Текст книги "Маргаритка (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)
Вернувшийся вечером муж был внимателен, сказал, что обойдется бутербродами, вспомнил, что у них была соленая семга. Олеська молчала. Ей еда не лезла в горло. Дело в том, что актриса со второго этажа, где она тоже открывала окно, чтобы выветрить дым, видела, как Олег встретился с Маргариткой, что шла с коляской, в которой сидел Костик. Они остановились, о чем-то недолго говорили. Маргаритка бурно жестикулировала, что-то объясняла. Олег внимательно выслушал, как всегда, подержал малыша, немного понянчился. Муж любил детей, он и у Надежды всегда играл с ее мальчишками в стрелялки. Олеська вспомнила, как утром напугала своим криком Костика, ей стало неудобно. Малыш-то тут ни при чем. Костик всегда такой важный, приветливый, ко всем на руки идет. Теперь он будет бояться Олеську. Актриса пыталась скрыть свои чувства, с пришедшим мужем была ровна и приветлива. Но было что-то не то в их отношениях. Олег после ужина усадил жену рядом с собой и приказал:
– Теперь ты все расскажешь. Сама. Я хочу знать все от тебя. Не от других.
Он пытался узнать от Маргаритки, что скрывает Олеська. Та ему сегодняшним вечером очень кстати встретилась. Но Маргаритка твердо ответила, что не имеет права говорить и что лучше ему самому все узнать от жены.
Олеська сразу заплакала после слов мужа, но Олег был неумолим. И она рассказала, как впервые влюбилась в пятнадцать лет, как, насмотревшись фильмов, считая себя продвинутой девицей, вступила в сексуальные отношения с одноклассником. Все кончилось беременностью и рождением девочки. Олеська сколько могла, столько и скрывала свою пополневшую фигуру. Когда мать заметила, об аборте и речи не могло быть, срок приближался к семи месяцам. Мать приказала родить и оставить ребенка в роддоме.
– Понимаешь, – всхлипывая, говорила Олеська, – я даже не кормила грудью свою дочь, мать мне запретила. Она хотела, чтобы я в роддоме уже написала отказ, но тетя Зина сказала, что не надо этого делать, она заберет ребенка, они сами будут растить мою девочку. А я, если захочу, то могу приходить к ней. Но мать не разрешила мне ходить к тете Зине.
– А кто такая тетя Зина? – спросил Олег.
– Это бабушка Леночки, мама Сережи Уткина, отца моей девочки. Она была очень хорошая. Это тетя Зина спросила меня, как я хотела бы назвать свою девочку. Вот и получилось, что только имя я дала своей дочке. А остальное делали все чужие люди. Хотя они не чужие, они были бабушка и дедушка, и Сережа, отец. Еще Антошка был, младший брат Сережи. Он Леночку сестрой считал. Там все очень любили Леночку, радовались ее рождению. А потом они все погибли в катастрофе, кроме Леночки и Антона. И я опять не взяла свою дочь. Я тогда только начала сниматься в "Кате-Катерине", хотела быть известной актрисой... Я предательница... я предала своего ребенка...Как я могу разрешить себе родить другого?
– Мы найдем и заберем твоего ребенка, – решительно сказал Олег. – Мы с тобой будем растить Леночку.
– Это невозможно, – тоскливо проговорила Олеська. – Леночка живет в уважаемом семействе. С Андрюшей. Их забрали...
– Отсудим, – перебил муж.
– Олег, я сама от нее отказалась. Именно в те дни я написала отказ. Дала согласие на удочерение... У Леночки давно другая фамилия и другие документы.
– Ты была несовершеннолетней.
– Если бы. Это было гораздо позже. Мне было уже за двадцать. И я начала встречаться с тобой...
Олеська продолжила рассказ. Объяснила, что детей забрал завгороно города Гр-ка Тарас Петрович Авдеев. У него и его жены Беллы своих детей не было. Олег задумчиво проговорил:
– Оказывается и я в этом участвовал, я помог приемным родителям Леночки побыстрее сделать документы. Тарас просил. Я хорошо с ним знаком. Что же нам теперь делать? Как вернуть твою девочку?
– Олег! – вымученно произнесла Олеська. – Нельзя этого делать. Сколько можно мучить девочку? Леночка счастлива. Она привыкла к новым родителям. Белочку, жену Тараса Петровича, зовет мамой. Авдеевы взяли ведь не только ее, но и Антона, хоть он был уже большой. Там семья. Мы ее разрушим, мы сделаем несчастными детей и их приемных родителей. Лучше я буду плакать и страдать. Но не моя девочка. Она и так настрадалась, когда не стало тети Зины. Леночка тетю Зину звала мамой. Не бабушкой. Она уже потеряла одну маму, не надо лишать ее второй. Себя я в это число не отношу. Не заслужила.
– Вот что, – решил муж. – Мы будем следить, как живет твоя дочка. Если что не так... Хотя... – он замялся. – Я ведь хорошо знаю семью Тараса. Белочка – превосходная мать, а Тарас души не чает в дочке, встретишься с ним, только о ней и Антоне и говорит... Ты права... Нельзя разрушать семью Авдеевых...
– Да, нельзя. Кроме того, Тарас Петрович – мой биологический отец. Мать меня от него родила. Леночка, получается, ему не чужая... Он очень ее любит.
Они опять долго молчали. А потом Олег повторил, что говорил накануне:
– Я все равно не отпущу тебя ни в какой сериал. Ты останешься здесь и родишь мне... – он заикнулся и вместо привычного "дочки" произнес: – Сыночка.
Олеська слабо засмеялась:
– Всегда говорил "дочку".
– Я и сейчас хочу дочку, – засмеялся Олег, – чтобы на тебя была похожа, я бы ее тоже Олесей назвал. Но у тебя была дочка. Леночка. Она всегда будет в твоем сердце. А у нас пусть родится мальчик. Я буду и мальчика любить. И ты полюбишь, и тебе станет легче...
Актриса не ответила.
На другой день настроение у Олеськи было гораздо лучше, но подругу все равно простить не могла, хоть и довольна была, что нет больше недоговоренностей между ней и мужем. Не должна была Маргаритка вмешиваться. Олеське нужно было самой все рассказать мужу.
– Не буду я думать об этой предательнице, – сказала себе Олеська и села за стол. – Никогда не прощу!
Вчера у нее был плохой аппетит, ничего не могла есть, даже чая не выпила за весь день, а сегодня она с удовольствием сделала огромный бутерброд с жирной семгой, потом второй, да как навернула, запила сладким чаем. Стало хорошо, мир посветлел, на душе наступило спокойствие.
– Пойду к Надьке, – решила актриса. – Поиграю с детьми. Давно я с мальчиками ее не возилась, да и по лапочке Ирочке тоже соскучилась, она у Надьки со Стаськой такая серьезная. Всегда скажет: "Тетя Олеся, нехорошо так громко визжать". А Олеська в ответ и ее завалит в кучу малу, глядишь, уже все хохочут и визжат.
У Надежды Олеська после возни с детишками опять с аппетитом покушала. Съела на обед тарелку щей из кислой капусты, молодой жареной картошки с малосольным огурчиком, пару котлет. Вкусно!
– Ты поправилась, – заметила сестра, глядя, как она уплетает. – Прямо за несколько дней.
– Да, – немного расстроилась актриса. – А я думала, что похудела. Я вчера совсем не ела. Получился разгрузочный день, – и тихо добавила: – Я ведь все рассказала Олегу. Про Леночку...
– Давно пора, – одобрила сестра. – Теперь заводи ребенка и откажись от роли в новом сериале. Я, кстати, просмотрела сценарий. Слабый он. И роль тебе ту же самую предлагают, что и в "Кате-Катерине". Княжна из благополучной семьи. Будешь всю жизнь хороших девочек играть, как я деревенских красавиц.
– Тебе легко говорить. Ты ушла из кино знаменитостью, – возразила Олеська.– А я так, под твоей тенью.
На что Надежда ответила:
– Знала бы ты, в каком состоянии я была, когда рассталась с кино. Спроси отца, как меня в больницу он и Вера отправляли. Ты просто много не знаешь. Меня положили тогда в неврологию, а надо было в психушку. Если бы я не ушла из сериала, я бы закончила свои дни в психдиспансере. Носила бы мне туда конфетки... Но если бы Станислав мне раньше встретился, я бы ни за какой сериал не держалась.
– Даже если режиссером был сам Майкл Кон? – невинно осведомилась сестра, зная, как Надежда жалела, что ей не удалось блеснуть в фильмах всемирно известного голливудского режиссера.
Надежда внимательно посмотрела на сестру:
– На этот вопрос тебе ответ известен: когда я была в Америке по приглашению Майкла Кона, ты родила. Наша мать мне не сообщила. Почему? Боялась, что я все брошу, чтобы забрать твою Леночку. Я бы это сделала, в отличие от тебя. Нет, даже Майкл Кон не заставил бы меня отказаться от детей.
– Надя, ты очень жестока, – жалобно проговорила Олеська.
– Нет, Олесь, – вздохнула Надежда. – Просто я мама. Обычная мама. Я люблю детей. Дети не должны страдать. Тебе надо родить, чтобы все это понять. И помирись с Маргариткой.
– Ни за что! – тут же встала на дыбы Олеська. – Я этой предательнице доверила тайну, рассказала про Леночку, а она Олегу доложила... Я сама должна была сказать все мужу, а не Маргаритка. Никогда не прощу.
– А Маргаритка ничего и не говорила, – глаза сестры смело, в упор смотрели на Олеську. – Это я сказала твоему мужу. Я не хотела, чтобы ты потеряла семью. Тебе нельзя разлучаться с Олегом.
Олеська всегда говорила, что она актриса, что моментально чувствует, когда другие говорят неправду. Но в голосе сестры она ничего не заметила. Надежда продолжала оставаться гениальной актрисой, и расставшись с кино. Соврала она про то, что говорила с Олегом. Просто видела, что Олеське хочется поболтать с Маргариткой, что та на нее хорошо влияет, успокоит подружку и тоже скажет, чтобы не бросала мужа.
На сестру, как на Маргаритку, актриса не кричала. Сказала только:
– Может, и правильно, Надь, ты сделала. Теперь-то мне легче. А Олег меня и не осуждал. Сказал, что все равно любит.
– Вот и хорошо, – вздохнула сестра. – Смотри, не потеряй его. С ним ты настоящая, не притворяешься, не приспосабливаешься, как это было, когда ты жила с матерью. Откажись от сериала, роди мужу дочку. Твой Фаустовский уже всему миру рассказал, что мечтает о дочери, похожей на жену.
Актриса ушла. Все шла и думала, что забыла спросить у Надежды что-то важное. Потом поняла: а откуда у Надьки появился сценарий? Она же ей не давала. Ладно, потом узнает.
И все же Олеська не понимала себя в те дни. То все валится из рук, то становится окружающее просто прекрасным. Настроение без конца менялось. При этом хотелось постоянно есть. Дома она с аппетитом доела оставшуюся от завтрака семгу и пошла в магазин. Захотелось свежих булочек. А в новый магазин их каждый день привозят, да такие пышные, вкусные, просто объедение. Хорошо, что появился этот магазин в деревне.
Актриса стояла возле булочек и не знала, каких купить: и с повидлом слойку хочется, и с марципаном бы она съела, а вот пышная ватрушка с творогом... Пожалуй, она все возьмет. Олег тоже любит булочки. Олеська, складывая товар в корзину, приветливо поздоровалась с Золеной, мелькнувшей в торговом зале. Та остановилась, заговорила, тоже заметила:
– Олесь, ты что-то покруглела прямо за несколько дней, что мы не виделись. Даже лицо пополнело. В овраге ты была поизящнее. С чего бы это?
Олеська только хотела сказать, что это с их булочек, как стоящая рядом коренастая женщина в синей униформе технички сказала:
– Так бывает в самом начале беременности. Всем кажется, что ты уже потолстела. А встанешь на весы, пока еще по-старому....
Она еще что-то говорила. А Золена увела переменившуюся в лице Олеську к себе в кабинет.
– Да не переживай ты, – говорила она.– Нашелся знаток из деревни. Это наша техничка. Все знает, во все влезает, Варвара досужая, но убирается чисто. Она многодетная мать, рожала много. Мы ей продукты чуть дешевле уступаем, по закупочной цене. Одна пятерых растит.
– Золен, – испуганно проговорила Олеська и закашлялась, булочка, которую она начала жевать еще в торговом зале, застряла в горле. – Я ведь по оврагу каталась! А вдруг я беременна. И мартини еще пила! Ой, мамочки, что я наделала! А вдруг у меня будет выкидыш!
Золена и Олеська вдвоем помчались к врачу. Золена не дала подруге сесть за руль, вызвала такси. Олеська вышла из кабинета гинеколога несколько растерянная:
– Шесть недель, – сообщила она. – И никаких угроз выкидыша.
– А мартини?
– Врач сказал, больше ни-ни! – и засмеялась. – И по оврагу советовал больше не кататься.
Золена неожиданно заплакала:
– Счастливые все вы. У Маргаритки есть Костик, ты родишь ребеночка. А у меня не получается, даже ни разу не беременела последние годы...
Олеська тут же прониклась сочувствием, бросилась успокаивать подругу. А потом виновато улыбнулась и спросила:
– А ты мои булки не прихватила с собой? Так хочется...
Золена улыбнулась и протянула ей пакет.
Дома Олеська с интересом рассматривала себя в зеркало. Пусть потолстела. Пусть съела булки, это ребеночек захотел. И хорошо, что он появился. Леночку Олеська все равно будет помнить. Чувство вины тоже осталось, но пусть еще появится на свете один человечек. Не будет его убивать Олеська. Пусть он живет, называет ее мамой. Может, когда-нибудь Олеська все расскажет и Леночке. И не надо больше мучаться, думать о сериале. Вопрос решился сам собой: только отказ. Да и права Надька: роль та же самая – благополучная княжеская дочь. Уж лучше бы предложили роль ведьмы-пророчицы, что сначала всего в нескольких сериях будет. Зато какой интересный образ можно создать. Олеська вспомнила Ирину Игл (Ирену Орел-Соколовскую, актрису с мировым именем) и ее роли красавиц-ведьм в сериале Майкла Кона про Лунную богиню. И поняла, чем не нравился предложенный ей сценарий. Уж очень похожи некоторые эпизоды на фильмы Кона.
– Буду отказываться, – решительно произнесла актриса. – Не стоит тягаться с самой Иреной Орел-Соколовской. Это только Надьке под силу, ей весь талант достался, а мне так, крохи... Лучше я подумаю, как обрадовать нашего папочку...
Скоро должен был вернуться Олег, надо успеть приготовить ужин. А пока на пятнадцать минут актриса села к компьютеру, чтобы не медля отослать по электронной почте отказ от участия в сериале. Надо же, в почте обнаружилось письмо от сестры.
– Чего это Надька со мной через Интернет вздумала общаться? Сегодня отправлено. Мы же виделись, – подумала актриса и открыла письмо.
В нем был адрес сайта и слово: "Посмотри там". И все! Актриса открыла указанный сайт. Это было интервью режиссера, что пригласил Марию Сельскую в сериал. Олеська с обидой и злостью читала:
– Я уверен, что соберу в моем сериале лучших звезд. Уже отправлено приглашение Анастасии Деревенской. Я рассчитываю видеть ее сразу в двух ролях: княжны и колдуньи-крестьянки. Анастасии с ее талантом все под силу, справится с двумя ролями. Если она откажется, то придется взять Марию Сельскую. Они внешне похожи, но талант Анастасии не превзойден ее соперницей Марией. Анастасия украсит наш сериал, Мария может погубить...
Олеське стало обидно.
– А Надька-то молчала, даже не намекнула, – сердито думала актриса. – Вот откуда она знает про сценарий. Ей тоже прислали. И давно, наверно, раз и до меня дошло предложение.
Олеська решительно отправила отказ от участия в сериале.
Когда Олеська уже выходила из Интернета, то краем глаза увидела новости. И на последней строке...
– Ура! – закричала актриса.
Их любительский театр вошел в пятерку лучших театров страны. Спектакль "Леди Макбет Мценского уезда" будет показан по каналу "Культура". Олеська так обрадовалась, что все обиды на сестру вылетели из головы. Хоть и не снимается Мария Сельская для широкого экрана, хоть и предпочитают ей Анастасию Деревенскую, но актрисой все равно остается она, она любит эту деятельность. И до мастерства сестры она тоже доберется. Надька стала актрисой в пять лет, Олеська – в двадцать. Актриса открыла страницу "Новостей". С гордостью и радостью читала: "Особо стоит отметить работу актрисы Марии Сельской, которая дала свою, яркую трактовку образа Екатерины Измайловой. В ее исполнении это не только сильная личность, но и обычная русская баба, рвущаяся к простому женскому счастью..." Под статьей Олеська с радостью увидела подпись известного театрального критика.
Она вспомнила, как обсуждала с подругой свою роль, как Маргаритка сидела на премьере в первом ряду и внимательно следила за действием, как она кричала: "Браво!" – и поздравляла Олеську, уверяла, что та настоящий талант, огромнейший...
– Надо Маргаритке позвонить, она тоже обрадуется, – бросилась к телефону актриса и остановилась.
Нельзя, она с ней в ссоре. Надо помириться, извиниться. Ведь Маргаритка ни в чем не виновата. Но радость бурлила, переполняла актрису. Кому бы позвонить, с кем поделиться? С сестрой! Олеська тут же позвонила Надежде и похвасталась достижениями их театра. Та искренне обрадовалась за сестру. После Олеська осторожно спросила:
– Надь! А тебе тоже предлагали роль в этом сериале?
– Да, – после небольшой заминки ответила сестра.
– Ты согласилась?
– Ты забыла, сестренка, – несколько устало произнесла Надежда. – Актриса Анастасия Деревенская умерла несколько лет назад. Есть домашняя хозяйка и мама троих детей Надежда Гвоздева.
– А почему мне не сказала?
– По этой же самой причине.
– А-а-а, – протянула актриса, – я думала, что ты что-то новенькое скажешь. Кстати, я тоже не буду в сериале участвовать. И не из-за этого. Я после вам все скажу.
И, напевая, пошла готовить мужу ужин. Настроение было просто превосходное.
Надежда тем временем звонила Олегу.
– Сработало, – сердито сказала она. – Олеська прочитала ваше фальшивое интервью. Скажи своим хакерам, чтобы немедленно удалили этот сайт. Она отказалась от роли. Но учти, княже Фаустовский, у тебя есть серьезный соперник. Это любительский театр. Олеська со своим театром вошли в пятерку лучших. Оттуда Олеська не уйдет. Погоди, она еще добьется, что в городе появится профессиональный театр.
– Да пусть играет. Только бы не уезжала от меня! – ответил Олег. – Она же хорошая актриса.
– Да, хорошая, – согласилась Надежда.
– Но правильно говорит Олеська, – продолжил Олег, – ты – гениальная актриса. Ведь ничего не заподозрила моя женушка.
– Ничего, – ответила Надежда. – Но мне все равно неприятно. Вы не могли в том интервью помягче написать. Не упоминать меня, не сравнивать нас. Олеське же обидно будет.
– Я потом во всем признаюсь, – заверил Олег.
– А может, и не надо, – в раздумье говорила сестра Олеськи. – Я знаю этого режиссера. Он непорядочный человек, любит стравливать людей. Кстати, я ведь получила от него тоже приглашение на роль. Там, кроме княжеской дочери, есть ведьма-крестьянка. Эту роль предлагали мне, в будущем я должна была оказаться родной сестрой княжны и выйти на первый план. Словом, вторая "Катя-Катерина". Так что ты со своими хакерами не особо врали, сочиняя интервью, – Надежда помолчала. – Кстати, мне пришлось сказать твоей жене, что это я тебе рассказала про Леночку. А то Олеськи не хватает Маргаритки, не с кем перемыть косточки знакомым.
– Они поссорились? – удивился Олег. – Из-за чего?
– Да, ведь Маргаритка тебе рассказала про Леночку, – пояснила Надежда.
– Маргаритка и ни при чем, – отозвался Олег.– Я ничего не знал, когда говорил, что мне все известно. Вот Олеська сама и рассказала.
– Ну и как ты отнесся к этому? – в строгом голосе Надежды звучало явное осуждение сестры.
– Ты, Анастасия Деревенская, вредная штучка, – язвительно отозвался муж Олеськи. – Я с сериала помню, когда мне пришлось по твоей милости сожрать банку варенья. Не терпишь возражений и компромиссов. Виновата Олеська у тебя, и все. Оправдания не принимаются. А где, скажи-ка мне, ты была, мудрая порядочная старшая сестра, когда нужна была помощь молодой девчонке?
– В Америке, – с недоумением отозвалась Надежда, не догадываясь, к чему клонит муж Олеськи.
– Ах, в Америке ты была! Далеко. Не удалось помочь! А потом, вернувшись, не видела, что переживает младшая сестренка, расстроена сильно, плачет?
– Да нам наша мать не давала толком видеться, – оправдывалась Надежда. – Не знала я ничего. К тому же я сразу начала сниматься в другом сериале.
– На все у тебя есть оправдание, Анастасия Деревенская, ты во всем права, – ответил Олег. – А сестру не можешь простить. Ты же старше ее намного, мудрее должна быть. Прояви понимание, терпение.
– Нет! Не могу и не хочу, – упрямо повторила Надежда. – И не буду! Ребенок – не игрушка.
– И как тебя твой Станислав терпит? – вздохнул Олег. – Железная леди! Гвозди только из тебя делать. А я вот простил свою Олеську. Сразу простил.
– Ага! – насмешливо отозвалась Надежда. – Еще до того, как все узнал.
– Я ее все равно люблю и буду любить, – твердо произнес Олег.
На секунду в телефонах повисло молчание. Потом Надежда сказала:
– Олег, я рада, что ты простил Олеську.
– А-а-а, все-таки переживаешь за сестренку, – пробурчал старший Яликов и добавил: – Все! Нет сайта. А моя Олеська есть! Ой, что будет, когда я во всем признаюсь!
– Будет, будет, – заверила Надежда. – Пошумит и успокоится. Ей и самой не очень-то хотелось расставаться с тобой. Так что признавайся быстрее. Ты уж береги ее. Трудно было моей сестренке, росла с матерью. А та себя любила только раз в неделю, да и зачем-то сказала, что наш папка ей не родной. Ты ведь для нее стал опорой в этой жизни. Помни это.
Но пока ни Олег, ни сестра не знали о беременности Олеськи.
Вечером сорокалетний, всегда выглядевший барственно-важным Олег Константинович Яликов, полковник милиции, скакал и прыгал, как юнец. Олеська никак не ожидала этого от своего такого благородно-рассудительного мужа. Танец в стиле дикарей племени мумбо-юмбо с такими же выкриками продолжался минут десять, потом Олег бросился целовать свою хохочущую жену. Он повторял одно:
– Я скоро стану отцом! Я скоро стану папой! Ты мне родишь девочку, такую же хорошенькую, как ты! Я все равно хочу девочку, чтобы она была похожа на тебя! Лесенька моя, роди нам дочку!
Так старший Яликов узнал, что он скоро станет папой. О работе своих хакеров и не вспомнил. Да какое теперь это имело значение!
Олеська хохотала от души, глядя на пояски радости мужа. Но все равно в самой глубине жила боль, связанная с именем Леночка. И эта боль будет жить вечно. Никогда больше актриса не поставит карьерные интересы выше человеческой жизни, даже если ей будет светить всемирная слава, как у Надежды или как у Ирены Орел-Соколовской. Она родит и будет любить своего ребенка. Он тоже имеет право на жизнь, несмотря на все грехи мамы. И когда-нибудь Олеська расскажет Леночке, что у нее есть еще сестренка или братишка. "Если, конечно, позволит Белочка, мать Леночки", – добавила про себя актриса.
Жизнь продолжалась. Беременность в один момент перевернула многие представления Олеськи и жизни, о будущем, поменяла все ценности. Если раньше она считала, что рождение второго ребенка – это третье предательство по отношению к Леночке, то теперь женщина думала: а как назвать аборт? Убийством второго ребенка? От этого жизнь не повернется вспять, и актриса не исправит допущенные в юности ошибки. Зачем убивать будущее дитя? Она родит этого ребенка, раз судьба решила его ей подарить. И по-прежнему актриса будет любить Леночку и каждый день благодарить Пречистую Деву Марию, что дала ее первой дочери таких любящих родителей, как Белочка и Тарас Петрович. Олеська не догадывалась, что и приемная мать Леночки, Бела Андреевна, каждый день благодарит Бога и Олеську за то, что они подарили ей детей. Вместе с Леночкой пришел в их дом и Антошка, младший сын погибших бабушки и дедушки Леночки. Девочка всегда считала его старшим братом. И пусть Антон не называет Белу Андреевну мамой, но в его глазах светится такая благодарность. А Леночка? А Леночка просто младшая любимая дочка и сестренка...
На другой день Олеська пошла мириться с Маргариткой. Испекла сама большой торт "Рыжик", угрохав на него целую банку густой деревенской сметаны. Торт получился вкуснейший, просто объедение. Актриса разрезала его пополам, любимому мужу надо тоже оставить кусочек, Олег любит ее стряпню. Уложив оставшуюся половину на небольшой поднос, Олеська пошла через мостик к дому тети Кати. Осторожно ступала актриса по проложенным дощечкам.
– Не оборвался бы, не провалился бы, – думала она. – Я, конечно, сильная, по оврагам каталась, даже ребеночку не навредила, но падать не надо.
Во дворе дома была тетя Катя, чистила яблоки для сушки, рядом в манеже сидел важный Костик. При виде Олеськи малыш заулыбался. Он уже забыл, как недавно испугался тетю Олесю. Тетя Катя сердито и непримиримо предупредила гостью:
– Если идешь опять орать, то не пущу. Я не племянница, выкину за шкирку за ворота и все тут! Лучше уходи сразу, даже не зови Маргаритку. Надо же так орать было! Глотка луженая! Напугала нашего парнишку, всю ночь вскрикивал мальчишечка во сне, плакал. Матери спать не давал.
– Теть Кать, простите меня, – покаянно произнесла Олеська, опуская глаза. – Я не буду больше. Я извиниться иду.
– Из-за чего поссорились-то? – уже чуть помягче полюбопытствовала тетя Катя.
Этот вопрос услышала Маргаритка, она в это время распахнула окно. Рядом с ней маячила любопытное личико младшей дочери тети Кати – Светланки.
– Да Олеська ко мне Олега приревновала, – засмеялась подруга. – Решила, что я от него Костика родила.
Олеська тут же подыграла.
– Да, тебе смешно, – обиженно заговорила она, перекладывая поднос с тортом в другую руку. – У твоего Костика глаза, как у моего Олежки. Каково бы тебе было, если бы позвонили по телефону и сказали: "Проворонила, дурища, свое счастье. Муж тебе изменяет с лучшей подругой. Она даже своего сына от твоего мужа родила".
– И ты поверила? – ахнула тетя Катя.
– Поверила, – у Олеськи и бровь не дрогнула, в голосе звучала правдивость и раскаяние. – Еще как поверила, теть Кать. Разорвать готова была Маргаритку. Я своего Олега никому не отдам. А Олегу-то как тоже досталось!
– Ладно, – подобрела тетя Катя. – Иди в дом.
– И торт быстрее неси, теть Олесь, – подхватила Светланка.
Олеська ушла. А тетя Катя взяла на руки Костика и стала рассматривать его круглые глазки. Малыш важно смотрел на бабушку.
– А ведь точно, у соседа такие же глаза. И такой же ты, Костик, важный. Ну и Маргаритка! Ну и племяшка! – озадаченно произнесла тетя Катя. – Костик, кто же твой папа?
Она в свое время тоже не верила, что Маргаритка решилась родить от больного мужа.
Тортом заинтересовалась только Светланка, она получила от Олеськи большой кусок и ушла в свою комнату. А подруги мирились. Маргаритка готовила чай, а Олеська объяснила, что, оказывается, это Надька все рассказала Олегу про Леночку, а она думала на Маргаритку. Но это уже не имеет никакого значения ни для нее, ни для Олега, потому что... Олеська держала паузу, как в театре. Сейчас она обрушит на подругу сверхважную новость.
– Потому что ты беременна, и Олег свою любимую женушку, конечно же, простил, – засмеялась подруга.
– Откуда знаешь? – слегка даже обиделась Олеська.
Не получился сюрприз.
– Да ты стала есть, как слониха, я еще это во время нашей пирушки отметила, когда ты три шампура шашлыков умяла, – ответила подруга. – У всех во время беременности свои закидоны. Меня тошнило от мяса. Твоя Надежда, говорила, ведрами ела соленые огурцы. А ты метешь все подряд. И куда только в тебя лезет? Кстати, тетя Катя сегодня с утра испекла домашнего ржаного хлебушка. Теплый еще. Будешь?
Глаза подруги смеялись. Олеська и так-то любила смолотить корочку ржаного хлеба, что пекла тетя Катя в русской печи, сохранившейся в старой кухне. Все любили свежеиспеченный ржаной хлебушек.
– Буду, – выдохнула Олеська.
Рот прямо наполнился слюной, когда она представила себе коричневую теплую корочку.
– А молока налить? – Маргаритка уже откровенно смеялась.
– Да. Холодного.
Торт с чаем был отставлен и забыт. Маргаритка только посмеивалась, глядя, как подруга наворачивает ржаной хлеб с молоком. Да разве позволила бы себе подобное актриса Мария Сельская? Если разве только тоненькую корочку. Олеська словно прочитала мысли подруги.
– Ребеночек просит, – пояснила она, откусывая огромный кусок. – Говорит: "Мама, покорми меня теплым хлебцем".
От каравая осталась четвертушка, и ту Олеська забрала с собой. Тетя Катя, как узнала новость, сразу про все обиды забыла, пыталась дать Олеське целый каравай, но та уже наелась и согласилась только на четвертушку.
– Для Олега, – объяснила она. – Он тоже любит ваш хлеб.
А торт съели прибежавшие Светланка и Наташка. Маргаритка что-то не хотела сладкого.
Подруги помирились.
Но свою цель свести Кольку и Маргаритку Олеська тоже не забыла. Она попыталась поговорить о Николае с Маргариткой, та стала насмешничать.
– Ой, ожила моя подруженька, пришла в себя. Опять сватовством занялась. Хорошая жизнь других покоя не дает? – насмешливо осведомилась она. – А не пошлет тебя Колька с твоими предложениями?
– А ты на что? – не осталась в долгу Олеська.– Или ты с ним в квартире больше часа просто так была?
– Не просто так, – серьезно согласилась подруга, а глаза смеялись. – Деньги считала, что не достались Таньке.
– Что-то ты долго считала. Много было?
– Не помню.
– А почему ты не вернула мне театральный топик? – ехидно осведомилась актриса. – А-а-а! Что молчишь?
– А он разорвался! – Маргаритка и не думала смущаться. – Прямо по шву почему-то треснул.
– Сам!
– Сам, – уверяла Маргаритка. – Я стала его снимать, он и треснул. Прямо напополам. Старенький, наверно, уже был.
– Прямо там, в твоей квартире взял и треснул? Старенький! По шву! И никто не помог ему треснуть?
– Это уже детали! – захохотала женщина.
– Они-то меня и интересуют...
Так и не согласилась Маргаритка на встречу с Николаем. Хохотала, комментировала предложения подруги, ехидничала, но не соглашалась и причину не объясняла. Поэтому, решила Олеська, надо эту встречу устроить. Пусть Колька и Маргаритка якобы нечаянно встретятся. На нейтральной территории! Ну не может такого быть, чтобы из этого ничего не вышло!
Случай очень быстро сам представился. Олеська, можно сказать, была абсолютно ни при чем. Сестра Надежда собиралась отметить день рождения Станислава, своего мужа. А Надежда обязательно позовет Олеську с Олегом, Станислав должен пригласить своего нового помощника Яликова Николая. Кольку недавно повысили в должности. Он стал правой рукой Станислава, они даже сдружились. А если все-таки Стаська не позовет нового помощника, то Олеська наврет Кольке, что Надька звала всех Яликовых, в том числе и его. Что касается Маргаритки, то она живет у своей тети Кати, соседки Надежды. Надежда сама часто общается и с тетей Катей, и с Маргариткой. С Маргариткой они вообще сдружились на фоне детей, гуляют вместе, рассказывают друг другу детские новости. Должна Надежда пригласить Маргаритку. Вот она и встретится с Колькой опять, а уж Олеська постарается подтолкнуть Маргаритку и младшего Яликова друг к другу. Да и такой мощный контраргумент есть у Олеськи – Костик.
Но такие хорошие замыслы на этом месте у Олеськи оборвались. Нельзя использовать факт существования малыша. Жаль, что обещала Олеська промолчать про Костика, Колька, как и Олег, детей любит, это у них в крови, наверно, всегда возятся с разными детишками, да и к Танькиной девочке Николай хорошо относился. Только Танька – дура, она не подходит Кольке, мнит из себя черте что, видите ли, скучно ей в небольшом городе, решила, надо уезжать отсюда. Нашлась тоже непонятая душа. "В Москву, хочу в Москву", – повторяет в последнее время, как у Чехова. Только далеко ей до чеховских трех сестер. Тем в Москве нужна была духовность, а Таньке деньги. Думает, что сразу в Москве начнет большие суммы огребать. И хорошо, что Танька не знает, что у Кольки зарплата повысилась. А то еще вздумала бы вернуться и опять заловить мужика. Он нее можно ждать, что угодно. Нет, срочно в бой должны вступить Маргаритка с Костиком.
