Текст книги "Между нами море (СИ)"
Автор книги: Ольга Алёшкина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
Глава 13
Ася
Я поначалу обрадовалась, услышав звонок. Появилась возможность сбежать хотя бы ненадолго, а если повезёт – вдруг желающий заселиться – и вовсе ускользнуть на весь оставшийся вечер. Семенящая за мной, проверить кто пришел, Алиса и вовсе побудила на улыбку. Я взяла девочку за руку, не беспокоясь, что мать потеряет, той некогда она Гордеем занята, борется за его расположение, и вместе с ней дошла до калитки.
Ещё по инерции улыбалась и даже поверила, девушка желает снять номер, оценивая пришедшую, а потом поняла – она. Дочка Мещерякова, из администрации. Словно тюкнул кто-то по голове – глупая, это же так очевидно. Улыбка сползла, сердце ухнуло вниз. «Господи, да ты испугалась!» – подловила себя.
Такие не останавливаются в гостевых домах подобно нашему. Не то чтобы он плох, нет, но ей подобная чушь никогда и в голову не придёт. Такие селятся строго в пятизвездочных отелях или, скрипя сердцем и очаровательно дуя губки, согласятся на звезду поменьше, если в нем обещан люкс и особые привилегии в придачу. Девушка в отместку, без всякого стеснения, рассматривала меня, а ещё больше Алиску. Малышка, которую я держала за руку, произвела на неё впечатление. Девчушка сущий ангел, только разглядывала она её не умилительно, а настороженно, как будто видела в ней угрозу. Не к душе мне такой взгляд.
– Здравствуйте, – первой ожила я и выпустила детскую ладошку. Наклонилась к своей провожатой, развернула за острые плечи и указала на беседку: – Алиса, беги к маме.
– Здравствуйте, – получила я в ответ, как только выпрямилась. И в придачу широченную улыбку. Я подобным образом улыбаться так и не научилась. Выдавила скромнее и чуть приподняла брови, демонстрируя, что внимательно слушаю. Решила не помогать ей вежливыми вопросами, по типу что за напасть её сюда привела. Она бросила взгляд за мою спину, пытаясь в сгущающихся сумерках осмотреться, и вежливо спросила: – Могу я арендовать у вас номер?
«Все-таки ошиблась, не чиновничья дочка?» – засомневалась я и ответила:
– Да, конечно. Номера стандартные, типовые. С удобствами, но без изысков. Желаете посмотреть?
– Очень желаю, – подтвердила она и нетерпеливо проникла на территорию, чуть оттеснив меня. Я прикрыла калитку, успев рассмотреть за ней белую, двухдверную «Ауди». «Нет, определенно Мещерякова». Визитерша молча направилась за мной по дорожке, а напротив беседки, узрев за ажурными стенами обитателей, остановилась и ткнула изящным пальцем: – А там что?
Я даже не удивилась, ожидая чего-то подобного и в глубине души порадовалась – не придется тащиться с ней номер. Демонстрировать, фальшиво улыбаться, находиться в одном с ней тесном помещении.
– Беседка для гостей, – вежливо ответила я.
– А можно посмотреть?
– Разумеется.
Я вошла первой, предусмотрительно придержала дверь, пропуская девушку, и нашла глазами Гордея. Мельком взглянула и утвердилась в своих мыслях. Он резкой струйкой выпустил дым, затушил сигарету, яростно смяв её в пепельнице, лицо непроизвольно скривилось. Впрочем, он тут же взял себя в руки, напустив в глаза равнодушия, но остался сидеть там, где курил, в самом углу беседки.
– Проходите, – предложила я. – Здесь у нас мангал, столы. Можно готовить на свежем воздухе, если вас это интересует.
Приходилось оставаться вежливой, хотя очень хотелось сбыть её тому, ради кого она сюда заявилась, и баста – разбирайтесь сами. Опять же, скорее всего, ей неизвестно, как Гордей провел прошлую ночь, тогда тем более нужно сохранять самообладание. Я решила перезнакомить её со всеми, в надежде, что она отвлечется или разговорчивый Костик заболтает «новенькую». Мне выдалось представить только Веру, дальше каждый, как и визитерша, представился сам, а Костик даже поцеловал ей руку. Она терпеливо выдержала испытание, но все же немного поспешно одернула кисть.
Милана. Что ж, вполне подходящее имя. Красиво звучит и девушка бесспорно красива. Из той породы женщин которым неважно, отвесила им природа, не отвесила – плевать. Станет красивой и точка! Поэтому, скорее эффектна. Да, именно эффектна.
Присутствие Миланы, как и аромат её дорогих духов, здесь неуместно. В её присутствии беседка казалась какой-то скособоченной, Костик смотрелся не лихим гитаристом, а замшелым бардом и даже блиставшая до того Ульяна растеряла лоск и уверенность. Милана обвела беседку взглядом, будто рассматривает детали, «заметила» Гордея и направилась к нему. Встала напротив.
– Милана, – кокетливо представилась. Он проигнорировал протянутую руку и ухмыльнулся:
– Гордей.
Его подружка – а то что это она у меня не осталось ни малейших сомнений – прижалась бедром к столу за спиной, едва не опустив филей на столешницу, и скрестила длинные ноги:
– Как считаете, Гордей, стоит ли мне арендовать номер в этом постоялом дворе?
«Постоялый двор» она произнесла намеренно, пренебрежительной интонацией. Примолкли все, даже планировавший рассказать анекдот Костик. Одной дурацкой фразой оскорбила всех присутствующих.
– Здесь неподалеку «Морская звезда», не «Кемпински», конечно, но попробуйте. А в постоялых дворах размещают лошадей, – хмыкнул он и добавил: – Или вам всё-таки сюда?
– Сюда, сюда, – нараспев подтвердила она, не заметив издевки, и стала возвращаться к нам.
Минуя, сидящую за столом, Ульяну провела ей рукой по кончикам волос, а когда та дернулась от этого прикосновения, Милана повернулась к ней и через плечо оскалилась улыбкой. Достигла меня, прижалась до катастрофичного близко и подхватила под руку, будто лучшую своею подружку. Смотрела при этом на Гордея и взгляд словно говорил – которая, та или эта?
На меня словно столбняк напал. Зажатая рука полыхала огнем, а выдернуть её, освободить я не решалась. Алиса подбежала к маме, забралась на колени и обхватила за шею. Казалось, ребенок чувствует, что с новоприбывшей тетей не всё ладно. Милана отследила передвижения девочки, перевела взгляд на Гордея и просюсюкала:
– Идемте, дорогая, покажете мне номер.
Мне, наверное, следовало отказать ей. Остановить её сразу, как только покинули беседку, не позволять вести себя, как овцу на бойню, сказать напрямую и проводить до калитки. Но той уверенности, которая переполняла эту женщину, во мне не нашлось бы и половины. Я послушно плелась за ней и думала лишь об одном – кто-нибудь избавьте меня от этого общества. А следом пришла другая идея: показать ей самый неприглядный номер и надеяться, что Милана сама не захочет его снимать.
– А эта блондиночка, когда у вас остановилась?
– Что? – переспросила я, увлеченная своими мыслями.
– Блондинка, говорю, давно живет здесь?
– Ульяна её зовут. А информацию о своих гостях я не даю, – проявила я твёрдость, мысленно поддев себя: «Хоть в чем-то». И с ещё большей решимостью добавила: – Даже потенциальным клиентам.
– Пф-ф… – фыркнула она и выдернула руку. Я ещё не успела перевести дух, наконец-то она перестала вести меня под ручку, как обе её ладони легли на мои плечи: – Милочка, вам не следует демонстрировать…
– Подождите! – услышали мы и обернулись.
Кричал и спешил к нам Гордей. Милана заткнулась, а я облегченно выдохнула – какое-никакое спасение. Пусть даже если он сейчас уедет с ней. Их исчезновение станет логичным завершением нашей истории.
– Милана, не трать понапрасну чужое время, – подойдя, сказал ей Гордей. В голосе раздражение. – Никакой номер тебя не интересует.
– Отчего же, Гордей Иванович, интересует, – парировала она и повернулась ко мне: – Боится, что я пойму зачем его к вашей пристани прибило.
– Я… – ткнула я в теткин дом за спиной, – ключ от номера возьму.
Развернулась и спешно скрылась от них. Выходить обратно и не думала, пусть сами разбираются. Они ссорились. Сквозь приоткрытое окно, оставленное как обычно на проветривание, до меня доносились голоса. Наверняка в моей спальне их будет не слышно, но я не могла уйти. Напротив, стояла в темноте столовой и жадно ловила каждую фразу.
– Ты должна немедленно уехать, – приказным тоном сказал Гордей.
– А то что? – с вызовом поинтересовалась его подружка. – Что ты сделаешь? Полицию вызовешь, Черноморский флот, что?
– Господи, Милана, что за чушь ты несешь? – простонал он. – Хорошо, сейчас уеду я, что и кому ты станешь здесь доказывать своим присутствием?
– Блондиночке. Я буду играть на нервах блондинки, отравлять ей существование.
– Бред. Ты сама себя слышишь?
– Мимо, да? Слишком спокоен… тогда радушная хозяюшка? Она, да?
– Ты сейчас всех увиденных женщин перечислять будешь? – раздраженно поинтересовался Гордей.
– Ты меня беспокоишь, Гордей. Тебе разнообразия захотелось, это такой полет фантазии, да? Так я не против разовой акции, зачем нам расставаться? Ты явно поспешил, ты мне пока ничем не обязан, если тебя это беспокоит. Ну, почудил, бывает…
Она прижалась к нему и прошептала «поехали ко мне». Света мутных фонариков, на солнечных батареях, хватало, чтобы видеть их. Его, такого равнодушного, холодного даже, как морская волна в это время, и её, напирающую, неудержимую. Меня в этой женщине удивили две вещи: то как она безошибочно вычислила меня и Ульяну, пробыв на веранде буквально пять минут, и второе… среди её жаркого, страстного шепота ему в лицо, несколько раз проскальзывало «хочу», но ни слова о любви. Ни единого.
А может она права? Всю эту чертову любовь наверняка выдумали женщины, мужчины живут инстинктами. Мой немногочисленный опыт общения с мужчинами подсказывал: она на правильном пути. Милана опытный «охотник» и «силки» её самые продуктивные – секс. Она запустила руку ему под футболку, некрасиво оттопырились полы его пиджака, а я сказала себе: «– Немедленно дуй в свою комнату!» Шагнула назад, стараясь не прислушиваться к такому назойливому, к такому интимному шепоту и услышала Гордея.
– У тебя что-то упало, – довольно громко сказал он ей. Милана отлепилась и даже посмотрела вниз, на дорожку, в этот момент Гордей добавил: – Кажется, достоинство.
– Козел, – выплюнула она и закричала: – Ну, почему ты такой козел, чего тебе не хватает?!
– Идём, – взял он её за руку и потянул: – Идём, я сказал.
Они ушли в сторону выхода, а я так и стояла в темноте столовой. Жутко хотелось пить, а ещё забыть эту некрасивую сцену. Мне почему-то стало жалко Милану, но я понимала: приди мне охота высказать ей сочувствие вслух, я узнаю о себе много нового. «Нечего было подслушивать», – буркнула себе и отправилась в кухню налить воды.
Стук в дверь раздался неожиданно. Я даже вздрогнула, пропустив шаги к дому, поднялась с дивана, открыть, подозревая кого увижу. Гамлет. Прибежал сообщить, что непрошенная гостья уехала. Наверняка отирался поблизости и слышал больше чем следует. Уехал или нет Гордей не скажет – будет стоят и ждать, спрошу ли.
Я распахнула дверь рывком – Гордей. Хмурится и явно не знает с чего начать.
– Извини, – тихо сказал он, а я прижала палец к его губам – помолчи.
Кивнула ему – следуй за мной – и провела в столовую. Свет по-прежнему не горел, а в темноте он ориентировался плохо, мне пришлось взять его за руку и усадить на диван. Сама я опустилась на стул, покрутила кисти скатерти и тихо произнесла:
– Их было трое.
Глава 14
Гордей
Я сидел в самом темном углу комнаты, куда свет от фонарей под окном не доходил, поэтому видеть меня Ася не могла и всё равно не смотрела в мою сторону. Неловкость или опасения сбиться мешали ей. Она говорила и говорила, слова сами лились из неё…
Ужасные, страшные слова, а ещё страшнее случившееся. Случившееся… Значит произошедшее, минувшее. И ты беспомощен перед ним, жалок и ничтожен, абсолютно не можешь предотвратить или повлиять. А оно наваливается бетонной плитой, лавиной, душит, заставляя биться желваки, сжиматься кулаки до боли. Пульсирующие виски горят, отдают жаром, только всё бесполезно – ты опоздал. На каких-то чертовых восемь лет!
Она не пыталась давить на жалость, не сгущала событий, просто пересказывала факты. Но этого и не нужно, сгущать, мне даже в страшном сне такое не являлось. Самое ужасное, что я мог предполагать тогда – Ася утонула. То, что произошло на самом деле, почему-то звучало страшнее смерти. Хотя, казалось бы, вот же она – жива, чего печалиться, всё страшное позади…
Ни фига! Не позади. Пережитый кошмар всегда с ней, носит в себе уже долбанных восемь лет, не найдя сил расстаться, забыть. И Милане Игоревне нужно сказать спасибо, что приперлась сегодня сюда. Хера лысого бы я узнал, если не она. Ведь за той интонацией, с которой рассказывала Ася, явно прослеживалось: «Ты хотел правды? Вот она, эта правда – выбор за тобой!»
А мне хотелось встать, подойти, прижать к себе – Ася, моя маленькая, Ася… что за ужас ты пережила, девочка моя – я осторожно, чтобы не скрипнул диван, поднялся для этих целей.
– Если ты на выход, иди, – резко пресекла Ася, сбившись на полуслове, и предупредила: – Если ко мне, то не стоит. Не нужно, пожалуйста, дай мне закончить.
Боялась расплакаться или не хотела спекулировать чувствами, подпуская меня к себе? Похоже, оба варианта.
«Господи, Ася, может хватит думать о других! Когда ты уже будешь думать о себе, черт побери?!» – хотелось в какой-то момент крикнуть мне, заорать. И сбежала лишь поэтому. Ведь и вправду считала, что так будет лучше, лучше в первую очередь для меня, для Фаины, в конце концов. Но разве можно кричать на неё? Никогда. А сейчас особенно.
– По пути меня ссадили с поезда, я попала в больницу. Местная медсестра, Галя, очень мне помогла… вот, пожалуй, и всё, – подвела Ася. Отвлеклась от бахромы на скатерти, которую теребила всё это время, и сказала: – Я устала. Ты мог бы забрать вещи и съехать? Я верну тебе потраченные деньги, только уезжай.
– Черта с два, Ася, я не оставлю тебя одну! – поднялся я, планируя сгрести её в охапку. Она подскочила, шарахнулась, как если бы я был одним из тех насильников, и крикнула:
– Я хочу побыть одна! Мне это необходимо. Очень.
Мне ничего не оставалось как вернуться на диван.
– Ты никого из них не узнала?
– Нет. Думаю, все трое приезжие. А теперь уходи, Гордей, пожалуйста, хватит с меня. Я честно устала.
Я прошел к двери, глаза уже спокойно различали предметы, но в дверях не сдержался, повернулся и спросил:
– Почему ты не пошла в полицию, почему сбежала? Таких людей нужно наказывать, Ася.
– И наказать себя?! Разве болезнь моей матери, недостаточный повод тыкать в меня пальцем? Они всё равно никого бы не нашли!
Мне хотелось крушить, пинать, сминать всё на своем пути, а ещё лучше начистить кому-нибудь морду. Будь я у себя, так бы и сделал – разнес половину дома, но тут останавливало. Асина территория. Покидал хаотично вещи, подхватил чемодан, ключ оставил на тумбочке.
«Блядь, дебил, ну, какой же дебил!» – подумал я, минуя её дверь. Вбежал по ступеням – не заперто. Чемодан бросил у порога. Ася так и сидела, опершись плечом в стол, словно он служил поддержкой и опорой её хрупкого тела. Подхватил её на руки и унес в спальню. Уложил на кровать, сам прилег рядом, обнял, вдохнув запах её волос, и шепнул:
– Постарайся уснуть. – Она уткнулась мне в грудь и заплакала.
Я долго гладил её по плечу, прижимал к себе и боялся пошевелиться. А когда она заснула, тихо поднялся, укрыл её и выскользнул за дверь. Курил на ступенях одну за другой, прижавшись спиной к двери и раз за разом прокручивал выпускную ночь.
Я всегда немного тушевался перед отцом, он давил своей несгибаемостью, характером. Тушевался и ссал себе признаться в этом. Бунтовал иногда, конечно, особенно лет в четырнадцать, пятнадцать, пока не дошло – утопия, делаю только хуже. Последующие наказания не стоили этого бунтарства, этих детских выходок. Отец – кремень и его слова никогда не расходятся с делом. Постепенно научился хитрить, обходить острые углы. Уживались. Я вообще не ожидал, что он на выпускной заявится, не любитель он разных сборищ, даже на родительском собрании за одиннадцать лет не был ни разу. Для них были накрыты отдельные столы, некоторые из предков свалили раньше, кто-то сидел до победного. И мои сидели. Я момент уличил – все заняты, разговоры, танцы – шепнул Саргану «сваливаю» и за дверь.
– Далеко ли собрался? – услышал.
Отец. До угла не дошел пару метров. Успей, хотя бы начни поворачивать и тогда можно сделать вид – не расслышал.
– Скоро приду, – поворачиваюсь.
– Подойди, – подозвал он, прикуривая сигарету. Вернулся. Встал рядом. Он выпустил дым, не вынимая изо рта сигареты, и глаз один прищурил: – В зал возвращайся.
– Я скоро вернусь. Мне надо, по делу, – настаиваю.
– Какие у тебя дела среди ночи, – усмехается он. Тушит сигарету, сминая, прямо в перила, на которые только что опирался. Мне ужасно стыдно за этот его жест, и я слышу требовательное: – В зал вернулся. Я не для того деньги платил, чтобы ты тут по кустам отирался.
И понимаю – не убедить. И спорить с ним бесполезно, проще притупить бдительность и смыться чуть позже. Если бы я тогда знал…
Просит ли она когда-нибудь то опоздание? «А сам-то, простишь?» – ухмыльнулся, почувствовав вкус горечи на губах.
Сон не шел. Башку сдавливало словно она зажата в тисках, горячее тело Аськи рядом обжигало. Мне хотелось обнимать её, прижимать к себе, но я боялся нарушить эту её безмятежность, этот кратковременный покой. Она так умиротворенно посапывала, будто впервые за долгое время могла себе позволить беспечно дрыхнуть.
К рассвету начало вырисовываться что-то наподобие плана. Идея бредовая, но других нет, нужно работать с тем, что имеешь. С этой мыслью я и подскочил, воодушевленный, если это слово вообще можно применить к моему состоянию. Приоткрыл окно, впуская утреннюю свежесть, задернул плотнее портьеры, чтобы нахальное солнце не помешало Асе отдохнуть. У порога запнулся об брошенный вечером чемодан, подхватил его и выскочил.
Костик пёр к выходу сумки – съезжают. Я проследовал за ним, закинул свой чемодан в багажник и вернулся. Если я правильно понял, армянин обитал в дальней комнате первого этажа. Пофиг, разбужу, пусть отрабатывает.
Дверь открыл сразу, судя по всему уже не спал, выглядел свежим, похоже, и умыться успел. Я потреплю до офиса. В нем и зубы почищу и найду во что переодеться. Гамлет похлопал глазами, не ожидая меня увидеть за дверью, и покосился за мою спину. «Да, один я, один. И не выселяю тебя пока, не беспокойся».
– Там гости съезжают, – кивком головы обозначил я где. – Ты бы проводил, а. Пусть Ася выспится.
Сто пудов армянин решил, что ночка у Аськи выдалась бурной. «Трахались до утра» – именно эта фраза крутилась у него сейчас в голове, мысль именно об этом болезненно кривила его лицо. Ещё и мой всклоченный вид играл этим фантазиям на руку. «Если бы… не о том печешься, придурок».
– Ну, так что? – поторопил я его.
– Сделаю, – лениво протянул он и пошел собираться, закрыв передо мной дверь.
Сложностей в осуществлении задуманного не возникло. Текст мне составила Алёна, после десятка уточняющих вопросов (тот, кстати, получился отменным, не хуже, чем если бы делали рекламщики), рекламу настраивал наш программист Колюня.
– Мне без разницы сколько это будет стоит, – втолковывал я ему. – Наша главная задача, чтобы эта реклама мелькала во всех доступных сетях, в каждой дыре. Чтобы ни один житель нашей многомиллионной не пропустил.
Коля прошёлся глазами по тексту и спросил:
– А разве нашей компании восемь лет? Вроде в прошлом году пятнадцатилетие праздновали…
– А тебе не пофиг? – опустил я руку ему на плечо и похлопал: – Ты, Коля, настраивай, главное. Сосредоточься, никто проверять не будет.
После обеда он заглянул ко мне отчитаться, показать, как это смотрится в готовом виде. Картинок натискал с нашего сайта, получился вполне правдоподобный конкурс. Суть конкурса сводилась к следующему: отдыхающие в нашем городке восемь лет назад, в год якобы открытия нашей винодельни, должны выслать модератору конкурса (им назначена Алена) видовые фото, хоть как обозначающие, что отдыхали они именно в указанном месте. Поделиться записью на своей странице в сети и ждать результатов. За первое место обещано две недели отдыха за счет фирмы, второе неделю, а последующие три утешительные – вино в различных количествах.
Я даже порадовался как быстро мы это провернули. Сложность была одна – поверить всерьёз, что эта штука сработает. Но это лучше, чем ничего. «Хоть какой-то шанс», – успокоил себя.
– И что теперь? – спросила Алена, к концу рабочего дня получив первое фото отдыхающих.
– Женщины меня не интересуют, дети, старики тоже. Фотки всех мужиков от двадцати до пятидесяти, – взял я с запасом в обе стороны, – пересылай мне. По итогу получишь премию за суету.
Алена щёлкнула пальцами, воскликнула «заметано» и ускакала.
Осталось выжидать. Набраться терпения и наблюдать к чему меня приведет эта затея. Я попробовал в уме посчитать шансы – тухлые, и без калькулятора ясно.
