355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ольга Сергеева » Следуя за тенью (СИ) » Текст книги (страница 22)
Следуя за тенью (СИ)
  • Текст добавлен: 6 марта 2022, 16:32

Текст книги "Следуя за тенью (СИ)"


Автор книги: Ольга Сергеева



сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 27 страниц)

Ида до боли закусила губу, пытаясь справиться с предательской дрожью подбородка. Заговорив с Рафом, она надеялась, что этот человек, не глупый отнюдь, но всегда целиком сосредоточенный исключительно на своей работе, поможет ей отвлечься или даже вернуться мыслями к текущим проблемам, которые еще слишком далеки от завершения, чтобы можно было позволить себе о них забыть. Последнее, что ей сейчас требовалось, – это очередная порция мрачно-философских размышлений и напоминаний о том, чего она не сделала!

Очевидно, какие-то из ее эмоций промелькнули на лице дочери императора, потому что Раф вдруг, низко кланяясь, отступил назад, в сторону отведенных ему комнат.

– Знаете, Ваше императорское высочество, я, наверное, пойду к себе: уже поздно, да и вы, наверняка, хотите побыть одной. Чужие слабости мы людям еще можем простить, – вдруг добавил он, – но свои собственные им прощаем уже куда труднее.

Ида медленно кивнула, разрешая Рафу уйти и стараясь не особо вдумываться в смысл его последней фразы. Но вдруг какой-то звук заставил ее вновь резко вскинуть голову:

– Что это?

Откуда-то снизу (в гулкой ночной тишине сложно было точнее определить направление) доносилась едва слышная мелодия – кто-то неспешно перебирал струны одинокого музыкального инструмента.

– Это?.. – переспросил Раф, остановившись на пороге своей комнаты, но, очевидно, ничуть не удивленный вопросом. – Это проводы. Есть такой обычай на Эспенансо: когда кто-то умирает, как молодой Дериан Лоу сегодня, его друзья собираются вместе. Они в последний раз говорят и ведут себя так, будто он все еще среди них, а потом поют песни – не погребальные, нет, – просто те, которые ему нравились, – Раф помолчал, словно задумавшись, потом добавил. – Они на нижней галерее. Жаль, что я совсем не знал господина Лоу, – я бы непременно пошел к ним, – инженер в последний раз поклонился, аккуратно придерживая проводки «лекаря» возле лица, и закрыл за собой дверь, оставляя дочь императора одну на террасе.

Мелодия не стихала. Но и не становилась громче. Она звучала ровно, будто тот, из-под чьих пальцев она лилась, вовсе не думал о слушателях, играя лишь для самого себя. Как раз тот уровень звука – достаточно громкий, чтобы невозможно было не слышать в абсолютной тишине ночи, но и достаточно тихий, что невольно начинаешь прислушиваться. Ида тряхнула головой. Она знала: стоит лишь войти в спальню и плотно прикрыть за собой дверь, и звук исчезнет, больше не донимая ее. Девушка отыскала взглядом лестницу, ведущую на нижний уровень галереи, и, придерживая подол длинного платья, направилась в ту сторону.

Первый уровень галереи мало отличался от того, что Ида уже успела изучить, – точно такая же открытая и продуваемая всеми ветрами каменная терраса, на которую выходили окна и балконы внутренних комнат замка. Только здесь на некотором расстоянии друг от друга были устроены небольшие полукруглые рекреации с плетеными из сушеных водорослей столиками и такими же низкими широкими креслами возле них. В одном из таких местечек и расположились друзья Дериана – Ида увидела их, даже не спустившись до конца полукруглой, закручивающейся винтом лестницы. Четверо молодых людей и три девушки. Девушки и тот парень, что держал в руках струнный музыкальный инструмент, незнакомый Иде, но сильно напоминающий цитру, сидели в креслах. Остальные стояли вокруг них. Никакой еды или закусок на столе видно не было – только темнота, близко подкрадывающаяся на мягких лапах, семеро людей, молчащих об одном и том же, и музыка, невесомыми крыльями порхающая между ними, от одного к другому, оплетая их невидимыми нитями.

Ида замерла в трех ступенях от конца лестницы. Чем дольше она смотрела вниз, тем более неуверенно себя чувствовала. Откровенно говоря, когда Раф с такой легкостью говорил об имеющемся на Эспенансо обычаи, Ида подумала, что на проводы принято приходить всем, кто хотя бы немного был знаком с погибшим. Но теперь, видя такую небольшую компанию, она начинала думать, что либо инженер ошибся, и проводы предназначались лишь для самого близкого круга друзей, либо что-то именно в этот раз пошло не так! Генерал Хотин не стал вводить комендантский час ни на планете, ни во дворце, но в ночь, когда правящий герцог и его приближенные арестованы, требуется немного мужества, чтобы думать о чем-то кроме собственного пошатнувшегося положения. А значит, здесь сейчас собрались лишь те, кому Дериан был по-настоящему дорог. Насколько будет уместным ее появление среди них?

Наверное, Иде следовало просто повернуться и уйти, пока ее еще никто не заметил, но музыка вдруг оборвалась. Парень напоследок, словно в глубокой задумчивости, провел пальцами по выпуклому боку цитры и протянул ее другому – стоящему за его креслом, прислонившись плечом к внешней стене террасы.

– Гий, сыграй ту песню, что вы с Дерианом последней пытались разучить, – попросил он. Тот, кого назвали Гий, принял цитру, но вместо того, чтобы начать играть, лишь неуверенно пожал плечами:

– Я неплохо помню первый куплет, но дальше только Лоу знал.

Ида почувствовала, как ее пальцам стало больно, – очевидно она слишком сильно впилась ими в каменные перила лестницы. Наверное, нужно было уйти, но Ида вспомнила вдруг, как сегодня днем сама себе пообещала поговорить с Дерианом. Просто потому, что нужно знать хоть немного о человеке, который перевернул всю свою жизнь, чтобы в необъявленной войне, в сердце которой они оказались, встать на твою сторону. Теперь это уже ничем не поможет ей, и Дэриану тем более не нужно. Но клятвы ты даешь не другим, а только самой себе. И для себя нужно их выполнять – для уважения к самой себе!

Ида спустилась вниз, пройдя остававшиеся три ступени лестницы. Одна из девушек – очень светлая блондинка в ярком зеленом плаще – заметила ее и поспешно вскочила с кресла, низко кланяясь. Вслед за ней обернулись и тут же поклонились и остальные. Ида сделала знак рукой, позволяя им выпрямиться.

– Я не хотела мешать вам, вторгаясь без приглашения в вашу компанию, – проговорила она, сама ощущая, насколько неуверенно звучит ее голос. Парень по имени Гий качнул головой:

– На проводы никого не приглашают, благородная госпожа. Те, кому это необходимо, приходят сами.

Ида кивнула: если все на самом деле так, как он говорит, значит, она действительно там, где ей следует быть. Она делает то, должна делать. Должна не кому-то, а самой себе! Парень – тот, что играл первым, отступил в сторону, уступая нежданной гостье свое кресло. Откровенно говоря, Ида предпочла бы и дальше стоять немного в стороне, может быть, даже за границей круга света от небольшого парящего над столом ксола, но она прекрасно понимала: не сядет дочь императора – не сядет никто в одной комнате с ней. И остаться стоять значило, сделать то, чего она меньше всего хотела – нарушить течение вечера. Ида опустилась в кресло и три другие девушки сели вслед за ней. Все сразу же будто почувствовали себя немного свободнее. Гий обошел стол, встав так, чтобы дочери императора не нужно было оглядываться на него.

– Я спою другую песню, – произнес он, продолжая прерванный появлением Иды разговор. – Дериан прошлым летом раскопал ее в архивах. Помните, он тогда целый месяц потратил, пытаясь разузнать что-нибудь о ее авторе, но так ничего и не нашел.

– Дериан собирал старые песни? – не удержавшись, спросила Ида. Снова, острое до боли, накатило ощущение, что она совершенно ничего не знала об этом человеке. И по-прежнему не знает. Кроме того, что он погиб, когда должна была погибнуть она. Ей ответила та самая блондинка в зеленом, что увидела ее первой. У девушки на щеках играл настолько яркий румянец, что это было заметно даже в полумраке.

– Дериан обожал находить песни, которые уже никто не помнит! – улыбнулась она. – Это могла быть только мелодия, а иногда – просто слова. Дериан порой целые недели тратил, чтобы воссоздать из них единое целое.

– Но в тот раз ему повезло, – продолжил за нее Гий. – Лоу нашел сразу и ноты, и текст. И оставалось только сыграть ее, – парень тронул пальцами струны цитры, те отозвались на прикосновение, и на этот раз зазвучавшая мелодия не была ни тихой, ни легкой. Какой-то странный глубокий ритм заставил сердце Иды остановиться на мгновение, а в следующую секунду забиться уже в унисон с ним.

 
Хочешь задать вопрос -
Я вижу в твоих глазах.
Над нами небо без звезд -
Слепое небо в слезах.
 

– Что это?! – Иде пришлось вцепиться пальцами в подлокотники кресла, чтобы не вскочить с него. Мелодию она слышала впервые, но слова… Она не могла их не узнать! Только вчера их произносил совсем дрогой человек!

Струны цитры обиженно тренькнули и замолкли, обрывая мелодию. Дворяне переглянулись. Им всем явно было не по себе от внезапного возгласа дочери императора.

– Просто старая песня, – неуверенно проговорил Гий. – Мне выбрать что-нибудь другое, Ваше императорское высочество?

Ида провела кончика пальцев по закушенным губам, пытаясь справиться с эмоциями, которых вдруг вновь стало слишком много. Она пришла сюда, чтобы попрощаться с Дерианом Лоу – сделать единственное, что она еще могла сделать для него и для себя самой. Как получилось, что ее вновь возвращали к мыслям о совсем другом мужчине? Наверное, нужно было согласиться, попросить выбрать другую песню… Ида упрямо мотнула головой. Если это ее судьба, она выслушает все, что та хочет ей сказать!

– Простите меня… Продолжайте, пожалуйста.

Гий оглянулся на своих товарищей, словно все еще сомневаясь и спрашивая их совета. Потом его пальцы все же легли на струны, заново начиная песню, вначале не совсем уверенно… но сложный ритм был слишком требовательным, не позволяя думать ни о чем другом кроме себя. Ида судорожно вздохнула. А дальше, кажется, вовсе забыла, как дышать…

 
Хочешь задать вопрос -
Я вижу в твоих глазах.
Над нами небо без звезд -
Слепое небо в слезах.
Кто-то ныряет в ночь,
Горечь испив до дна.
Кто-то умчится прочь.
Изранит в кровь струна.
Кто-то с тобой на век
Судьбы разделит путь.
И на двоих завет
Тяжесть уменьшит пут.
Чей-то сорвется крик,
Птицей впорхнув в ночи,
Вечность разбив на миг,
Душу на час залечив.
Правда, коснувшись рук,
Уплаченной стоит цены.
Тихо шагнешь на звук…
Как ночь слепа без луны.
Буря вернется в срок,
Небо и землю смешав.
Ты выучишь свой урок:
Без воздуха можно дышать,
Без имени можно жить,
Без суши – ходить по воде.
Глаза решив открыть,
Душу вернешь себе!
Ты не найдешь ответ,
Не выиграв этот бой.
Иди за тенью след в след,
Но тень пусть идет за тобой.
Одно слово я не произнес.
Ты знаешь его и сама.
В глазах твоих тихо гаснет вопрос.
Пустая ночь – без тебя.
 

Ида поднялась с кресла, кажется, еще до того, как молодой дворянин допел строфу. Но, только когда последний аккорд мелодии растворился в темноте ночи, она осознала что стоит, обхватив себя руками за плечи и глядя сквозь проем в стене на совершенно неразличимый океан. В круге света – круге людей за ее спиной наступила тишина. Ида знала, что все они смотрят на дочь императора удивленно, может быть, даже с недоумением. В который уже раз за вечер Ида с ясностью осознала, как она должна поступить: повернуться к ним, сделав вид, будто ничего не произошло, изогнуть губы в легкой, немного виноватой улыбке… И вновь дочь императора поступила по-другому.

– Простите…

На верхней галерее было ветренее, и от этого словно сильнее пахло солью. Ида остановилась, ткнувшись лбом в холодную каменную стену между двумя провалами окон. Сердце колотилось в горле, и совсем не от того, что она бегом неслась вверх по лестнице – оно еще было там, пело вместе с пронзительными струнами цитры. Ида слизнула с губ горьковатый привкус соли. Бедный Дериан, он появился в ее жизни слишком поздно – когда она уже ни для кого больше не оставила в ней места. Ни для кого, кроме…

Не задавая вопросов, сегодня она сполна получила ответы на них. Пробираясь по своему пути, она старательно закрывала глаза на маячащую впереди цель. Потому что знала: там ее ждет только империя. Выбирая между долгом и долгом… Проходя лишь по самому краю того, чего в действительности хотела… Не позволяя себе большего тогда, как другие не боялись в полный голос кричать о своих стремлениях! Но она все же позволила себе попробовать счастье на вкус. Делает ли это ее слабой? А делает ли это слабой дочь императора?..

Мы ненавидим других людей не за их слабости, а за свои собственные.

Кайрен будет ненавидеть не за то, что солдаты императора схватили его, а за то, что она его отпустила. И Ида, кажется, уже простила ему и предательство, и ложь, но только не ту цену, что ей пришлось заплатить за его освобождение. Да, она не смогла смотреть, как убивают человека, вкус чьих губ еще помнила на своих собственных! Делает ли это ее слабой? А делает ли это слабой дочь императора?..

Этот ответ Ида знала и без подсказок. У ее слабости было имя – то самое слово, так и не произнесенное вслух. Оно не прозвучало вчера ночью между ними не потому, что Ида не стала задавать вопросов, а потому, что там, в крошечном катере, отделенном стеной бури от остального мира, они оба его уже знали.

Делало ли это их слабыми?..

Ида с силой зажмурила глаза, словно боясь их открыть, и на выдохе произнесла его, одно слово. Только губами, еще не доверяя собственному голосу, но уже точно его зная.

Люблю…

Глава 8
Соль на губах

– Нам ничего не удалось узнать. Благородная госпожа Сирил Грасс отказывается отвечать на какие-либо наши вопросы.

– Я уже подписала указ, лишающий ее всех дворянских званий и привилегий, а также исключающий ее из состава императорской семьи. Она больше не «благородная» и даже не «госпожа». Это просто преступница, обвиняемая в покушении на наследницу престола! И вы добьетесь от нее правды в независимости от средств, которые вам придется для этого применить. Мой приказ ясен, капитан?

– Да, Ваше императорское высочество. Мы сделаем так, как вы прикажете.

Десантник, коротко прикоснулся пальцами к груди, отдавая честь, и скрылся за дверью в камеру, еще вчера вечером переоборудованную в допросную для новых, особо важных, задержанных. Ида постояла мгновение в холодном и слабо освещенном далеко уходящем в обе стороны коридоре, потом глубоко вздохнула и, не позволяя себе начать сомневаться, тоже потянула ручку двери на себя. Чьи-то пальцы легли на ее плечо, вынуждая остановиться и обернуться. Перед дочерью императора стояла ее придворная дама.

– Зачем, Ида? Ты не обязана туда идти! – Осару покачала головой, выражая свое неодобрение. – Они прекрасно справятся и без тебя – в конце концов, это их работа – а ты потом просто прочтешь результаты допроса.

Ида посмотрела на нее. Она очень надеялась, что Силия все поймет по ее взгляду, и ей не придется объяснять, но придворная дама все так же крепко сжимала ее предплечье. Ида потянула руку на себя, высвобождаясь.

– Я только что приказала пытать Сирил Грасс. Я буду смотреть на то, что эти люди сделают, или я больше никогда не отдам подобного приказа, – она открыла дверь и, зная, что Силия за ней не пойдет, закрыла ее за собой.

В комнате, небольшой, без окон и почти пустой, кроме самой Грасс находились еще трое десантников: тот с нашивками капитана, с которым разговаривала Ида, и два его помощника. Все они приказ дочери императора уже знали и не собирались медлить. Когда Ида в прошлый раз заглядывала в допросную, Сирил Грасс со связанными за спиной руками сидела на стуле в центе комнаты. Теперь, когда время простых разговоров закончилось, ей без церемоний стащили со стула и бросили на пол. Еще вчера, как только приказ об изгнании женщины из императорской семьи был подписан, у нее отобрали всю ее одежду цвета азрака, вместо нее выдав уродливый балахон грязно-серого цвета. Длинные седые до белизны волосы женщины, всегда аккуратно уложенные, теперь свалялись на затылке неопрятным колтуном. Ее руки по-прежнему были стянуты за спиной, но теперь еще один из десантников завязывал ей глаза темной повязкой.

На самом деле все это было совсем необязательным: и одежду можно было дать Грасс вполне нормальную, и смотреть ей было особо не на что, и для того, что с ней сейчас собирались сделать, ее вполне можно было оставить сидеть на стуле. Но по одному тому, как судорожно подергивалась по-старчески худая шея, уже было ясно: десантники, отвечавшие во флоте Хотина за «особые методы дознания» свое дело знали! Очень часто преступников ломают не сами пытки и не боль, а еще только страх. А что может пугать сильнее, чем оказаться абсолютно беспомощной (на полу со связанными руками) и даже не знающей, что с тобой собираются делать (слепота).

Именно об этом старалась думать Ида, наблюдая за методичными приготовлениями капитана, – искать логику, будто она всего лишь читает учебник. Так было проще. Другой вопрос: может ли она позволить, чтобы ей было проще?

Ида сделала два шага вперед, подойдя почти вплотную к женщине.

– Я задаю вам все тот же вопрос, Грасс, – произнесла она. – Назовите имена ваших сообщников – ваших с Оуэном Вейдом.

Женщина дернулась – содрогнулась всем телом. И одному из десантников пришлось схватить ее за плечи, навалившись всем телом, чтобы не дать перекатиться к ногам Иды. Связанные за спиной руки и мужчина, удерживавший ее на месте, не позволяли Сирил Грасс повернуться, и ей пришлось вывернуть шею, чтобы поднять лицо к Иде – жест, остающийся у людей неизменным, даже когда они не могут ничего видеть.

– Ваше императорское высочество? Это вы? Вы здесь?..

Ида подавила желание отступить на шаг назад.

– Почему вы не отвечаете на вопросы, Грасс? Все, что нам нужно знать, это имена ваших с Вейдом сообщников.

– Я не знаю! Я никого не знаю, – женщина вновь попыталась рвануться вверх. – Я не имею никакого отношения к делам Оуэна Вейда. Да, я знала, что он крадет азрак и продает его тапа-арам, но я никогда его не поддерживала! Наоборот, это я написала вашему отцу и рассказала ему обо всем!

– Вы отправили письмо анонимно? – уточнила Ида. Сказать, что она сейчас услышала то, что меньше всего ожидала услышать, значило не сказать ничего!

– Нет! – Сирил Грасс затрясла головой, задевая растрепанными волосами пол. – Я подписалась. Ваш отец знает, кто его верный сторонник! Как я могла пойти против собственной семьи? Это Вейд! Он воровал азрак, а когда вы заподозрили его, решил вас убить!

Последнюю фразу Грасс повторяла со вчерашнего вечера – с того, момента, как ее арестовали. Но вот то, что она сказала до этого, было новым. Ида не знала, что император получал доносы на Вейда. С одной стороны, это объясняло, почему он ни на мгновение не поверил докладу самого герцога. Но с другой, почему в этом случае он все же отправил на Эспенансо свою дочь практически в одиночестве вместо того, чтобы сразу послать генерала Хотина с его флотом? Ида потерла рукой лоб: ответа на этот вопрос ей у Грасс не найти. Но была в словах женщины и еще одна нестыковка: почему та, как только дочь императора прибыла на Эспенансо, не рассказала ей о своих подозрениях, продолжая изображать верную помощницу герцога Вейда?

Ида сделала знак десантнику, чтобы тот немного отпустил Грасс, а сама присела на корточки, наклонившись над ней.

– Оуэн Вейд уже побывал здесь утром, Грасс, – проговорила она – И герцог рассказывает немного другую историю: будто он совсем не хотел меня убивать. Он признался, что, зная о моем даре, позаботился, чтобы я не смогла снять подаренное мне колье с азраком. Но он утверждает, что всего лишь хотел отвлечь меня от исследований. Он клянется, Грасс, – Ида выделила голосом слово «клянется», – что отдавал приказ предупредить меня о соляной буре и увести с яхты! А еще о том, что не знал о моем прибытии в Новый Город! Он утверждает: это вы, Грасс, сказали ему, будто я на целый день остаюсь во дворце. Но ведь вы знали, что это не так?..

– Ложь! Вейд лжет! Он просто хочет спасти свою жизнь!

– А мне это не кажется ложью, Грасс: зачем ему меня убивать? Пока я не испугалась как следует, я ведь даже ни в чем его не подозревала!

– Это он!.. Это Вейд!..

Ида поднялась на ноги, отступая назад. Все это она уже слышала, и даже не один раз. Только многократные повторения отнюдь не делали историю бывшей придворной дамы более правдоподобной. Дочь императора махнула рукой капитану десантников, предлагая занять свое место рядом с их «подопечной». Видят все святые, она пыталась! Она дала Сирил Грасс еще один шанс, но та им не воспользовалась.

Десантник наклонился над головой женщины, держа в руках полоску тонкого почти прозрачного гемопластика. Два его помощника прижали Грасс к полу, не позволяя шевельнуться. Капитан обернул гемопластиком ее голову, и они все трое одновременно отступили от нее. Мужчина знаком попросил Иду пока тоже не приближаться и, дождавшись от дочери императора утвердительного кивка, прошел к небольшому пульту управления. Он прикоснулся пальцами к сенсорам, активируя уже давно введенную команду, и тело Грасс изогнулось в судороге боли. Женщина завопила высоко и пронзительно на одной ноте, и ничего в этом крике не было от ее обычного уверенного и надменного голоса. И ничего человеческого уже, кажется, тоже.

Ида почувствовала, как к горлу подступает тошнота, но даже тогда не позволила себе отвернуться. Она знала, как действует устройство, которым воспользовался капитан. Гемопластик входил в прямой контакт с нервными волокнами человека, а дальше в его мозг можно было передать практически любую информацию о состоянии тела: заставить поверить, что от него по кусочкам отрезают руки или ноги, сдирают кожу или сжигают на огне, или просто, как сейчас, вызвать сильную, очень сильную, боль.

Десантник убрал пальцы от сенсоров. Тело Грасс, продолжая слабо подергиваться, изломанной куклой валялось на полу. Воздух в комнате наполнял кислый и тошнотворный запах пота, и еще другой, более резкий. Ида сглотнула слюну, густую и вязкую, и тут же поняла, что зря это сделала: тошнота подкатила к горлу, став почти невыносимой. Пытаясь справиться с ней, дочь императора огляделась вокруг. Капитан что-то сосредоточенно набирал на своем пульте, не обращая на нее ни малейшего внимания. Ида знала, что может прямо сейчас приказать ему продолжать без нее и уйти. Она провела рукой по губам, стараясь не вдыхать слишком глубоко, и вновь наклонилась над Грасс. Протянув руку, Ида стащила с головы женщины повязку. Кожа, до которой она случайно дотронулась, была холодной и липкой от пота. Дочь императора с трудом подавила желание брезгливо вытереть пальцы о платье. Грасс никак не отреагировала на ее действие. Ида успела испугаться, что та потеряла сознание, но женщина вдруг моргнула, подняв взгляд на дочь императора.

– Мне нужна вся правда, Грасс, – произнесла Ида и, кажется, даже сама удивилась тому, насколько твердо, ничуть не испугано, звучит ее голос. – Про Вейда и азрак я уже знаю. Мне нужно больше.

– Это Вейд! Это все Оуэн Вейд!..

Ида с трудом удержалась, чтобы не выругаться. Сколько еще Грасс будет продолжать настаивать на своей лжи?

– Это все из-за Вейда! – продолжала повторять она, говоря все быстрее и быстрее. – Как же я его ненавижу! Я должна была его уничтожить…

Ида, уже успевшая подняться, вновь наклонилась над женщиной. Ей показалось, что она наконец-то слышит что-то новое. Сирил Грасс бессильно уронила голову на пол, но взглядом все еще продолжала цепляться за лицо дочери императора.

– Мой муж был правителем Эспенансо, – хриплым сорванным шепотом заговорила она, торопясь, захлебываясь словами, будто боясь, что дочь императора оборвет ее, не дав закончить. – А потом император обвинил его в организации заговора против себя. Я не знаю – клянусь, не знаю! – был он виновен на самом деле или нет, но его казнили. А Эспенансо, которой наша семья управляла уже несколько веков, отобрали у нас. Вместо того, чтобы позволить мне искупить вину и доказать свою преданность, император отдал ее Вейду. А мне не позволили даже уехать! Я должна была, как самая последняя служанка, выполнять все приказы нового герцога и жить только благодаря его милости! Я много лет ждала. Следила за каждым его шагом и ждала. И вот наконец Вейд ошибся! Я написала императору, рассказав ему обо всем. Я надеялась, что он его уничтожит. О, я так на это надеялась!.. Но что же делает император? Вместо того чтобы прислать своих солдат, он присылает кучку ученых и свою дочь, создавая видимость каких-то исследований! И вот тогда я поняла все, – взгляд Сирил Грасс переместился куда-то за спину Иды, словно она больше не видела ни девушки, ни десантников, ни мрачной серой комнаты вокруг. – Я поняла: что бы ни сделал Оуэн Вейд, император его простит. Вейд не просто так получил Эспенансо. Это была награда, а еще плата за молчание о том, что Вейд и император в молодости делали вместе – может быть, как раз за подавление того самого, никогда не существовавшего бунта, принесшего в казну так много земель и денег… Вейд очень много знает. Достаточно много, чтобы ему простили даже азрак… Но смерть наследницы уже не простят! – взгляд женщины вновь впился в лицо Иды. Девушка с трудом заставила себя не отшатнуться. В нем, как в том крике, тоже больше не было ничего от благородной леди Грасс – лишь абсолютная нечеловеческая ненависть! – Да это я сделала так, чтобы тебя оставили на яхте посреди бури и чтобы тебя не ждали в Новом Городе тоже!

– И барону Алье вы отдавали приказы? – краем сознания Ида даже удивилась, что после всего услышанного она еще в состоянии мыслить и задавать какие-то вопросы.

– О, да, Ваше императорское высочество! – странный каркающий звук, вероятно означавший смех, вырвался из горла Сирил Грасс. – Алье был очень удобным слугой – его преданность так легко покупалась и перепокупалась!

– А курьера тапа-аров зачем было убивать?..

– Война! – Сирил Грасс рванулась вперед с такой нечеловеческой, невероятной для старческого тела стремительностью, что десантник, стоявший чуть в стороне, успел перехватить ее лишь в самый последний миг, не позволив дотянуться до дочери императора. – Мне нужна была война! Я уничтожу Вейда! Я всех вас уничтожу! Почему ты еще жива?!..

Ида все же отшатнулась назад и, если бы капитан десантников не подхватил ее, рухнула бы на пол. Кое-как, цепляясь за руку мужчины, она поднялась и, зажав рот ладонь, выбежала прочь из комнаты.

Крики слышались даже за плотно закрытой дверью. Прислонившись затылком к холодной стене и прикрыв глаза, Ида судорожно глотала воздух.

– Выпей…

Дочь императора заставила себя повернуться на голос. Перед ней вновь стояла Силия Осару, но на этот раз придворная дама держала в руках стакан с водой, протягивая его Иде. Девушка взяла. Наверное, сейчас было самое время сказать, что, кажется, Силия была права… Вода оказалась холодной, чуть сладковатой на вкус и от нее странно пощипывало язык… Ида еще успела заметить тень любопытств во взгляде придворной дамы, а потом мир перед глазами странно покачнулся.

Пальцы разжались, выпуская стакан. Тонкий хрусталь, оглушая пронзительным звоном, разлетелся на миллион брызг, но ни дочь императора, ни ее первая придворная дама в его сторону даже не посмотрели. Ида судорожно вцепилась пальцами в холодную шершавую стену за своей спиной. Лишь благодаря ей еще, кажется, удавалось держаться на ногах – девушка не чувствовала своего тела. Только пульс колотился в горле, во рту, на языке, будто она продолжала пить теплую, густую, тугую сладость. Голову словно стянуло обручем, и одновременно Иде казалось, что она сама, как тот хрусталь, разлетается на кусочки. Нужно лишь немного сосредоточиться, и она сможет быть в каждом из них, видеть весь мир с миллиона ракурсов!

Что-то странное происходило с ее глазами. Мир будто выцвел – самые густые тени превратились в слабый полумрак. Краски стали ярче, но при этом контуры больше не были четкими, расплываясь, становясь будто зернистыми. Ида с силой зажмурила глаза, потом вновь открыла их, надеясь, что зрение проясниться, но, кажется, стало только хуже. Теперь она не могла различить и расстояния: дальний конец коридора виделся настолько отчетливо, будто до него можно было дотянуться рукой. Ида подавила желание вновь закрыть веки и потереть глаза руками: она уже знала, что это не поможет.

– Что со мной?..

Силия Осару по-прежнему стояла напротив нее, внимательно, будто боясь пропустить малейшие изменения, вглядываясь в лицо дочери императора. Ида ждала, что та, если не попытается помочь ей, то хотя бы скажет что-нибудь, но придворная дама вдруг, пятясь, начала отступать назад. И что-то в выражении ее глаз было такое, что дочь императора больше ни о чем не стала спрашивать.

Силия скрылась за поворотом коридора, и Ида медленно прикрыла глаза, пытаясь справиться с головокружением. Наверное, сейчас самое время было испугаться, но мысли путались, оттесняя даже страх куда-то на самую границу восприятия. Во рту было сухо, будто она не пила уже целую вечность. Девушка облизала губы. На них все еще ощущался острый сладковатый привкус – тот самый, что был у воды. Странно знакомый привкус… Иде все отчетливее казалось: ей нужно только сосредоточиться, собраться с мыслями, и она сразу же вспомнит, где уже ощущала его раньше! Мысль вертелась совсем рядом, почти скользя по кончикам пальцев. Если бы зрение, отображавшее мир не целиком, а словно бы отдельными мазками, не мешало сосредоточиться… Зрение, превращавшее мир в целом в фантасмагорическую картину, но при этом позволяющее видеть мельчайшие детали… Сердце Иды рванулось вперед с умопомрачительной скоростью, заставив крепче вцепиться в стену за спиной, потому что она вдруг вспомнила! Как она могла не понять сразу? Такое ведь просто невозможно забыть, если хотя бы один раз попробовал!.. Рдин. Это его сладость, не похожую ни на что другое в целом мире, она все еще ощущала на языке.

Но зачем Силии давать ей его?..

– Ваше императорское высочество, генерал Хотин просит вас пройти в штаб.

Перед Идой стоял десантник, но девушка даже под страхом смертной казни не сумела бы вспомнить, как он приблизился к ней. Какую же дозу рдина Силия высыпала в стакан воды? Даже в самые длинные ночи, спасаясь от самых чудовищных кошмаров, Ида никогда не доводила себя до подобного состояния… Десантник кашлянул, переступив с ноги на ногу, то ли пытаясь привлечь к себе внимание дочери императора, то ли просто чувствуя себя неуютно под ее невидящим взглядом. Ида поймала себя на мысли, что вместо того, чтобы думать о том, что он ей сказал, просто смотрит на него. А точнее на форменный мундир, еще никогда не казавшийся ей настолько ярко-черным, будто безвозвратно впитывающим все лучи света, с синими по-настоящему сияющими нашивками на груди и плечах. Девушка медленно, стараясь, чтобы вновь не закружилась голова, подняла взгляд до лица мужчины.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю