Текст книги "Контрабандный прогресс"

Автор книги: Ольга Табоякова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Табоякова Ольга

Контрабандный прогресс

Контрабандный прогресс

(не автобиография, но где-то близко)

О. Табоякова

Дело первое «Кладбищенская история»

Эпиграф: Всяк находит себе источник информации по своим возможностям.

Сторож с кладбища.

Сегодня я, наконец, прочувствовал, что означает детская обзываловка: «Ты – лох!». Вот я точно лох, несмотря на свои двадцать три года, на красный диплом престижного университета, на хорошие отзывы учителей, на восхищение некоторых девушек, на двухкомнатную квартиру (родители в Африке), на симпатичную машинку из Японии, на спортивную фигуру, на рост метр восемьдесят девять, на новые начищенные ботинки и все остальное прочее.

Сегодня мой первый рабочий день. Меня по большому блату распределили на прохождение испытательного срока с возможной последующей постоянной работы в коммерческую фирму: "Прогресс". Вообще, это странное распределение, и так мне удружил зав.кафедры юриспруденции В.К. Ильфов. Как он мне объяснил, этот "Прогресс" – открытое акционерное общество, 100% акций, которого владеет государство. Только вот, какая государственная структура курирует деятельность этого ОАО "Прогресс" неизвестно. Тогда бы можно было определить, чем они занимаются, а так я и не знал этого. Хотя мои догадки даже после первого дня весьма туманны. Возвращаясь к распределению, я однозначно могу утверждать, что таких распределений не бывает. Почему я попал сюда, я так и не знаю. Есть у меня некоторое предположение, что это либо ошибка, либо шанс. Хотя возможно, что и то и другое вместе. Так вот, В.К. Ильфов всегда твердил, что для юриста главное любить свою работу и никогда не впадать в рутину и скуку. Думаю, что последнее мне не грозит. Что интересно, мне было сказано явиться на работу даже без предварительного собеседования. Бред?

Пропуская подробности утренних сборов, у дверей по сообщенному мне адресу: улица К.Маркса, 12, я был ровно в восемь двадцать. Работа начиналась в восемь тридцать, рабочий день заканчивался в шесть, пятидневка, социальный пакет, оплата проезда раз в два года и прочее. Вроде все, как обычно, если бы не это дурацкое распределение. Итак, здание из старых, то есть это три этажа. Сколько же они платят за аренду? Хотя, если это государственная собственность, то возможно, что это чисто символически. Дверь с домофоном. Ключа у меня нет, посмотрим на обозначения. Первый этаж – фирма "Эпоха времени". Это мне не о чем не говорит. Второй этаж мой – "Прогресс". Третий этаж я посмотрел из любопытства, написано ЗАО "Тамдир". Это вообще ни в какие ворота. Чем может заниматься ЗАО "Тамдир"? Я даже не берусь предположить.

Я нажал кнопочку. Почему то мне представилось, что секретарша холеной ручкой нажимает кнопку со своей стороны, чтобы спросить: "Кто пришел?" и сейчас прозвучит ее экзальтированный голос. Но на двери просто замигал огонечек, и она открылась. Я потянул ручку и пошел на второй этаж.

Лестница обычная, вправо и влево расходится коридор. Насколько видно на первом этаже справа шесть кабинетов, слева тоже шесть. Значит, и на втором этаже также.

Мой второй этаж. Стены не в пример серьезной конторе расписаны графити. Может они здесь краску продают? Или полиграфические услуги? Пойдем направо. Первая дверь без таблички, на второй написано "К.В", на третьей – "К.З", на четвертой – "К.О", на пятой – "Склад", на шестой – "Т". Она приоткрыта – точно туалет. А сантехника шикарная. Придется идти назад и налево. Точно первая дверь с надписью "Бухгалтерия", вторая – "Безопасность", третья – пустая без надписи, четвертая – "ЗГД" (загадай что ли? или нет, зам. генерального директора, наверное). На пятой табличка – "Приемная", на шестой тоже нет никаких обозначений. Что ж опытным путем установили, что мне в пятую дверь, где приемная.

– Здравствуйте, – я открыл дверь. За столом сидела роскошная дама лет сорока, с длинным рыжими волосами и полутонной грима на лице. Да при этом в очень открытой кофте. Я уже упарился в своем пиджаке, а ей хорошо.

– Здравствуйте, – соизволила она ответить. Только голос у нее оказался прокуренным. – Евгений Сангадиев? – уточнила она.

– Да, – я подошел вплотную к столу.

На столе стоял навороченный компьютер. На другом столе слева – два принтера, еще МФУ, и еще два неясных технических средства. Секретарша проследила мой взгляд.

– Это Межфакс, и межсвязь, – пояснила она.

Я подумал, что видимо это что-то спутниковое.

– Меня зовут Клёпа, – представилось это чудо.

– Жека, – здесь я ляпнул, не подумав. Все-таки она меня выбила из колеи. Зачем я это сказал? Она же знает, как меня зовут.

– Отлично, – она улыбнулась, и эта искренняя улыбка сделала ее обаятельной и весьма привлекательной. – Проходите, Алекс вас ждет, – указала она на дверь.

Я взялся за ручку массивной черной двери, тоже при том без таблички.

– Можно? – Я старался быть осторожным. Все же эта была странная секретарша. Двери были двойными. Длинный вытянутый кабинет мне понравился. Все было в светлых тонах. Четыре стола, с десяток стульев, окна и мой новый шеф.

По внешности он сильно походил на Бельмондо в зрелом возрасте. Это что-то донельзя обаятельное, типа бульдога с перебитым носом. Он тоже сидел в футболке и шортах. Это стало ясно после того, как он встал.

– Жека? – шеф протянул руку.

Я ее пожал. Странное знакомство с будущим начальником.

– Меня зовут Алекс. Секретаршу – Клёпой. Это сокращенное от Клеопатры. Твой кабинет третий, пока без таблички. Пройдешь испытательный, повесим. Иди, устраивайся, совещание по обстановке в полдесятого. Заодно со всеми познакомишься, Жека.

На этом он вернулся за свое место, и глазами указал мне на дверь. Выходил из кабинета я с некоторым чувством собственной неполноценности. Странный шеф. Да, все здесь странное. Надо посмотреть в словаре синонимы этого слова, которое здесь можно применять ко всему и всем вообще без сомнений и исключений.

Я вышел из его кабинета, в приемной никого не было. Клёпа испарилась куда-то. Пришлось мне идти в свой новый кабинет. Очень это необычно, практиканту давать отдельную комнату. С ума сойти. Ладно, посмотрим, что там такое.

Дверь была не закрыта. Позже на столе я нашел магнитные ключи. Шторы были закрыты, и я первым делом их открыл. Спятить можно совсем. Это был кабинет метров двадцать-двадцать пять. Но рассмотреть его в деталях я не успел, в коридоре послышался сигнал тревоги. Я открыл дверь. По коридору неслась на высоких каблуках Клёпа.

– Совещание! – крикнула она во всю мощь своих легких.

Вроде шеф говорил, что это будет полдесятого, пока нет и девяти, но на всякий случай я отправился за Клёпой. Она добежала до двери с табличкой "К.О". Я осторожно открыл дверь.

Опять таки кто так проводит совещания? Люди сидели в глубоких креслах. Стола не было. Одно кресло было не занято.

– Давай, – велел шеф.

Я прошел под взглядами незнакомых людей и уселся.

– Сначала о деле, – Алекс махнул рукой, словно рубанул ей. – Сантименты потом.

Клёпа кивнула и принялась докладывать. Это что бы секретарша начинала совещания? Остальные внимательно слушали. По мере поступления информации, у меня все ниже отпадала челюсть и возникли серьезные подозрения в их и собственной психической вменяемости.

– У нас проблемы на кладбище. По объекту сорок девять сообщают, что это проблемы второго уровня, – докладывала Клёпа.

– Значит, утечка данных, – пояснил Алекс.

– Сорок девятый объект это сторож кладбища Чемодуров Виктор Васильевич. Шестьдесят два года, внешность украинская, эдакий дядька с усами, но по паспорту русский. Мать молдаванка, отец неизвестен. Есть племянник Григорий Чемодуров. Значит, наш объект подвергался воздействию по всей форме. В действительности это было заклинание омоложения, но последствия не наступили. Бумаги он подписал. Два года после проработал на кладбище, никаких изменений. Медосмотр проходил, с психологом беседовал. Заключение было, что действие не оказано.

Клёпа посмотрела на бумаги, которые держала на коленях.

– Ага. Чемодуров. Образование десять классов, работал на заводе, после пенсии устроился на кладбище сторожем.

– И что с ним? – это спросила миловидная женщина, строгий костюм, волосы собраны в пучок на голове, минимум косметики, несколько лошадиное лицо. Явно не простушка, как Клёпа. Мне она нравилась, чем то она похожа на мою мать. Я предположил, что она работает в бухгалтерии.

– Жанна, – повернулся к ней босс, так я узнал, как ее зовут, – не перебивай. Клёпа сейчас все изложит. По порядку вопросы потом.

Клёпа кивнула. Жанна вздохнула.

– Итак, этот гражданин ни на что не жалуется. Но есть единственное верное предположение, что он во всем виноват. Продолжим, к нам поступила информация из нескольких надзорных служб и видных людей. По их данным, стали распространятся сведения, явно в результате шантажа. Похоже, что кого шантажируют, он платит, а кто не платит, то сведения выходят на свет божий. При этом все сходится на этом кладбище.

– Как? – не утерпел Алекс.

Клёпа недовольно на него глянула, но удержалась от замечания.

– Да так, что эти сведения могут выболтать только покойники. По крайне мере такие подробности, – уточнила секретарша.

– Выходит, что кто-то усиленно беседует с нашими покойничками, а потом шантажирует родственников? – это уже спросил резкий мужчина.

Шеф сцепил руки в замок.

– Это не обязательно родственники, коллеги по работе, друзья, любовники, начальники и подчиненные. Список разнообразен. Клёпа передай бумаги.

Алекс стал их просматривать.

– Отлично. Проблему будем решать в два круга. Жека и Василий, – шеф кивнул тому резкому мужчине, – на кладбище. Там по обстановке. Петр – милиция и потерпевшие. Клёпа раскопай все что можешь об этом Чемодурове. Совещание закончено. С этим делом надо разгрестись до четверга. Совещание закончено, – еще раз авторитетно напомнил он. – Все за работу. И переоденьте мальчика.

Я так понял, что это он обо мне. Я был здесь самым молодым. Василий мне показался слишком резким и угловатым. На мое придирчивое оглядывание Василий не реагировал. Я пошел за ним по коридору. Василий толкнул дверь с табличкой "ЗГД". "Ясно, что это заместитель", – установил я, а потом остановился, как вкопанный.

– Что встал? – полюбопытствовал Василий.

– Я что-то не понял, – признался я.

– Чего? – Василий иронически приподнял бровь.

– Там на кладбище юридические проблемы?

– И это тоже, Жека, – туманно согласился он. – Ты так сказать входишь в курс полевой жизни, иначе, как ты будешь юридически решать наши проблемы, если сам с ними не сталкивался. А так нам объяснять тебе ничего не придется. Сам все будешь решать и во все нюансы вникать.

– Угу, – я даже поверил ему. – Василий, а мне надо переодеться?

– Надо, там в Комнате вещей найди себе чего темненькое и полегче. Жарко же, – велел Василий.

– Комната вещей это К.В? – догадался я.

– Точно, – Василий был мной доволен. В который раз у меня возникло ощущение, что они меня проверяют.

– А К.О?

– Комната отдыха, – пояснил аббревиатуру Василий.

– А К.З? – поспешил я уточнить.

– Это тебе пока рано, – Василий достал из своего сейфа оружие. – Бегом. Рабочая машина внизу, я тебя жду. Там черный мерс, номер четыре пятерки.

– Ого! – я не стал медлить и кинулся в эту самую К.В., которая являлась комнатой вещей. Нашарить там что-то темное удалось далеко не сразу. Меня зачаровали странные костюмы, как для съемок в исторических фильмах. Наконец, попались какие-то серые штаны и футболка защитного цвета. Под мой размер подходило. На ноги я напялил сандалеты. В общем видок, как раз для кладбища. Переодевшись, я спустился вниз, Василий многозначительно посмотрел на часы.

– Поехали! – скомандовал он сам себе, и мы понеслись из центра на скорости сто двадцать. Правда, эту скорость удалось поддерживать две улицы, а потом мы встали в пробке. Я решил, что хорошо бы побольше расспросить Василия о деталях дела, которое не давало мне покоя.

– Василий, скажите, я вот не совсем уловил, что там было сказано про омоложение, – я постарался задать вопрос, как можно более нейтральным тоном, без намека на подозрения в розыгрыше или психической невменяемости.

– Да, была у нас программка, до сих пор расхлебываем, вместо того, чтобы вперед двигаться. На нашем клиенте Чемодурове испытывали заклятие на омоложение. Не вечная молодость, конечно, но все равно полезная штука. Правда, оно не подействовало. Но с заклятиями всегда так, там оно действует правильно, а здесь черти как. Сам понимаешь другой мир.

– Другой мир? – я уверился, что этот тип меня разыгрывает.

– Ну, конечно, не один, – дальше огорошил он меня. – Но да это не моя печаль с чужими мирами разбираться. Так вот, Чемодуров вполне мог покойничков разговорить. Заклятия еще и не так действуют.

Мы выбрались из очередной пробки, чтобы попасть в следующую.

– Василий, а зачем на этих людях испытывали заклятия? – Я старался говорить серьезно, но так тянуло улыбнуться.

– Как зачем? А кто прогресс будет двигать? Мы и так уже засиделись на одном месте, – подивился Василий.

Мы выбрались на более или менее свободную дорогу, Василий сосредоточился на лавировании.

– Василий, а о чем вы в последний раз говорили? – Я все же решился спросить не разыгрывает ли он меня. – Вы не шутите?

– Чего там шутить? Мы же действительно стоим на месте. Ну, с той же молодостью. Ищут эти ученые средства, да ничего толкового найти не могут. Должны же были мы проверить. Но вся проблема в том, что здесь ничего так не действует, как там. Скажем, берешь заклятие на телепортацию. Там все о.к., а здесь во что вылилось? Здесь мужик стал способен вызывать тучи, дождь. Пришлось бедолаге в Южную Африку переселиться. Местным шаманом стал. Он здесь в Москву приезжал к родственникам, так где та зима? Черти что, а не зима.

Я сглотнул. Василия я не понимал.

– Василий, а что мы будем делать на кладбище?

– Поговорим с Чемодуровым, подождем сведений от Петра, от Клёпы, там посмотрим, – Василий свернул на пыльную дорогу. – Что тяжело тебе?

– Василий, меня не покидает чувство, что вы меня разыгрываете, – честно признался я. На него я не смотрел, а любовался памятниками, которые было видно за оградой.

– Это ничего, – судя по голосу, Василий улыбался. – Ты на первом деле поболе слушай, а там либо поймешь, либо уверишься, что все это ночной кошмар. В двух словах я попробую тебе пояснить, как обстоят дела. Наша контора сейчас призвана отслеживать реализованные случаи работы испытаний. Некий умный до предела товарищ приволок сюда контрабандой с полсотни заклятий. Цель то была благородная. Он желал продвинуть наш технический и творческий прогресс. Когда-то давно это все удалось. Нам хватило лет на сто. Но в этот раз чего-то видимо не учли. Не мне судить, но вышла ошибочка. Люди эти подверглись влиянию заклятий, которые среагировали несколько не так, как было заложено изначально. С частью испытателей удалось быстро разобраться, а часть типа, как подснежники, выныривает на поверхность до сих пор. Чемодуров тот самый случай. Все вопросы потом, – Василий затормозил у ограды. – Пойдем.

Я выбрался и заковылял за начальником. Мы миновали несколько дорожек и добрались до маленького домика. Двери были не закрыты, но никого не было.

– Осмотримся, – многозначительно предложил Василий.

Я тоже переводил взгляд с одного предмета на другой, но ничего осуждающего не увидел. Компьютер старенький еще тройка, открыт на таблице с учетом участков. Рядом на столе допотопная засаленная тетрадка -надцатого года с надписью: "Учет входящих". Покойников что ли? Рядом ручка без колпачка. Больше на столе ничего нет. Под столом системный блок и принтер. У стола два стула с кривыми ножками. На подоконнике стакан и два графина. Зачем два? И еще какой-то цветок. Справа шкаф. Василий открыл дверцы, там одежда. Слева от стола вдавленное кресло. Пол дощатый. У дверей стоят две пары кирзовых сапог. Две двери. Одна ведет в кухню, другая видимо в личное жилище Чемодурова. Там вообще кровать, книжный шкаф с набором детективов и чего-то философского, магнитофон еще древнее компьютера, на полу половичок.

– Чего? – в двери зашел сам Чемодуров. Узнать его по меткому описанию секретарши Клёпы не составило труда.

– Да, вот хозяин, хочу узнать на счет второго ряда, – Василий достал из кармана своих джинсов удостоверение и развернул. – Роспотребнадзор. Жалоба поступила на вас.

– От покойничков что ли? – попробовал пошутить Чемодуров, но вышло это не весело, а лишь напряженно.

– От них, родимых, – в тон ему ответил фальшивый представитель Роспотребнадзора. – Кто ж еще может пожаловаться нам с кладбища?

Дальше, на мой взгляд, Чемодуров повел себя неадекватно. Он стал заикаться и уверять, что у него все в порядке, что покойникам не на что жаловаться, что он здесь уже много лет, и жалоб не было. По итогам этой речи выходило, что Чемодурова можно причислить к лику святых, а кладбище к образцово показательным объектам города и всей страны. В числе прочего Чемодуров болтанул две неясных вещи. Во-первых, он ляпнул, что у них на кладбище все покойники упокоены, а во-вторых, сказал, что с милицией они сотрудничают.

Василий все это выслушал с весьма невозмутимым видом, потом потребовал, чтобы сторож показал бумаги. Потом еще о чем-то пространно с ним поговорил, а затем попрощался, пообещав еще раз заглянуть с комиссией по благоустройству.

Мы сидели в машине.

– Василий, я ничего не понимаю, – я пребывал в жуткой растерянности. – Что это было? И чего мы добились?

– Эх, какой же ты юрист? – Василий даже расстроился. – Чемодуров же все выложил.

– Я хозяйственник, а не уголовный. Что он сказал такого?

– Жека, давай присматривай, где оградку будешь перелезать, – не удосужил меня разъяснениями Василий. Он завел машину, мы медленно покатили назад.

– Какую оградку? – я еще больше потерялся. – Мы, что за ним следить будем?

– Почему за ним? За покойниками естественно. А у тебя есть другие дельные предложения? – Василий говорил так будто действительно ждал от меня дельных предложений по существу дела.

– Здесь милое место, – я ткнул пальцем в окошко.

– Что ж вперед, – Василий остановил машину. – Встань у могилки какой и подожди меня. Я приткну машинку.

Перелезать ограду кладбища в первый рабочий день – этим не каждый может похвастаться. Я попал на дорожку с могилками каких-то политических деятелей. Три фамилии из пяти я знал, еще одного узнал по характерному профилю, остальные же...

Взяв повядший букет с могилки славного начальника партийной верхушки, я застыл в печальной позе, надеясь, что Василий сдержит свое обещание. Простояв минут двадцать, я сдвинулся к следующей могилке. Там можно было посидеть. Что я и сделал. Василия все еще не было, когда я стал свидетелем визита господина в дорогом костюме к могилам наших политиков.

Этот тип лет тридцати пяти – сорока был одет в настолько дорогой костюм, что я невольно подумал, как он не боится ходить по улицам. Мужчина шел с какой то книгой в руках, сильно смахивающей на ежедневник, и что-то отмечал, делая пометки ручкой в своей книжке. Он останавливался у каждого памятника, читал надпись, затем смотрел в книжку, потом что-то черкал, и шел дальше. Меня он будто бы и не заметил. Пройдя по этой дорожке до ограды, мужчина вернулся назад и уверенно пошагал в сторону сторожки. Я встал за памятником, чтобы рассмотреть зайдет ли этот чванный тип в сторожку, но так этого и не увидел. Явился Василий и отвлек меня на несколько мгновений, за которые этот тип пропал с глаз.

– Ты чего? – потребовал он детального отчета о моем времяпрепровождении. Я изложил все события, и высказал нелепое предположение, что этот тип, наверное, ревизировал могилки. – Значит, так, свежие захоронения в том конце, мы посидим пока здесь, а к вечеру переберемся поближе к ним, – выдал директивы Василий.

– Мы что всю ночь будем сидеть? – мне этого совсем не хотелось.

– Терпи юрист, судьей станешь, – подбодрил меня этот резкий тип и отправился присматривать нам удобное место на вторую половину дня.

– Может нам сюда попозже вернуться? – осмелился предложить я.

– Жека, не испытывай мое терпение, – Василий грозно сверкнул очами.

Я дернулся от окрика. Что-то Василий мне перестал нравиться совсем.

– Когда еще выпадет время так спокойно провести вторую половину дня? Наслаждайся отдыхом, – смягчил он свое высказывание.

– И где ждать будем? – Я подумал, как будет выглядеть мое увольнение в первый рабочий день.

– Да вот могилка хорошая, – оглядевшись, предложил Василий.

Мы прошли чуть вперед и уселись на скамейку. Могильная плита гласила: "Депутат государственной Думы, глава трех комитетов Л.А.Тыпов".

– Смотри, цветочки, – похвалил Василий. – Не забывают этого Тыпова, хоть и уже с полгода лежит.

– Василий, простите, что я еще раз спрашиваю, но что-то я совсем ничего не понимаю, – мне хотелось получить побольше информации об этом самом "Прогрессе".

– Ох, Жека, – Василий очень жалостливо на меня посмотрел, – я и сам ничего не понимаю, но давай уж попробую тебе еще раз объяснить на пальцах. Смотри, у нас с тобой конкретное дело. Стали распространяться сведения, которые можно получить только от покойников. Мы знаем, что все покойнички лежат на одном кладбище. На этом кладбище работает некий субъект, который может иметь самые разные способности. Скажем, он их получил в результате удара молнии. Ты же о таких случаях читал? Вот, поэтому можешь поверить. Я не буду тебе докладывать в результате чего Чемодуров получил свои способности. Это дело десятое, да и ты с этим ничего сделать не сможешь. Коли останешься с нами, то сам потом будешь разбираться. Вот, я возвращаюсь к Чемодурову. Мы пошли к нему. Он испугался, это было заметно. Потом зачем он заговорил про милицию? Еще вопрос с чего он стал нас уверять, что покойникам здесь хорошо? Выходит, что он это знает. Это подтверждает нашу версию, что у Чемодурова способности прорезались. Понятно?

– Так, вроде да, а что будем делать дальше? Что мы должны с ним сделать? – я переключился на сугубо практические аспекты нашего сидения на кладбище.

– Подождем звонка от шефа и, конечно, присмотрим, что будет ночью, – сообщил Василий.

– Так вы думаете, что Чемодуров пойдет ночью болтать с покойничками? – поежился я.

– Здесь пятьдесят на пятьдесят. Либо пойдет, либо не пойдет. Но сегодня пару хороших похорон. Я списки проверил. Сегодня закапывают одного видного деятеля культуры, который может много скандального порассказать.

– Василий, а почему покойника надо допрашивать в первую ночь на кладбище? – у меня проснулся некромантский интерес к жизни после смерти. – Правила что ли какие есть?

– Есть, конечно, – Василий еще раз кинул на меня жалостливый взгляд. – Ты, я так понимаю, книги не читаешь? Фильмы не смотришь? Оккультными науками не интересуешься?

– Как-то я все больше по юридической литературе, ну, детективы там еще, – признался я. Мне стало неудобно, что я такой профан в этих вопросах.

– Хоть по специальности читаешь, – одобрил Василий. – Многие ничего окромя глянцевых обложек не читают. Для молодежи ты большое исключение, Жека.

– Василий, и что будет, если мы увидим, что сторож общается с покойниками? – я постарался себе это представить, но воображение меня подвело.

– Мы с ним вежливо пообщаемся, – Василий кровожадно улыбнулся. – И заставим его больше этого не делать.

Мне хотелось спросить, как мы это сделаем, но я не решился. Кто его знает, что надо делать в таких случаях.

– Василий, скажите, пожалуйста, а почему вы верите, что можно общаться с покойниками? – разговор у нас опять свелся к необъяснимым вещам.

– Из личного опыта, – довольно неприятно ухмыльнулся Василий. – Ты этим не заморачивайся. Вот сегодня посмотришь и сам увидишь. Еще вопросы есть?

– А что это про заклятия вы говор.... – я не успел спросить, у Василия зазвонил телефон. Тренькала мелодия из "Щелкунчика".

– Да, босс, – Василий деловито слушал, иногда издавая восклицания. Потом он объяснил, где именно мы находимся. Разговор длился минут десять. – Теперь ждем Петра. Он нам пояснит, что узнал в милиции.

– А что сказал босс? – рискнул я поинтересоваться.

– Клёпа добыла следующую информацию. У нашего Чемодурова есть счет в одном из банков, на котором лежит сумма в полмиллиона рублей. По декларациям в налоговой инспекции, Чемодуров получает авторские гонорары.

– Чемодуров писатель? – поразился я. – Такие деньги!

– Про Чемодурова писателя нам ничего не известно, видимо он издается под псевдонимом. Но тогда не ясно, с чего он вдруг стал заниматься шантажом. Как это странно. По налоговым декларациям, Чемодуров публикуется уже около года. А сведения о шантаже просочились около двух недель назад.

– А может он подумал, что мало зарабатывает на издании своих трудов? – предположил я.

– Может и подумал, – Василий рассеяно повертел в руках свой навороченный мобильный, а потом все же сунул его в карман. – Слегка это не бьет, Жека. А впрочем все может быть.

– А что еще сказал босс? – я не верил, что эти сведения можно сообщать десять минут.

– Алекс еще сказал, что имя под которым издается Чемодуров, они пока не установили, но постараются растрясти литагентство.

– Это бы могло помочь. Если бы знали, как он пишет, то посмотрели бы, что там такое, – на мое глубокомысленное изречение Василий не отреагировал. Он сдвинул брови и о чем-то думал.

– Вроде с год назад появился один писатель. Как бишь его? – Василий бормотал свои мысли в слух. – Шмаров, Шумийев, Светиков, Славиков, Славин, Снеткин, Соломонов. Точно В.Соломон!

– В.Соломон? Я что-то не помню, – мне было стыдно признаваться, но я не знал никакого Соломона.

– Да, в твоем образовании существенные пробелы, – Василий похоже стал ко мне относиться, как к беспризорнику, не умеющему читать и писать. – Соломон новый модный автор. Сочетает детективы и любовные романы, триллеры и ужасы, в целом это сильно похоже на реал. Соломон выпустил уже три романа. Или нет четыре, или даже пять, – Василий стал похож на кота слопавшего ведро сметаны. – Возможно, он и есть Соломон. Тем более, что про В.Соломона ничего не известно. Он скрывается. Это своего рода большая загадка.

– Вы думаете, что сторож может писать такие новомодные романы? – я сильно в этом сомневался.

– Возможно, что пишет не он. Скажем, представь, он собирает информацию от покойников, а талантливый мертвец помогает ему в литобработке сведений, – Василию сильно нравилась его версия, чтобы от нее отказываться.

– Кмм, а такое возможно? – я решил, что поверю в такое, только если увижу сам.

– Фрр, Жека, ты словно вчера родился. У нас в России возможно все. Это аксиома, которую тебе придется запомнить прямо сейчас. И прошу мне этого дурацкого вопроса больше не задавать, – Василий повернулся направо. Ему словно что-то послышалось.

– Я постараюсь исправиться, Василий, – я пообещал, но сам в это не сильно верил. – Тогда неясно про шантаж.

– А здесь вступает в дело еще один пункт, который раскопала Клёпа. Помнишь, что она говорила про племянника. Есть вероятность, что Чемодуров занимается писательством через один канал, а шантажом через другой. Или, например, сам Чемодуров не в курсе, а на криминал замешан этот самый племянник.

– А что известно про племянника? – я тоже повернулся, чтобы посмотреть куда так напряженно смотрит Василий.

– Пока ничего, подождем.

Мы сидели и ждали Петра, ждали вечера и ждали просто новых событий. Петр явился к нам где-то часам к пяти вечера.

– Заждались уже, – Василий поднялся и потянулся.

Петр на меня с самого начала произвел впечатление тихой анаконды, и сейчас он это впечатление только подтвердил.

– Значит так, – специалист по безопасности стоял. Чувствовалось, что он не только ничего не боится, а ему на все глубоко наплевать. Самоуверенность в сочетании с величественностью создавали это анакондовское впечатление. – Господин Чемодуров активно сотрудничает с органами. Те приписывают ему некие паранормальные способности. В отчетах не проводят, но активно используют. Историю его общения с органами мне поведал один компетентный товарищ. Где-то года полтора назад в отделение стали приносить и оставлять корявые записки со странными сведениями оперативного характера. У них резко повысилась раскрываемость, и не только у них. Путем оперативного расследования было установлено, что эти записки печатаются на принтере с кладбища. Так, что наши оперативники мягко наведались к Чемодурову и пообещали ему всяческую защиту, ежели чего, а он пусть дальше себе работает. Они теперь в курсе, если хочешь чего узнать, то закапывай на этом кладбище. Как правило, в течение недели в милицию приходит анонимка, где излагаются интересные факты жизни и смерти недавно закопанных. Надо лишь их подтвердить документально.

Василий кривил губы, а я сидел в нокауте. Чего только не услышишь о методах работы нашей милиции.

– Сюда и другие службы подключились. Кладбищу дали какой-то там статус, теперь здесь и очень высокопоставленных хоронят. Финансирование у кладбища с этого года регулярное, его берегут, как Кремль. Знаешь, какая у сторожа зарплата с начала этого года? Сорок тысяч в месяц.

– Ого! – восхитился Василий.

– То-то, плюс доплаты, и выходит шестьдесят, – продолжил Петр.

– Что еще? Про шантаж есть сведения?

– Не много. Где-то месяц назад стали шантажировать одного товарища, который похоронил своего брата. Они были замешаны в некоторых откатах. Так вот он платить оказался, и деньги чуть не пропали со счета. Живой брат клянется, что сам не выбалтывал реквизиты, это мог сделать только покойник. За живым смотрят компетентные службы. И они тоже были удивлены, что кто-то знает все подробности этих махинаций. Деньги не успели прибрать, они остановили заявленную операцию. Куда должны были уйти деньги, они не разобрались. Какой-то благотворительный фонд, но там все учредители мертвые. При чем двое из них лежат на нашем кладбище.

– Миленько и со вкусом, – Василий уже не сомневался, что у них будет добыча этой ночью.

– Не знаю, как со вкусом. Но чуть позже была попытка шантажировать одну дамочку ребенком. Вернее, тайной рождения ребенка. Отец, которого лежит здесь. Дамочка сама себе на уме, сделала заяву. Ее муж был курсах, так что здесь шантажист просчитался. Шантажиста не поймали, он себя никак не проявлял больше. Кроме этого, было еще одно дело. Так сказать только на днях. Подробностей мне не стали раскрывать. Но того товарища закопали в конце прошлой недели.

– Без сомнений, это наш клиент, – в Василии вспыхнул азарт, который даже я видел невооруженным глазом.

– Кто бы сомневался, – дипломатично согласился Петр. – Я свое отработал?

– Почти, – не стал преуменьшать заслуг товарища Василий. – Надо узнать все о племяннике. Клёпа, конечно, покопает, но...