Текст книги "Если ты меня простишь (СИ)"
Автор книги: Ольга Джокер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Зоя, Подмосковье, 1961 год.
Когда я увидела на пляже вчерашнего сбившего меня парня, то онемела от ужаса. Он стоял на берегу реки в одних плавках и что-то выкрикивал своему другу. У меня зашумело в ушах, я больше не слышала ничего и никого вокруг. Нина что-то шептала мне на ухо, пыталась обратить мое внимание на другие менее значимые вещи. Я шла так невозмутимо и ровно, без эмоций, словно не было в моей душе того пожара.
Мы с Ниной выбрали уютное место возле дерева и постелили там свои пледы. Мне было неловко раздеваться при парнях, поэтому прямо в платье я легла на плед и продолжила слушать подругу.
Представляешь, я сказала вчера отцу, что буду поступать в театральный вуз... Ой, что было потом страшно вспоминать. Мы очень сильно с ним поссорились. Мама как могла, успокаивала две враждующие стороны, металась от меня, к отцу, от нас к детям. И мне не удалось его уговорить. В последнее время отец стал очень строгим и беспощадным, он твердит, что скоро грянут большие перемены и закрывается при этом в кабинете никого не слушая. Он ездит на какие-то тайные собрания. Только я тебе не говорила, если что, ладно? Я плакала всю ночь, Зоя. Именно поэтому я сейчас не снимаю свои очки. Ой, смотри! – она указала пальцем в сторону парней. – Это же те парни, которых мы вчера встретили.
И правда они, – невозмутимо сказала я, хотя наблюдала за ними уже минут пятнадцать.
Я долго думала, снимать ли мне платье, идти ли купаться в реке на глазах у блондина, но решила, будь что будет. Сняв свой сарафан и собрав длинные волосы в пучок, я смело направилась к берегу, сверкая своими зелеными коленками в ссадинах и ранах.
Добрый день, – сказал блондин, внимательно рассматривая меня.
Мне казалось, что кроме нас двоих на этом пляже и не было никого. Что Нина и его друг растворились где-то в воздухе, их унесло ветром и больше не существует. Сердце пульсировало, руки дрожали от страха, а я понимала, что мой интерес к нему растет с каждой секундой.
Привет, – ответила я и резко забежала в ледяную воду, ныряя и проплывая под водой.
Я пыталась остудить свои чувства, пыталась выбросить блондина из головы. Но как это сделать, когда его голубые глаза не сводят с меня взгляда? Прохладная вода приятно обволакивала тело, остужала после летнего палящего солнца. Когда я выплыла на берег, на меня устремились все три пары глаз – Нины в очках, блондина и его друга. Убрав с лица капли воды, я грациозно вышла на берег и стала возле подруги.
Ты отлично плаваешь, – похвалил меня блондин. – Кстати, меня зовут Борис, а моего друга – Виктор. Мы так и не успели вчера познакомиться. Правда, и обстоятельства для этого были не самыми лучшими.
Я – Нина, – сказала моя подруга. – А это – Зоя.
Как твои коленки, Зоя? – ласково спросил Борис обращаясь в мою сторону.
Я ответила, что до свадьбы заживет, и отвела от него свой взгляд.
«Значит, блондина зовут Боря», – подумала я про себя, отметив, что это имя ему совершенно не подходит.
Боря достал из карманов брюк пачку папирос и деловито подкурил одну из них. Он смешно хмурил брови и выпускал клубы едкого дыма. Мы стояли так близко друг к другу, что, не сдержавшись, я закашлялась.
Никогда не курила? – спросил Боря, тут же затушив сигарету.
Нет, конечно, – ответила я.
И не надо. Терпеть не могу курящих девушек.
Я хмыкнула и отвернулась от Бори, обратив внимание на Нину, которая застенчиво улыбалась Виктору и о чем-то разговаривала с ним. Я немного обиделась на подругу за то, что так быстро переключила свое внимание. Мне ничего не оставалось делать, как отвечать на вопросы Бориса, немного робея и заливаясь густым румянцем. Я не привыкла к общению с парнями. В школе я всегда избегала навязчивых и наглых мальчишек, несмотря на то, что они регулярно звали меня в кино и парк. Но Борис заставил и смог обратить на себя мое внимание.
Вы не местные? – любопытствовал Боря.
Не совсем. Приезжаем сюда с родителями на лето и все майские праздники, – ответила я.
А, так Вы из богатеньких, – протянул Борис и мне тут же стало неловко за свое материальное положение. – Я бывал на ваших дачах, помогал отцу привозить дрова.
Он говорил без какой-либо обиды или упрека, но мне во что бы то ни стало, захотелось показать ему, что я в доску своя, что, несмотря на разный уровень жизни мы все равны. После речки Борис провел меня к дому. Я все переживала и оглядывалась, не видит ли нас мама, не замечает ли Дарья, не приехал ли с работы отец. Поняв, что на горизонте чисто, я пожала ему руку на прощание и застенчиво улыбнулась.
Тот день был началом всего. Началом моей первой настоящей любви. Началом взрослой жизни одной юной и глупой девушки. Началом и концом одновременно.
Как-то незаметно мы сблизились, даже слишком. Наши прогулки стали ежедневными, мы гуляли парами втайне от взрослых, с простыми деревенскими парнями, ничего не знавшими о деньгах, перспективах, столичных ВУЗах. Борис никогда не был в Москве, а я в шутку говорила ему, что приглашаю его на экскурсию осенью. Он дарил мне ромашки, и цветы, сорванные у соседей на клумбах. Я вдыхала аромат его букета и чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Мы были из разных планет, но от этого нам было не менее интересно друг с другом. Боря, уже не скрывая своих чувств, трепетно держал меня за руку, когда мы гуляли парами, невзначай гладил мои распущенные волосы, вдыхая их запах, касался своей щекой моей, отчего мое тело покрывалось мелкими мурашками. Мы любили. Страстно, дерзко, впервые, любили так, как никого и никогда.
Едва проснувшись, я тщательно выводила стрелки на глазах карандашом, подкрашивала губы розовой помадой и припудривала нос. Я надевала свои лучшие платья, чтобы нравится Боре все больше. Распускала пышные черные волосы, и они красиво рассыпались по моим плечам. Мама недовольно хмыкала, глядя на мое игривое настроение, но вслух свои догадки не высказывала. Она всерьёз была обеспокоена папой. Мама все чаще доставала из погребов грузинское или крымское вино и пила одиноко на веранде. Отец рано утром уезжал вместе с водителем на работу, но возвращался обычно не позже трех часов. Я уж было подумала, что их дела плохи и отношения катятся в пропасть. Возможно, отец давно нашел другую женщину и именно поэтому они с мамой так часто ругаются. Странно, но мама вдруг перестала меня контролировать настолько, насколько часто это делала в городе. Я видела, что она стала более задумчивой и рассеянной, но у меня были свои планы, и на родителей я обращала внимание меньше всего.
Однажды за завтраком отец пристально посмотрел на меня и отложил в сторону свои столовые приборы:
Дочь, я попрошу тебя никуда из дома не выходить сегодня, – сказал отец.
Я побагровела от злости, но подавив разочарование в глубине души невозмутимо ответила:
Хорошо, папа. Почему?
Сегодня к нам вечером приезжают очень важные люди. Намечается что-то типа пикника, мне важно, чтобы все прошло идеально, без сучка и задоринки. Важно, чтобы ты никуда не убегала и помогла Дарье и маме накрыть на стол. Ты поняла меня, Зоя?
Да, папа.
И да, можешь пригласить Ивановых к нам. Думаю, рядом с Ниной тебе будет спокойнее.
Конечно, я понимала. Но что делать с моими планами на вечер? Что делать с обещанием, данным Боре ждать его у реки? Сердце разрывалось от отчаянья, но я была слишком послушной девочкой, чтобы не подчиниться отцу, который был для меня большим авторитетом.
Я крошила легкий летний салат из овощей и все время поглядывала в окно.
У тебя были планы? – шепнула Дарья на ухо, когда мама вышла из кухни.
Были, – призналась я.
Не переживай, я никому не скажу, – поклялась Дарья. – Я... видела тебя с ним, когда ходила по молоко в деревню. Он из местных?
Я кивнула и покраснела. Дарью я знала больше четырех лет, и у меня не было оснований, чтобы не доверять ей. Она покачала головой из стороны в сторону и подмигнула мне.
Я – могила. Но и ты будь аккуратной. Если мать-отец узнают, тебе не жить.
Конечно, я это прекрасно знала. Но разве сердцу прикажешь? Разве откажешься от своего чувства, когда тебе шестнадцать и когда любовь твоя взаимна?
После обеда отец с Иваном установили огромный белоснежный шатер на траве, поставили мангал и стали готовить мясные блюда на гриле. Мы с мамой выносили закуски и салаты на праздничный стол. В пять часов вечера приехали первые гости из столицы. Королевы Владимир и Алевтина, с дочерью Александрой, Смирновы Николай и Елена, с сыном Андреем. Затем еще и еще. Вскоре, наша улица была заставлена автомобилями, а дом наполнился шумным весельем. Самыми последними пришли Ивановы с четырьмя детьми. Я радостно подбежала к подруге и обняла ее. Как хорошо, что она была рядом со мной, а иначе я умерла бы со скуки. Я видела, как мои родители общаются с Ивановыми, как стоят друг напротив друга и о чем-то разговаривают. Мне всегда хотелось, чтобы они подружились, чтобы наши семьи чаще проводили время вместе. Я улыбнулась и убежала в дом, показывать Нинке свою комнату.
Вечер проходил в непринужденной и легкой обстановке, до тех пор, пока к нам не приехали еще одни гости. Я никогда их раньше не видела, но слышала из папиных разговоров об их значимости. Семья приехала с взрослым сыном и пятилетней дочерью. Спустя некоторое время папа отвел меня к ним в сторонку и заметно нервничая, представил друг другу.
– Дочь, хочу представить тебе Анатолия Леонидовича и его сына – Костю.
Я внимательно осмотрела Костю. На вид, он был старше меня примерно лет на пять. Высокий парень, с красивым лицом, черными волосами, глубокими карими глазами и твердым уверенным взглядом. Да, такой как он наверняка цены себе не сложит. Я терпеть не могла таких вот самоуверенных молодых людей. Хорошо, что Боря был не из таких. Но, тем не менее, чтобы не выглядеть в глазах новых знакомых невоспитанной девушкой, я вежливо улыбнулась и произнесла:
– Зоя, очень приятно. Рада видеть вас у нас в гостях.
Отец довольно улыбнулся, глядя на меня.
– Что же, мы с Анатолием Леонидовичем отойдем на пару слов, а вы пока общайтесь. Кстати, дочка, Костя закончил МГИМО в этом году, так что думаю, вам будет, о чем поговорить.
Когда папа скрылся из горизонта, я сняла с себя маску любезности и откланялась, покинув молодого человека с бокалом шампанского в одиночестве, убежав к Нинке.
Гости разошлись ближе полуночи. Автомобили потихоньку разъезжались, а я совсем устала от всего этого цирка. Хотелось к Боре, к реке, хотелось прижаться к его сильному плечу и просто помолчать. Голова нещадно болела, от музыки, громких и шумных людей, от жары. Я прикрыла глаза и стала засыпать. Внезапно я услышала легкое ритмичное постукивание. Мне послышалось? Я поднялась с постели и открыла двери в свою комнату. В коридоре стояла глухая тишина. Вернувшись в свою кровать, я вновь закрыла глаза и попыталась уснуть. Постукивания продолжались. Я раздражённо скинула с себя одеяло и подошла к окну. Может это Иван решил что-то починить, на ночь глядя? Выглянув в окно, я опешила. На небольшой пристройке, которая вскоре должна была стать баней, я увидела Бориса. Приоткрыв окно, я стала махать ему рукой, чтобы убирался прочь, но тот даже не думал уходить. Он манил меня к себе, умолял, становился на колени. Я шепнула, чтобы ждал меня. Аккуратно и тихо спустившись на первый этаж, я распахнула окно кухни и выскочила на улицу, прямо в ночной сорочке. На даче было темно, в каждой комнате был выключен свет, и я успокоилась. Я была уверена, что родители мирно спят и не видят, куда и с кем сбегает их послушная дочь.
Борис:
Часть 6.
Скачано с сайта knigomania.org
Борис взял меня за руку, и повел к реке. Я чувствовала уверенность в его действиях, ощущала тепло и надежность. Я верила и доверяла ему. У реки было прохладно. Легкая ночная сорочка не спасала от ветра, я вся дрожала, но не понимала – от страха или холода. Боря крепко обнял меня, укрыв своим телом от легкого ветра.
Ты вся дрожишь... Зоя, я ждал тебя весь день у реки, но так и не дождался, – сказал он.
И ты не побоялся прийти ко мне домой? – удивилась я. – Ты просто не знаешь, что со мной сделают родители за ночные прогулки с посторонним парнем.
Борис склонился над моим лицом и тяжело задышал. Его голубые глаза заглядывали мне прямо в душу. Ярко светила луна, освещая наши силуэты. Немного поддавшись вперед, я ощутила его губы на своих устах. Наш первый поцелуй был прекрасным, искренним, желанным. Я знала, что мы никогда не будем вместе, поэтому просто наслаждалась нашими чувствами здесь и сейчас.
Домой я вернулась под утро, так же тихо пробравшись через окно. Лежа в кровати, я трогала свои алые губы, которые полыхали от страстных поцелуев.
Ира, Москва, 2015 год.
Зоя Степановна остановилась и взглянула в окно. На ее устах была легкая улыбка, тень приятных воспоминаний.
– Я не знаю, что именно привлекло меня тогда больше – внешность или необычность Бориса. Он был для меня словно из другого мира. Понимаешь, когда всю жизнь тебе навязывают общение только с «правильными» людьми, из твоего социального слоя, то других ты воспринимаешь, словно инопланетян. Тебе, наверное, пора бежать на занятия, Ирочка.
Вы правы, но мне очень жаль. Я бы с удовольствием дослушала все до самого конца, в мельчайших подробностях, – сказала я.
Мы попрощались с Зоей Степановной и условились, что я загляну к ней завтра утром. Как бы мне не хотелось дослушать рассказ, но у меня была масса незавершенных дел. В первую очередь я поехала в общежитие. После рассказа Зои Степановны мне тоже захотелось рядом сильного мужского плеча, романтики и ласковых слов.
Я направилась прямиком в комнату Егора. Комната была не заперта. Я с удивлением отметила, что Егор спит в кровати один. Обычно в комнате оставалось с десяток парней, которые здорово перебрали спиртного ночью. В комнате стоял жуткий запах перегара, а между кроватями в проходе красовался праздничный стол с объедками и засохшей пищей. Я подошла к окну и распахнула его, чтобы выветрить неприятный запах.
– Доброе утро, – прошептала я на ухо своему парню.
Егор мигом подскочил с кровати и удивленно уставился на меня.
– Ира, зайка. Я так соскучился, – сказал он и потянул меня за руку к себе в постель.
– От тебя ужасно воняет перегаром!
– Прости. Я сейчас приведу себя в порядок.
Егор направился в ванную, а я стала убирать его захламленную комнату. Я не заметила, как он вышел из душа, повязав на талию полотенце, и приблизился ко мне со спины, став гладить ягодицы и спину.
– Я так хочу тебя, – прошептал Егор.
Он тут же стянул с меня одежду, и повалил на свою хиленькую одноместную кровать. Страстные поцелуи, его горячее дыхание на моем теле, я просто задыхалась от возбуждения. «Бог мой, только не так быстро как в прошлый раз, прошу...», – подумала я.
Егор быстро вошел в меня и я громко застонала. Не успела я как следует расслабиться и получить удовольствие, как буквально через минуту все закончилось. На моем лице читалось недоумение и недовольство. Он обнял меня своей рукой и закрыл глаза. Я пыталась вспомнить, когда Егор в последний раз доставлял мне удовольствие, но так и не вспомнила. Меня охватила волна обиды. Я отвернулась к стене, запустила руку под подушку и… нащупала там нечто.
– Что это, Егор?! – я достала из-под подушки чьи-то черные кружевные стринги.
– Боже, я не знаю!
По лицу Егора было видно, что он не то чтобы не знает. Он попросту не помнит! Я в спешке стала собирать свои вещи и быстро одеваться.
– Ира, да вчера тут такая толпа была! Я откуда знаю, чье это белье! Знаешь, это могли сделать специально, чтобы нас поссорить, – искал оправдания Егор.
– Зачем ты мне нужен такой? От тебя одни проблемы. А ведь мы еще даже не женаты! – на ум почему-то пришли слова Зои Степановны.
Я с гордо поднятой головой покинула комнату, громко хлопнув дверью на прощание, пропуская мимо ушей то, что говорил Егор. Пока я брела в свою комнату то мысленно прокручивала все два года наших отношений. Я искала в Егоре любовника, друга, поддержку, но все никак не находила ничего из этого списка. За неимением общения и знакомств он был моим миром, который только что разрушился. Нужно будет привыкать жить без него, но это будет сделать намного проще, если у меня окажутся украшения Зои Степановны. Я смогу продать их, купить себе квартиру и съехать из общаги навсегда. Мне нужно будет еще раз все хорошенько обдумать и понять, мне будет без него лучше или сложнее?
Нужно было хоть ненадолго забежать в университет. Я училась на отлично, получала небольшую стипендию, но в связи с подработкой, ходить на пары получалось все реже и реже. Так как я обещала Ивану Владимировичу появиться перед экзаменом, я прошла по длинному коридору к его кафедре. В университете было шумно и многолюдно. Студенты закрывали свои долги, пересдавали прогулы и защищали курсовые. Легонько постучав в двери кафедры, я просунула голову в дверной проем и увидела своего преподавателя, который сидел за дальним столом и сосредоточенно проверял курсовые.
– Ирина, давно не видел вас на своих лекциях, – сказал Иван Владимирович, когда я подошла к его рабочему месту.
– Простите, я обещаю исправиться, – густой румянец покрыл мое лицо.
Я готова была сквозь землю провалиться, лишь бы не чувствовать себя настолько гадко как сейчас.
– Послезавтра экзамен. Надеюсь, на него Вы появитесь. Чтобы закрыть свои долги и прогулы, вот список рефератов, которые нужно сдать до экзамена.
– Спасибо, Иван Владимирович, – сказала я, прихватив бумажку с названиями тем.
«Я еще легко отделалась», – подумала я. Он вполне мог не допустить меня до сдачи предмета. Я радостно попрощалась и стала бегать по другим кафедрам. Для этого мне понадобился почти целый день. Едва переступив порог общежития, как назло, я нос к носу столкнулась с Егором.
– Боже, любимая. Я ищу тебя, звоню и переживаю.
– Со мной все в порядке. Зачем меня искать? – спросила я пожав плечами.
– Я подумал...
– Что? Что я с крыши сиганула? Не дождешься. Егор, мне кажется, но ты слишком высокого о себе мнения.
Мы молча подошли к моей комнате, я бесшумно открыла дверной замок и с грустью взглянула на Егора.
Всего доброго, Егор.
У меня не было обиды на него. Не было душераздирающих эмоций от разрыва. Я с облегчением скинула с себя этот груз, оставляя его в прошлом. Теперь, начинается новая и счастливая глава в моей жизни, я в этом уверена.
Утром с надела простое летнее платье по колено, с легкими рюшами, распустила свои длинные волосы по плечам и вышла на улицу. Непроизвольно я стала привязываться к своенравной Зое Степановне, несмотря на ее строгий характер и буйный нрав. Ее история манила и притягивала. Ее характер и любовь к простому парню Борису вызывала интерес и любопытство.
Зоя Степановна открыла двери и я увидела, что ее лицо слишком бледное, а глаза уставшие.
– С вами все в порядке? – спросила я, переступив порог квартиры.
– Уколи мне обезболивающее. Меня мучают сильные боли сегодня.
– Может лучше врача?
– Мне это не поможет. Только обезболивающее, – твердо сказала Зоя Степановна и протянула мне ампулу и шприц.
– Но… Это же наркотик. Я не буду это колоть, – испугалась я.
– Ира, если ты не уколешь мне его, я сделаю это сама, – ответила Зоя Степановна. – И вообще, я искала сиделку с медицинским образованием, а не пугливую девочку с улицы.
– Ладно, пусть будет по-вашему.
После укола, Зоя Степановна заметно оживилась. Казалось, ее боль ушла куда-то далеко и обещала не возвращаться. Мы проехали в ее кабинет, где женщина решилась на продолжение рассказа. Она пересела в кресло и продолжила.
ЕГОР:
Ирина:
Зоя, Подмосковье, 1961 год.
С того самого первого поцелуя мы больше не могли расстаться. Каждый день мы встречались у реки. С каждым днем, поцелуи Бориса были все жарче, а касания все нежнее и раскрепощённые. Мне все труднее было устоять, чтобы не переступить с ним запретную грань. Нина и Виктор стали проводили время отдельно от нас, я все так же сбегала по ночам, встречала с Борисом рассвет, а под утро приходила уставшая домой и спала до обеда. Мать все никак не могла понять, что происходит с ее дочерью. Я слышала, как она тихо заходила в мою комнату ближе к обеду и трогала мой лоб. От нее несло алкоголем и табаком. Пожимая плечами и не обнаружив у меня никаких признаков простуды, она уходила из комнаты, оставляя меня в покое. Я проводила все свое свободное время вне дома.
Однажды, за обеденным столом отец объявил, что они с матерью вернуться ненадолго в город, чтобы уладить кое-какие дела. Я согласно закивала головой, мысленно ликуя и радуясь временной свободе.
Зоя, я очень надеюсь, что ты будешь слушаться Дарью с Иваном и будешь им во всем помогать, – сказала мама, сжав мою ладонь.
Конечно, – ответила я и подмигнула нашей помощнице.
В тот момент мне было наплевать, зачем и куда едут родители, меня волновал Борис и никто больше. Перед отъездом мама зашла в мою комнату, и села на мою кровать. Я причесывала свои волосы у трюмо, любуясь собой в зеркало. Я видела, что мама пытается подобрать нужные слова, потому как ее руки теребили подол платья, а глаза бегали из стороны в сторону. Я же была спокойна и хладнокровна как никогда.
Ты только не натвори глупостей в наше отсутствие, ладно? – попросила мама.
Ладнооо, – протянула я последний слог.
Мама поднялась с кровати и подошла ко мне, слегка приобняв. Я словно колючий ежик, задержавшийся в ее объятиях попыталась вырваться на свободу. С возрастом я перестала любить все эти детские нежности, перестала залазить папе на коленки и обнимать маму. Я была самостоятельной единицей, взрослой и красивой барышней, как мне тогда казалось не нуждающаяся в помощи родителей.
Едва белая Волга родителей покинула пределы дачного поселка, как я надела на себя купальник, сверху легкий ситцевый сарафан и выскочила в гостиную, будучи в полной уверенности, что Дарья не помеха теперь моим ночным прогулкам. Когда я спустилась по перилам вниз, то увидела, что наша помощница моет посуду после завтрака. Со спины казалось, что Дарья это юная девочка, со стройной фигурой и длинными волосами до пояса, заплетенными в косу, но повернувшись, становилось ясно, что на самом деле ей значительно больше лет, чем, кажется. Помню, я безумно удивилась в прошлом году, когда мы праздновали ее тридцатипятилетие. На лице видные едва заметные морщинки, уставшее лицо, волосы с проседью на челке. Но добрее взгляда, чем у Дарьи я никогда не встречала. Ее зеленые глаза смотрят искреннее, без злобы и капли презрения. А когда она смеется, то у всех присутствующих тут же поднимается настроение.
Я без проблем отпросилась у нее на прогулку до позднего вечера и с радостью побежала на встречу к Борису. Он уже ждал меня у берега, простелив на песчаном пляже белоснежный плед. Он задумчиво курил, выпуская струйки дыма высоко вверх. Я подсела к нему рядышком и чмокнула в небритую щеку.
Привет! Я отпросилась сегодня подольше!
Отлично, – ответил Боря и заключил меня в свои объятия.
Уткнувшись носом в его грудь, я ощутила неземное блаженство. Словно вздымаешься высоко в небо, а потом паришь в воздухе, будучи свободной как птица. Ты совсем не боишься упасть и разбиться, в твоем теле зашкаливает адреналин и ощущение чего-то нереального. «Какое же все-таки счастье быть рядом с любимым человеком. Здесь и сейчас», – подумала я. Словно догадавшись о моих чувствах, Боря сказал:
Мы всегда будем вместе, Зоя. Мы поженимся, и у нас родится двое детей. Девочку я бы назвал – Любовью, а мальчика – Александром.
Я тогда смущенно улыбнулась, предпочитая не думать о будущем. Таком далеком-далеком будущем. В глубине души я знала, что скоро все рухнет. Все обязательно рухнет, словно хлипкий карточный домик, но я предпочитала жить настоящим моментом.
На пляж стали сходится люди. После утомительной работы, они приходили небольшими группами и искоса смотрели на нас – умиротворенных, счастливых, молодых. Мне было неловко, я стеснялась и не могла больше обнимать Бориса.
Пойдем к нашему месту? – предложила я тихонько Боре.
Несмотря на то, что наш с Ниной обрыв был нашей тайной, я решила, что имею право показать его Боре. Мы аккуратно ступали по крутой бугристой горе, Боря крепко держал меня за руку, и я знала, что рядом с ним я не пропаду. Мы быстро добрались до вершины, до старого ветвистого дуба, который величественно раскинул свои ветви, укрывая нас в тень.
Странно, но я никогда здесь не был, – признался Боря.
Мы обнаружили этот обрыв два года назад. С тех пор это наше любимое место с Ниной.
Боря постелил плед прямо под дубом, Мы не сговариваясь сели друг возле друга. Боря закинул свою руку мне на плечо и притянул к себе. Мы молча смотрели на оранжево-розовый закат солнца, отвлекаясь на нежные поцелуи и прикосновения.
Я так счастлив, что встретил тебя. Я с первого взгляда понял, что ты – моя.
С какого именно взгляда? Когда сбил меня на велосипеде? – рассмеялась я.
Спустя два дня мама вернулась из города одна. Ее лицо омрачала какая-то тайна, о которой она не хотела говорить. Мать вошла в гостиную, села у камина и пялилась туда долгих два часа. Даже мне стало не по себе, я чувствовала, что что-то происходит, но выведать у мамы что случилось – не могла.
Теперь, возможно, все будет по-другому, – только и сказала она на мои приставания.
Я непонимающе пожала плечами и поднялась в свою комнату, собираясь на прогулку. Что означал скорый уезд в город родителей, я не знала. Я, было подумала, что у отца с матерью семейные проблемы и они просто захотели побыть наедине, в нашей просторной городской квартире, чтобы наладить взаимоотношения. Затем, что-то пошло не так, родители вновь поссорились, и мама вернулась одна. Я подумала, что это самая подходящая версия для маминого настроения. В последнее время, они с отцом очень часто ругались. Но с таким ревнивым характером как у мамы, грех не поссориться.
Я чмокнула в щеку маму, сидящую в одном и том же положении, погладила ее по коротким вьющимся волосам и вышла из дома. Обеспокоенная Дарья встретила меня на летней террасе и схватила за руку.
Что с Анной Николаевной?
Она не рассказывает. Думаю, поругалась с отцом, – ответила я, желая как можно быстрее оказаться рядом с Борей.
Ох, думаю дело не в ссоре, – сказала Дарья шепотом. – Я слышала, дело в работе твоего отца. Кажется, его должны были вызвать на допрос.
У меня все похолодело внутри. Я прекрасно знала все эти истории. Я видела наглядно, как с лица земли исчезали целые семьи, но я никогда не думала, что это коснется и нашей семьи тоже. Я прекрасно помню Катерину, свою одноклассницу. Мы дружили с ней в третьем классе, пока однажды после уроков мама шепотом попросила меня больше не приглашать Катю к нам в гости. Потому что ее отец, работающий в министерстве образования, оказался врагом народа. Он внедрял в систему образования все новые и новые правила, как оказалось, позаимствованные из Запада. Мама слезно просила меня не садиться с ней за одну партой и даже не здороваться. Я сдержала свое слово, просто потому что была послушной девочкой, которая любила своих родителей. Но я до сих пор помню эту неловкость и стыд перед бывшей подругой.
Я уходила из нашей дачи с тяжелым грузом на сердце. Неужели, для нашей семьи теперь тоже все кончено? Я тоже стану изгоем и меня упекут в детский дом? Я поежилась, то ли от холодного ветра, то ли от страха за свое будущее.
Борис сидел у обрыва и его глаза лучезарно светились при виде меня. Я грустно посмотрела на его белокурую шевелюру, хаотично развивающуюся на ветру. Осталось полтора месяца до моего отъезда. Полтора месяца счастья и приближение конца наших отношений. Совсем скоро начнутся школьные экзамены, поступление в ВУЗ, я думаю, что в следующем году не приеду на дачу. А Боря... Боря будет и дальше работать на заводе в соседней деревне. Возможно, в следующем году его заберут в армию. Я не знаю как сказать ему правду – что все его мечты так и останутся мечтами. Я не знаю, как сказать ему, что мы никогда не будем вместе. И я не знаю, скажу ли когда-нибудь это. Вместо этого, я сажусь рядом и целую его в шею. Мне легко и спокойно, я перестаю думать о проблемах, отце и матери. Откуда ни возьмись он достает бутылку какого-то непонятного пойла.
Что это? – удивилась я.
Домашнее вино, – усмехнулся Борис, и, откупорив пробку надпил немного коричневой жидкости. – Будешь?
Буду, – тут же отвечаю я.
Возможно, в какой-нибудь другой день я тут же отказалась бы, но сегодня особо гадкое настроение и я делаю несколько больших глотков. Горячая жидкость обжигает мое горло, опускаясь вниз. Становиться тепло и необычно. Мы пьем по очереди и молчим, нам не нужно много слов, для того, чтобы находится рядом. Нам нужно просто быть... Голова приятно кружится, я чувствую себя навеселе, мне хочется смеяться. Борис зарывается лицом в мои волосы и целует шею. Волна блаженства окутывает нас, и мы уже не в силах остановится. Нас несет и несет, все дальше и дальше, и нет шансов на возвращение.
Я отвечала взаимностью на все его действия. И не успела оглянуться, как увидела, что Борины руки уже ловко стянули с меня коротенькое платьице. Может неизведанность и интерес, тогда овладели мною, а может пресловутый алкоголь, но я не остановила тогда Бориса. Пылко и страстно, я отдалась ему прямо на обрыве. Он был нежным и ужасно переживал... Я тогда не испытывала ни боли, ни стыда. Уже после случившегося, когда алкоголь стал рассеиваться, я вдруг испугалась того, что наделала. Но было поздно. Боря как мог, успокаивал меня.
– Ты чего плачешь? Все хорошо, я люблю тебя, – нежно гладил он меня по голове.
Но я знала, что не все хорошо. И хорошо уже никогда не будет. Вернувшись домой я немного поплакала в подушку, и стала корить себя за беспечность. Но все равно с улыбкой на устах вспоминала произошедшее.
Днем позже мы сидели в летней беседке у Нины и попивали холодный клубничный компот. Наши новые влюбленности дали трещину дружеским отношениям. Я старалась каждую свободную минуту проводить с Борисом, пренебрегая дружбой с Ниной. Во дворе на лужайке бегала ребятня – братья и сестра Нины.
Как у вас с Борей дела? – спросила Нина.
Я взглянула на нее, и вдруг поняла, что полтора месяца лета пролетели мимо нас, мимо нашей дружбы. Я совсем ничего не успела узнать о ней за это лето. А она изменилась – глаза стали серьезнее, взгляд взрослее, ее веснушки теперь не ассоциировались у меня с ребячеством. Она была очень красивой – яркие миндальные глаза, кудрявые рыжие волосы, курносый аккуратный носик. Попивая компот, она смотрела в сторону и ждала от меня ответ. Как у нас дела с Борей? Я была не готова рассказать ей ВСЮ правду о нас.
