Текст книги "Маргаритка (СИ)"

Николай Яликов отдыхал в санатории "Лес". Он не специально выбрал этот санаторий в средней полосе России. Но если бы пришлось выбирать, то мужчина все равно предпочел бы его. Во-первых, тут не было изнуряющей жары. Во-вторых, санаторий располагался среди соснового леса. Воздух был настолько чист, что казалось: никогда не надышишься им вволю. Николай вдыхал и вдыхал во всю грудь, и все было мало. Сосны поглощали малейшую пыль. Он не уставал любоваться всем, что его окружало. Чистый прозрачный сосновый лес, яркие песчаные почвы, встречались скромные северные орхидеи: ятрышник, венерин башмачок, ночная фиалка, что еще сохранились здесь, в березовых светлых перелесках, осинниках и ольшаниках, и среди них спряталось озеро, возле которого стоял санаторий. Правильно сделал старший брат, что выбрал для постоянного места жительства эти места.

Брат Олег был третьей, главной причиной, почему Николай оказался в санатории "Лес".

Старый холостяк, Олег неожиданно прислал матери письмо (не позвонил, хотя сотовые телефоны давно завоевали все пространство, – письмо написал), в котором сообщал, что хочет жениться на хорошей, просто замечательной девушке. Они были уже вместе несколько лет, а недавно решили узаконить их отношения. Избранница брата, звали ее Олеся Федосова, была моложе его на пятнадцать лет. К тому же она актриса. Мать, не дочитав письмо, сразу прониклась предубеждением против будущей жены старшего сына. И моложе намного, и актриса! Николай пытался успокоить мать, убедить, что и из актрис получаются хорошие жены. Он вслух дочитал письмо. Брат в конце признавался, что уже расписался с Олесей, но свадьбы не было, Олеся не захотела, она устала от своей работы, решила обойтись без свадьбы. Олег звал мать и Николая в гости, хотел, чтобы они познакомились с его молодой женой, писал, что если не хотят пожить у него, то рядом есть чудесный санаторий. Матери надо хоть разок подняться и выехать из деревни, отдохнуть по-человечески, без своего огорода и поросят, а Кольку Олег вообще звал перебраться в эти места. "Что вы застряли в своей Трепаловке? (Так называлась деревня, где всю жизнь прожила мать, где был похоронен отец). Мать там безвылазно сидит, и Колька дальше района не уехал. Я понимаю, братишка за мать беспокоится. Но надо устраивать и свою жизнь. Уже тридцать все-таки. Перебирайтесь ко мне, – писал брат. – Я живу в городе, помогу Кольку устроить на хорошую работу. Он же строитель. Что с его профессией в нашей деревне делать? А здесь перспективное место, его облюбовали состоятельные люди, домов строится много. Женим братишку. Моя Олеся обещает найти Кольке красавицу-невесту. Мам! Ты подумай как следует. Отпусти Кольку. Я ведь знаю, ты сама-то вряд ли поедешь".

Мать решила отпустить младшего сына, которому, в самом деле, уже тоже было под тридцать. Женат Николай не был, и невесты не было. Была связь с вдовушкой-соседкой в деревне, но жениться на ней Николай пока не собирался. И матери она не нравилась. Старший сын Олег сделал карьеру, начальник уже. Надо и младшего из дома выпроваживать. А то, в самом деле, сидит возле матери.

Мать дочитала письмо, молчала долго, потом сказала:

– Вот что, Коль, поезжай-ка ты да посмотри, как там Олег живет. Что-то не верю я, что у него нормальная семья с молодой женой-актрисой. Сама я, конечно, не поеду, стара я для дальних дорог, а ты молодой, хватит тебе сидеть со мной. Поедешь к Олегу, посмотришь. Пожить лучше тебе в санатории, чего брата стеснять, заодно по-человечески отдохнешь. А может, Коль, тебе остаться сразу там? Олег рядом. Да и женишься, может быть, наконец. Сколько можно к Любке ходить? Не пара она тебе.

Сын покраснел и перевел разговор на другое:

– Мам! А как же ты?

– А я здесь буду. Куда в мои годы из деревни в город подаваться! А Олег дело пишет, надо тебе уезжать отсюда. Все твои сверстники уехали. Детишками обзавелись, да не по одному уже. А у тебя за все годы даже невесты не было. Вальку я за невесту никогда не считала...

– Мам, хватит, – оборвал ее сын.

Он не любил подобных разговоров.

Мать у братьев Яликовых была властная, Колька до сих пор побаивался ей перечить. Может, поэтому и Олег уже десять лет сюда не показывался. Он сам властный, с матерью общего языка не находил. Николай более покладистый, мать жалел, вот и жил рядом. Все мечтал построить ей новый дом, но та не давала. Понимала старая, что неперспективная здесь деревня, одни старики и алкаши, да и те скоро вымрут. Надо Кольке отрываться отсюда, пока вдовушка окончательно не прибрала к рукам. В районе тоже делать нечего. Это все равно, что маленькую деревню сменить на большую. Там нет никакого производства. Дома новые строятся очень редко. Словом, в результате всех размышлений Николай взял отпуск и поехал навестить Олега, мать приказала семью брата не стеснять и жить в санатории.

На лице Николая появилась улыбка. Знала бы мать, какая актриса была женой брата. Олег так скромненько в письме написал имя жены – Олеся, фамилия – Федосова. А это оказывается звезда телесериала "Катя-Катерина", что уже лет пять идет и никак не закончится. Мать без ума от этого сериала, особенно от первой части. "Ну, прямо настоящая деревня", – говорит она, посмотрев очередную серию. И все деревенские кумушки знают сестер-актрис, исполняющих главные роли, – Анастасия Деревенская и Мария Сельская. Избранницей брата была Мария Сельская. Это был псевдоним. Актриса называла себя проще – Олеська.

Брат с молодой женой приветливо встретили Николая. Олеська словно всю жизнь знала брата мужа, взвизгнула при встрече, обняла, расцеловала. Усадила за стол, все кормила, еду подкладывала, сначала молчала, дала братьям немного поговорить, деревню вспомнить, мать, потом сама начала болтать, все о чем-то рассказывала. Николай давно запутался в ее словах, хоть и кивал послушно головой, но кое-что понял. В данный момент Мария Сельская не снималась ни в каком сериале. Олег, смеясь, пояснил, что главная героиня Катя-Катерина за пять лет прожила семь жизней, как кошка, а может, и больше. То она крестьянка, то княжна, то мать семейства, то собака на сене, то вдруг другое имя у нее оказалось – Анастасия Фаустовская, а не Катя-Катерина. Олеська не обиделась, лишь вздохнула и сказала, что их сериал изжил себя, скучно стало зрителю. Скоро над ними смеяться будут, Надька и так уже издевается. И тут же стала рассказывать Олегу, кто такая Надька. Оказывается, это ее старшая сестра, тоже актриса, бывшая, правда.

– Но какового полета была эта актриса, какой талант! – вздохнула с долей зависти Олеська. – Надька с детских лет снималась. Мне до нее далеко. Ее зрители знали, как Анастасию Деревенскую. Она в самый разгар популярности ушла из кино. Сказала в один момент: все, больше не снимаюсь. Замуж вышла. Детей нарожала. И больше ничего ей не надо: муж, два сыночка и лапочка-дочка...

– Вот-вот, – подхватил Олег, с любовью глядя на молодую жену. – Пора и тебе родить мне лапочку-дочку.

Олеська как-то вздрогнула, вся свернулась, потускнела и ответила:

– Нет, Олежек, нет. Я не хочу рожать.

– А надо, матушка, – брат с какой-то барской интонацией обнял Олеську. – Слушаться надо папеньку.

Олеська засмеялась и стала рассказывать, как Олег был недолго артистом, с Надькой снимался, играл ее папеньку – князя Фаустовского. Надька как начала придираться, неправильно ходит, неверно говорит, так Олега и выставили из картины. Не посмотрели на его барственную манеру поведения. Точно подметила Олеська: было в брате что-то важное, барственное...

Николай только крутил головой... Жена брата ему понравилась. Хоть и известная актриса, но простая, компанейская. Но уже в первый вечер Николай понял, что будет мешать им. Брат очень любит свою молодую жену. И она его тоже. Впервые Олеська летом была дома, не на съемках, брат, смеясь, назвал это лето медовым месяцем. Он то погладит жену по спине, то та ему присядет на колени, обнимет. Порой даже завидно становилось. И Николай решил: пусть Олеська с Олегом вдвоем будут, без него. И младший брат попросился в санаторий. Сказал, что очень хочется пожить там, отдохнуть по-настоящему.

Устроиться туда было нетрудно. От слова санаторий осталось лишь само слово. Это скорее, был пансионат для отдыхающих. Олег позвонил директору, и уже на второй день Николаю предоставили небольшую комнату. Мужчина ни минуту не пожалел, что решил побыть в санатории. Все было замечательно: и питание, и досуг, и сервис.

Первые три дня Николай просто-напросто отсыпался. Дома, в Трепаловке, работы не было, мотался каждый день в город. Вкалывал сразу в двух местах, чтобы хоть что-то заработать. На одной работе в день, на другой в ночь. Ночные смены были через трое суток, так что через трое суток у Николая бывала бессонная ночь, порой удавалось подремать часок, второй, порой нет. Но мужчина привык. Как-то справлялся. А теперь у него целый месяц свободный. Вот и спал для начала он трое суток. Потом вышел "в свет", так это окрестила Олеська, что примчалась проверить, почему брат мужа не звонит и не отвечает на телефонные вызовы. Она-то и разбудила Николая, поволокла его на свежий воздух, быстро перезнакомилась с соседями. Кое-кто ее узнавал, она смеялась и говорила, что никакого отношения к кино не имеет. Проверив, как отдыхает Николай, взяв с него слово, что он будет отвечать на все звонки, а завтра ужинать у них, Олеська отправилась домой. А сосед позвал на вечернюю рыбалку. Оказалось, что в санатории предусмотрена такая услуга – рыбалка. Радом было небольшое чистое озеро. И Николай с удовольствием посидел с удочками. Тут же примостился сын соседа. Вместе с ним пришли два здоровенных санаторских кота: серый и рыжий – и с важностью ждали, когда получат свою долю рыбы. Денис, сын соседа, мальчишка лет десяти, был вообще помешан на рыбалке. Мальчишка мог удить круглые сутки. Он не ленился каждый день подняться в шесть утра и уйти к дальним мосткам, где хорошо клевало, чтобы порыбачить на зорьке. Выловленную рыбу можно было сдать на кухню, и там ее могли приготовить для хозяина или засолить на будущее. Над Денисом смеялись, что он уже весь санаторий обеспечил рыбой. Николаю очень нравилось в санатории.

Неожиданно через два дня соседский мальчишка подошел к Николаю и попросил помочь ему.

– Дядь Коль, сходи со мной на рыбалку рано утром на дальние мостки, – сказал он. – Ты же встаешь рано?

– А чего отца не зовешь? – удивился Николай.

– А он не будет вставать так рано. И не верит мне, – Денис что-то не договаривал.

– Во что не верит? – не понял Николай.

– Что на Загорушке по утрам ведьма летает, – тихо сказал мальчишка.

Загорушкой называли возвышенность, что хорошо просматривалась с дальних мостков.

– Папка даже обещал больше меня не пускать одного на рыбалку, чтобы я не фантазировал, – жаловался мальчик. – А мама сказала, что я вообще свихнулся от своих рыб. Дядь Коль, пожалуйста, ну сходи со мной, скажи им, что я не вру. Есть ведьма на Загорушке.

Николай посмеялся, но мальчишка так уверял, что он, в самом деле, видел на Загорушке ведьму, так просил сходить с ним, что Николай встал ни свет ни заря и отправился с мальчишкой посмотреть ведьму. Мужчине становилось скучновато в санатории, к тому времени он уже отоспался, а на дальних мостках он еще не рыбачил, и поэтому Николай шел рано утром по прохладной траве с маленьким соседом на дальние мостки, тем более, по словам заезжих рыбаков, там рыба по утрам клевала очень хорошо. И опять не пожалел о своем решении.

Вот и сейчас Николай смотрел и удивлялся. Все правильно рассказал парнишка из соседнего номера. На пригорке стояла женщина. Но почему ведьма? Почему мальчишка так решил? Мужчина опять устремил взор вдаль. Вдали сбегались два леса: ольховый и березовый, ровно посередине было возвышение – Загорушка. И на этой Загорушке стояла женщина. Что в этом странного? Стоит и стоит. Может, по грибы пришла с утра пораньше. Николай опять устремил взгляд к Загорушке. Утренний воздух был чист и прозрачен. Женская фигура отчетливо просматривалась на возвышении. Но что это она делает? Женщина медленно шагнула вперед, скинула с себя одежду и осталась в чем мать родила. Она плавно развела руками, шагнула вперед, словно собираясь взлететь, и... пропала, растворилась.

– Ведьма, говорю тебе ведьма, – услышал Николай быстрый шепот. – Она каждый день там колдует, потом куда-то улетает, и гроза начинается. Ведьма грозу к нам призывает.

Но что гроза будет, было понятно и без ведьмы. На юго-западе темнела туча, сверкнула вдали уже заметная молния, донесся слабый раскат грома. Только ведьма была ни при чем, духота давно чувствовалась в воздухе, предвещая дожди. Николай опять перевел взгляд на Загорушку. Ведьма – не ведьма, но обнаженная женщина только что была там и куда-то пропала, растворилась. Одинаковых галлюцинаций не бывает.

Рыба клевала плохо перед грозой и через час Николай и какой-то погрустневший сосед-мальчишка вернулись в санаторий. Денис, оказывается, приболел и его больше не пустили утром на рыбалку, а через два дня он уехал со своими родителями. Николай же на второй день пришел опять посмотреть ведьму. И все повторилось. Обнаженная женщина шагнула вперед и пропала.

– Может, оптический обман, – подумал мужчина. – Не летает же ведьма в самом деле?

В этот день он ужинал у брата, попросил видеокамеру, что была у Олеськи. Сказал, что хочет для матери снять эти места. Может, удастся тогда уговорить старую переехать сюда, пусть не в город к брату, а в деревню. В двух километрах от санатория была деревня Осинки, (там Олег достраивал свою дачу, как называла Олеська огромный дом из восьми комнат). Места-то здесь просто удивительные.

На третий день Николай вооружился камерой, пошел на дальние мостки и решил снять ведьму. У камеры была одна хорошая опция – она могла увеличить изображение. Уж больно интересно было, куда пропадает ведьма. Да и саму ведьму рассмотреть Николай был не против. Вроде это молодая женщина.

В шесть утра ведьма была на своем месте, она точно также разделась, шагнула вперед и опять исчезла. Николай успел навести камеру и снять ведьму. Потом стал рассматривать получившиеся кадры. Они ему очень нравились. У ведьмы безупречное тело, стройное, белое, длинные ноги, плавные руки. А вот и лицо.

– Сейчас посмотрим, правда ли, что все ведьмы – это молодые красавицы? – пробормотал мужчина.

Николай увеличил изображение и даже вздрогнул от неожиданности. На него, грустно, не улыбаясь, как это бывало обычно, смотрела Маргаритка Лосинская, его бывшая одноклассница. Они вместе учились в Трепаловке все десять лет. Но смотрела ведьма совсем недолго, даже крупным планом – Маргаритка шагнула вперед и исчезла. Растворилась. Пропала. Улетела. Как в свое время улетела из Трепаловки, не дождавшись возвращения любименького Кольки из армии. Правда, она и не обещала его ждать и невестой Николая никогда не была.

– Ведьма, – вспомнил Николай слова маленького соседа. – Ведьма Маргаритка.

Хотя Маргаритка не может быть ведьмой, она не такая. Не ведьма, скорее фея или прекрасная эльфийка с темно-каштановыми волосами. Но откуда взялась здесь Маргаритка? И почему она раздевается на Загорушке? А главное, куда исчезает, как растворяется?

Мысли о Маргаритке, появившейся в этих краях, не давали покоя. Рыбачить мужчина не стал, ушел. Николай дошел до Осинок, запечатлел на камеру деревню, дом, который строил Олег, а сам весь день думал о Маргаритке. Как она попала сюда, что делает на Загорушке? На следующий день мужчина решил заранее прийти сам на Загорушку, увидеть воочию колдовство, а заодно и поздороваться с бывшей одноклассницей. Он ее не видел почти десять лет, не слышал ее веселого голоса и ставших привычными за школьные годы слов: "Колька, любименький! Когда полюбишь свою Маргаритку?" Ох, и смущала в свое время безусого юнца веселая насмешница, Маргаритка-ведьма. Хотя, какая ведьма, какое от Маргаритки может быть колдовство? Если это она?

Николай встал в пять утра, добрался до Загорушки. Оказалось, что прямо на середине возвышения лежит огромнейший камень, вросший наполовину в землю. Камень был кстати. Николай спрятался за ним. В здешних местах было много больших камней. Говорили, что их притащил миллионы лет назад ледник. Правда или нет, но один из таких могучих валунов лежал среди кустов, за ним и занял Николай свою наблюдательную позицию.

Ведьма появилась в обычное для нее время – шесть часов утра. Она была тоненькая, худенькая, как всегда; одета в простой ситцевый халатик, в шлепанцах-сланцах. В темные с красноватым отливом волосы воткнута белая крупная ромашка. Такая же ромашка была в руках женщины. Ведьма... Нет, не ведьма, скорее, полевая или лесная фея, она шла и довольно громко бормотала: поможет – не поможет, найду – не найду, получится – не получится, хорошо ли – плохо ли, рожу – не рожу, мальчика – девочку. И обрывала белые лепестки. Потом женщина откинула прочь желтую сердцевину ромашки и решительно произнесла:

– Получится! Хорошо! Рожу! Двойню! Мальчика и девочку!

Голос был тоже Маргариткин. Она скинула с себя халатик, под ним ничего не было, бросила его на валун, за которым сидел Николай, громко взвизгнула и бросилась в траву, покрытую обильной росой... Похоже, сегодня грозы не будет. И роса, и небо ясное, ни малейшего ветерка...

– Вот куда ведьма пропадала, она по траве катается зачем-то, – думал мужчина, сидя за валуном, на который Маргаритка, а это, точно, была она, небрежно бросила свой халатик.

Маргаритка каталась в обильной седой росе, визжала, охала, но, кажется, ей это доставляло удовольствие. Потом встала, честное слово, она стала еще красивее после своей своеобразной водной процедуры, подошла к валуну протянула руку к халатику, и наткнулась взглядом на не сводящего с нее глаз Николая. Она не поверила себе, помотала головой и поспешно сказала:

– Черт, черт, поиграл и исчезни. Сгинь, нечистая сила.

– Не получится, – отозвался мужчина. – Я не черт. Я обычный.

Только при звуках его голоса Маргаритка покраснела и стала поспешно натягивать на себя халатик.

– Отвернись, глазастый, – крикнула она.

Халатик лип к мокрому от росы телу, не желал надеваться. Николай не мог отвести взгляд. Маргаритка вблизи была еще красивее и соблазнительнее. Раньше она была просто худенькой девчонкой. Теперь тело ее расцвело, все было на месте, всего в меру, все изгибы молодого тела соблазнительно выступали и дразнили мужчину. Мужчина почувствовал, как в нем просыпается желание. Ему захотелось обнять женщину, прижать к себе, почувствовать все ее тело, до последней клеточки, услышать ее веселый голос: "Колька, любименький, ты полюбил свою Маргаритку?"

– Да ты не надевай ничего, – весело предложил он. – Давай лучше я разденусь, и мы оба покатаемся по травке. Ты и любименький Колька.

Маргаритка справилась с халатиком, потом пристально глянула на Николая.

– Колька! Яликов! Ты? Откуда? – ее удивлению не было предела.

– Из "Леса", вестимо, там отдыхаю, – он кивнул на тропинку, что вела к санаторию. – А ты откуда, прекрасная эльфийка?

– Я... я тоже отдыхаю... – как-то непонятно ответила женщина.

Повисло молчание.

– А может, разденемся, – не отступал мужчина. – Помнится, в школьные годы кто-то за мной сильно бегал, все уговаривал любименького Кольку полюбить ее, а потом и замуж взять.

– Вот и раздевал бы меня в школьные годы, когда влюбленная девушка могла на все согласиться, – не осталась в долгу Маргаритка. – А сейчас я дама в возрасте, могу и покочевряжиться.

– Давай не будем.

Маргарита засмеялась.

– Коль, нам под тридцать. Для тебя расцвет, для меня... тоже. Но тебе пора на двадцатилетних заглядываться, а не ровесниц. Вот если бы на твоем месте был сорокалетний мужичок, я бы сразу согласилась на обоюдное раздевание и катание по росе.

– Да ты совсем не похожа на тридцатилетнюю, ты вечно молодая Маргаритка, – не остался в долгу Николай. – Больше восемнадцати тебе не дашь.

– Врешь, Колька любименький...

– Не вру, чистую правду говорю...

Он стал вставать. Маргаритка засмеялась... Это не был прежний беззаботный смех веселой насмешницы и приставалы Маргаритки Лосинской...

Через час они распрощались. У ведьмы Маргаритки лежал телефон в кармане халата, он резко зазвонил какой-то траурной тревожной мелодией и заставил прекрасную темноволосую ведьму быстро исчезнуть.

– Маргаритка! Ты придешь еще сюда? – крикнул вслед убегающей женщине Николай.

– Не знаю, – прокричала она.

– Проходи, я буду ждать!

На другой день Маргаритки не было на колдовском месте. И после не было. Она так и не пришла. У Николая было ощущение, что он потерял что-то важное и очень нужное ему.

Отпуск закончился. Николай вернулся домой, много рассказывал матери о старшем брате, о том, почему тот решил постоянно обосноваться в Гр-ке. Олег случайно попал в П-кую область. Брат работал в отделе по борьбе с терроризмом. Он выполнял важное задание. Какое? Николай толком не знал. Брат об этом говорил скупо. Обронил только, что бандитскую группировку Жоры Хана удалось ликвидировать, но Олегу очень приглянулась эта местность, да еще встретил Олеську. И в результате брат остался жить в городе Гр-ке П-кой области. Мать всегда переживала за старшего сына, боялась: а вдруг самого убьют, все бывает в его работе. Но Бог хранил ее первенца. Теперь Олег сменил немного род занятий, он перешел в следственный отдел в Гр-ке. Мать порадовалась этому, все меньше опасности подвергается сын. И ждала самого главного рассказа – о молодой жене Олега.

– Хорошая у Олега жена, не волнуйся, мам, – улыбнулся Николай. – Простая, добрая, веселая. Готовит вкусно, только много. Мужа любит. И Олег ее очень любит. У них большая квартира, четырехкомнатная, чистая, уютная. Дом еще строят недалеко в деревне. Я тебе сейчас покажу, у меня на диске есть. Не ошибся братец в выборе жены. Олеська хорошая.

– Но ведь актриса же, – усомнилась мать.

– А она, мам, сейчас не работает.

Николай прикусил язык. Брат просил пока не говорить матери, что Олеська – известная артистка, временно не снимается. Нет интересной роли. Пусть сначала познакомятся мать и жена брата друг с другом. Но мать уже и по этому поводу язвительно заметила:

– Сидит на шее у мужа.

– Мам, – Николай не собирался соглашаться с матерью. – Тебе не угодишь. Что ты себя настроила заранее, что Олегу плохо с Олеськой будет?

– Да не настроила, – покаянно вздохнула мать. – Переживаю просто. Счастья вам всем хочется, и внуков бы понянчить. Ведь не дождешься ни от тебя, ни от Олега с его артисткой... Артистки редко рожают.

Это была любимая тема матери: хочу внуков, женись, детей рожай. А с Олеськой мать, кажется, угадала. Олеська почему-то наотрез отказывалась рожать. Николай не стал отвечать. Перевел разговор на другое.

– Мам, – спросил Николай, – а ты не знаешь, где сейчас дочь Лосинских, Маргарита? Они жили на другом конце деревни.

– Поздно спохватился, любименький Колька, – язвительно ответила мать, она помнила, как Маргаритка называла ее младшего сына "любименьким" и всем сообщала, что хочет быть его женой. – Замужем Маргаритка. Уехала с мужем вроде в столицу от нас. Здесь давно не была. Родители ее погибли одновременно в катастрофе, она похоронила, дом продала за копейки, сюда больше не приезжает. Дядька ее говорил, Маргаритка хорошо живет, муж у нее богатый, коммерсант... – мать вздохнула. – Хорошая девчонка была, в тебя влюблена. Только ты со своей дурой Валькой дружил. Говорила же, что та тебя из армии не дождется.

– А Маргаритка дождалась бы? – поинтересовался сын.

– Дождалась бы, если бы этого хотел, – с уверенностью ответила мать. – Вспомни, как на проводах она все просила тебя...

– Помню! – улыбнулся сын. – Только ведь это она шутила...

Николая провожали в армию. Он окончил свое строительное училище, отсрочка кончилась, решил отслужить, чтобы не висело на душе никаких " долгов перед Родиной " , так выразился в письме брат Олег.