Текст книги "Училка недобитая (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

него отвращение к сексу с девушками, и сдался. Никаких впечатляющих эмоций. Всунул, подёргался, высунул и заявил напоследок о своей гомосексуальной ориентации, шокировав бедную

девчонку. Может, из-за этого бревна у него с Валеевой ничего не вышло спустя несколько месяцев?

А может, действительно природа так пошутила.

Шатену было трудно поверить, что эта бомжеватая потасканная дохлятина – та самая миленькая

девчушка.

– Света?

– Вижу, что вспомнил. Я тебе подарочек привезла, – Махова толкнула вперёд ребёнка, который

тут же споткнулся и упал на коленки возле ног парня. Крошке на вид было не больше двух лет.

Подняв плачущее дитя, студент вопросительно посмотрел на бывшую одноклассницу.

– Чего уставился? Твой выблядок.

– Ты умом тронулась? – у Глеба глаза из орбит полезли.

– Тронулась тогда, когда с педиком переспала.

– Что за шутки идиотские?

– Это ты тогда пошутил, когда подарил мне сперматозоидов, как выяснилось, слишком активных и

живучих, – девушка мерзко ухмыльнулась.

– Чего тебе нужно? – Савкин устало опёрся о дверной косяк.

– Забирай к себе ублюдка.

– Что тут происходит? – Аня вышла в коридор и замерла, уставившись на ребёнка и его мамашу.

– О, так ты всё же не гомик? – Света захохотала.

– Заходи. Не будем в подъезде говорить, – парень отступил в квартиру, пропуская незваных

гостей. – Ань, срочно звони моему отцу, пусть приезжает, – шепнул он подруге, провожая на

кухню вошедших.

Антон остолбенел сначала, но, быстро поднявшись, поспешил покинуть помещение. Намечающийся

разговор явно не касался его, и он это прекрасно понимал.

В гостиной рыжая бубнила в трубку:

– Михаил, приезжайте! Глеб не объяснил ничего, велел позвонить вам. Всё, мы ждём.

– Анна Сергеевна, кто эта женщина с ребёнком?

– Понятия не имею. Давай тут посидим?

– Конечно.

Они щёлкали пультом от телевизора, прибавляли громкость, когда гостья на кухне начинала орать

так, что стены дрожали. Звонок в дверь заставил Валееву подняться и идти открывать. Отец Глеба и

Максим, маячивший за его спиной, стояли на пороге.

– Сеструх, а я тут дядю Мишу встретил у подъезда!

– Здравствуйте, Михаил, – Аня кивнула широкоплечему мужчине. – Привет, солнышко, —

улыбнулась натянуто брату. – Проходите. Глеб на кухне.

Савкин-старший исчез в дверях.

Макс вслед за Рыжухой вошёл в гостиную и посмотрел на угрюмого Тимошина.

– Весело, как в морге. Что тут у вас?

– Кто бы знал… – Антон поднялся и пожал руку юноше, удивительно похожему на его

учительницу.

– Максим.

– Антон.

– Парень извращенца? – сощурился зеленоглазый.

– В кошмарном сне.

– Анин?

– Анна Сергеевна – мой учитель.

– О... Кто? – растрёпанный рыжик округлил глаза.

– Солнышко, практику я прохожу в его школе.

– Ты мне не говорила.

– Извини, вчера был первый день.

– Круто, я бы посмотрел на это.

– Оно того не стоит, – Валеева опустилась в мягкое кресло. – Что ж там такое?

– Анна Сергеевна, расслабьтесь, – Тимошин встал позади неё и опустил руки на плечи, осторожно

массируя.

– Спасибо, Антон. Куда Савушка опять вляпался? Чёртов придурок.

– Извращенец попал? – широкая улыбка засияла на веснушчатом лице.

– Макс, не злорадствуй сейчас, пожалуйста.

– Прости, дорогая, но я не могу иначе!

Савкин появился в дверном проёме с хмурым, каменным лицом. Молча пожал руку брату подруги, а

тот, в свою очередь, растерял все колкости, которые заготовил. Глядя на шатена, говорить что-либо

не хотелось.

– Что случилось? – Аня подскочила, сбросив с себя руки ученика, он тут же сцепил их в замок на

спинке кресла.

Студент покачал головой, взял с журнального столика сигареты Валеевой и вышел на балкон.

– Твою же мать! – Макс ошарашенным взглядом проводил его. – Реально что-то серьёзное.

– Глеб! – девушка кинулась за другом.

– Дурдом, – подытожил Тимошин, обошёл кресло и плюхнулся в него. Угораздило же его за одни

сутки, познакомившись с новой учительницей, окунуться в её мир и влезть в проблемы её

окружения. Против воли, по стечению обстоятельств.

– Ты-то как тут оказался? – лохматый рыжик устроился на подлокотнике, нависая над

школьником.

– Долгая история. За день слишком много информации. До знакомства с Анной Сергеевной я

считал, что моя жизнь вполне насыщена. Не поверишь, но за последние сутки я понял, что был не

прав, потому что теперь она показала мне всю свою насыщенность.

– Анна Сергеевна? – Макс хохотнул. – Звучит смешно даже. Эх, что там извращенец натворил?

Он идиот, конечно, но за сеструху башку любому оторвёт. Про таких, как эти двое, говорят, что они

друг за друга в огонь и в воду.

– О, это я уже понял.

Глава 6

Услышав короткую историю, Михаил выгнал сына из кухни и холодно посмотрел на девушку:

– У меня к тебе вопрос. Почему сейчас?

– Бабка в больницу загремела, старая уже. Кто с ним возиться будет?

– Какая бабка? Ты мать! – Савкин-старший покосился на забившегося в угол мальчугана. На

худеньких запястьях отчётливо проглядывались синяки, взгляд был забитым, да и вообще ребёнок

выглядел зашуганным и шевелил губами, бормоча что-то.

– За ним бабка с самого рождения смотрела, – девушка старалась не смотреть в холодные глаза

мужчины.

– Так какого чёрта ты рожала?! – он прикрикнул и даже стукнул кулаком по столу.

– Я... это... – мамаша задёргалась. – Поздно спохватились, денег на аборт не было, а потом врачи

уже отказывались, говорили, что опасно.

– Что ж ты в роддоме не оставила?

– А я оставила. Зачем мне этот выродок от педика вашего? – Света тоже перешла на крик.

– Рот закрой, козявка! Что за бред ты несёшь? Как можно не понять, что ты беременна?

– А вот так! Я столько намучилась, пока рожала! Оставила его там, а бабка пошла и забрала! Ещё

дед был жив, насели на меня вдвоём! Сказали, что из квартиры выкинут, если сдам его в приют!

– Всегда удивлялся, как таких тварей земля носит? Ты мать его родная! – Михаил скрипел зубами.

– Мне восемнадцать лет тогда было! Школа за плечами, родителей нет, жила на деньги бабки с

дедом! Зачем мне ребёнок, ещё и от гомика! – Махова визжала, нервно размахивая руками.

– Почему сразу к Глебу не пришла? Чего ты ждала?

– Бабка запретила! Сказала, что только проблем оберусь, если к богатому сунусь!

– Ты совсем дура? – поинтересовался мужчина, теряющий всякое терпение. – Что ж ты теперь

захотела?

– Бабка помрёт скоро, куда я этого дену? Она сказала, что и с того света меня достанет, если в

детдом его отдам!

– И ты веришь в эту чушь?

– Вы старуху мою просто не знаете! Она и деда со свету сжила! – Светлана обхватила себя руками

и начала качаться из стороны в сторону. В лихорадочно блестящих глазах наблюдалось полное

безумие.

– И чего ты хочешь? Ты ведь понимаешь, что мы экспертизу проведём. Лучше сразу признайся, если ребёнок не от Глеба.

– Проводите. Его это выродок!

– Ты о сыне своём говоришь! Ты хоть имя его знаешь? – Савкин снова вскрикнул.

– Артёмом зовут. В свидетельстве так написано, – девушка достала из потрёпанной сумки

документы и подвинула их к Михаилу. Он пристально изучал бумаги и справки, то и дело

посматривая на малыша, забившегося от криков в угол возле батареи. Карие испуганные глаза

слезились, ресницы подрагивали, а губы продолжали шевелиться, и мужчина уловил лишь одно

невнятное лепетание «баба».

– Значит так. Ты ведь не бабкиного проклятья боишься? Девочка, я тебя насквозь вижу. Чего ты

хочешь?

Махова замялась, но потом резко вскинула голову и чётко произнесла:

– Денег. Это ваш сынок наследил. Я своё промаялась, когда девять месяцев таскала его в брюхе, а

потом в роддоме корчилась. Моральный ущерб.

– А ты наглая. Жестокая, сумасшедшая дрянь, – Савкин поморщился брезгливо. Глаза и родинка

на виске, точно такие же, как у его жены и сына, могли рассеять сомнения, но для мужчины внешние

признаки схожести никогда не были фактическими доказательствами, поэтому экспертиза, по его

мнению, должна быть проведена.

– Какая есть! Жизнь такой сделала!

– А, может, ещё кое-что другое, а не жизнь? Ты на себя посмотри! Тебе лечиться надо, девочка!

– Не ваше дело! – Света ещё больше занервничала.

– Слушай сюда. Сына твоего я оставлю у себя до результатов анализов. Если обманула, туго тебе

придётся. Если нет, ребёнка заберу, подпишешь все документы, откажешься от опеки и только тогда, когда тебя ничего не будет связывать с Артёмом, получишь свои бабки. Поняла?

– А сколько? – глаза жадно заблестели, и Михаил с трудом подавил желание впервые ударить

женщину.

– А за сколько ты родного ребёнка продать хотела? Сколько дам, столько и возьмёшь. Не советую

торговаться. По сравнению со мной, твоя бабка тебе сущим ангелом покажется.

– Вы…

– Не перебивай старших, соплячка. В какой больнице старушка лежит?

– В девятой.

– Через полторы недели позвонишь мне, – мужчина поднялся и протянул Маховой визитку. —

Свободна, не задерживаю.

Опустив голову, она выскочила из кухни и хлопнула входной дверью.

___

Аня не могла добиться от Глеба ни слова. Он молча докуривал уже третью сигарету, глядя на

прохожих внизу.

– Савкин, хватит! – рыжая с трудом вырвала у него пачку. Он лишь усмехнулся, выбросил в окно

окурок и вышел с балкона. Две пары глаз, в которых читался немой вопрос «Что за херня?»

вперились в него с кресла, а Валеева дышала в спину. Шатен проигнорировал всех троих и лёг на

диван, уставившись в потолок. Из кухни доносились крики, а потом хлопнула входная дверь, и всё

стихло. Через несколько минут в гостиную вошёл Михаил Андреевич.

– Глеб, он забился в угол и не хочет подходить ко мне. Я не могу вытащить его.

Все, кроме студента, теперь уставились на Савкина-старшего.

– Что происходит? – Аня первой подала голос.

– Без пол-литра не разберёшься, Анютка, – мужчина всегда называл её так ласково, он и

относился к ней, как к дочери, с того дня, как Глеб познакомил их.

– Кто она такая? Странная какая-то… – рыжая посмотрела на друга, который продолжал изучать

потолок.

– Глеб! Встал и пошёл на кухню! – зарычал Михаил. – Твою дивизию, это, может быть, твой

сын, в конце концов!

Максим едва не рухнул с подлокотника, Антон подскочил, а Валеева открыла рот, но так и не

смогла произнести ни слова. Не сговариваясь, все трое кинулись к двери, чуть не сбив мужчину.

Артём вцепился маленькими пальчиками в батарею, сжался и плакал навзрыд, зовя свою бабушку.

Для ребёнка она была единственным человеком, обращающимся с ним по-доброму. Деда он не

помнил, а тётя, которая привела его сюда, всегда кричала и била его. И сейчас она снова кричала на

большого дядю, а он на неё. Мальчику было страшно, и только бабушка всегда успокаивала его, гладила по голове и давала вкусные конфеты, вздыхая и говоря о какой-то маме. Мама? Кто это? Что

это такое? Незнакомые люди подбежали к нему, они звали его, протягивали руки. Кто они? Что им

нужно? Они будут бить его, как все те дяденьки, которых приводила злая тётя, когда бабушки не

было дома?

Артём кричал, брыкался, цеплялся за батарею, пытаясь вырваться от Максима, первым решившегося

вытащить ребёнка из угла. Испуганный мальчик укусил его за руку, и парень отступился, тихо

матерясь. Аня думала, что к девушке дитя будет более расположено, доверится, но не угадала – из-

за своей непутёвой мамаши он панически боялся молодых женщин.

Когда Михаил влетел на кухню, услышав истошные вопли возможного внука и мат рыжего, то

увидел, как брат с сестрой спорили, как лучше подойти к малышу, отчаянно жестикулируя, а

неизвестный ему пацан, опустившись на колени, подполз к ребёнку.

– И чего ты так орёшь? – Антон улыбнулся, усаживаясь рядом с мальчиком. – Ты же не девочка, чтобы плакать. Только девчонки ревут, потому что они глупые. И кусаются только они. Мужчины не

должны себя так вести, а ты ведь мужчина. Маленький ещё, но мужчина.

Артём с осторожностью смотрел на скрючившегося дядю с добрыми красивыми глазами, улыбающегося ему. Ему только бабушка так ласково улыбалась.

– Баба,– пролепетал ребёнок, всхлипывая.

– Баба? Хочешь к бабушке? – Тимошин аккуратно протянул руку и потрепал мальчика по

волосам. – Если ты будешь тут сидеть и плакать, то мы не сможем поехать к бабушке. Ты ведь

хочешь к ней?

– Баба.

– Вот видишь? Я отведу тебя к бабушке, она ждёт тебя, а ты нюни развесил, как девчонка. Бабушка

расстроится.

Малыш потёр грязными ладошками мокрые от слёз щёки и уставился на школьника более

доверчиво.

– Пойдём? Бабушка скучает по тебе, – Антон встал и осторожно поднял ребёнка на руки. Тот тут

же вцепился в футболку и крепко прижался к нему.

Повернувшись, Тимошин увидел обалдевшие взгляды рыжих, отца Глеба и самого шатена, всё же

появившегося на пороге.

– Кто же ты, парень? – Савкин-старший подошёл к старшекласснику, протягивая руку.

– Антон. Я ученик Анны Сергеевны, – пожав крепкую ладонь, он удерживал Артёма свободной

рукой.

– Анюткин? А я подумал, что ты с сыном моим… того…

– Нет, – блондин обнял мальчика двумя руками. – Нам надо к его бабушке.

– Чёрт, в больнице она, – Савкин-старший лихорадочно думал, потирая переносицу пальцами.

– Я обещал ему, – Тимошин говорил твёрдым голосом. – Я не знаю, что тут у вас происходит, да

и не хочу знать. Но я обещал. Я не бросаю слов на ветер.

– Какой, а! – посмеялся мужчина. – Так, даже если я смогу получить разрешение на посещение

сегодня, нас всех однозначно не пустят. Поедем с Антоном, потому что мальчишка от него не

отлепится теперь, а мне надо с этой бабушкой поговорить.

– А мне что делать? – впервые за всё это время Глеб подал голос.

– Тебе? – Михаил с раздражением посмотрел на сына. – Советую подумать обо всём этом.

Возможно, это твой ребёнок. Если это так, то он останется с нами. Будь готов. Ты ведь помнишь своё

обещание? Ты, конечно, достаточно взрослый и умный парень, я горжусь тобой, но пора становиться

мужчиной. В понедельник сдашь анализы на экспертизу, – Савкин-старший пропустил Антона с

мальчиком вперёд и вышел следом.

– Глеб? – Аня толкнула его в плечо. – Что, бля, происходит?

– Мне доклад сделать надо. Роман Владимирович просил, – студент продолжал смотреть

стеклянными глазами в пустоту.

– Твою мать! – Валеева залепила ему пощёчину. – Очнись уже, придурок!

– Нюта, мне выпить надо, – шатен потёр ушибленную щёку. – Очень надо.

– Всё! Успокоились. Поехали куда-нибудь. А ты, извращенец, нам всё расскажешь! Или, клянусь, я

тебе снова фэйс подправлю! – Макс кивнул парочке на выход. – Хрень какая-то.

***

О чём думал Антон, сидя на заднем сиденье машины Михаила Андреевича с прижавшимся к нему

ребёнком, шепчущим только одно слово «баба», как молитву? О том, что он не должен был оказаться

здесь, о том, что мог бы сейчас развлекаться где-то с друзьями. За неполные сутки он влез в чужую

жизнь, не относящуюся к нему никаким боком. Только обещание, данное маленькому мальчику, сейчас не давало ему попросить остановить машину и выйти.

– Михаил, расскажите мне всё. Раз уж я сейчас здесь, я имею право знать.

– Конечно. Я понимаю тебя. Извини, что тебя втянули, и спасибо за помощь.

– Я хочу услышать вразумительный ответ.

– Да...

Михаил долго ругался с женщиной из приёмного покоя, объясняющей ему о часах посещения.

Потом он уговаривал, упрашивал, угрожал, а в итоге просто сунул ей тысячную купюру в карман

халата и получил снисходительную улыбку и тихое: «Только быстро». Много ли надо человеку? К

чему были эти разговоры о порядках и правилах? Можно было сразу сказать, что и сколько стоит, и

не тратить время и нервы.

В палате оказалось несколько человек, но по радостному воплю Артёма, Савкин-старший и

Тимошин быстро определили, что та самая «баба», это иссушенная старушка, лежащая на койке

возле окна. Она открыла глаза и долго не могла сфокусировать взгляд. Мальчик рвался к ней, и

Антон поставил его на пол.

– Баба!

– Тёмушка? – женщина недоверчиво посмотрела на него, но тут же на её лице появилась улыбка.

– Внучек, родненький!

Малыш пытался влезть к ней на кровать, тёрся головой о сухую ладонь, поглаживающую его по

щеке.

– Кто вы? – прабабушка ребёнка перевела взгляд на посетителей.

– Я, возможно, дед этого мальчугана. А это, – Михаил кивнул в сторону Тимошина, – друг его

отца.

– А сам же отец где? – женщина закашлялась.

– Он не мог приехать.

– Как вы здесь оказались?

– Ваша внучка сегодня пришла…

– Не продолжай, милок, – старушка прервала Савкина. – Что теперь делать думаешь? А сын твой

чего об этом говорит?

– Мы хотим получить подтверждение и забрать мальчика, – мужчина присел на тумбочку возле

кровати, а Антон остался стоять у двери, чувствуя на себе любопытные взгляды больных

пенсионерок, находящихся в палате.

– Подтверждение? Справедливо, понимаю. Только вот, что будешь делать, если не кровным

придётся? Забудешь, будто не было ничего? – выцветшие глаза сощурились.

– Вряд ли смогу забыть, – Михаил покачал головой. – Но вы должны понимать, что я не отвечаю

за чужого ребёнка. Могу помочь чем-то, но не больше.

– А он всем чужой. Даже матери родной. И тебе чужим останется, даже если подтверждение своё

получишь, – женщина потрепала пальцами торчащие в стороны волосы Артёма.

– Нет. Если мой сын является его отцом, мальчик получит нашу фамилию и всё, что мы сможем

дать ему, – Савкин говорил твёрдо.

– А ему не надо ничего. Его любить надо.

– И это тоже, поверьте. Я мечтал о внуках.

– Чего ж сынка не попросил?

– Просил, но... не имеет это значения. Мне забрать Артёма надо, а он в истерике бьётся, никого, кроме вас, видеть не хочет. Только паренька вот этого ещё, – мужчина кивнул на молчавшего

школьника.

– И что ты с ним делать будешь? – старушка поджала губы.

– Результаты анализов будут лишь через неделю, не раньше. За это время ваша внучка, простите, забьёт его или выкинет на улицу. Не беспокойтесь, я не причиню ему вреда. Я слово даю. Я каждый

день его к вам приводить буду.

– Стара я, осталось мне немного, – прошептала бабулька. – Уйти с миром хочу, зная, что он без

куска хлеба не останется.

– А вот это, – Тимошин сделал несколько шагов к постели и присел на корточки возле головы

женщины, задев плечом колено Михаила и прижав к себе Артёма, стоящего рядом, – это я вам

обещаю. Если он не окажется внуком этого человека, я слово даю, что он не пропадёт.

– Не разбрасывайся словами, мальчик. Никогда не разбрасывайся.

– А я не разбрасываюсь. Я не говорю, что возьму его себе, я сам только школу заканчиваю. Но я

могу дать слово, что он не пропадёт.

– Добрый ты, но молодой ещё, глупый, – старуха тепло улыбнулась. – Тёмочка! – она погладила

мальчика по волосам. – Баба устала и спать хочет, ты ко мне завтра придёшь с этими дядями.

Слушайся их, родной, они хорошие.

Ребёнок моргнул несколько раз.

– Баба.

– Иди, мой хороший, бабушка устала.

Поцеловав правнука в лоб, она с трудом помахала ему, когда Антон выносил его на руках из палаты, и повернулась к Михаилу:

– Родители Светкины загнулись давно, пили они беспробудно. Я помру, квартира ей достанется, она от Артёмки тут же избавится.

– Не беспокойтесь. Я слово дал.

– Если он твой внук. А если нет?

– Вы ведь слышали, что парнишка сказал? – Савкин улыбнулся. – Он слово своё держит, да и я

не смогу просто так забыть, поверьте. Я поговорю с вашим лечащим врачом, быть может, нужны

какие-то дополнительные средства.

– Нет. Я тебе сказала, что мне нужно.

– До свидания.

– Ступай.

– И сколько вы собираетесь заплатить его матери? – уже в машине спросил Антон.

– Ни копейки.

– Как? Вы же сами сказали, что она требовала денег!

– Послушай, он человек, живой человек, возможно, мой внук… Я покупать его должен? А она

никуда не денется. Подпишет все бумажки, какие я скажу. Если начнёт ломаться, я просто заявлю на

неё за жестокое обращение. Как думаешь, кому поверят, человеку со связями, являющимся

родственником ребёнка, или наркоманке, которая не в состоянии ничего дать ему? Таких лишают

родительских прав. Я всё равно заберу его.

– Он не вещь, – Тимошин крепче обнял Артёма. – Вы говорите о нём, как о своей собственности.

Чем вы лучше его матери?

– Ты не прав, – Михаил покачал головой. – Я не дам этой твари издеваться над моим внуком. А

если он не сын Глеба, я всё равно не оставлю его. Поверь, лучше приют, чем такая мамаша.

– Вы не хотите узнать, что думает обо всём этом ваш сын? Может, ему вообще не надо ничего. Вы

видели его лицо?

– Антон, когда-то Глеб дал мне слово. Он не нарушит его.

– Это ребёнок! Его любить надо, а не держать при себе из-за данного слова! – школьник злился.

– Успокойся. Он будет любим. Мной точно.

– Если он ваш внук.

– И если нет. Не торопи меня. Пойми, не всё так просто, слишком неожиданно, нужно многое

обмозговать. Ты юн и горяч, максимализм так и прёт, – Савкин-старший припарковался возле

Торгового Комплекса.

– Чёрт, куда я попал? – простонал Тимошин, откинув голову назад.

– Я бы хотел узнать, как ты вообще оказался в квартире у Глеба. Но сначала купим Артёму одежду

какую-нибудь. То тряпьё, что на нём надето, нужно выбросить. Чёрт знает, сколько мамаша не

стирала это.

– Я расскажу. И покормить его надо. Сомневаюсь, что та девушка следила за его питанием, —

Антон вышел из машины, держа на руках мальчика.

***

– Вот так вот, – Глеб махнул стопку водки и посмотрел на Аню, глаза которой расширялись всё

больше по ходу повествования.

– Извращенец, да ты мужик, – похлопал парня по плечу Макс, сидевший с другой стороны.

– Смешно.

– Слушай, если это твой сын, что делать будешь? – Валеева сжала ладонь друга.

– Не знаю, Нют, не знаю. Пойми ты, я никак не могу осознать происходящее.

– Успокойся, я понимаю, успокойся. Но, если это правда, то твоя жизнь изменится.

– Знаю. Я не хочу сейчас думать об этом. Пожалуйста, давай не будем пока? У меня голова лопнет

вот-вот.

– Конечно, Савушка, как скажешь, – рыжая улыбнулась, но в голове у неё творился хаос.

Макс пытался расшевелить обоих, травил анекдоты, рассказывал нелепые истории, но и у него в

мозгу копошились мысли о маленьком мальчике.

***

– Мда, весело ты время провёл, – Михаил смеялся, слушая историю Антона, точнее, события

одного дня. Конечно, старшеклассник упустил некоторые подробности ночи. Незачем мужчине знать

это.

Артём мирно посапывал на коленях Тимошина, которому с трудом удалось впихнуть в ребёнка

булочку и сок. Мальчик стеснялся, отворачивался, но всё-таки сдался и теперь, довольный, видел

какие-то свои детские сны.

– Да уж. А я считал, что моя жизнь и так весела.

– Много на тебя навалилось. Спасибо, что согласился помочь, – Савкин-старший мягко

улыбнулся.

– Ерунда. Я побуду с ним, пока вы будете разговаривать с женой.

– Мне бы ещё позвонить в больницу. Не могу я так бабку его бросить.

– Понимаю, – Антон посмотрел в окно. Они подъезжали к небольшому коттеджу. Никаких понтов

– простенько, но со вкусом.

– Выходи, я в гараж загоню.

– Ага, – школьник осторожно вынес спящего ребёнка из машины и встал возле ворот, дожидаясь.

– Проходи, Алиса тебя не съест! – крикнул в окно Михаил, въезжая в гараж.

Тимошин скользнул во двор, прошёл по тропинке, выложенной плиткой, к крыльцу и остановился.

Дверь резко распахнулась. На пороге стояла красивая женщина с карими глазами и тёмными

волосами.

– Вы с Мишей? – она удивлённо изогнула бровь.

– Эээ... да…

– Алис! – Савкин-старший вышел из-за дома.

– Ой, я услышала, что ты подъезжаешь, открыла, а тут вот… мальчик с ребёнком, – женщина как-

то неуверенно смотрела на мужа.

– Я всё объясню. Проходите все в дом.

***

Максим вместе с таксистом затолкали на заднее сиденье два пьяных тела. Рыжик проклинал

старшего брата своего отца за то, что тот не заделал мальчика. Можно было бы по морде дать в

случае чего, а бить девушку не в его правилах, хотя Аня иногда злила. Вот и сейчас хотелось дать ей

хорошенькую затрещину и прибить её дружка-извращенца.

– Куда? – шофёр уселся за руль.

– На Птичку, – Макс разумно решил спихнуть парочку в Анину квартиру, пусть с утра сами

разбираются.

Глеб ещё пытался доползти до лифта самостоятельно, спотыкаясь и падая, но Валеева безжизненно

висела на руках брата, мыча какую-то ерунду.

Кое-как отыскав ключи в сумке сестры, Макс втолкнул этих двоих в коридор, бросил связку на

тумбочку под зеркалом и вышел, захлопнув за собой дверь. Оставаться с ними он не намеревался, потому что его уже час ждала красивая девушка в одном кафе.

***

– Да, мам? – Антон прижал трубку к уху, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить ребёнка, свернувшегося калачиком на диване в просторной гостиной.

– Где ты шатаешься?

– Я у друга ночевал.

– Мог бы позвонить, – упрекнула мать.

– Да ладно тебе. Я скоро приеду. Всё, пока, – сбросив вызов, Тимошин откинулся на спинку

кресла, в котором сидел, и прикрыл глаза. Устал. Просто вымотался.

– Антон? – тёплая ладонь коснулась его щеки, и он резко открыл глаза.

– Вы уснули, – жена Михаила Андреевича улыбнулась. – Может быть, кофе? Или поужинаете с

нами?

– Нет, что вы. Мне нужно домой, – старшеклассник поднялся. – А где Артём? – он огляделся по

сторонам.

– Я искупала его и отнесла в одну из спален на втором этаже. Мальчику надо отдохнуть.

– Мне пора, простите. Где Михаил?

– В кабинете, пройдите туда, – женщина показала рукой на светлую дверь возле лестницы.

– Спасибо.

Тимошин постучал и, не дожидаясь ответа, вошёл. Светлые стены, заваленный бумагами стол, два

больших кресла перед ним и компьютер, за которым сидел хозяин дома.

– Алиса сказала, что ты уснул, я не стал будить. Садись.

Школьник помотал головой.

– Я попрощаться. Мне пора домой.

– Позволь, я отвезу тебя? Ты ведь из-за нас мотался весь день, – Михаил Андреевич поднялся и

обошёл стол, встав рядом с парнем.

– Спасибо, не стоит. Я сам доберусь. Мне нужно подумать.

– Я благодарен тебе. Вот, – мужчина протянул визитку, – звони, ладно? Я обязан тебе.

– Ерунда, – Антон улыбнулся, взял со стола чистый лист и ручку, быстро написал свой номер и

отдал Михаилу. – И вы звоните, когда в больницу соберётесь. Да и вообще. Я не хочу оставаться в

стороне.

– Конечно. Я провожу тебя.

Они вышли из дома, обменялись рукопожатиями, и Тимошин быстро пошёл вдоль дороги. Он бывал

в этом районе раньше и помнил, что где-то рядом должна была быть автобусная остановка.

Глава 7

Максим выскочил из маршрутки и понёсся по тротуару, наталкиваясь на прохожих. Из-за чокнутой

парочки он жутко опаздывал. Вообще, девушкам должно задерживаться, хоть бы из вредности и

минут на пять, но это же традиция. А тут он, девятнадцатилетний парень, которого больше часа ждёт

очередная его пассия. Валеев не считал себя красавцем: рыжие, вечно торчащие в разные стороны

волосы, бледные веснушки на щеках, начинающие ярко гореть на обжигаемой солнцем коже.

Загорать, как все нормальные люди, он не мог, потому что тут же становился красным, как рак, а

потом мучился от жжения и с ужасом наблюдал за отслаивающейся кожицей. Его сестра, в отличие

от него, обладала прекрасно принимающей солнце кожей, да и веснушки её лицо не посетили.

Богатырским телосложением Макс не отличался, равно как и высоким ростом. Самый обычный, повыше сестры, не широкоплечий и не накачанный, но и не тощий глист костлявый. Усердное

посещение тренажёрного зала давало о себе знать: крепкий, не особо рельефный живот, сильные

руки и подтянутая фигура в общем. Недостатки его внешности с лихвой покрывало чувство юмора, природное обаяние и развитый интеллект, который он включал лишь в той компании, где его

поймут. Глупо пытаться блеснуть сообразительностью в окружении идиотов-дружков, которые

элементарно не поймут, о чём речь. С ними можно было покутить и вляпаться куда-то, а потом

буянить в отделении и получать разносы от родителей после очередного звонка им из полиции с

просьбой забрать их ненормального взрослого сыночка. А вот с сестрой и с её противным другом-

извращенцем всегда можно было развести дискуссию о чём-нибудь этаком и даже поспорить. Нет, он ещё помнил ту вечеринку пару лет назад, на которую его потащила Аня, чтобы познакомить с

каким-то замечательным человеком. Пьяная толпа, громкая музыка, хохот, визги и неожиданное

появление хозяина квартиры из ванной, шатающегося, дебильно улыбающегося и стреляющего

карими глазами в сторону Макса. Уже через десять минут офигевшего Валеева прижали к дивану, облапали в районе груди, нашёптывая почему-то на ухо: «Нюта, прелесть моя», попытались

поцеловать, но парень, придя в себя, спихнул тушку Савкина на пол и порядочно отпинал, забыв от

злости, что лежачих не бьют, а только добивают. Он хорошенько приложил Глеба лицом об пол, даже по-бабски подёргал за волосы, хотел ещё в рожу плюнуть, но передумал. Окружающие

истерически ржали, все, включая его драгоценную сестричку, порядком выпившую и восседающую

на коленях какого-то смазливого ушлёпка. Максим обиделся на весь свет ровно на пять минут, а

потом, выхлебав пару бутылок пива, веселился с грудастой блондинкой, утащив её на балкон.

Савкин, оклемавшись, уже вроде и не помнил, что произошло, но созерцание себя в зеркале с утра и

щебетание злорадствующей Ани напомнили события вечера. Он неловко извинялся потом перед

братом подруги, Макс для приличия поломался, поворчал, а потом простил, только случая не

упускал, чтобы поглумиться и хоть как-то задеть Глеба при очередной встрече. Это уже врождённая

вредность, присущая, кажется, всем рыжим и конопатым.

Максим в очередной раз столкнулся с кем-то и резко остановился. Худенькая девушка сидела на

асфальте, потирая ушибленное колено.

– Прости, – рыжик протянул руку и рывком поднял её на ноги.

– Всё в порядке, – тихий голос не укрыл от парня всхлипа.

– Чёрт. Больно?

– Нет, всё хорошо, – она обошла его и, опустив голову, побрела дальше, глядя вниз.

– Стой! – Макс рванул назад и схватил девчонку за тонкое запястье. Та вздрогнула от

неожиданности и обернулась. Дрожащие ресницы, зарёванные покрасневшие глаза, алеющий след на

щеке. Она испуганно смотрела на него, пытаясь выдернуть руку.

– Что вам нужно?

– Ты чего? Так больно ударилась? Прости, я просто очень спешил, – Валеев не разжимал пальцев.

– Вы не виноваты, всё в порядке, – русая чёлка упала на глаза, закрывая их от собеседника.

– Но ты плачешь.

– Вы не при чём, – она снова дёрнулась и, освободившись, быстро пошла прочь.

– Да стой ты уже! – Макс схватил её за плечи, резко развернул к себе и обнял. – Куда ты

бежишь? Что с тобой случилось? – он и сам не понимал, почему просто не оставит в покое

девчонку, как она того просит.

– Пустите меня. Пустите! – она начала брыкаться в попытках вылезти из крепких объятий.

– Пока не расскажешь, в чём дело, не отпущу, – он мягко улыбнулся. – Пойдём со мной.

– Куда? – пухлые губы задрожали, и по щеке побежала прозрачная слеза.

– Гулять, – Макс крепко сжал её ладонь в своей и потянул к ближайшему парку. И плевать, что

его ждут в кафе и теперь не дождутся, плевать, что он совсем не знает эту девчонку со спутавшимися