Текст книги "(Не) брать! (СИ)"

Автор книги: Ольга Цай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

23

На следующие утро Слава уехал, мы с ним так и не пересеклись, к моему вещему удовольствию. А мы с Аней большую часть субботы провели в СПА.

Наступило утро понедельника и я выхожу на новую работу. Немного волнительно, но я там многих знаю, а потому, это помогает вернуть некую толику уверенности. Легко вливаюсь в процесс. И, действительно, испытываю удовольствие от новых заданий и знаний, которые получаю. Меня для начала поставили помощницей менеджера Лены по организации детских праздников. Забавная, веселая девушка двадцати шести лет. Мы с ней быстро нашли общий язык. Она отвечала на любые мои вопросы, даже самые глупые и находила в себе силы не раздражаться, за что я ей благодарна. Я понимала, что организация праздника дело хлопотное, но оказалось есть много маленьких нюансов, о которых я даже не подозревала, из которых буквально сотканы мероприятия.

И вроде все хорошо, одно «но» – Глеб все эти дни не звонил и не писал. Если днем я отвлекалась на дела, то вечера и ночи – только его время. Он приходил ко мне, не спрашивая разрешения, выматывая душу, доводя, ломая, причиняя боль, которая уже казалась физической. Я страдала без него, я дохла, но изо всех сил старалась держаться. Так нельзя привязываться к человеку, это неправильно, это противоестественно хотеть сделать его частью себя, пришить нитками, приколотить гвоздями, чтобы ни на шаг, чтобы рядом.

Гордость гордостью, но как за человека я за него могу же побеспокоиться? Я не выдержала и набрала его номер, но он отклонил мой звонок и прислал сообщение «не могу говорить».

Что это значит? Надеялась, что перезвонит, но тишина. Набрала Костю.

– Костя, это Полина, я…

– Я помню тебя, – прервал.

– Костя, а Глеб. С ним все в порядке?

– Да. Почему спрашиваешь?

– Ну, он просто на связь не выходит.

– Не переживай, если не выходит, значит не может. Как сможет – позвонит.

– Поняла. Спасибо.

– Это все? Мне нужно идти.

– Да-да. Пока.

– Пока.

Во вторник мне подпортила настроение встреча недалеко от моего дома. Валера.

Завидев меня, он начал активно махать руками, стремительно преодолевая расстояние. Сбежать или сделать вид, что не заметила его – не было ни единого шанса.

– Полина, по-моему это судьба.

Я же про себя назвала это полным песцом.

– Да уж, – притормозила я. – Добрый вечер!

– Что ж вы так и не позвонили?

– Я обещала? – без тени улыбки спросила.

– Нет, конечно, но я надеялся.

– Валера, вы простите, но на ваше предложение поужинать я отвечу отказом. И давайте закроем эту тему.

– Нет – так нет, – учитывая его настойчивость, это прозвучало слишком легко. – Значит, просто знакомые, – улыбаясь, произнес он. А я не поверила. Моя интуиция подсказывала, что что-то не так. Хотя в свете последних событий, она, зараза, могла врать. – Я провожу тогда просто.

Не знала, как попросить вовсе меня оставить в покое. Опять же воспитание, будь оно не ладно. Не любила я обижать людей. И, если такое происходило, меня это тяготило, создавая душевный дискомфорт. А потому, я согласилась с его настойчивым предложением, тем более идти всего-ничего. Он о чем-то болтал без устали, я не вмешивалась в его монолог, а его, кажется, это устраивало. Через десять минут тягостного общества я наконец-то подошла к своему дому.

– Спасибо, Валера. Дальше я сама.

– Хорошо. И до встречи?

– До встречи, – ответила, скрестив пальцы в кармане, и, по-моему, даже на ногах.

Четверг стал для меня крайне удачным днем. В нашу компанию пришел весьма крупный заказ, в котором большая доля отводилась цветочному оформлению, а потому, подключили меня уже не как помощника менеджера, а как полноценного сотрудника. Встреча с заказчиком была назначена на завтра в обед у него дома. Площадкой хозяин избрал именно свой дом, так как тот позволял вместить в себя большое количество гостей. Директор приняла решение ехать сразу втроем на объект: собственно сама директор, дизайнер и я.

Ближе к вечеру позвонил супруг и сообщил, что задерживается – непредвиденные обстоятельства. Выслушала его хвалебные оды отелю, торговому комплексу, своему директору и жизни в целом. Делиться с ним информацией о своей новой работе я не хотела. Где надо вставляла восклицания и короткие словечки, поддерживая видимость диалога.

И опять эта ненавистная одинокая ночь, она как злобная пантера подбиралась ко мне, принюхиваясь, ощущала мой страх, нагоняя непроходимую тоску.

Выключила ночник, закрыла глаза, когда мой телефон зазвонил. Удивляясь бесцеремонности звонящего, дотянулась до аппарата, на дисплее «Не брать!». Да, я его так и не переименовала. Мне казалось, сделай я это, и все, что было, рассыпется как пепел, пших – и исчезнет. И в этот момент мой палец, зависший над кнопкой «ответить», переместился и я нажала «отбой». Не знаю, что мной руководило. Наверное, ущемленная женская гордость. Я не верила, что не было возможности за эти проклятые семь дней мне позвонить или хоть как-то дать о себе знать. Нашел же время отклонить мой звонок и отправить автоматическое сообщение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Спустя пару минут звонок повторился. Я проделала те же манипуляции. Не буду с ним разговаривать, если нужна – приедет и лично объяснится.

Больше звонков не было, как бы я не гипнотизировала телефон и уже не жалела о своей импульсивности. Заламывая себе пальцы, я приказывала: «Ты не притронешься к аппарату, ты не позвонишь ему, не напишешь, вообще ничего! Где твоя гордость? Полина, где она?»

Понятия не имею во сколько я заснула, очевидно, очень поздно, потому как еле-еле смогла услышать мерзкий звук будильника. Кое-как отодрала себя от кровати и поползла в сторону ванной. Прийти более-менее в себя мне помогли две чашки кофе и контрастный душ, но не смогли убрать синяки под глазами.

Еще через несколько часов мы въезжали в элитный поселок. Да тут наверное метр асфальтового покрытия стоит дороже, чем все наше агентство, – размышляла, разглядывая высоченные заборы. Подъехали к поистине огромным воротам. Вышел охранник, после короткого допроса: кто мы и чего желаем, сказал в рацию «все ок», ворота распахнулись и мы медленно двинулись по дорожке. «Наверное, здесь летом много цветов и зелени», – думала я, рассматривая в окно машины пейзаж: большие лужайки, запорошенные снегом, голые деревья вдоль дороги строго в ряд, на четком расстоянии друг от друга. Не удивлюсь, если погрешности и одного сантиметра не будет. Проехали пару построек – что – то похожее на гостевые дома или, может, они тут всего лишь инвентарь хранят – кто знает этих богатеев.

– Приехали, – сказала Света, глуша мотор. – Пошли.

Я вышла и посмотрела на огромный дом. Хозяева явно были склонны к гигантомании. Все большое – крыльцо, входная дверь, окна на первом этаже. Надеюсь, мы не в дом великана – людоеда приехали, как из сказки «Кот в сапогах», – невпопад подумала я. Если бы я тогда знала, как недалека от истины, то… А что бы тогда? Не поехала бы? Глупость!

Дверь распахнулась и навстречу нам вышел дворецкий – вот такой вот типичный, гордый английский дворецкий. Приветствовал, помог снять верхнюю одежду, проводил в гостиную, спросил, что предпочитаем выпить в это время суток. Решили – чай. И так же с чувством собственного достоинства удалился. Через пятнадцать минут женщина в униформе принесла поднос, на котором красовался чайник, три чашки, сахарница и конфетница с содержимым. Предупредила, что хозяин выйдет минут через десять и удалилась.

«Да что с ними не так? Они лорды или аристократы какие? Тогда почему не живут в Лондоне или где там королевские особи все живут?» – немного ошарашено размышляла я, рассматривая обстановку.

– Свет, а кто заказчик? – не выдержав, спросила.

– Наш уже почти постоянный клиент. Правда, в прошлый раз заказом занималась его супруга, но тут он сам решил пообщаться, да ты знаешь его…

– Прошу прощения, что заставил ждать, – послышался глубокий баритон и в комнату вошел высокий мужчина средних лет – темные волосы тронуты сединой на висках, на губах приятная улыбка. Одет просто: в темные брюки и рубашку синего цвета, но, несомненно, все очень и очень дорогое. Улыбаясь, он окинул взглядом нашу троицу, задержался на мне дольше остальных. Хотя, может, мне показалось. Но в одном я уверенна – улыбались только губы, глаза оставались холодными и сосредоточенными. Что-то знакомое было в этом мужчине, я его совершенно точно видела, но где?

– Здравствуйте, Аркадий Иванович, – поднялась Света и, протягивая руку для пожатия, подошла к мужчине.

Аркадий Иванович? Она сказала Аркадий Иванович? Орлов? Точно! Его я мельком видела на празднике тогда. Отец Глеба. Внезапно я поняла, что означает выражение «громом пораженный». Тело налилось свинцом, в голове резко пусто и только одна мысль «отец, это его отец». Ты не можешь вздохнуть, не говоря уже о том, чтобы моргать.

Я не слышала, что говорила Света. Очнулась только, когда вновь зазвучал голос мужчины:

– Прошу вас, пройдемте со мной в кабинет, обсудим детали. Обычно я такими вещами не занимаюсь. Но данное мероприятие крайне важно для меня. Мы обсудим основное, а все остальное уже будете решать с моими помощниками или с Людой. Светлана, вы же с ней организовывали праздник по случаю празднования моего дня рождения?

– Да-да, Аркадий Иванович. На редкость легко и приятно оказалось работать с Людмилой.

– Она такого же мнения о вас, именно поэтому вы здесь.

Мы зашли в кабинет Орлова-старшего, здесь все кричало о богатстве хозяина и было таким же огромным, как и все, что мне удалось увидеть в этом доме до сих пор. Стеллажи с книгами уходили куда-то под потолок, очень и очень высокий потолок. Во главе огромный хозяйский стол и такое же огромное кресло.

– Прошу, присаживайтесь, – указал на диван и два кресла, располагавшихся справа от стола.

– Чай, кофе?

– Нет, спасибо, – за всех ответила Светлана.

– Нет, так нет. Ну что ж, давайте начнем тогда. Время – деньги. Как я сказал, мероприятие для меня очень важное, только по этой причине я вмешиваюсь в данное дело. У меня единственный сын, Глеб.

Я и до этого чувствовала его взгляд на себе, но когда он назвал его имя, клянусь, он посмотрел на меня в упор. Я же разглядывала узор на ковре под ногами, и, скорее, ощущала шкурой пронизывающий взгляд таких же черных как у Глеба глаз, а при упоминании такого дорогого сердцу имени чуть вздрогнула. Посмотрела на Орлова-старшего – заметил. Он все замечает, в этом сомнений нет. Неспроста я здесь, и заказ этот не просто так появился. Каждое следующее слово входило в мою кожу раскаленным железом.

– И помолвка должна стать поистине грандиозным событием.

Сделал выжидательную паузу – явно для того, чтобы я могла прийти в себя, чтобы до конца услышать его разрушающую речь.

– Мероприятие должно пройти на самом высоком уровне. Бюджет, как вы понимаете, не ограничиваю. Люди будут крайне важные, да и не хочется ударить в грязь лицом перед моим будущим сватом.

– Сколько отводится на подготовку времени, Аркадий Иванович?

– Десятого января помолвка. У вас почти три недели. Что скажете? Успеете?

– Времени не очень много, но да, успеем.

– Вот и ладненько.

– Тогда вас Григорий проводит в залы. Все, что нужно для работы – смотрите, ну а остальные вопросы к Люде. А теперь, прошу меня извинить.

– Спасибо, Аркадий Иванович, за уделенное время. Мы тогда приступаем. Всего доброго, – вежливо произнесла Света.

И мы вслед за директором покинули кабинет, за пределами которого нас уже ждал тот самый дворецкий Григорий, чтобы сопроводить в нужные помещения.

Хотите знать, что я почувствовала, когда услышала из уст отца Глеба новость о помолвке? А ничего! Вообще ничего! Вакуум, пустота! Будто не я тут сижу и слушаю, будто не меня взгляд прожигает насквозь. Все это не я! И вообще это все не про нас с Глебом. А потому, Аркадий Иванович, если и ожидал от меня получить какие-то эмоции – ничего не получил.

– Прошу, – указал налево Григорий, и мы двинулись за ним.

На его телефон пришло сообщение, он остановился, прочитал, подошел ко мне и невозмутимо произнес:

– Прошу прощения, но вас Аркадий Иванович просит ненадолго вернуться обратно.

Я сглотнула мерзкий ком страха, ставший поперек горла, кивнула и под удивленные взгляды моих коллег развернулась в обратном направлении.

Подошла к дверям кабинета, сделала пару вдохов, собираясь в единое целое, понимая, что сейчас как боец на ринге должна буду выдержать серию ударов, и постучалась в массивную дверь.

– Заходите.

Я зашла. Аркадий Иванович сидел за столом, перед ним лежали какие-то бумаги, которые он до моего прихода, видимо, изучал. Отложил ручку в сторону, внимательно посмотрел на меня сканирующим, пробирающим до внутренностей взглядом.

– Присаживайтесь, – приказал и кивнул на стул напротив стола.

Я подчинилась.

– Полина, – начал он.

– Я знаю, о чем вы хотите поговорить, – бесцеремонно перебила я на удивление ровным тоном. Орлов-старший в удивлении вскинул брови и откинулся на спинку кресла, не сводя глаз. – Я все понимаю, Аркадий Иванович. И, безусловно, чинить препятствия к счастью молодых не буду.

– Я рад, что мы с вами так быстро нашли общий язык. Но, Полина, есть проблема – Глеб. Он еще совсем мальчишка, горячая кровь бурлит, максимализм, и все такое. Он сделает все, чтобы пойти наперекор. Он просто так вас не оставит, так как не приемлет, когда идут супротив его воле. Но я думаю, вы и так уже успели почувствовать норов моего сына.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я чуть заметно кивнула. С утверждением, что он «совсем мальчишка» я бы поспорила. Это был состоявшийся мужчина, который четко знает, чего хочет и как этого добиться. Во всем остальном Аркадий Иванович был прав.

– Но я вам помогу.

Я вскинула голову и внимательно посмотрела на него.

– Вы должны исчезнуть на какое-то время. Он переломается, переболеет, до помолвки очухается. Уехать необходимо как можно дальше, чтобы не нашел. Все расходы я оплачу и даже сверх того.

Он что? Покупает меня? Как же они живут? Каждая улыбка, доброе слово или дело орошается звоном монет? Да это существование, а не жизнь!

Я не заметила, как сказала все это вслух.

Аркадий Иванович подался вперед, губы сжались в тонкую линию, неприятно прищурился:

– Да. Такая наша жизнь. Мы покупаем и продаем, если надо – убираем с пути, без оглядки и без сожаления. Наша жизнь – это бизнес – голый, неприкрытый ни чем. Свадьбы, помолвки, дни рождения – все бизнес. В нашем мире нет места чувствам или сантиментам. Ты хотела в него попасть? Ты хотела красивой сказки? Здесь от красоты только фасад, а что внутри – тебе лучше не знать. Зарина – будущая жена моего сына, родилась в этом, она знает все правила, она его женщина. А ты? Что дашь ему ты? Секс? И на сколько ночей вас с ним хватит? А дальше что? Ты сможешь вынести нашу жизнь? Ты же понимаешь, что нет. Это мезальянс!

Я вскочила на ноги, меня колотило от злости. Пару предложений, вылетевших изо рта этого человека измарали все волшебные ночи, которые были у нас с Глебом.

– Сядь, – жестко сказал он.

– Нет, не сяду! Я оставлю вашего сына, но не потому что вы так этого хотите, а потому что вы чертовски правы! Я понимаю, что не подхожу ему. И да, я понятия не имела, что у него, оказывается, есть невеста. Но я хочу вам сказать: ни хрена вы не знаете своего сына! Он добрый, он заботливый, в нем есть человечность, пока еще есть! Но я уверена, что вы постараетесь ее выбить из него! Вы и ваше такое золотое окружение. И мне очень жаль вас! Жить так – без искренней любви, искренних чувств – это как замуровать себя в склепе. Вы – живой мертвец! Все вы!

Развернулась и направилась к двери, взялась за ручку, чуть повернула голову и добавила:

– Не волнуйтесь, я справлюсь с ним. Прятаться я не буду. А деньги оставьте при себе, они помогут скрасить хотя бы одну секунду вашего пустого существования.

Вышла и аккуратно закрыла за собой дверь, хотя желание было херануть со всей дури, чтобы в щепки, чтобы даже косяки отвалились. Быстро прошла на выход, нашла дворецкого, спросила адрес, чтобы вызвать такси, оделась и вышла на морозный, свежий воздух. Сердце бухало в груди, а после высказанного внутри была легкость, и похрен, что теперь Орлов – старший со мной сделает, на все похрен. Я раскинула руки в сторону, подняла лицо к небу и засмеялась не своим, чужим, истеричным смехом. Кажется, я медленно скатываюсь к психушке, пора остановиться, пока не поздно. И пряча руки в карманы куртки, быстрым шагом направилась на выход из этого мертвого поместья.

***

Полина так эмоционально произносила свою пламенную речь, так быстро вылетела из кабинета отца Глеба, что даже не заметила изменения на его лице, которые происходили по мере того, как говорила.

С Аркадием Ивановичем так мог разговаривать только собственный сын, и только он, а еще бывшая жена, которую он очень и очень любил. И ее гибель для него стала трагедией на всю жизнь, после чего Орлов глаз не спускал с сына. Его он потерять не мог и старался оберегать, прикрыть тыл и создать безопасное будущее. Понятно стало сразу, что оставить в стороне от своих дел он его не сможет, так же как и сам выйти из этого бизнеса. Оттуда выходят только вперед ногами. Пробовать спрятать Глеба от всех – не вариант. Найдут и, рано или поздно, используют против него, Орлова-старшего. Он много думал о том, как огородить Глеба от своего грязного мира, но прикинув и дотошно изучив все риски, сделал вывод – никак. Единственный вариант – как можно лучше подготовить сына и прикрыть тылы. И вот теперь одна из завершающих миссий его, как отца – организовать удачный брак. Брак, который сделает Глеба практически неприкосновенным для структур и теневых конгломератов.

Но девушка ему понравилась. Если бы не все выше перечисленные обстоятельства, лучшей жены он бы сыну желать не мог. Видно, что любит его оболтуса не за деньги, не за статус, а просто его самого, что является редкостью в их окружении. Но Полина не знает, что должна благодарить Аркадия Ивановича за то, что вывел ее из этой игры. Да, ей сейчас больно, но это пройдет, – подумал, вздохнул и вернулся к прерванному занятию.

24

– Куда она собралась? – проорал в трубку Глеб.

– Глеб Аркадьевич, мы не знаем, но она на вокзале с сумкой.

– Так, сука, узнайте! За что деньги получаете? – и отшвырнул телефон в сторону, вскочил с дивана и стал мерить шагами комнату.

Что Полина опять надумала? Что у этой бабы в голове? Все же было хорошо. Костя сказал, что она набрала его, чтобы узнать, все ли в порядке у Орлова. Глеб понимал, что так исчезнуть не самый лучший вариант, но сам не предполагал, что его командировка займет столько времени, а потому не предупредил о том, что не сможет выходить на связь. И не потому что не хочет, он хочет, еще и как! А потому что о ней заботился. За эти дни он провел несколько важных встреч, совершил два перелета, включая трансконтинентальный. Он понимал, что сейчас за каждым его движением наблюдают, каждый его звонок отслеживают и не мог допустить, чтобы кто-то узнал о ней. Она – его слабость. Это тот инструмент, с помощью которого на Орлова могут надавить. Он не хотел ее беспокоить и рассказывать о той опасности, которой она себя подвергает, находясь рядом с ним. Не хотел, но придется. Выдохнул, провел рукой по волосам.

Его командировка слишком затянулась, а отец ему переправлял все новые и новые дела. Хорошо хоть ее мужа-идиота устранил. Одна мысль о том, что она живет в одной квартире с мужиком, и уж тем более, спит в одной кровати, вызывала приступы ярости. Она его, и только его! К ломкам в теле от отсутствия этой женщины рядом он начал уже привыкать, но, сука, ни хрена от этого легче не становилось. Снимать напряжение с помощью баб не было желания.

После удачных переговоров с Кано, тот предложил отдохнуть: виски, кокаин, шлюхи. Ни одна из предложенных позиций Орлова не устраивала, но отказаться совсем он не мог. Сидя в резиденции Кано, они потягивали виски, наблюдая за тем, как перед ними танцуют танец живота пять нимф. Они, действительно, были красивы, но это не удивительно – все должно быть на высшем уровне и шлюхи тоже. Но когда одна из них отделилась, медленно, мягко ступая, словно кошка, подошла к Орлову и стала проводить пальцами по плечам, рукам, животу мужчины и устремилась к ширинке, он перехватил ее руку и откинул в сторону, чем немало удивил Кано. Стало как-то мерзко от чужих бабских прикосновений. Ему казалось, допусти он это – и все потрясающее время проведенное с его Полей будет перечеркнуто, а этого он не хотел. Ну вот, опять. Воспоминания о ней создали дискомфорт в штанах.

– Кано, спасибо, но я пойду. Ни хрена не выспался, а завтра вылет ранний, – сказал на чистом английском.

– Так может, тебе крошки помогут выспаться? – вновь предложил тот.

– Спасибо, но не нужно.

Наконец-то все подходит к завершению, скоро он вылетает домой. Снял трубку, набрал Полю, но звонок прервался. Повторил и снова. Да она просто его сбросила походу. Ухмыльнулся. Неприятно, но терпимо. Приедет и они поговорят.

И вот теперь, когда он в шаге от встречи с ней, ему сообщают новость о каком-то вокзале. Что за хрень? Вновь попытался набрать Полину, но та просто не ответила на звонок.

Подумал и позвонил Косте.

– Кость, какого хрена Полина творит? Ты в курсе, что она на вокзале?

– Глеб, я не могу заниматься только ей одной, я тут вообще-то еще…

– Фролов, бл*ть, по-моему, ты забыл на кого работаешь? Мне по х*й, что у тебя тут. У тебя двадцать минут выяснить, что происходит. Время пошло, – скинул звонок, но только для того, чтобы найти нужный контакт и нажать кнопку вызов.

– Сергей, вылет переносим. Через три часа мы должны взлететь, я выезжаю.

Достал сумку и принялся быстро скидывать вещи. Он понимал, что творит совершенно что-то невообразимое ради нее, нее одной. Но остановить себя не мог. В нем металось дикое животное, оно ревело, рычало, становилось на дыбы, если переставало ее чувствовать. И только она одним своим присутствием могла усмирить его и заставить мурчать, как котенка.

Вновь высветился входящий – "Фролов".

– Да? – не прекращая своего занятия, ответил парень.

– Глеб, – немного растеряно, – она в обед была у отца твоего дома. Приехала на машине вместе с директором своим. Парни говорят, через пол-часа бежала к воротам и уехала на такси. Пробили транзакции по карте. Билет на поезд купила тут же как покинула дом Аркадия Ивановича, направляется, судя по всему, к маме своей.

От услышанного кровь заледенела в венах. Отец! Вмешался-таки, сука!

– Узнай, что они делали в доме отца.

– Уже.

– Ну и?

– Хм, тебе это не понравится.

– Бл*ть, Фролов! Что с тобой сегодня?

– Аркадий Иванович нанял агентство для организации праздника. И это, Глеб, твоя помолвка.

– Что? – замер посреди комнаты. – Повтори.

– Организация помолвки с Зариной, дочкой…

– Я знаю чья она дочь, – прервал тихим, рычащим голосом и отключился.

Тут же набрал отца, но в последний момент сбросил звонок. Надо лично. Это объясняло поведение Поли. Что же папаша наговорил ей? Не дай Бог он ее запугал! – Глеб непроизвольно сжал кулаки. Застегнул сумку и быстрым шагом пошел на выход.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Утром, как только приземлился, тут же погнал к отцу.

– Где отец? – вместо приветствия спросил дворецкого.

– Добрый день, Глеб Аркадьевич! Аркадий Иванович сейчас занят, вам необходимо…

Но Орлов уже не слушал, взбежал по ступенькам на второй этаж и без стука вломился в кабинет отца.

Тот удивленно поднял глаза, но завидев вошедшего, недовольство на его лице сменилось неподдельной радостью.

– А вот и сынок! – поднялся навстречу.

– Глеб, рад видеть, – приветствовал гость, не кто иной, как Сафар Джагоев.

– Отец, нам необходимо поговорить.

– Ух, какой сердитый. Сафар, ты нас простишь?

– Конечно, конечно. Пойду отдохну, а то перелеты эти все даются уже не так легко. Не то, что раньше, – поднялся и медленно двинулся на выход.

Когда дверь за ним закрылась, отец повернулся к Глебу. От добродушного выражения лица не осталось и следа.

– Ты что творишь, сопляк? Тебе что тут, общага? Врываешься, с уважаемыми людьми не здороваешься!

– Да нет, отец, не общага. Зверинец, скорее. Скажи-ка мне, родитель, когда я стал твоей собачкой? Когда это я дал тебе право устраивать мне случки и подбирать сучек?

– Глеб! – грозно рыкнул.

– Имя хоть мое мне оставил, спасибо!

Аркадий Иванович замолчал.

– Ты знаешь, что она была здесь, – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал отец.

– Что ты ей сказал?

– Правду.

– Краткость – сестра таланта, но не в этом случае. Отец, повторю свой вопрос…

– Не стоит. У меня прекрасный слух. Объяснил, какой наш мир. И мы с ней сошлись во мнении, что вам с ней лучше разойтись.

– Бл*ть! – выругался Глеб. – Отец, ты себя слышишь? Вы с ней сошлись во мнении? Ты там каким боком? Это наши с ней отношения! Наши! Так какого х*я ты лезешь?

– Сын, очнись! Может, хватит в куклы играть? Зарина тебе подходит как никто лучше! Сам пораскинь мозгами. Полина – прекрасная девушка. Не спорю! Если ты ее любишь – оставишь в покое. Ты же знаешь, что с ней могут сделать, узнав, что она с тобой! Ты знаешь, что сделали с твоей матерью, – уже тише добавил отец, отвернулся, засунул руки в карманы брюк, подошел к окну и задумчиво уставился на мрачный утренний пейзаж. – Глеб, я ее очень любил, очень! И эта потеря изменила меня, эта боль до сих пор во мне. Я научился с ней жить, а ты был маленьким, не помнишь и слава Богу! Но я не хочу, чтобы ты прошел через все это. Ты же не хочешь однажды найти свою Полину с простреленной головой? Или ее дочку мертвую? – повернулся и посмотрел на парня в упор.

– Нет, не хочу. Но я смогу ее защитить. Но только, если она будет со мной. Пап, ты говоришь, что любил мать, значит, ты знаешь, что это такое. Если бы вернуть время вспять, ты бы отпустил ее? Ты бы не женился на ней?

Аркадий Иванович задумчиво посмотрел на сына, молчание затянулось, потом он медленно покачал головой.

– Не знаю, сынок. Я бы многое отдал, чтобы она была жива. Но, наверное да, даже ради ее жизни я не готов был бы отпустить ее, отдать другому.

– Так почему этого требуешь от меня?

– Да пойми ты, я должен тебя защитить! Должен!

– Пап, от всего ты меня уберечь не сможешь! Я благодарен тебе, честно, но, пожалуйста, не надо больше. Ладно?

Аркадий Иванович выдохнул, сдаваясь, сел в кресло.

– Ладно, если я соглашаюсь, какие твои дальнейшие действия?

Беседу прервала трель телефона. Глеб посмотрел на входящий – «номер скрыт». Нахмурился, принял вызов.

– Глеб? – раздался хриплый голос с акцентом.

– Да. Кто это?

– Нехорошо, дорогой, друзей забывать, – издал смешок говорящий. – Мурад, Беджиков Мурад.

Нехорошее предчувствие окатило Орлова.

– Чем обязан? – напряженно.

– Правильно вопросы задаешь, дорогой. Молодец!

– Или говори, или я отключаюсь.

– Слышишь входящее сообщение? Посмотри. А я через пару минут перезвоню и отвечу на твой вопрос, чем ты мне обязан, – и повесил трубку.

Глеб увидел входящее сообщение, загрузил и замер, вглядываясь в изображение.

– Говори, сука! – удар кулаком в лицо, от чего девушка падает вместе со стулом на деревянный пол.

Мужские руки поднимают стул, сажают как мешок тело, камера наводит крупный план.

– Глеб, спаси! Они убьют меня, – окровавленными губами еле слышно произнесла Полина.

Орлов стоял и смотрел уже на потухший дисплей, не в силах поверить в увиденное. Отец забрал из его рук аппарат, включил еще раз и Глеб снова услышал:

– Глеб, спаси! Они убьют меня.

Оцепенение резко оставило его, он двинулся на выход.

– Глеб, – окликнул отец, – не дрыгайся, надо послушать, чего хотят. Мурад?

– Он, сука! Тварь! Бл*дь! Эта тварь…. Я найду его! Ответит, клянусь, ответит!

– Не горячись! Надо вначале вытащить твою Полину живой оттуда.

Глеб замолчал, замер, сжимая и разжимая кулаки. Потом кивнул, пытаясь восстановить самообладание. А перед глазами лицо его девочки в крови. Раздался звонок.

– Как тебе любительский фильм?

– Я по комедиям больше, – стараясь быть спокойным, ответил.

– Да? Ну извини, что не угодил. А хочешь ее по кругу пустим и вместе посмеемся?

– Тварь, – прорычал Глеб.

– Тише, тише. Не надо так. Я ж ведь могу и обидеться. А теперь серьезно. Никто твою бабу не тронет. Пока не тронет. Если мы достигнем взаимопонимания, увидишь ее уже через пару дней. Если нет, буду тебе присылать ее по частям, с подробным видео как отсекают эту самую часть.

– Говори, что надо.

– Не торопись. Позже позвоню. Перевари пока, – и отключился.

Глеб смотрел, борясь с жутким желанием, бросить аппарат в стену.

– Петрович, ко мне срочно!

Услышал сквозь вату голос отца.

Глеб тут же вновь набрал номер.

– Да?

– Ну и, где Поля? – спросил еле сдерживая гнев.

– Сейчас узнаю.

– Сука, Фролов, если она не вернется живой, лично буду тебя линчевать. Понял?

– Глеб. Я не…

Но парень тут же отключился и переслал видео Косте. Через несколько минут получил звонок обратно.

– Глеб, мы ее найдем!

– Конечно, сука, найдете! Что ты там говорил? Дел у тебя до х*я, чтобы за очередной шлюшкой следить? – намеренно причиняя себе боль, проскрежетал Глеб.

– Глеб! Я не думал…

– Вот, сука, твое ключевое слово: «не думал». Ты помнишь наше правило? Не еб*т, думал не думал, знаешь не знаешь. Это не оправдание!

– Слушай, да понял я все!

– Ни х*я ты понял, Фролов! Дуй к моему отцу, быстро! Бл*ть, хоть на вертолете! Живо!

Через несколько часов офис Орлова-старшего был похож на опер-штаб. Собрались все ключевые фигуры, кто хоть как-то мог помочь делу.

***

Я вышла из гигантских ворот дома Аркадия Ивановича, все еще не в себе, и все еще сохраняя вибрацию в теле от пережитых эмоций. Ежась от холода и пронизывающего ветра, я всматривалась в глубину дороги, ожидая вот-вот появления такси. А в голове «обманул, помолвка». Но я не снимала с себя ответственности. Сколько таких дурочек как я? Сколько? Да каждая вторая из нас. Которой пели елейные речи, заманивали в свои сети. И я такая же. Но выбор все равно оставался за мной. Да, блин, я живой человек! Я имею право на ошибки. Слишком долго я жила, пытаясь избежать этих самых ошибок, создавая себе свой вымышленный ванильный мир, который теперь казался пустым как мыльный пузырь. Боже, сколько лет в пустую! Наверное, я могла изменить многое в моей семейной жизни, но не теперь. Теперь я просто не хотела этого, и я точно знала, что разведусь. А пока я хотела быть ближе к своей малышке. А потому, достала телефон, открыла браузер и забила расписание поездов. Сегодня вечером отходил поезд, на который я быстро, без раздумий взяла билет. И вот, спустя пару часов, гонимая какими-то дьявольскими силами, я неслась на вокзал.