Текст книги "Если ты меня простишь (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
Ты должно быть проголодалась? Жанна приготовила мясной рулет и домашнее печенье. Пойдем скорее, я накормлю тебя.
Я помогла ей пересесть назад в инвалидную коляску, и вдвоем мы отправились на кухню. Рулет вкусно пах, заполняя сочным ароматом все помещение. Вдоволь насытившись, Зоя Степановна предложила остаться ночевать у нее. Мне казалось, что она не хочет отпускать меня. Я согласилась, помогая ей улечься в мягкую свежую постель. Выключив свет и пожелав доброй ночи, я ушла в гостевую комнату, где сбросив с себя ненужную одежду, я упала на кровать и моментально уснула.
Ночка выдалась неприятной. Было невыносимо жарко. Окно никак не поддавалось, и я не могла открыть его, чтобы вдохнуть хоть каплю свежего воздуха. Урывками мне снились кошмары, Борис, Зоя, ребенок, Марина Евгеньевна в окровавленных печатках, архивариус, родители Зои с недовольной ухмылкой на устах... Из очередного сна мне разбудил пронзительный крик. Я сразу не поняла, сон ли это или крик доноситься из квартиры? Я подскочила из кровати и интуитивно побежала в кромешной темноте в комнату Зои Степановны. Включив свет, я ахнула. Лицо женщины было мертвенно-бледным, лоб покрыт испариной, а глаза широко раскрыты от боли. Не медля ни секунды я достала из шкафчика шприц и наполнила его обезболивающим. Лекарство разошлось по телу, оживляя Зою Степановну, и вселяя в нее силы.
Спасибо, Ира, – шепнула она. – Можешь идти.
Но... Может лучше в больницу?
Никаких но, еще не время умирать. Со мной все в порядке.
Ее веки мирно закрылись. Она погрузилась в сон. Я видела ее ровное дыхание и не могла поверить, что если бы я не осталась сегодня на ночь, то рано утром могла лишиться ее. Ваня был не прав. Я искреннее хочу ей помочь. Я готова отказаться от денег, если это потребуется.
Дальнейшая часть ночи прошла без сна. Я то и дело вслушивалась в пугающую тишину. Засыпала, но тут же просыпалась. Приготовив завтрак, я отправилась в Александровку. Зря я надеялась, что беспрепятственно попаду туда. Кое-как добравшись на общественном транспорте к поселку, я столкнулась с неприветливой охраной. За оградой не было видно практически ничего – торчали лишь верхушки деревьев и крыши домов.
– Вы к кому?
– Мне нужно найти одного человека. Дмитровского Бориса, – сказала я.
Охранник посмотрел в журнал, лежавший на столе, и сухо ответил:
– Он не проживает на территории поселка.
– Я могла бы пройти через Ваш пост, чтобы узнать у кого-нибудь из жильцов, – спросила я. – Быть может, кто-то знал его раньше?
– Нет.
Я пыталась предложить ему денег, давила на жалость и даже заигрывала с ним, но ни одна попытка не увенчалась успехом. На территорию меня не пускали. Раздосадованная неудачей я вышла на дорогу и громко выругалась.
– Эй! – окликнул меня охранник, сжалившись. – Ты можешь пойти в деревню, которая окружает Александровку. Она не охраняется, и там живут совершенно обыкновенные люди без охраны. Там и спрашивай.
– Попробую, спасибо! – сказала я и развернулась в нужную сторону.
– Девушка! Может, вечером сходим куда-нибудь? – улыбаясь, спросил охранник, поправляя берет.
– Прости, меня муж не отпустит, – засмеялась я и умчала в сторону деревни.
Действительно, сразу же за Александровкой, находилась простая русская деревня, с простыми одноэтажными домиками, огородами и ухабистой дорогой. Я прошла немного вглубь деревни и наугад постучала в первый же крошечный домик, украшенный цветочным орнаментом. Двери открыла молодая девушка.
– Простите, я ищу Дмитровского Бориса, – сказала я.
– Извините, не слышала о таком. Деревня у нас крохотная, но такой фамилии не встречала, – ответила девушка, пожимая плечами.
Откуда ни возьмись, вышел мальчуган лет двух и вцепился в ногу молодой девушки.
– Может, есть у вас в деревне люди возраста пожилого возраста, кто живет здесь давно и помнит всех жителей?
Девушка призадумалась и приподняла указательный палец вверх.
– Точно, есть один дедуля, зовут Николай. Он живет в конце улицы, в сорок шестом доме на краю деревни. Тот точно все про всех знает.
Я поблагодарила девушку и побрела к указному дому. Честно говоря, я не надеялась, что найду Бориса. Это была иголка в стоге сена. На участке номер сорок шесть в огороде копошился мужчина с седовласой головой, но подтянутым телом и доброжелательной улыбкой.
– Такая красавица ко мне пожаловала, – сыпал он комплиментами. – Что хотела, голубушка?
– Хотела спросить – не знаете ли вы случайно Дмитровского Бориса? – спросила я.
– Знаю, конечно. Учились в школе вместе и дружили. А он тебе зачем?
Я, словно в спасательный круг, вцепилась в руку дедули.
—Умоляю Вас, скажите, вы случайно не знаете, где его можно найти?
– Знаю. Точный дом не назову, но живет он с женой в соседнем поселке, в Калиновке, – сказал мужчина, радуясь, что сумел мне помочь.
– Спасибо вам огромное! – воскликнула я и крепко обняла его на прощание.
Жалея что не взяла с собой на поиски Ивана, я долго брела по поселочной неровной дороге, спотыкаясь о камни и проваливаясь в ямы. Кстати, Иван. Я достала из сумки мобильный и только сейчас поняла, что он отключен, и батарея находится на нуле. Когда я увидела на горизонте соседнюю деревню я буквально бежала в ту сторону. От нетерпения, я не чувствовала ни усталости, ни скорости. Благо, Калиновка находилась в паре километров от предыдущей деревни. У проезжающего на велосипеде подростка, я поинтересовалась, не знает ли тот, где живет Борис?
– А, дядя Боря? Знаю. Он сразу же, за желтым магазином живет, – объяснил мальчишка.
Я благодарно махнула рукой парнишке и с замиранием сердце направилась в сторону желтого одноэтажного магазина. Мои ладошки вспотели от переживаний, кожа покрылась липким потом, и от волнения свело живот. Когда я свернула к желтому магазину, то увидела небольшой выбеленный домик с яркими национальными рисунками на стенах. Крыша была покрыта керамической черепицей оранжевого цвета, вокруг дома цвет красивый сад, с деревьями и кустами. Посреди участка стояли детские качели и лежали детские игрушки. Я тяжело вдохнула и подумала, что должно быть у Бори давно своя семья. А я нагло приехала разворошить былые раны.
Из дома вышел мужчина, держа в руках лопату. Он выглядел моложавым, возраст немногим старше семидесяти, крупный, с грубой розовой кожей и белыми, как снег короткими волосами. На лбу у него выступили капли пота, и на верхней губе тоже. Кажется, он собирался идти на огород, но я помешала его планам. Я ни капли не сомневалась, что он именно тот человек, которого я ищу.
Часть 17.
Кажется, он собирался идти на огород, но я помешала его планам. Я ни капли не сомневалась, что он именно тот человек, которого я ищу.
Здравствуйте! – выкрикнула я из-за ограды.
Вы ко мне? – удивился Борис и смешно нахмурил брови.
Он растерянно моргал, переступая с ноги на ногу. Но его голос был добрым и приятным.
Можно я войду? – растерянно спросила я, указывая пальцем на закрытую калитку.
Он быстрым шагом преодолел препятствие от порога дома ко мне, раскрыл калитку и впустил меня на территорию своего участка. Борис был одет просто, в грязные рабочие вещи – серую растянутую футболку и черные спортивные штаны. Он заметно нервничал. В тени виноградника было прохладно, здесь стоял обеденный стол, лавка и стулья. Мы сели друг напротив друга, я смотрела в его испуганные голубые глаза и чувствовала, как к горлу подступает комок. Кажется, мне трудно начать разговор первой.
Я Вас внимательно слушаю, – улыбнулся добродушно Борис, вселяя в меня уверенность.
Вы ведь Борис? – нелепо спросила я, и после его кивка продолжила. – Меня зовут Ирина, я работаю на Косминину Зою Степановну, помните такую?
Что-то дрогнуло в его крупном мужественном лице. Конечно же, он помнил. Борис потянул руку к пачке дешевых сигарет без фильтра, вытянул оттуда одну папиросу и подкурил ее горящей спичкой.
– Да, конечно помню, – удивленно ответил Боря. – А в чем дело?
– Я хотела задать Вам пару вопросов, если позволите. Скажите, вы знали, что Зоя была беременна от вас?
– Господи...
Лицо Бориса исказилось в пугающей гримасе. Я уж было подумала, что мужчине стало плохо, и кинулась в дом, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Но Борис ухватил меня за руку и усадил на место. Он долго приходил в себя. Я сразу же поняла, каким будет его ответ. Он ничего не знал. И мальчика искал не он. Тогда кто? На улицу выбежал босоногий мальчуган, чуть старше пяти лет. Он радостно подбежал к растерянному Борису и стал просить того покатать на качели.
Отстань, Вадька. Принеси лучше воды из дома, – прикрикнул на мальчика Борис.
Вадька умчал в дом, а через две минуты вышел оттуда со стеклянным графином и стаканом для воды. Борис поблагодарил мальчика, потрогал его торчащую в разные стороны шевелюру и велел играть в песочнице, не мешая взрослым разговорам.
Ничего не понятно, – буркнула я себе под нос.
Картинка в моей голове все никак не хотела складываться воедино.
– Она родила ребенка? – встрепенулся Борис.
– Да, 6 февраля 1962 года на свет появился мальчик, глубоко недоношенный. Зоя... ей пришлось оставить его в роддоме, но сейчас она ищет ребенка. Это очень запутанная история.
Я рассказала Борису краткий сюжет развития событий 1962 года. Борис внимательно слушал, периодически подкуривал сигарету за сигаретой и глубоко вдыхал едкий дым.
– Я клянусь вам – я абсолютно ничего не знал! Последнее письмо, которое написала мне Зоя, было вполне романтичным и милым. После него она пропала. Я писал-писал, но понимал, что мои письма больше никому не нужны. Я мог бы поехать в Москву, разыскать ее, ведь у меня был ее московский адрес, но не стал. Я помнил ее слова о том, что вместе мы никогда не будем. И подумал, что, таким образом, она решила порвать со мной. Вскоре, Косминины съехали с дачи и больше не появлялись в поселке. После окончания школы я ушел в армию на два года, вернулся и тут же женился на девушке из соседней деревни. Простая, работящая, добрая – моя Зина. У меня двое сыновей, четверо прекрасных внуков. Конечно, я всегда помнил о Зое, такие чувства не забываются.
Калитка отворилась и на участок вошла пышнотелая женщина с большими сумками в обеих руках. У нее были короткие волосы, завитые в химическую завивку, раскрасневшаяся кожа, усталый вид. Борис тут же кинулся навстречу женщине, взял у нее сумки и представил нас:
Это Зина, моя жена, – сказал он.
Очень приятно, – сказала женщина. – А Вы?
Я Ирина, – сказала я, пожав руку женщине.
У нее была пухлая теплая ладонь, приветливое лицо и добрые зеленые глаза. Борис помог жене войти в дом и, оставив там сумки, тут же вышел ко мне.
– Спасибо вам, Борис. Я тогда поеду, – сказала я. – У Вас прекрасная семья и я рада, что у Вас все сложилось в жизни хорошо.
– Постой, – Борис тронул меня рукой за плечо. – Я хотел бы знать, если ты найдешь мальчика… Сообщи мне, ладно? И Зое передай от меня привет, – грустно сказал Борис.
– Непременно передам, – пообещала я.
В каких-то смешанных чувствах, я покинула дом Бориса. Оказывается, он и не подозревал о том, что у него есть еще один ребенок. Кто же искал мальчика несколько лет назад? Никакие догадки не лезли в мою голову, как бы я не пыталась. Я вышла на просёлочную дорогу и поймала там маршрутку до Москвы. Достав из сумочки, мобильный я увидела, что тот по-прежнему в нерабочем состоянии. Интересно, звонил ли мне Иван? Я ощутила угрызение совести за свое поведение. Кажется, я повела себя чересчур странно. Но сейчас страсти поутихли, и я жалела, что его сейчас рядом нет.
Я добралась до Москвы почти в пять часов вечера. Прикинув, что директор интерната, куда перевели сына Зои Степановны, мог покинуть свое рабочее место, я решила, что поеду туда утром. Как бы мне не хотелось, мне пришлось вернуться в общежитие. Маринка сидела за письменным столом и красила ногти в красный цвет. Она сухо поздоровалась со мной и продолжала делать вид, что меня не существует вовсе. Так даже лучше, подумала я. Поставив мобильный на зарядку, я ушла принимать душ. Прохладные струи воды смывали с тела липкий пот и усталость. Последние дни выдались и правда, насыщенными. Я обернула тело полотенцем и вышла из душа. Включив телефон, на него посыпались одна за другой смски. От Вани было примерно семьдесят звонков, еще столько же от папы. Я нажала кнопку набора номера, как вдруг услышала стук в двери, и мне пришлось отключиться.
Это к тебе? – спросила я Марину, но та лишь молчаливо пожала плечами. – Ладно, я открою.
На пороге стоял Ваня, с красивым букетом персиковых роз, в светлой рубашке с коротким рукавом и темно-синих брюках.
Я не мог к тебе дозвониться, поэтому пришлось приехать лично, – сказал Ваня и усмехнулся. – Прости, что поставил под сомнения твои намерения. Я был слишком груб.
Ни слова не говоря, я бросилась ему на шею и поцеловала в колючую щеку, прижав к себе посильнее.
Все хорошо, я не обижаюсь, – прошептала я. – Подожди меня, я сейчас оденусь, и мы выйдем прогуляться.
Спустя полчаса его автомобиль гнал на всей скорости по ночной Москве. Я открыла окно и ловила руками воздух. Я ощущала невероятное счастье и понимала, что «главное не влюбится» уже не про нас.
Поедем ко мне? – предложил Иван, глядя на дорогу.
А как же твоя жена? – выпалила я.
Жена? – он перевел на меня свой удивленный взгляд и рассмеялся. – С чего ты взяла, что она есть у меня?
Ну... Девочки говорили. Видели у тебя обручальное кольцо, – сказала я, густо краснея, но безумно радуясь тому, что этот мужчина только мой.
Бог мой! И почему ты не спросила раньше? Когда я пришел на работу в университет, неравнодушные коллеги посоветовали купить мне тоненькое обручальное кольцо, дабы отпугнуть заранее потенциальных студенток-невест. Я сделал в точности так, как мне посоветовали. Но это не сработало, – засмеялся Ваня. – Самых настойчивых это не останавливало. И я снял кольцо, благополучно позабыв о нем.
А затем мы оказались у него дома. В маленькой однокомнатной квартире с минимумом мебели и пространства. Я таяла в его объятиях, закрывала глаза и ощущала мурашки по коже от его поцелуев. Я в него влюблялась, черт возьми. Всю ночь до рассвета мы наслаждались друг другом. К утру мне удалось уснуть в его теплых объятиях.
Я проснулась от запаха котлет, витавших по квартире. Раскрыв глаза, я увидела, что Вани рядом нет. Из-за стенки доносился шум, кто-то гремел посудой и кастрюлями. Я поднялась с дивана, надела нижнее белье и вышла на кухню. Иван не обратил на меня никакого внимания, в это время на одной конфорке жарил котлеты, на другой варил картошку, а на третьей готовил оладьи.
Боже мой, такие ароматы не встретишь в общежитии, – сказала я, сложив руки на груди.
Доброе утро, – сказал Иван и на секунду отвлекся, поцеловав меня в губы.
Очень доброе, – сказала я. – Подожди минутку, я приведу себя в порядок и вернусь.
Мы молча завтракали за столом, иногда улыбаясь друг другу. Последний раз я так вкусно и сытно ела дома, когда была жива мама. Где-то глубоко в сердце болезненно укололи воспоминания о ней, я подавила в себе слезы и продолжила трапезу. Папа... точно, папа. Я все забываю позвонить своему родному человеку.
Куда ты отправляешься сегодня? – спросил Ваня.
В дом ребенка, – ответила я.
Я с тобой, можно? – спросил он.
Я одобрительно кивнула и поблагодарила его за вкусный завтрак. Надев на себя вчерашнюю одежду, я расчесывала волосы перед зеркалом в прихожей. Ваня остановился и посмотрел на меня.
Знаешь, я очень хотел бы, чтобы ты переехала ко мне.
Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я пристально взглянула на него, не веря своим ушам.
Специализированный дом ребенка номер три находился за чертой города. Я была очень удивлена, когда увидела старое ветхое здание, находящееся в аварийном состоянии. За ограждением гуляли дети, качались на качелях и съезжали с горок. Воспитатель то и дело успевала кричать в сторону детей, оберегая от опасностей.
«Ваня, брось палку, ты сейчас выколешь глаз Лизе!»
«Лиза, хватит есть песок!»
«Андрей прекрати обижать Свету!».
Я остановилась на миг у ворот и мысленно поблагодарила Бога за то, что у меня была любящая семья – мама и папа, были бабушки и дедушки, у которых я проводила каникулы, были воспоминания и счастливое детство. Так же я мысленно пожелала каждому ребенку обрести семью. Я почувствовала, что еще совсем немного, и я расплачусь, хотя никогда не относила себя к сентиментальным девушкам.
Пойдем, – сказал Иван и тронул меня за руку.
Да-да, иду, – ответила я и перешагнула порог детского дома.
Внутри здания положение казалось совсем критическим. Стены были в полопавшейся краске, куски шпаклевки готовы были вот-вот свалиться на голову. Зато в помещении витал прекрасный запах вкусной еды. Время как раз близилось к обеду. Я с легкостью нашла кабинет директора. На табличке было написано – Ванникова Алла Владимировна. Я решительно постучала и, услышав разрешение, вошла, попросив Ваню пока подождать за дверью.
В кожаном кресле сидела довольно молодая с виду женщина. Лет тридцать, не больше. В строгом деловом костюме, с собранными волосами и в очках с черной оправой. Ее глаза хитро прищурились при виде меня, а пальцы нервно забарабанили по столу.
– Здравствуйте, Алла Владимировна, – сказала я, улыбаясь во весь рот.
– У меня обед, между прочим, – ответила она, забыв поздороваться.
– Я бы хотела, чтобы вы помогли мне, – сказала я и протянула ей конверт, наполненный долларовыми купюрами. – Я готова заплатить за одну очень деликатную информацию.
– Простите, кто вы такая? – спросила строгим тоном Алла Владимировна.
Она не спешила брать конверт, он так и лежал одиноко на ее письменном столе.
– Мне нужно узнать данные об одном воспитаннике.
– Подробнее, – торопила Алла Владимировна.
– Земляков Александр, 1962 года рождения. Родился в Воронеже, но позже, переведен в Московскую больницу, а затем к вам. Я бы хотела узнать его дальнейшее будущее. Усыновили ли его, или он остался жить в приюте?
А, тайна усыновления, – Алла Владимировна намеренно протянув эту фразу, делая акцент на том, что это видимо, стоит дороже. – Вы знаете о том, что разглашение тянет на приличный срок лишения свободы. Оно мне надо? Как думаете?
Ту сумму, что я предложила – это аванс. Остальное доплачу после.
Алла Владимировна недовольно фыркнула и поднялась из своего кресла. Ни слова не говоря, она вышла из кабинета, оставив меня сидеть в гордом одиночестве. Я, было подумала, что она вызовет охрану и прогонит меня из детского дома. Спустя десять минут томительного ожидания она вернулась, с серой бумажной папкой в руках. Мои руки дрожали от нетерпения, пока Алла Владимировна неспешно просматривала листы с документами.
– Значит так. Прибыл мальчик, Земляков Александр 6 февраля 1962 года рождения. А ушел от нас с другой фамилией и датой рождения, – сказала директор.
– Такое возможно? – удивилась я.
– Естественно. Для обеспечения тайны усыновления, по просьбе усыновителей, допускается изменение места рождения, а также даты рождения ребёнка, но не более чем на 3 месяца, – деловито сказала директор. – Поступил Александр с множеством различных диагнозов. Но практически сразу же, его захотели усыновить. Думаю, об этом заранее кто-то побеспокоился. Далее… Мы поменяли ему дату рождения, слегка сдвинув – 15 апреля 1962 года, по просьбе усыновителей. Фамилия у него стала – Красновский. Красновский Александр Анатольевич. Усыновители – семья Красновских – Анатолий и Валентина. Семья довольно-таки положительная, с отличной характеристикой, условиями для жизни. Даже странно, что они захотели взять такого слабенького мальчика. Семья проживала в другом регионе, адрес здесь указан, я сейчас быстро перепишу Вам его на листочек.
– Простите, – перебила я директрису заплетающимся от шока языком. – А о мальчике, кто-то, кроме меня узнавал данные?
– Дайте подумаю. Вроде да. Только давненько, года два назад.
Я достала мобильный и нашла нужную фотографию, немного увеличив и протянув ее Алле Владимировне.
– Это он? – спросила я.
– О, нет. Память на лица у меня отличная. Этого мужчину я вижу впервые, – уверенно сказала Алла Владимировна.
Я доплатила деньги директрисе и вышла из дома ребенка на подкашивающихся ногах. Детей уже завели в группы, на улице вдруг стало тихо и пустынно. Шоркая ногами по асфальту, я не понимала – та правда, которую я узнала – это чья-то глупая шутка?
Уважаемые читатели! Больше спасибо за Ваши теплые комментарии и лайки. Хотела заранее сказать, что это не вся тайна этой книги. Читайте дальше и скоро все узнаете)
Часть 18.
Шоркая ногами по асфальту, я не понимала – та правда, которую я узнала – это чья-то глупая шутка?
Что с тобой? – испугался Ваня, увидев меня на улице.
Это что-то невообразимое. Я нашла мальчика, сына Зои Степановны.
Нам нужно ехать сейчас к нему? – спросил Иван нахмурившись.
Нет, пока нет. Мне нужно все переварить, – сказала я и опустилась на пустые качели. – Представляешь, мой отец – родной сын Зои Степановны. А я выходит... ее внучка.
Ваня присвистнул и сел на качели рядом со мной. Мы качались в такт, молчали и смотрели на колышущиеся на ветру деревья. Пора уходить отсюда, но я никак не могу сдвинуться с места. Мысли заполнили мой разум, одна безумнее другой.
Думаешь, это совпадение? – Иван первым нарушил тишину.
Мне не хотелось говорить, хотелось закрыться и молчать.
Уверена, что нет. Но все ответы на вопросы наверняка есть у Зои Степановны.
Так поехали скорее к ней, все узнаешь и спросишь. Думаю, всему этому есть логическое объяснение, – сказал Ваня.
Не хочу. Мне нужно все обдумать, – твердо ответила я. – Давай поедем в бар, закажем чего-нибудь выпить. Я просто обязана снять стресс прямо сейчас.
Серый Ниссан Вани осторожно двигался по наполненной и оживленной трассе в город. Я смотрела на мелькающие перед лицом деревья и вспоминала все, что знала о своем отце. Неужели все оказалось фальшивкой – и мои бабушка с дедушкой вовсе не мои родные. Автомобиль Ивана встал в затяжную пробку.
Родители моего отца – Анатолий и Валентина – любящая и дружная семья. Помню, как они с трепетом ждали нашего приезда, они любили меня, отца, маму. Дед носил меня на руках в прямом смысле слова. Он был молчаливым и спокойным мужчиной, рассудительным, с большой залысиной на голове и грустными глазами. Но когда он видел меня, то что-то в нем тут же менялось – мы мастерили кораблики, играли в доганялки, строили башни из песка. Дед оборудовал прекрасную детскую площадку специально для меня на територии своего дома. К сожалению, его не стало когда мне исполнилось пятнадцать. Бабушка Валя славилась замечательным кондитером и всегда к нашему приезду готовила вкуснейшую выпечку и торты. В шутку я звала их Ба и Дед. Мне стало интересно, знал ли папа, что родители ему неродные? Или мне самостоятельно придется сообщить ему эту новость?
Я достала из дамской сумочки листик с адресом, который написала Алла Владимировна и хмыкнула. Я знала этот адрес как свои пять пальцев, бывала там сотни тысяч раз. Ба с Дедом жили на другом конце города от нас, ошибки быть не могло. Прикрыв глаза, тут же растворилась в детских воспоминаниях, и сама не заметила, как уснула. Разбудил меня Ваня, нежно коснувшись ладонью моей щеки.
Мы приехали, – сказал он.
Отлично, – ответила я и оглянулась.
Мы стояли у мерцающей вывески в небольшой бар, находящийся в подвальном помещении. Играла шумная музыка, люди толпились у входа и по очереди заходили в бар под названием «Рептилия». Сейчас это именно то, что мне нужно – клубная музыка, алкоголь, танцы и любимый мужчина рядом. Я уже знала, чем закончится сегодняшний вечер и радостно потирала руки от предвкушения.
Внутри оказалось довольно мило – черные кожаные диваны со стеклянными столиками, вокруг легкая дымка сигарет и кальяна, незнакомые лица и равнодушные взгляды. Мы сели за единственный свободный столик и заказали себе по коктейлю.
Кажется, домой придется ехать на такси, – ухмыльнулся Ваня, попивая коктейль из текилы, ликера и лайма. – Хочешь поговорить на тему Зои Степановны?
Не сегодня.
Я вливала в себя один коктейль за другим. Тело становилось расслабленным, движения плавными и замедленными. Уже не контролируя свои действия, я направилась на
танцпол, закрыла глаза и стала ощущать прекрасную медленную мелодию, плавно двигаясь
в такт. Не видя и не замечая никого вокруг я только танцевала,
касаясь руками своего тела. Внезапно, почувствовала легкое постороннее
прикосновение. Я раскрыла глаза и увидела незнакомого парня, который тут же крепко сжал меня за руку. У него была гладкая бритая голова, которая сверкала при свете неоновых лампочек, в руках он держал кожаную барсетку, а на его шее висела толстая серебрянная цепочка толщиной с палец. Я попыталась убрать его от себя, но тот продолжал настойчиво меня трогать.
Эй, парень, отвали, – услышав рядом голос Вани я немного расслабилась. – Эта девушка моя.
Это она так решила? – спросил нахально незнакомец. – Вчера была твоя, а сегодня моя. Неужели тебе жалко поделиться тёлкой?
Мгновение, и я вижу, как в замедленной киносъёмке, что кулак Вани вздымается в воздухе и летит в сторону физиономии незнакомца. Не ожидая такой реакции, незнакомец падает навзничь на танцпол и держится за нос. Кровь тонкими струйками стекает по его лицу. Охранники бара тут же бегут в нашу сторону и хватают Ваню за руки.
Всем оставаться на своих местах. Сюда уже едет полиция.
Я закатываю глаза и понимаю, что день сегодня уж слишком паршивый. Полиция и правда приехала очень быстро. Бравые ребята увезли меня, Ваню и незнакомца в полицейский участок. Алкоголь мигом улетучился из крови. Стало внезапно грустно и обидно, на меня накатила усталость и сонливость. Часы показывали три часа ночи, близился рассвет...
Пока в кабинете полицейского участка велись беседы, я сидела на стуле в коридоре и думала, чтобы такого предпринять, чтобы как можно скорее отсюда убраться? Предложить денег? Хм, прямо в полицейском участке это было бы слишком рисково. Внезапно дверь открылась, и вышел уставший Иван.
Все. Мы можем ехать домой, – сказал он и поцеловал меня в макушку.
Ты мой герой, – устало ответила я и побрела за ним, куда глаза глядят.
Мы засыпали в его квартире, когда наступил рассвет. Я не думала ни о чем, погружаясь в теплый и волшебный сон. Во сне я была прекрасной принцессой, а Ваня принцем, решившим побороться за мое сердце со злым драконом. Он мужественно сражался с противником, ловко орудуя серебристым мечом и, в конце концов, победил, отрубив дракону его огромную голову.
Утром, пока Ваня мирно спал на диване, я быстро приготовила свой любимый студенческий завтрак. Яичница и гренки. Это одно из моих коронных блюд, которые я регулярно готовила в общежитии. Быстро и не требует огромных усилий.
– О, как вкусно пахнет, – вошел на кухню Ваня.
– Да, пригорелыми гренками. Вкуснее некуда...
– Да ладно тебе, выглядит неплохо, – он поцеловал меня в губы, и я почувствовала, как моя кожа покрылась мурашками от его прикосновений.
После легкого завтрака, я стала собираться.
– Ты к Зое Степановне? – спросил Ваня.
– Да, пусть мадам соизволит объяснить, что за игру она придумала. Я не позволю играть с собой.
– Хорошо. Ты, кстати, так и не ответила на мой вопрос о переезде, – сказал Ваня, преградив дорогу в тесном коридоре квартиры.
– Обязательно отвечу. После… Все будет после, – сказала я, закрывая за собой двери.
Я звонила двери квартиры уже целых десять минут, но Зоя Степановна не спешила открывать. Сердце чуяло, что дело плохо. Вспомнив, что у Зои Степановны имеется всезнающая соседка, я перешла к другой двери и позвонила туда.
– Доброе утро, – поздоровалась я с престарелой красоткой с яркими фиолетовыми губами. – Скажите, вы не знаете, где Зоя Степановна?
– Знаю, конечно. Скорая ее сегодня утром забрала, совсем худо женщине стало.
– Спасибо вам! – сказала я, предполагая такой вариант развития событий.
Я бежала со всех ног, сама не зная куда. Мобильный телефон Зои Степановны не отвечал. Я просто суетливо бегала по улицам и корила себя за беспечность. Затем, успокоившись, села на ближайшую лавочку и стала обзванивать больницы, которые находились поблизости. С четвертой попытки мне «повезло» и Зоя Степановна оказалась у них. По телефону мне сказали, что она в сознании, но очень плохо себя чувствует.
Я поймала прямо на проезжей дороге такси и продиктовала водителю адрес. Откинувшись на сиденье, молилась только о том, чтобы успеть и застать ее живой. В стерильной белоснежной палате спала Зоя Степановна. Моя бабушка. Я неторопливо проговаривала эти слова в своей голове и не могла поверить. Захлопнув за собой двери подумала, что сделала это слишком громко. Потому что глаза Зои Степановны медленно раскрылись и посмотрели в мою сторону. Без дерзости и высокомерия, с абсолютной добротой и спокойствием.
Как Вы себя чувствуете? – шепотом спросила я, поумерив свой пыл и забывая обиды.
– Ира, наконец-то ты пришла. Представляешь, запасы моего обезболивающего закончились, а врачи напрочь отказываются мне его колоть. Без него совсем плохо, все тело постоянно болит.
Я коснулась ее ладони и немного сжала в знак моей поддержки. Мне было мучительно больно смотреть сейчас на ее страдания. Тонкая слеза покатилась из ее уставших глаз. Я вытерла ее тыльной стороной ладони и стала корить себя за то, что не приехала раньше.
– Зоя Степановна, вы ведь все знали, правда? – спросила я так же тихо. – Все-все знали, с самого начала.
– Знала.
Тогда почему сразу прямо не сказали?
Прости, все слишком сложно.
Зоя Степановна прикрыла глаза и стала неторопливо говорить.
– Когда я узнала, что мой ребенок жив, я долго не могла поверить своим ушам. Мать сказала все слишком поздно, жизнь прожита, я не та, что была в шестнадцать, не столь ранима и романтична. У меня муж, который любит меня всем сердцем, и я знаю, что он моя половина. Но когда муж умирает на моих руках, я понимаю, что остаюсь в этом мире одна. Кому нужны мои богатства, драгоценности, деньги? Я долго думала, стоит ли искать моего сына и решилась, подумав, что просто хочу знать кто он. Возможно, помочь. Ясно, что ему давно не нужна моя материнская любовь. Да и у меня ее уже не осталось. Мне хотелось просто познакомиться, попросить прощение за свою детскую безрассудность... Я наняла опытного человека, детектива, который в два счета нашел твоего отца. Он шел по твоим следам, был в тех же местах, где и ты. Он нашел Сашу. Оказалось, что Саша не беспомощен, чего я так боялась. Он здоровый полноценный человек, у него все в жизни сложилось хорошо, благодаря приемным родителям, которые вложили в него столько сил.
