Текст книги "Следуя за тенью (СИ)"

Автор книги: Ольга Сергеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 27 страниц)

Тапа-ар вновь повернулся к арке, рассматривая ее в очередной (наверное, уже сотый) раз, но снова как впервые. Для массивной рамки почти в два метра толщиной был выбран стеклянный гранит. Угольно-черный камень, привезенный с одной из отдаленных планет системы, всегда оставался ледяным на ощупь. Он отражал любую энергию, не впитывая, и не позволяя той проходить сквозь себя. Именно поэтому арку и строили из него – сквозь нее будет пропущен энергетический поток высокой мощности, и нельзя допустить, чтобы он расщепился или нашел для себя иной путь. Эта черная глянцево-блестящая рамка, возвышавшаяся в центре отсека, впечатляла каждого, кто видел ее впервые, но в действительности она была всего лишь каменной аркой – не больше – опорой для того, что должно будет происходить.

Те, кто был посвящен в суть затевавшегося эксперимента, не тратя время на рассматривание арки, сразу же подходили вплотную к ней, сосредотачивая все свое внимание на тонкой почти ажурной сети, затягивавшей ее проем. Тапа-ар тоже сделал два шага в сторону, остановившись перед ней. Серебристая проволока, больше напоминавшая паутину, в действительности была особым сплавом гемопластика, на разработку которого ушла половина из всего затраченного на строительство времени. Он должен был не просто проводить энергию, а структурировать ее таким же образом, как делает это тело человека. Если, конечно, хоть кто-то из людей способен пропустить сквозь себя силу подобной мощности! Но даже не этот сплав был самым сложным и самым ценным в арке. У тех, кто видел ее, дыхание перехватывало от другого – от ярко-синих драгоценных кристаллов, впаянных в узлы сети. Азрак!..

Тапа-ар в очередной раз подавил желание протянуть руку и прикоснуться к камням. Оно возникало у него всегда, как только он приближался к арке. Всего лишь алмазы… Тапа-ар каждый раз напоминал себе об этом, и каждый раз слова оставались лишь словами, каким-то неведомым образом не достигая сознания. Азрак – на него невозможно было не смотреть, к нему невозможно было не прикасаться, его невозможно было не захотеть подчинить себе, стоило лишь раз увидеть! Когда-то давно, когда он только слышал о символе далекой и гордой Рассономской империи, он смеялся над людьми, тратящими столько сил на защиту пустой драгоценности. Позже, когда узнал правду о том, чем в действительности является азрак, открывающий дорогу между мирами, тапа-ар восхищался гениальной задумкой древнего правителя, спрятавшего самое большое сокровище на виду у всех. А потом, когда собственными глазами увидел синие бриллианты, все размышления, планы, расчеты вдруг остались позади, утратив свою значимость на фоне призрачного мерцания синих огней в глубине кристаллов, кажущихся почти прозрачными, но в действительности пропускающих лишь свет другого мира. Самая манящая загадка Вселенной – азрак и поводыри, раскрывающие двери!

Когда он впервые увидел формулы, раскладывающие эту непостижимую тайну на значки и символы, он в первое мгновение почти возненавидел ученых… Но теперь, когда дерзкая идея оказалась воплощенной в жизнь, ничего больше не осталось: ни раздумий, ни сожалений – лишь предвкушение, заставляющее пульс стучать чаще!

– У нас все готово, господин. Прикажете начинать?

Тапа-ар обернулся на инженера, стоящего справа и чуть позади него. То ли за долгие месяцы работы ученый уже успел привыкнуть к сиянию азрака, то ли слишком нервничал в присутствии непосредственного начальства, но мужчина ни разу не взглянул в сторону арки – предмета их разговора. Тапа-ар тоже отступил на пару шагов назад, но не стал отворачиваться от мерцающей синими всполохами сети. Сквозь нее была видна дальняя стена корабельного отсека… Пока еще видна.

– Защиту установили?

– Как и планировали, господин, – инженер на мгновение замялся прежде, чем продолжить. – Но вы и сами знаете: расчеты основывались исключительно на теоретических выкладках, и мы не можем с точностью…

Тапа-ар махнул рукой, обрывая доводы, которые слышал уже не однажды. Потом, в последний раз окинув арку взглядом, развернулся и решительным шагом направился к пульту управления, к остальным членам команды, уже ждущим его там.

– Господин!.. – инженер окликнул его вновь, заставляя остановиться. – Я не могу не напомнить вам, господин, – торопливо заговорил он, для чего-то понижая голос, – нам так и не удалось ни выйти на прямые поставки с месторождений азрака, ни хотя бы получить очередную партию камней. Все, что у нас имеется, задействовано сейчас в сети. И, если что-то пойдет не так, открыть проход второй раз нам просто будет нечем!

Тапа-ар почувствовал мгновенный укол раздражения на то, что ему вновь напоминают уже известное. Все доводы обдуманы, а решения приняты, и не в их правилах отступать.

– Зато, если все получится, инженер, – мужчина заставил себя заменить раздраженный оскал на усмешку, – у нас будет столько азрака, сколько мы захотим!

С возвышения пульта управления арка уже не выглядела такой огромной, а сеть, затягивавшая проем, казалась тонким серебристым маревом. Тапа-ар кивнул старшему инженеру проекта, отдавая приказ начинать, и вновь повернулся в сторону арки. Впрочем, он еще успел заметить, как на лице мужчины, уверенно потянувшегося к пульту компьютера, промелькнуло выражение, весьма сильно напоминающее священное преклонение. Имперцы в такой момент наверняка бы уже поминали святых из своего многочисленного пантеона… Ну, им бы и демонов не пришло в голову вызывать с помощью какой-то машины!

Огромный отсек наполнился ровным гулом энергии, нарастающей в накопителях. Мужчины, до этого еще тихо переговаривавшиеся между собой, замолчали, все как один, глядя в сторону арки. Старший инженер дождался, пока энергия достигнет необходимого уровня, и набрал на пульте управления следующую команду. Мгновение вслед за этим ничего не происходило, а потом вдруг сеть внутри каменной рамы вспыхнула ослепительным белым пламенем. Тапа-ар поднес руку к лицу, пытаясь одновременно и защитить глаза от света, и ничего не пропустить. Сияние стремительно нарастало. Казалось, будто сквозь арку на огромной скорости несется полноводная река. Метрах в пяти за каменной рамой ее поток распадался на отдельные струи, дрожащие и закручивающиеся длинными языками. Тапа-ар готов был поклясться, что кожей ощущает, как колышется воздух даже в трех десятках метров от них!

Гул энергии в накопителях достиг своего максимума и внезапно оборвался. Кто-то, кажется, стоящий справа, не сдержавшись, тихо вскрикнул… Белое сияние вдруг замерло, будто река остановилась, мгновенно смерзнувшись в глыбу льда, а в следующую секунду плеснула во все стороны брызгами разлетевшихся ярко-синих осколков азрака!

Тапа-ар, инстинктивно закрывший лицо локтем, медленно выпрямился. В первое мгновение ему показалось, что ничего не произошло – арка по-прежнему стояла на своем подиуме, освещенная неестественно-белыми лучами прожекторов… Ему понадобилась целая секунда, чтобы осознать произошедшее: резкий свет обливал черный камень, четко обрисовывая малейшие трещинки на ее шероховатой поверхности, но в проеме за аркой была лишь темнота! Будто река энергии, пронесшаяся через отсек начисто смыла его дальний край. Тапа-ар, не отрывая взгляда от клубящейся туманом пустоты, сделал шаг вперед. Ему вдруг показалось, что внутри нее что-то шевельнулось… А в следующее мгновение он отчетливо увидел, как нечто огромное и черное двинулось ему навстречу!

У них получилось! Тапа-ар провел рукой по лбу, стряхивая выступившую испарину. У них получилось… То, что раньше было монополией Гильдии поводырей и Рассономской империи, теперь доступно и им тоже. Сила, которой нет равных, могущество, какому не будет предела! И они знают, как им воспользоваться. Империя больше не будет диктовать свои условия для всей Вселенной. И уж точно она больше не будет столь непобедима!

* * *

В покоях западного крыла, когда Ида, отправив вызванного демона назад в Загрань, все же добралась до них, никого не было: то ли час оказался достаточно поздним, чтобы слуги и придворные разошлись спать, то ли просто никто не горел желанием лишний раз попадаться на глаза наследной принцессе – слух о том, что арестован не только Оуэн Вейд, но и благородная Сирил Грасс облетел уже весь дворец. Пройдя через небольшую приемную и распахнув незапертые двери в собственную спальню, Ида невольно замерла на пороге. И, лишь почувствовав, как створки автоматически закрываются за ее спиной, заставила себя шагнуть внутрь. В комнате, когда-то отведенной ей герцогом Эспенансо, ничего не изменилось с того момента, как девушка была здесь в последний раз. Темно-синие покрывала на мебели и такие же драпри на стенах никуда не исчезли со своих мест, словно никто и не считал дочь императора погибшей. Только порядок в комнате был наведен идеальный – даже склянки с духами на туалетном столике расставлены ровным рядком. Ида не сдержала кривоватой усмешки, глядя на них: в каком бы дворце она ни жила, служанки всегда наводили порядок в ее покоях. Но стоило дочери императора провести в них хотя бы полчаса, и стройная система превращалась в прекрасно организованный хаос, в котором только сама Ида могла отыскать понадобившуюся вдруг брошку, или книгу… или государственный документ.

Если бы можно было так же просто позвать кого-нибудь навести порядок в собственной жизни. Или хотя бы в мыслях! В последний час Иде все отчетливее казалось, что хаос не просто вдруг вырвался из-под контроля, но и вовсе грозит поглотить ее саму!

Раздался стук в дверь. Ровный такой, совсем не громкий, но сердце Иды, на секунду перестав биться, в следующее мгновение зашлось как сумасшедшее. Не сомневаясь ни секунды, дочь императора уже знала, кого увидит, распахнув створки. Она просила, чтобы Кайрена привели к ней… В то мгновение, сообщая свое желание генералу Хотину, она ни на мгновение не сомневалась в том, что делает, но сейчас она уже вовсе не была так уверена. Просто она даже приблизительно не могла представить, что скажет, когда увидит его. И от того, что до этого момента оставалось всего несколько секунд, мыслей становилось лишь меньше. На мгновение родилось трусливое предательское желание промолчать, затаиться, сделать вид, что она еще не вернулась в свои покои, продолжая совещаться с Хотином… но Ида решительно прогнала ее прочь. Она почти не сомневалась: потом она будет жалеть о том, что разрешила себе увидеться с Кайреном. Но это отнюдь не значит, что сейчас она поступит иначе!

Стук повторился. Такой же ровный, ничуть не громче, будто стучавший хотел сообщить: не отвечайте еще минуту, и я просто уйду, не настаивая. Ида набрала воздуха в легкие, пожалуй, слишком много для одного совсем недлинного слова, и произнесла:

– Входите!

Створки плавно разошлись в стороны, и в дверном проеме показались двое: Кайрен и десантник с неброскими сержантскими нашивками, доставивший к наследной принцессе задержанного. Десантник слегка подтолкнул поводыря вперед, заставляя переступить через порог комнаты, вошел следом и, не дожидаясь указаний дочери императора, принялся снимать с арестованного кандалы, туго стягивавшие запястья того за спиной. Кайрен стоял, не двигаясь, лишь едва заметно морщась, когда какое-нибудь неосторожное действие сержанта причиняло ему боль. На лице у мужчины было несколько ссадин, рассечена губа, в уголке темным запеклась кровь, длинный порез, начинавшийся с левого виска, почти задевая веко, тянулся через всю скулу. Синяки еще не успели налиться, но, скорее всего, будут и они: когда тебя со всей силы бросают лицом на феропластиковые плиты корабельного отсека, как видела это Ида на записи с камер слежения, вряд ли без них получится обойтись. Серая куртка слуги, в которую поводырь переоделся, чтобы пробраться на встречу Вейда с тапа-арами, по-прежнему была на нем, только основательно перепачканная в пыли и разорванная у ворота. На ключице сиреневато-синим тоже наливался внушительный кровоподтек.

Ида вдруг заметила, что десантник уже некоторое время просто стоит, дожидаясь ее дальнейших указаний, а она даже не заметила, в какой момент он снял с Кайрена кандалы.

– Вы можете идти, сержант, – приказала она. Десантник коснулся пальцами груди, отдавая честь, коротко поклонился и вышел, плотно и бесшумно закрыв за собой створки. Кайрен, словно ему тоже разрешили двигаться, потер запястья, онемевшие от долгого пребывания в неудобной позе, и вновь слегка поморщился. Потом огляделся вокруг.

– А я ведь ни разу не был у тебя. У твоих дверей всегда толпилось столько народу, что даже я не рисковал пробраться. Но я об этом думал, – губы поводыря дернулись, словно собирались искривиться в усмешке, но в последний момент решили этого не делать. – Представлял себе, как однажды дочь императора сама позовет меня к себе в спальню. Но тебе ведь это даже в голову не приходило! Я сходил с ума, следя за каждым твоим шагом, а оказалось: все, что было нужно, чтобы попасть в твои покои, это стать государственным преступником! – Кайрен широко раскинул руки в стороны, повернувшись вокруг себя, словно наглядно демонстрируя все, о чем он говорил, потом вновь оглянулся на Иду. – Ну, раз уж я здесь, и кровать такая мягкая… Ты ведь за этим приказала меня привести, принцесса?

Ида покачала головой, отвечая то ли на его вопрос, то ли на собственные мысли.

– Ты лжешь, – проговорила она вдруг.

– Лгу?.. В чем я лгу? – Кайрен приподнял брови, демонстрируя недоумение. Свежая ссадина на левом виске сделала движение несимметричным, но поводыря это ничуть не смутило. – Может быть, в том, что кровать мягкая? – он поднялся на невысокий подиум и, не спрашивая ничьего разрешения, плашмя рухнул на постель. Несколько небольших шелковых темно-синих подушек упали на пол, сброшенные им. Кайрен вытянул те, что попали ему под спину, и отшвырнул туда же.

– Я не знаю, в чем, – ответила Ида. Она по-прежнему стояла в центре комнаты, не делая ни шага ни к Кайрену, ни от него. Она думала о том, что одновременно и узнает, и не узнает его: лицо не изменилось; голос был все тем же – низким настолько, что вибрацией отдавался в позвоночнике; глаза… В них по-прежнему на самой поверхности плавали солнечные искры, только они больше не казались ни веселыми, ни согревающими. От них было больно, словно они острыми иголками кололи до крови. – Я не знаю, – повторила она. – Но либо ты лгал раньше, либо лжешь сейчас.

Кайрен сел на кровати, опершись на локтях:

– А ты хочешь правды, принцесса? – он вдруг стал совершенно серьезен. Будто, если дочь императора не реагировала на разыгрываемый перед ней спектакль, то и он тоже мгновенно потерял к нему интерес. – Значит, ты позвала меня к себе для этого. Хотин сказал: «Спросите его, где они спрятали азрак, – вам он ответит», и ты решила попробовать, так ведь? – он смотрел ей в глаза, словно ожидая какой-то реакции. – Так вот, этого не будет, принцесса! Мы ничего вам не вернем!

– Но вы украли азрак! – Ида и сама не могла бы объяснить, почему ей вдруг вновь стало душно от собственных эмоций. Кайрен резко встал, шагнув с подиума вниз, к ней:

– Мы ничего не крали – мы взяли лишь то, что всегда принадлежало нам! – он остановился лишь в паре шагов от Иды – так, что девушке пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы продолжать смотреть ему в лицо, но она вряд ли обратила на это внимание.

– Азрак – собственность императорского дома…

– Но стал ей лишь после того, как его отняли у нас!

Дочь императора упрямо мотнула головой:

– Ты же рассказывал мне, что в конце завоеваний Рассонома Первого поводыри сами не захотели больше сражаться, выбрали земли по собственному вкусу, а императорскую семью назначили хранителями азрака?

Кайрен пару мгновений смотрел на нее таким взглядом, будто не ожидал, что девушка почти дословно запомнит его слова, потом кивнул:

– Верно, рассказывал. Но это была лишь часть истории, а ее продолжение ты услышишь сейчас, – мужчина скрестил руки на груди, и одного этого жеста было достаточно, чтобы понять: Иде его рассказ вряд ли понравится. – Рассоном Первый действительно к концу жизни распустил свою армию. Гильдия не возражала – к тому моменту каждый из поводырей получил уже немало. Откровенно говоря, они были, наверное, самыми богатыми людьми в империи того времени. И так продолжалось несколько лет, пока старый правитель не умер. Рассоном Второй – его сын, взошедший на престол, – не торопился начинать новые завоевания, пытаясь удержать власть в доставшемся ему государстве, гигантском и далеком от единства. Он, всю молодость проведший в походах вместе со своим отцом, как никто другой знал истинное могущество поводырей, но он, в отличие от предыдущего императора, не доверял Гильдии! Я не знаю, были ли у него для этого реальные основания, или его страхи оказались лишь следствием обычной паранойи, но они стали чуть ли не главной движущей силой всех поступков нового императора, – Кайрен на мгновение замолчал, словно собираясь с мыслями, и Ида медленно кивнула: она слушает его. Она как никогда, демоны побери, внимательно слушает! – Рассоном Второй объявил, что планирует начать новый этап завоеваний, – продолжил поводырь, – и, воспользовавшись этим как предлогом, вызвал в метрополию всех глав Гильдии. А дальше было как в старых романах, которыми новый император, очевидно, чересчур увлекался в детстве. Поводырей собрали на торжественный ужин, и во всю еду и питье на нем по приказу Рассонома был подмешан рдин. Обычные люди не почувствовали ничего кроме, возможно, чуть более сильного опьянения, поводыри же лишились своей способности видеть и открывать Загрань. Впрочем, и они тоже поняли это не сразу – лишь когда гвардейцы императора под предводительством, кстати, одного из предков нашего Оуэна Вейда напали на них, безоружных и беспомощных!

– Не планировала Гильдия свергать Рассонома, – вдруг, сама не зная почему, проговорила Ида. – Если бы планировали, они бы не поехали к нему все вместе и, тем более, не стали есть и пить за его столом.

– А это так важно, принцесса? – вдруг совсем не по-доброму усмехнулся Кайрен. – Для Рассонома Второго вряд ли было! Он за один день уничтожил верхушку Гильдии, убив самых сильных поводырей. Те, что остались в своих владениях – необученные дети или потерявшие свою силу старики – не могли уже оказать ему серьезного сопротивления. Но императора даже это не остановило. Его гвардейцы шли с планеты на планету, вырезая всех, в ком была хоть крупица дара!

– Но как-то вы спаслись?!.. – Ида почти ждала, что в ответ на ее почти против воли вырвавшееся восклицание, Кайрен в гневе начнет кричать, обвиняя ее, но в место этого мужчина вдруг устало провел по волосам, ероша их, и очень тихо произнес, повторяя за ней:

– Как-то… – он вновь посмотрел на дочь императора. – Выжили в основном полукровки – дети от браков поводырей с обычными людьми: у них дар проявляется позже, обычно, уже почти во взрослом возрасте. И маленькие дети сумели пережить резню, устроенную Рассономом. К тому же, в дворянских родах дар может вовсе спать на протяжении многих поколений прежде, чем однажды проснуться, – как вышло, например, с тобой. И в любом случае, – взгляд мужчины, внезапно потяжелел, – Гильдия была лишена азрака, а в отсутствие постоянного контакта с бриллиантами дар медленно гаснет. У нас ушли многие века, чтобы по крупицам собрать собственную культуру, чтобы попасть на Эспенансо, получив доступ к азраку, чтобы воссоздать Гильдию, если не такой, как она была прежде, то хотя бы подобной… Чтобы наконец дождаться сегодняшнего дня!

– И что дальше, Кайрен? – Ида не стала тратить время на сомнения в рассказе поводыря – слишком сильно тот походил на правду. Да к тому же – как бы эгоистично это ни звучало – гораздо сильнее, чем история далекого прошлого, девушку волновал настоящий момент. – Вот вы получили азрак, и что вы собираетесь делать дальше? Восстановить справедливость? Вернуть себе отобранное богатство? Отомстить потомкам вашего обидчика, уже века как мертвого?!

Если дочь императора ожидала, что ее слова заставят поводыря смутиться или хотя бы задуматься, она ошибалась.

– То, что прикажет глава Гильдии, – проговорил Кайрен, отвечая на ее вопрос таким тоном, будто озвучивал истину, не подлежащую сомнению. Сказать, что Ида была в недоумении, значит, не сказать ничего! И Кайрен, и другие поводыри, с которыми ей довелось встретиться, всегда говорили о Гильдии как о чем-то, почти священном. Но такого проявления фанатизма она все равно не ожидала! И тем более от Кайрена. Если она не разочаровалась в нем раньше, то теперь была на грани того, чтобы это сделать!

– Если то, что нам предстоит, зависит лишь от воли Рафаны, – проговорила она, медленно качнув головой, – то нам вряд ли стоит ожидать чего-то хорошего.

– А при чем здесь Рафана? – проговорил Кайрен. И Ида в очередной раз поразилась, насколько великолепным актером был поводырь: даже она почти поверила в искренность недоумения в его голосе. – Это можешь быть ты! Все, что тебе нужно сделать, это захотеть занять пост. Ты однажды уже дралась с Рафаной и не просто победила ее – в тот раз она едва выжила. Заяви свои претензии, Ида, и Рафана уступит. Она побоится выступить против тебя еще раз. И вся Гильдия будет подчиняться только тебе!

– А дальше? – Ида даже не сразу сообразила, что вновь задала все тот же вопрос. Она словно опять, как раньше, снова и снова повторяла: «Зачем?» Как в затянувшемся кошмаре, когда видишь перед собой лишь путь, но без цели. Или не видишь смысла в той цели, что перед тобой. – Что я буду делать со всей этой Гильдией?

– Все, что захочешь! Ты наконец-то станешь по-настоящему свободна. От империи свободна в первую очередь!

– Ты бредишь, Кайрен! Я никогда не буду свободна от империи! Потому что я и есть империя!

Звук ее голоса смолк, и в комнате стало тихо. Так тихо, что тяжелое дыхание двух людей, еще мгновение назад кричавших друг на друга, казалось почти оглушающим. А еще Ида не могла избавиться от ощущения, будто она слышит мерное гудение энергии в шарах ксолов под потолком. Девушка знала, что это невозможно, что кажущийся звук – лишь игра слуха, боящегося оказаться в полной тишине – всего лишь иллюзия. Как и очень многое из того, что происходило с ней в последнее время.

– Позови охрану, принцесса, – проговорил Кайрен, и на этот раз Ида действительно не узнала его голос: чего-то в нем теперь не было – чего-то настолько живого и настоящего, что она инстинктивно узнавала это, даже когда еще упрямо не желала запоминать имени поводыря. – Позови охрану, – повторил мужчина чуть громче, – пусть отведут меня назад. Нет никакого смысла продолжать этот разговор. Я ничего не скажу. Можешь так и передать генералу Хотину: азрак останется у Гильдии. И даже моя казнь не заставит других поводырей передумать – так что не имеет никакого смысла ее откладывать. Хотя вы, конечно, вряд ли упустите шанс еще какое-то время задавать мне вопросы!

Ида ждала, что на последней фразе голос поводыря все же дрогнет: требуется нечто большее, чем простое мужество, чтобы спокойно говорить о собственной казни или пытках, – но она ошибалась. Девушка подняла взгляд на Кайрена. В его глазах по-прежнему мерцали далекие звезды… Да, теперь по-настоящему далекие. Она не могла прочитать выражение на лице поводыря. Вдруг стало трудно дышать. Ида позволила себе ровно две секунды молчания прежде, чем произнести:

– Ты свободен.

Вот на этот раз выдержка изменила поводырю! Спокойствие в его взгляде разлетелось стеклянными осколками, за которыми проглянуло вполне человеческое изумление. Кайрен медленно покачал головой из стороны в сторону, даже не пытаясь скрыть собственного недоверия к словам дочери императора.

– Что, меня вот так просто отпустят? И Хотин смирится с тем, что не получит азрак назад?

Ида почувствовала, как ее руки сами собой сжимаются в кулаки. Что-то в словах мужчины разбудило в ней злость, чуть ли не яростнее и сильнее, чем все, что она испытывала раньше, даже когда он сознательно старался оскорбить ее!

– Не сомневайся! – она вскинула лицо навстречу взгляду Кайрена, словно бросая ему вызов. – Я заплатила достаточно, чтобы такая мелочь, как азрак, оказалась включена в стоимость покупки!

Глаза поводыря потемнели. Теперь в них тоже мерцал гнев.

– Скажи мне, во что тебе обошлась эта сделка, – он подошел ближе к Иде. Пока не прикасаясь, но словно самим своим ростом и шириной плеч стараясь надавить на нее. – Скажи, принцесса! Мне нужно знать, сколько я буду тебе должен! Я не откажусь – ты не думай. Но я и не из тех, кто принимает подачки…

– Уходи! – ярость плеснула темным ослепляющим пламенем. – Ты свободен! – Ида вскинула вверх руку, правую руку с раскрытой ладонью… И – заметив это жест – замерла. Но Кайрен тоже его заметил.

– Ну же, бей! – он повернул лицо так, будто подставляясь под пощечину, застывшую в воздухе. – Почему ты остановилась?! Ударь меня! Ты же этого хочешь, принцесса? Не подписать указ о казни, а самой, своими руками ударить, сделать мне так же больно, как я сделал тебе! – Кайрен вдруг шагнул вперед. Так быстро, что Ида не успела даже заметить его движения. Поводырь схватил ее за плечи, сжимая, впиваясь пальцами в ее кожу так, что наверняка останутся синяки, словно желая продемонстрировать, что такое та боль, о которой он говорил. – За все, что я тебе сделал: за то, что обманывал, с самого начала зная, что мне нужен азрак; за то, что предал тебя; за то, что спал с тобой!.. Тебе ведь от этого всего больнее?.. Ну же, ударь!

Ида зажмурилась: она не хотела смотреть в лицо, оказавшееся сейчас так близко от ее собственного. Кайрен встряхнул ее за плечи, не причиняя реального вреда, но будто стараясь продемонстрировать, напомнить ей о своей силе. Как будто она была в состоянии забыть… Она, кажется, помнила каждое из его прикосновений!

– Уходи…

Руки исчезли с ее плеч, оставив после себя едва заметную, словно тень воспоминания, боль. А еще вдруг ощущение пустоты. Ида прижала ладони к лицу, не решаясь открыть глаза и посмотреть вокруг. Если бы можно было так же просто и перестать слышать… Но она слышала – каждый из удаляющихся шагов, а потом тихий шорох двери, открывшейся и вновь закрывшейся за спиной ушедшего человека.

И снова только тишина. Настолько полная, что ушам, успевшим привыкнуть к крику, от нее становится почти больно.

Ида все-таки заставила себя опустить руки и глубоко вздохнула. Горло саднило… Неужели она действительно кричала настолько громко?

На террасе, куда выходили панорамные окна ее спальни, вдруг мелькнула человеческая тень. Ида, на мгновение даже перестав дышать, стремительно направилась к балконной двери. Барон Алье, конечно, мертв; все, кто мог бы еще попытаться причинить ей вред, задержаны, но все равно Ида сомневалась, что кто-то мог случайно оказаться возле покоев дочери императора!

Девушка резко распахнула дверь, не заботясь о том, чтобы двигаться бесшумно: сегодня у нее не было настроения прятаться или разгадывать тайны. Она, кажется, готова была увидеть кого угодно вплоть до очередного убийцы, под покровом ночи пробиравшегося к ней, но все равно остановилась в нерешительности, потому что возле высокого полукруглого окна террасы стоял инженер Раф. На звук открывшейся за его спиной двери мужчина повернулся, а, увидев, кто перед ним, тут же согнулся в низком поклоне.

– О, Ваше императорское высочество, простите, что побеспокоил вас! Так глупо с моей стороны получилось: генерал Хотин ведь предупреждал меня, что ваши покои по соседству, – инженер провел рукой по лбу и виновато улыбнулся. – Я тогда еще попытался возразить, но генерал сказал, что солдатам будет проще, если все спальни, которые нужно охранять, окажутся в одном крыле…

Ида слегка махнула рукой, останавливая поток извинений. Она лишь надеялась, что Раф вышел на террасу достаточно недавно, чтобы не слышать криков, раздававшихся из ее комнаты несколькими минутами раньше, а в остальном инженер ей ничуть не мешал. Она только еще раз окинула взглядом фигуру мужчины. Вчера, когда она видела его на альфа-шахте, он был тяжело ранен, едва мог сам дышать. Теперь же Раф выглядел значительно лучше: за его плечом небольшим рюкзаком еще висел портативный «лекарь», от которого к носу мужчины тянулись тонкие проводки, непрерывно подавая в легкие лекарства или какую-то специальную смесь вместо обычного воздуха. Но рот мужчины закрыт не был, позволяя ему свободно говорить.

– Как вы, инженер Раф? – спросила Ида.

– Уже намного лучше, Ваше императорское высочество! – мужчина улыбнулся. – Всего насколько часов под нормальным «лекарем», и я почти сам могу дышать. Врач сказал: еще через день я и вовсе не вспомню, что был ранен. И все это благодаря вам: если бы вы вчера не нашли меня на шахте и не указали генералу Хотину на это место, я бы намного дольше ждал, пока десантники до меня доберутся, – улыбка инженера вдруг дрогнула, стремительно потускнев. – Жаль только, моим ребятам помогать уже поздно.

Ида без объяснений поняла, что Раф говорит об инженерах, прилетевших вместе с ним на Эспенансо и погибших на шахте. Она потерла руками плечи. Из спальни, дверь в которую она не стала закрывать, на террасу лилось тепло, но вокруг была ночь – непроглядно-черная, ветреная, холодная и полная горьковатого запаха соли ночь Эспенансо. Впрочем, может быть, холодно ей было и не от этого.

– Вы не должны упрекать себя, господин инженер. В их смерти виноват только один человек. И это – Оуэн Вейд!

– Я знаю, – мужчина кивнул. – У меня за последние дни было достаточно времени, чтобы подумать и понять: я поступил так, как считал нужным, но в тот момент обстоятельства сложились таким образом, что любой мой выбор стоил бы мне сожалений впоследствии, – очевидно, Раф заметил недоумение на лице дочери императора, потому что поспешил объяснить. – У меня был выбор: рискнуть нашими жизнями и отыскать азрак или ничего не делать, дожидаясь прибытия генерала Хотина. Я выбрал риск, и мои ребята погибли. Если бы я выбрал бездействие, они, вероятно, сейчас были бы живы. Но я бы все равно сожалел о том, что подвел императора и не выполнил мой долг перед ним, – инженер вновь потер лоб, и Иде показалось, что он лишь усилием воли удерживается от того, чтобы не отвернуться, прячась от чересчур пристального взгляда наследной принцессы. Но мгновение спустя мужчина вновь сам посмотрел на нее. – Знаете, ваше императорское высочество, это только в книжках, которые все мы читаем в юности, говорится, что человеку приходится выбирать между долгом и зовом своего сердца. В действительности же мы гораздо чаще выбираем между долгом и долгом.