Текст книги "(Не) брать! (СИ)"
Автор книги: Ольга Цай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)
10
Я посмотрела на часы – восемь вечера, еще час и можно закрываться. Воду надо в вазонах поменять, а то вон голландская роза совсем опечалилась. Вздохнула, взяла вазон и направилась в подсобку. Наливала воду, когда звук колокольчика на двери уведомил о прибытии нового клиента. Быстро закрутила кран, вытерла руки о полотенце и вышла с приветливой улыбкой в зал. Но тут эта самая улыбка сползла с моего лица, я замерла как вкопанная, сердце остановилось, но только для того, чтобы через секунду начать хаотично биться о ребра, не давая его владелице в полном объеме наполнить кислородом легкие. Это был он. Тот, кого я не ожидала увидеть и кого ждала. Нет, где-то подсознательно я понимала, что он так просто это не оставит, что найдет, что появится. Но то, что это произойдет так быстро – не могла даже предположить.
Мужчина молчал, разглядывая меня своим пугающим, мрачным взглядом черных глаз. Молчала и я, проводя глазами по нему и, впитывая в себя каждую деталь. Волосы в легком беспорядке, небольшая темная щетина на скулах, одет во все черное: штаны, пуловер, куртка. И тут же проблеск в сознании – сон. Тот самый рождественский сон. Это был он! Нет сомнений! И испытав то самое чувство страха и ужаса из сна, я попятилась назад, стремясь скрыться в подсобке. Он одним большим шагом преодолел расстояние между нами, схватил железной хваткой за руку, останавливая мое трусливое бегство, и всматриваясь в мои глаза, нет, в мою душу, жестко произнес:
– Ты сбежала. Опять. Ослушалась. Обманула. Я за меньшее людей наказываю.
И я знала, что это правда. Знала, что не врет. Что может наказать, если захочет.
В этот момент звякнул колокольчик на двери и смешной неказистый мужичок ввалился в магазин.
– Уффф, ну и погодка. Здравствуйте!
– Магазин закрыт, – не отводя от меня взгляд, жестко сказал Глеб.
– Но, как? Там ведь написано до 21.00.
– Тебе что-то не понятно? – повернулся к нему мужчина.
И тут я будто отвисла, как-будто жертва гипноза по щелчку пальцев пришла в себя.
– Здравствуйте! – поздоровалась с покупателем, наверное более эмоционально и доброжелательней, чем обычно. От самой себя не укрылись некоторые нотки истерики в голосе. – Молодой человек перепутал, проходите, пожалуйста. Чем могу по…
– Молодой человек не перепутал, – повышая тон, перебил меня он. – Если я сказал закрыт, значит закрыт.
Быстро оценив обстановку, мужчина решил не ввязываться в конфликт и, как можно скорее, ретироваться. Мало ли этих самых цветочных магазинов, в другой зайдет. Повернулся и покинул помещение.
– Ты нормальный? – накинулась на него я. – Это моя работа! И я еще сорок минут как работаю!
– Нет.
– Что нет? – резко вздохнула, пытаясь словить хоть какую-то разумную мысль. – Молодой человек, если Вы хотите со мной пообщаться, подождите, пожалуйста, на улице. Если Вы хотите, что-то купить, я могу Вам помочь с приобретением, – менторским тоном сказала я, решив занять позицию «взрослая тетя и непослушный ребенок».
– Молодой человек? На «Вы»? – усмехнулся он, но только уголками губ, глаза по прежнему оставались жесткими и мрачными. – Глеб, меня зовут Глеб. И ты хорошо это знаешь.
Она не знала или не помнила. Но теперь это имя он выжег в ее памяти как клеймо. А он продолжил:
– К чему условности между любовниками?
– Любовниками? – непослушными губами прошептала я. – Ты…ты что несешь? Какими любовниками? Глеб, очнись. У нас была одна ночь. Одна! Что было на курорте, останется на курорте. Я… у меня семья, дочка, муж.
От упоминания мужа Глеб рассвирепел. Резко дернул ее на себя, схватил лицо своей широкой ладонью, сдавливая щеки и испепеляя взглядом.
– Муж? Ты сказала муж? Ну-ка, скажи мне, милая Полина, и часто ты так резвишься, пока бедный муж занимается твоим ребенком? – очень медленно сказал, не отводя своих глаз от моих. А я будто пощечину отрезвляющую получила, болезненную, резкую. Это были те мысли, которые я гнала от себя. Пока супруг оставался дома с Катюшей, я трах*лась с другим мужиком, предавая себя, мужа и даже дочку. Понадобился не один месяц уговоров, не один месяц самокопания, чтобы убедить себя, что это все «недоразумение».
Я попыталась вырваться из его лап, но он не дал этого сделать, только сильнее сдавил пальцы на моем лице.
– Я жду ответа, – сказал и приблизил свое лицо к моему, разглядывая, изучая, мои глаза, губы. – Ну же, девочка, не разочаровывай меня. Я не всегда хороший.
В ноздри ударил еле ощутимый древесно-пряный запах. Дорогой, так подходящий ему аромат.
Хороший? Он сказал хороший? Какой-то истерический смешок вырвался у меня из груди. Вцепилась в его руку, пытаясь отодрать от своего лица его пальцы. И как могла произнесла: «больно». Он тут же опустил руку и сделал шаг назад.
Я отошла за маленький прилавок, прикрывшись им как своеобразным щитом, хоть какая-то преграда между нами. Вцепилась руками в холодную столешницу. Мне было страшно, чертовски страшно. Этот дьявол прожигал меня взглядом и словно тянул меня за собой. А я понимала, что поддаюсь, не должна этого делать, но делаю. Но я буду сопротивляться, как могу. У меня семья. Мне нельзя. Подумала о них – о Катюше, о том, что этот мальчик, стоящий передо мной, младше меня, взяла себя в руки и уже более уверенным тоном произнесла:
– Глеб, давай расставим все точки над «И».
Один уголок его губ приподнялся.
– Попробуй, – произнес.
– Я замужем, у меня есть дочь. Я счастлива с мужем, – кого обманываю? – Тогда, на Родосе, я выпила немного лишнего и позволила себе… И отвечая на твой вопрос – это был первый и последний раз, когда я изменила мужу. И я бы очень хотела это забыть. То, что я сделала – это омерзительно и низко, так нельзя. Но это произошло и я не в силах изменить ничего. У тебя своя жизнь, у меня своя. Ты хороший мальчик, – на этих словах его брови поползли вверх, он в неверии покачал головой, и засмеялся каким-то своим гортанным тихим смехом, я же продолжала, не обращая внимания на его реакцию, боясь что перебьет и не даст договорить, – у тебя будущее впереди. Оставь прошлое в прошлом, тебе оно не надо. Да, черт, много девушек вокруг, ты оглянись…
Он подошел к прилавку, оперся руками с другой стороны, и посмотрел на меня пронизывающим, тяжелым взглядом.
– Ты хочешь мне рассказать о моей жизни? – медленно, очень медленно произнес он. – Что мне делать, с кем встречаться и что меня ждет? Я правильно понял?
– Н– н-нет, – запинаясь ответила я. – Я просто рассуждаю, ну сам подумай…
– Даааа…, – он качал головой, давно с ним так не разговаривали, черт, да, по-моему, никогда, – Полина, не надо рассуждать, не надо думать. Я говорю – ты делаешь.
Я хлопала глазами, не в состоянии поверить в услышанное. Липкий страх прошелся по моей спине.
– Ты псих? – взвилась я и постаралась отогнать это мерзкое чувство. – Это что еще за дичь?
– Ты права, я псих. Не доводи и молись, чтобы не узнать другого, плохого, меня.
– Что ты хочешь от меня? – совсем тихо спросила, не глядя на него, уставившись немигающим взглядом на столешницу.
– Тебя.
Вот так вот просто. Одно маленькое слово и пол закачался под ногами.
Я резко сглотнула. Подняла на него глаза.
– Всю. Полностью. Тебя, – каждым словом будто плетью по оголенной коже, жестко и тихо. А мне, казалось, будто прокричал. Глеб не мигал, смотрел на меня, порабощая, делая своей, без прикосновений, без насилия.
Его телефон издал какой-то звук, он достал гаджет, взглянул на дисплей, ответил на звонок.
– Да.
Послушал ответ, нахмурился.
– Когда?
Опять пауза.
– Понял, буду.
Я же не сводила с него глаз, где-то в глубине души понимая, что я согласна быть его. Но разум орал: «Беги, Поля, беги».
Он договорил, вновь что-то стал искать в телефоне, поднял глаза на меня, и спросил:
– Где твоя трубка?
– Что?
– Телефон твой где?
– Эм… где-то здесь был.
Посмотрела, под прилавком его нет. А где же он? Пошла в подсобку, достала сумочку, открыла, нашла мобильник, стоит на беззвучном. Боже, сколько пропущенных! Очень много от Ани звонков и сообщений. Вышла с телефоном к нему. Действовала, скорее, на автопилоте, автоматически, будто программу выполняла, заложенную в меня. Он подошел близко, взял мою трубку, свайпнул, открывая входящие звонки, нажал на последний номер и передал мне.
– Запиши! – коротко бросил.
– Я послушно написала в графе «Имя»: «Не брать!», – он не отводил от меня внимательного взгляда.
– Записала, – опустила трубку и подняла глаза на него. Он поднес свою ладонь к моему лицу и провел пальцами, очерчивая скулу, пробегаясь по щеке, спускаясь к подбородку. Большим пальцем руки прошелся по моим губам, чуть оттягивая нижнюю губу вниз, вызвав у меня еле слышный вздох. Оторвал взгляд от моих губ, посмотрел в глаза, быстро положил одну руку на талию, другую на затылок, уверенно притянул к себе и поцеловал. Тем поцелуем, от которого ноги становятся ватными. Тем поцелуем, от которого хочется завыть и рвать одежду, который выворачивает все нутро наизнанку и вышибает кислород и мысли из тебя. Отпрянул, тяжело дыша, прижался своим лбом к моему, не убирая руку с моего затылка.
– Скажи одно: ты вспоминала ту ночь?
Я молчала.
– Полина, вспоминала? – чуть надавил на затылок.
– Нет, – это была полуправда, полуложь.
Глеб внезапно отпустил меня и сделал шаг назад, его руки сжались в кулаки, желваки заходили ходуном, он резко развернулся и вышел за дверь.
Я без сил опустилась на стул, меня колотило от сумасшедшего коктейля страха и возбуждения. И, наверное, до меня только в этот момент дошло, что как прежде больше не будет.
11
Прошло пять дней, а Глеб больше так и не появлялся, не звонил, не приходил – казалось, вообще исчез из моей жизни. На следующий день после его появления на пороге моего магазина я находилась в состоянии предвкушения, страха и ожидания. Это был мой второй рабочий день. На каждый звон колокольчика на входной двери я вскидывала судорожно глаза. Ждала, что вот-вот появится он. Ждала с каким-то мазохистским трепетом и страхом. Я молилась, чтобы он забыл сюда дорогу и меня. Но в глубине надеялась, что этого не произойдет. Я чувствовала, что мое жизненное болото наконец-то всколыхнулось, наконец-то перестало тянуть в свою мерзкую, липкую трясину и подало признаки жизни, выталкивая меня. Но вот куда выталкивало, этого понять не могла. Одно знала точно – если я позволю, если он появится, если заберет с собой, то я попаду далеко не в райские кущи, это скорее будет ад, во всем его некрасивом, гнилом и опасном проявлении. Но меня тянуло, как, наверное, тянет тех самых глупых насекомых на огонь.
Не появился он и на второй день, к четвертому я постаралась убедить себя, что все закончилось, не стоит ждать и напрасно нервничать. Нужно сосредоточиться исключительно на семье. Мой муж так и не обратил внимание на то, что со мной происходит. Да он просто не заметил. Интересно, как давно я стала ему настолько безразлична, что сравнялась с мебелью в нашем доме? Пять, шесть лет назад? Он не обращал внимание на то, что я стала задерживаться на работе и даже подменилась с напарницей, взяла дополнительные дни. Что постоянно смотрю в телефон, тогда как раньше могла его забросить и не обращать внимания целый день. Что стала менее разговорчива и улыбчива. Это все прошло мимо него, в параллели. Наверное, когда он вернется через две недели, а я приду в себя, все наладится, и я не буду так придирчива к нему. Меня стало раздражать в нем то, на что я раньше не обращала внимание.
– Славик, выброси ты эту футболку, она уже по швам расходится от старости, вся вытерта. У нас половая тряпка лучше, чем это.
– Да какая разница, дома ведь.
– Тебе одеть больше нечего?
Почему-то вспомнился тот, другой, холеный, с древесным запахом. Глеб уж точно не оденет такое, да он наверное и представление не имеет, что одежду можно заносить до такого состояния! – ну вот, опять мысли о нем. Хотя я уже начала привыкать к ощущению такого душевного раздрая.
Славик же пожал плечами и снова уткнулся в экран телефона, что-то увлеченно просматривая на ютубе.
Он не смотрел какие-то тупые передачи из серии комедийных, нет. Он смотрел научные или практические: «как починить розетку собственными руками», «как установить замок», «великое переселение народов» и так далее. Только вот розетка так и болтается – до конца не прикручена, плинтус отошел – надо починить, кран на кухне течет. На все мои просьбы починить, привинтить, сделать, он говорит: «в выходной», – и так неделя за неделей, месяц за месяцем и ничего не меняется.
Наступил день проводов моей семьи к бабушке. Приехали на вокзал за сорок минут до отправления, на всякий пожарный, мало ли что, уж лучше на месте подождать, так считал муж, ну а я и не сопротивлялась. Мне казалось, что даже выход с чемоданами из дома – это уже путь к таким необходимым мне свободе и одиночеству. Катюша подпрыгивала в радостном возбуждении, в предвкушении приключения.
– Мама, ты раскраску положила? – обратилась ко мне, дернув за рукав.
– Положила, милая, – улыбнулась я, и провела рукой по ее мягкой шапке с помпончиками.
– Мама, а книжку, которую мы не дочитали?
– Да, – улыбнулась.
Катюша удовлетворенно кивнула, переключаясь на лицезрение прибывающих поездов.
– Слава, приедешь, не забудь маме лекарства сразу передать, я там все подписала, – наставляла я.
– Хорошо, – кивнул он.
– Обедать будете – яйца с курицей вначале скушайте, а то провоняют еще.
– Да не волнуйся ты так! Не в первой же, – улыбнулся он.
– Поезд номер … прибывает на путь…, – раздался еле слышный голос в динамике. И почему они на вокзалах так тихо говорят? Как заговор какой-то, чтобы кто-нибудь не услышал и обязательно опоздал.
Прибыл поезд и мы пошли вдоль перрона, выискивая вагон номер восемь.
Наконец-то вещи размещены. Катюша тут же залезла на верхнюю полку и достала раскраску.
Мы с мужем продолжали переговариваться.
– Мама, а что такое «не брать»? – не отрываясь от раскраски, спросила доча.
– В смысле? – напряженно уточнила я.
– Я утром, пока ты спала, телефон взяла твой, мультик посмотреть про принцессу, а там написано «не брать», – как могла объяснила она.
– Я…эм. наверное, спам так назвала… – где она нашла его номер телефона? Написано? Она сказала "написано"? В журнал звонков доча не зайдет, значит…
– Пять минут до отправления. Провожающие, покиньте вагон, – прокричала проводница, выдернув меня из размышлений.
– Ну все! Я пошла. Слав, приедете – позвони.
Поцеловала Катенка на прощание, чуть неуклюже супруга. И двинулась на выход.
Вышла на перрон, подошла к окну, где их места, Катюша неистово махала, я с оптимистичной улыбкой махала в ответ. Но как только поезд тронулся, улыбка сползла с моего лица, сменившись маской усталой, замученной женщины. Быстро достала телефон, обнаружила пропущенный в 0.25 «Не брать!». Сердце хаотично забилось, губы дрогнули в улыбке, тут же нахмурилась. Звонить ночью? Да что себе позволяет этот мальчишка? А если бы муж взял трубку? Только одна мысль об этом заставила нервничать. А следом увидела…это что? Исходящий звонок на «Не брать!» в 8.21 утра, посмотрела – общение 0 минут 1 секунда, наверное не успел ответить или автоответчик сработал. Раз не перезвонил, просто не увидел, что с моего номера звонок был, – так успокаивала я себя, подходя к автобусной остановке.
Набрала Аню, давно с ней не виделись и не слышались. Последний раз шесть дней назад, когда Глеб меня нашел. Очень необходима поддержка и совет подруги. Договорились, что завтра вечером я приеду к ней, ну а пока у меня полно свободного времени. Ожидая автобус, я пыталась решить, что сделать первым: поехать домой и устроить генеральную уборку или пройтись по магазинам и купить себе хоть какую-то обновку, может на скидки какие нарвусь. Опять ломая систему и свой распорядок, через час я входила в торговый центр. Бесцельно побродив минут двадцать от витрины к витрине, я так и не смогла заставить себя зайти ни в один магазин: джинсы вроде как нужны новые, а вроде как и эти еще ничего, им полтора года, но они крепенькие. Юбку красивую увидела на манекене, красного цвета до колена, но три тысячи стоит. А я бы одела эту юбку и туфли на шпильке, волосы бы распустила и пошла бы….только вот куда пошла бы? Носить некуда, в люди мы не выходим, на работу в магазин не наденешь. И даже если ее купить – это не практично, у меня и туфлей подходящих нет, да и с чем-то надевать надо. Вздохнула и двинулась к следующему магазину, оставляя фантазии обо мне в красной юбке у той витрины.
Проходя мимо очередного отдела, я остановилась и решительно зашла внутрь. Надпись гласила: «два дня скидки до девяносто процентов на все комплекты нижнего белья». Хоть что-то себе куплю из необходимого, – решила я. Выбрала простой белый комплект из недорогих, но хорошо сидящих. Тоже ведь иногда хочется почувствовать себя женщиной. Оплатила покупку на кассе, довольная вышла на улицу и пошла в сторону дома заниматься уборкой. Женщина женщиной, а домохозяйка должна включиться по расписанию.
Вечером забралась под теплый плед, включила ночник, открыла роман и, наслаждаясь тишиной квартиры, приготовилась окунуться в другой мир. Спустя десять минут раздался звонок телефона, выдергивая меня из другой реальности. Недовольно выползла из теплого укрытия и поплелась на звук. На дисплее высвечивалось «Не брать!». Черт! Все-таки увидел пропущенный. На миг задумалась, стоит ли отвечать, но телефон прекратил трезвонить, тем самым освободив меня от принятия решения. Вновь продолжила чтение книги, но мои мысли не хотели уже возвращаться к героям, они были сосредоточены на Глебе. Спустя какое-то время снова звонок от него, результат тот же – я не сняла трубку. А вдруг он еще раз позвонит? А я опять не отвечу. Надо выключить телефон, – решила и быстро привела в исполнение. Так оно лучше. Не хочу знать, не хочу видеть, будет ли он мне звонить вновь. Если будет – я все равно трубку не сниму, и, быть может, пожалею об этом, а если не позвонит – расстроюсь. В этом я могла признаться честно хотя бы самой себе.
На следующий день, после обеда, позвонил Слава, сообщил, что доехали, все в порядке. Поговорила пару минут с ним, с Катенком и с мамой. День прошел в решении домашних дел. Ну, а вечером приняла душ и с удовольствием надела новый комплект белья, ладненько сидит, пусть не супер секси, не очень прозрачно, но а для кого мне прозрачно покупать? Славик на меня особо внимания не обращает. Не позволяя себе впасть в уныние, отогнала грустные мысли, достала бежевое платье с круглым вырезом, который открывал взору ключицы, как говорила Анька «красивые ключицы». Вот захотелось почему-то сегодня хоть на миг побыть не ишаком, а просто женщиной, не обремененной заботами.
Часом позже я заходила в квартиру к своей подруге с эклерами на перевес.
– Оооо, праздник живота, – улыбнулась она, глядя на коробку в моей руке.
– Тип того, – протянула ей лакомство и принялась снимать пальто.
– Ого, платье? Ты наконец-то выползла из своих джинс и старинных юбок? – поддела меня Анька.
– Вроде как, – отмахнулась от нее.
Спустя еще полчаса и выпитых добрых пару чашек чая, Аня коснулась той темы, которой я всеми фибрами души хотела избежать.
– Я тогда так за тебя испугалась, когда этот Костя заявился ко мне! Он дал обещание, что с тобой ничего страшного не случится, ну я и дала твои координаты. Не обижайся, Поль. Я не могла не дать, они бы все равно тебя нашли.
– Я не обижаюсь. Все понимаю.
– А потом ты еще трубку не брала. Я звоню, звоню, пытаюсь ее предупредить, а она абонент – не абонент, – помолчала и тихо добавила. – Полин, ты очень испугалась?
Я отрицательно помотала головой, потом закивала утвердительно, потом опять – отрицание.
– Так да или нет?
– Ань, я сама не могу объяснить… – меня прервал настойчивый звонок по телефону, взглянула на дисплей, опять Глеб.
– Ты чего не отвечаешь? – вопросительно подняла брови Аня.
– Это он. Я не готова с ним разговаривать.
– А кто это вообще такой, откуда такая реакция? Ты по телефону не хотела говорить. Может, хоть сейчас объяснишь?
Я задумчиво кивнула, вздохнула, подняла глаза на Аню и тихо ответила:
– Это парень с Родоса с татуировкой, с которым я…, – резко оборвала себя на полуслове, вздохнула и закончила, – я переспала.
– Да ладно? Ты шутишь? – вылупилась на меня Рыкова.
– Да какое тут, – печально улыбнулась я.
– А что ему от тебя надо? Это же он не из-за твоего визита на прием поиски организовал?
Я отрицательно покачала головой. Хоть Аня и была моей близкой подругой, но мне почему-то абсолютно не хотелось сейчас обсуждать эту тему.
– Поль, ты мне можешь рассказать, если хочешь конечно, – увидев терзавшие меня сомнения, обратилась она ко мне и накрыла мою руку своей.
– Я знаю, Ань. Но, просто, это как-то все сложно.
– Ну так расскажи, может я помогу.
И я принялась рассказывать все. Начиная от того, что вспомнила про вечер на Родосе и заканчивая визитом Глеба в магазин.
– Вот я теперь и не понимаю, что от него ждать, – нахмурившись, произнесла я.
– Ты думаешь, это тот из сна?
– Может быть, а может я сама себе напридумывала, – пожав плечами, сказала я. – Такое ощущение, что мы давно знакомы, но я совершенно его не знаю. Понимаешь, Ань, – я закусила губу, пытаясь как можно точнее описать свое внутреннее ощущение, – я его боюсь, чертовски боюсь, хочется убежать, есть в нем что-то такое – пугающее…, но и тянет к нему, как магнитом, – прервалась, задумалась и попыталась почувствовать саму себя.
Аня тоже молчала, внимательно вглядываясь в мое лицо.
– Поль, ты не влюбилась?
– Я? Ты что, нет, конечно! – наигранно засмеялась, потом резко прервала себя. Перед кем я ломаю комедию? – Но, Ань, боюсь, что это может произойти. Я все время думаю о нем, и чего-то жду. Боюсь, но жду.
– Кажется, дорогая, ты себя больше боишься, чем его, – улыбнулась Аня.
Я медленно кивнула.
– Похоже на то.
– Все ясно! Ты ему сейчас перезвонишь!
– Хорошо, – не отводя взгляд от узора на скатерти на автопилоте сказала я. Резко подняла глаза на Аню. – Я что? Что я сделаю? Ты в своем уме, Рыкова?
– Поль, ты хочешь его, это ясно как божий день. Так зачем себе отказывать в удовольствии? У тебя появился реальный шанс вылезти из того дерьма, в котором ты находишься сейчас, и я считаю…
– Ань, – перебила ее на полуслове, – вылезти из дерьма, чтобы погрузиться в большее дерьмо? Он опасный человек, я это чувствую.
– Знаешь, Потапова, лучше быть с опасным мужчиной, чем с таким как твой муж! Да и с чего ты решила, что он опасный? То, что у него есть деньги ни о чем не говорит! Чем он, кстати, занимается?
– Я не спрашивала, – пожала плечами.
– Да какая пох разница! Поль, дай себе хоть на миг свободы. Проблемы будешь разгребать по мере их поступления.
– Нет, – я покачала головой. Я бы соврала, если бы сказала, что меня не тянуло сделать тот самый шаг, за которым может оказаться пропасть. Очень тянуло! Но я понимала, что на мне ответственность за дочь, и как ни крути – я замужем.
Аня выдохнула, покачала головой, посмотрев на меня, как на неизлечимого больного.
– Как знаешь, своё мнение я озвучила. Советую, подумать все-таки об этом, – и перевела тему.
Еще через час я засобиралась домой.
– Все, дорогая, я пошла. Уже поздно. Тебе еще работать завтра.
– Работа, работа, – махнула рукой куда-то в сторону, – ну ее эту работу.
– Но тебе же нравится!
– Да, нравится. Если бы не этот хряк-директор, – вздохнула. – Давай не портить такой прекрасный вечер.
Я одела пальто, чмокнула Аньку в щеку и отправилась домой.
У Вас бывает иногда чувство неотвратимости? Чувство, что что-то приближается и ты этого что-то никак не избежишь, как бы ни старалась? Я ехала домой и ощущала это каждым волоском, каждой порой. «Наверное, это из-за разговора я так себя накрутила», – успокаивала себя, выходя на нужной остановке.
Запиликал телефон, выводя из задумчивости. Остановилась, открывая свою допотопную сумку, у которой, как на грех, иногда заедало молнию. Это «иногда» должно было приключиться именно сейчас. Дергая неистово молнию, я ругалась на чем свет стоит. Телефон резко перестал пиликать. «Да что ж за невезение!» – подумала я и со всей силы дернула злополучный замочек, тот поддался и содержимое сумки вывалилось на мокрый асфальт.
– Класс! Просто супер! Что еще сегодня на мою голову свалится?! – вслух воскликнула я, села на корточки и принялась собирать пострадавшие от падения вещи.
– Девушка, вам помочь? – и не дожидаясь моего ответа, напротив присел мужчина и начал собирать скидочные карты, коих оказалось не мало. Обратила внимание на карту строительного магазина. Ну и зачем она мне? Я там года два не была, если не больше, однако она занимала прочное место в моей сумке. Поистине, хочешь узнать о женщине все – исследуй содержимое ее сумки.
– Да не стоит, спасибо! – произнесла я, забирая у него из рук те самые карты. Ну, а это зачем я таскаю с собой? – разглядывая в руках швейный сантиметр, задала себе вопрос. И откуда он у меня вообще? Стараясь не зацикливаться и пообещав себе разобрать сумку в ближайшем будущем, собрала, валявшиеся на асфальте остатки вещей и поднялась на ноги.
Мужчина не ушел и с улыбкой смотрел на меня. На полголовы выше, коротко стриженный, даже слишком коротко, – подумалось мне. Прилично одет, и наверное в другое время я бы пообщалась, но на сегодня мне и так есть о чем думать и лишние события просто взорвут мой мозг.
– Большое спасибо! – вежливо поблагодарила я, взглянув без тени улыбки, обошла его и направилась в сторону дома.
– Плохой день? – спросил, подстраиваясь под мой шаг.
– Да, так, – неопределенно буркнула я.
– Бывает. Вот у меня сегодня с утра воду отключили горячую, пока я в душе был, хорошо холодную оставили, но тоже, так себе, удовольствие. А потом машина не завелась. В автобусе сто лет не ездил, но занимательно, не считая отдавленных ног. Опоздал на работу, от шефа нагоняй получил. Я ему, конечно, попытался объяснить, что у меня сегодня крайне печальный день…
– Вы зачем мне все это сейчас рассказываете? – прервала я исповедь мужчины, остановилась и в упор посмотрела на него. Он улыбнулся и пожал плечами. И эта улыбка мне, ох, как не понравилась. Что-то неуловимо наигранное было в ней. Или это мое настроение диктует такое отношение к этому человеку?
– Да не знаю. Я вот все равно думаю, что сегодня неплохой день. Вас вот встретил. А не сломайся машина – и не познакомились бы. Меня Валера зовут, кстати, а вас?
– Валера, – стараясь не грубить мужчине со вздохом начала я, когда вновь запиликал телефон, – Простите.
Достала трубку и всмотрелась в имя звонившего – «Не брать!». Я не хотела отвечать на звонок, но и сбрасывать боялась. Казалось, сделай я это – он узнает.
– Вы не ответите?
Я забыла, что стою не одна. Чуть отрицательно мотнула головой и продолжила движение к дому. Благо осталось совсем немного.
Новый знакомый не отставал ни на шаг.
– Так все-таки? Как вас зовут? – напомнил он свой вопрос.
Я сквозь поток собственных мыслей услышала его, и скорее на автопилоте, чем из большого желания знакомиться, ответила:
– Полина.
– Приятно познакомиться, Полина. А Вам идет это имя.
«Да, блин, откуда он вообще знает, идет оно мне или нет?» – со злостью подумала и тут же одернула себя, – «В твоем настроении мужчина не виноват и нечего злиться на него».
До подъезда оставалось буквально чуть-чуть. Я остановилась. Надо отвадить незнакомца. Уже поздно и не известно – может, он маньяк какой.
В этот момент снова раздался звонок, и снова Глеб. А чего я боюсь слить вызов? Подумаешь! Пуп земли! – разозлилась сама на себя и нажала кнопку «отбой». Перевела взгляд на мужчину.
– Вы меня простите, но я не настроена знакомиться. Да и замужем я. Так что… – развела руками.
Он перестал улыбаться.
– Понял. Простите, что навязывался.
Я кивнула и повернулась, собираясь уйти.
– Полина, – вновь обратился он.
Остановилась.
– Возьмите, – и протянул мне визитную карточку, – ну мало ли будет плохой день – звоните.
Я улыбнулась. Взяла карточку, не глядя закинула в сумку.
– До свидания, – произнесла. Он кивнул, посмотрел очень странным, неприятным взглядом, развернулся и пошел в противоположном направлении.
– Тебя не учили, что нельзя знакомиться на улице с чужими дяденьками?
Я вздрогнула. Буквально в двадцати метрах от меня стояла его машина, и ОН, оттолкнувшись от капота, шел ко мне. Глеб собственной персоной. Медленно, с грацией тигра преодолел между нами расстояние. А для меня как-будто замедленная съемка: движение за движением, шаг за шагом и эмоции, много эмоций, но ни одной положительной. Его глаза, сжатые губы не предвещали ничего хорошего.
– Тебя не учили, что некрасиво не отвечать на звонки?
Я молчала.
Подошел вплотную. Пристально вглядываясь в меня, перевел взгляд на мои губы. А я перестала дышать и непроизвольно закусила нижнюю губу, пытаясь унять это странное ощущение статического электричества на них. Он сглотнул, наблюдая за моими действиями, резко поднял глаза, очень быстро притянул меня и впился в мои губы. А я ждала этого. Это правда! Я действительно ждала! И вылетели все мысли из головы, даже включая ту, что я стою рядом со своим домом и меня тут каждая собака знает. Но плевать, на все плевать. Пусть целует, пусть видят. Я ощущала себя заново родившейся. Будто не жила до этого, будто без него меня не было.
