Текст книги "Любовь сильнее смерти (СИ)"

Автор книги: Ольга Корф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Вечером он поджёг погребальный костёр брата. Впервые в жизни в уголках глаз героя собрались слёзы. Смотря на то, как пламя пожирает тело Патрокла, Ахиллес шептал: «Я отомщу. Клянусь. Я отомщу». Он провёл здесь всё ночь. А на следующий день шёл бороться с Гектором. Насмерть.

========== Глава 20. Жизнь за жизнь ==========

Гектор стоял на башне и смотрел вдаль. Сильные порывы ветра обдували его, но герой стоял непоколебимо, как скала. Он видел Трою, с её широкими улицами, высокими дворцами, прекрасными храмами. Видел Троянскую долину, зелёные луга, покрытые свежей травой, леса, влекущие к себе, и голубое небо, далёкое, неизведанное. Видел море, голубые волны, бьющие об пребрежные скалы.

Троянский царевич вдалеке заметил фигуру на колеснице, которая двигалась в направлении города. «Пора…» – подумал про себя воин. Он направился к лестнице, но тут, на башню взбежала Андромаха. На руках она держала маленького Астианакса.

– Гектор, постой! – воскликнула она.

Он остановился и повернулся к жене. Молодой человек хотел избежать этой встречи. Он понимал, как тяжело будет прощаться с Андромахой. Но вот она здесь.

– Здравствуй, – вздохнул царевич. Она приблизилась к нему.

– Сколько осталось времени?

– Ахиллес уже приближается.

Гектор подвёл жену к краю башни и показал на фигуру, которая была к Трое всё ближе и ближе.

– Никак не отсрочить? – с надеждой в голосе спросила молодая женщина.

– Нет, – помотал головой герой.

Она взглянула ему в глаза.

– Гектор… – прошептала Андромаха, – прошу тебя… Не ходи. Пожалуйста.

– Прости, не могу.

– Он же может убить тебя…

– Может.

– Зачем ты идёшь туда? – спросила царевна, – зачем принимаешь этот вызов?

– Это мой долг, – твёрдо сказал Гектор, – я защищаю Трою и всех вас.

– Но почему именно Ахилл?

– Я убил его брата. Я думал, что это он, но оказалось, что под его доспехами был другой! – надломленным голосом проговорил молодой человек, – он был ещё совсем мальчишкой… Гнев Ахилла справедлив. И я признаю свою вину. Он идёт сражаться не за родину, а за брата. Поэтому ему и нужна моя кровь. И я пойду биться.

По щеке царевны скатилась слеза.

– Но я же люблю тебя… – проговорила она.

– Я тоже тебя люблю, – ответил он, проводя пальцами по щеке жены.

– Так что же нам делать, если тебя убьют? Что будет с нашим сыном?

– Не знаю, Андромаха… Я не могу видеть будущее… – вздохнул герой, – но я хочу попросить тебя об одном. Будь мужественной. Если меня не будет, некому станет тебя защищать. Ты должна делать это сама. Обещаешь быть сильной? – он взял её лицо в свои ладони.

– Обещаю, – ответила она, глотая слёзы.

Гектор привлёк жену к себе и оставил на её губах нежный поцелуй. Затем, склонился к сыну и поцеловал его лоб.

– Пускай Астианакс станет великим воином, – произнёс он.

– Постарайся вернуться, – попросила Андромаха.

– Я очень постараюсь, – кивнул воин.

– Я буду ждать. Да помогут тебе Боги.

– Прощай… – прошептал царевич.

– Нет-нет! – воскликнула она, – до встречи!

– Конечно. До свидания, любимая.

Лицо её было в слезах. Гектор хотел ещё раз прижать жену к себе, успокоить, отгородить от всей этой жестокости… Но он сдержался. Сдержался, чтобы потом не было ещё тяжелее уходить.

Герой развернулся и пошёл прочь с башни, оставляя за спиной тех, ради кого жил, тех, кого защищал, тех кого любил. Привычный мир рушился. Сложно оставлять что-то и следовать прямиком к верной гибели. Но он уже переступил эту границу. Обратного пути не было. Гектор чувствовал, как сердце сжимается, но сейчас нужно было отбросить эмоции. Нужно было запрятать глубоко в душе образ плачущей Андромахи. Забыть всё то, что может быть потеряно. За всё нужно платить свою цену. Битва за битву, жизнь за жизнь.

Он слышал крики внизу. Видимо, Ахиллес уже совсем близко. Каменные ступени опускались вниз. Всё ближе и ближе был герой к земле. Всё меньше оставалось времени до судьбоносного поединка.

Царевич оказался в галерее, которая должна была привести его прямиком к главным воротам. Он уже прошёл половину, как вдруг сзади раздался голос:

– Гектор! Подожди!

Воин повернулся. К нему со всех ног бежала Елена.

– Что случилось? – спросил он.

– Я пришла попрощаться… – ответила она, – если вдруг… – молодая женщина не договорила. Просто не смогла произнести это.

Молодой человек кивнул, подходя к ней и, повинуясь неожиданному порыву, заключил в крепкие объятия.

– Спасибо тебе за всё, – проговорила она.

И тут, Гектор вспомнил, как когда-то, на этом же месте, другая говорила ему те же слова. Кажется, что это было вечность назад… Как там сейчас эта смелая девочка? Что с ней? Ему не узнать. Возможно, уже никогда.

– Не за что, – выдохнул он, отпуская воспоминание.

– Постарайся выжить, – сказала Елена.

– К чему эти слава? – горько усмехнулся царевич, – и я, и ты знаем, что мне суждено погибнуть. Ахиллес сейчас во много раз сильнее обычного человека, в его душе ненависть к убийце брата. Он силён, как никогда и жаждет мести. Гнев – то, что безмерно увеличивает шансы на победу. К тому же, я заслужил смерть. Убив того юношу, брата Ахилла, я сам себя обрёк на смерть. Погубивший невинную душу не сможет сам существовать, счастливо доживая свой век. За всё нужно платить.

– Ты прав, – вздохнула жена Париса, – но я всё равно буду ждать и надеяться. Быть может, как-то это тебе поможет.

– Спасибо тебе за твою веру в меня, – прошептал Гектор, разрывая объятье.

– Она никогда не угаснет, – кивнула царевна, – Гектор, ты великий человек. И даже, если сейчас тебя убьют, память о тебе будет жить в веках.

– Это несомненно важно для меня, – задумчиво ответил воин, – но славы всегда искал как раз-таки Ахилл. Мне же важнее всего, чтобы все, кто мне дорог были в порядке. И если меня не станет, пообещай позаботиться об этом.

– Конечно. Обещаю. А теперь иди. Ты должен идти, – твёрдо проговорила Елена.

Именно эти слова и нужны были герою. На прощание она оставила на его щеке лёгкий поцелуй.

Уходил Гектор с мыслями о том, что самая красивая женщина и сильнейшая духом Троянская царевна благословила его. Она сказала ему сражаться. Она поверила в него. Больше ничего ему не нужно. Можно идти в бой.

Елена смотрела вслед уходящему. Когда за ним закрылись ворота, она не сдвинулась с места. Она будет ждать. И если позволит судьба, дождётся.

***

Воин остановился перед воротами Илиона*. В руках он сжимал меч и щит. Сейчас свершится его месть. Гектор заплатит за смерть Патрокла.

Тяжёлые чугунные ворота начали открываться, давая герою узреть что внутри. Но ему было всё равно. Единственным, что его интересовало, была фигура человека, выступившего из города. Он был облачён в золотые, сверкающие на солнце доспехи. В руках человек тоже сжимал щит и меч.

Ахилл пошёл навстречу ему. Гектор тоже двинулся вперёд. Они сближались стремительно, как две надвигающиеся друг на друга стихии. Сын Пелея – огонь, пылающий, неукротимый, безрассудный, сжигающий всё на своём пути. Сын Приама – вода, надвигающаяся волна, могучая, решительная. Они сошлись. Взгляды голубых и карих глаз встретились.

Во взгляде врага Троянский царевич помимо гнева, ненависти и жажды мести разглядел безграничное отчаянье. За жестокостью скрывалось великое горе.

Никто ничего не говорил. Слова здесь были не нужны.

Они просто скрестили мечи. Ставший обыденным лязг металла, напряжение во всём теле, пелена, застилающая глаза и, гулко отдающиеся в ушах, удары сердца.

Гектор видел много воинов. Сражался с миллионами. Но такой отчаянности ещё не встречал.

Ахилл чувствовал врага. Знал где он находится, хоть и не видел ничего вокруг себя. В звуке бьющихся мечей он слышал голоса из прошлого. Воспоминания нахлынули неизвестно откуда.

Много-много лет назад… Два мальчишки с деревянным оружием в руках. «Бей давай!» – кричит Патрокл. «Ну сколько можно?!» – недовольно вопрошает Ахилл, – «мы здесь уже весь день!» Младший брат недовольно морщит нос. «Это ты так говоришь, просто потому что тебе надоело!» И старшему снова приходится браться за меч, чтобы доказать брату, что ничего это ему не надоело…

Лезвие прошло между пластинами железа. Гектор был ранен в руку. Сам Ахилл боли в бедре, из которого струилась кровь, не почувствовал.

«Опять к Хирону…» – вздыхает царевич. «А ты попробуй сбежать!» – вдохновенно восклицает Патрокл. «Ну что за глупости?!» – фыркает Ахилл. «Ты ведь такой смелый! Почему же ты не можешь сбежать?» – не понимает брат.

Враг упал, раненный в ногу, но через несколько секунд снова поднялся. Ахилл занёс меч для следующего удара.

«Почему ты против того, чтобы я шёл с тобой на войну?!» – обиженно спрашивает младший. «Ты ещё мал! А там опасно!» – нетерпеливо объясняет старший. «Но ты ведь всегда защитишь меня, если что!» – убеждённо говорит Патрокл. «Да…» – после несколько мгновений раздумий отвечает Ахилл, – «конечно, защищу. Обещаю!».

Не защитил… Не смог…

Он сделал резкий выпад вперёд. Гектор замер и выронил оружие. Ахиллес вынул из его тела окровавленный меч. Троянский царевич упал на землю. Вот и всё. Он мёртв. А что теперь?

–

*Илион – второе название Трои (инф. для справки)

========== Глава 21. Отчаяние ==========

Ахилл гнал вперёд колесницу. Он знал, что там сзади по земле волочится тело поверженного врага. Сын Пелея убил Гектора, он привязал его позади себя. Труп великого героя был теперь там, в грязи. Патрокл был отмщён…

Только легче от этого почему-то не становилось. Ещё вчера Ахиллесу казалось, что вот, он убьёт Троянского царевича и камень рухнет с души. Но этого не произошло…

Стало ещё хуже. В душе воина плескалось отчаяние. Он со всех сил яростно стегал коня плетью. Колесница неслась вперёд. Вот уже стал виден Греческий лагерь, а за ним и мирмидонянский.

Навстречу ему высыпали люди. Но в этот день они не славили героя. Лишь стояли с немым удивлением в глазах, созерцая труп величайшего воина Трои.

Ахилл пролетел мимо Ахейцев. В толпе он заметил поражённое лицо Агамемнона. Вот он, тот кого сын Пелея так люто ненавидел, стоит средь прочих и смотрит на него, как на героя. Так почему же всё равно так мучительно тяжело? Почему душа опустошена? Отчаянье, пустота… И всё…

Ахиллес, наконец, остановил колесницу неподалёку от своей палатки. Тут же подбежали люди. Они что-то говорили, но он не слышал. Не заметил и то, как все обступили тело Гектора и начали разглядывать его. Пустым взглядом смотрел молодой человек куда-то в пространство. И тут, заметил Её.

Ифигения стояла чуть поодаль. Частично её скрывал чёрный плащ, который она надевала там, где было много народу, чтобы не быть кем-либо узнанной.

Он видел её взгляд. Видел, что плечи девушки поникли, видел в глазах отчаяние. Она стояла, не двигаясь. Просто смотрела. А затем развернулась и скрылась из виду.

Постояв так ещё какое-то время, Ахилл направился к телу Гектора и отвязал его от колесницы, кладя на принесённую кем-то ткань.

Затем сын Пелея направился в свою палатку. Войдя, он сразу же заприметил плачущую фигурку в углу. Ифигения, услышав его шаги, подняла голову.

– Ты убил его… – хрипло проговорила она.

– Да, – кивнул он, – как недавно он убил Патрокла.

В эти слова воин постарался вложить как можно больше уверенности, пытаясь, в первую очередь, доказать самому себе, что поступил правильно.

– Ты жесток, – покачала головой Иф.

– А он, нет? – раздражённо спросил Ахиллес.

– Он умел поступать благородно, делать людям добро. Жестокость он проявлял только ради защиты Трои. Ты же только разрушаешь, – слова начали литься сами собой, – зачем ты пошёл на эту войну? Ради славы? Ахилл, это глупо! Это бессмысленно. Зачем ты убил Гектора? Ради мести? Да нет же! Признайся сам себе, это же просто стремление к славе! Он, в отличие от тебя, любил. Любил многих. Своё государство, свой народ, свою семью…, а тебе, как мне теперь кажется, любовь вовсе чужда!

С этими словами, девушка вскочила, утёрла слёзы и поспешно вышла из палатки.

– Да что ты знаешь о любви?! – выкрикнул Ахилл ей вслед.

Затем он обессиленно зарычал и упал на пол, катаясь по нему, будто пытаясь избавиться от этого гнетущего ощущения… Она задела его за живое… И в чём-то она была права… От этого больнее всего.

***

– Андромаха, – тихо позвала Елена, касаясь плеча подруги.

Та будто и не слышала её. Вдова Гектора уже не плакала. Слёз не осталось. Она лишь сидела и невидящим взором смотрела в одну точку. Он мёртв. Всё кончено. Два дня назад, узнав весть о смерти мужа, Андромаха рыдала, рвала на себе волосы, каталась по земле, но сейчас она сидела на полу у стены, не двигаясь, не издавая ни звука.

Белокурая царевна опустилась рядом с ней на колени и приобняла её за плечи. Наконец, молодая женщина подняла голову.

– Что теперь будет? – прошептала она.

– Не знаю… – чуть помедлив, ответила Елена, – но мы справимся.

Андромаха пожала плечами.

– Мне всё равно.

– Нет! – пылко воскликнула жена Париса, – не говори так! Гектор никогда не впадал в отчаяние, и ты не должна!

– Елена… – слабо улыбнулась царевна, – твои слова верны, но для меня они уже не имеют смысла. Отчаяние… Я впала в него уже давно. Я знала, что Гектор умрёт. Я чувствовала это. Был только вопрос времени. Но вот, это случилось.

– И что теперь? Ты собираешься дальше всю жизнь пусто просуществовать?

– Я не хочу ничего другого, – вздохнула Андромаха, – тебе просто не понять. Ты другая. Ты слишком свободолюбивая, сильная, независимая женщина. Ничто тебя не сломит. Никто не сможет повлиять на твою жизнь. Я же совсем иная. Когда-то я полностью и безраздельно отдала себя Гектору. Теперь же, нет больше ничего, потому что и его нет.

– Но хотя бы подумай о своём сыне! – нашла ещё одни аргумент Елена.

– О нём есть кому позаботиться. Но я, конечно, буду любить его. Астианакс – единственное, что всё ещё держит меня на земле.

Собеседница покачала головой.

– Ты не права. Нужно когда-нибудь начинать жить самой. И нужно учиться жить без него.

– К чему? – в голосе Андромахи звучало столько безразличия и безысходности, что Елена ужаснулась. Она просто не могла понять вдову такого великого героя.

– О Боги! – в сердцах выкрикнула она, – да что ты такое себе вбила в голову?! Мне Гектор тоже был не чужим. Он был единственным человеком, который до конца понимал меня. Он был защитой Трои. К тому же, во всём произошедшем я чувствую свою вину. Это гнетёт. Но я же не стала ко всему безразличной. И ты не должна! Я обещала Гектору, что помогу тебе… И я выполню своё обещание!

Обещание… Обещание… Андромаха зажмурилась. « Я хочу попросить тебя об одном. Будь мужественной. Если меня не будет, некому станет тебя защищать. Ты должна делать это сама. Обещаешь быть сильной?» – голос из недалёкого прошлого звучал в голове.

Молодая женщина вскочила на ноги.

– Обещание… – неуверенно начала она, – да-да! Конечно! Я обещала!

Затем, она взглянула на Елену. Та не очень понимала, что происходит.

– Ты права, – пояснила Андромаха, – я должна.

Белокурая царевна улыбнулась и протянула подруге руку. Та вложила в неё свою ладонь.

– Пошли, – кивнула Елена, – нужно повидаться с Приамом, Гекубой и прочими. Им не менее тяжело.

Вдова Гектора сделала глубокий вдох и шагнула вслед за молодой женщиной. Она чувствовала поддержку. Она знала, что не одна.

***

Уже наступил вечер. Царевна отворила дверь и тихо вошла, стараясь не создавать лишнего шума. Парис сидел у окна, уронив голову на руки. В таком же положении Елена видела его, когда уходила. Она подошла к юноше и коснулась его плеча. Он поднял голову и слабо улыбнулся.

– Как ты? – спросила молодая женщина. Царевич неопределённо пожал плечами.

– До сих пор понять не могу.

– Отчего?

– Странное чувство… Как будто всё это просто дурной сон.

Она тяжело вздохнула, обнимая его со спины и утыкаясь лицом ему в плечо.

– К сожалению, это реальность.

– Я не могу поверить в то, что его больше нет, – прошептал Парис.

– Я понимаю. Это удар для всех нас.

– Он был замечательным братом.

– За всё время, что я его знала, я успела понять это.

– А ещё, – проговорил Парис, – он был защитой Трои. Теперь стены рухнули.

– Наследником станет Деифоб.

– Да. Он неплохой дипломат. Но Гектор… Он был до безумия отважен. И на его мужество нужно равняться.

Елена в задумчивости прикрыла глаза.

– Знаешь, Парис, – наконец произнесла она, – я хочу сказать тебе, что поздно вспоминать каким замечательным был Гектор. Нельзя впадать в отчаяние. Сегодня утром эти же слова я говорила Андромахе. И теперь говорю тебе. Ты должен быть достоин своего брата.

Царевич повернулся лицом к жене и внимательно взглянул на неё.

– Ты права. И я буду.

Он заключил её в крепкие объятия.

И Елена почувствовала себя полностью защищённой. В глазах Париса, вдруг, появилась решимость, а в действиях сила и уверенность. Теперь перед молодой женщиной стоял уже не тот юнец. Отныне муж был единственной защитой и опорой. И она знала, что пока он рядом, с ней ничего плохого никогда не произойдёт.

========== Глава 22. Верное решение ==========

Уже неделя прошла со дня смерти Гектора. Тело его всё ещё лежало посреди Ахейского лагеря, завёрнутое в плащ.

Ахилл ходил мрачный, замкнувшийся в себе. Всё это время он почти ни с кем не разговаривал. Ифигению он молодой человек тоже почти не видел. Она уходила куда-то ранним утром, а возрващалась глубокой ночью. Ему было всё равно, где она находится. Ему вообще не до чего не было дела.

Был мрачный серый вечер, особенно ничем не отличавшийся от прочих вечеров на этой неделе. Ахилл лежал на ложе, устремив взгляд в потолок. Он не думал ни о чём. Мыслей просто не осталось. По крыше барабанили капли дождя. Было тихо. Безжизненностью отдавала эта гулкая тишина, давя и угнетая, вокруг не было ни малейших признаков жизни, всё вымерло. Дождь начал барабанить чаще. Откуда взялось на небесах столько воды? Неужели великие боги плачут там, сожалея о чём-то… Или о ком то…

Сознание унеслось далеко. Воин и не заметил, как тихо откинулся полог и чья то поступь прошелестела по земле.

Ахиллес увидел, что он в палатке не один только тогда, когда незнакомец, закутанный в плащ, сделал шаг вперёд и откашлялся. Молодой человек вздрогнул и вскочил.

– Кто здесь?! – спросил он.

Незнакомец молчал. Ахиллу стало не по себе. Тишина начала ещё больше давить.

– Отвечай! – рявкнул герой, чтобы хоть как то развеять это.

Человек сделал несколько шагов вперёд, а потом резко упал на колени.

– Я пришёл умолять, – хриплым голосом проговорил он.

– Кто ты?

Незнакомец скинул капюшон. Ахиллес в ужасе и непонимании отскочил назад.

– Как?!

– Что тебя удивляет, Ахилл? – спросил человек.

– Этого не может быть. Что ты здесь делаешь? Это невозможно…

Перед ним был достаточно пожилой человек, с правильными чертами лица, испещрённого морщинами. На его губах появилась горькая усмешка.

– Отчего же невозможно? Почему я не мог прийти?

– Приам! – воскликнул воин, – я не могу поверить в это. Ты же не самоубийца, чтобы идти сюда.

– У меня были слишком веские основания. Знаешь, иногда приходится расставлять приорететы, совершая безумства.

– Вот именно, безумства! Тебя могли убить.

– Пускай.

– Что тебе нужно?

Ахиллес при виде царя Трои вышел из оцепинения, которое сковывало его всё это время. Он чувствовал себя так, будто его окатили холодной водой. Приам смотрел на него внимательным взглядом серых глаз, будто проникая в самые затаённые уголки души, но броня была слишком крепка. Правда, несмотря на то, что пронзительному взгляду было не проникнуть в душу, молодому человеку всё равно было не по себе.

– Что тебе нужно? – ещё раз повторил он свой вопрос.

– Я умоляю, – наконец промолвил мужчина, – отдай мне тело моего сына.

При упоминании поверженного врага, Ахилл вновь взял себя в руки, оправившись от удивления. На его лицо вернулась хололная надменность, сопровождавшая его на протяжении многих лет.

– Тело? – переспросил он.

– Да… Верни мне Гектора!

– Его уже не оживить. И это моя добыча. Почему я должен тебе его отдавать?

Он говорил, выделяя каждое слово. Если в его душе и были сомнения, герой умело скрывал их. При его последних словах в глазах Приама отразилось отчаяние. Он цепко схватил молодого человека за руку.

– Умоляю тебя! – вскричал царь, – отдай мне тело! Что тебе стоит? Ты всё равно уже победил его. Он убит. Так отдай же мне его останки…

– Нет, – Ахиллес оставался неприклонен.

– Я, царь великой Трои, стою и умоляю тебя на коленях. Разве этого мало?

– Этого не нужно. Встань.

– Я не встану, пока ты не согласишься.

– Тщетно, – молодой человек отвернулся, чтобы не видеть слёз, навернувшихся на глаза Приама, – я не соглашусь, – твёрдо сказал он.

– Почему? Что тебе стоит? Это твоя гордость?

Ахиллес почувствовал заряд в кончиках пальцев. “Гордость…” – это вминяли ему в вину. Все. Как один. Резким движением сын Пелея вырвал свою руку из хватки царя и отошёл немного назад. Но вновь послыгался голос Приама:

– Ведь Гектор тоже не настолько виновен. Он думал, что Патрокл – это ты. Если бы это был ты – всё было бы верно и правильно. Почему же ты винишь только моего сына? Это ведь твоя личная месть, не за греков, не за Елену, не за богов, ты сам за себя. Но ты ведь тоже виновен.

Троянец задел его самое больное место. Всё внутри у Ахилла сжалось. Опять истина его нещадно грызла. Он сжал руки в кулаки, да так сильно, что ногти до крови расцарапали ладони.

– Уходи, – вылавил из себя молодой человек.

Это было произнесено таким тоном, что Приам понял – это всё. Он не согласится. Мужчина встал с колен и произнёс:

– Что ж… Таково твоё решение и оно на твоей совести. Это тебе жить с ним до конца дней.

Ахиллес не глянул на него. Опять было больно. Уже не было сил.

Царь направился к выходу, но там он резко остановился.

– А что бы чувствовал твой отец на моём месте? – вдруг тихо проговорил он.

Молодой человек вздрогнул.

Отец… Царь Фтии Пелей единственный был для сына примером. Тем, кого он уважал.

– Он мог быть спокоен, – продолжил троянец, увидев огонёк, который зажёгся в глазах собеседника, – он знал, что ты жив и с тобой всё в порядке. Что же ещё нужно?

– К чему ты это говоришь? – выдавил Ахилл.

– К тому что, посмотри на меня. Я лишён счастья, которым обладал твой отец. Мой сын мёртв. Всё, что я могу дать ему – это достойные похороны. У меня было много сыновей, но ныне большинство из них убиты. Убиты греками, в этой войне. И сейчас пал Гектор, надежда Трои, наследник. Ради него я здесь. Сжалься же ты надо мной!

– Молчи! – воскликнул герой, – нет, нет, нет! Уйди прочь.

Он чувствовал, что сейчас просто сдастся. Не потому что слаб, а потому что Приам прав, чёрт возьми. – Так что же? Считаешь, что и твой отец был бы недостоин жалости? – хватаясь за последнюю спасительную ветку, спросил мужчина.

Оковы пали. Царь попал в самую точку, упомянул отца. Ахиллес разжал кулаки. В голове творилось что-то непонятное, одна мысль сменяла другую, но одно молодой человек понимал, если сейчас он не смилостивится – никогда себе этого не простит. Это дело чести, дело правды. Он воин и его истина – благородство. Значит, поступки должны быть благородными. Как же иначе?

– Хорошо, – тихо промолвил сын Пелея, слова давались тяжело, – тебе отдадут тело.

Приам замер, не в силах поверить в то, что он всё таки согласился. Несколько мнгновений он просто стоял и удивлённо смотрел на Ахилла, а потом снова бросился ему в ноги.

– О, как тебя благодарить? – вскричал царь, не сдерживая слёз, собравшихся в его глазах.

– Встань, – ответил герой, поднимая мужчину, – вот тебе моя рука, – он протянул ему ладонь, – а с ней уважение и соболезнования. Твоя храбрость делает тебе честь. Твой сын достоин достойного погребения.

***

При помощи нескольких мирмидонянцев Ахиллес и Приам водрузили тело Гектора, завёрнутое в шкуры, на повозку, запряжённую мулами. Царь трои распрощался с воином, не сдерживая своей благодарности и восхищения.

Повозка тронулась, а Пелеев сын остался стоять, смотря ей вслед. В этот момент рядом возникла Ифигения. Молодому человеку даже не нужно было поворачиваться, чтобы понять кто это. Он почувствовал.

– Я отдал Приаму тело Гектора, – проговорил он.

– Ты правильно сделал, – ответила девушка, – это у меня вызывает уважение к тебе.

Он посмотрел на неё. Их взгляды встретились.

– Уважение? – горькая усмешка тронула его губы, – едва ли теперь это возможно…

– Возможно. Ошибки совершают все, но не все могут их исправлять. А ты можешь.

– Это не исправление. Это уступка в пользу того, что единственное можно сделать.

– Но главное, что ты сделал этот шаг.

Они замолчали. Где-то вдалеке занимался рассвет, отбрасывая на облака розоватый, немного кровавый свет. Снова утро. Как всегда. Люди приходят и уходят, а время не меняется, солнце не перестаёьёт вставать и садиться, ветра не перестают дуть.

– Иф? – тихо позвал Ахилл.

– Да? – отозвалась она.

– Что теперь?

– Не знаю.

– Мне придётся учавствовать в этой войне.

– Я понимаю.

– Уйдёшь в Трою? – вопрос, как сам собой разумеющийся.

– Нет, – она покачала головой, – к чему?

– Не оставаться же тебе здесь, со мной.

– Но туда меня ничто не влечет. Единственный человек, который был бы мне рад мёртв. Остальным не до меня. Кроме Гектора я была знакома с Еленой, но у неё сейчас своих проблем без меня хватает. Я не уйду.

– Ты не сможешь простить меня, – это скорее звучало, как утверждение.

– Смогу, – возразила она, – всё будет как раньше. Когда-нибудь. Мы справимся.

С этими словами она взяла его за руку. Может произойти всё, что угодно, но они друг друга не оставят. Что бы не случилось – они пройдут вместе все испытания.

========== Глава 23. Ненависть Агамемнона ==========

В Трое состоялись торжественные похороны Гектора. Собрались все, кто остался в живых, произносились речи, разные люди вспоминали героя, каким он был при жизни. А он лежал на помосте, в дорогих одеждах, среди богатств, недвижимый и холодные, готовый к сожжению. Царевич не слышал слов, которые произносились, не чувствовал безысходности, повисшей в воздухе. Он упокоился навек, получил отдохновение от земных страданий. На коленях перед помостом, на холодном мраморном полу стояла Андромаха, держа в руках сына. Она больше не плакала. Все говорили, а молодая женщина молчала, лишь её бледные губы шептали что-то неразличимое. Между тем, несчастная вдова прощалась с мужем. Она клялась воспитать их сына, клялась оставаться сильной. Ей не нужно было произносить громких слов, достаточно было её шёпота, чтобы Гектор услышал. Андромаха не обращала внимания, на находившихся здесь людей. Для неё сейчас их не было. Подняла она голову только когда к помосту приблизилась Елена. Она была прекрасна, как всегда, но весь её облик выражал скорбь. Ей хотелось сказать хоть что-нибудь, хотелось попрощаться. Смотря на Гектора она вновь прокручивала в голове все события, произошедшие с ней здесь, в Трое. Было много счастья и горя, света и тьмы. Но этот человек заставил её поверить. Заставил их всех поверить и быть сильными.

– Прощай, царевич, – тихо промолвила она, а потом, уже обращаясь не только к нему, но и ко всем, заговорила громче. Она не стала описывать то, что описывали все. Сейчас ей не было дела до общепринятых правил, оставалось только устремление души, слова, подсказанные горячим бьющимся сердцем. В этот день она сказала троянцам всё. Стоя у погребальном помосте царевна произнесла свою исповедь. Она вещала о том, как приехала сюда, всеми призираемая, как встретила Гектора. О том, что он говорил ей, каким был. Как вселял каждый день надежду в сердца людей. Он был героем. Герои не умирают. Слава их остаётся в веках.

Елена говорила долго, не в силах остановиться. Речь её лилась бесконечным потоком. Когда она закончила, повисло молчание. Никто был не в силах выразить хоть что-то. Все окаменели. В тишине молодая женщина отошла от помоста. Так же без слов, в руках с горящим факелом, приблизился Деифоб. Он совершил обряд. Предал огню великого человека. Вскоре пламя взвилось ввысь, к небесам, к свету, к истине. В себе оно уносило душу Гектора, навсегда, безвозвратно, в тоже время навсегда увековечивая её.

Так навек покинул этот мир истинный герой, идеал, пример доблести и благородства.

Но безумный механизм, который называется жизнью, продолжал своё движение. Время не щадит человека, стрелой летит вперёд, многое оставляя позади себя, ни о чём не сожалея.

***

В стане ахейцев, как всегда, царила суматоха. Возвращение Ахиллеса в армию вызвало воодушевсление. Греки начали один за другим совершать успехи. Фортуна явно пепешла на их сторону. Каждый день троянцы всё больше и больше сдавали позиции. Так шли дни, недели, месяцы. Казалось, что несмотря на удачу, война будет длиться вечно. На смену лета пришла осень, после осени наступила зима, принося холода, а она, в свою очередь, вновь уступила место весне. Так прошло около года.

Ахилл же неустанно воевал. Для него это когда-то было привычным занятием и сейчас всё вспомнить не составило труда. Их жизнь с Ифигенией поначалу была нелёгкой. Пропасть, возникшая после тех трагических событий, разделяла их. Но постепенно границы сглаживались. Все раны имеют свойства затягиваться, все воспоминания в конец концов отходят, освобождая место настоящему моменту. Со временем девушка простила воина. Она не забыла о всех его пригрешениях, но тем не менее протянула руку. Иф сострадала сыну Пелея, понимала его положение, пыталась всячески приободрить его. А вскоре осознала, что помимо человеческих устремлений здесь есть кое-что ещё. И на самом деле всегда было. То же самое, однажды проснувшись утром осознал и Ахиллес…

В ней не было ни капли утончённой женственности, которая обычно сводит мужчин с ума. Она была достаточна резка, прямолинейна, а иногда и груба. В тоже время в её глазах не угасал огонёк детства, жизни. Ифигения казалась даже младше своих лет. Но только не светлым нежным ребёнком она видилась Ахиллу, а непоседой, которая не переставала попадать в дурацкие ситуации. Её озорной смех, как ему казалось, разносился над всей долиной.

Бывали моменты, когда девушка казалась уязвимой и хрупкой, тут же она расправляла плечи, поднимала голову и шла идёт вперёд, сочетая в себе твёрдость и детскую невинность. Но всё равно хотелось защитить её, укрыть от всего мира.

Все её движения были достаточно стремительны и резки. Никакой грации и мягкости. Всё это осталось в прошлой жизни. От образа маленькой царевны не знающей забот ничего не сохранилось, он растаял в первых же лучах солнца, падающих на скифскую пустыню. Она вдыхала в него жизнь, раскрашивала мир вокруг яркими красками, зажигала звёзлы на широком небосклоне. Он начал видеть мир, чувствовать его.

Единственного Ахиллес не понимал, откуда в этой девочке столько мужества, храбрости, твёрдости? Быть может, от того, какие трудности она прошла. От того, что неподготовленная вошла в этот жестокий мир. Но откуда тогда жизнерадостность и способности не унывать?