Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"

Автор книги: Ольга Джокер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 36

Лиза.

Я все делаю правильно. Я все-все делаю правильно. Фууух, только бы не сбиться с намеченной цели.

– Ты все делаешь правильно, – будто подтверждает мои мысли Валюша. – Надо же какой мерзавец твой Марк! Должна сказать, что он никогда мне не нравился. Не-а! Всегда казалось, что в его взгляде есть что-то темное, жестокое, беспощадное…

Голос Валюши звучит зловеще. Я отпиваю глоток сладкого чая с корицей и наблюдаю, как подруга забавно щурит глаза и с выражением рассказывает, что в тот момент, когда впервые увидела Подольского у нее даже мурашки по коже прошли, а язык прилип к небу – настолько пронзительным был его взгляд. Настолько бессердечным и холодным, как у вампира…

– А я плавилась, когда он так на меня смотрел… – произношу тихим голосом, подпирая рукой голову.

– … Вот он и поступил с тобой бессердечно. Еще там, десять лет назад, – произносит Валюша трагическим голосом, от которого мне тут же становится себя жалко, и я превращаюсь в безвольную ничего не решающую тряпку.

Я все делаю правильно – собираюсь брать академический отпуск, несмотря на все протесты доброго декана, мечтаю поскорее улететь, исчезнуть, растворится, только бы не жить в одном городе с Марком, зная, что один мой телефонный звонок может повернуть время вспять. Москва=Марк. А это означает, что я никогда-никогда не смогу чувствовать себя свободно здесь и дышать одним воздухом с ним. Напополам. Я буду ходить теми же улицами, что и он и всегда искать в толпе его образ.

«Мы» – это неправильно. Наша любовь друг к другу построена на лжи и смерти. На моей памяти и моем горе.

– Везет тебе Лизка – увидишь Париж, Эйфелеву башню, Лувр, Собор Парижской Богоматери! Чёрт, как же я тебе завидую-ю-ю! По-доброму, конечно же.

– А хочешь, я ему наваляю? – спрашивает скучающий все это время Тим.

Его чай давно остыл. А он сидел полчаса за столом, слушая наши разговоры и почти не шевелился, пока в голову товарищу не пришла «гениальная» идея.

– Кому? Подольскому? – изумленно спрашивает Валюша. – Я те как наваляю! Знаешь, что он с тобой сделает? Да тебя потом по частям собирать будут. Наваляет он!

Читай на Книгоед.нет

Подруга недолго думая дает смачный подзатыльник своему возлюбленному.

– Валюх, да ты чё! Больно же!

– А Подольский еще сильнее отвесит!

На моем лице отображается легкая улыбка, потому что когда я смотрю на этих двух идиотов, то искреннее за них радуюсь. Кажется, они нашли друг друга.

–

В центральном корпусе университета жутко воняет краской. Я натягиваю на лицо шарф и проскальзываю мимо рабочих, которые реставрируют потрескавшуюся стену. На третьем этаже малолюдно, да и время позднее для занятий. Неторопливо ступаю по коридору и уже начинаю ностальгировать по своей студенческой жизни, хотя еще даже не улетела.

– Да-да, войдите, – слышу голос декана Виктора Степановича и переступаю порог его кабинета.

– Лиза, проходи, не стесняйся. Моя помощница сказала, что ты хочешь взять академический отпуск? На целый год? Потеряешь ведь время, деточка. Ты не самая лучшая моя студентка, согласен, но многим лучше тех оболтусов, которые совершенно не появляются на пары.

– Да уж, я хожу чуть чаще, – улыбаюсь в ответ на его слова.

Виктор Степанович хоть и слывет требовательным преподавателем, но его смело можно назвать самым добрым и сострадательным человеком в этих стенах. Вот и сейчас он разговаривает со мной с необычаемой отцовской теплотой, уговаривая не забирать документы и хорошенько подумать.

– Мне нужно улететь на три месяца, – начинаю я. – Заграницу, на работу.

– Послушай, детка. Давай сделаем так – я пока приму твое заявление, но дам тебе время подумать – месяца будет достаточно, пожалуй.

– Спасибо Вам, Виктор Степанович, но это окончательное решение.

Он пожимает плечами, качает головой, и я прощаюсь. Выхожу на заснеженную улицу, иду в сторону метро и плотно сжимаю в руках ключи от квартиры, которые так и не вернула Марку. А надо бы. Но встречаться лично я сейчас совершенно не готова.

Мелодия на телефоне нарушает мои размышления. Я тяжело вздыхаю, когда вижу на дисплее номер Бориса. После того как я дала ему положительный ответ насчет поездки в Париж, у него словно выросли крылья. Он чётко продумывает наш маршрут до мельчайших деталей, с удовольствием подбирает временное место жительства для меня, составляет грандиозные планы на съемки, а я наблюдаю за всем словно со стороны. До сих пор не верю, что ввязалась во все это.

– Здравствуй, Белоснежка.

Раздражаюсь до зубовного скрежета… Сколько раз просила его не называть меня так – кажется, не подействовало.

– Где ты сейчас? Я могу забрать тебя и отвезти в симпатичный ресторанчик пообедать. Ты как, а?

Его предложения с каждым разом все настойчивее и мне сложнее и сложнее бороться с ним. Я попросила Бориса не трогать меня до отъезда. Просто дать мне побыть наедине с собой, своими мыслями, не давить и не рассчитывать на что-то большее, чем дружба.

– Боря… ты извини, но я не могу с тобой пообедать, – чувствую дикую неловкость после отказа.

Словно я ему обязана, но не принимаю это с должной благодарностью.

– Все окей, Лиза. Я просто забываюсь. Уже думала, чем будешь добираться до аэропорта?

Почти рычу от его навязчивости, но перевожу дыхание и отвечаю как можно спокойнее.

– На такси, Боря. Я приеду на такси.

– Ладно, Лиза. Осталось три дня и только представь себе, что скоро ты прогуляешься по улочкам Парижа…

Сажусь на припорошенную снегом лавочку и долгие пять минут слушаю восхищенный монолог Бориса о нашем ближайшем будущем. Нащупываю в кармане обертку от конфеты, подношу к телефону и начинаю безудержно шуршать над динамиком.

– Что? Чёрт, Боря с еду в транспорте и совершенно тебя не слышу.

А затем просто нажимаю отбой.

–

Неделя без него. Бесконечно долгая и сложная. В одиночестве я чувствую как мне больно. По-настоящему, физически и морально. Я прихожу в свою пустую квартиру и прячу телефон подальше от глаз. Забираюсь на диван, непонимающе пялюсь в телевизор на сменяющиеся картинки и глажу ласкового Варфоломея по шерстке как свой личный антистресс.

В области сердца непривычно щемит – медленно, по нарастающей вверх. Сначала это похоже на царапанье когтями по мышечному органу, потом на иглоукалывание для моей больной любви, которое нихрена не помогает. Но в особо одинокие вечера – это настоящая мясорубка для моего сердца.

– Ну что там? – спрашиваю в телефонную трубку Валюшу.

Я уже сгрызла себе все ногти до крови от волнения. Подруга изъявила желание самостоятельно передать ключи Марку. Я могла бы сунуть их в почтовый ящик, найти способ более изобретательнее, но подруга взяла инициативу в свои руки, оберегая меня от Марка-мерзавца, который расколол на кусочки сердце ее подруги.

– Еще не вышел из офиса, погоди.

И я жду. Ежесекундно переспрашиваю Валюшу как дела и не упустила ли она Марка из виду.

– Стой! Помолчи! Кажется, Марк выходит. Да, определенно он. Хм…

– Что там, Валя!? Почему «хм…»?

– Погоди-ка! Он вышел с девушкой…

Валюша отключается и мне остается только сходить с ума от волнения и переживаний. С кем он? Кто та девушка, что находится рядом? И почему Валюша отключилась? Меня сотрясает от волнения и, хотя я думала, что отпущу мысли о Марке так же легко, как съесть один раз невкусную устрицу, то я катастрофично ошиблась. Меня придется все это искоренять огромными клешнями из себя.

Я звоню подруге в третий раз, и она наконец-то отвечает.

– Фух… Как непросто общаться с твоим Марком. То есть не твоим теперь… Короче, вышла с ним блондинистая пигалица, придерживая под руку. Я подошла к сладкой парочке, швырнула в их сторону связку ключей и сказала, что это Лиза просила передать.

– Господи, да ты бой-баба, Валюша…

– … Но Марк догнал меня на повороте. Схватил за плечо, грубо так к себе повернул и сказал, что это не то, что я подумала.

– А что тут думать…, – проговорила в трубку сквозь слезы.

– Я ему так же ответила! Что тут думать – кобелина он, как и все!

Если раньше я еще размышляла, правильно ли поступаю, то теперь точка невозврата поставлена. Назад дороги нет. И да, я все делаю правильно.

Глава 37

Марк.

Дома зависаю с бутылкой вискаря, который нашел у себя в баре. Теперь я воистину понимаю тех чуваков, которые спиваются от несчастной любви. Обжигающее горло пойло помогает на время притупить чувства и всю ту сентиментальность, которая лезет в голову.

Мы никогда не говорили с Лизой о будущем, о планах, о нас. Просто жили настоящим и наслаждались каждой минутой рядом друг с другом. Но, несмотря на это, все мое будущее хоть и неосознанно было обрисовано только с ней. Спустя несколько глотков виски, алкоголь все же делает свое дело и как по щелчку пальцы непроизвольно тянуться к скучающему Айфону на журнальном столе. Но тот оживает раньше, чем я к нему касаюсь. Номер мне незнаком и только по голосу я узнаю свою сестрицу.

– Марк, ты мне нужен.

– Зачем?

– Я здесь больше не могу, Марк, – растягивает мое имя Валерка.

– Позвони маме/папе, они тебя спасут, – мне правда не хочется ехать и вызволять сестру из лечебницы, где ей еще могут помочь стать человеком.

На другом конце провода слышится нервное сопение Валерки.

– Не спасут. Мама сказала, что больше не верит мне, а отцу как ты знаешь на все плевать с высокой колокольни. Денег у меня с собой нет, точно как и вещей. У меня шанс только на тебя, братишка…

Ее голос такой жалостливый, что под действием алкоголя я начинаю чувствовать себя чуть ли не Суперменом, который может спасти человечество от погибели.

– До завтра потерпишь? Сегодня у меня алкогольная терапия, – делаю очередной глоток виски, откидываюсь на спинку дивана и забрасываю ноги на журнальный стол.

– Окей, Марик, только не в дрова, ладно?

Не отвечаю ей и тут же отключаюсь. По телевизору показывают полнейшую хрень и даже смешные видеоролики не поднимают настроение. В голове то и дело всплывает заплаканное лицо Лизы, ее сумасшедшая подруга, которая швырнула ключи от квартиры как раз в тот момент, когда я помогал забраться Олли в машину такси.

Представляю, как Валя (так кажется, ее звали) рассказывает моей Белоснежке о том, что видела меня с другой девушкой и в области груди болезненно ноет. Боль разрастается сильнее и сильнее, до тех пор пока я не пытаюсь что-нибудь предпринять. Беру телефон и набираю номер Лизы. Знакомая комбинация цифр, родное имя и необычайно долгие гудки. Один, второй, третий… Малышка, пожалуйста, возьми трубку, и я все объясню. Четвертый, пятый и отбой.

Недолго думая я швыряю мобильный телефон о стену, наблюдая, как служивший мне верой и правдой Айфон разлетается на мелкие кусочки. Это было феерично. И да, я все равно собирался покупать новый.

Утро было пиздец каким сложным. Давно я так не надирался. Под теплым душем кое-как привожу себя в чувство, пытаясь успокоить своего разбушевавшегося дружка. Он стоит колом, все еще лелея воспоминания о Белоснежке. Чувак, придется отвыкать. Малышка никогда нас подлецов не простит. На полную мощность включаю ледяную воду, и член становится совершенно немощным, что меня безумно радует.

–

– Вы уверены, что хотите прервать лечение? У Валерии Юрьевны очень неплохие показатели.

– Уверен, – перебиваю худощавую врачиху и смотрю на стоящую в сторонке сестрицу, которая нервно кусает губы и мечтает поскорее отсюда свалить.

Боится, что я передумаю. Достаю ручку, подписываю документы и забираю немногочисленные вещи Валерки из клиники. Едва мы оказываемся на морозной улице, как сестра бросается в мои объятия и радостно благодарит за то, что вызволил ее из этой тюряги.

– Кормят отстойно! Ничего не разрешают, мужиков нормальных нет, одни нарики законченные…

– Лер, тебя привезли сюда лечиться! Ты же сорвешься завтра.

– Клянусь, Марик, нет.

Подаю руку, когда сестра садится в автомобиль, и называю Семену адрес дома Валерки.

– Надеюсь, ты сбежала не из-за Антона.

Сестра отворачивает голову к окну и шмыгает носом.

– Нет, конечно. Он уже давно слинял в Штаты со своей обрюхаченной невестой. В какой-то момент я просто решила, что вытяну сама свои эмоции. Я справлюсь, Марк, обещаю. И больше не подведу.

Мы едем молча. Я задумчиво курю прямо в салоне одну за другой, а Валерка странно на меня посматривает.

– Это из-за той брюнетки ты такой?

– Какой такой? – усмехаюсь и сбиваю пепел в окно.

– Поникший.

Поворачиваю голову в сторону сестры и вскидываю брови. Валерка сидит, сложив руки на груди, и ждет от меня ответ. И, кажется, она не отстанет, пока не услышит от меня правду.

– Все нормально, Валер. Просто не выспался.

– От тебя воняет перегаром, а твое уныние передается воздушно-капельным путем даже мне. Скажи правду – она бортанула тебя что ли?

Сначала я громко смеюсь, а затем смотрю на дорогу в надежде, что мы подъезжаем к дому сестрицы, и допрос закончится прямо сейчас. Но нет – судя по затяжной пробке ехать нам бок о бок еще минимум сорок минут.

– Все намного сложнее, Валерия Юрьевна, – произношу, взъерошивая свои волосы пятерней.

– Колись, Марк, – она толкает меня в бок, я откидываюсь на кожаную обивку сиденья и почему-то рассказываю ей.

– Лиза – дочка той семейной пары, которую я сбил на своем «Порше». Помнишь? Август, две тысячи восьмого.

Она кивает и выслушивает все – от начала и до конца. Начало – то, с какими условиями я покидал особняк Подольского, конец – Лиза все узнала обо мне. И теперь в ее глазах я убийца и подонок.

– Лиза улетает в Париж. С другим мужчиной.

– И ты так просто отпустишь ее? – недоуменно спрашивает сестра. – Чувак, да у тебя разве на лбу не написано, что ты ее любишь!

Я просто пожимаю плечами.

– Надо было по-хорошему оставить все как есть и не лезть никуда со своей мнимой совестью. Лучше бы в монахи заделался. А еще лучше не садился бы за руль под наркотой.

Валерка долго молчит, потупив глаза в пол. И мне кажется, что наш разговор совершенно точно подошел к концу. Я не привык открываться людям, и сейчас для меня проще закрыть тему, чем развивать ее дальше.

– Ты не садился за руль, Марк, – произносит Валерка притихшим голосом.

В автомобиле на мгновение становится так шумно, что барабанные перепонки едва не лопаются от ее слов.

– Что ты сейчас сказала?

– Это был не ты, Марк, – тяжело вздыхает Валерия. – Я влюбилась в Антона лет с пяти. С того момента как соседский мальчишка, твой лучший друг стал ходить к нам в гости. И я грезила о нем каждую ночь, что вот-вот он обратит на меня внимание, на сестренку своего лучшего друга. Поцелует, обнимет и всю жизнь будет со мной. На одной из тусовок я сама полезла к нему. В неполных восемнадцать отдала ему свою девственность и сердце. Он тогда умолял ничего не говорить тебе, потому что «Марк голову мне свернет, за то что я вспорол его сестру». Взамен на его молчание я просила одно – чтобы он хотя бы тайно, но был со мной. Так и начались наши странные отношения… С его стороны – свобода действий, с моей – отчаянная любовь. В День твоего рождения он изъявил инициативу прокатиться на новеньком «Порше», потому что ему такой автомобиль не светил ни при каком раскладе. Ты уснул на заднем сидении, а мы мчали по пустынной вечерней дороге. В какой-то момент, он отвлекся, стал шарить рукой у меня под юбкой, а затем послышался громкий удар, машину развернуло, я больно ударилась головой. Антон сразу сообразил, что к чему – отец его убьет и засадит за решетку. А вот наш отец сделает все, чтобы отмазать тебя. Я знала, что если только попрошу папу об этом, он не откажет. И мы солгали Марк. Тебе, родителям, полиции. Я понимала, что делаю неправильно, но назад было не свернуть… Антон смотрел на меня умоляюще и угрожал, что его посадят за решетку, и мы никогда больше не увидимся. А я… верила ему. Все десять лет, которые мы встречались тайно. Он не отпускал меня потому, что боялся. Вдруг я сболтну кому-нибудь. И держал меня на крючке почти до отъезда в Штаты. К сожалению, слепая любовь к нему заставляла меня молчать все это время…

– Где же ты была Лерка со своим признанием лет десять назад? – бью от досады кулаком в сиденье перед собой.

– Прости, Марк… Если бы я знала, что ты будешь так изводить себя все это время, то обязательно сказала бы раньше.

Глава 38

Лиза.

Чёрт! Я проспала!

На часах восемь утра, через два часа вылет, а чемодан у меня до сих пор не собран и инструктаж лучшей подруге я не успела провести! Варфоломей, кажется, впал в спячку или, чувствуя скорую разлуку, специально не захотел будить хозяйку? Ах ты хитрец!

По квартире я бегаю как угорелая – собираю свои немногочисленные вещички, навожу порядки перед тем, как в моей квартире поселится Валюша. А что? И ей хорошо и мне – она будет присматривать не только за моим питомцем, но и за Тимурчиком.

– Варфоломей предпочитает корм только с индейкой или телятиной. Напрочь отказывается от рыбного и терпеть не может курицу. Цветы поливать через день, дежурить в подъезде и соблюдать чистоту раз в месяц. Тааак… Кажется, все рассказала, – ставлю руки в боки и крепко задумываюсь.

Ну точно же что-то важное забыла! Валюша ходит за мной по квартире и делает пометки в небольшом блокноте.

– Да-да, поняла, не волнуйся. Кормить кота курицей и рыбой, не давать индейку и телятину.

– Валя! Ты издеваешься что ли?

– Конечно, издеваюсь, Лиза. Не волнуйся, правда. Ты какая-то дёрганая перед отъездом.

Я не пытаюсь ей объяснить сейчас, что моя жизнь кардинально меняется. Она все равно не поймет. Я даже не пытаюсь сказать, что волнуюсь до болезненных спазмов в животе и до дрожи в коленках. Потому что я обязательно это переживу.

– Может быть, тебя провести до аэропорта? – спрашивает Валя.

– Что ты, я сама доберусь. Не маленькая, – отмахиваюсь от подруги и напрягаю извилины.

Что-то забыла же… Наверняка забыла! Звонок мобильного сигнализирует о том, что такси уже подано. Накидываю свое старенькое пальто, беру дамскую сумочку, глажу Варфоломея по спине и клятвенно обещаю, что буду ежедневно звонить по «Скайпу», целую подругу в щеку…

– Стой! Нужно же на дорожку присесть! – Валюша хватает меня за рукав и тянет назад в спальню.

Мы выжидающе сидим на диване около минуты, смотрим друг на друга, пока телефон не начинает вновь трезвонить, напоминая мне, что такси давно у подъезда.

– С Богом, Лизка!

Подруга, накинув на себя болоньевую старую куртку, выходит со мной в подъезд, вызывает лифт, и я вижу, как на ее лице блестят слезы. Она старательно утирает их рукавом куртки, а я делаю вид, что не вижу… Иначе тоже сорвусь.

Мы стоим возле «Лады». Валюша крепко прижимает меня к себе, я зарываюсь лицом в ее волнистые светлые волосы и вдыхаю приятный яблочный запах. Мне будет тебя не хватать… Но трогательную минуту прерывает громкий визг Валюши.

– Лизка-а-а! А чемодан-то мы забыли! – хлопает себя ладонью по лбу и бежит в сторону подъезда.

Я извиняюсь перед водителем и догоняю подругу.

– Чёрт, что за напасть-то!

Еще несколько минут уходит на то, чтобы забрать тяжелый чемодан из квартиры и спустить его вниз. Когда я все же сажусь в пропахший бензином автомобиль, то слышу недовольный голос водителя. Он хоть и не четко, но злобно показывает свое недовольство моим опозданием.

– Будете платить двойной тариф, девушка!

Водитель выезжает на проезжую часть, и я с ужасом замечаю здоровенную километровую пробку. Спустя полчаса ползком улитки я начинаю по-настоящему паниковать. Сегодня вообще день идет через одно место – начиная с того, что я проспала, не успела позавтракать, сожгла свои любимые брюки допотопным утюгом, чуть не забыла чемодан, а теперь по времени не успеваю в аэропорт.

Я не верю в приметы, но может все это не зря? Вселенная разными способами намекает, чтобы я осталась здесь? Чушь собачья. Никогда не верила в дурацкие приметы…

Мобильный телефон резко звонит в кармане пальто. Пугаюсь, думая, что это Валюша хочет сообщить мне, что свои посадочные билеты я оставила на кухонном столе. Истерично хохочу, нащупываю документы в сумочке и только потом снимаю трубку. Звонит Борис. Судя по голосу, он взволнован и раздражен моим опозданием.

– Где ты, Белоснежка?

– Кажется, я не раз просила не называть меня так, – цежу сквозь зубы, чувствуя, как волна раздражения разливается по телу.

– Прости… Прости, я просто волнуюсь. Я приехал в аэропорт, до вылета осталось сорок минут, а тебя всё еще нет.

– Я еду в такси. Свернула сейчас на Октябрьскую улицу.

– Твою мать! – не сдерживается Боря. – Это очень далеко.

Он тяжело вздыхает в трубку и цокает языком.

– И почему ты такая упрямая, Лиза? Почему не позволила забрать тебя на машине? Все было бы гораздо проще!

Хотя Боря пытается сдерживать свои порывы, я слышу, что он злится и явно мной недоволен. Хочу отключиться, потому что его причитания никак не помогают делу, но он вдруг извиняется.

– Прости что накричал. Я жду тебя, Лиза. Очень жду.

Ни слова не говорю в ответ и, вцепившись в дамскую сумочку пальцами еду дальше. Стараюсь считать про тебя до ста и часто дышать, чтобы не волноваться перед таким ответственным моментом.

Когда мы подъезжаем к аэропорту, я внезапно пугаюсь. Так сильно, словно собралась отдать душу дьяволу, а не улететь на работу в самый прекрасный город мира.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Захожу в огромное красивое здание, испуганно оглядываюсь по сторонам в поисках Бориса и немного успокаиваюсь, когда вижу его вдалеке. Он машет мне рукой и зазывает к себе.

– Господи, неужели все женщины такие? Я верил, что ты особенная, Соловьева! – восклицает он и целует в щеку. – А ты, оказывается, тоже долго копошишься у зеркала заставляя нервничать мужчин?

Я хочу сказать ему, что видела себя сегодня в зеркало мимоходом, когда спешно чистила зубы, но решаю не развивать диалог. Думаю, ему будет неинтересно узнать, что я просто чуть не проспала самый важный день в своей жизни.

Борис берет мой чемодан и движется куда-то вглубь аэропорта.

– Мы куда?

– Уже посадку объявили на рейс, не слышала? Москва-Париж.

Я отрицательно мотаю головой и начинаю медленно брести за Борей. Он ловко лавирует между стремительным потоком людей, которые тоже торопятся на свой рейс. Я иду сзади него и непроизвольно оглядываюсь назад. Не знаю, кого или что я хочу там увидеть… Хотя нет, вру. Я знаю, что хочу увидеть среди толпы черные глаза Марка. Зачем и сама не знаю. Я прожила без него ровно десять дней, а значит, проживу и дальше. Двести сорок часов раздумий и… должна же я была определиться?

Теперь фраза: «Я все делаю правильно» звучит больше как вопрос. Я точно все делаю правильно?

Возможно, Марк оступился, ошибся и правда раскаивается… Но у меня нет времени гадать. Борис требует мои документы и посадочный билет, и с улыбкой протягивает их сотруднице аэропорта не забывая при этом улыбнутся своей обворожительной улыбкой.