Текст книги "Следуя за тенью (СИ)"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 27 страниц)

Откуда, будто со стороны, и одновременно из самой глубины ее сознания пришел ответ: она должна открыть Загрань. Единственный возможный путь! В этом мире стало тесно для нее… Вот только – и Ида уже знала – на этот раз у нее просто не хватит сил терпеливо ждать, пока черный туман сгуститься, закрывая солнце и позволяя поводырю видеть на шаг дальше этого мира. Но так ли в действительности он был необходим? Ведь демоны, в отличие от нее, уже готовы, уже видят границу между мирами и лишь ждут, пока поводырь откроет ее для них!

Ида распахнула глаза, абсолютно слепые, не видящие ничего вокруг… Сейчас и здесь ей не нужно было смотреть на этот мир. Все, что ей было необходимо, сосредоточилось в ощущении острых граней твердого камня на ее ладони, и во взгляде демонов, уже смотрящих на нее, и в одном желании, внезапно разросшемся до такой степени, что его стало просто невозможно удерживать внутри себя… Открыть Грань!

Демоны рванулись к ней!

Ида закричала и тоже всем телом, которое на мгновение перестала контролировать, потянулась им навстречу. Какой-то уголок ее сознания, продолжавший трезво оценивать все происходящее, отметил, что твари, ворвавшиеся из Заграни, отнюдь не те, что по плану должны были появиться. Не огромная стая – лишь с полдюжины, но зато они были в несколько раз крупнее тех уродливых бабочек, что появлялись раньше: с телами, покрытыми жесткими иссиня-черными перьями, с загнутыми клювами, с длинными голыми хвостами, похожими на плетку – они были размером с крупных птиц… Птиц, которых на Эспенансо никогда не водилось!

Ида вскинула руки вверх, позволяя демонам, пронесшимся над ее головой, мазнуть по ним кончиками распахнутых крыльев, словно хотела поймать их… Но нет, не хотела. Твари взмыли выше, закружившись над площадкой, разрывая воздух пронзительным птичьим криком. Иде казалось, что она почти физически ощущает их восторг от того, что им наконец-то удалось найти дорогу в такой теплый и солнечный мир, где так вкусно пахнет, обещая роскошную охоту… Чтобы добраться, до этой закрытой со всех сторон площадки, где тренировались, оттачивая свои навыки, поводыри, нужно было пройти через настоящий скальный лабиринт, и Ида даже к седьмому дню тренировок так и не смогла сориентироваться, в какой же стороне от них находится человеческое поселение… Но теперь она это точно знала! И для этого ей не нужно было ни думать, ни вспоминать дорогу, ни определять стороны света – демоны, кружившие в воздухе, уже точно знали, куда их влечет сильнее всего, и нужно было лишь следовать за ними!

Новая волна восторженных пронзительных воплей больно ударила по перепонкам, на мгновение почти оглушив. Демоны метнулись вверх…

– Останови их, Ида! Что же ты делаешь?.. Останови немедленно!

Но девушка, кажется, не услышала вовсе. Она стояла посреди площадки, запрокинув голову. Ее глаза были широко распахнуты… но смотреть так может и слепой – смотреть не на этот мир!

Ида почувствовала, что ей вновь стало не хватать воздуха и снова стало тесно… Солнце сияло так ярко, и небо было абсолютно ослепительным, и ничто не могло сравниться с тем, чтобы просто позволить себе взмыть ввысь…

– Останови их!.. – на этот раз не выдержал Кайрен, а Рафана, поняв, что дочь императора просто не в состоянии никого услышать, уже начала действовать. Женщина выхватила из складок своего плаща темно-синий кристалл азрака и, зажав его в кулаке, резко раскинула руки в стороны. С ее ладоней одновременно сорвались два сгустка темноты, похожих на плотный дым. А в следующее мгновение тени сгустились еще больше, обретя четкие очертания. Два демона таких же крылатых, как и те, что выпустила Ида, но значительно крупнее и куда больше напоминавших ящериц, а не птиц, рванулись в небо вслед за первыми. Твари-птицы, мгновенно почувствовав приближающуюся к ним опасность, развернулись, полукругом рассыпавшись над площадкой, и предостерегающе зашипели, распахнув острые клювы, но демоны-ящерицы, словно не заметили этого вовсе. Они, не сбавляя скорости, врезались в своих противников. Может быть, они и могли испугаться… но безжалостная воля поводыря, направляющая их, не позволяла повернуть назад.

На несколько мгновений в небе над скалами будто вскипел сам воздух! Пронзительные вопли, мелькание смешавшихся черных и угольно-серых тел, перья, летящие во все стороны, темно-бордовые капли крови, брызгами падающие на площадку…

Рафана что-то закричала, вновь раскинув руки. И в следующее мгновение опустившаяся на скалы тишина показалась совершенно оглушительной…

Ида как-то со стороны и совершенно равнодушно отметила, что ей самой до таких вершин в управлении демонами не подняться, очевидно, и за несколько лет. Да, именно поэтому Рафана и настаивала, чтобы дочь императора вызывала из Заграни лишь самых мелких демонов – потому что загонять их назад всегда приходилось другим поводырям. Ида почувствовала, что ноги больше не держат ее, будто странный всплеск эмоций выпил из ее тела все силы, выжег их… Она, не задумываясь о том, что делает, опустилась на землю прямо там, где стояла. Потом разжала правую руку, позволяя темно-синему пеплу, оставшемуся от кристалла азрака, осыпаться с ее ладони.

– Опять то же самое. Ничего не изменилось… – голос принадлежал мужчине – еще одному постоянному участнику их ежедневных тренировок. Сулим был вторым руководителем Гильдии поводырей, а еще – мужем Рафаны. И, если в первое верилось без труда, то второе вызывало у Иды сомнение каждый раз, когда она видела его: Сулим выглядел настоящим стариком с абсолютно седыми волосами, покрытым глубокими морщинами и темными пятнами лицом, иссушенным телом, худобу которого не скрывал даже просторный плащ-покрывало. (Впрочем, Кайрен ведь упоминал как-то раз, что и Рафана вовсе не так молода, как кажется?..) Сулим обладал одним особенным даром (не таким редким, как были, например, у нее самой или Кайрена, но все же не слишком часто встречающимся среди поводырей): он чувствовал, когда где-то, не слишком далеко от него, открывалась Загрань. А еще мужчина всегда и в любой ситуации оставался абсолютно, совершенно непробиваемо спокоен! Даже когда изо дня в день дочь императора так же, как сегодня, теряла контроль над выпущенными демонами.

Ида оглянулась на мужчину. Вот бы ей хотя бы частичку этого спокойствия! Когда же наконец произойдет то, что ей обещали, – когда она научится контролировать свой дар? Сегодня демоны вновь чуть не сорвались на охоту, потому что она не сумела им этого запретить. Если раньше, до того, как она узнала правду о своих способностях, ей всего лишь грозило сумасшествие, то теперь она стала по-настоящему опасна для окружающих! Последние дни Ида все чаще ловила себя на мысли о том, что просто боится оставаться одна…

– Почему это происходит снова и снова, Сулим? – девушка поднялась на ноги, машинально отряхнув от каменной пыли свою одежду. В первые дни она никак не могла привыкнуть к ее рыже-зеленой расцветке, а сейчас вовсе перестала обращать внимание. – Вы говорили мне, что демоны всегда слушаются поводыря, что они просто не могут выйти из-под его контроля! Но почему тогда со мной все по-другому? Такое ощущение, что это не я их, а они меня контролируют!

– Просто ни один из ныне существующих поводырей, Ида, не обладает таким даром, как ты, – Сулим покачал головой. Он словно ничуть не был удивлен внезапной (даже для нее самой) вспышкой эмоций девушки. – Мы не слышим демонов – не читаем их мысли, в отличие от тебя.

– У них нет мыслей, – машинально, раньше, чем успела подумать о том, что она говорит, поправила девушка. – Только эмоции: то, что они хотят и должны получить…

– Вот именно, – Сулим поднялся с каменного выступа, на котором сидел. – Легко приказывать демонам, когда ты сам точно знаешь, чего ты хочешь. Но как отдать приказ самому себе, да еще и поступая при этом вопреки собственным желаниям?!

– Но это не ее желания! – Рафана, с раздражением рассматривавшая пошедший глубокими трещинами кристалл азрака в своей руке, повернулась к ним. – И она должна это уже наконец понять!

Сулим перевел взгляд с жены на Иду, по-прежнему стоящую в центре каменного плато. Пару мгновений он молчал, словно обдумывая слова Рафаны, а потом кивнул:

– Она права, Ида. Следовать за тенью или заставить ее идти за тобой – решать только тебе!

– И в следующий раз вызывай демонов поменьше, как мы и договаривались! – продолжила за мужем брюнетка, мгновенно разрушая какую-то торжественную напряженность момента и возвращая разговору куда более деловой тон.

– Я пыталась, но пришли эти! – Ида и сама не знала, почему вдруг вместо того, чтобы просто согласно кивнуть, как делала все предыдущие дни, решила объяснить. – Чем крупнее демон, тем проще мне открыть для него проход! А с мелочью я вовсе не могу справиться… – она замолчала, заметив, что Рафана и Сулим как-то странно переглянулись между собой. – Что?.. Что такого я опять сказала?

– Ничего, – мужчина покачал головой, тут же отворачиваясь от жены. – Неверное, на сегодня стоит закончить.

– Нет! – кажется, Ида и сама не поверила в то, что именно она произнесла это. Но уже в следующую секунду девушка закусила губу, упрямо вскидывая голову. – Я хочу продолжить. Я здесь уже неделю, но научилась лишь видеть Загрань, – она подняла руку, останавливая Кайрена, попытавшегося что-то возразить. – Я помню, что ты говорил: обучение поводырей длится по несколько лет, но у меня просто нет этого времени. И вы знаете не хуже меня! – она перевела взгляд на двух других поводырей, стоящих на противоположной стороне площадки. – У меня нет времени, – повторила Ида. – Его нет у Эспенансо. А может быть, и у всей империи, – простой, какой-то совершенно будничный тон ее голоса совершенно не вязался с торжественностью фраз, и, наверное, именно это и заставляло ее слушать. А еще – помнить, что перед ними не кто иная, как наследная принцесса Рассономской империи – та, в полном титуле которой содержаться слова «наделенная божественной сутью». Девушка заправила за ухо прядь волос, выбившуюся из хвоста и вновь обвела взглядом окружавших ее людей. – Нам неизвестно, что задумал Оуэн Вейд, – проговорила она. – А что он успел сделать за ту неделю, что я здесь? Может быть, он окончательно уверился в моей гибели и теперь считает себя безнаказанным. А может быть, наоборот ему каким-то образом удалось выяснить, что я спаслась… Что, если он уже знает, где я? Что, если завтра он отправит на архипелаг своих солдат? А у меня по-прежнему нет ничего, чтобы сразиться с ним!..

– Не преувеличивай, Ида! – Кайрен решительно сжал руку девушки чуть ниже локтя, заставив посмотреть на себя. – Здесь тебе ничего не угрожает, даже если вся гвардия Вейда войдет в бухту! – мужчина выделил голосом слово «здесь». Ида прекрасно поняла, какой смысл был в его словах: «здесь» – значит «среди поводырей». Она бы соврала, если бы сказала, что заявление мужчины стало для нее неожиданностью. Нет, она знала, что Гильдия защитит ее, сделает все, что угодно, чтобы спасти ее жизнь, будет драться с герцогскими солдатами, если понадобится… И, наверное, в этом мире действительно не было ничего проще и привычнее, чем дочери императора позволить сражаться за себя другим!.. Ида высвободила свою руку из пальцев Кайрена. Не потому, что больше не хотела чувствовать прикосновений мужчины, просто сейчас ей нужно было совсем другое. И от него – в том числе.

– Вы обещали, что научите меня! – кажется, никогда еще ее голос не звучал так. И, кажется, никогда раньше в нем одновременно не было столько всего: требование, просьба, приказ…

– Хорошо! – Сулим вновь переглянулся со своей женой прежде, чем кивнуть.

– Хорошо, – пару мгновений спустя, словно понадобившихся ему, чтобы принять какое-то решение, вслед за ним повторил Кайрен. Правда, в голосе молодого поводыря было уже гораздо меньше энтузиазма.

– Это важно – то, что ты действительно этого хочешь! – Рафана подошла к дочери императора. Кажется, женщина уже вовсе не помнила о демонах, несколько минут назад вырвавшихся из-под контроля девушки, и о своем недовольстве. Иногда Иде начинало казаться, что брюнетке чуть ли не сильнее, чем ей самой, хочется, чтобы тренировки наконец-то увенчались успехом! – Только прежде, чем мы продолжим, – проговорила вдруг женщина, – ты должна пересмотреть свою мотивацию, Ида.

– Что? – девушке показалось, что она, задумавшись, пропустила какую-то часть из сказанного Рафаной, раз теперь не может понять смысла ее слов! Но женщина ничуть не удивилась ее вопросу.

– Я говорю, Ида: ты должна решить для себя не только, что именно ты хочешь сделать, но и почему ты это делаешь! Лучше всего у тебя получается призывать демонов в те моменты, когда ты пугаешься чего-то, – принялась объяснять она, заметив, что дочь императора по-прежнему не слишком хорошо ее понимает. – А когда пугаешься достаточно сильно, – добавила она, – то получается даже контролировать их! – на мгновение усмешка искривила тонкие губы Рафаны, но женщина тут же вновь стала совершенно серьезна. – Но страх – не лучшая мотивация, Ида! Как только у тебя хоть что-то получается, ты сразу же начинаешь чувствовать себя увереннее – страх исчезает, а вместе с ним ты теряешь и сосредоточенность на цели. А вместе с ней разлетаются и демоны! – на этот раз усмешка была куда более… ярко выраженной.

– И чего ты хочешь от меня? – Ида всегда, с самого детства, терпеть не могла, когда ей вместо того, чтобы просто сказать, что именно следует делать, начинали читать долгие лекции с философским уклоном под предлогом большей эффективности в случае, если она додумается самостоятельно. Ее это злило, и теперь дочь императора чувствовала, как раздражение вновь закипает в ее душе… А Рафана вдруг усмехнулась еще шире:

– Этого!

– Чего?..

– Этого! Злость, Ида, – куда более действенная мотивация! – поводырь шагнула вперед, остановившись меньше чем в метре от дочери императора. – Еще более эффективной, конечно, была бы ненависть, но ее я от тебя требовать не стану. Чтобы ненавидеть, искренне, от всей души и всем сердцем, нужно иметь сильную волю. Этому чувству нужно отдавать всего себя, оно не примет меньшего. Большинство людей слишком слабы. Они придумывают для себя глупые сказки о милосердии и всепрощении. Но в действительности делают это лишь для того, чтобы прикрыть собственную трусость, изобрести оправдание, почему ненависть в их душе, не сумев даже как следует разгореться, осыпается холодным пеплом… Но злость, Ида, это совсем другое дело! Ей требуется лишь одно мгновение, чтобы вспыхнуть, дойти до высшей точки кипения, выплеснуться наружу… Всего одно мгновение, но нам ведь и не требуется больше, чтобы открыть Загрань! – Рафана говорила, не отводя взгляда от лица дочери императора, следя за сменявшимися на нем эмоциями, словно ожидая единственно верного момента, когда можно будет сказать то, ради чего весь этот разговор и затевался. – Просто вспомни, Ида, имя человека, одно упоминание о котором вызывает в тебе… злость!

– Вейд!.. – девушка выдохнула его, кажется, не задумавшись и на секунду. И да, в этот момент она действительно испытывала все то, о чем говорила Рафана! И, может быть, даже немного больше. – Он хотел убить меня! И пусть эму это не удалось, но сколько людей уже погибло из-за этого человека?..

– Ты поэтому на него зла? Из-за того, что он сделал? – кажется, никогда еще голос Рафаны не был настолько… проникающим в душу.

– Да… – Ида кивнула, но в ее собственном голосе в этот момент отчетливо не хватало уверенности. Быть может, оттого, что она уже знала, каким будут следующие слова поводыря…

– Или ты зла на него из-за собственных эмоций?.. За свой страх, Ида? Ты ведь боишься этого человека. Ты начинаешь испытывать страх каждый раз, когда просто думаешь о нем?..

– Я больше никогда и никого не хочу бояться! – она наконец-то произнесла это вслух… И сделать это неожиданно оказалось так просто!

– А перед кем еще ты испытывала страх, наследная принцесса? Что еще должна выжечь твоя злость?..

– Не надо! – голос Кайрена оборвал Рафану. Мужчина, словно только сейчас поняв, что происходит, стремительно шагнул вперед, так, будто собирался защитить девушку, закрыть ее от главы Гильдии поводырей. – Не смейте так поступать!

Рафана схватила его за руку, крепко, с неожиданной для такой хрупкой женщины силой, сжав пальцами его запястье и заставляя остановиться:

– Она за этим пришла к нам! Она именно этого и хотела!

Кайрен замер. Кажется, в первый раз за свою жизнь он действительно не знал, что ему делать! А Ида даже не повернулась в их сторону. Она словно вовсе не слышала короткого спора, разгоревшегося рядом с ней. О ней… Два слова в последней фразе Рафаны словно ключ распахнули дверь в ее сознании, полностью сосредоточив на себе внимание девушки: «наследная принцесса». Как неуместно этот титул прозвучал здесь – на крошечной площадке посреди скал, где демоны и Загрань становились реальностью. Она еще в первый день своего знакомства с поводырями попросила их, чтобы они называли ее просто по имени. Почему же сейчас снова прозвучало это «наследная принцесса». Не «Ида», не «поводырь» – «наследная принцесса»!

«Перед кем еще ты испытываешь страх, наследная принцесса?»

Кого еще она ненавидит за собственный страх? Неужели она произнесла это?.. Неужели просто злости ей сейчас будет не достаточно?!

Наследная принцесса… Все дело ведь именно в этом? В короткой прибавке к титулу, с такой легкостью произносимой другими людьми. И только Ида знает, что именно она значит для нее, чего она ей стоила. Может быть, поэтому Ида по-прежнему даже в мыслях никогда не называет себя так?..

По закону Рассономской империи, установленному века назад и с тех пор не менявшемуся, правящий император в течение суток после рождения первенца должен признать его своим ребенком и объявить наследником. Ее отец признал, соблюдая весь предписанный церемониал, представил двору и совету владетельных герцогов. Вот только приставка «наследная» перед титулом новорожденной принцессы в той его речи так и не прозвучала, оставив вассалов императора лишь обмениваться недоуменными взглядами и предположениями! Разумеется, сама Ида не помнила об этом и вообще далеко не сразу сумела понять, что же не так с ней – единственной дочерью императора, но не наследницей! Возможно, она бы и выросла, не зная о странной неопределенности своего положения. Но при дворе императора всегда найдутся люди, готовые объяснить принцессе, что оно значит. Вот только как после этого относиться к собственному отцу? Бояться, что однажды он лишит ее и уже имеющихся титулов? Бояться еще сильнее, чем до этого? Вряд ли такое возможно…

Сулим тихо охнул, невольно отшатываясь назад к скале. Еще секунду назад ничего не происходило, дочь императора и его жена просто разговаривали… И вдруг по его нервам словно ударили раскаленным металлическим прутом! Кажется, ему еще ни разу не доводилось видеть, чтобы граница между мирами не просто открывалась, а рвалась в клочья одновременно в нескольких местах, расползаясь глубокими трещинами, словно соляная корка на пересохшей земле! Вокруг девушки, стоящей в центре площадки, вновь сгустилась темнота. Но на этот раз она не выглядела как дым или туман. Не было в ней ничего зыбкого или неопределенного. Больше всего она была похожа на тугие жгуты мрака, во все стороны разбегающиеся от тела девушки, рассекающие воздух над скалами, уходящие за Грань! Вот только сама девушка, кажется, ничего этого не замечала.

– Рафана, назад! – судя по всему, его жена в очередной раз оказалась права: наиболее ярко способности их нового поводыря проявляются именно в тот момент, когда она пугается сильнее всего. А еще – когда позволяет злости вытеснить собственный страх! И Рафана нашла ту точку, куда нужно было ударить…

Семнадцать лет правитель Рассономской империи ждал прежде, чем объявить имя наследника. Может быть, он тянул и дольше, но, в конце концов, именно совет владетельных герцогов настоял: император уже не молод, случиться может все, что угодно, а раздоры и междоусобица в государстве герцогам ни к чему. Всегда лучше заранее иметь официально объявленного наследника, в законности притязаний на трон которого ни у кого не будет повода усомниться… Пусть даже такого наследника, как единственная дочь императора! Эту фразу – «пусть даже такого, как» – не произнесенную, разумеется, но отчетливо прозвучавшую на совете, Иде не замедлили передать. Как и то, что император, согласившись с каждым из доводов совета, все же не дал ответа немедленно. Он попросил у герцогов десять дней на размышления – десять дней, чтобы выбрать и назвать имя наследника. И это при том, что никаких других близких родственников, кроме дочери, у него не было! Впрочем, совет герцогов был рад уже такому решению. И ничуть не удивлен. К тому моменту они, как и весь двор вообще, уже догадывались о причинах подобного отношения императора к единственной дочери! И уж точно никто не хотел бы подобного наследника для себя. Не была удивлена и сама Ида. Людям не запретишь шептать, не накажешь за косо брошенные взгляды. И тем более не станешь этого делать, если саму себя считаешь сумасшедшей!

С самого детства Ида знала, как ощущается страх, если он пропитывает всю твою жизнь от самого первого слова до самого последнего жеста… И только когда ей рассказали правду о ее собственном даре, она узнала, что такое злость.

Рафана услышала окрик своего мужа. Впрочем, она уже и сама чувствовала, насколько опасно оставаться на площадке, посреди стремительно сгущающейся темноты. Она, пятясь, отступила назад. Женщина старалась двигаться медленно, словно боясь сделать резкое движение или просто опасаясь оступиться, зацепившись ногой за какой-нибудь камень. Впрочем, если быть откровенной с самой собой, наверное, стоило признать: она просто не решалась отвести взгляда от девушки, застывшей в центре стремительно разрастающегося вихря темноты. Дверь в Загрань была не просто открыта – она оказалась распахнута на всю ширь, и теперь тьма беспрепятственно затекала внутрь. И оставался всего один человек, кто был еще способен ее остановить. Потому что – и Рафана знала точно – ее собственных сил на это уже не хватит. Дочь императора стояла, прикрыв глаза, не видя никого и ничего вокруг, и Рафане почти не верилось, что всего этого добилась она сама – всего несколькими заранее заготовленными фразами. Нет, она заранее знала, на что шла и даже более или менее представляла возможный результат. Но только сейчас она, кажется, начала задумываться: не получила ли она слишком много – больше, чем сумеет удержать?

Тьма вдруг содрогнулась и вместо того, чтобы продолжить растекаться по площадке, вдруг вся устремилась назад, тугим коконом сжавшись вокруг девушки. Мог ли страх стать материальным, воплотившись в даре поводыря? А злость?..

Десять дней, чтобы назвать имя наследника… Как будто семнадцати лет было не достаточно, чтобы выбрать!

Владетельные герцоги, входящие в совет, не разлетались по своим землям, предпочтя оставаться на планете метрополии. Нет, никто не считал, что император может собрать их раньше заранее оговоренного срока. Но кому же захочется оставаться в стороне в тот момент, когда решается судьба огромной империи! Трудно описать, на что в эти дни был похож дворец. Первым приходящее на ум сравнение с разворошенным гнездом ядовитых насекомых описывало суть происходящего в весьма малой степени. Ида отчетливо помнила свои ощущения в те дни: было похоже, что придворные забыли обо всем, кроме предстоящего совета! Будто все человеческие желания, вся воля к их достижению – все это сосредоточилось в одной точке – в желании знать, кто же будет объявлен наследником. Двор раскололся на кланы. Кто-то не поленился раскопать старые хроники и вытряхнуть из них имена родственников императора, настолько дальних, что о них, наверное, не помнил даже он сам. Зато теперь о них заговорили все придворные, гадая, кого же из этих людей император предпочтет собственной дочери. И, конечно же, каждый из дворян стремился первым доказать свою лояльность возможному будущему наследнику! Не забывали они, впрочем, и об Иде. Кажется, никогда еще за столь короткий промежуток времени девушка не выслушивала столько советов, тонких (и не очень) намеков, заверений в вечной преданности… И уж точно никогда раньше ей не приходило в голову, что порой люди могут сводить с ума быстрее и надежнее чудовищ!

В какой момент, к какому из дней она оказалась всего в шаге от того, чтобы позволить свой злости вырваться наружу, сметая все старательно возводимые на протяжении многих лет запреты? Придворных она никогда не умела бояться!..

– Останови ее, Рафана! – Кайрену пришлось закричать, до предела напрягая голос, потому что над каменистой площадкой возникший неизвестно откуда выл и бесновался ветер. Мужчина обернулся, отыскивая взглядом брюнетку, но на площадке рядом с дочерью императора он был один. Два других поводыря отступили к самой скале, и по их напряженным позам было видно, что они отнюдь не против убраться отсюда и еще дальше! Кайрен десятки если не сотни раз оказывался на Грани и даже за нею, но еще ни разу он не ощущал ничего подобного – такой концентрации силы на ограниченном участке пространства! Как он мог позволить, что все обернулось таким образом?! Ведь он, если не знал, то догадывался – уж точно – что задумала Рафана. И нужно было оказаться абсолютным слепцом (или настолько же одержимым, как она сама), чтобы не отдавать себе отчета, чем все в действительности может закончиться! И теперь он отнюдь не был уверен, что еще не поздно все исправить. Особенно, когда смотрел на двух других поводырей, беспомощно отступивших в сторону.

Кайрен обернулся к Иде. Наверное, с того мгновения, как все началось, прошло не больше минуты, но ему казалось, что позади уже целая вечность, будто время растянулось, превратившись в густой кисель, и он увяз в нем, не в состоянии вырваться! Девушка стояла в каком-то шаге от него, подняв лицо вверх, словно в небе над собой видела что-то бесконечно интересное. Ее руки были опущены вдоль тела, и вся ее фигура выглядела обманчиво расслабленной… Но в действительности так могло показаться лишь тому, кто не умел смотреть. Кайрен же отчетливо видел, как напряжена ее спина, как все ее тело, будто устремленное вверх, похоже на натянутую струну. До предела натянутую! Сколько мгновений осталось прежде, чем сорвется?! Темнота больше не клубилась вокруг нее. Теперь она густой полупрозрачной жидкостью словно стекала по коже девушки. Вот только ее капли, срывавшиеся с кончиков пальцев, не долетали до земли, мельчайшими брызгами рассыпаясь по воздуху.

На мгновение возникло желание отступить назад – хотя бы туда, где стояли Рафана и Сулим, под эфемерное прикрытие каменной стены, но Кайрен не позволил себе задуматься об этом. Он протянул руку вперед, собираясь сжать запястье Иды: пусть она не способна ничего слышать, но он заставит ее почувствовать. Она должна понять: Рафана сказала не правду – в этом мире есть не только страх. И не только злостью можно заставить его отступить прочь!

– Прочь!..

В какой из тех десяти дней Ида все-таки не выдержала?.. Придворные, наверное, никогда не видевшие дочь императора в подобном состоянии, спешно бросились из комнаты, решив не испытывать судьбу. Только один лакей остался стоять в дверях… Ида уже набрала воздуха в легкие, чтобы закричать вновь, но он опередил ее, с невозмутимостью, присущей, наверное, лишь слугам во дворце, произнеся:

– Его императорское величество желает немедленно видеть вас.

Почему-то Ида запомнила всю дорогу от собственных комнат до покоев императора. Нет, это нельзя было назвать отчетливыми воспоминаниями – просто обрывочные образы из цветных пятен, звуков, ощущений… Но сейчас, стоило ей лишь подумать об этом, как они вновь с готовностью всплывали в ее сознании… Она шла за лакеем, одну за другой пересекая залы, утопающие в немыслимой роскоши темно-синего бархата, зеркал, сверкающей позолоты и конечно же бесчисленных бриллиантов азрак, до самой последней детали с самого детства знакомых ей. Знакомых настолько, что можно было не смотреть, чтобы точно знать, что окружает ее. Ида словно со стороны слышала звук собственных шагов по отполированному до невозможной гладкости мраморному полу и – ничуть не тише, словно даже более оглушительный – шорох волочащегося за ней шлейфа ее роскошного платья темно-синего цвета. Какие-то залы были пусты, какие-то, наоборот, заполнены людьми. И, проходя через них, Ида слышала шепот за своей спиной… Ах да, кажется, это был последний из тех десяти затребованных императором дней!

В кабинете своего отца Ида бывала не так уж часто. Впрочем, обстановка в нем от раза к разу практически не менялась. А даже если бы и изменилась, разве это могло стать поводом, чтобы позволить себе отвлечься, рассматривая ее? Ида склонилась в глубоком поклоне, позволив себе выпрямиться, лишь ощутив едва заметное прикосновение императора к своей голове. Она подняла глаза на отца. Нужно было спросить, зачем он хотел ее видеть, но Ида уже понимала, что не сумеет произнести ни слова: за спиной императора было окно, а из него, из рано сгустившейся ночной темноты, на девушку смотрело чудовище! Сейчас, несколько месяцев спустя, когда можно было позволить себе просто вспоминать, не переживая все вновь, Ида подумала, что императору в тот момент, наверное, хватило одного ее взгляда, чтобы все понять. Но тогда не получилось даже удивиться, когда отец вдруг отступил прочь, словно не желая находиться между Идой и тем, что она видела, а потом сделал приглашающий жест в сторону окна:

– Открой.

Наверное, на какое-то мгновение ее сознание просто отключилось, не в состоянии воспринять услышанное. Девушка продолжала стоять, не двигаясь и ничего не предпринимая, потому что император, устав ждать, повторил вновь:

– Открой! – и на этот раз в его голосе начинали звучать первые нотки уже близкого раздражения. Все происходящее напоминало Иде кошмарный сон – реальность просто не могла быть настолько чудовищной! – Ну же!

Девушка, попытавшись собрать рассыпающиеся осколки мыслей, скользнула взглядом по окну. На раме был сложный электронный замок: система безопасности, серьезная во всем дворце к покоям императора вполне ожидаемо доходила до своего предела.

– У меня нет кода, – поговорила она, уцепившись за мелькнувшую показавшуюся спасительной мысль. Сухой смешок, раздавшийся за спиной Иды, заставил девушку вздрогнуть:

– Оно не заперто. Открой! – в третий раз произнесенное слово ударило словно кнутом по обнаженной коже. Хотя впрочем, дочери императора не с чем было сравнивать… Девушка шагнула вперед раньше, чем успела задуматься. А ее первая мысль была о том, что не зря о ее отце ходила слава как о человеке, приказам которого просто невозможно не подчиниться!