Текст книги "Держи меня крепче (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
И я даже подумать не мог, что когда-нибудь наш друг детства станет любовником моей сестры.
Глава 30
Марк. Прошлое.
Спустя неделю после своей отсидки в комнате я решаюсь выйти. Специально выбираю удобный момент, когда никого из родных не будет дома и спускаюсь на первый этаж, чтобы набрать с собой гору еды. За этим занятием меня застает Валерка. Когда в руки не помещается батончик «Сникерса», она любезно вкладывает его в карман брюк.
– Спасибо, – сухо благодарю и направляюсь в сторону лестницы.
– Эй, постой…
– Чего тебе? – все еще стою спиной к сестре и не хочу встречаться с ней взглядом.
Вдруг диагноз «вонючий ублюдок» передается воздушно-капельным путем?
– Поговорить хотела… Марик… Ну Марк, не злись, а?
Я поворачиваюсь к ней лицом и закипаю от злости.
– Не злись? Лерка, ты полоумная! Я убийца, урод, кретин! А все из-за дурацких таблеток, которые дала мне ты!
– Да перестань, Марк – об этом никто никогда не узнает, – шепчет Валерка дрожащим голосом.
– А мне этого не надо! Главное, что я об этом никогда не забуду.
Ухожу в комнату, с силой захлопываю дверь ногой. Смотрю на себя в зеркало – с отросшей щетиной, красными глазами от недосыпа, и понимаю, что я качусь на дно. Мне хуево, да. Но отчего-то в этот самый момент я вспоминаю, что есть человек, которому гораздо хуже, чем мне. Девочка, которая по вине дебильного мажора лишилась родителей.
Тем же вечером выхожу из своего логова и направляюсь в кабинет к отчиму на первый этаж. Без стука переступаю порог, закрываю дубовую дверь на замок и сажусь напротив него в кресло.
Я прекрасно слышал, как мать умоляла его не сдавать единственного сына полиции, как просила дать мне шанс и пощадить. С кем не бывает, правда? В ответ отчим называл меня самыми гнусными словами, которые я вполне заслужил.
– Чего тебе? – спрашивает, всаживаясь в кожаное кресло и наполняя коньяком пузатый бокал.
– Поговорить хотел.
– Валяй, – выпивает залпом коричневую жидкость и немного морщится.
– Осталась девочка. У Соловьевых, – начинаю я и вижу, как пренебрежительно кривится лицо отчима. – Хотел узнать, что с ней будет?
– Что-что, либо родственники приютят, либо в детдом определят, – фыркает отчим. – Только не говори, что ты мучаешься угрызениями совести. Такие как ты… не умеют сочувствовать.
Пропускаю мимо ушей его наезды, потому что понимаю – он прав. Во мне нет ничего человеческого и никогда не было. Но ведь еще не поздно все исправить?
– У меня есть к тебе предложение. Выгодное, – отчим растягивается в улыбке и изумленно приподнимает брови в форме треугольника.
– И что же ты можешь предложить мне, щенок?
Внимательно выслушивает и даже не перебивает. Затем достает мобильный телефон, тычет толстыми пальцами в кнопки и прижимает к уху.
– Валик, ты это… пробей что там с Соловьевой-младшей. Да, буду ждать.
Отключается, смотрит на меня с насмешкой и просит подождать в своей комнате.
Я пялюсь в потолок и думаю, что все же предложил неплохой вариант не только для отчима, но и для себя. Я задохнусь здесь, в его доме, под присмотром и взаперти… Надо выбираться отсюда пока есть стимул, силы и желания. И почему-то я тут же определяю, что моим стимулом стала девочка по имени Лиза.
Отец рассказывает дверь в мою комнату, осторожно ступает по захламленному полу и садится на стул. Скрещивает пальцы в замок и поджимает губы.
– Девочка попала вчера в детский дом, но оттуда же ночью ее увезли в больницу с разрывом селезенки.
Я насторожился, но перебивать не решился.
– Я уладил этот момент, Марик. Девочка находится в хорошей клинике, в одноместной палате. А обидчицу ликвидировали в другой детдом. Что касается приемных родителей для младшей Соловьевой – тут все сложнее. Она довольно взрослая – почти десять и не каждая семейная пара решится взять такого ребенка. Уж извини, но мне и тебя приемыша хватило, поэтому к нам точно нельзя, – разводит руки в стороны и смеется.
– Когда решится вопрос с усыновлением? – спрашиваю без тени улыбки.
– К Новому году клятвенно обещаю, что найду подходящую пару. А теперь твой выход, Марк. Делай то, что обещал и вали из моей жизни нахрен.
Я делаю то, что пообещал ему взамен – переезжаю в общагу при университете и начинаю самостоятельную жизнь взрослого человека. Занятия, подработки – мне живется здесь при скупом бюджете гораздо легче, чем в громадном особняке отчима с его деньгами. Не принимаю помощь от матери, не приезжаю к ним в гости, не порочу фамилию Подольских ссылаясь на то, что мы просто однофамильцы.
В один зимний вечер, отчим приезжает ко мне в общагу без предупреждения. Проходит в тесную комнату, садится на край кровати и смотрит с каплей вины.
– Короче, последнее обещание не удалось сдержать – Лиза оказалась довольно своеобразным ребенком и шокировала Савельевых, моих давних друзей своими выходками. Те просто категорически отказались от детей не только сейчас, но и в будущем. Не хочет твоя Лиза родителей, как ни крути.
– Пиздец…
– Да уж – пиздец. Получается, что свое требование я не выполнил, и ты можешь вернуться домой, – сообщает отчим, тяжело вздыхая.
Смеюсь долго и заливисто, глядя на его гнусную расстроенную рожу. Хлопаю по плечу, поднимаю под локоть и выпроваживаю из комнаты.
– Спасибо, батя, но я пас. Не парься насчет меня.
Захлопываю двери прямо у него перед носом, заваливаюсь прямо в одежде на койку, беру гитару в руки и задумчиво перебираю пальцами струны, исполняя незатейливую мелодию. Дура ты Лиза Соловьева, ох и дура!
Глава 31
Лиза.
Когда выбегаю со связкой ключей в подъезд, то уже не застаю Марка. Слышу скрипящий звук уезжающего лифта и понимаю, что бежать за ним бесполезно. Что же, в любом случае при первой встрече я верну ему ключи от квартиры.
Касаюсь лбом прохладной стены и глупо улыбаюсь. Официально – я счастлива целых двадцать четыре часа. Ровно с того момента, когда мы ступили на новый этап отношений с Марком. О чем я точно никогда не пожалею.
Возвращаться к ребятам почему-то не хочется, но другого выбора у меня нет – гости заполнили собой почти все мое небольшое пространство. Прохожу на кухню, где уже хозяйничает Валя, а Тимур как обычно травит шутки. В красках описывает свою последнюю пассию из глубинки, которая предлагала предохраняться, натерев хозяйственным мылом член моего друга.
– Ты врешь, – произносит Валька, и толкает Тимура в бок кулаком.
Несильно, но Тимур ойкает и продолжает нести небылицы. Глядя на этих придурков мне хочется улыбаться. Нет, правда. Беру в руки мобильный телефон, захожу в мессенджер и пишу Марку. Пишу, потому что за те две минуты, которые я не видела его, уже до чёртиков соскучилась.
Я хочу, чтобы ты приснился мне сегодня, Принц.
Ответ приходит сразу же. Тот, от которого у меня трясутся поджилки, и сбивается сердечный ритм.
Надеюсь, это будет сон с элементами порно, Белоснежка. Где ты и я в главной роли.
Бабочки внизу живота не порхают, нет. Они бешено стучат о стенки живота, заставляя меня дрожать от возбуждения от одних только букв напечатанных Марком.
– Ты посмотри на ее выражение лица, – говорит Тимур. – Видно же – втрескалась по уши.
– Ага – щеки покраснели, витает в облаках… Любовь, – подтверждает Валя.
– Идите вы! – бурчу себе под нос и не могу выпустить из рук телефон, сотый раз читая сообщение.
– Мне кажется, я где-то видел твоего дружка. Вот только не припомню где, – рассуждает Тимур, подпирая голову рукой.
– Ой, где бы ты его видел, Тим! – дает подзатыльник другу Валька. – Разве по телевизору, потому что с простыми смертными, такие как он, не пересекаются.
Она тут же осекается глядя на меня. Я ведь тоже простая смертная, судя по ее словам, но почему-то Марк обратил на меня внимание. Валюша прикрывает рот рукой и просит не брать в голову её дурные высказывания.
Мы засиживаемся до полуночи. Смеемся, дурачимся, как в старые добрые времена. Вспоминаем прошлое, обсуждаем настоящее, мечтаем о будущем. Когда меня невыносимо клонит в сон, я предлагаю Вале остаться у меня на ночь – потому что ей далеко добираться домой и раньше мы часто практиковали ночевки друг у друга.
– Лиз, ты не обижайся, но я у Тимура останусь, – оправдывается Валюша и краснеет.
Я ошарашенно смотрю на друзей и только потом прозреваю – надо же! Между ними вспыхнул роман, а я даже не успела этого заметить в силу своей загруженности. Вечно витаю в облаках и пропускаю самое интересное!
Когда за счастливой парочкой закрываются двери, я заваливаюсь спать на свой крохотный диван-малютку. Рядом со мной укладывается Варфоломей и греет меня теплой шерсткой. Когда засыпаю, то неустанно думаю о Марке, и сон приходит о нем же – правда совсем не эротического содержания, а окутанный липким страхом и болью.
Просыпаюсь я в семь утра – от криков соседки Тони и тут же смотрю на свой мобильный телефон. Там светится сообщение от Марка.
Автомобиль будет в девять. Не опаздывай.
Сон как рукой снимает. Я в суматохе ищу свои вещи – самые красивые из имеющихся и бегу в ванную приводить себя в порядок. Когда выхожу из душа, который работал с большими перебоями, читаю новое сообщение, что автомобиль уже ждет меня у подъезда.
Вылетаю из квартиры на морозную улицу, забывая застегнуть пальто. Волосы еще немного влажные, потому что мой фен в очередной раз сдох, и я не смогла его реабилитировать. Когда вижу, что в автомобиле никого кроме водителя нет – расстраиваюсь втройне. Да, я мысленно мечтала, что Марк лично будет сопровождать меня сегодня, но так же понимаю, что кроме меня у него своих дел хватает.
Водитель молчаливо протягивает мне бумажную коробочку. Раскрыв ее, я нахожу там билет в… океанариум.
Будь послушной девочкой, прилежно учись и вечером всенепременно получишь сладкий десерт.
Читаю сообщение, улыбаюсь и тут же перестаю грустить. Замерзшими пальцами набираю ответ.
Надеюсь, что сладкий десерт – это ты, Принц. В таком случае, я заработаю наивысшие баллы из возможных.
Мы подъезжаем к новенькому кирпичному зданию клиники. Смелость тут же улетучивается, и в голову лезут воспоминания из типичной городской поликлиники с холодными металлическими инструментами и грубыми докторами, которые своими вопросами запросто вгоняли меня в краску.
Но в этой клинике все иначе. После тщательного осмотра приветливый врач – женщина не старше сорока, рассказывает мне о способах предохранения и подтверждает, что со мной все в порядке после первого полового акта. Но я почти не слушаю ее, потому что собственные удары сердца заглушают ее слова. Все это означает, что сегодня мы с Марком опять будем близки…
Когда автомобиль притормаживает возле университета, я красиво выхожу из салона и уверенной походкой под взгляды сокурсников иду по заснеженной аллее. И плевать, что они себе подумают. Крепкой дружбы у меня с ними не сложилось – мы из разных социальных слоев, и когда меня звали тусить в пафосный «Бомонд», я всегда вежливо отказывалась, потому что один коктейль там стоил почти как целая моя стипендия, на которую я, между прочим, жила целый месяц.
На парах я просто витаю в облаках. Руки чешутся написать своему мужчине какую-нибудь смску с сексуальным подтекстом, но вовремя одергиваю себя – я обещала ему хорошо учиться, поэтому выполняю обещание и записываю в тетрадь лекцию. Одна пара, вторая, третья – уже забываю, когда в последний раз так долго сидела в стенах университета.
Телефонный звонок от Бориса вызывает у меня недоумение – фотограф говорил, что улетает по делам, поэтому в ближайшие дни я ему не понадоблюсь. Я поднимаю руку и прошу выйти из аудитории. В пустом коридоре отвечаю на звонок.
– Лиза, здравствуй. Я знаю, что обещал не отвлекать тебя три дня, но мне позарез сегодня нужна именно ты.
Я тяжело вздыхаю, потому что понимаю – Борису отказывать нельзя, но так же осознаю то, что наши планы с Марком могут здорово затянутся, если не сорваться вовсе.
– Я отсниму твои фото сегодня, тут же проявлю, а завтра утром улечу в Париж.
– Я приеду, Боря. Прямо сейчас, – говорю сквозь проступающие слезы, потому что понимаю – я не могу подвести своего работодателя.
Звоню Марку, но он отбивается. Позже пишет сообщение, что занят и перезвонит мне немного позже.
Прости, Принц, у меня сегодня очень важное дельце, которое не требует отлагательств…
Ничего страшного, Белоснежка. Я подожду.
На переменке собираю свои вещи и убегаю с универа несмотря на то, что у меня впереди еще одна пара. Бегу в сторону метро, снег застилает глаза, я поскальзываюсь и больно падаю посреди улицы, ударяюсь бедром. Проходящий мимо мужчина помогает мне подняться, его спутница стряхивает с меня снег, а я стою и чуть не вою от боли. Хромаю на левую ногу, и с опозданием приезжаю в офис журнала.
Борис уже в студии – настраивает фотокамеру, освещение и делает все то, что должна делать минимум команда профессионалов.
– Здравствуй, Лиза, – улыбается он. – У меня совершенно непредсказуемая съемка, поэтому я сегодня заменяю всех.
Словно читает мои мысли и оправдывается.
Сейчас Борис не похож на того брутала, которого я встретила в свой первый рабочий день – на нем белоснежная рубашка с расстегнутыми верхними пуговицами и деловые черные брюки. Длинные волосы завязаны в хвост, а на лице ни грамма растительности.
– Привет, – стряхиваю с себя мокрый растаявший снег и снимаю верхнюю одежду.
– Возьми ватные диски, мицелярку и смой с себя всю косметику. Визажиста не будет – это моя личная инициатива, Лиза. Я хочу видеть тебя без макияжа. Твою естественную красоту.
Его слова вгоняют меня в краску, но я послушно стираю косметику и подхожу к своему рабочему месту. Плюхаюсь на кожаный пуф и непроизвольно ойкаю. Прижимаю ладонь к боку и вытягиваю губы в трубочку от боли.
– Чёееерт…
Борис чудеснейшим образом оказывается возле меня и садится на корточки.
– Что-то болит? – смотрит с паникой в глазах.
– Упала сегодня, – выдавливаю из себя, потому что от боли почти не могу нормально говорить.
– Где болит?
– Вот здесь, – я показываю рукой на бедро и пытаюсь спешно сказать, что все нормально, и рана обязательно заживет со временем…
Но Борис прикладывает к моему бедру свою теплую ладонь и осторожно гладит. Щеки моментально становятся пунцовыми, и не знаю, куда себя деть от повисшей в воздухе неловкости.
– Здесь болит?
Киваю в ответ и мечтаю только о том, чтобы он поскорее убрал от меня свои руки. Все это как-то интимно и странно. Борис поднимается с места и подходит к навесному шкафу.
– У меня где-то был крем от ушибов. Сейчас поищу…
Он копошится в аптечке, а я мысленно думаю – нужна ли мне такая работа? Может бежать, пока не поздно, несмотря на то, что съемки мне нравятся? Одергиваю себя, вспоминаю про Витюшу, свои обещания и сцепив зубы понимаю, что буду работать дальше.
Борис возвращается и протягивает мне гель в тюбике. Понимающе кивает, отворачивается, и я приподнимаю платье, чтобы помазать ушиб. Когда вижу свое бедро, чуть не вскрикиваю от ужаса – теперь там красуется огромный болезненный кровоподтек размером с грейпфрут. Прозрачным гелем смазываю место ушиба и спешно опускаю платье.
Съемки начинаются. Борис мягко поправляет меня во время рабочего процесса и подсказывает, как правильно встать и куда смотреть. Его речь ненавязчивая, по-отечески добрая и не осуждающая.
– Перерыв, Лиза. Давай я принесу нам чай?
Я соглашаюсь и беру в руки свой телефон впервые за несколько часов съемок. Открываю мессенджер и вижу фотосообщения от Марка. Он… в океанариуме. Совершенно один. Шлёт фото рыбок и спрашивает, как скоро я освобожусь. Я набираю его номер и с придыханием жду, когда он ответит на звонок.
– Без тебя здесь скучно, Белоснежка, – произносит Марк, забывая поздороваться. – Рыбка Дори передавала тебе привет.
Закусив губу от смеха, расплываюсь в улыбке.
– Я соскучилась, Принц. Но даже не могу предположить, в котором часу освобожусь, чтобы составить тебе компанию… А рыбки – они красивые… Я никогда таких не видела. Не бывала на море и могу себе только представить как там чудесно – под водой.
– … не была на море, – эхом повторяет Марк.
– Так получилось, – смеюсь я.
Наверное, для него это странно.
– Я должна была поехать на море. В тот год, когда погибли мои родители. Я считала дни до того момента, когда окажусь на песчаном пляже, окунусь в прозрачную воду и услышу шум прибоя. Но этого не случилось – родители умерли за три с половиной дня до путешествия, и путевки пришлось отдать.
Марк некоторое время молчит, и я проверяю на связи ли он.
– Нам нужно это исправить, Белоснежка. Нужно все исправить.
Я отключаюсь после того, как клятвенно обещаю Марку перезвонить сразу же по окончанию съемок.
В это же время возвращается Борис с чаем и овсяным печеньем. Мы быстро перекусываем и после этого вновь приступаем к работе.
Глава 32
Марк.
После рабочего дня решаю заехать к Валерке в клинику, которая находится на другом конце города. У меня уходит два часа на то, чтобы туда добраться. Честно говоря, я совершенно не знаю, что можно привозить в туда, а чего нельзя, поэтому просто покупаю букет цветов и швейцарские шоколадные конфеты.
Частная клиника «Твоё здоровье» находится за коваными воротами из стали. Услышав мою фамилию, охранник открывает ворота и впускает меня на чистую ухоженную территорию.
– Корпус номер семь, – коротко произносит он и тычет пальцем на двухэтажное здание из кирпича с решетками на окнах.
В корпусе меня трижды проверяют, прежде чем допускают в гостевую комнату, где я могу спокойно поговорить с сестрой. Внутри клиники довольно уютно и не возникает дискомфорта. Хотя, за те бабки, что они сдирают за лечение, можно было и покруче забабахать.
Двери в гостевую комнату открываются на пороге показывается Валерка. В розовом спортивном костюме и милых тапках-зайцах с длинными ушами.
– Зачетные тапки! – киваю в сторону обуви, вспоминая, что точно такие же были в нашем детстве.
Валерка оттаивает. Слегка улыбается и садится в кресло напротив меня.
– Спасибо, – отвечает почти шепотом. – Могу дать поносить.
Она исхудала за эти дни – лицо осунулось, под глазами темные круги, одежда буквально висит на ее теле. Я протягиваю сестре цветы и конфеты.
– Конфеты нельзя, отберут, – отрицательно мотает головой и даже не прикасается к коробке.
– Но меня же пропустили с ними! – возмущаюсь я.
– Это ничего не значит, Марк. Они могут подумать, что внутри конфет кокаиновый порошок, – улыбается Валерия.
– Чёрт, как хорошо, что кокаиновый порошок я сунул в букет цветов.
Валерка толкает меня по-дружески в бок и заливисто смеется.
– Ты придурок, Марк. Нас могут услышать, – тут же становится серьезной и кладет цветы на журнальный столик. – Поверь, я знаю что говорю… Так что можешь отвезти конфеты своей Олли, а цветы я с радостью приму.
Валерка склоняется над букетом и громко вдыхает аромат красных роз.
– Я больше не встречаюсь с Олли, – приподнимаю руки вверх.
– Рада за тебя, братик. Она стрёмная, по правде говоря. Обычная силиконовая кукла, каких много.
У нее на лице искренняя улыбка и я вспоминаю, как Валерка в юности отшивала всех моих потенциальных девушек, заранее предугадывая их скверный характер. И всегда попадала чётко в цель.
– Как ты? Тебя что-то тревожит? – спрашиваю слегка наклонившись вперед.
Валерия заметно нервничает – пальцы дрожат, а в уголках глаз появляются слезы.
– А как ты думаешь – каково мне сидеть в клетке? Меня даже на прогулку не выпускают сейчас… Это ты у нас мужчина-кремень, с легкостью переносишь все невзгоды и трудности. А я слабая девушка – чуть что – нервный срыв.
– Это из-за Антона? – спрашиваю и не отрываю от сестры свой взгляд.
Оказывается, ее эмоции о многом могут рассказать. Особенно сейчас, когда она так уязвима.
– Ты всё знаешь, да? Нет, Антон только усилил то, что накопилось с годами, стал отрывным толчком к срыву. Я ведь всегда знала, что мы не будем вместе. Я не для него, Марк.
Мы еще несколько минут разговариваем ни о чем – Валерка не желает мне открываться, а я и не настаиваю. В конце концов, не мне ее учить, как жить – самому бы кто подсказал.
Спустя полчаса в гостевую комнату входит медсестра и настоятельно рекомендует Валерке вернуться в палату, потому что сейчас состоится вечерний обход. Сестра приподнимается с места, целует меня на прощание в щеку и благодарит за то, что приехал.
Когда я брожу по океанариуму, то осознаю, что я плотно подсел на наркотик по имени Лиза. За то время пока мы не виделись, я ощутил ее острую нехватку в своей жизни. Как влюбленный идиот шлю фотографии самых красивых рыб на мессенджер и удивляюсь, в какой момент я стал таким сентиментальным.
Я знаю, что она в студии с Борисом. Снимается по его личной просьбе, и я огромным усилием воли сдерживаю себя, чтобы не ворваться прямо сейчас на съемки и не выхватить ее из рук фотографа.
Я освободилась. И теперь вся твоя.
Получаю сообщение, когда уже почти уснул в салоне автомобиля у офиса журнала. На часах десять вечера и я понимаю, что все мои планы на сегодняшний вечер провалились с треском, но остался еще сладкий десерт, который мы приберегли на это время суток. Одно я знаю точно – я никуда не отпущу Белоснежку этой ночью.
Когда я подхожу к бизнес-центру, то замечаю Бориса и Лизу, которые мило беседуют и смеются. Даже слишком мило. Сжимаю пальцы в кулаки и слышу хруст костяшек. Когда друг замечает меня, то я вижу, как нервно дергается его лицо. Он прищуривает глаза и окидывает меня презрительным взглядом. Особенно, когда Лиза бросается мне на шею и визжит от восторга прямо на ухо.
Она так охуенно пахнет, что у меня наглухо сносит крышу – хочется забыть что мы на улице и совершенно не одни. И я только сильнее прижимаю ее хрупкое податливое тело к себе и одними глазами посылаю Борю нахер. Лиза отстраняется и смотрит на меня снизу вверх, обнимает за талию и представляет мне своего работодателя.
– Борис.
– Марк, – наше рукопожатие больше похоже на поединок – кто кому сломает пальцы.
И я понимаю, что мне нужно буквально две минуты для того, чтобы переговорить с Борей с глазу на глаз. Как взрослые мальчики, которые пытаются делить одну понравившуюся девочку.
– Малышка, беги в машину – на улице холодно.
Шутливо подталкиваю под попку, и хочу, чтобы она поскорее оставила нас с другом наедине.
Лиза искоса смотрит на нас с Борей, словно догадывается, что мы знакомы, но послушно идет к автомобилю и садится на заднее сиденье.
Борис провожает ее похотливым взглядом – я вижу это по выражению лица голодного хищного зверя. Белоснежка для него жертва, не больше.
– Кажется, ты говорил, что она не твоя девушка?
– Планы изменились, дружище. Теперь она моя.
– Так дела не делаются, Марк. Я уже примеряю, как Лиза будет смотреться в моей постели, и делаю шаги навстречу девочке, а тут появляешься ты и рушишь мои планы на ближайшее будущее. Я думал, что мы друзья, Марк.
Я стискиваю кулаки, хватаю Бориса за ворот курки и притягиваю к себе. Наши глаза наполненные ненавистью друг к другу слишком близко. Я замахиваюсь, чтобы нанести удар, но слышу крик Лизы и поворачиваю голову в сторону.
Вижу Белоснежку, которая выскочила из машины и только поэтому убираю кулак, отпускаю ворот куртки и тяжело вздыхаю.
– Прости дружище, она теперь моя. Просто оставь ее, ладно? Иначе я разорву тебя на кусочки.
Когда я отхожу немного в сторону, то слышу его хриплый тихий голос. Кажется, он шепчет себе под нос что-то невразумительное о том, что он меня сделает, но я его уже не слышу. Подхожу к автомобилю, чувствую как тонкие руки Лизы обвивают меня за талию и слышу, что она плачет. Глажу ее по волосам, успокаиваю как маленькую и целую в макушку.
– Я так испугалась за тебя, Марк. Я так испугалась…
– Прости… Прости меня, Лиза.
Я чётко осознаю, что, так как любит меня она – меня еще никогда не любили.
И я благодарен Белоснежке сейчас за то, что она не лезет с дурацкими расспросами, а просто садится в машину и задумчиво молчит, склонив голову мне на плечо.
Мы сворачиваем в сторону дома Белоснежки, потому что в квартире её ждет голодный никому ненужный кот. Я только покрепче прижимаю Лизу к себе и мечтаю поскорее телепортироваться в ее обитель. Воздержание на исходе, на самой высокой отметке из возможных.
Надоедливый Варфоломей пытается втиснуться между нами, едва мы входим в квартиру и начинаем сбрасывать с себя вещи. Питомец Белоснежки впивается острыми когтями в мою ногу и, чувствуя чужака на своей территории, начинает неистово орать и царапаться. Я пытаюсь оттолкнуть бешенное животное, но тщетно – он визжит громче прежнего. В стену настойчиво стучат – кажется, своей возней мы мешаем спасть соседям Лизы.
Белоснежка резко отстраняется и высвобождается из моих объятий.
– Прости, если я не покормлю Варфоломея, он и во время секса будет над нами сидеть… – произносит и забавно краснеет от собственных слов.
Пока Лиза возится на кухне и достает корм, я поднимаю с пола нашу верхнюю одежду и слышу, как она шепчет вредному коту: «Я люблю его, понимаешь? Ты ведь меня всегда понимал, Варфуша». Меня пробирает от ее слов, и я застываю не в силах пошевелиться. Одно дело осознавать ее любовь где-то на интуитивном уровне, но совсем другое – слышать, как искреннее она исповедуется коту в своих чувствах ко мне.
В комнатушке мало места – вокруг царит чистота и порядок. Каждая вещь лежит на своем месте, и я непроизвольно думаю, что педантичной Белоснежке будет непросто со мной ужиться.
Судя по тому, что кот надолго замолкает, он с первого раза понял слова Лизы и как ни странно даже не волочится в единственную комнату следом за хозяйкой. Белоснежка входит в комнату и не рассчитав силы вписывается боком об угол стены.
– Твою мать! – ее лицо искажает гримаса боли.
Сжав губы в плотную линию, она делает рваные вдохи и держится о дверной косяк рукой. Я подхожу ближе, успокаиваю Белоснежку, которую вижу впервые в таком лютом гневе. Она забавно пинает дверной косяк ступней и мило матерится. Мило, потому что из ее губ даже матерные слова слышатся именно такими для моих ушей.
– Ну тихо-тихо… – успокаиваю ее и прижимаю к своей груди. – Покажи мне, где болит?
Лиза всхлипывает как маленькая и приподнимает подол платья, оголяя стройную длинную ногу в тонких капроновых колготках. На месте удара – огромный синяк с кровоподтеками.
– Блядь. Это сейчас что ли? – удивляюсь я.
– Н-нет, это я днем еще упала, когда ехала на съемку к Боре.
Она тут же осекается и закусывает нижнюю губу. Устное присутствие третьего человека угнетает, но я же не чудовище, чтобы неадекватно реагировать на мужские имена произносимые из ее губ.
– Я тебя ревную, сильно, – сообщаю официальным тоном. – Хочется вмазать каждому, кто просто находится рядом с тобой. Особенно если этот кто-то смотрит на тебя такими же глазами как я.
– Какими такими? – кокетливо улыбается Лиза.
А затем просто целует меня в шею, вначале скользит губами, потом проводит кончиком языка, вырисовывая невидимую восьмерку на коже. И я нахрен забываю о том, что хотел сказать.
– Доктор дал добро? – приподнимаю бровь и смотрю на нее выжидающе.
Хотя меня уже ничто не остановит…
Лиза кивает и по-детски смущается. Нервно дышит в мою шею, вызывая у меня непреодолимое желание, взять ее прямо сейчас на этом же месте.
В штанах становится тесно, и словно учуяв мой настрой, Белоснежка проводит рукой по выпуклой ширинке. Подхватываю ее на руки и несу к небольшому старенькому дивану. Осторожно кладу на обыкновенную сатиновую простынь и снимаю одежду, чтобы не задеть ее ушиб на бедре. С ним мы еще обязательно разберемся.
Приспускаю лиф, обвожу языком твердый розовый сосок и с наслаждением слушаю ее протяжный вздох. Белоснежка запускает пальцы мне в волосы и направляет рукой, куда должны опускаться мои поцелуи.
– Сегодня буду сдерживаться – твой ушиб не дает мне покоя.
– Не сдерживайся, Марк. Я хочу тебя таким, какой ты есть…
Наши вещи хаотично валяются на полу, и я готов кончить от одного взгляда на обнаженное тело Белоснежки. Она идеальна, правда. Будто создана для меня – каждый изгиб, каждая черта. Ее правая рука касается члена, а затем нежно проводит по всей длине.
Я требовательно раздвигаю ноги Белоснежки и едва прикасаюсь к мокрым складкам, как Лиза тут же вздрагивает словно от удара тока. Но при этом поддается навстречу моим ласкам, бесстыдно раскинув ноги в стороны. Ее глаза чуть прикрыты от удовольствия. Я нависаю над ее лицом и внимательно разглядываю длинные черные ресницы, вздернутый нос и красивые линии губ.
Проталкиваю один палец внутрь нее и вижу, как Белоснежка кусает губу до крови. Мелкая алая капля проступает наружу, и я не выдерживаю – поддаюсь вперед и кончиком языка слизываю ее с кожи.
Мне нравятся разительные перемены Лизы из спокойной милой девочки в дикую кошку, которая сама насаживается на мой палец в поисках удовольствия. Мне нравится, что она яростнее сжимает мой член и не стыдится его касаться. И одни ее тоненькие пальчики сжимающие его у основания могут довести меня до финала несколькими движениями руки.
Прекращаю ласки, когда Белоснежка напрягается в секунде от оргазма. Плавными движениями помогаю подняться ей на четвереньки. Лиза прогибает спину точно кошка и оттопыривает попку, задевая ею мой возбужденный до предела член.
– Просто скажи мне, если тебе будет больно или неприятно, ладно?
Провожу головкой члена по влажным лепесткам Белоснежки и не спешу входить. Просто жду, когда она ответит. Лиза поддается ко мне, ближе, мурлычет и забавно матерится себе под нос.
– Ну же, Марк…
После ее слов у меня нахрен сносит крышу. Еще раз окидываю прекрасный ракурс Лизы, ее округлые бедра и гладкую молочную кожу. Наклоняюсь чуть вперед и пробегаюсь губами по ее изящной спине, чтобы Лиза расслабилась. А затем плавно вхожу в нее и уже матерюсь я. Перед глазами буквально меркнет от непередаваемых ощущений. Она мокрая и узкая внутри. Я рычу и толкаюсь в нее медленными движениями, сжимаю руками ее грудь и с наслаждением слушаю стоны, которые нарушают тишину в ее квартире.
Когда Лиза мелко дрожит, и ее ноги подгибаются в коленях, я подхватываю ее под талию и осыпаю поцелуями, кончая следом за ней.
– Я люблю тебя, малышка. Сильно люблю… – хриплю и задыхаюсь от нехватки воздуха.
Мы падаем на диван переплетая наши тела и просто лыбимся как два влюбленных идиота.
