Текст книги "Училка недобитая (СИ)"

Автор книги: Ольга Анафест

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– Он отменяется!

– Анна Сергеевна, – Денис быстро подошёл к девушке и положил ладонь на плечо, – простите, это снова я.

– Хватит. Достали все! Несколько дней, и мы с вами больше не увидимся. Оба за парты. Живо! —

последнее слово девушка угрожающе прорычала, сдвинув брови.

Школьники моментально переместились по местам. В это же время в кабинет влетели остальные

отстающие, весело переговариваясь и смеясь.

На протяжении всего занятия Алишеров пытался спровоцировать девушку, делая едкие замечания, но она игнорировала его присутствие и не удостаивала даже коротким взглядом.

Из школы Аня вышла вместе с Маркеловым, увязавшимся за ней.

– Анна Сергеевна, я не хотел, чтобы так вышло. Я теперь понял. С Антоном была такая же

ситуация, да?

– Типа того, – рыжуха устало потёрла пальцами виски.

– Он тоже влюблён в вас?

– У него было временное помутнение, как и у тебя.

– Это не помутнение! Вы мне нравитесь! – Денис резко остановился и потянул девушку за руку.

– Анна Сергеевна, давайте в кафе сходим?

– Ты мой ученик.

– Я не позволю себе лишнего, обещаю.

– Дело не в этом. Мы должны сохранять дистанцию, так положено.

– Анна Сергеевна, вы ведь не постоянный учитель, да и я скоро перестану быть учеником. Или это

принципиально?

– Маркелов, ты такой настойчивый, – фраза была произнесена с лёгким удивлением.

– Мне кажется, что так и должен вести себя мужчина. Я сделал достаточно глупостей, пора как-то

исправлять собственные ошибки.

– Странный ты, – девушка, задумавшись, пошла дальше, заворачивая в сторону от школы.

– Я предпочитаю слово «необычный», – старшеклассник шёл в ногу с ней, улыбаясь.

– Как скажешь.

– Анна Сергеевна, можно вопрос?

– Ну?

– Алишеров признавался вам в чём-нибудь?

– С чего ты взял? – Валеева споткнулась и встала, как вкопанная.

– Просто он идет за нами, и выражение его лица не предвещает ничего хорошего.

– Шёл бы ты домой, Денис, – Аня не обернулась, хотя спиной почувствовала жгучий разъярённый

взгляд коньячных глаз.

– И оставить вас с этим припадочным? Нет уж.

– Всё в порядке.

– Нютка! – Макс перебежал дорогу, радостно скалясь и активно махая руками. – Привет!

– Ты чего тут забыл? – девушка замерла.

– Я за принцессой пришёл, а тут ты. И... – рыжик сощурился. – Знакомые лица. Привет, сладкий!

Маркелов отшатнулся, сглотнул и сжал кулаки.

– Макс, перестань. Мы уже всё выяснили, – Валеева покосилась на брата.

– Я прикалываюсь. Думаю, мальчик больше не наделает глупостей. Да?

– Я... э... – Денис тупо кивнул.

– О, Отелло! – Макс, заметив Алишерова, махнул рукой.

– Не надо, – сестра наступила ему на ногу.

– Упс, – рыжик виновато улыбнулся. – Я думал…

– Не надо думать. Где Маша? Пойдём уже отсюда.

– Анна Сергеевна, – Денис коснулся плеча девушки, – я могу проводить вас?

– Слышишь, – Ник подошёл совсем близко к компании, – вали отсюда!

– А не пошёл бы ты? – Маркелов нахмурился.

– Стоп, – Максим встал между нахохлившимися парнями. – Я устал от этих разборок. Завязывай, Ник. Достал уже.

– Тебя не спрашивали.

– Зубки прорезались? – Валеев усмехнулся, и Алишеров невольно поёжился.

– Не вмешивайся просто.

– Ты пробовал разговаривать с людьми, а не кулаками махать сразу?

– Я…

– Ребята! – Маша бежала от школьных ворот.

– Принцесса! – рыжик потерял всякий интерес к брюнету и быстро пошёл навстречу девушке. —

Привет!

– Я иду домой со своим братом. Всё. До свидания, – кивнув ученикам, Аня развернулась и

поцокала каблуками по тротуару.

– Мы уже идём! – схватив десятиклассницу за руку, Макс припустил за сестрой, догоняя и

равняясь с ней. – Всем пока!

– Мразь, – тихо пробормотал Ник и, злобно посмотрев на Маркелова, пошёл в противоположную

сторону. Даже его сестра сейчас не нуждалась в нём и всецело была поглощена рыжим смеющимся

студентом. И он понимал, что сам сломал то, что толком не успел построить. По собственной

глупости, из-за жгучего чувства ревности, съедающего его изнутри, из-за принципов и

предрассудков. Сам. И больше некого винить.

Глава 29

– Привет, – Глеб улыбнулся устроившемуся на сиденье Антону и потянулся, намереваясь

поцеловать парня.

– Виделись, – Тимошин отстранился. – Поехали.

– Нет настроения? – Савкин внимательно посмотрел на школьника.

– А должно быть?

– Тош, что случилось, а?

– Кроме того, что кое-кто лишил меня возможности нормально сидеть и ходить? Нет, ничего.

– Ты не особо сопротивлялся, – шатен плавно тронулся с места.

– Куда мы сейчас? – Антон резко сменил тему.

– Купим Тёмке какую-нибудь игрушку и к родителям.

– Ты уверен, что мне стоит ехать с тобой?

– Мелкий, мы всё обсудили.

– Не хочу, чтобы повторилось то, что было в больнице.

– Я готов к этому. Я подожду столько, сколько потребуется.

– Глеб?

– М? – Савушка внимательно следил за дорогой.

– Как думаешь, мне подойдут твои рубашки?

– В смысле?

– Думаю, в чём завтра идти в школу. У меня же дома всё.

– То есть, – студент резко повернул голову, – ты останешься у меня?

– Не подумай чего-то лишнего, просто мне нравится кофе, который ты варишь по утрам, —

Тимошин невозмутимо встретил ошарашенный взгляд.

– Мелкий?

– А?

– Ты потрясающий.

– Знаю.

– Язва.

– Придурок.

___

– Привет, мужик! – Антон подхватил на руки Артёма, играющего во дворе с камушками.

– Папа! – мальчик заулыбался, обвивая тонкими ручками шею старшеклассника.

Тимошин осторожно обернулся, боясь встретиться взглядом с Глебом, но тот был весьма доволен и

ждал очереди потискать ребёнка.

– Привет, – Савушка получил доступ к детскому тельцу и закружил его.

– Привет, – малыш звонко смеялся, откинув голову назад.

– Смотри, что у нас есть! – поставив Артёма на землю, шатен подтолкнул к нему большой

игрушечный грузовик.

Всё внимание ребёнка тут же переключилось на машинку. Восторг в карих глазах, приоткрытый рот

и восхищённый вопль оповестил всех о том, что он рад подарку.

– Что нужно сказать? – Михаил спустился по ступенькам, пожимая парням поочерёдно руки.

– Спасибо, – малыш поднял взгляд на Глеба.

– Папа. Спасибо, папа, – поправил внука Савкин-старший.

– Не нужно, он привыкнет, – отмахнулся шатен и потрепал сына по волосам.

– Прости, – тихо прошептал Антон, касаясь пальцами его спины.

– Всё в порядке, – студент опустился на корточки и стал что-то нашёптывать ребёнку.

– Спасибо, что пришёл, – Михаил Андреевич отошёл с Тимошиным в сторону.

– Глеб попросил.

– Он злился?

– Было дело.

– Ты не виноват, помни это. Я благодарен за всё, что ты сделал.

– Я ничего не сделал.

– Иногда незначительные поступки имеют больший вес, чем нечто глобальное. Поверь старику, —

похлопав старшеклассника по плечу, Савкин-старший добродушно рассмеялся. – У тебя какой-то

уставший вид. Очередная красотка?

– Ага, – блондин задумчиво посмотрел на широкую спину своего любовника, – красотка.

– Гуляй, пока молодой. Хотя я бы с удовольствием повозился и с твоим ребёнком. Жду от тебя

невесту для Артёмки.

– А не рано? – Глеб услышал последнюю фразу и обернулся.

– А что? Сам-то, – Михаил усмехнулся.

– Антон не я. И вообще, мы…

– Идите в дом! – донёсся из открытого окна голос матери студента.

– Мы уже идём, Алиса! – Савкин-старший кивнул на дверь и быстро поднялся по ступенькам.

– Ты ему что сказать хотел? – Тимошин впился голубыми омутами в шатена, тискающего своего

сына.

– О нас.

– О нас? Ты о каждом своём трахе рассказываешь родителям? – школьник зашептал.

– Мелкий, ты чего? – Глеб замер. – Это же не просто… я же... ты...

– Нас позвали, идём в дом, – бросил через плечо Антон, ступая по лестнице.

– Тош! – Савушка опустил голову, но тонкие пальчики, коснувшиеся его щеки, заставили

улыбнуться: – Тёмка, я тебя люблю. У нас всё хорошо будет.

За столом было немного напряжённо из-за того, какие хмурые взгляды бросали друг на друга

новоиспечённые любовники.

– Антон, дай я тебе ещё котлетку положу, – Алиса Анатольевна, как обычно, суетилась вокруг

мужчин.

– Спасибо, очень вкусно, – Тимошин мягко улыбнулся женщине. – Теперь я понимаю, откуда у

вашего сына такие кулинарные способности.

– Ты успел оценить? – Михаил вопросительно изогнул бровь.

– Да, приходилось. Но, в сравнении с вашей готовкой, его талант меркнет.

– Вот спасибо, – Савушка покачал головой и изобразил обиду.

– Сынок, что ты? – Алиса закрутилась возле него. – Дуешься, как ребёнок! Антон не хотел тебя

обидеть.

– Мам, – шатен захохотал, не удержавшись, – почему ты всегда воспринимаешь всё буквально?

Если бы я обижался на каждое слово, которое слетает с его губ, то давно убил бы его.

– Кто ж вас, молодёжь, поймёт?

– Ма, ты давно себя в старухи записала?

– Возраст, возраст.

– Не говори ерунды! Ты у меня ого-го! – Михаил подмигнул смутившейся жене и перевёл взгляд

на парней: – Ну?

– Что? – Глеб оторвался от созерцания своего сына, восседающего на коленях старшеклассника и

уплетающего котлету из чужой тарелки.

– Чем планируете заняться после экзаменов?

– Я на полную смену выйду, – студент протянул руку и потрепал ребёнка по волосам. – Нам

теперь нужно больше средств.

– А ты? – Савкин-старший ждал ответа от блондина.

– А мне ещё поступить надо.

– А куда ты хочешь пойти?

– Журналистика.

– Почему именно это?

– Мне нравится. Это то, чем я хотел бы заниматься.

– Похвально, если это твои собственные стремления, а не чьи-то нажимы.

– Если вы о моей семье, то они не в курсе. Мой дед почему-то считает, что я поступлю на

филологический и попаду в ряды его студентов.

– Роман Владимирович убьёт тебя, когда поймёт, что его мечтам не суждено сбыться, – встрял

Савушка.

– Это мой выбор. Им придётся смириться.

– Ты во всём так категоричен? – Глеб заинтересовался.

– Да. Если я делаю выбор, то не позволю кому-то вмешиваться, – глаза в глаза, долго, пристально, внимательно.

– Я понял тебя, – шатен нарушил повисшую тишину. – Я уважаю это.

– Кхм, – Михаил перевёл взгляд с одного на другого. – Ребят, ничего рассказать не хотите?

– Вы о чём? – Тимошин покосился на мужчину.

– Между вами двумя так и сыплются искры, вашу мать!

– Миша! – Алиса Анатольевна шикнула на мужа. – Не ругайся при ребёнке!

– Прости, дорогая. Ну? – Савкин-старший сложил руки в замок на столе.

– Не думаю, что тут есть, что обсуждать, – студент пожал плечами и сделал вид, что увлечён

содержимым своей тарелки.

– Я согласен с Глебом, – Антон кивнул и ссадил Артёма с колен. – Прости, малыш, я скоро

вернусь, – поднявшись, он обвёл взглядом присутствующих: – Прошу прощения, мне нужна

порция никотина.

Когда он вышел, Савушка заёрзал на стуле и, не выдержав, сорвался следом под прищуренным

взглядом отца.

– Выплюнь эту дрянь! – он недовольно процедил сквозь зубы, спускаясь по ступенькам во двор.

– Отвали, – школьник поглубже затянулся, с наслаждением выпуская сизые клубы дыма.

– Меня это бесит.

– Не смотри.

– Я чувствую, когда целую тебя.

– Не целуй.

– Тош, почему ты такой?

– Какой?

– Почему ты ведёшь себя так, будто ничего особенного не произошло?

– А что произошло? Мы получили друг от друга всё, что хотели. Было классно, – Антон выпустил

очередную порцию дыма, придавая себе равнодушный вид. Кто бы знал, с каким трудом ему удаётся

сдержать свои эмоции и не высказать этому парню с шальными карими глазами все свои страхи и

сомнения.

– Ты так об этом думаешь? Просто секс?

– А разве что-то другое?

– Мелкий, ответь на вопрос?

– Ну?

– Если ты почувствуешь такое же желание к кому-то другому, то просто ляжешь под него?

– Почему нет? Мне больше нечего терять, ты постарался.

– Ты действительно считаешь, что между нами был неплохой трах и всё? – Глеб остолбенел. На

душе было погано и мерзко, будто об неё вытерли ноги, как об грязный резиновый коврик.

– А ты ждал, что я, как девственница с поруганной честью, буду требовать взять меня замуж? —

Тимошин огляделся и, заметив стеклянную банку с окурками, оставленными Михаилом, опустил

туда свой.

– Нет, я просто не ожидал, что ты окажешься такой блядью, готовой раздвинуть ноги под любым, на кого у тебя в штанах хоть немного зашевелится.

– Разве ты не такой? Корчишь из себя святого? Уже забыл обо всех своих мальчиках одноразовых, которых ты трахаешь и забываешь об их существовании? – зло выплюнул блондин.

– Я ничего не обещаю им, они получают то, чего хотят не меньше моего!

– Не вижу разницы! Ты и от меня получил желаемое, в чём проблема?

– А ты не понимаешь? – Глеб соскочил со ступенек и, приблизившись к парню, схватил его за

ворот футболки.

– Я такой же мальчик, которому ты ничего не обещал. Так почему я не имею права быть с кем-то, кто тоже желает моего тела? Я никогда не был сторонником моногамии, у меня было много девушек.

– Я не девушка! – рыкнул Савкин.

– Я тоже! Я, блядь, не баба, которая будет строчить тебе пламенные сообщения и называть

котиком! Я не буду гипнотизировать телефон со слезами на глазах, дожидаясь твоего звонка! Я не

стану думать каждую ночь, кого ты трахаешь на этот раз! – старшеклассник задыхался, орал и

пытался вырваться из крепких рук. – Я не…

– Замолчи! Почему ты считаешь меня такой тварью, а? И кто тебе сказал, что я воспринимаю тебя, как женщину? Ты не думал, что я бы тогда предпочитал слабый пол? Ведёшь себя, как истеричка! —

Савкин, кажется, начал понимать все сомнения своего партнёра. Молодой парень элементарно

боится вдруг быть вышвырнутым, поэтому, поддавшись гордости, желает уйти первым, оставив за

собой последнее слово.

– Убери руки! Иди подстилку свою тискай! Он всегда готов! – Антона накрывало, он продолжал

орать и дёргаться.

Слишком сложно было для него всё то, что разом навалилось: он, приверженец традиционных

отношений, сгорал от желания к мужчине, добровольно отдался ему, а теперь не знает, что будет

дальше, потому что просто не верит в искренность чувств таких, как студент. Ему казалось, что он

один из, не более. Всего лишь временная игрушка, которую выкинут за ненадобностью, наигравшись. И что останется ему? Жить, как прежде? Он не был дураком, чтобы не понять, что уже

никогда не будет, как прежде. Есть до и после, никак иначе. Ведь он почти поверил, почти поддался

юношеским романтическим порывам, но его осадили: шатен не счёл нужным говорить отцу об их

отношениях, будто они уже скоро закончатся, и глупо тратить время на обсуждение подобного.

Обидно, неприятно, мерзко. И сейчас Тимошину хотелось, чтобы ему позволили уйти самому, сохранив своё достоинство, не унижая в последствии. Только сильные руки крепче прижимали его, а

насмешливый шёпот в ухо твердил о том, что он маленький идиот.

– Успокойся! Мелкий, я тебя не узнаю! – Глеб встряхнул старшеклассника.

– Пусти меня, оставь меня! Потрахались, чего тебе ещё надо?

– Мне всё надо, мне ты нужен! – Савкин, не зная, как ещё остановить истерику, замахнулся и

отвесил блондину звонкую пощёчину.

– Папа! – развернувшись, шатен увидел испуганного сына, осторожно спускающегося по

лестнице, и нахмуренного Михаила позади него.

– Я… – Савушка разжал пальцы, отпуская парня, потирающего алеющую щёку.

– Папа! – мальчик вцепился в штаны родного отца. – Папа, нет!

Глеб расширил глаза, осознав, что ребёнок обращается именно к нему. Он невольно улыбнулся, наклоняясь, а малыш продолжал взволнованно дёргать его за брюки и кричать:

– Папа, нет! – потом он бросился к Антону, обнимая его за ногу и тычась носом чуть выше

колена. – Папа!

Артём несколько минут метался между ними, всхлипывая и поочерёдно папкая каждому.

Михаил расслаблено облокотился на перила и хохотнул:

– Ну, папашки, и чего вы тут устроили? Ребёнок издёргался весь.

– Чёрт, – студент улыбнулся ещё шире и подхватил сына на руки. – Эй, ты чего, Тёмка? Всё

хорошо. Просто твой второй папа бывает таким дураком.

– Это ты про кого? – Тимошин дёрнул плечом и забрал ребёнка. – Не слушай его, мужик! Это он

идиот!

– Вы оба больные, – Михаил Андреевич закурил и спустился вниз. – Извините, конечно, но я

невольно услышал ваш… эм... разговор на повышенных тонах. Собственно, я догадывался, но, признаюсь, удивлён, что у вас всё так быстро закрутилось. Хотя чего ожидать от современной

молодёжи? Эх, молодость…

– Я не хочу больше слышать что-то подобное, – шатен пристально посмотрел в глаза Антону. —

Не решай за других, Тош, не делай поспешных выводов и не думай слишком много, потому что тебе

это явно вредит.

– Да ну тебя! – буркнув, блондин чмокнул ребёнка в щёку и опустил на землю. – Оставьте нас

наедине, пожалуйста. Мы больше не будем орать.

Кивнув, Михаил отправил бычок в банку и, взяв на руки внука, скрылся за дверью.

– Савкин?

– Чего?

– Если ты попытаешься унизить меня, я убью тебя.

– И в мыслях не было.

– Если ты выставишь меня на посмешище, я убью тебя.

– И не думал!

– Если ты будешь обманывать меня с кем-то, я…

– Убьёшь меня. Я понял, – Глеб провёл пальцами по всё ещё красной щеке любовника. – Прости, Тош.

– Заслужил.

– Глупый...

– Савкин, не ври мне никогда, ладно? Я не баба, я справлюсь.

– Тоша, какой же ты идиот!

– Сам мудак!

Глава 30

Антон прижимал Глеба к стене прямо в прихожей, яростно впиваясь в его губы, когда в квартиру

студента настойчиво позвонили.

– Чёрт! – задыхаясь, облизал истерзанные губы Савкин и, сжав напоследок задницу своего

любовника ладонями, подошёл к двери. Открыв, он замер:

– Ты чего? – на пороге стояла растрёпанная Аня, держа в руках открытую бутылку коньяка, выпитого на добрую половину сосуда.

– Савушкаааа, пусти меня! – девушка пьяно хихикнула и ввалилась в коридор, повиснув на друге.

– О, привееееет! – она закивала головой, заметив Тимошина.

– Анна Сергеевна, что с вами?

– Всё отлииично!

– Бля, Нют, – шатен, отлепил от себя рыжую, – пойдём, я тебя в ванной в чувства приведу.

– М, потрёшь мне спииинку?

– Ты в говно, – заключил Глеб, подхватывая её на руки. – Потру, потру.

Антон сверкнул глазами, чуть сощурившись, и закусил нижнюю губу.

– Тош?

– Всё в порядке, – блондин скрылся в спальне.

– Блять.

– Реееевность, – с умным видом промычала Валеева, укусив Савкина в плечо.

– Нют! Твою мать, веди себя нормально! – отобрав у подруги бутылку и поставив на тумбочку, шатен понёс её в ванную.

– Буль-буль-буль.

– Заткнись уже!

– А ты меня лююююбишь?

– Люблю, идиотка.

– Савушкаааа, жениииись на мнеее!

– Пьянь!

Раздев Аню, парень осторожно поставил её на дно ванны, придерживая одной рукой, а другой

настраивая холодный душ. Для него это было нормальным и естественным, потому что не в первый

раз приходилось отрезвлять девушку подобным образом, да и стесняться наготы друг перед другом

они перестали уже после первой и единственной попытки переспать.

– Полотен… – Тимошин окаменел в дверях, расширив глаза и приоткрыв рот.

И сейчас его волновало не обнажённое тело красивой девушки, а то, что его любовник касается

этого тела.

– Тош! – Глеб загородил собой Валееву, отпустив её, и она тут же, потеряв опору, сползла вниз, смеясь и отплёвываясь от воды.

– Я позвоню, – бросив полотенце на машинку, старшеклассник развернулся, намереваясь выйти.

– Мелкий! – рванув вперёд, шатен крепко обнял его сзади и зашептал на ухо: – Тоша, не уходи!

Ничего ведь нет! Я не испытываю ничего, прикасаясь к ней и глядя на неё! Меня уже давно

перестали возбуждать женские прелести, мелкий.

– Отпусти.

– Тоша!

– Мне нужно домой.

– Не уходи.

– Убери руки, – голос блондина был спокоен, он держал эмоции, разрывающие его, внутри.

Хотелось надавать любовнику по роже, а потом завалить прямо на кафельный пол, сорвать одежду, оставляя на коже засосы и синяки от пальцев, и хорошенько трахнуть, чтобы он не мог больше и

подумать о ком-то другом. Но гордость не позволяла повести себя подобным образом.

– Ты злишься?

– Нет, мне всё равно.

– Не ври мне.

– Сав-вушк-ка, – Аня застучала зубами, насидевшись под холодной водой, – д-дай чт-то-ниб-

будь.

– Бля! – Глеб отпустил Тимошина и, схватив полотенце, бросился к подруге, выключая воду и

заворачивая дрожащую девушку в махровую ткань.

Чтобы не смущать пришедшую немного в себя практикантку, школьник вышел и, прислонившись

спиной к стене, сполз на пол, тяжело дыша. В груди бешено колотилось сердце, с непонятной болью, сжимаясь и постанывая. Что это? Отчаяние и злость, накатывающие при взгляде на то, как шатен

дотрагивается до Ани, заботливо и осторожно, как до чего-то хрупкого и драгоценного.

– Тош, – Савкин вынес трясущуюся Валееву в коридор, – что с тобой?

– Ничего, я поставлю чайник, ей нужно согреться, – поднявшись, Антон юркнул на кухню и

загремел посудой.

Вытерев девушку и выдав ей своё бельё, Глеб быстро пошёл на кухню, чтобы успокоить кипящего

старшеклассника.

– Мелкий, – он обнял его со спины, – между нами с Нюткой ничего нет и быть не может, ты же

знаешь.

– Мне всё равно.

– Тош?

– Плевать!

– А я не хочу, чтобы тебе плевать было! – рывком развернув Антона к себе, Савушка впился в его

губы на несколько секунд и отпрянул. – Ори, матерись, двинь мне, но не закрывайся! Не будь

бесчувственной куклой!

– Чувств тебе не хватает? – прорычал блондин, сузив глаза. – Эмоций хочешь? Правды?

– Да, мелкий. Вот так!

– Сука! – толкнув студента на стул, Тимошин навис над ним, сжимая пальцами широкие плечи. —

Не смей! Никогда не смей больше касаться кого-то!

– Тошка!

– Заткнись! – сжав тёмные волосы на затылке, школьник заставил Савкина откинуть голову. —

Ты обещал! Я не буду терпеть, слышишь? Я сделал свой выбор, и это ты! Я никому не отдаю то, что

принадлежит мне!

– Мелкий… – Глеб прохрипел и облизнул пересохшие губы.

– Тварь, – прошипев, Антон припал к его губам, нагнувшись, яростно кусая и посасывая, проталкивая язык внутрь и не давая возможности перехватить инициативу.

Свист чайника заставил его оторваться от любовника и метнуться к плите.

Несколько секунд, и он снова напирает, забираясь руками под футболку и скользя по крепкому

торсу.

– Мелкий, что ты творишь? Чёрт… а! – слова потонули в гортанном стоне, когда старшеклассник

сильно сжал пальцами сосок и укусил в шею.

Стул просто не выдержал натиска и, пошатнувшись, обрушил шатена на пол, чем мгновенно

воспользовался Тимошин, наваливаясь сверху. Футболка полетела под раковину, а за ней и вторая.

Трясущимися от злости пальцами, школьник истязал ширинку на джинсах партнёра. Его охватывало

бешенство, когда он вспоминал то, как Савушка касался обнажённой Ани. Хотелось стереть её запах

с его тела, покрыть собой, растворить в себе, заставить выть и гореть от желания.

Глеб ёрзал под ним, подставлял под неутомимые губы шею, плечи и грудь, тихо стонал и дёргал

светлые короткие волосы, пытаясь унять самого себя. Джинсы, содранные вместе с трусами, были

отброшены в сторону. Дорвавшись до тела, Антон озверел вконец, покрывая кожу жёсткими

поцелуями и оставляя засосы. Сейчас в нём не было места стеснению и здравому смыслу – только

злость и жгучее желание.

– Оближи! – старшеклассник поднёс к губам студента два пальца. Ошарашенный Савкин моргнул, поняв, чего именно хочет его любовник, открыл было рот, чтобы возразить, но его тут же заткнули.

Он заскользил языком по фалангам, обильно пуская слюну и надеясь, что малолетнего маньяка

просто переклинило, и он остановится.

Тимошин отнял руку и опустил вниз между их телами. Его глаза горели лихорадочным огнём, сверкали тёмной похотью и рвущимся наружу желанием.

– Твою мать! – дёрнулся Савушка, почувствовав, как в него вторгается что-то.

– Лежать! – Антон зарычал и протолкнул пальцы, сложенные винтом, глубже.

– Мелкий, хр, ты... что... ар-р... творишь?!

– Расслабься! – и откуда у этого сопляка такой приказной тон?

Школьник безжалостно терзал тугое кольцо мышц, растягивая, ввинчиваясь внутрь, пытаясь

подготовить парня к большему.

– Сдурел? Нее... х!

– Ещё одно слово, и я тебя выдеру без какой-либо смазки!

– Пошёл ты... ар...

– Как скажешь! – вытащив пальцы, Тимошин потянулся к шкафчику возле стола и вытащил

бутылку растительного масла. – Сойдёт.

– Даже не думай! – шипел студент, косясь на распалённого блондина. – Убью!

– Только после, – поставив бутылку рядом с шатеном, Антон расстегнул ширинку и спустил до

колена свои джинсы и боксеры. – Поднимайся.

– Ты охренел?

– Хватит ломаться! Или так, или вообще никак! – дёрнув парня за руку, старшеклассник поднял

его и заставил опереться руками о стол. – Расслабься.

– Мелкий, ты совсем тронулся…

– Это ты делаешь меня таким, – отвинтив крышку, блондин щедро отлил масла в ладонь и смазал

любовника, использовав остатки для самого себя. – Тебе понравится, – закрыв бутылку, он

поставил её на пол и положил влажные липкие ладони на бёдра шатена.

– Сумасшедший, ненормальный, ебанутый, ах! Блядь! – Савкина выгнуло, потому что толчок

оказался неожиданным и резким. Он часто задышал, вцепившись пальцами в столешницу. Неужели

это так больно? И боль какая-то тупая, распирающая, зудящая. Хотелось избавиться от этого

ощущения, и он дёрнулся вперёд, но пальцы на его бёдрах сжались крепче.

– Я предупреждал, чтобы ты заткнулся!

– Ты ответишь, паршивец!

– Отвечу, только потом. М, – Антон качнулся, – в тебе так хорошо и тесно.

– А должно быть расхлябано? – не удержался от язвительности студент, пытаясь расслабиться и

облегчить своё состояние.

– Будет со временем, – сильно двинув тазом, прохрипел старшеклассник.

– И не надейся! – Глеб прогнулся в пояснице, крепче вцепился в стол, чтобы не рухнуть, и закусил

губу. Если этот мальчишка смог вытерпеть, то он просто не имеет права начать скулить. К тому же

со временем боль уходит, не до конца, но заметно уступает, оставляя непривычное чувство

наполненности и дискомфорта.

– Я постараюсь, – Тимошин укусил любовника в лопатку и провёл языком по следам от зубов. В

нём не было ни капли нежности, он был голодным животным, жаждущим утолить голод. Его

движения стали резче и размашистее, член вламывался в сжимающееся кольцо мышц, заставляя

обхватывать и стягивать.

– Чёрт!

– Скажи, как мне войти? – зашептал школьник, и Савушка понял его.

– Чуть выше… нет... вот... немного... Да! – студент свёл лопатки, и блондина повело от этой

картины, он задохнулся и задвигался быстрее, натягивая на себя любовника.

Быть своего рода бревном Глебу надоело, и он стал подмахивать, сжимая челюсти и зажмуриваясь.

– Вот так, да… ты потрясающий! – восторгался старшеклассник, оставляя поощрительные шлепки

на крепких ягодицах.

– Сучонок!

– Не сдерживайся!

– Р... ш... – промычав, Савкин сунул вниз руку и коснулся полувозбуждённого члена. Обхватив

ствол пальцами, он ритмично задвигал кистью, натягивая тонкую кожу и обнажая головку.

Тимошин сейчас проявлял собственный эгоизм, не задумываясь об ощущениях партнёра. Для него

это было открытием, чем-то новым, потрясающе волнительным и приятным. Он просто не успевал

думать о чём-то, кроме своих эмоций. Шатен помнил свой первый раз, хоть и смутно, и понимал

парня, дорвавшегося до запретного.

Рваное дыхание, поблёскивающие капли пота, изгиб позвоночника в районе поясницы, сведённые

лопатки, покрасневшие от шлепков ягодицы и скользкий твёрдый член, мелькающий между ними

при каждой фрикции – Антон сходил с ума от этой картины. Его тело протыкало колкими ударами

ощущений, он сам превратился в комок оголённых нервов и еле сдерживался, чтобы не спустить так

быстро. Хлюпающие звуки скользящего ствола перемешивались со шлепками тугой мошонки об

задницу и хриплыми стонами. Воздух густел, он будто ложился на плечи, нажимая, раскалялся, обжигая, и липко растекался по кухне.

– Я... – договорить блондин не смог, захлебнувшись рычащим стоном, крепко сжав пальцы на

бёдрах Глеба и вклинившись в него до конца, желая удержать это чувство обладания. Выплёскиваясь

глубоко внутрь, он подрагивал и кусал губу, чтобы не заорать от восторга, накрывшего его в оргазме.

Ощутив пульсацию в себе, Савкин быстрее задвигал рукой, натягивая тонкую кожицу так, будто

хотел порвать её. Опадающий член выскользнул из него, но пальцы всё ещё удерживали, не давая

рухнуть. Студент выжимал из себя всё, наплевав на заляпанный стол и присутствие Ани в квартире.

Он глухо стонал, откинув немного голову, выстреливая тёплыми вязкими струями на гладкую

столешницу и стараясь не затрястись и не свалиться подкошенным.

Тимошин покрывал влажную спину поцелуями, гладил ладонями бока и шептал всякие пошлости, вызывая у партнёра усталую улыбку.

– Мелкий, ты животное.

– Кто бы говорил! – подтягивая трусы с джинсами, просипел старшеклассник.

– Пиздец. Меня раскатал малолетка, – шатен нервно хохотнул и уткнулся лбом в деревянную

поверхность, пачкая живот собственной спермой.

– Если ты останешься в такой позе, то я снова разложу тебя здесь.

– Отвали, маньяк. Дай шмотки.

– Держи, – блондин бросил на стол вещи студента и довольно потянулся. – М, ты шикарен!

– Не знал, что ты такой…

– Какой?

– Дикий, – чертыхаясь, Савушка натянул трусы и, прихрамывая, поплёлся в ванную.

– Это твоя вина, – тихий шёпот всё-таки достиг его ушей и тронул губы мягкой улыбкой. Жалел

ли он? Ни капли. Он лишь боялся, что его личная маленькая язва войдёт во вкус обладания и захочет

попробовать кого-то ещё. Эта мысль не давала покоя. Теперь у него не было той тонкой нити, которой он мог бы удержать парня, имея над ним некое превосходство и силу. Он прекрасно

осознавал, что теперь Антону будет невозможно отказать, не спровоцировав при этом ссору, расставание или измену. Уступать друг другу? Почему нет? Ведь хочется до одури быть рядом с

этим сопляком, вскрывшим обледенелое сердце.

___

– Можно? – рыжая голова выглянула из-за дверного косяка.

– Анна Сергеевна? – Антон замер с тряпкой в руках и сглотнул.

– Я постеснялась зайти раньше... Кхм, такие звуки…

– Извините, – блондин вытер стол.

– Ерунда. Это я притащилась без приглашения, сорвав вам двоим вечер.

– Знаете, я даже спасибо вам скажу за то, что пришли, – Тимошин улыбнулся и выбросил тряпку в

ведро.

– Да? – Валеева устроилась на стуле.

– Ага, – довольная улыбка украсила лицо школьника. – Чай?

– Кофе.

– Без проблем.

– Антон?

– А?

– Ты его любишь? – вопрос был неожиданным и вводящим в ступор.

– Анна Сергеевна, – старшеклассник с грохотом опустил чайник на плиту, – не торопите

события.

– Я понимаю.

– А вы?

– Что?

– Любите Алишерова?

– Нет, – Валеева подошла к окну, распахнула его, впуская свежий воздух, и закурила.

– А почему вы с ним?

– Во-первых, я не с ним, я сама по себе, а во-вторых, у всех есть маленькие слабости.

– Мне кажется, что вы обманываете саму себя, – перехватив из пальцев девушки тонкую сигарету, Тимошин сделал несколько глубоких затяжек.

– Антон, ты бы в себе разобрался.

– И не говорите, – улыбаясь, блондин вернул сигарету. – Жвачка есть?

– Он всё равно учует, бесполезно, – практикантка хохотнула и потрепала ученика по волосам. —

Знаешь, вы потрясно смотритесь вместе.

– Просто я чертовски шикарен! – Глеб неслышно подошёл сзади, скалясь во все тридцать два.

– Самовлюблённый придурок, – фыркнул старшеклассник.