Текст книги "(Не) брать! (СИ)"
Автор книги: Ольга Цай
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
3
Четыре года назад
– Девочки, а не хотите встретиться с настоящим хиромантом? – обратился к нам на приличном русском, но с большим акцентом гид Вассим.
– А здесь такие водятся? – насмешливо спросила я.
– Водятся. Еще как водятся. Вы забыли, что Индия – место силы? Здесь существует много разных практик. В основном, все эти хироманты ненастоящие, шарлатаны. Настоящих единицы. Они обитают или в Гималаях, практически отказавшись от мирской жизни, или бродят по свету в поисках «интересной» ладони.
– Только не говори, что твой хиромант относится к тем самым единицам, – усмехнулась я.
– Не смейся, но это так. Волею случая познакомились. И сейчас он здесь, в Агре. Ну так как? Интересно?
– Ань, что думаешь?
– А почему нет? Давай развлечемся, – пожала плечами девушка.
– И сколько стоит? – поинтересовалась я, будучи уверенной, что это очередной аттракцион для туристов, чтобы заработать денег.
– Мне ничего не надо, – ответил гид, – а ему отдадите сколько не жалко. Можете вообще ничего не давать, он это делает просто так.
– Ага, из любви к искусству, – листая что-то в телефоне, пробормотала Анька.
– Можно и так сказать. Правила такие в Индии есть, если хиромант защищает докторскую диссертацию, ему государство пожизненно платит пятнадцать тысяч долларов в год содержания. Так что они все своего рода состоятельные. А диссертацию защитили единицы.
– Это уже интересно. А ты только нам предлагаешь или вся группа будет? – отвлеклась от телефона Аня.
– Только вам. У него не так много свободного времени. Он в Агре проездом.
С самого начала тура по «Золотому треугольнику» у нас с Вассимом установились весьма дружеские отношения. Он много рассказывал про себя, про то как учился в медицинском институте в Иркутске, как влюбился в русскую девушку, и как его семья встала на пути счастья влюбленных. Красивая и печальная история. По специальности Вассим работать не пошел, предпочитая медицинскому халату свободную жизнь гида. Но, как я поняла, семья у него не из бедных и рано или поздно он будет вынужден распрощаться с этой свободой и принять дела семьи. Но это будет потом, а пока он работал гидом и наслаждался общением с русскими.
– Но все же, можно мы возьмем еще одного человека? – спросила Аня. – Поль, давай Тане предложим?
С Таней мы познакомились в этой поездке. Веселая и очень приятная женщина пятидесяти двух лет. Но какая-то грусть, притаившаяся на дне глаз заставляла ее жалеть. Накануне вечером мы с Аней спустились вниз из номера к бассейну. На одном из лежаков, в самом углу небольшого дворика сидела женщина в глубокой задумчивости. Она не заметила, как мы подошли и вздрогнула от нашего приветствия. Украдкой смахнув слезу, заставила себя улыбнуться и тепло поприветствовала нас. Очевидно, ей просто необходимо было выговориться и она рассказала нам печальную историю своей жизни. Если излагать коротко и не вдаваться в подробности: восемь лет назад умер внезапно муж – сердечный приступ. Она его обожала, боготворила и любила больше всего на свете. И до сих пор не может прийти в себя от этой потери. А ведь восемь лет прошло!
– Только одного человека берите! Хорошо? – получив от нас утвердительный кивок, гид продолжил. – Сегодня в восемь вечера я его приведу в лобби отеля. Спускайтесь.
– Договорились, – ответили и распрощались с Вассимом до вечера.
– Как думаешь, Ань, правда это все про диссертацию, хиромантов?
– Не знаю, Поль. В любом случае, что мы теряем? Ничего. Сходим ради любопытства.
Я задумчиво кивнула.
Вечером втроем спустились в лобби отеля, Вассим сидел за столиком в пустом баре с пожилым мужчиной в белом национальном одеянии и в таком же кристально-белом тюрбане.
– Добрый вечер! – поздоровались мы.
– Добрый вечер! – приветствовал Вассим. – Это Амрит. Он говорит только на хинди, поэтому я буду переводить.
Амрит кивнул и доброжелательно улыбнулся, его глаза хитро блеснули на смуглом лице и он в упор посмотрел на меня. Наклонился к Вассиму и что-то тихо сказал.
– Амрит просит тебя, Полина, присесть, – и указал на свободный стул за маленьким столиком.
– А Вы, – обратился он к Ане с Таней, – подождите пока там.
Девочки кивнули, пожелали удачи и удалились в указанном направлении, вне пределы слышимости.
Я не нервничала, мне скорее было любопытно, как весь этот спектакль сейчас будет разыгран. От предвкушения в моих глазах плясали смешинки и скрыть я их никак не могла.
Амрит подвинул ко мне лист бумаги и сказал что-то. Я вопросительно посмотрела на Вассима.
– Напиши на английском имя, фамилию и дату рождения.
Послушно вывела данные на листке.
Хиромант повернул листок к себе, начертил какой-то квадрат, разлиновал его, подобно игре в крестики – нолики, какие-то части зачеркивал крестом, какие – то просто заштриховывал. Потом попросил правую руку, долго разглядывал, отпустил, выводил какие-то даты на листке под квадратом, снова брал, снова выводил даты, потом вновь взглянул на ладонь и остановился, будто действительно что-то там увидел. И, наконец, заговорил.
От первых слов по моей коже прошлись мурашки, прям вот так вот, выстроились и победным маршем по позвоночнику от шеи до поясницы, по рукам и замерли где-то в районе горла.
Он до хронологической точности рассказал про мужа – когда встретились, когда поженились.
– Последний день весны вас свел.
И действительно мы встретились тридцать первого мая. Если бы Вам сказали такое? Вы бы удивились? Я была поражена! Как такое можно знать?
– В первый летний день поженились.
Свадьба была первого июня через год.
А дальше стал говорить про мое будущее, подчеркивая даты. Про брата моего двоюродного, что уедет и не вернется больше в этот город и по весне этой всё произойдет.
– Будет уверен, что вернется, но нет, – качал головой хиромант, не сводя глаз с моей ладони.
Забегая вперед, брат действительно уехал в мае по работе, с уверенностью, что временно. А оказалось навсегда. Теперь он живет в другом городе, женился, воспитывает чудного мальчугана.
А Амрит говорил и говорил, и все время улыбка не сходила с его губ.
Может, это транс такой? – думала я, глядя в его лукавые глаза.
А потом резко замолчал, крутил, вертел руку, вглядываясь, хмурясь. Откинул голову и расхохотался. И вроде ничего зловещего в этом смехе не было, но как-то не по себе стало. Резко ладонь закрыл, в глаза пристально посмотрел и сказал:
– У тебя все будет хорошо! Переведи ей слово в слово! Чтобы ни происходило, все будет хорошо.
Вассим перевел. И этот перевод взволновал не на шутку.
– Что? Что вы видите?
Он покачал головой и протянул мне исписанный цифрами листок.
– Вассим, спроси у него, скажи ему, что я волнуюсь. Это страшное что – то?
Вассим быстро перевел.
Хиромант пристально на меня посмотрел, сжал руку и, не отводя глаз, что-то сказал на хинди. И мне показалось, что я и без перевода поняла эти слова.
– Он ждет тебя! Любовь тебя ждет, через боль ждет! Сумасшедшая! Такие чувства вращают планету и вершат историю. Люди завидовать и ненавидеть будут! Очень! Больше не скажу ничего, не могу. Запрет там. И сейчас не должен был.
Я несколько раз моргнула, пытаясь прийти в себя от гипнотического действия этого взгляда.
– С-с-спасибо, – запинаясь, выдавила, – Вассим, если я оставлю двести рупий – этого достаточно? Или больше надо? Я не знаю.
Вассим спросил. Амрит махнул рукой, покачал головой, что-то сказал.
– Он говорит тебе нельзя ничего оставлять, и денег он с тебя не возьмет.
Я не нашлась, что ответить. Поднялась со стула, но в последний момент повернулась к Амриту, сжала его руку, заглянула в его черные глаза и сказала:
– Спасибо! – хотела что-то еще добавить, но в голове стоял непонятный, неосязаемый шум. – Просто спасибо! – развернулась и в состоянии транса отошла к девочкам.
– Ну что? Как? – спросила, глядя на меня с любопытством Аня.
– Нормально. Сходи – сама узнаешь.
– Поль, все в порядке? У тебя как-то нездорово блестят глаза.
– Девочки, а можно я сейчас пойду? – спросила Таня.
– Да-да, Тань, иди.
Через двадцать минут вышла Таня, вся в слезах.
– Блин, да что там такое? – не на шутку взволновалась Аня.
– Да иди уже, – подтолкнула я подругу, и когда та ушла, принялась успокаивать Татьяну.
– Тань, что случилось? Он обидел тебя?
– Н-н-нет. Я п-п-просто в шоке!
– Водички попей, – пододвинула к ней стакан с водой и лимоном.
Таня сделала несколько глотков, судорожно вздохнула и сказала:
– Я только подошла, еще не села, а он сказал, что я вдвоем пришла, что муж рядом стоит.
Я в удивлении рот открыла.
– Сказал, – еще один судорожный вздох, – сказал, чтобы я перестала его мучить, чтоб отпустила. Что я сама должна, что никто, никто мне не поможет, – остановилась, сделала большой глоток воды.
– Ух ты, я в шоке! – только и смогла произнести я.
– А еще сказал, – чуть улыбнувшись, произнесла женщина, – что как только отпущу, свадьбу сыграю через два года. Да, – махнула куда-то рукой, – какая уж мне в моем возрасте свадьба!
– Таня, так это здорово! Может, действительно…ну… попробовать отпустить?
– Может. Но вот, что странно. Я думала, хироманты линии читают, а видят, ну там, экстрасенсы всякие. А тут на тебе.
– И не говори, сумел удивить, – задумчиво протянула я.
– Поль, а тебе, что сказал?
– Ну, на фоне твоего, ничего такого, – улыбнулась. – Про брата, про мужа. Так, ничего интересного, – отмахнулась. Не хотелось почему-то обсуждать это сейчас.
– Я пойду в номер, не буду Аню ждать, хорошо?
– Конечно, Тань.
Через минут пять к столику подошла Аня.
– Приеду, в церковь пойду, – заявила она, плюхаясь на стул.
– Ого, вот это заявление. Поделишься?
– Обязательно. Но, давай в номере поболтаем?
Поднялись в номер, поделились информацией о том, что узнали у хироманта и в каком-то благоговейном состоянии легли спать. И казалось бы, все необычное в этой поездке должно было бы закончиться… Но, нет. Я провалилась в глубокий сон и мне снилась пустыня, красный закат и гора впереди. Я подхожу к горе, долго смотрю на нее, и начинаю идти по тропе выше, и выше, и выше. Чувство, что я чего-то ищу не покидает меня, оно идет по пятам, оно дышит в спину, и гонит, гонит вперед. А в ушах: ммммм, – звук, который люди издают при медитации. И это нарастающее «ммммм» не на шутку пугает меня. Я ускоряю шаг, практически перехожу на бег, пока не натыкаюсь на пещеру. Там на корточках сидит индус, старичок, и пытается развести небольшой костер, не обращая на меня никакого внимания. Я молча на него смотрю. Он встает на ноги, отряхивает о полы рубахи руки, поднимает свои мутные от старости глаза, пристально смотрит на меня и произносит:
– То, что ты ищешь – там, – вытягивает руку и указывает морщинистым пальцем направо.
Я поворачиваю голову в указанном направлении, замечаю, что солнце садится, оставляя на земле зловещие красные всполохи, и начинаю идти быстрым шагом, ускоряясь, все быстрее и быстрее, переходя вновь на бег. Я понимала, что всего лишь надо дойти до поворота тропы и там – он. А зловещее «мммммм» усиливается, усиливается по мере моего приближения к этому повороту, оно закладывает мне уши, и поселяет безумный страх в душе.
– Поля, Поля, проснись!
Я с криком вскакиваю на кровати. Дыхание сбилось, как после многокилометровой пробежки, пот стекал ручьями по спине, по лицу, а в ушах это страшное «мммммм».
– Поль, ты в порядке? – спросила Аня, включая свет на прикроватной тумбочке.
– Я…я не знаю, – провела дрожащей рукой по лицу, пытаясь прийти в себя.
– Приснилось что-то плохое?
Кивнула, встала и на дрожащих ногах отправилась в ванную. Взглянула на себя в зеркало и ужаснулась отражению: мертвенно-бледное лицо с лихорадочным блеском в глазах, мокрый лоб, не влажный, а именно мокрый от пота, волосы в беспорядке. Как-будто действительно была там. Как-будто действительно бежала. Черт, я даже чувствовала песчинки на зубах и запах костра индуса. Включила воду и принялась судорожно растирать лицо, ополаскивая его раз за разом, будто пытаясь смыть этот сон и песок пустыни.
На следующий день мы переехали в Джайпур, а оттуда улетели на ГОА для продолжения уже пляжного отдыха. Вечером вышли в туристический центр Колва прогуляться и поужинать. На берегу наткнулись на уютный ресторан под незамысловатым названием «Бумеранг». Заказали морских гадов и принялись обсуждать планы на завтра и на оставшуюся неделю отпуска.
Это был мой единственный отпуск длинною в две недели без семьи. Я очень не хотела уезжать и оставлять маленькую Катюню. Но приехала моя мама в гости и убедила меня лететь. Тем более, что тур был отказной и стоил в три раза дешевле обычного. Когда еще так повезет? Полную стоимость я бы не потянула, к сожалению.
И вот мы сидим в ресторане на шикарном пляже, продолжаем листать буклет и планировать остаток отпуска.
– В джунгли езжайте на два дня, – донесся женский голос из-за соседнего столика.
Попивая пиво, на нас с улыбкой смотрела женщина в простом сарафане, с хвостом на макушке, на руках огромное количество всяких фенечек, просто дикое количество. Познакомились. Зовут Полина, моя тезка, живет номинально в Москве, фактически уже шестнадцать лет как перебралась на ГОА. Рассказывала о том, что именно здесь ее место, именно здесь она должна была жить с рождения, что страна эта ее приняла, – странная какая-то, а впрочем, в Индии полно странных людей.
– Полин, слушай, мне сон необычный приснился, когда мы в Агре были. Пустыня снилась, гора.
– И ты шла к горе, и старика встретила, и путь указал? – внимательно вглядываясь в мои глаза, спросила Полина.
– Откуда ты…? Но, да.
Полина положила руку на мое плечо, легонько похлопала, улыбнулась тепло и сказала:
– Поздравляю, деточка, тебя Индия приняла! Добро пожаловать! Ну, мне пора.
– Полин, подожди, – в моей голове роилось множество вопросов.
Но женщина только усмехнулась, подхватила свою холщовую сумку, на прощание махнула рукой и вышла.
– Ань, это что было такое? – наконец-то перевела взгляд на Аньку. Та в неверии качала головой из стороны в сторону и молчала.
– Аааань? – помахала перед ее носом рукой.
– Да откуда я знаю? Я знаю одно, че-то мне в Россию – матушку срочно захотелось!
Прошло три месяца после нашего возвращения с той странной поездки в Индию. Предновогодняя кутерьма закружила, не давая времени вспоминать об этом странном путешествии. Кошмары или нечто подобное меня больше не мучили. Обмусолив до дыр эту тему с Аней, приняли единогласное решение: этот сон был результатом странного вечера с хиромантом, женщина из бара – это вполне возможно совпадение, ну а эффект хироманта – гипноз. Ну, а что? Цыгане на вокзале тоже могут будущее предсказать и о настоящем поведать. Хотя, положив руку на сердце, я чувствовала, что все эти отговорки яйца выеденного не стоят.
По-семейному спокойно отметили Новый год: я, Слава и Катюня. Анька приехать не смогла, где-то на турбазе в компании друзей отмечала, но обещалась на Рождество быть как штык. Шестого января я привела квартиру в божеский вид, сварила холодец, кое-какие овощи на салат и легла спать. Это была первая ночь, когда ОН явился ко мне во сне.
Моя первая встреча с ним
Как же красиво! Я стою около большого окна, белые створки распахнуты настежь, перед моим взором простирается бескрайнее море с отблесками солнечных лучей на поверхности, яхты покачиваются на воде. Я не отвожу взгляд с горизонта. Именно горизонт всегда у меня вызывал восхищение и трепет. Смотреть и понимать, что где-то там другой мир, где-то там другая жизнь и судьбы. Понимать, что когда-то люди думали, что там заканчивается земля и испытывали священный страх. На мне длинный сарафан молочного цвета, волосы распущены, теплый приятный бриз обдувает, жары не чувствуется, а на душе спокойствие, теплота и безмерное, безграничное счастье. Чувство настолько сильное, настолько мощное, что кажется, еще чуть-чуть и переполнит меня.
Я тереблю кольцо на пальце, опускаю взгляд на свои руки и хмурюсь. Отодвинув увесистое украшение с большим камнем, я увидела тонкую полоску не загоревшей кожи. Что это такое? Откуда? – разглядывая, спрашивала я сама себя.
И тут почувствовала руки на своих плечах. Его руки. Он встал позади меня. Отодвинул волосы в сторону и поцеловал в шею. Тепло и дрожь разошлись волнами по моему телу. Он прижался ко мне, я прикрыла глаза, откинув голову на его крепкое плечо. Чуть повернулась и встретилась с темными глазами. «Точно! Я же снова вышла замуж», – выдохнула про себя и последняя причина моего беспокойства улетучилась.
– Поль, просыпайся, засоня! Ты долго спать собираешься? С Рождеством!
– Мамуля, с Рождеством поздравляю! – запрыгнула в кровать Катюшка и прижалась ко мне.
Я нехотя открывала глаза, возвращаясь в реальность.
– Да– да, я сейчас. Спасибо, дорогие мои. Дайте мне минуту.
– Так, мы на кухню. Вставай, – с улыбкой сказал Славка. – Катен, пойдем.
– Поднимайся, мамуль, – улыбнулась Катюшка и проследовала за папой.
Ух, вот это сон! Как-будто настоящий. Потрясающее ощущение реальности происходящего во сне обескураживало. А запах моря до сих пор чувствуется, и рук прикосновение, и поцелуй. Мелкая дрожь пробежала по моему телу. Я прикрыла веки, стараясь взять себя в руки, но передо мной явились его глаза, чертовски опасные, и чертовски желанные. Но самое интересное – чувство этого безмятежного, крышесносного счастья до сих пор не оставляет меня, оно теплится в груди, оно разлито по всему моему телу, от кончика носа до пальцев ног. Странный сон, очень странный рождественский сон! Но я не могла предположить, что это только начало, и он неоднократно еще явится ко мне.
Наши дни
– Поль, а ты ждешь встречи с ним в этом году? Ждешь, что опять придет во сне? – спросила Аня.
Я моргнула, врываясь в реальность из вихря воспоминаний. Я уже ждала эту ночь со страхом и трепетом. Практически не проходило и дня, чтобы я не вспоминала об этих снах и об этом мужчине. Но что самое странное, я скучала по нему, как по настоящему человеку. Я скучала по его ладоням, по его теплу, по его голосу, и по этим сумасшедшим глазам. Но ни разу не смогла вспомнить его лицо. Восстанавливая кадр за кадром в голове, дотошно копаясь в этих снах, я могла вспомнить все до каждого движения, до каждого вздоха – все, кроме лица. Да, я ждала. Ждала в предвкушении чего-то страшного, но от этого почему-то жутко манящего.
4
– Отец, я сам разберусь!
– Разберешься? Мать твою! Разберешься? Я тебе говорил подальше от Улугбека держаться! Говорил? Какого хрена ты полез?!
Глеб сжал челюсти. Да, бл*ть, он слажал! Он не проконтролировал. Но он все исправит, и виновные будут наказаны по всей строгости их грязного мира.
– Я не лез, – тихо сказал. – Улугбек обошел меня, сука! Я же сказал, что все сделаю.
Отец резко встал со своего огромного кожаного кресла, уперся руками в полированную поверхность массивного рабочего стола и в упор посмотрел на сына.
– Сделаешь, говоришь? Обошел тебя, говоришь? Глеб, – удар кулаком по столу, – тебе сколько лет? Обошел на твоей территории? У тебя под носом? Если ты не можешь навести порядок даже на отдельно взятом рынке, что говорить о корпорации? Как я, бл*ть, тебе ее доверю? Если на твоей территории вытирают о тебя ноги, не боятся и плюют с высокой колокольни на твои правила, то, что говорить о сторонних партнерах? Не можешь вести дела, иди ларек контролируй. Сопляк!
Глеб резко выдохнул, сжал кулаки, пытаясь угомонить рвущийся наружу гнев.
– Пап, я разберусь. Два дня и я наведу порядок.
– И как ты это сделаешь? А впрочем, неважно. Даю неделю. Не справишься – подключаю Петровича.
Глеб молча кивнул. Развернулся и вышел из кабинета отца. Закрыл дверь, остановился.
– Сука! – тихо процедил сквозь зубы. Но, очевидно, несколько громче, чем хотелось. Секретарша отца перестала клацать по клавишам компьютера и подняла глаза на мужчину:
– Что, простите, Глеб Аркадьевич?
Бросил резкое «ничего» и быстрым шагом пошел на выход, по пути набирая номер Костика.
– Костян, через час у «Палыча», – без прелюдий бросил в трубку, послушал ответ. – Мне срать! Значит, отмени! Я сказал через час! – и нажал кнопку «отбой».
Чем быстрее они порешают проблему с Улугбеком, тем быстрее угомонится отец и перестанет лезть в его жизнь и бизнес. Еще не хватает, чтобы он Петровича подключил. А это тот еще цербер, камня на камне не оставит, и методы у него свои, бескомпромиссные, точные, но всегда тихие. Он всегда «прибирал» за собой. Илья Петрович – это незаменимый помощник отца и его начальник безопасности, его правая рука. Они вместе ворочают дела уже тридцать лет, бок о бок, спина к спине. Это один из немногих, кому доверял отец. А доверие отца дорогого стоило. Практически все, кто его когда-либо подрывал, просто исчезали. И это не потому что у папы была тонкая душевная организация, а потому что так нужно. За проступок каждый должен быть наказан, так устроен их мир.
Орлов Аркадий Иванович, глава группы компаний «Трансхолд», уважаемый бизнесмен и меценат. Сколотил состояние, как и многие, в лихие девяностые, и далеко не самым праведным способом. Кража авто, продажа фальсификата, открытие рынков, казино – это было самое безобидное, чем в те года занимался Орел. Именно так его звали среди «своих». Сколотив свою преступную группировку, Орел достаточно быстро занял лидирующие позиции. И «отжал» знатную долю рынка крышивания предприятий. Много его людей полегло на этом пути. Не сказать, что Орлову было плевать, но особых чувств это никогда не вызывало. Братки знали на что шли. Хочешь заиметь легкие деньги – будь готов поплатиться за это. Ровно так же ему было все равно на методы, которыми добывалось то самое место под солнцем. Дальше больше: «черные» рейдерские захваты, благодаря чему он стал владельцем львиной доли крупных перерабатывающих предприятий, которые, к слову сказать, были реорганизованы и на данный момент благополучно входили уже в легальный холдинг Аркадия Ивановича. Но это было тогда. Сейчас же, это уважаемый предприниматель с легальным бизнесом, исправно уплачивающим налоги, ну или почти исправно. Вхож в дома ко всем без исключения власть имущим. Поменялись времена, но это не значит, что поменялись методы или черная изнанка жизни. ОПГ – организованные преступные группировки, как существовали так и существуют, только теперь братки перелезли из малиновых пиджаков в обычные строгие костюмы и стали носить названия ООО, ИП и других организационно-правовых форм. Весомую долю доходов Аркадия Ивановича составляла международная торговля оружием, в которую он так же успешно влился в те самые девяностые. В числе его клиентов были различные террористические группировки и нелегальные структуры. И еще одна доходная единица – рынок, как бы смешно это не звучало. Крупный оптово-розничный рынок, который занимал на окраине их города-многомиллионика более ста двадцати гектаров. Это предприятие помимо прямых доходов, помогало прикрывать некоторые не весьма благопристойные дела, и эту территорию Орлов был намерен сохранить за собой. Единственное, чем наотрез всегда отказывался заниматься Аркадий Иванович – это продажа наркотиков. Ему всегда казалось, если он влезет в это дерьмо, он испачкает себя по самое не балуй. Наркоманы у него вызывали чувство омерзения и тошноты, и он не желал видеть этот вид деятельности даже близко рядом с собой или со своей компанией.
Единственного сына, Глеба, он видел всегда достойным приемником, но искренне желал, чтобы тот вошел в бизнес не слюнявым младенцем, а уже зрелой личностью. А иначе сожрут и не дадут права на вторую попытку. С детства в него вкладывалось много, очень много средств. А впрочем, кто их считал? Лучшие педагоги, лучшие частные школы, учеба в Калифорнийском университете в Лос Анджелесе, – все это делалось с одной определенной целью: подготовить и сделать из Глеба настоящего наследника и передать в надежные руки империю Орлова. Не забыл отец и о физическом воспитании сына. В виду наличия «доброжелателей» их семьи нужно быть готовым ко всему и всегда, быть осмотрительным и осторожным – именно это с детства втолковывал Аркадий Иванович Глебу. И к своим двадцати пяти годам сын обладал весьма не слабыми навыками единоборств, мог легко обращаться с разными типами оружия, включая метание ножей.
Но вот характер! Этот упертый, несносный характер! Может, это и хорошо в целом, но Глеб бывал весьма вспыльчивым, упрямым и не управляемым – а это жуть как бесило Аркадия Ивановича. Думал перерастет, но нет, сыну уже двадцать пять лет, а он все такой же.
Глеб спустился на парковку, впрыгнул в свой БМВ, и погнал на встречу с Костяном. Надо разрешить это дело и как можно быстрее. Подкинул Улугбек проблем, сука! Тварь! Уничтожу!
У отца была крупная компания, которая охватывала много сфер деятельности, одна из них рынок на окраине, который он передал ему в управление три года назад, своеобразный подарок папы на окончания университета. И с тех пор этот бизнес под его полным контролем. У него, как и у отца, есть одно главное табу: никакой наркоты. На все остальное закрывает глаза, соответственно, за определенный тариф. И чем сильнее нужно зажмуривать те самые глаза, тем выше тариф. Этот Улугбек – гнида, арендовал здание в западном восемьдесят третьем квадрате под контрафактный алкоголь. Нагнал жаждущих из ближайшего зарубежья заработать. Базар был о мутке с контрафактным алкоголем: разлив, наклейки и сбыт. Но сука, эта тварь уделал Орлова, как младенца и пошел дальше – фасовка и сбыт синтетического «дизайнерского наркотика». И вчера к ним нагрянул ОМОН вместе с федералами по контролю за оборотом наркоты и навел беспредел в его богодельне. Но инфа до него дошла только, когда менты уже были на его территории. Какого хрена прикормленные не предупредили? Но услышав про федералов все понял. Надо было срочно решать и подчищать хвосты. Но батя был прав: прознав, что Улугбек из бригады Беджиковских пролез в наш улей, сразу рекомендовал вывести с рынка того. Но Глеб принял решение присматривать. Неверное решение, неправильное. Но порка должна быть показательной, чтобы больше ни одна гнида не сунулась. И по х*й, кому гаденыш принадлежит – хоть Беджиковским, хоть какой другой бригаде!
Через час он входил в небольшой ресторан под незамысловатым названием «У Палыча».
Костик уже сидел за столом, потягивал кофе и что-то изучал в телефоне.
Глеб подошел, резко отодвинул стул и сел. Фролов на звук поднял глаза.
– Привет!
– Я только что от отца, – вместо приветствия информировал он. – Про Улугбека прознал.
– И что?
– Неделя времени устранить проблему, потом он Петровича подключает.
– Брат, справимся, успеем.
Глеб задумчиво кивнул, постепенно отпускало.
– Нашли эту тварь?
– Пока нет, ищем.
При шмоне на рынке Улугбека не взяли, замели всех шестерок. Тот же залег на дно. Город, вроде, не покидал, значит где-то здесь.
– Со структурой порешал? – напряженно спросил Костян.
– Да, за нехилые отступные. Людей немаленьких подняли на это дело. Этот сучара с наркотой дорогу Вите Ледовскому перешел.
– Ни хрена себе, – присвистнул Фролов. – Так это что получается, они нас решили подставить?
– Похоже на то. Судя по всему хотели показать Ледовским, что Улугбек – это наш «официант»*.
– Переделом попахивает.
– Нет. Затопчем ситуацию. Наркота – не наша территория. Найди мне эту тварь, где бы он ни был! К Ледовскому с этим «подарком» поедем. И пусть ответ держит, поскуда, перед ним.
– А если Беджиковские за Улугбека встанут?
– Не встанут. Не в их интересах показывать, что копают под нас. Цель у них есть. Но вот какая… На контроль возьмем их, спецом не полезем. Войны не хватало еще. Найди «крысу» у Беджикова.
Фролов задумчиво кивнул. Открыл контакты в телефоне, набрал номер и договорился о встрече.
– Все, Глеб, я пошел. Надо человечка одного напрячь, чтоб дело с поимкой этого гаденыша быстрее пошло.
– Давай.
Сферы интересов города были четко поделены. И уже много лет никто никому не перебегал дорогу, и не лез на чужую территорию. Ледовские занимались поставкой и распространением синтетики из Азии и героина из Афганистана на подконтрольной им территории. На Беджиковских же лежала только крупная поставка сырья и передержка.
Орловские к этому дерьму отношения не имели. Их сфера – оружие.
Так и спрашивается, какого хрена Беджиков выполз с реализацией на чужой территории, да еще и подставили при этом Орловских? Он не мог не знать на чьем рынке развернул деятельность. Явно пытался столкнуть лбами Ледовских и Орловских. Но зачем? Глеб напряженно размышлял, но не мог ухватить суть.
Бросил купюру на стол и быстрым шагом пошел на выход.
Спустя четыре дня он входил к отцу в кабинет.
– Наслышан, сынок, – сказал отец, жестом указывая на стул. – Молодцы. Быстро сработали. Только давай, впредь, без глупостей.
Глеб задумчиво кивнул. Его не оставляло ощущение чего-то хренового, слишком поверхностна подстава, слишком все просто.
Вчера они нашли Улугбека. Схоронился в области, в деревенском доме одного из своих шестерок. Пришлось напрячь все связи и выдернуть двух особо приближенных к этой твари из СИЗО. После «умелого» допроса один из них сдал координаты. И оба были отправлены к проотцам. Не позавидуешь их нелегкой кончине, но это был их выбор. Не хрен играть не по правилам.
– А теперь, к более приятному, – продолжил отец. – У меня тут очередной день рождения намечается. Люда размахнулась, впрочем, как всегда, – усмехнулся батя. – В субботу жду тебя и Костю захватывай.
Людмила – любовница отца. Одна из немногих, которая смогла задержаться рядом с ним. Они вместе уже два года. Но Глебу наплевать, очередная соска не вызывала в нем никакой реакции. Все они продажные, он давно к этому привык. Он рос, глядя на то, как у отца сменяется череда любовниц. За одно спасибо бате, пока Глеб не уехал учиться в Америку и жил дома, отец не приводил никого на ПМЖ. Маму Глеб не помнил. Он потерял ее, будучи еще совсем маленьким. Она стала жертвой разборок отца с очередными «недругами». Но Глеб его не винил в этом. Это жизнь. И он прекрасно понимал, в каком мире живет. Никогда не знаешь, когда прилетит пуля по твою душу. Прекрасно осознавал, что эта дура с косой ходит за ним по пятам и только ждет своего часа. Но не доставит ей такого удовольствия, не в ближайшее время, это уж точно.
* официант – жарг. речь, те, кто берет на себя дальнейшее распространение наркотика среди местных группировок.
