом, с противоположной стоянки, тихо урча, следом за ними тронулся черный джип.

В первый день друзьям удалось объехать три церквушки, но никаких следов усыпальницы с могилой герцога дАламеда они не нашли. Уставшие, но довольные хотя бы тем, что мест ведения поисков стало меньше, наследники мушкетеров уже затемно вернулись в гостиницу.

После ужина, уставшие, они разошлись по номерам, чтобы отоспаться и набраться сил перед вторым днем поисков.

Атенаис уже приняла ванную и выходила из нее, когда раздался осторожный стук в дверь. Открыв ее, она увидела стоявшего в коридоре Рене. Он посмотрел в ее глаза и, улыбнувшись, сделал шаг в комнату. Атенаис не остановила его и не закрыла дверь. Она лишь отошла к стене, освобождая ему путь.