Текст книги "Беременная от моего друга (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 28.
Илья.
– Ты как, сынок? Держишься?
– Всё нормально. Жить буду, – усмехаюсь, снимая трубку и слушая голос Орлова – моего давнего питерского друга.
– Сонька моя к тебе не забегала? – спрашивает Дмитрий Васильевич.
– Забегала.
– Ну и ладненько. А то она молодая, глупая, могла забыть, что я тебе передать просил.
Мне хочется подтвердить сказанные им слова о глупости дочери, но я вовремя удерживаю себя в руках. Как ни крути, но она его единственный любимый ребёнок, пусть и не всегда смышлёный. Документы, которые Дмитрий Васильевич просил передать мне, она привезла не все. Часть оставила в гостиничном номере, потому что дико спешила и не заметила, что там была ещё одна папка.
– Ты не волнуйся, Илюха. Ублюдка, который позарился на твою жизнь мы обязательно найдем. Поставим на колени и землю жрать заставим. Он у меня лично яму рыть будет – будущую могилу для себя.
Что мне нравится в Орлове, так это то, что он человек слова. Дмитрий Васильевич никогда не бросается ими впустую, знает, что за ними последуют дела, а не просто разговоры.
Прошла неделя с тех пор, как случилась авария. Автомобиль, который выехал по встречной до сих пор не найден, впрочем, как и сам водитель. Я не люблю обвинять голословно, поэтому свои догадки держу при себе.
– Спасибо, Дмитрий Васильевич. Как только пересмотрю документы сразу же Вас наберу.
Я отключаюсь, кладу телефон на тумбу и направляюсь в душ. В больнице обычно частые перебои с подачей горячей воды, поэтому душ получается контрастным. Мое времяпребывание здесь подходит к концу. Подруга Альбины, лечащий врач Иванова, сказала, что ещё несколько дней и я смогу уйти. Но я хочу ускорить этот процесс и выписаться прямо сегодня.
Когда выхожу из ванной комнаты, Кудряшова уже находится в моей палате. Не изменяет своим привычкам и заходит, чтобы попрощаться в конце рабочего дня. Она стоит у окна и вздрагивает, когда слышит позади себя мои шаги.
Опускаю руки на её талию и касаюсь губами тонкой шеи. Несмотря на недавние роды Альбина выглядит потрясающе. Стройная фигура с чётко очерченной талией и впалый плоский живот. Грудь, кажется, стала чуть больше и это ей безумно идёт.
– Ты как? – спрашивает она.
– Всё в норме, – отвечаю уверенным голосом. – Могу подвезти тебя сегодня домой.
– Не понимаю тебя, Илья, – удивленно поворачивает голову в мою сторону и часто моргает своими длинными ресницами. – Ты ещё не до конца восстановился и…
– Альбин, мне конечно приятно твоё волнение, но я правда в норме. Не стоит волноваться за меня.
– Хорошо, – произносит дрожащим голосом. – Тогда тебе нужно заполнить документы, прежде чем покинуть стены больницы. Да и выписку так сразу не дадут…
Её близость и запах не дают никаких шансов на то, что я прямо сейчас уйду и её отпущу. Расстегиваю мелкие пуговицы её идеально выглаженного халатика и ласкаю сквозь одежду, успокаивая себя тем, что быстрый секс в больнице – это всего лишь временные меры.
Кудряшова помогает мне – поворачивается ко мне лицом, снимает с меня футболку, проводит ладонями по плечам, опускается ниже и осторожно, минуя бинты и швы, оттягивает вниз резинку спортивных трико. Смущается, когда видит эрегированный член и осторожно касается его пальцами.
Мы отвыкли друг от друга. Забыли друг друга. Когда-то давно у нас не было никакого смущения. Неловких моментов и вопросов тоже – мы давно вдоль и поперек друг друга изучили. Порой мне кажется, что я до сих пор помню, как выглядит Альбина без одежды. Помню, что она любит поцелуи в шею, оральные ласки и заниматься сексом стоя на четвереньках, словно кошка прогибая поясницу. Нам нужно заново об этом вспомнить и дать друг другу ещё немного времени.
– Возьми его в руку, Альбин, – произношу, когда она стоит несмело и боится сделать следующий шаг.
Давным-давно я терпеливо ждал того момента, когда девственница Кудряшова будет готова к первому сексу. Но даже тогда она вела себя куда раскованнее, чем сейчас.
Сильнее стискиваю зубы и с шумом выдыхаю, когда она покорно слушается и нежно обхватывает пальцами мою головку.
– Что делать дальше? Я… совсем забыла, как сделать тебе приятно, – её щеки розовеют, а спокойное размеренное дыхание учащается и тяжелеет. – Но очень бы этого хотела, Илья.
– Ты уже делаешь мне приятно, Кудряш. Просто продолжай и не останавливайся.
Альбина кивает и начинает водить рукой вверх и вниз вдоль всей длины, размазывая каплю смазки. Сначала медленно, затем немного ускоряясь. Забавно закусывает нижнюю губу, а я тянусь рукой к её волосам и снимаю резинку, распуская кудряшки по её плечам. Я влюбился в них ещё в школе, когда впервые увидел новенькую девочку в нашем классе.
– Достаточно, Альбин, – произношу, когда возбуждение находится на пределе, а мне ещё хочется её трахать.
Кудряшова кивает и отпускает руку. Я разворачиваю её спиной к себе, двигаю вперед и прошу упереть руки в стену. Альбина делает так, как я говорю. Шумно охает, когда я приподнимаю её платье выше, обнажая упругую попку в кружевных стрингах. У нее и раньше была тяга к красивому белью, которое я всегда с удовольствием оценивал.
Моя ладонь опускается на её плоский живот, в нетерпении движется ниже, пока не задевает слегка выпуклый шов. Я не помню его раньше, но догадываюсь, что он оставлен после кесарева сечения.
Судя по тому, что Альбина немного отстраняется, он её волнует. Её тело из податливого и расслабленного становится напряженным и обездвиженным.
– Расслабься, ты прекрасно выглядишь, – склоняюсь над её ухом, задеваю мочку кончиком языка, попутно поглаживая неровные края шва.
– Он немного уродует меня. Ты просто его не видел…
– Глупости говоришь, – моя рука минует препятствие в виде резинки её трусиков, скользит по идеально выбритому лобку и касается клитора.
– Ох… Илья, – откидывает голову на моё плечи и начинает мелко дрожать в моих руках, пока я растираю обильную влагу между складками и проникаю в неё пальцами.
Мой член напряженно дергается, услышав хлюпающие звуки и упирается между её ягодиц. Кажется, что едва я войду в неё, такую влажную и горячую, то тут же кончу. Альбина становится смелее и заводит руку за спину. Обхватывает пальцами мой член и направляет в себя.
– Пожалуйста… Я хочу тебя, Илья.
Меня не приходится уговаривать долго – спустя несколько секунд её трусики опускаются на пол, я широко раздвигаю её ноги и одним резким толчком заполняю собой. Кудряшова несдержанно вскрикивает и мне приходится ненадолго закрыть её рот своей ладонью. Затем перемещаю руки на её бедра, сильнее сжимаю и часто вбиваюсь в неё, подбирая комфортный для нас двоих ритм.
– Словно… впервые… испытываю это с тобой, – произносит Альбина, прерывисто дыша. – Уже забыла, что это может быть так… невероятно здорово.
– Я напомню тебе, Кудряш. Ещё не один раз напомню.
* * *
Я делаю всё по правилам – пишу отказ от дальнейшего лечения, который подтверждает Даша своей подписью, и спускаюсь на парковку, где уже стоит машина такси. Кудряшова обещала, что выйдет следом, немного позже, потому что ей будет неловко, если нас увидят её коллеги.
Я занимаю место на заднем сиденье и листаю письма, полученные по электронной почте. За время моего больничного здесь накопилось слишком много хлама.
Альбина выходит спустя десять минут. Воровато озирается по сторонам и только потом направляется к машине. Занимает место рядом со мной и опускает голову на моё плечо, когда такси трогает с места и едет по указанному адресу.
– Где ты остановишься, Илья?
– В гостинице, временно, – поясняю я. – Пока мне не подыщут новую квартиру.
– Прости, я не могу пока пригласить тебя к себе… Всё происходит слишком быстро… – тяжело вздыхает Альбина. – Если мама узнает о нас с тобой, то просто с ума сойдет. Да и малышка пока к тебе не привыкла. Она у меня достаточно бурно реагирует на посторонних.
Её причины вполне обоснованы, и я не протестую, но слово «посторонний» как-то неприятно царапает душу. Я не имел дел с детьми и младенцами, но постараюсь сделать всё, чтобы полюбить её Вику как свою дочку. Если только Кудряшова решится.
Глава 29.
Альбина.
– Сегодня ты приехала позже, чем обычно, – произносит мама, плотно поджимая губы в тонкую линию.
Она встречает меня в прихожей с дочерью на руках. Вика выглядит сытой и довольной, что главное для меня. Няня, которая работала у нас в посёлке отказалась приезжать в город, сославшись на долгую дорогу. Не уверена, что к этому непричастен Рома, но факт остается фактом – с Викой кроме мамы сидеть пока некому. К тому же, она не самый плохой вариант, если не брать в учёт то, что она до сих пор норовит контролировать меня.
– Да, так получилось, – снимаю с себя куртку и шарф. – Заговорилась немного с Дашей. Прости, что не предупредила.
Она окидывает меня внимательным взглядом, возможно, ни капли мне не верит, но вслух ничего не высказывает. Просит только помыть руки с улицы, прежде чем брать дочку. Вика заметно радуется, когда я обнимаю её и целую в макушку, поднимая моё настроение до самой высокой отметки. С её появлением в моей жизни многое изменилось и заиграло новыми красками. Многое, если не всё.
– Что это? – спрашиваю удивленно, замечая в центре кухонного стола огромный букет из насыщенных бордовых роз.
Запах витает по всей кухне, а количество цветков невозможно с первого раза сосчитать. Навскидку их больше сотни.
– Рома приезжал к дочери, – оправдывается мама. – Заодно просил букет тебе передать. Правда красивый?
– Он приезжал, а ты ничего мне не сказала? – вспыхиваю от её слов будто спичка.
Мне начали надоедать её игры за моей спиной. Прекрасно понимаю, что дочка должна видеться со своим отцом, но я сама хотела бы решать, когда, где и как это будет происходить.
– Аля, не кипятись! Он не предупреждая приехал. Сказал, что соскучился по Вике, оставил цветы и почти сразу же уехал, – мама виновато разводит руки в стороны и мне даже на секундочку кажется, что она говорит совершенно искреннее. – Знаешь, он выглядел таким поникшим, что отказать ему я не могла. Ты бы встретилась с ним, поговорила, узнала бы, что происходит.
Включаю электрочайник, усмиряя нехарактерные для меня вспышки гнева.
– Я подумаю над твоим предложением, – отвечаю спокойным, но строгим тоном. – Но это не означает, что именно так и поступлю.
Мама в дискуссию не вступает. Просит налить ей чаю, достает ягодный пирог, который она испекла, пока меня не было. Порой удивляюсь как она всё это успевает с ребёнком на руках – у меня ничерта не получается, когда я остаюсь с Викой один на один. Еду для себя я заказываю уже готовую, а с уборкой мне помогает помощница раз в неделю.
– Как же всё-таки хорошо, когда тебя любят, – произносит родительница, поглядывая на букет. – Цветы носят, стелятся у твоих ног…
– Когда любовь взаимна это гораздо лучше, мама.
– Так не бывает, Аль, – поясняет мне, словно несмышленышу. – Всегда в отношениях кто-то любит больше.
– Ты считаешь, что Илью я всегда любила больше? – спрашиваю раз уж мы развили этот диалог.
– Конечно! – хлопает в ладоши мама.
Ей только дай повод об этом поговорить. Громова она тихо невзлюбила с первого дня, а открыто возненавидела только тогда, когда увидела, как мне, её горячо любимой дочери, было без него больно. Всё то время, что мы встречались, а потом были женаты, она программировала меня на то, что наши отношения – это не навсегда. Молодые, глупые, ещё перебесимся.
«Первая любовь должна заканчиваться трагично», – говорила она.
– Смотрела на него как преданный щенок, – продолжает мама. – Считала ведь, что не заслуживаешь такого как он.
– Возможно, было такое, – отвечаю, перемешивая сахар на дне. – Я уже не помню.
– И так будет всегда, Аля. Если простишь, то постоянно будешь его подозревать. Он мужчина видный, красивый, наверняка окружен вниманием женского пола. Будешь ждать что вот-вот рванет, и ты вновь испытаешь то, что было перед разводом – боль, отчаянье и нежелание жить.
– А что, если он не изменял мне вовсе? – спрашиваю, поднимая на неё взгляд. – Что, если человек, которого ты сейчас боготворишь, подтолкнул меня к тому, чтобы я поверила в то, чего не было?
– Дыма без огня не бывает, Альбина, – уверенно качает головой мама. – Когда-нибудь ты это поймешь.
Она уходит спустя час, и я могу всецело посвятить себя дочери, отключившись ото всех негативных эмоций. Я долго купаю её в ванне, кормлю грудью, а затем укладываю спать. Мои глаза тоже слипаются от усталости, но сон совершенно не идёт, и я ворочаюсь в постели почти два часа.
Бессонница вновь побеждает меня. Я поднимаюсь с кровати и выхожу на кухню. Здесь всё ещё пахнут цветы, поражая своей роскошью и колличеством. Касаюсь пальцами гладких лепестков, делаю глубокий вдох. Букет однозначно красивый и достойный внимания. Жаль только, что Рома до сих пор не запомнил, что розы не являются моими любимыми.
* * *
Встречу с Романом я назначаю сама. Выбираю ресторан с европейской кухней ближе к дому и приезжаю туда первой. Прошу официантку принести мне латте и терпеливо жду. Автомобиль моего бывшего мужчины, так и не ставшего мне мужем, останавливается на парковке за пять минут до назначенного времени. Игнашев всегда был пунктуальным.
Он выбирается из салона с очередным букетом цветов и направляется к ресторану. В этот раз бутоны роз белые. Заходит в зал, о чем-то спрашивает официантку и та указывает ему на столик за которым сижу я. По мере его приближения ко мне мое волнение возрастает. Выглядит Рома и правда поникшим, но, думаю, что его настроение такое, потому что семья, которую он хотел с нами построить, почти развалилась.
– Здравствуй, Альбина, – кладёт цветы на стол, склоняется надо мной и целует в щёку. – Замечательно выглядишь.
– Спасибо, Ром.
Он подзывает к столику официантку, просит принести ему двойной эспрессо и вазу для цветов, после чего садится напротив и внимательно на меня смотрит. Так долго, что я не выдерживаю и начинаю говорить первой:
– Мама сказала, что ты приезжал к Вике.
– Да, вчера выдалось свободное время, – кивает он. – Тебе понравились цветы?
– Спасибо, они прекрасны, – отвечаю дежурной фразой.
Букет завял спустя два дня, но я всё время забываю его выбросить.
На нашем столике оказывается порция кофе. Девушка-официантка спрашивает принести ли нам что-нибудь ещё, но я прошу ненадолго оставить нас для важного разговора. Кивнув, она удаляется к барной стойке.
– Что-то случилось? – настораживается Игнашев.
– Ром, возможности воссоединения у нас с тобой не будет, – произношу как можно увереннее. – Я останусь жить с Викой у себя, а ты сможешь приезжать, чтобы проведывать её. Думаю, что два раза в неделю будет достаточно для встреч с твоим плотным графиком.
Ромка ухмыляется. Комкает в руках салфетку, взгляд его из растерянного становится холодным и каким-то недобрым.
– Значит, ты всё же выбрала его? – понимаю, что в нем играет обида.
Задето мужское самолюбие, гордость. Это неприятно, я по себе знаю, и ответственности за то, что так вышло с себя не снимаю. Нужно было изначально не начинать отношения с человеком, которого не любишь. Но благодаря этому у меня теперь есть Вика и она стоит того, чтобы не жалеть о случившемся.
– Альбина, если ты думаешь, что встреч два раза в неделю мне будет достаточно, то ты ошибаешься. Я привык брать всё или ничего. Работа, знаешь ли, закалила. Я был не идеальным отцом, но готов меняться ради Вики.
В горле становится так сухо, что я не могу говорить. Тянусь к холодному латте, делаю глоток. Я-то думала, что мы как цивилизованные люди договоримся обо всем полюбовно, но, видимо, нет.
– Я хочу, чтобы дочка жила со мной, – произносит холодным и чужим тоном. – У меня есть для неё все условия и даже няня, которая воспритывала её с рождения.
– Совместное проживание? Ты сейчас шутишь? – повышаю тон и от обиды, которая душит меня изнутри, стучу кулаком по столу.
От одной только мысли, что Вика будет жить не со мной мне становится дурно. Сердце внутри сжимается до боли и часто стучит. Я не знаю, чего теперь можно ждать от Ромки и можно ли расчитывать на его понимание, но, кажется, только что он решил убить меня морально.
– У меня грамотные адвокаты, Альбина, – продолжает Роман, превращаясь в того человека, которого я никогда не знала. – А ещё няня, которая на моей стороне и в случае чего сможет подтвердить, что с отцом Вике будет жить лучше, чем с матерью.
– Чем я на такое заслужила, Ром? Неужели те два года, что мы были вместе не достойны того, чтобы разойтись с уважением друг к другу?
– В том-то и дело, Альбина. Мне недостаточно от тебя уважения, – хмыкает Рома. – Но у тебя есть возможность изменить ситуацию.
– Каким образом? – спрашиваю хрипло.
– Например, вернуться ко мне.
Глава 30.
Альбина.
В ушах начинает громко звенеть от сказанных им слов. При одной только мысли, что мне вновь придется вернуться к Игнашеву становится не по себе. Я давно похоронила наши отношения; сожгла их до угольков, а прах развеяла по ветру, считая себя без него почти свободной и почти счастливой.
Рома определенно знает и всегда знал, где у меня «больное» место. Дочка, с появлением которой я научилась нормально существовать на этой земле и испытывать настоящие цельные эмоции. Вспомнила, как это здорово – кого-то любить, дарить своё тепло и ласку. Викуля – то святое и неприкосновенное, что у меня есть, а Рома с её помощью проводит свои грязные манипуляции. Мы перетягиваем друг у друга канат, и Игнашев прекрасно понимает, что он гораздо сильнее и крепче меня.
– Это низко, – цежу сквозь зубы.
Впервые за долгое время мне хочется вцепиться в его беспристрастное лицо и выцарапать глаза.
– Ты не оставляешь мне выбора, – разводит руки в стороны, будто так с нами поступать – его единственный выход. – Не вижу смысла без вас жить. Я старался, Альбина. Всегда ради вас старался. Дом огромный выстроил, впахивал как вол, утешал тебя, когда было нужно. Занимался лечением и горстями употреблял витамины, чтобы запланировать здоровую дочку для тебя.
Здоровую… Он намекает на то, что у нас с Ильей родился больной ребёнок. Это был один случай из тысячи – такие патологии, которые были у Полины не имеют ничего общего со здоровьем родителей. Но объяснять ему этого не имеет смысла.
– Я убил на тебя слишком много лет своей жизни, чтобы так просто и без боя отпустить, – заключает Роман.
– Теперь же решил удержать меня шантажом? Отличный способ, Игнашев, – я поднимаюсь с места, достаю из сумочки несколько хрустящих купюр, чтобы рассчитаться за свой заказ. – Жаль только, что не действенный.
– Подожди, Альбин, – он перехватывает меня за кисть руки, когда я пытаюсь пройти мимо столика, за которым мы только что сидели.
Рома крепко и до боли сжимает мои запястья, но выслушивать его обвинения и упреки у меня нет времени и сил. Складывается ощущение, что меня окунули в грязь лицом, помоями облили. Удивительно, как долго за маской добродетели Рома скрывал своё истинное лицо.
– Ты цветы забыла, – произносит он, сменяя гнев на милость.
Тон уже не звучит так высокомерно и пафосно, как несколько минут назад. Похоже, Ромку бросает из крайности в крайность.
– Можешь оставить их себе, Игнашев. Мне от тебя больше ничего не нужно, – резко выдергиваю от него руку и торопливым шагом направляюсь на выход.
Роман остается сидеть в зале, провожая меня «колючим» взглядом в спину. Мама ещё просила, чтобы я его пожалела! Бред! Меньше всего он заслуживает от меня жалости.
Оказавшись на улице глубоко дышу, заполняя морозным воздухом свои лёгкие. Если он заберет у меня Вику… Господи, мне даже думать страшно о том, что тогда со мной будет. Надеюсь, что Рома сказал это от обиды, на практике же его слова не перейдут в активные боевые действия. Нам нечего делить, у нас равные права и обязательства.
На подкашивающихся ногах направляюсь в сторону автомобиля. Забираюсь в салон, включаю печку, пытаясь привести своё дрожащее тело в чувства. Когда оно наливается теплом, а озноб уходит, я спешу поскорее завести автомобиль и уехать отсюда, пока Рома не вышел на улицу. Хочется плакать от бессилия и обиды, но я сдерживаю слёзы и трогаю с места. Обязательно сделаю это чуть позже – дам волю чувствам. Сейчас же, увидеть даже мимоходом Игнашева, я совершенно не готова.
Илья.
– Не волнуйтесь, Илья Владимирович, я подготовил нужный материал и буду требовать от вашего компаньона по максимуму, – произносит адвокат, который прилетел в Москву из Питера.
Мы часто работали вместе и в его компетентности у меня нет никакого сомнения. Поднявшись на нужный этаж толкаю дверь от себя. Прошу Антона Валентиновича немного подождать и захожу внутрь. Роман разговаривает с кем-то по телефону, повернувшись к окну лицом и не замечая меня.
– Букет белых и красных роз, пожалуйста, – произносит в трубку. – Да, по тому же адресу. Количество? Не меньше ста!
Медленно прохожу по кабинету сунув руки в карманы брюк и сильнее сжимая кулаки до хруста в костяшках. Удивительно как общий не заладившийся бизнес, и любимая женщина смогли разбудить у меня такие негативные эмоции по отношению к Роману. Я был ему многим обязан в прошлом. Он не раз показывал себя настоящим другом и братом для меня. Сейчас же я едва сдерживаю себя от того, чтобы не разбить его рожу.
– Она любит ирисы, – говорю сухим голосом, когда Ромка кладёт трубку и удивленно переводит взгляд на меня.
Сует телефон в карман пиджака, вскидывает брови.
– Что ты сейчас сказал?
– Альбина не любит розы. Ни белые, ни красные. Она любит ирисы, если ты не знал.
Он хмыкает, ближе не подходит и даже не приветствует. Мне говорили раньше, что иметь финансовые дела с близкими и друзьями, пусть даже и лучшими, очень и очень нехорошо. Проект, который предлагал Игнашев был достоин внимания и вложенных средств. Вот только в процессе что-то пошло не так. Что именно я попытаюсь узнать сейчас.
– Данная информация тебе больше не понадобится, но это так, к сведенью, – продолжаю я и занимаю его место за письменным столом, откинувшись на кожаную обивку удобного кресла.
– С чего ты взял, что не понадобится, дружище? У нас с Альбиной семья и ребёнок. Повздорили, подумаешь. С кем не бывает? К тому же, в прошлый раз она с радостью мой букет приняла, – скалит зубы Ромка.
Между нами блещут молнии – кажется, что не только я хочу разбить его рожу, но и он мою.
– Ты быстро пошёл на поправку, – переводит он разговор в совершенно другое русло. – Я правда пытался приехать к тебе, чтобы проведать, но… ты оказался проворнее меня.
– Присядь, – прошу его, указывая на стул. – Антон Валентинович, войдите.
Адвокат показывается на пороге и проходит к столу, где под непонимающий взгляд Игнашева раскладывает свои бумаги. Щепетильно и аккуратно, не обращая внимания на вопросы Романа о том, что здесь происходит.
– Я сказал – присядь, Рома, – усмиряю его пыл. – У меня к тебе накопилось несколько вопросов.
Игнашев не спорит. Занимает место напротив меня, смотрит невозмутимым взглядом.
– Где наши бабки, Рома? – задаю ему вполне простой и логичный вопрос, оставляя личные темы на потом.
