Текст книги "Училка недобитая (СИ)"
Автор книги: Ольга Анафест
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Глава 1
– Валеева! Ты глухая? Валеева! – пожилой преподаватель орал на всю аудиторию, пытаясь
привлечь внимание одной нерадивой студентки, мечтательно изучающей пейзаж за окном.
Сидящий рядом с ней высокий парень, подтолкнув девушку в бок, кивнул на мужчину.
– Валеева!
– Да, Роман Владимирович?
– У тебя совесть есть? Я тут твою судьбу решаю!
– А что такое?
– Что такое? Кое-кто забыл, что катался в горах на лыжах, когда остальные проходили практику?
– Нет, я помню, да, – студентка заметно напряглась и сжала руку соседа по парте.
– Пора отрабатывать! Ты потеряла возможность самостоятельно выбрать школу! Завтра я дам тебе
направление. Две недели, поняла? Две недели! И только попробуй провалить мой экзамен! Как
хочешь, так и совмещай практику с подготовкой! – преподаватель не сбавлял тон, оглушая
третьекурсников своим басом.
– Тимошину бы в оперу, а не в преподаватели, – прошептал, посмеиваясь, сосед Валеевой.
Она только кивнула в ответ и крепче сжала пальцы на его руке. А несостоявшийся мэтр до
окончания пары возмущался и проклинал тот день, когда порог университета, в котором ему
посчастливилось читать лекции о методиках преподавания литературы, переступила внучка его
старого друга Петра Александровича Валеева.
Можно подумать, она сама с удовольствием поступила на филологический факультет 3 года назад!
Разве Аню кто-то спрашивал? Нет, дед, конечно, предлагал ей пойти по его стопам и стать великим
физиком, но с Ньютоном и Эйнштейном у девушки ещё со школы не сложилось. Простое условие: идёшь на педагога, продолжая семейную традицию, – получаешь отдельную жилплощадь на
двадцатилетие. И как тут отказаться и не забыть о юношеской мечте стать певицей? Мысли о сцене
пришлось засунуть в дальний уголок подсознания и старательно готовиться к ЕГЭ, чтобы поступить
на бюджет, так как это тоже было частью сделки с дедом. Пётр Александрович и его супруга Нина
Ивановна взяли воспитание внучки на себя, потому что её родители-археологи месяцами пропадали
в экспедициях, ковыряясь в очередных древних развалинах и расщелинах. Семейные традиции —
святое. Эту истину Ане Валеевой вбивали в голову вместе с информацией из различных
энциклопедий с самого детства. Семья потомственных педагогов и учёных не может «выпустить» из-
под своего крыла певичку с сомнительным образованием и туманным будущим на эстрадном
поприще. У деда, конечно, большой дом, который он построил собственными руками вместе с
Аниным отцом, но свобода так заманчива. Не нужно перелазить через забор глубокой ночью и
шикать на собаку, чтобы не лаяла спросонья, поднимая всю семью на уши, когда возвращаешься в
нетрезвом виде из клуба; можно разбрасывать свои вещи и приводить друзей, устраивая шумные
вечеринки, обклеить стены плакатами, а не наблюдать картины известных художников, слушать
любимую музыку без вечного ворчания бабушки-историка о том, что «петухи на деревне чище
кукарекают». А кто мешает получить выбранную семьёй профессию, а потом закончить второе
высшее по собственному желанию? Оканчивая школу, Аня руководствовалась именно этим. Уже год
она являлась обладательницей маленькой двушки в подмосковных Люберцах и пыталась хоть
немного полюбить осваиваемую профессию. Но этой любви очень мешал Тимошин Роман
Владимирович, отбивая у студентки малейшее желание быть учителем. Этот грозный пожилой
мужчина часто бывал в доме Валеевых, он и посоветовал Петру Александровичу, своему старинному
другу, отправить Аню именно в тот университет, где преподаёт уже много лет. Первые два года он
лишь изредка сталкивался с девушкой в коридорах и ободряюще подмигивал. Прочитав
вступительную лекцию в её группе на 3 курсе, которую она благополучно проспала на последней
парте, он усомнился в правильности своего совета, некогда данного деду студентки. С каждой парой
Тимошин всё больше убеждался в том, что Ане не место в этом университете, по крайней мере, не на
филологическом факультете. Нет, она выполняла задания, сдавала в срок рефераты, прочитывала
книги, которые требовались к экзаменам, но она не показывала ни малейшего желания учиться. Из-
под палки, по необходимости, ожидая, когда это всё закончится. Роман Владимирович никогда не
любил студентов, поступивших по непонятным причинам и занимающих чужие места, которые
могли бы занять люди, действительно любящие преподавательство и стремящиеся узнать новое. Как
можно работать со студентом, который кивает, соглашаясь с преподавателем, но в глазах абсолютная
пустота, и выдаёт он зазубренную накануне информацию, не вникая в её смысл?
Рядом с Валеевой всегда был Глеб Савкин – один из лучших студентов университета. Юноша, подающий большие надежды, любимец всего преподавательского состава, умница, красавец, спортсмен, гордость наставников. Первокурсницы, завидев в коридоре высокого стройного
кареглазого шатена, томно вздыхали и выставляли имеющиеся прелести напоказ. Девушки
повзрослее и пораскрепощённее были настойчивее и наперебой приглашали его на свидания.
Студентки старших курсов завистливо косились на его одногруппниц, имеющих возможность
находиться рядом с кумиром ежедневно. А Валееву ненавидела вся женская половина университета, влюблённая в парня, за непозволительную близость к Савкину. Никто не мог понять, что связало
этих двоих, таких разных и совершенно не подходящих друг другу людей. Неприступный
обворожительный красавец с прекрасными манерами и светлым умом и тощая рыжеволосая оторва с
отвратительным характером и подзаборными повадками.
Тимошин сам был очарован даровитым студентом и не упускал возможности поставить его в
пример остальным, особенно внучке Петра Александровича. Аня лишь фыркала, с трудом
отсиживала пару и, схватив Глеба за руку, волокла его на улицу, вытаскивая на ходу сигареты.
Вот и сейчас, едва прозвенел звонок, Валеева потянула парня на выход, бросив недобрый взгляд на
преподавателя. Если бы не уговор, ноги бы её не было на пороге этого вуза, она бы уже покоряла
сцены нашей необъятной страны, а, может, и Европы. Мечты, мечты, мечты. Квартира всё ещё
принадлежит деду, и перепишет он её на внучку лишь после того, как она получит диплом. К
счастью, он не требовал отличия и вообще не заглядывал в её зачётку, жалея собственные нервы.
Снова оказаться под опекой бабушки совсем не хотелось, поэтому Аня старательно зубрила всё, что
нормальные студенты усваивали на лекциях, только накануне экзаменов, чтобы вдруг не забыть.
Если литература давалась ей довольно просто, то лингвистика оставляла желать лучшего. Школьная
программа слишком отличается от университетской, а когда нет интереса и желания, то вообще
впору вешаться. Несчастные взгляды, нервно дрожащие пальцы, попытки пустить слезу, и оценка
«удовлетворительно» в зачётке даёт пропуск на следующий экзамен. И только Тимошин не
покупался на все ухищрения студентки. Никаких поблажек по знакомству, никаких уступок, жёсткие
требования и постоянные замечания. Лишь раз он дал слабину под напором своего друга, возжелавшего отправить внучку отдохнуть именно тогда, когда остальные проходили практику.
Методист, а по совместительству, зам. декана, не смог отказать Петру Александровичу, но быстро
придумал, как отыграется на нелюбимой студентке. Он заранее выбрал школу, в которой учился его
собственный внук, ещё и время подобрал – конец года, подготовка к ЕГЭ, факультативы. Самая
напряжёнка и у учеников, и у учителей. И вот в это пекло он решил впихнуть Аню Валееву, чтобы
жизнь ей простой не казалась. Не будет же она всегда выезжать на шее деда. Современные
старшеклассники, по мнению Тимошина, должны быстро спустить практикантку с небес на землю.
То, что она не собирается покидать стены университета, он понял, поэтому теперь хотел, если не
привить любовь к преподавательству, то хотя бы ответственности научить, потому что в ней был
потенциал, удачно скрываемый за маской безразличия и показной глупости. Ей бы лень свою
перебороть, тогда выйдет прекрасный учитель.
– Савушка, как ты практику сдал, а? – Аня нервно теребила в пальцах сигарету, прислонившись
спиной к прохладной кирпичной стене ненавистного здания, где ей приходилось учиться уже почти
три года.
– Я сто раз уже тебе говорил! – Глеб недовольно поморщился, когда лёгкий ветерок, направил
дым ему в лицо. – Я договорился с директором школы, которую сам закончил. Знаешь ли, мои
успехи и полученные медали на олимпиадах всё ещё помнят, так что… ну, ты понимаешь.
– Чёрт! Этот старый козёл обязательно сунет меня в какую-нибудь дыру с умственно отсталыми.
– Нют, единственная умственно отсталая для него – это ты. Может, попросишь его, чтобы
позволил самой школу выбрать?
– Ага. Какую? Где я училась? Да мне тогда практику до конца жизни не засчитают. В твоей школе
помнят медали, а в моей сорванные уроки и разбитые окна спортзала, – Валеева отбросила окурок в
сторону и зажмурилась, посмотрев на солнце.
– И кто в этом виноват? – Савкин приобнял девушку и вдохнул тонкий запах шампуня, уткнувшись носом в рыжие кудри.
– Глеб, меня твои фанатки сейчас испепелят, – она дёрнулась, но крепкие руки плотнее
сомкнулись на её талии.
– На костёр ведьму? – он хохотнул. – Нют, когда ты рядом, я могу отдохнуть от их настойчивых
ухаживаний. Достали за три года.
– А не проще рассказать правду?
– Больная? Они не отстанут, ещё активнее начнут напирать в попытке превратить гея в натурала.
Да и мужская половина универа подключится. Нет уж, спасибо. Меня всё устраивает, как сейчас, —
его шёпот не позволял никому, кроме собеседницы, услышать их разговор.
– Савушка, ты жуткий эгоист, – Аня задрала голову и чмокнула друга в подбородок под
возмущённый гул раскрашенных девиц, топчущихся в сторонке. – И почему выбор пал на меня?
– Ты особенная, Нютка. Нет в тебе бабской глупости. Дура ты, конечно, но не такая, как остальные,
– Савкин откровенно заржал и, ослабив хватку, понёсся в здание, чтобы не получить за «дуру» от
девицы со сверкающими зелёными глазами.
– Савкин, стой! – рыжая бестия летела за стремительно удаляющимся парнем по коридору. Резкое
столкновение с неожиданно появившейся из аудитории фигурой вынудило её прекратить
преследование, потому что из положения «лёжа» не так просто подняться.
– Валеева!
– Роман Владимирович?
– Нет, Иосиф Виссарионович! – рявкнул преподаватель.
– Почему? – кряхтя, Аня поднялась, потирая ушибленную пятую точку.
– Потому что я готов подписать приказ о твоём расстреле!
– Роман Владимирович, простите!
– Валеева! С завтрашнего дня настанут счастливые две недели для меня. Самые счастливые в моей
жизни! Знаешь, почему?
– Нет.
– Потому что я не увижу тебя! – Тимошин всунул в руки Ани несколько листов. – Твоя практика
начинается завтра в 9 утра. Заявление, адрес школы и даже темы уроков здесь. Радуйся, я выбрал
школу в твоём городе. Видишь, как я забочусь о своих студентах! Помогаю сэкономить на проезде!
Валеева с тоской и ненавистью смотрела в спину уходящего методиста. Когда он успел? За 20 минут
перерыва? Нет, Аня понимала, что этот старый садист продумал всё заранее.
– Нют? – материализовавшийся из ниоткуда Савкин сунул нос в документы. – М, хорошая
школа. У меня друг её закончил лет пять назад.
– Глеб, я тебя сейчас так ненавижу, что даже сил нет, чтобы дать пинка, – девушка устало
прикрыла глаза и уткнулась лбом в широкую грудь одногруппника.
– Это же хорошо! Не парься, рыжуня, я помогу, если очень трудно будет.
– Каким образом, а? Вряд ли меня пустят на уроки с сопровождением.
– Я помогу набросать планы уроков. Просто дай мне темы, я закончу до конца пар, а ты вечером
поищешь нужные материалы в сети и прочтёшь, что необходимо.
– Савушка, я тебя люблю, – Аня крепко обняла парня за талию.
– Прогресс! Минуту назад ты меня ненавидела, – засмеявшись, он подхватил её и, покружив, поставил обратно на пол.
– Дятел ты, – улыбнувшись, Валеева сунула документы в сумку и потянула Глеба в кабинет, где
их встретили свирепыми взглядами поклонницы юноши.
– Савкин, – шепнула рыжая, – если они порвут меня, я буду приходить к тебе в кошмарах с того
света.
– Ты и так посещаешь мои сны каждый день!
– Козёл!
– Зато красивый!
– Толку от твоей красоты? Мне точно ни кусочка не достанется, – фыркнув, Аня плюхнулась за
последнюю парту.
– Ну, если ты очень попросишь, – устроившись рядом, Глеб нашёптывал подруге на ухо, – или
вольёшь в меня ящик водки… Может, просто сделаешь операцию по смене пола?
– Ты такой мудак, Савушка!
– Как грубо. Ты же девушка, милая! – издевательский шёпот не умолкал.
– Пошёл ты в задницу!
– В чью? Ты нашла мне хорошенького мальчика?
– А-а-а, – Валеева стукнулась лбом о парту. – Заткнись, идиот.
– Нет, я умный. Идиотка у нас ты, – пожав плечами, парень притянул к себе Аню, обнимая. —
Рыжунь, была б ты парнем, я бы с тобой встречался.
– Ты бы меня трахнул разок и сделал вид, что мы не знакомы. Я тебя три года знаю. Не заливай.
– Ты бы стала исключением, бэби!
– Ага. Кого ты лечишь?
– Эх, хорошо, что ещё остались наивные люди!
– А ты пользуешься этим, засранец.
– Я просто люблю секс. Ты, кстати, в этом деле тоже не промах! – Глеб укусил девушку за ухо.
Эта показная страсть вызвала очередную волну возмущений в аудитории. Знали бы их
одногруппники, что на самом деле скрывает шёпот этой парочки, тискающейся на людях, не
поверили бы.
– Не лезь в мою постель!
– А я разве лезу? Да и ты не приглашаешь.
– Ой, а ты так расстроен этим фактом?
– Конечно! Все норовят затащить в койку, а ты игноришь!
– В отличие от них, я знаю, что ты голубее ясного неба, на себе испытала!
– Опять напоминаешь о былых промахах? – Глеб изображал вселенскую обиду, выпятив нижнюю
губу.
– Ты не в моём вкусе, – Аня нежно провела пальцем по выбритой щеке.
– Зараза рыжая, – улыбнувшись, он наклонился и мягко поцеловал её в висок, с наслаждением
прислушавшись к гневным воплям на первых партах, которые заткнул преподаватель современного
русского языка, появившийся в кабинете со звонком.
– Ненавижу русский, – вздохнула Валеева, устраивая голову на плече друга.
– Просто ты его не знаешь.
– Знаю!
– На уровне школьной программы? Не спорю.
– А мне для практики и этого достаточно. Получу диплом и забуду, как страшный сон.
– Посмотрим, – Глеб широко улыбнулся и потрепал девушку по волосам, запустив пятерню в
рыжую копну.
– План делай.
– А лекцию кто будет записывать?
– Савушка, прикалываешься? Оно тебе надо? Всё равно в зачётке будет стоять «отлично», как и
всегда.
– Надо поддерживать статус. Давай список.
Аня порылась в сумке и вытащила документы, разложив перед Глебом.
– Спаси меня, Савкин. Я тебя вечно любить буду, – заламывание рук и печальные глаза
одногруппницы не могли не рассмешить юношу.
– Валеева, ты отвратительна в своём унижении, – прыснув в кулак, он пробежал взглядом по
строчкам и стал быстро записывать что-то, погрузившись в себя.
Со звонком парочка торопливо пошла в столовую, чтобы успеть зацепить что-нибудь съестное.
Студенты действительно самые голодные люди. Это ежедневно подтверждала огромная очередь и
стремительно пустеющие подносы у буфетчицы. Кое-как пробившись за столик в самом углу, Аня и
Глеб наслаждались дешёвым растворимым кофе и слоёными булочками.
– Нют, у тебя будут десятые и одиннадцатые классы. Тимошин постарался, конечно. Но ты не
парься особо, там ведь повторение пройденного и подготовка к ЕГЭ. С литературой сложнее.
Придётся тебе вспомнить прочитанное в школе. Вот и всё, в принципе. Две недели пройдут быстро, не переживай, ты не успеешь сделать из учеников дебилов.
Аня подавилась булкой и закашлялась:
– Ты охренел, Савкин?!
– Рыжуня, не сердись. Я просто не люблю лицемерить, – он ласково погладил её по щеке, смахивая крошки. – Я всё равно люблю тебя.
– Ты урод моральный.
– Зато оболочка шикарная, – Глеб сверкнул белозубой улыбкой и подмигнул подруге.
– Козёл ты. Пойдём сегодня куда-нибудь?
– Хочешь в первый же день сразить учеников наповал запахом перегара и восхитить мешками под
глазами?
– Бля. Завтра пятница. Этот старый хрыч мог бы с понедельника меня отправить в чистилище.
– Прости, милая, но ты так достала бедного Владимировича, что он не может рядом с тобой
находиться ещё две пары, которые у нас завтра по расписанию. Мужику перерыв нужен, – Глеб
обжёгся горячим напитком и забавно выпятил губу, будто обиделся.
– Это он меня достал, – приблизившись, Аня провела языком по ожогу.
– Спасибо, дорогая, – очаровательно улыбнувшись, он склонил голову. – Эх, почему ты не
парень?
– Я даже рада этому. Ты не сможешь воспользоваться мной, как всеми своими мальчиками на ночь.
– Я ищу своего единственного.
– В море кандидатов?
– Ага.
– Оу, а я буду окружена толпой симпатичных старшеклассников.
– Нют, я на малолеток в узких штанишках и с длинными чёлками не засматриваюсь. Они же как
тёлки. Руки – спички, ноги – зубочистки. Хотел бы бабу, ты же понимаешь, нашёл бы.
– А каких же ты любишь? – Валеева перелезла на колени к другу.
– Мужик должен быть мужиком, а не недотёлкой.
– Но я видела тебя со сладкими мальчиками.
– За неимением лучшего.
– Савушка, тебе лишь бы присунуть куда-то.
– Да, детка. Весна, весна, – парень чмокнул одногруппницу в пухлые губы и помог подняться, вставая следом.
За их лобызаниями и тисканиями наблюдала вся столовая, включая преподавателей. Тимошин
кривился, будто ему вместо чая серной кислоты налили, а молоденькая англичанка, казалось, готова
была разреветься. Да, жизнь жестока. Савкину не составило труда влюбить в себя барышню
несколькими комплиментами и томными взглядами, чтобы спасти свою подругу на экзамене, отвлекая внимание на собственную персону и давая возможность Ане воспользоваться шпорами.
Экзамен сдан, комплименты, улыбки и взгляды прекращены, англичанка опечалена, но это жизнь.
Ради своей рыжей занозы Глеб готов на многое, потому что она стала его лучшей подругой, даже
другом, ведь половые различия в этих отношениях стёрлись давно.
– Ещё одна пара. Я умру, Глебушка, – Валеева скулила на ухо одногруппнику.
– Нют, успокойся. Я отвезу тебя домой и помогу выбрать одежду на завтра, хорошо?
– Савушка, я тебя обожаю!
– Смени пол и сможешь отблагодарить меня.
– Мудак.
– Овца.
Глава 2
– Что ты тут делаешь? – Аня устроилась на пассажирском сидении рядом с водителем, хлопнув
дверцей чёрной Бехи, далеко не последней модели.
– Радость моя, разве я мог позволить тебе в первый день ехать на маршрутке? – Глеб широко
улыбнулся и отметил про себя, что подруга, послушавшись его совета, надела строгую чёрную юбку
чуть выше колена и белую блузку со скромным вырезом. На стройных ногах красовались чёрные
туфли на высоком каблуке, а собранная в пучок на затылке рыжая грива придавала девушке некой
строгости и очарования.
– А пары?
– Первую отменили, расслабься. Шикарно выглядишь, бэби, – лёгкий поцелуй в щёку.
– Спасибо, родной.
Савкин жил в соседнем районе от одногруппницы, поэтому приезжали в университет и покидали его
они вместе. Конечно, он соврал по поводу первой пары, но просто не мог не поддержать девушку, зная, как она волнуется, хоть и скрывает это за улыбкой.
Подъехав к воротам школы, Глеб обнял Валееву за плечи:
– Детка, не бойся. Ты сильная. Они тебя не съедят.
– Савушка, лучше это чистилище, чем рожа Тимошина.
– Я заеду за тобой после уроков.
– Ты выучил моё расписание?
– В отличие от тебя, я его удосужился посмотреть. Ты подготовилась?
– Всё будет шоколадно, милый. Я их всех порву, – уверенно закивала Аня и, быстро поцеловав
парня в губы, вылетела из машины.
Он смотрел ей вслед, улыбаясь. Да, если бы она была парнем или он был натуралом, они бы стали
прекрасной парой. На первом курсе они пытались переспать. Теперь обоим смешно было вспоминать
ту вечеринку, посвящённую поступлению. Почти вся группа собралась в большой квартире Савкина.
Отец Глеба, весьма успешный бизнесмен, когда-то начавший, как многие в девяностые, с перегона
машин, вполне мог позволить себе купить сыну отдельную жилплощадь, являясь теперь
собственником нескольких автосервисов и известного автосалона. То, что отпрыск не желал идти по
стопам родителя, только радовало его. Гордость семьи – умный, спортивный, интеллигентный, обходительный, любимец прекрасной половины человечества. Чем не повод хвастнуть перед
знакомыми, чьи детки прожигали жизнь, проматывая родительские средства? Глеб, в отличие от них, никогда не брезговал физическим трудом. Ещё в школьные годы он подрабатывал на летних
каникулах выгульщиком собак, расклейщиком объявлений и даже продавцом женской косметики.
Трёхкомнатную квартиру парень заслуженно получил на своё совершеннолетие. Пусть не в лучшем
и не самом спокойном районе города, не в какой-нибудь новостройке, а в обыкновенной, неприметной девятиэтажке, но качественный ремонт превратил обшарпанную халупу в просторное, со вкусом обустроенное жильё.
Никто не идеален. Михаил Андреевич Савкин узнал это, навестив сына без предупреждения около
двух лет назад. Дверь ему открыл симпатичный парень, из одежды на котором было лишь полотенце, повязанное на бёдра. Сам Глеб выплыл из ванной с блаженной улыбочкой и замер, увидев отца.
Никаких скандалов, криков и драк, равно как и нежных объятий и радости в глазах. Сухой короткий
разговор, требование о наследнике со временем. Савкин-младший без раздумий согласился, в конце
концов, когда-то он спал с девушками, вешающимися на него лет с пятнадцати. Перебороть себя
один раз ему труда не составит, надо просто представить кого-то другого, сжать зубы и сделать своё
дело, чтобы папенька спокойно встретил старость, качая на руках внука или внучку. Матери
рассказали тут же. Алиса Анатольевна, красивая сорокалетняя женщина, нервным характером и
истеричностью никогда не отличалась, поэтому только сдержано улыбнулась, отметив, что
идеальных людей нет. Для самого Глеба его гомосексуальность не была чем-то шокирующим и
неожиданным. Уже в возрасте семнадцати лет он осознал свои предпочтения, поняв, что секс не
приносит никакого удовольствия, и заменил в своей постели девушек на парней. Просто принял себя
таким, какой есть. Отношения напоказ никогда не выставлял, чернить фамилию семьи перед
узкомыслящими знакомыми желания не было. Его личная жизнь касается только его и его партнёров.
Ветреный, не заводящий длительных романов, но мечтающий встретить кого-то особенного. Аня
Валеева могла бы стать единственным спутником его жизни, будь она мужчиной. Взбалмошная, взрывная, но надёжная и верная, не способная предать.
На той самой вечеринке, перебрав, Глеб рассказал девушке, единственной, кто внушал доверие
среди сокурсников, о своих наклонностях. Аня не строила гримасы отвращения, она просто
поцеловала парня. Поцелуи и тискания в постели Савкина закончились его пьяным смехом от слов
рыжухи: «Как представлю, куда ты это совал, всё желание отпадает». Похохотали и баиньки – тот
самый случай. Никаких обид и оскорблений, лишь абсолютное доверие и крепкая дружба, разбавленная лёгким показным флиртом и нежными заигрываниями. Они могли позволить себе
поцелуи и наедине, зная, что дальше этого не зайдёт. Просто захотелось поцеловаться, почему бы и
нет, если это приятно и нравится обоим? Эта хрупкая бойкая рыжуха стала бы идеальной матерью
наследника семьи Савкиных, о чём мечтал отец Глеба, видя их вместе. Красивая пара, приковывающая взгляды окружающих. Но мечты иногда навсегда остаются мечтами. Между этими
двумя была любовь, духовная, человеческая, но не физическая. Савкин-старший даже пытался
сблизить их, подарив совместную поездку к морю. В первую же ночь они не могли поделить номер, притащив по очаровательному загорелому парню.
– У тебя всё получится, бэби, – прошептал Глеб, отъезжая от школы. Машину он приобрёл в
кредит, который выплачивал самостоятельно. Отец мог запросто подарить отпрыску подобную
игрушку, но парню хватило дарованной когда-то квартиры. Он подрабатывал в одном из сервисов
отца, не гнушаясь ковыряться под капотом, пачкаться маслом и пахнуть бензином. Работал наравне с
остальными так, что они даже не догадывались, что он хозяйский сын. Савкину-старшему
действительно было чем гордиться. Он воспитал состоявшегося, самостоятельного мужчину, не
пользующегося положением отца и привилегиями. Глеб напоминал ему самого себя в его возрасте: целеустремлённый, напористый и упрямый, сдвигающий препятствия на своём пути. За всё это
стоило простить ему слабости, поэтому Михаил Андреевич и не устраивал сцен, узнав об ориентации
сына. В конце концов, парень обещал наследника, а слово своё он всегда сдерживал.
Переступив порог школы, Аня тут же столкнулась с охранником, требующим пропуск. Увидев
направление, он поймал какого-то мальчишку и попросил проводить девушку в кабинет директора.
Любопытный пятиклассник за три минуты пути задал столько вопросов, что у Валеевой возникло
стойкое желание придушить его.
Крепкий седовласый мужчина поднялся со своего кресла навстречу девушке:
– Степан Николаевич. Вы, я полагаю, Анна Сергеевна?
– Да. Очень приятно, – рыжуха пожала протянутую ладонь.
– Роман Владимирович очень хвалил вас, и я рискнул, отдавая под ваше начало старшеклассников.
Вы ведь понимаете, что у них экзамены на носу, поэтому я жду от вас соответствующих результатов.
По правде сказать, преподаватель старших классов очень некстати взяла больничный. Замена
требовалась срочно, и неожиданный звонок Романа Владимировича избавил меня от необходимости
поиска. Я поверю ему на слово, но на паре уроков всё равно навещу вас.
– Да, я понимаю. Конечно же, – Аня усмехнулась про себя. Тимошин хвалил её? Что этот старый
лис задумал?
– Думаю, вы уже видели своё расписание. Пройдёмте в Ваш кабинет, я представлю вас ученикам
10 «А», с остальными вам придётся знакомиться самостоятельно.
– Спасибо, – Валеева бойко отстукивала дробь каблуками по коридору, шествуя за директором на
второй этаж.
Светлый, просторный класс, парты в три ряда, старенькая доска, затёртая годами писанины. В
других школах уже давно применяют белые доски с маркерами, а здесь по старинке. Голов 20
повернулось на звук открывающейся двери. Ученики быстро поднялись, приветствуя Степана
Николаевича и изучая рыжеволосую девушку.
– Садитесь. Хочу представить вам преподавателя русского и литературы. Анна Сергеевна заменит
Нину Павловну до конца учебного года.
Тихий ропот пронёсся по классу, перерастая в одобрительный гул. Молоденькая учительница – это
же мечта любого старшеклассника. Ещё надежда на халяву и поблажки. Женская половина класса не
радовалась так, как мужская, а тут же принялась искать недостатки и придирчиво осматривать
новоявленную училку.
– Я пойду, Анна Сергеевна, – директор кивнул и вышел за дверь, оставив девушку на съедение
шестнадцатилетних чудовищ.
Стоило двери тихо захлопнуться, как со всех сторон посыпались вопросы:
– Сколько вам лет?
– Вы замужем?
– Парень есть?
– Какими духами пользуетесь?
– Волосы крашеные или нет?
У Ани брови поползли на лоб, но она быстро справилась с собой и прошла к учительскому столу, с
деловитым видом выкладывая из сумки исписанные Глебом листы. Где тут 10 класс? Отлично.
Савкин расписал всё с тошнотворной точностью, по пунктам, чуть ли не с домашними заданиями.
– Может, отложим знакомство до перемены? Не думаю, что нам стоит тратить время на пустую
болтовню, у вас ведь несколько уроков уже пропало, – Валеева села на стул, закинула ногу на ногу
и мысленно возрадовалась тому, что Тимошин не может увидеть её позу сейчас. Она ещё помнила
его нравоучения по поводу того, что учитель не должен сидеть во время урока, он не изваяние. Но
бегать по кабинету на высоких каблуках в течение сорока минут как-то не хотелось.
Ученики приуныли, но покорно достали учебники.
– Что вы проходили на последнем уроке?
– Мы повторяли связи в сложных предложениях, – невысокая девочка с двумя косичками, сидящая за первой партой, вытянулась в струнку.
– Спасибо, – про себя Аня отметила ботаничку, которую можно использовать, если что. – Как
тебя зовут?
– Маша. Маша Кленова.
– Мария, помоги остальным вспомнить материал, – кивая на доску, Валеева заметно расслабилась.
Класс вроде спокойный, внимательно слушали или делали вид, что слушают девчонку, царапающую
мелом по доске. Взглянув в журнал, Аня просмотрела её оценки. Отличница, что и следовало
ожидать.
Сорок минут пролетело довольно быстро, и рыжуха успела познакомиться с большинством
учеников, вызывая по очереди к доске. Оставшихся она решила опросить на следующем уроке после
перемены. Да, отдохнуть ей никто не дал, потому что накопившееся вопросы, исключительно о её
личной жизни, сыпались с частотой пулемётной очереди. Аня сдержано отвечала на некоторые, не
казавшиеся слишком откровенными. Двадцать один год, студентка, не замужем, но есть молодой
человек. Наличие второй половинки несколько остудило пыл парней и воодушевило девчонок, уже
не так злобно настроенных. Их даже заинтересовало, какой он и чем занимается. Валеева, не
задумываясь, выдала, что он её одногруппник и ему двадцать два года. А чем Глеб плох? Прекрасная
партия на роль воображаемого парня. Не рассказывать же ей своим ученикам, что она предпочитает
секс без обязательств, шумные вечеринки с литрами алкоголя и весьма откровенные танцы на барной
стойке?
Звонок на урок был настоящим спасением для Ани, которая за десять минут порядком устала от
окруживших её десятиклассников. Ещё сорок минут спокойного, размеренного общения. Хороший
класс, тихий, старательно выполняющий задания. Валеева не скрывала довольной улыбки и
поблагодарила ребят за урок, отпуская их.
Кто там дальше? 10 «Б». Литература. Жутко хотелось курить, и Аня быстрым шагом спустилась на
первый этаж, проскользнув в двери. Толпа учеников курила за углом, поэтому рыжуха нашла более
укромное место и большими затяжками уничтожила сигарету. Мятная жвачка, капля духов на
запястье, и запах никотина растворяется в приятном аромате.
Откуда набрали этих детей? Стадо взбесившихся овец, которых Ане пришлось успокаивать едва ли
не криком. Неадекватные типичные троечники, подавляющее большинство из которых парни.
Многие из них были как раз «недотёлками», как называл таких Глеб. Вспомнив о друге, Валеева
глубоко вдохнула, успокоилась и предприняла попытки побеседовать о творчестве Чехова. Человека
три прочли «Ионыча», уже что-то. Остальные сохраняли тишину до конца урока, за что девушка
была им благодарна. Не хотелось бы с первого дня прослыть неспособной. Говорила она ледяным
тоном, не улыбалась, всем своим видом показывая, что халявы не будет. Подействовало, потому что
даже самые буйные заткнулись и молча пожирали глазами учительницу. Аня чувствовала, как блузка
