Текст книги "Любовь сильнее смерти (СИ)"

Автор книги: Ольга Корф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

Места, в которых мы оказались, были диковинны для меня, которая за пределы Микен всего пару раз выезжала. Люди там совершенно другие, и вообще, всё другое. Сёстры часто смеялись, что я смотрю на всё таким взглядом, будто бы только что свалилась неизвестно откуда и впервые оказалась на земле. Но, честно говоря, именно такое ощущение у меня и было. Я подолгу удивлялась тому, что в большинстве городов нет таких каменных оборонительных укреплений, какие есть Микенах. У большинства вообще нет военных сооружений. Несколько раз мы бывали и у царей всяких небольших царств. И почти все из них были не такие, как Агамемнон. Не носили драгоценные одежды, держались просто, радушно, были добры и приветливы.

Пару раз нам приходилось сражаться со всякими неизвестными мне народами. В течении всего этого времени к нам присоединились ещё несколько человек. Как выяснилось позже, у амазонок вообще, то есть целый город, но часть из них предпочитают вести бродячий образ жизни.

И вот, однажды, мы повстречались с Троянским гонцом, который, по приказу самого царя Приама, ездил по разным землям и искал союзников, которые могли бы помочь Трое в начавшейся войне. А также, когда он отправлялся по этому поручению, в списке тех, кого нужно попросить о помощи, старший сын царя, Гектор, упомянул и амазонок, которых гонец имел шансы встретить. Так оно и получилось. Пентесилея согласилась. Она всегда считала, что нужно помогать тем, кто в этом нуждается. Мы тут же направились в Трою.

Путь был не очень близкий, но мы его преодолели. Когда мы оказались перед городом, я поразилась тому, как высоки и гладки его стены, а оказавшись внутри я убедилась, что все удивительные истории о Трое – правда. Улицы там, в отличие от всех греческих городов, широки. А богатство дворцов поражает воображение. Мостовые у них выложены мрамором, на улицах бьют фонтаны, храмы просто огромны, а золотые статуи богов кажутся живыми. Нас приняли очень тепло. Царь Приам и всё его семейство показались мне очень добрыми людьми. Видела я и Елену, которая, кстати, приходится мне тётей (она сестра моей матери). Меня поразило, с каким достоинством она держалась и вообще, она поразительно храбрая женщина, которая не побоялась бросить вызов судьбе и бороться за своё счастье. В Микенах я слышала о ней только плохое, но сейчас не понимаю, как о Елене можно говорить что-то дурное!

А потом начались военные действия, в которых и амазонки приняли участие. Мы разбили свой лагерь неподалёку от Трои, с другой стороны от ахейцев и имели доступ в город в любое время.

Все наши скитания, как мне довелось узнать, заняли три года. Прибыв в Трою, я пыталась разузнать о тебе, но при этом нужно было не вызвать подозрения. В итоге, Гектор рассказал мне, что ты стал великий могучим героем, только почему-то вот уже три года не учувствуешь в битвах. Кстати, почему?

– Не важно, – отмахнулся Ахилл, – с Агамемноном повздорил.

– Из-за чего?

– Прости, но я не хочу об этом говорить, – сдержанно ответил он, правда выражение его лица при этом изменилось.

– Хорошо. Как скажешь, – тут же согласилась она и продолжила свой рассказ, – между тем, ещё с самого начала моего пребывания с амазонками, Пентесилея обучала меня разным премудростям боя. Конечно, кое-что, благодаря тебе, я уже умела, но нужно было совершенствоваться. Благодаря ей, теперь я отлично могу сражаться. Поначалу, она не разрешала мне учувствовать в битвах, по позже, пару раз всё-таки разрешила.

– Постой, – прервал её Ахиллес, – ты что же, сражалась против своих же?

– Своих?! – воодушевлённое выражение лица девушки, сменилось горькой усмешкой, – а ты предлагаешь мне считать своими тех людей, которые некогда, видя, что меня собираются принести в жертву, даже никак не попытались предотвратить это? Если бы не ты, никто иной не пошевелил бы даже пальцем, чтобы спасти меня! А троянцы и амазонки дали мне кров, позволили войти в свой дом, не дали умереть. Я им вечно буду благодарна!

– Так почему же тогда ты здесь? – он внимательно взглянул на неё.

– Видишь ли, один человек, узнав мою историю, сказал, что мне всё же стоит пойти к тебе. Ты ведь наверняка волновался о том, что там со мной. К тому же мне и самой безумно хотелось увидеть тебя. Я, сама не знаю почему, просто чувствовала, что мне это необходимо. Только вот никак не могла я сама на это решиться. Пентесилея тоже считала, что мне стоит поступить именно так. Я-то боялась, что она будет против, но, как оказалось, она была только рада, что я наконец решилась. Но всё же мне очень не хотелось её оставлять. За эти годы она стала для меня одним из самых близких людей. Однажды, во время одной из битв её поразил копьём Агамемнон, – на этих словах её лицо сделалось серьёзным и в глазах отразилась боль, – когда Пентесилею доставили в лагерь, она была ещё жива. Но рана была смертельной. Она скончалась у меня на руках…

Царицей стала другая наша сестра – Мирина. Она недолюбливала меня. Именно поэтому я и решила оставить амазонок, Трою и идти к тебе. Там меня больше ничто не держало.

Мне помогли выбраться из города и объяснили, как добраться до сюда. И вот, я здесь.

– Твой рассказ впечатляет. Агамемнон… Ты ненавидишь его?

– Ну… Не могу точно этого сказать.

– Ты слишком добра.

– Просто он стал таким, из-за жизненных обстоятельств. Ты же знаешь историю Микен, когда братья убивали друг друга, страшные проклятия одно за другим налагались на царский род.

– Ты пытаешься оправдать его, – фыркнул Ахиллес, – поверь, он этого не достоин.

– Давай сменим тему, – вздохнула она.

– Хорошо. Кстати, я-то думал, что ты предпочтёшь где-нибудь поселиться, начнёшь тихую жизнь, потом выйдешь замуж и будешь спокойно существовать, а тебя потянуло на приключения!

– Знаешь, я решила, что жизнь, которую ты описал, не для меня.

– В общем то, я не удивлён.

– А ты? Что было с тобой?

– Воевал. Потом перестал, – отозвался он, тоном давая понять, что больше здесь рассказывать не о чем.

Девушка вздохнула. Не хочет, что уж из него душу трясти?

Некоторое время они молча рассматривали друг друга.

С их последней встречи Ахилл стал ещё выше, мышцы на крепком теле развились, кожа приобрела бронзовый загар, русые волосы ещё немного отрасли и теперь были чуть ниже плеч. Но главное не это. Ифигения заметила, что взгляд зелёно-голубых глаз стал иным. В нём больше не было той юношеской беспечности. Где-то там, внутри, девушка смогла разглядеть спрятаную в глубине боль. Она ведь хорошо знала Ахиллеса и смогла почувствовать, насколько он изменился. Весь его облик теперь говорил о твёрдости, некоторой жестокости. Голос стал более грубым, да и говорил он значительно меньше, чем пять лет назад.

Молодой человек, в свою очередь, тоже заметил изменения. Подруга детства немного подросла, хотя рост её всё равно оставался небольшим. Привычные царские одежды ныне заменяло воинское облачение: короткая туника, кажется, мужского покроя и защита. Некогда каштановые кудрявые волосы выгорели, став рыжевато-золотистыми и теперь были острижены до плеч, хотя раньше отпускались ниже талии. Светлая кожа стала смуглой. Видимо солнце повлияло на Иф.

Только взгляд, в отличие от взгляда Ахилла, не изменился. По-прежнему детский, наивный. Только появилась какая-то твёрдость.

Они поговорили ещё немного отрезных пустяках.

Между тем, за окном начало светать.

Девушка зевнула. Молодой человек заметил это.

– Давай спать, – предложил он.

– Угу, – откликнулась одна.

Спальное место здесь было только одно, но им уже было всё равно. Даже не снимая доспехов, Иф свернулась калачиком на шкурах и тут же уснула. Через некоторое время, примостившийся радом Ахилл, тоже погрузился в царство Морфея.

========== Глава 7. Небольшое путешествие и его неприятные последствия ==========

На следующий день, с утра Ахилл позвал к себе в палатку Патрокла, чтобы тот увидел неожиданно объявившуюся Ифигению. Остальным о её присутствии они решили не сообщать. Это могло быть опасным. Если вдруг произойдёт вторжение посторонних, Иф могла притвориться рабом Ахиллеса.

Патрокл был поражён и первое время даже не мог поверить. Тогда Ифигении понадобилось ещё раз пересказать свою историю.

– Но как ты смогла всё это пройти?! – никак не успокаивался юноша.

– Сама не знаю, – пожала плечами девушка, – наверное, когда захочешь жить, и не такое сделаешь.

– Бывает, когда жить очень хочется, а сделать ничего не можешь, – мрачно возразил ей Ахилл.

– Ну хватит! – прервал его Патрокл, – не омрачай такую радостную встречу! – А от тебя, – он вновь обратился к Иф, – я, честно говоря, такого не ожидал. Кто бы мог подумать, что ты, будучи царевной, ещё мелкой девчонкой, окажешься таким крепким орешком! Нет, я конечно видел, что ты с характером, но что б такое…

Ифигения улыбнулась. Ей казалось забавным то, насколько друг поражён и восхищён. Хоть Патрокл и был всего на год её младше, она привыкла чувствовать себя старшей сестрой, и даже сейчас, когда он был уже на голову её выше, сильный здоровый юноша, он всё равно, почему-то, казался ей ребёнком.

Тоже самое чувствовал Ахилл, только по отношению к ним обоим. Ифигения всегда была бойким ребёнком и тянулась за старшим товарищем. Наверное, потому такой и выросла. А Патрокл характером был чуть поспокойнее, но тоже брал пример с брата.

А какого же было Ахиллесу, когда он ещё и сам то только рос, а каждый его шаг повторяли два маленьких ходячих недоразумения, которые каждый день умудрялись по нескольку раз влипать в разные немыслимые ситуации. Стоит ли говорить, что детство у этих троих было весёлым!

Но это было только летом. Осенью братья уезжали обратно к себе домой, где старшего сына Пелея тут же отправляли к строгому учителю Хирону, которые обучал будущего воина. Младший же оставался с отцом, но его тоже учили.

А Ифигения, в это время, искренне страдала без друзей в Микенах. Когда наступали холода, приходилось распрощаться со свободой. Нужно было сидеть во дворце. Вот здесь то и начиналась для девочки печальная пора. Её начинали воспитывать, как подобает царевне. Всё-таки, она была старшей дочерью великого царя Агамамнона. Как же Иф ненавидела все эти правила, церемонии, надобность показывать идеальные манеры. В искусстве быть царевной, в отличие от искусства сражений, девочка особых успехов не делала. Единственное, что было в ней истинно царское – так это гордость и упорство, доставшиеся, судя по всему, от матери.

Сейчас, девушка не раз задумывалась о том, кем же мог быть её отец. Ведь Клитемнестра так и не успела ей сказать. Может, какой-нибудь вечно странствующий человек? От кого могло достаться ей свободолюбие, храбрость, отвага, авантюризм? Странствуя с амазонками по разным землям, Ифигении нравилось думать, что отец гордился бы ей.

Патрокл предложил совершенно безумную идею: пойти посмотреть на диких лошадей, обитающих неподалёку. Дескать, он уже ходил туда, где они обычно пасутся.

– А ты не подумал, что тебя могли увидеть Троянцы?! Это ведь уже не территория нашего лагеря! – возмущённо воскликнул Ахиллес.

– Ну и что? Они ведь в лицо меня не знают! Да и нет там никого! – легкомысленно отмахнулся младший брат, – к тому же, у меня всегда при себе оружие! – уже более серьёзно добавил он.

– Ты неисправим… – вздохнул молодой человек, – как ребёнок малый!

Наблюдая за этой перепалкой, Иф не удержалась от смеха. Наконец-то она почувствовала, хоть что-то родное. Тепло разлилось в душе и теперь приятно грело изнутри. Безумно захотелось вновь ощутить себя маленькой девочкой, не знавший ни смерти, ни трудностей, ни войны.

– Да-да! – радостно воскликнула она, – давайте пойдём смотреть лошадей!

– Вот и Иф поддерживает! – заметил Патрокл.

Их взгляды обратились к Ахиллу, который совершенно не разделял их радостного настроя.

– Вы что, совсем с ума сошли?! Какие лошади?! Война идёт!

– Но сколько можно сидеть здесь?! – не выдержал Патрокл, – мы бездействуем уже два года! Так что же, даже осматривать окрестности нельзя?

Он говорил тоном обиженного ребёнка. Лицо же Ахилла пылало яростью.

– Я сказал – нет! – отрезал герой и вышел из палатки.

Младший проводил его сердитым взглядом.

– Какой-то он сегодня злой… – пробормотала Иф.

– Не то слово! – откликнулся юноша, продолжая буравить взглядом выход, – но ты знаешь, – повернулся он к девушке и глаза его засияли, заискрившись заговорческими огоньками, – мы всё равно пойдём смотреть лошадей!

***

На лугу было безумно красиво. Солнце золотило деревья и мягкую траву. Здесь не было холодно, как в лагере. Несильные порывы ветра срывали, с широких раскидистых крон, уже понемногу начинавшие желтеть листья. По голубому небу плыли далёкие пушистые облака. В детстве, Ифигении с Патроклом и Ахиллом очень нравилось лежать на траве, запрокинув голову и придумывать, какое облако на кого похоже.

Где-то в пока ещё пышной листве щебетали птицы. Их трель приятно услаждала слух и вовсе не была раздражающей.

– Где же лошади? – спросила девушка, оглядываясь по сторонам.

– Чуть дальше, – ответил юноша, хватая её за руку и ведя вперёд, сквозь заросли.

Они оказались на открытой территории. Холм, на котором располагался этот лесок, опускался вниз. Прямо перед молодыми людьми простиралась широкая равнина. Неподалёку Иф заметила стадо диких лошадей, на которых они и пришли смотреть.

– Видишь их? – спросил Патрокл.

– Да! Пошли скорее! Я хочу поглядеть на них поближе!

– А можно даже покататься! – подмигнул ей он.

Они бросились к животным. Поначалу, те отнеслись к пришельцам с недоверием, но потом, по придумке Патрокла, они с Иф угостили лошадей яблоками, те прониклись к ним и даже разрешили гладить.

– А ты умеешь приручать их? – с сомнением спросила девушка, когда юноша решил прокатиться.

– Немного, – ответил он.

Бесстрашно брат Ахилла вскочил на спину коричневой пятнистой кобыле, не очень высокого роста. Сначала, животное пыталось скинуть наездника, но Патрокл крепко держался. Всё-таки, эти лошади были более-менее миролюбивыми. Не смотря на их дикость, приручить эту породу было не очень сложно. Вскоре, юноша спокойно держался в седле. Ифигения тоже решила покататься. Она выбрала чёрного жеребца. Патрокл с сомнением взглянул на него.

– Ты уверена? – спросил он, – этот конь не выглядит слишком уж покорным!

– Ну и что? – упрямо воскликнула девушка, – зато, он мне нравится!

С этим жеребцом всё пошло сложнее. Ему всё же удалось скинуть наездницу. Благо, трава была мягкой, да и упала она удачно, поэтому никаких повреждений не было. Ифигения поспешно вскочила на ноги и бросилась в погоню за конём. Догнав его, она повторила свои попытки. Где-то через час, жеребец всё же сдался. С торжествующей улыбкой, под одобрительные крики Патрокла, Иф гордо восседала на коне.

Вдоволь накатавшись, молодые люди отпустили своих новых четвероногих друзей обратно на свободу, а сами направились к небольшому ручейку, который находился неподалёку, чтобы умыться.

Но вот тут-то их и ждали непредвиденные обстоятельства. Когда они находились у воды, причём оставив оружие чуть поодаль, к ним неожиданно подкрались два человека. Это были просто гиганты, с которыми совладать у шестнадцатилетнего юноши и невысокой девушки не было шансов. Но отчаянность и отвага позволили им протянуть хоть какое-то время. Когда их попытались схватить, Ифигения и Патрокл во всю отбивались. Они начали обрушивать свои удары, не давая противникам и секунды. Но всё же, через какое-то время, те их одолели. Судя по всему, это были троянцы. Они скрутили молодых людей и потащили в неизвестном направлении. «А ведь Ахилл предупреждал!» – горько подумалось Иф.

И тут, как по волшебству, появился сам герой. Он уложил воинов градом мощных ударов, неожиданно появившись у них из-за спины.

Спасённые Патрокл и Ифигения радостно бросились к другу, но гневное выражение его лица остановило их.

– Почему вы ослушались меня?! – прорычал он.

– Ахилл… Прости… Мы… – начал было юноша, но брат грубо прервал его.

– Впервые за эти два года я вновь вступил в схватку с троянцами! – голос его

дрожал, от едва сдерживаемой ярости, – и всё из-за вас! А если бы я не успел?! Срочно возвращайтесь в лагерь и не высовывайтесь оттуда!

Молодые люди решили, что сейчас не стоит перечить ему и поспешили удалиться.

***

Огонь весело потрескивал в очаге, бросая по сторонам яркие языки пламени.

– Ну и приключение у нас сегодня выдалось! – насмешливо протянула Ифигения.

– Да уж! Честно говоря, когда эти громилы схватили нас, я испугался, – признался Патрокл.

– Как хорошо, что Ахилл вовремя успел!

– О да! Если бы не он… Боюсь подумать, что было бы!

Они замолчали, вглядываясь в огонь. Очаг распространял приятное тепло.

– Послушай, Патрокл, – немного неуверенно начала Иф, – а что такое происходит с Ахиллом?

– То есть? – не понял юноша.

– Раньше он был каким-то другим… Я не знаю, как объяснить… Что-то изменилось и в его поведении, и в нём самом. В детстве он всегда был весёлым открытым, а сейчас он хмурый… Отчуждённый…

– Пять лет не прошли даром. Он возмужал. Да и война изменила его…

Девушка не нашла, что возразить.

– А почему он бездействует? Из-за чего они повздорили с Агамемноном?

– А он тебе не рассказывал? – спросил Патрокл, она отрицательно помотала головой, – что ж. Ахилл ничего не делает просто так. Не сказал, значит были на то причины, – неуверенно проговорил юноша, – ты меня конечно извини, но давай, если он посчитает нужным, сам тебе расскажет.

– Ладно, – согласилась Иф, поняв, что всё равно ничего от него не добьётся, – а может, пойдём, попробуем извиниться перед ним? – предложила она.

– Хорошая идея.

На все их длинные извинения, Ахиллес ответил лишь одно: «болваны!»

Это всё. Кажется, он уже перестал злиться. В конце концов, слава богам, всё обошлось.

В этот день Иф заснула в палатке героя, как убитая. Всё-таки впечатлений на сегодня хватило. Он же ещё долго не мог уснуть. Одной из причин, послуживших этому, было то, что ему пришлось ютиться в уголке ложа, поскольку спящая девушка заняла большую его часть. «Видимо, будем жить по принципу: кто успел первым занять территорию, тот и спит спокойно!» – насмешливо подумал про себя Ахиллес.

========== Глава 8. Битва Париса с Менелаем ==========

Уже перевалило за полночь, когда обессилевший Парис ввалился в комнату. Лицо его покрывала испарина, сам царевич едва передвигал ноги.

Дремавшая на кровати Елена, тут же вскочила и подбежала к возлюбленному.

– О Боги! Где ты был?! – обеспокоенно воскликнула она.

– Тренировался… – прохрипел он.

Молодая женщина подвела юношу к ложу, сняла с него запачканную военную одежду, омыла его.

– Не нельзя же так истязать себя! – вздохнула она.

– Но битва завтра…

– Парис, Менелай не настолько силён! Я верю, что ты одолеешь его! К тому же, к завтрашнему дню тебе нужно быть отдохнувшим и полным сил. Держи, выпей, – царевна протянула ему кубок с вином. Парис поспешил выпить залпом всё содержимое. Затем, он прилёг. Елена устроилась рядом.

– Как думаешь, у меня правда всё выйдет? – спросил царевич.

– Конечно, любимый! – без всякого сомнения подтвердила красавица.

Она и впрямь в него верила. Конечно, воинская слава бывшего супруга была достаточно велика, но зато Парис был моложе и это давало ему преимущество.

Молодая женщина с улыбкой посмотрела на него. Чёрные кудри разметались по белой простыне, красивые черты лица, наконец-то расслабились.

– Это хорошо, что ты веришь в меня, – улыбнулся он, – ведь я сражаюсь за тебя, моя Елена! – в его словах прозвучала гордость, – знаешь, – продолжал он, – я хочу, чтобы у нас был собственный дворец! Самый красивый в Трое!

– Дворец? – удивилась она, – зачем он нам?

– Ты достойна самого прекрасного!

– Ах, Парис! Не стоит. Мне хорошо рядом с тобой везде, где бы мы не находились.

– А я всё равно хочу дворец! – упрямо воскликнул он, – у меня ведь самая красивая жена! Значит, должно быть и самое лучшее жилище. Пускай братья завидуют!

Елена слушала его с нежной улыбкой.

– Как ты ещё наивен! – рассмеялась она, – такая наивность свойственна только юности.

Он недовольно фыркнул.

– Брось! Ты меня всего на пять лет старше, а рассуждаешь, как умудрённый старец!

Молодая женщина возвела глаза к небу.

– Мне ведь двадцать шесть, а многие считают это уже старостью.

– Но ты, Елена, как мне кажется, вечно молода!

– К сожалению, это не так. Пройдёт ещё лет десять, и я уже не буду прекрасна, как прежде.

– Я всё равно буду тебя также любить! – пылко воскликнул он.

На губах царевны заиграла счастливая улыбка. Через столько лет несвободы, она наконец узнала, какого это, любить и быть любимой. И даже если завтрашний бой будет проигран Парисом и, если, хотя, Елена даже не смела думать об этом, Менелай убьёт его, она всё равно никогда не забудет того времени, что провела с человеком, которого искренне полюбила, несмотря ни на что.

***

Солнце осветило равнину, простиравшуюся перед стенами Трои. За ней располагались лагеря Геков, а ещё дальше море.

Троянцы, под предводительством Гектора, вышли из города. Их начищенные до блеска доспехи сверкали на солнце. Пехотинцы гордо стояли, сжимая в руках копья и мечи. Воины, которые были в коннице, восседали на своих прекрасных конях, коими славилась Троя, или же стояли на богато украшенных колесницах.

Впереди войска находились Гектор, который был предводителем, и Парис, который должен был один на один сражаться с Менелаем. Старший сын Приама гордо стоял на позолоченной колеснице, младший на посеребрённой. Оба царевича производили впечатление прекрасных, сильных, мужественных воинов.

Напротив, выстроилась греческая армия, под предводительством самого Агамемнона. В кои то веки, верховный царь, собственной персоной, вышел на поле битвы. Его доспехи были золотые. Гордая осанка, холодный жестокий взгляд чёрных глаз, на губах презрительная насмешка. По правую руку от него стоял Менелай. На его лице отражалась холодная решимость, рыжие волосы немного растрепались от ветра, дующего с моря. Позади них выстроились ахейцы. Их доспехи сверкали так же, как и у Троянцев. К сегодняшнему дню тщательно подготовились обе армии.

На городской стене, прямо над главными Дарданскими воротами, откуда вышли воины, установили террасу для наблюдателей. Здесь, на резном деревянном троне царственно восседал Приам. На нём были пурпурные одежды, украшенные драгоценными камнями. По левую руку от него сидела Гекуба, так же богато одетая, а по правую расположилась Елена. Она казалась ещё прекраснее обычного. Молодая женщина надела простой белый лёгкий хитон, с золотой оборкой. Её светлые волосы украшал обруч, сделанный из золота и усыпанный маленькими камнями. Лицо красавицы было взволновано. Белые руки нервно мяли края одеяния.

– Не волнуйся так, дочь моя, – обратился к ней Приам, – сегодня твой муж бьётся за тебя, и ты должна мысленно быть с ним и вдохновлять его.

Елена кивнула. Царь ободряюще улыбнулся.

Перед ними на подушках расположились царевны и некоторые царевичи, которые по каким-то причинам не находились среди воинов. Прямо перед молодой женщиной сидела Андромаха, с ребёнком на руках. За последнее время, жена Гектора и Елена начали более-менее общаться. Андромаха тоже была чужестранкой и ей было нетрудно понять жену Париса.

Застучали внизу военные барабаны. Вперёд выступили Парис и Менелай. Лица обоих горели непоколебимой решимостью. На шрпвии был очерчен большой круг. Именно к нему и подступили противники. Парис поднял глаза к террасе и улыбнулся Елене. Она улыбнулась в ответ. Менелай тоже глянул на неё, но взгляд этот был полон презрения. От него молодую женщину пробрала дрожь.

У обоих мужчин в руках были мечи и щиты. Если говорить о доспехах, Менелай выглядел менее защищённым, так как явно уступал Парису в проворности, свойственной молодости последнего, а лишняя защита ещё больше бы ограничивала возможность движений. Доспехи троянца, но защищали торс, шею, бёдра. Так же он надел щитки на руки и голени. На головах обоих красовались шлемы.

Наконец, мужчины воткнули мечи в землю, показывая, что готовы к бою.

Кто-то бросил камень в центр круга. Тогда воины схватили своё оружие, принялись кружить по полю битвы. Менелай, словно желая показать свою власть, силу и доблесть, напал первым. Удар был быстрым и тяжёлым. Паоис еле отбил его. Следующие несколько ударов спартанца заставили его попятиться. Но через некоторое время, ему пришлось на миг замереть, дабы перевести дух. Меч всё же был тяжёлым, а противник уклонялся ловко и стремительно, из-за чего ударов нужно было нанести очень много, причём, без промедления. Парис воспользовался моментом и тут же нанёс удар, со всей мощью, на которую был способен. Менелаю пришлось на шаг отступить. Царевич тут же прыгнул на него сверху, да так неожиданно, что противник не успел поднять щит и отвёл остриё только при помощи меча. Всё же лезвие успело оцарапать его незащищённый бок, как раз между креплениями защиты.

Со стороны троянцев раздались крики и улюлюканье. Первая кровь.

Тем не менее, Менелай быстро оправился и начал стараться делать нижние выпады, чтобы меч коснулся ног противника, ведь они держали юношу. Но он разгадал этот манёвр и внимательно отбивал именно удары снизу.

Затем, уличив момент, Парис постарался нанести удар между защитой га шее и шлемом, но Менелай ударил своим длинным мечом об его меч и, из-за этого, юноша промахнулся, обнаружив удар на защищённое плечо.

Затем, спартанец сложным манёвром выбил щит из рук противника, а через некоторое время отбросил и свой. Бой становился всё более стремительным. Началась череда быстрых ударов, которые каждому отражать удавалось всё сложнее и сложнее, поскольку битва длилась уже около часа и усталость начинала накатывать на воинов.

И тут, случилось неожиданное. Парис занёс меч над головой, чтобы нанести удар сверху. Менелай, увидев это, тоже перенёс оружие наверх. Противники стали обмениваться верхними ударами, но, когда троянец замахнулся, чтобы обрушить меч со всей силы, спартанец успел опустить оружие вниз и стремительно резануть по ногам юноши. Тот упал, как подкошенный.

Елена вскрикнула и вскочила с кресла.

В рядах греков послышались радостные выкрики. Агамемнон гордо усмехнулся. Менелай занёс меч над Парисом, но царевич поспешно откатился чуть подальше, а затем нашёл в себе силы поползти. Наконец, он оказался за пределами круга и остановился у ног Гектора. На лице Менелая отразилось непонимание.

– Эй! – громовым голосом закричал он, – мальчишка, иди сюда!

Но тот никуда не пошёл.

– Видимо, он признаёт, что повержен! – ухмыльнулся Агамемнон, спрыгивая с колесницы и подходя к брату.

– Тогда, пускай отдают Елену! – воскликнул Менелай.

Повисло молчание. Царевна, свесившаяся с поручней, побледнела. Парис протестующе замычал.

– Вот именно, пускай возвращают спартанскую царицу и платят выкуп золотом! – подтвердил микенский царь.

В рядах греков послышались разные голоса, которые твердили тоже самое.

– Нет! – вдруг, решительно отрезал Гектор, – мы не выдадим Елену, и вы не получите от нас ничего!

Ахейцы протестующе загалдели.

– В таком случае, мы возьмём сами! – грозно выкрикнул Агамемнон.

– Попробуйте! – смело ответил троянец.

Верховный царь возвратился на свою колесницу и обвёл взглядом войско.

– Вызов принят! – заявил он, – в атаку! – его команда прозвучала началом к активным действиям. Воины двинулись вперёд.

С бесстрашием в глазах Гектор скомандовал своим тоже наступать. Тем временем Парису помогли удалиться за ворота.

Две армии встретились. Началась битва. Воины были крайне ожесточены.

Поначалу, Гектору удалось пробить брешь в шеренге греков, но потом они начали теснить троянцев по краям. Это было просчётом Агамемнона, потому что противникам удалось создать клин и ворваться в центр ахейского войска. Тем не менее пробиться насквозь им не дали. Вскоре, троянцы потеряли построение, да и греки тоже. Воины распределились в хаотичном порядке.

Но удача в этот день изменила грекам. Начали выбывать из строя основные воины. Сначала Деифоб, командующей правой фалангой троянцев, сразил Нестора, нанеся ему дротиком удар в бедро. Затем, не повезло Диомеду. Он сражался с царевичем Антенором и уже начал его одолевать, когда сзади появился Гектор и щитом ударил его по голове так, что тот потерял сознание. Одиссей на плечах вынес друга и оставил в безопасном месте, приходить в себя.

Битва длилась уже второй час. Троянцы начали выдыхаться и, кажется, преимущества уже были на стороне греков. Это приободрило их. Но тут Менелай неожиданно упал, поражённый в ногу стрелой Париса, который вновь вышел на бранное поле. Нога его была перевязана, но в руках он крепко сжимал лук. Царевич пристроился чуть поодаль и теперь разил всех своими стрелами. Агамемнон заметил это и начал пробиваться к юноше. Наконец, оказавшись на нужном расстоянии он метнул копьё, но его ловко перехватил царь Главк, удачно оказавшийся здесь именно в этот момент. Парис с благодарностью кивнул ему. Мужчина метнул в Агамемнона его же копьё и тот, не успев сориентироваться, упал, поражённый в голень, с которой слетел щиток.

Затем множество ахейцев пало поражённые лучниками, под предводительством Париса. Греки не понимали, куда делся Тевкр, пока кто-то не увидел его, поражённого в плечо Гектором, который после этого, успел ранить и Идоменея.

В итоге, из предводителей остались только Аякс, Нестор и Одиссей. Этого было недостаточно. Они дали сигнал к отступлению. Конечно, это было для них тяжёлым ударом, но другого выхода не было. Ахейская армия потеряла очень много людей.

Сегодня победа была на стороне троянцев, но греки совершенно не собирались прекращать осаду. Поражение ещё больше вскипятило их кровь и усилило жажду.

========== Глава 9. Шантаж ==========

Одиссей неуверенно топтался возле входа в палатку Ахиллеса. Опять. На этот раз он не питал надежд, что герой смилостивится, но это был единственный выход из сложившейся ситуации. Греки потеряли слишком много людей, которых было неоткуда взять.

Наконец, мужчина решился и громко позвал: «Ахилл!»

Через некоторое время, он выглянул.

– Одиссей? – изумился молодой человек, тут же пропуская друга вовнутрь.

Вошедший огляделся. За последнее время обстановка не изменилась. Только в углу воин приметил раба, лицо которого было скрыто. Проследив за его взглядом, сын

Пелея поспешил его успокоить:

– Он глухонемой.

Одиссей кивнул. Ахилл окинул его взглядом. Видимо, мужчина направился к нему прямо с поля битвы, поскольку на нём были доспехи, сам он был в пыли, а в руках сжимал шлем.

– Что же привело тебя ко мне? – спросил герой.

– Я пришёл просить тебя о милости, – вздохнул Одиссей, – уж поверь, просто так я бы не стал этого делать, но мне больше не к кому обратиться.