Текст книги "Погоня за мечтой (СИ)"

Автор книги: Ольга Резниченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Унизительная, жестокая улыбка не сползала с ее ангельского личика.

– И на что ты только надеялась, когда лгала мне? Милая, бойся своих желаний, но еще больше – бойся вранья. ИСКЬЯ НЕНАВИДИТ ЛГУНОВ. И я, как истинная хранительница этой земли, проклинаю тебя за твою попытку насмеяться над нами.

Ужас все еще держал мою душу в ежовых рукавицах, но последние капли силы воли дрогнули во мне, издавая звуки.

– Я не насмехаюсь. Я отдаю свою жизнь за жизнь любимого.

Замерла. Замерла я. Замерли и Виттория.

Пристальный взгляд в глаза.

А я и не прячусь. Смотри, читай, ищи…

Удивленно дрогнули брови. Печально сжались губы.

Нехотя отодвинулась от меня и, застыв бессмысленным взглядом на мраморной плитке пола, задумалась.

Только теперь я заметила, что по-прежнему стою на коленях у дверей. Словно меня никто и не тянул на казнь, словно…

Стоп, все это был мираж?

Зрители замерли. Боялись даже дышать.

– И толку, – вдруг отозвалась Виттория и лениво поднялась с пола, – Тебе и всем нам показала Искья, к чему это приведет. Неужели ты довольна результатом? Если да, то мы можем это повторить уже в нашей реальности, а не в призрачных видениях Nature.

Я молчала. Едва что понимала.

Стоп, стоп. Что это все было? Какая еще Натура?

– ДА или НЕТ? Довольна ты? – неожиданно переспросила дьяволица и обернулась ко мне лицом.

– Нет, – едва слышно прошептала я.

– Я так и думала, – громко, резко отрезала Виттория и села на свой диван.

Мгновение раздумий – и устало повалилась в него, раскинув в стороны руки.

Молчание.

Гробовая тишина.

Все присутствующие немного замялись в нерешимости и удивлении.

– Девочка моя, так каково твое решение? – неожиданно отозвался один из стариков, сидящих в пурпурных креслах. Один из «судей», как я предполагаю.

Виттория не реагировала. Прикрыв свои веки, она в изнеможении лежала на диване, не дыша.

Минута молчания. Минута тишины.

– Что же, – вновь изрек «Судья», – Франческо. Тогда держи ты слово. Мы тебя внимательно слушаем.

Вампир ликующе улыбнулся. Шаг в центр, дабы его лучше было видно, – и, гордо выпрямившись, заговорил:

– Все же выходит, что ты первая начала разрывать яму? Иначе если было б это враньем, то Искья начала б еще раньше свою феерию. Так?

Взгляд выстрелил мне навстречу.

Поежилась.

Больше врать нельзя. Нельзя.

– Да.

Язвительная ухмылка.

– Тогда, выходит, у нас есть еще один кандидат на казнь. Верно? – и закружился на месте, скользя взглядом по зрителям. Поддержка? Да нет уж. Он смаковал своим ядом, который ронял сейчас в душу «подсудимых». – И пусть эта дева не была еще одной из нас, но отлично знала уже, кто мы и что вмешаться в дела Высших не есть хорошо. Правильно, милая? – и снова взгляд в мою сторону.

Молчала.

– Что же, немота – это не отрицание. А значит, я полагаю, что ты согласна.

– Я вмешивалась не в ваш судебный процесс. Я вмешивалась не в ваше наказание. Я вмешивалась в то, что живое существо было погребено заживо. Кому, как не Вам, известно, что откапывала я тогда не своего мужа или просто возлюбленного. И даже не друга. Я откапывала своего ВРАГА. СВОЕГО УБИЙЦУ!

Вдруг Виттория нервно вздрогнула. Открыла веки и уставилась на меня.

– Если бы не ваш своевременный визит, лежать бы мне под землей, в той яме. Лежать МНЕ, закопанной ЗАЖИВО. Ведь именно в это я тогда верила, не зная сути аферы. Ведь именно своего палача я откапывала, спасая от страшной участи, а не вампира, приговоренного к лишению свободы на пятнадцать лет.

Франческо нервно фыркнул и скривился от призрения.

– УНИЧТОЖИТЬ ВСЕХ! Poena capitis! – гневно зарычал вампир и приказывающее взмахнул рукой.

Как по команде из толпы вырвалось несколько вампиров в красных атласных мантиях.

– НЕТ!!! – не успели и приблизиться палачи к своим жертвам, как вдруг молниеносно сорвалась с дивана Виттория и бросилась им навстречу.

Взлетев на несколько ярдов над землей, дьяволица прыгнула на изумленную толпу «исполнителей».

Подобно коршуну, она сорвалась с неба вниз. Резкий, жестокий удар ногами об пол при приземлении. Испуганно зарычала плитка, трескаясь от неведомой силы. Разрезанный воздух волнами набросился на врагов, с легкостью разбросав их в стороны.

Жалобно поползли по полу, пытаясь скрыться в толпе.

Виттория стояла посреди зала, жадно выпучив глаза на испуганных зрителей. Нервно дышала. Притаилась.

Казалось, малейшее резкое движение – и она разорвет беднягу на клочья.

– Тише, моя девочка, тише, – неожиданно отозвался старик в кресле. – Все будет по-твоему. Только растолкуй дуракам, что хочет моя Искья.

– Асканио[10], Франко сам их упустил! Франко – глупец! – завопила, засычала дьяволица, жадно выплевывая слова. – Да еще, ко всему, девушку оставил в живых! Свидетели? А как же тайна Ордена? Он поступил, как глупый юнец, а не как каратель Темной гвардии. Поверенный? Да он и взгляда моего больше не удостоится, а не то, что ВЕРЫ. Личные амбиции и желания выше нашего Закона? POENA CAPITIS!

Неожиданно Франческо упал на пол, жалобно корчась от боли. Еще мгновение – и вдруг рассыпался в прах.

Гневный взгляд в сторону старика.

Замерла. Затаила дыхание.

– А подсудимые? Чего хочет для них моя Искья?

– Я не вижу в них ничего унизительного. Они пытались жить во имя любви, а не мести и амбиций. Да, преступили закон. Да, оступились. Но они мне не служат. Да и боли Искье не чинили, как глупый Франческо,… Только Nature может решить их судьбу. Да и потом, уж, кому, как не мне, пролежавшей больше ста лет под землей, знать цену такой каре, как «vivi sepultura»[11]. Один срок забвения – это всего лишь капля истинного ГНЕВА. Но безумия им хватит сполна, сполна для того, чтобы больше никогда не переступать наш закон. Закон Вампиров. Не гневить Искью и саму Nature.

Глава Двадцать Пятая

***

Ни вдоха. Ни выдоха.

Ни движения, ни робкого взгляда в сторону.

Я лежала на земле, жадно выпучив глаза к Небу и мысленно, молчаливо прощалась с этим миром.

Прощалась с моим Кайлом.

Прощалась с жизнью.

***

Неожиданно солнце исчезло.

Кто-то наклонился надо мной, закрывая собой от меня моего вечного друга. Вечного? Теперь мне следующие пятнадцать лет тьма и тишина будут за друзей, а не ласковое солнце…

Искорки в глазах рассеялись, картинка собралась воедино.

Виттория?

Вампирша присела на корточки рядом со мной.

Милая улыбка.

– Я так тебе завидую…, – вдруг ее голос дрогнул. Искренний, нежный, надломленный. – Искренне завидую. У тебя есть тот, кто тебя любит. И кого любишь ты. Береги его. Умоляю… Я верю, что это испытание не разлучит вас. Что вы выдержите предписанные муки. Но уж лучше «vivi sepultura», чем смерть. Правда? – ласково улыбнулась, в глазах искрилась печаль, – И не делай больше ошибок. Береги себя и его. Цепляйся за хорошее, гони гадкое. Пусть сжалится над тобой Сedrus ¹², уступит Nature, да отпустят раньше. Пусть следующие пятнадцать лет тебе будут за один день, – и на этих словах Виттория закрыла мне глаза, опустив веки.

Вот он, вечный мрак…

Да здравствует Пустота.

– Прости, – послышалось тихий шепот.

Отдаляющиеся шаги.

И тишина…

***

Я чувствовала, как грудки скатывались мне по телу, как земля рассыпалась, разбегалась меленькими комочками мне по коже. Как ставало все тяжелее и тяжелее…

Как моя могила заполнялась Пустотой…

***

Недолго доставала тяжесть земли, не долго мучили звуки, не долго раздражала пустота…

Свыклась.

Притерлось.

Стало привычным.

Пустота… Я гнала ее от себя с каждым разом все рьяней и рьяней, все злобней и злобней, все яростней и яростней.

Я пыталась следовать совету Виттории, старалась гнать гадкое, плохое, и жить лишь воспоминаниями о хорошем…

Мама, Браян, Бетти…

КАЙЛ. КАЙЛ. КАЙЛ.

Наша прогулка в лесу. Наш вечер в «Рамаде». Наша ночь под Уайтхорсом…

Но силы иссякали.

Терялась вера. Гасла надежда…

Гадкие воспоминания вырвались в голову, в сотый раз разрывая душу.

Разрывая. Теребя…

Хоть как-то оживляя ее.

Притерлась радость? Нет, просто, чем больше я вспоминала те редкие моменты моего счастья, тем больше лжи и фантазии стало врываться в мою память.

Я теряла связь с реальным прошлым.

Это бесило, гневило, убивало…

Сны… Все чаще и чаще они стали заменять мне мое бодрствование. Все чаще я отдавалась на милость забытья, чем рассуждениям и воспоминаниям.

Летели дни. Летели года.

Я не считала, не вела свой «больной» календарь. А зачем?

Это только больше сведет с ума…

Да и с каждым разом, с каждым моим бодрствованием все больше и больше я теряла надежду, что когда-нибудь выберусь из этой чертовой ямы.

Я забыла, что такое жить.

Как говорить.

Я даже стала терять связь с тем, что вокруг меня существуют другие люди.

Стихи… Стихи… Они единственные спасали меня от безумия. Сочиняя часами, а, может, и днями напролет, я их жадно повторяла про себя, боясь забыть. Но приходил сон – и стирал все до последнего слова.

Терялась…

Таяла…

«Ведь «vivi sepultura» лучше, чем смерть», – иногда взрывались в моей голове слова Виттории.

Не знаю… Не знаю.

Сложно теперь с этим согласиться.

Не раз я мечтала о том, что бы наконец-то задохнусь. Усну – и больше никогда не проснусь.

Но дикая боль в сердце, дикая печаль по моему Кайлу тут же приказывала телу и душе не сдаваться. Жить дальше. Терпеть. Ждать…

И вот оно, вот оно… Безумие пришло ко мне, окончательно пленив разум.

Моя фантазия стала создавать свой мир. Придумывать ту реальность, в которой я счастлива. В которой моя мать жива, отец никогда не пил, брат – здоровый человек, научный сотрудник… Или нет, богатый бизнесмен. Браян, отличный журналист и Главный редактор известного журнала. Кевин – знаменитый музыкант поп-эстрады.

Где мы… с Кайлом вместе. За нами никогда не гонялась полиция. Мы никуда и не от кого не убегали.

Я встретилась с этой четверкой в клубе, или нет, лучше в парке. Влюбилась в своего Дейнли. Влюбились друг в друга с первого взгляда. Поженились. Стали жить счастливо.

Уехали на Аляску. Поселились в маленьком домике недалеко от озера.

Тишина, глушь и покой. Птички поют, лес шумит…

Как там я, живя под мостом в Лос-Анджелесе, мечтала…. Вокруг зелено-зелено. Птицы поют. Чистый воздух. Трава зеленеет. Я счастлива. Мы ВСЕ… счастливы.

Покой…

Мирный, ласковый покой…

Рай.

Глава Двадцать Шестая

***

– Зачем ты сюда пришла?

– Я, может, ее тоже жду.

– Сомневаюсь… Уходи… Прошу.

***

– Кайл, брат, тебе нужно поесть и поспать. Пошли.

Дико зарычал и отдернул руку Мэта.

– Ты уже семь недель лежишь на ее могиле. Хватит. Я больше не могу это видеть. Прошу…

– УХОДИ!!!

– Кайл…

– ВАЛИ ОТСЮДА!

…

***

– Кайл, давай я посижу постерегу. Если что, я справлюсь. Тебе действительно нужно питаться, иначе умрешь… Кайл, – испуганно шептал Грэм, стоя на коленях перед своим другом. Жадно обнимал за плечи. Прижимал полусознательное тело вампира к своей груди.

Молчал.

Молчал…

Сил оставалось все меньше и меньше, чтобы жить, чтобы ждать…

Уже прошло два месяца, и кто его знает, сколько Nature захочет ее продержать в сырой земле. Сколько безумия еще захочет подарить ей, засыпать в душу…

***

Мэт силой отодрал своего друга от земли, перевернул, умело уложил себе на колени. Разодрал пакет с кровью и, придерживая голову одной рукой, второй жадно влил багровую жидкость ему в рот.

Как долго еще так будет продолжаться?

Как долго они так протянут?

***

Что-то случилось. Что-то случилось! Казалось, во мне что-то сломалось. Взорвалось… Лопнуло…

Лопнули ремни, что сковывали во мне душу, сковывали все тело.

Лопнул лед и стал быстро таять.

Жадные спазмы схватили все внутри меня, выдирая, выталкивая из тела душу.

Я чувствовала, как оживала в моих жилах кровь.

Как я умирала и тут же возрождалась.

Внутри все горело, пекло, ныло и тлело. И снова адская боль – и вновь утихла, печально плача жалобным отголоском.

Задергались, забегали мои глаза под веками, но открыть я их так и не смогла.

Задыхалась…

Казалось, что я, как маленький ребенок сейчас, жадный просящийся из лона матери на волю. Просящийся и одновременно изнемогающий от страха покинуть свой отчий дом…

Робко дернулась рука. Попыталась сжать кисть, но тщетно.

Что? Как? Куда?

Как мне вырваться из ада?

Как?

Я жадно задергала из стороны в сторону пальцами, пытаясь, вталкивая под себя землю, выбраться рукой вверх.

Борьба за жизнь.

Война за надежду.

Я испуганно дергала рукой, до конца так и не осознавая, зарываюсь я глубже, или все же двигаюсь вверх.

Страх, ужас, волнение.

Сладкое волнение.

КАЙЛ. КАЙЛ. КАЙЛ! Я рвусь к тебе! К ТЕБЕ! ЛИШЬ ТОЛЬКО К ТЕБЕ, а иначе бы я уже давно сдалась.

К тебе,… мой ЛЮБИМЫЙ.

*** (Кайл)

Не было сил не смотреть, ни слышать, ни дышать. Я лежал на твердой холодной земле, заживо погребенный под Небом.

Мертвый…

Я не знаю, сколько так еще протяну, сколько смогу ждать ее, не покидая это место ни на секунду… Не знаю, но буду держаться до конца.

Ведь едва, едва земля вздрогнет, едва ее сердечко вновь забьется, я обязан ей помочь. Я должен ей помочь.

Милая моя, любимая моя…

Единственная моя…

Главное не сдавайся, не сдавайся!

Вернись ко мне.

Вернись!

***

То ли шелест судьбы, то ли шепот жизни…

Мой мертвый, усталый слух раздразнил необычный шорох.

Сердце вздрогнуло.

В надежде распахнул глаза и жадно прислушался.

И вновь этот звук, и вновь шуршание жизни…

Еще мгновение – и маленькие пальчики вырвались из-под земли, взъерошивая, вздымая, образуя вокруг себя кротовину.

Еще мгновение «за» и «против». Рассудок испуганно переспросил себя о реальности видения.

Но шли секунды – а мираж не таял.

Собрав остаток сил, я жадно припал к земле и тут же стал яростно разрывать руками плотный слой почвы, разрывать могилу. Рывок за рывком. Углубление за углублением – и наконец-то целиком показалась ее рука. Пальчики испуганно шевелились, ища опоры, ища сопротивления.

Дикий, радостный стон вырвался из моей груди. Завыл от счастья. ОНА ЖИВА! Она очнулась! Она пережила эти муки. Вернулась…

В мгновение где-то из-за моей спины вылетело трое. Жадно припав к земле, Мэт, Грэм и Шон стали рачительно разгребать, ломать могильные своды…

*** (Майя)

Еще мгновение – и я почувствовала, как кто-то коснулся моего лица. Кто-то шарпнул его своим прикосновением.

Распахнула веки…

Солнце предательски ужалило меня в зрачки и тут же заставило зажмуриться.

Поежилась.

Еще секунды – и кто-то, обхватив меня за плечи, яростно рванул вверх, вытаскивая из могилы.

Жадные объятия… Голодные поцелуи. Горячие слезы…

Разжмурилась.

Замерла, не дыша.

ЭТО РЕАЛЬНОСТЬ ИЛИ ОЧЕРЕДНОЙ МОЙ СОН?

Глава Двадцать Седьмая

***

Мы все стали молчаливые, замкнутые в себе. Угас пыл, стихли шутки.

Улыбка?

Эх, нет…

И она стала редкой гостьей.

Еще долго мы будем оправляться от нашей кары, от последствий нашей разгульной жизни…

Если это вообще когда-то будет возможным…

***

Лишь когда мы оставались с Кайлом наедине, когда жадно прижимались друг другу, замирали, не дыша, лишь тогда поселялся внутри меня покой. Лишь тогда мы были счастливы. Искренне счастливы, что наконец-то встретились, что наконец-то вместе…

***

– Так что, кто куда поедет?

– Мы на Аляску, туда, куда и собирались… Думаю, наш дом еще не замело снегом.

– Я в Рим, – поспешно ответил Шон и загадочно улыбнулся.

– Я в Египет, проведаю старых друзей, – произнес Грэм и облокотился на капот автомобиля.

– Ну, а я, – растяжисто, задумчиво проговорил Мэт, – а я осуществлю старую мечту – побываю в Японии, – ухмыльнулся.

– Тогда до встречи?

– Да. Свидимся еще. Не теряемся, братья и сестренка.

– Давай, – мило улыбнулась я.

***

Канун 2025 года.

– Любимый, подай, пожалуйста, мне красные бантики, да и звезду заодно.

– Может, лучше я поцеплю все это на елку, а то еще голова закружится.

– У меня и так она целыми днями кружиться, так что не привыкать. ТАЩИ, говорю! И не зли мамашу, иначе она покусает кого-то!

– Эх, милая моя Майя, я с радостью буду тем, кого ты страстно покусаешь.

– Размечтался! Я буду кусать злобно и коварно!

– Я так и поверил, – радушно расхохотался Кайл и прижал меня к своей груди. Страстный поцелуй в губы, а затем, немного присел, ласково коснулся своим ухом моего животика. – А сё мы там папе хотим сказать? Сё? Айда, карапуз! Снова папе в ухо ляп! Ну, ты даешь! Весь в мамку!

***

– Я не понимаю, и кому ты готовила эту индейку? – радушно рассмеялся Мэт, тихонько стащив с полки бутылку шампанского. – У нас же одни вампиры теперь в семье.

– Для себя. Я, между прочим, с детства люблю готовить!

– Какой ужас! – расхохотался Таурс и дружески обнял меня за плечо. – Пошли, мамаша. Ребята уже за столом.

– А разве Шон уже приехал?

– Да сколько его уже можно ждать! Мы ему, если что, на дне пробку оставим. Пусть понюхает за Новый Год!

***

Мэт… и его жена Мэйса, Грэм и его невеста Деляра, Кайл и я сидели за праздничным столом, напевали песенки под искусный аккомпанемент гитары и ждали припоздавшего Шона.

Оставался еще час до Нового Года, но все же было явно не по себе, что Малого до сих пор нет.

Я понимаю, что Аляска – путь неблизкий и тернистый, кому, как не мне знать, но все же МОЖНО НЕ НЕРВИРОВАТЬ будущую мать?!!

Заветное рычание мотора за окном. Еще минута – наконец-то автомобиль притих. Стук дверей.

Еще секунда выжидания – и забарабанили в дверь.

– О, Санта Клаус со Снегурочкой домой вернулись, – радостно запричитал Мэт и первый сорвался открыть «ворота».

Немая пауза.

Жалящая тишина.

Девушка пристыжено улыбнулась. Вдруг за ней на пороге появился и сам Шон. Нежно обнял Снегурочку и ласково поцеловал в висок.

– Здравствуй, братва. Принимайте гостей!!! – разгорячено заорал Шон и ехидно улыбнулся.

Я взволновано вскочила со стула.

Робкие шаги навстречу.

– Здравствуй,

…Виттория.

– Здравствуй, Майя. Я вижу, вас можно поздравить с ожидающимся пополнением?

– Да, – робко ответила я.

– Я за вас очень рада, – добродушно улыбнулась и неожиданно ступила шаг ближе и несмело обняла. – Поздравляю.

– Спасибо, – едва слышно прошептала я.

– Кстати, ребята. Раз все же мы все поселимся в этой глуши, то и я с моей Викки решили оттянуться напоследок. Теперь, парни, ВНИМАНИЕ, Шон Крег ЖЕНАТЫЙ муж-чи-на!!! – радостно закричал Малой, кривляясь на последнем слове. И тут же радостно протянул руку вперед, покручивая обручальное кольцо на безымянном пальце.

– Поздравляю, – поспешно произнесла я, глотая шок, живо ступила шаг ближе и крепко обняла… кхм, новую сестренку в ТХПМ. Ту самую… Витторию Колони.

***

– За то, чтобы мы кутили на всю, а платить не пришлось за это!

– За счастье!

– За любовь!

– За Дружбу!!

– За семью и детей!!!

Часы умело добили двенадцать – и во владение миром полноправно вступил Новый год.

[1] – с итал. «свобода»

[2] – с итал. «враг».

[3] – с лат. «Живое погребение», «погребенный заживо».

[4] – с итал. « мой друг».

[5] – Дочь великого коннетабля Фабриция Колонна и Агнессы де Монтефельтро (дочери знаменитого Федериго). В возрасте 4 лет была сговорена за Фернандо д'Авалоса (Франческо Ферранте де Пескара), с отцом которого, маркизом Пескары, её отец был очень дружен. Виттория Колонна воспитывалась в семье своего будущего тестя, при дворе Констанци д’Авалос, в то время управлявшей островом Искией. Здесь собирались все знаменитости того времени. Девушка научилась латинскому языку, приобрела большие познания в итальянской литературе и начала заниматься поэзией.

Vivo su questo scoglio, orrido e solo

Приют мой одинокий прост и строг:

Живу, как птица, на утесе голом,

К возлюбленным сердцам, к ветвям веселым

Не возвращаться я дала зарок.

Виттория Колонн

Когда в 1509 году она и жених достигли возраста 17 лет, их обвенчали (27 декабря).

Супруги проживали на Искии до 1511 года, когда её муж предложил свою шпагу борцам со вторгшимися французами. Но вскорее был взят в плен в сражении при Равенне (1512) и отправлен во Францию. В течение месяцев скитаний в неволе и последующих долгих лет военной кампании, последовавших за ним, Виттория и Ферранте обменивались самыми страстными письмами в прозе и стихах.

Начиная с 1512 года Виттория постоянно оставалась одна. Она усыновила молодого родственника Альфонсо дель Васто , поселилась в Риме. В 1525 году её муж был смертельно ранен при преследовании Массимилиано Сфорцы и скончался от своих ран в Милане, в ноябре. Вдова собралась в монастырь, куда уже поступила как светский гость, но её отговорил папа Климент VII.. Виттория поселилась на Искии в фамильном Арагонском замке (Кастелло Арагонезе), где оставалась в течение нескольких лет и оплакивала смерть своего мужа в ряде стихов. Она отказалась от нескольких предложений руки и сердца и начала создавать те Rime spirituali , которые станут отличительными чертами её творчества. ( Материал из Википедии).

[6] – по мотивам материала, взятого из наработок «Мира замков». (http://mir-zamkov.net/it/ischia/o.shtml

[7] – с лат. «Природа».

[8] – с лат. «Кедр», символ могущества, величия и бессмертия.

[9] – с лат. «Смертная казнь».

[10] – имя брата Виттории Колонны, герцог ди Палиано, маркиз ди Маноппелло, граф ди Таглиакоццо, великий коннетабль Неаполитанского королевства (1520), вице-король Абруццо, испанский генерал (женат на Джованне Арагонской, племяннице короля Фердинанда Неаполитанского).

[11] – с лат. «Живое погребение», погребенные заживо.

[12] – с лат. «Кедр», символ могущества, величия и бессмертия.