Текст книги "Погоня за мечтой (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)
Резкий шаг вперед. Жадные дружеские объятия. Он схватил меня своими огромными добрыми ручищами, прижал к себе, и бессознательно закачался из стороны в сторону.
Дружеские поцелуи в лоб, в волосы, в щеки.
– Я так переживал, Боже, Майя, ты вернулась, Майя, Майя. Дурочка ты моя малая. Дурочка. Убежала, ничего мне не сказав.
– Ты бы меня не отпустил.
– Естественно, еще бы и по попе дал за такие глупости.
– Я скучала.
– А я как, – едва слышно прошептал мне Браян, и тут же пристыжено зарылся носом в мои волосы. Боялся выпустить из объятий. Боялся, что снова сбегу. Что исчезну, как мираж…
– Ладно, ребята, я, если что, буду на кухне, – едва слышно, из любезности, из-за воспитанности, прошептала миссис Бамред и торопливо вышла из комнаты.
***
По старой привычке, по старой любимой привычке, забрались на крышу его дома, расселись за столиком, своим столиком. Еще лет семь назад мы устроили здесь свое укромное местечко: притащили доски, бруски, стащили у моего отца гвозди, взяли в руки молотки – и смастерили здесь небольшую лавоку и маленький квадратный столик. Естественно, что со временем про это место узнали и другие ребята. Малыши. И, когда нас здесь не было, они устраивали свои посиделки.
Не раз все это ломали Дэвид и его дружки. Ради забавы. Ради мести. Ломали – а мы чинили, а пару раз – и заново строили…
– Чего хоть губа разбита? – тяжело вздохнул Браян.
– Давай не будем на эту тему, – нехотя скривилась и нервно скривилась.
– Дэвид?
– Нет, – торопливо ответила я. Ответила как обычно. Соврала? Нет. Браян всегда знал, что стоит за этим «нет». Всегда, а потому даже не обращал внимания на «лживость» ответа.
Нервно напрягся, сжался.
Я знала, что все кипело у него внутри. Я знала, как он мечтал отходить до полусмерти Дэвида. Отомстить за все, что он мне причинил…
Не раз уже у них были схватки. Не раз, младший на два года, Браян срывался на Дэва. Не раз он разбивал ему лицо, не раз ломал нос… Но от этого было только хуже. В тот же вечер дружки брата вылавливали, выслеживали моего «защитника» и избивали до потери сознания, избивали до тех пор, пока Браяну уже не хотелось дышать. А Дэвид в свою очередь шел домой и избивал меня, отучивая от «вредной привычки стучать»…
Очередной такой дефолт увенчался тем, что меня положили в больницу на две недели, а Браяна – на месяц в реанимацию. С тех пор мой лучший друг, Бамред, поклялся мне, что больше никогда не будет разбираться в отношениях между мной и Дэвидом.
Иначе единственный способ все это «починить», остановить – это убить Дэва. А это для меня не вариант.
Тяжелое молчание слишком затянулось. Затянулось, нагоняя тучи нам в душу.
Я собралась с мыслями, мило улыбнулась и, прогоняя грусть, бессознательно хлопнула ладонями по своим коленям.
– Давай закажем пиццу, отпразднуем мое возвращение.
И, мило улыбаясь, вопросительно заглянула ему в глаза.
Секунды раздумий – и вежливая улыбка вынырнула в ответ.
– Богатой стала?
– А что? Одни покупают себе на праздник торт и шампанское, а мы, по старой дружбе, – пиццу погрызем.
– Эх, лучше бы ты спекла мне тортик, как в хорошие старые времена.
Задел. Задел ты глубоко,…
Раздраженно опустила взгляд в пол. Тяжелый вдох.
– На то они и старые времена, чтобы никогда не повторяться.
– Уже прошло три года…
– А для меня вечность.
– Но ее больше нет. Зачем ты закрываешься от всего мира? Этим твою маму не вернуть. Зачем закапываешь себя заживо? Да, пусть тебе не хочется заниматься выпечкой, дальше экспериментировать с едой. Ладно, не быть тебе поваром… Но стихи? Почему их перестала писать?
Тяжелый вздох.
Мысли вразнобой.
Глаза ищут подсказки, бессмысленно метая взгляды.
– Умерла моя муза. Умерла.
Браян был единственным человеком, которому я показала свои творения, да и то не все…
В своих стихах я изливаю душу…
А раскрыть все то, что в ней скопилось, я боюсь. И вряд ли когда решусь.
***
– Ну, так что? Будем заказывать пиццу?
– Будем, – мило улыбнулся Браян и нехотя встал с лавки.
Я торопливо подскочила за ним и, перехватывая инициативу, первой направилась к выходу с крыши.
***
– Ну, что? Подождем в квартире или под подъездом?
– Под подъездом, – поспешно уточнила.
Я так сильно соскучилась за Браяном, так много хочется ему рассказать, но при других я и звука лишнего не издам.
Да, глубоко уважаю и сильно люблю его маму и младших сестер, но…
Простите.
***
Расселись на ступеньках, Бамред обнял меня за плечи и заботливо прижал к себе.
– И где ты была все это время? Куда исчезла?
– Лос-Анджелес. Я уехала в Лос-Анджелес.
– А там?
– А там… Там первое время ночевала на вокзале, пока не выгнали. Дальше – бродила в его окрестностях. За первую же неделю проела все деньги. Постоянные замечания и угрозы копов вынудили сменить место своего «обитания». Днем пряталась от холода в метро, ночью вынуждена была шляться по закоулкам в центральных районах. Все же страшно было одной…
Браян угрюмо уставился взглядом в пол, бессмысленным взглядом. Все сосредоточение на словах. Боялся даже вздохом перебить меня…
– Питалась отбросами с ресторанов. Иногда добрые люди давали остатки недоеденных порций, а иногда приходилось и самой выковыривать… искать эти «подарки», и явно не на столике.
Нервно ухмыльнулась. Тяжелый вдох. Да уж, теперь и самой не верится, что все это было, что я это делала, что я то ела…
Но голод – не тетка, ведь так в народе говорят?
Вот и я с ним не подружилась…
– А потом, как-то раз, совсем случайно, познакомилась с собирательницей старых газет, миссис Бейли. Тоже бездомной. Она мне и рассказала, что, где и почем в Лос-Анджелесе. Отвела меня в местный «городок», укромный уголок многих бездомных, под мостовой на речке Лос-Анджелес. Там ночами все мы собирались, грелись у огня, питались, кто чем мог, подбадривали один другого. В общем, вели себя, как добродушные, заботливые соседи. Там я и познакомилась с прекрасным человеком, с талантливым бардом Кевином. Он не только умеет изумительно играть на гитаре, не только красиво петь, но и сам сочиняет отличные песни, великолепен в импровизациях. В общем, для меня он – гений… Отличный человек. Кевин постоянно помогал мне разгребать все то дерьмо, что скапливалось на душе. Да и не раз делился со мной куском хлеба, когда мои скудные запасы денег заканчивались, ведь очень редко находилась возможность подзаработать. Так что, когда я не могла позволить себе купить ни воды, ни чего-нибудь погрызть, пожевать. Когда не могла найти, что за кем-то доесть… Меня всегда выручал Кевин. Естественно, я всегда пыталась отблагодарить, вернуть свой долг, но он упорно отказывался, едва не доводя все до скандала… В общем, я встретила там отличного человека. Очень-очень хорошего… Жаль, что не могу вас познакомить. Ты бы тоже с ним сдружился.
– Может, когда-то и свидимся.
– Надеюсь…
– А дальше?
– Что дальше?
– Что случилось, что ты решила вернуться.
Я нервно сглотнула.
– Нет, ты пойми, – поспешно отозвался Браян, желая себя поправить, – я рад, что ты вернулась. Безумно рад. Честно. Но что-то мне подсказывает, что все это неспроста. Да черт подери, я тебя знаю. Ты бы вот так просто не отступила. Не вернулась.
Я пристыжено прикусила нижнюю губу.
Врать… кому-кому, а Браяну я не то, что не хотела, а, просто, не могу. Только не ему…
Но сказать правду – равносильно самоубийству.
– Потому что дала слово одному человеку, что вернусь… домой…
Секунды тягучей тишины.
– И все?
– И все.
– Не хочешь говорить?
– Не могу.
– Ясно.
– А ты как поживаешь здесь? Что нового?
Тяжелый вздох. Ему не нравится тайны.
Я никогда ничего от него не скрывала.
Прости, но это – не мой секрет. Не мой…
– Да ничего особенного. Устроился продавцом на 34ой. Уже две недели там. Кстати, нам нужна уборщица. Не хочешь? Хотя бы временно, пока что лучше не найдешь.
– Спасибо, – спешно отозвалась я. Работа. Ох, найти так быстро работу – это самый лучший вариант. Как я могу перебирать? Да и мы не гордые в заработках. Не гордые…
Лишь бы платили. Лишь бы могла себя содержать, иначе помощи неоткуда ждать. Разве что Браян, но я такого не хочу.
Не хочу.
– А Лос-Анджелес как тебе? Лучше нашего?
– Красивый,… но чужой. Тут знаешь всё, как свои пять пальцев, а там… Там всё и все чужие.
– Говорят, «ТХПМ» там видели. Небось, какой-нибудь банк присматривали.
– И ты туда.
– А что? Молодцы ребята. Хоть раструсят жирок этих надменных богачей. А то, как прошлый раз: большинство «жертв» отказались назвать, что было у них в банковских сейфах. И это копам назвать, а не прессе. Значит, есть что, уроды, скрывать.
– Все равно. Я никакого воровства не признаю. Не понимаю.
– «ТХПМ» воруют у воров. Думаю, это – нормально.
– Ну, конечно, – нервно скривилась.
А вот и пицца.
Долгожданный разносчик, эх, знал бы ты, как радуется твоему приходу мой желудок.
– Гуляем!!! – Радостно хлопнул в ладони Браян и тут же вскочил на ноги.
Я нырнула в карман и достала оставшиеся деньги, подарок Кайла…
Моего Кайла…
Отсчитала нужные.
И теперь ровно сто долларов осталось. Не слабо я растратила за день.
– Возьмите, – потянулась я рукой вперед, тыча в парня деньгами, но все еще сидя на ступеньках.
Простите, лишний раз двигаться не особо хочется.
– Так это вам?
– Нам, – коварно улыбнулся Бамред и подошел к парню вплотную. – Давай уже, не томи.
Разносчик невесело скривился. Лживая улыбка.
Умело облокотив на себя велосипед, он поспешно снял с плеча рюкзак, достал коробку и протянул Браяну. А уж тот, радуясь, как дитя, весело выхватил ее и жадно прижал к себе. Глубокий вдох – и прожорливо облизался.
Я, едва сдерживая смех, вновь ткнула разносчику деньги.
– Спасибо, – вежливо ответил тот и забрал баксы.
– Спасибо и Вам, – мило улыбнулась я.
– Ладно, вставай, красавица, полезли на крышу жрать ПИЦЦУ-у-у и вспоминать наше безоблачное детство.
– Судя по тому, как ты реагируешь на наш «торт», у тебя оно еще не прошло, чтобы уже «вспоминать».
– А то, – ехидно улыбнулся Браян и тут же нырнул в подъезд.
Глава Девятая
Домой я вернулась только во втором часу ночи.
Отец давно уже спал, а Дэвида не было дома.
Сон. Сон. Мой милый сон.
Как я хочу спать.
Не развязывая шнурки, стащила с себя ботинки.
Лениво сняла куртку и бросила на софу.
Помыть руки, сходить в ванную, поелозить щеткой (без пасты) зубы, постелить – и наконец-то рухнуть спать!!!
Сон схватил меня в свои объятия и безжалостно утащил в мир фантазий и страхов.
***
Силуэты. Миражи. Множество размытых теней мелькали вокруг меня, тянулись ко мне своими серыми, дымчатыми щупальцами и тут же растворялись, едва я резко отдергивалась в сторону.
Казалось, они все хотели коснуться моей души, поймать, схватить, удушить, забрать, но едва предпринимали попытку, как тут же разбивались о стенки материального, физического, того, что было не под силу сломать своими призрачными руками, миражными отростками невнятных очертаний тел.
И вдруг, среди этого тумана чужих душ, среди бушующего океана пугающих видений, совсем рядом, в нескольких ярдах показался Кайл. Такой яркий, такой светлый, такой настоящий.
Он мило улыбался мне, улыбался, маня к себе…
Крошечный шаг вперед – сердце сходит с ума.
Крошечный шаг вперед – душа застыла от страха.
Еще рывок, еще шажок… – и вот-вот я его коснусь. Вот-вот я до него дотронусь.
Жадный взмах рукой – и вдруг Кайл растаял, растаял, как и все, растаял, как дымка, как мираж…
Исчез.
Растворился.
Резкая, ужасная боль пронзила все тело.
Слишком реальная, чтобы удержаться… в забвенном мире.
Не сразу осознала, что произошло. Не сразу поняла, почему, от чего грохнулась на пол.
Но грубый рывок за волосы, новый приступ неистовой боли отрезвил мой разум, прояснив сознание.
– СУКА, СКОЛЬКО ТЕБЯ УЧИТЬ, ЧТО ВРАТЬ МНЕ НЕХОРОШО?
И на этих словах резкий удар в живот заставил меня невольно подпрыгнуть на месте. Резкая ужасная боль сдавила все внутри. Из груди вырвался предательский жалобный писк.
Я инстинктивно скрутилась в клубок.
Слезы немой рекой сорвались с глаз, испуганно убегая от боли…
– ВОРОВКА ЧЕРТОВАЯ! КРЫСА ПРОКЛЯТАЯ! Думала, я не узнаю, что ты украла мои деньги? Думала, я не найду в твоей куртке своих ста баксов? СУКА!
Дэвид вновь схватил меня за волосы и со всей дури стукнул головой об диван. Жесткий, пружинистый диван. Налетев как раз на деревянную раму под тонкой тканью обтяжки, я до дикой боли хрястнулась челюстью, едва не выбив себе зубы. Сладкая юшка просочилась сквозь зубы в рот.
Очередной удар с ноги по почкам тут же заставил забыть предыдущую боль. Вмиг отпустить горечь прежней обиды и ужаса.
Тяжело сопя, заикаясь от внутренних спазмов, я попыталась отползти назад.
Слова, слова хотелись вырваться из меня в попытке оправдаться, но сил ни на что не хватало.
Разум был поглощен сосредоточением на том, как избежать нового удара, как выжить.
В ушах звенело, сводя с ума, глаза нервно моргали, пытаясь сбросить пелену слез, пытаясь вовремя увидеть новую угрозу.
Из груди вырывалось нервное вытье от страха и боли…
Вдруг Дэвид ступил короткий шаг в сторону, схватил деревянный стул и замахнулся на меня.
Неожиданно чьи-то руки вмиг перехватили удар, жадно уцепившись за спинку орудия.
– ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?!! – дико заревел отец, нервно, жадно вырывая стул из рук сумасшедшего Дэва.
Едва соображая, что происходит, едва осознавая свои действия, я с бешенной скоростью поползла на четвереньках к двери.
Жадно повисла на ручке. Опираясь на нее, как на костыли, кое-как смогла встать.
Нервно заплясали пальцы, открывая замок.
За спиной слышались дикие крики и стуки.
– СУКА, ТЫ КУДА?!
Но едва рука Дэвида попыталась уцепиться мне за локоть, как я тут же вывалилась в дверной проем, проворно убегая от хватки.
Второе дыхание.
Предсмертная агония.
Я летела по ступенькам вниз, ловко перепрыгивая по две ступени.
– И ВАЛИ НАХЕР! ЧТОБЫ И ДУХУ НЕ БЫЛО У МЕНЯ В ДОМЕ! – послышались злобные матерные слова мне в спину.
Еще секунда – и выскочила на улицу.
Я бежала по тротуару. Босая, голая… в одних трусах и футболке, бежала вперед, боясь даже обернуться.
Еще несколько ярдов – и влетела в подъезд Бамреда.
Заветные три этажа – и изо всей дури заколотила в дверь.
Тягучая минута – дверь нехотя скрипнула.
– Майя, пять часов утра… – нехотя пробормотал Браян, обижено потирая глаза. Секунда тупого взгляда – и, нервно заморгав, замигав веками, поспешно затарахтел, глотая буквы, – Что случилось? Заходи. Ты вся в крови. Боже, Майя, что случилось? – все еще плюясь словами, жадно затащил меня в квартиру и испуганно прижал к себе. – Это Дэвид? Дэвид?
– Я больше туда не вернусь, – сквозь дикий рев прорычала я. – НЕ ВЕРНУСЬ!!!
– УБЬЮ, СУКУ! – вдруг Браян нервно дернулся, отстранил меня в сторону. Резкий шаг в сторону – и, схватив нож с журнального столика, бросился к двери.
– СТОЙ! СТОЙ! УМОЛЯЮ!!! – набросилась я на Бамреда со спины, изо всех сил затаскивая его обратно в квартиру. – УМОЛЯЮ, НЕ НУЖНО!!!
– Сынок, подумай про нас, – неожиданно раздался надломленный от боли и слез голос миссис Бамред.
Застыл. Застыл на месте, не дыша.
– Прошу, – нервно прошептала ему в спину. – Он того не стоит. И я не стою.
Резкий грубый разворот.
На глазах блестели слезы. Слезы ненависти. Слезы боли. Слезы безвыходности.
– Ты – стоишь, а он – нет.
Тяжелый вдох. Я нежно коснулась его руки, ласково провела пальцами от локтя к кисти.
Ухватилась за нож.
– Отдай мне его, пожалуйста, – едва слышно прошептала я.
Секунды раздумий.
Секунды тяжелого «за» и «против».
Пальцы разжались… Лезвие обреченно выскользнуло из его рук мне в ладонь.
Жадно всматриваясь в глаза матери, он мысленно проклинал все на свете.
Проклинал свою беспомощность.
Связанный по рукам, по ногам обязанностями содержать семью, быть ответственным за всех и всегда, он не мог сейчас совершить то, о чем мечтает уже не один год.
– Майя, давай я тебе промою раны, – ласково обняла меня за плечи миссис Бамред и навязчиво развернула в сторону ванной.
Я подчинилась. Скорее исчезнут эти кровавые пятна – быстрее Браян начнет приходить в себя. Быстрее остынет…
Миссис Лорена заботливо усадила меня себе на колени, взяла чистое полотенце и стала вытирать мои «награды». Я молча кривилась от боли, пытаясь не доставлять еще больше неудобств, мучений души, чем уже причинила …
Мысли в голове вертелись, подобно вьюге.
Отрывки, осколки произошедшего взрывались в сознании, глухой болью отзываясь в сердце, в душе.
Кайл, Кайл…
Ты думал, что мне будет здесь лучше. Что здесь я в безопасности.
Ждать. Ждать тебя.
Я буду ждать, лишь только ты возвращайся.
Прошу, молю, заклинаю!
Ты слишком мне нужен. Слишком.
Мне все равно, кто ты и чем занимаешься.
Лишь увези меня отсюда. Увези из этого ада. Увези. Спрячь в своих объятиях и никогда не отпускай.
Никогда…
***
– Оставайся у нас, – ласково прошептал Браян и дружески обнял за плечи.
– Вы и так теснитесь вчетвером в однокомнатной. Куда еще я?
– Я лягу на пол. Матрас у Бетти возьму. У нее их два. А ты на моем диване будешь спать. А днем? Что днем? То меня нет дома, то матери, то девочки в школе. В общем. Поместимся как-нибудь. Да ты и не слон, что переживать стоит, – печально улыбнулся и тяжело вздохнул.
– Вам еще нужна уборщица в магазин?
– Нужна.
– Тогда можно я сегодня с тобой пойду на работу? Попытаюсь утроиться.
– Сегодня там выходной. Закрытый магазин по понедельникам. А вот завтра – с удовольствием. Да и забрать твою одежду нужно будет. Не пойдешь же ты так, – иронически улыбнулся. Дружеская, добродушная ирония… Но глаза по-прежнему рыдали от боли.
Я улыбнулась в ответ.
***
День прошел очень быстро.
Дружеские беседы, подбадривающие шутки, веселая готовка равиолей и сладких гренок проглотили целые часы, как короткие минуты.
Уже давно стрелки подползли к восьми часам вечера.
Обычно в такое время отец уходит в свою пивнушку, а Дэвид сваливает с друзьями «расслабляться», вплоть до самого утра.
Это была единственная надежда.
Возможность, не встретиться нос к носу…
Натянув на себя спортивные штаны Браяна (а подкатить их пришлось несколько раз, дабы не запутаться и не упасть), натянув его теплый свитер, надев шлепанцы миссис Лорены, я наконец-то смогла смело выйти на улицу.
Браян навязчиво выперся за мной, желая «помочь донести вещи».
Я боялась его с Дэвидом схватки.
А он боялся отпускать меня одну.
Как и рассчитывала, дома никого не было.
У Браяна я всегда хранила запасной ключ, так что попасть в квартиру не составило трудности.
Быстро, словно настоящий вор, я впихивала, как попало, свою одежду в сумку. Забрала фотографии матери, ее безделушки, свои документы, забрала и свою секретную коробку со стихами, записками и детскими рисунками. Коробку со своими тайными мечтами, грезами и надеждами…
Прощальный взгляд по родным вещам, по печально угрюмым стенам.
Тихий плач сердца.
Разворот – и тяжелый шаг вперед.
Но едва я подошла к двери, как вдруг заскреб ключ в замке.
Короткие щелчки – и дверь раздраженно скрипнула.
Браян вмиг подскочил ко мне, оттолкнул назад, пряча меня за своей спиной.
Сжался, напрягся, приготовился к схватке.
Еще тягучая болезненная секунда – и перед нами появился мой отец.
– Фух… – Нервно закатив глаза под лоб, я облегченно выдохнула.
Немного помедлив, сомневаясь еще в происходящем, в увиденном, плененный нервным напряжением, наконец-то разжался и Браян.
– О, Бамред. Привет, – радостно улыбнулся батя и торопливо протянул руку в знак приветствия.
Браян нехотя пожал ее в ответ.
Так. Нечего больше здесь стоять. Один раз повезло – не значит, что повезет и во второй раз.
Подняв свою сумку с пола, я шагнула к двери.
– Папа, если меня будут искать, то ОБЯЗАТЕЛЬНО передай, что я у Браяна. 342 дом, 23 квартира.
– Да что я не помню? – обижено улыбнулся отец и невнятно пожал плечами.
– Ладно, пока.
Тяжелый вдох – и я торопливо переступила через порог.
Отец, едва удерживаясь на ногах, проделал незамысловатый полукруг, оборачиваясь по сторонам. А затем снова уставился на меня, пытались поймать фокус, целясь взглядом на сумку.
– А ты далеко с вещами?
– Я же говорю: я буду жить у Браяна.
– Бамреда?
– Да, Бамреда.
– А, ну, ладно.
– Все, пока, – раздраженно гавкнула и пошагала к лестнице. Браян поспешил за мной, на ходу уже вырывая из моих рук сумку.
– До завтра, – послышался невнятный, пьяный голос отца…
Глава Десятая
Казалось, что все наладилось.
Ад сменился чистилищем...
Я устроилась на работу. Зарплата – не зарплата, но на еду хватало.
Свободное время проводила со своим лучшим другом.
Ночевала в уютной квартирке Бамредов.
Мягкий диван. Теплая постель.
Заботливая миссис Лорена. Милые девочки Бетти и Саманта.
Но с каждым днем все упорней и упорней вырастала во мне глубокая рана…
Одиночество.
Почему-то надежда, крошась от времени, трескаясь от отчаяния, разъедаясь от боли, сменялась горечью одиночества.
Все упорно день ото дня во мне росла непонятная, маниакальная тоска по ком-то. Кого я даже не знала, по ком-то, кого я не стоила, по ком-то, кто вряд ли меня еще когда вспомнит.
– Майя, не плачь, – послышался где-то надо мной тихий нежный детский голос. В следующее мгновение Бетти залезла ко мне на диван и нежно, заботливо обняла. – Все будет хорошо.
– Я не плачу, – едва слышно соврала я, и тут же вытерла рукой слезы. – То так, пылинка…
– Ты по ком-то скучаешь? – подползя выше, Бетти вкрадчиво прошептала мне на ухо, – По маме?
– И не только…
– А по ком?
– Ты его не знаешь, – пристыжено улыбнулась я и торопливо притянула ближе к себе девочку. Аккуратно уложив ее перед собой, укрыв одеялом, жадно прижалась к ее спине и зарылась носом в волосы.
– Ты его любишь?
От неожиданности я даже поперхнулась собственной слюной и нервно отдернулась в сторону. Секунды тишины.
– Так любишь? – не отступала от своего девочка. Мудрая наша Бетти. Мы не раз замечали, что для нее люди – открытые книги: глубоко и точно чувствует их мысли, переживания, замыслы. Чувствует и открыто про это высказывается. Советует, как поступить.
Еще один человечек, … мудрый не погодам. Потерявший детство, едва родившись…
– Думаю, что люблю, – наконец-то выдавила из себя признание.
– А он тебя?
– Не знаю… Хотя, – тяжелый вздох. Что тут крыть? Что сомневаться? – Думаю, что нет.
– Почему? Ты же очень хорошая. Очень добрая, красивая, заботливая.
– Он меня почти не знает.
– А ты его?
– И я его…
– Но все равно любишь?
– Думаю, что люблю.
– Значит, и он тебя полюбит, когда лучше узнает.
– Сомневаюсь…
– Почему?
– Он слишком далеко от меня. И вряд ли мы когда еще встретимся…
– Он уехал?
– Уехал…
– И не вернется?
– Думаю, что нет.
– Но ты же его ждешь?
– Жду…
А толку?
– Бетти, отстань от Майи, ей рано вставать, – злобно пробурчал Браян и перевернулся на другой бок.
Девочка пристыжено запряталась носиком в одеяло и затаила дыхание.
– Не переживай ты так, то он завидует, что ты пришла ко мне, а не к нему, – едва слышно прошептала я ей на ушко и нежно чмокнула в щеку.
Бетти улыбнулась.
Поглубже забурившись в одеяло, она наконец-то расслабилась и попробовала уснуть.
Попыталась и я…
***
Сегодня уже прошло три недели с момента моего возвращения.
Три болезненные недели тяжелого одиночества. Душевного одиночества.
Я почти каждый день таскаю эту злосчастную футболку. Таскаю подаренный свитер.
И пусть всю эту одежду купил Мэтью, или как там его, но все равно все эти вещи мне напоминают, ознаменовывают лишь Кайла.
Моего Кайла.
И вот теперь, отставив в сторону швабру, бросив в ведро тряпку, я стою перед зеркалом, всматриваюсь в серебристую гладь.
И вижу там Кайла…
Большие карие глаза, густые хмурые брови, тонкие ядовитые губы…
А-а-а-ааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!!
Дикий визг вырвался из меня наружу.
Горячие безумные слезы сорвались с глаз…
Я больше так не могу, не могу, НЕ МОГУ!!!
Злобно забарабанила руками по зеркалу, желая прогнать ЕГО навязчивый, болезненный образ.
Кайл. Кайл. КАЙЛ!!!
КАК Я МОГЛА ТЕБЕ ПОВЕРИТЬ?
КАК Я МОГЛА В ТЕБЯ ВЛЮБИТЬСЯ?!!
КАК?!!
– Ты что делаешь? – послышался удивленный крик Браяна. В следующее мгновение тот подскочил ко мне, схватил в объятия и оттянул назад.
– Майя, Майя, успокойся, успокойся, пока ты ничего плохого не натворила.
Истерические рыдания вырывались наружу, сводя меня еще больше с ума.
Кайл.
Кайл!
Кайл…
***
Навязчивая идея – хуже любого яда…
Желание получить то, что недоступно – хуже любого голода. От него ты не умрешь, зато сойти с ума – всегда успеешь.
Хотя, сойти с ума – не сдохнуть… Да и в первом, по-моему, я давно уже преуспела.
Разлука, боль – чем вам не сила, которая питает сказочную любовь?
Чем дольше его нет, тем сильнее меня тянет к нему.
И я уже не могу понять, что именно мне нужно: что бы он был рядом, или что бы он меня любил…
Я ломаюсь, разваливаюсь каждый день. Каждый вечер.
А затем ночами собираю свои осколки и до утра успеваю их кое-как склеить.
И наступает новый день.
И вновь навязчивые мысли и дурные мечты разрывают душу..
Труд.
Непокладистый труд, рутинные заботы, шумные проблемы – они единственные дают мне возможность жить. Отвлекаясь на них, я освобождаюсь от оков боли, от кандалов страданий, и дышу…
Дышу, живу, двигаюсь дальше.
Браян. Я делаю ему больно своими глупыми надеждами, своими мучениями, своими мечтами.
Но не могу ничего поделать.
Не могу.
Я ЛЮБЛЮ ЕГО! ЛЮБЛЮ!!!
Люблю и жду.
День за днем. День за днем. Я верю и глупо жду.
Жду.
***
– Привет, – от его голоса меня даже подкинуло на месте.
Обернулась.
– Дэвид?
– Как дела?
– Ты, ты как меня нашел? – я испугано прижала к груди швабру. Дернись – и в голову дам. Не пожалею и не испугаюсь.
– Проследил. Каждый день же под нашими окнами шастаешь.
– Что тебе нужно?
– Я пришел тебе сказать, что нашел свои деньги. Оказывается, я их перепрятал и забыл. В общем, – вдруг его рука нырнула в карман и тут же достала деньги, – вот, возьми. Тут не сто, но… В общем, возвращайся домой.
Я смотрела на эту жалкую картину, и мне было жутко. Жутко, что это – моя родня.
Зачуханый, грязный наркоман вместо моего брата, сейчас протягивал мне дрожащей явно не от страха или холода рукой злополучные доллары, а на лице скривилось гадкое подобие сожаления.
– Жрать нечего, и потому ко мне прибежал?
– Почему сразу жрать? Дом-то твой тоже.
– Когда выгонял, то про это не помнил.
– Да и мама была бы против того, что ты живешь у других…
– А ты маму не трогай! – не сдержалась. Резкий шаг вперед, зарычала, зашипела ему в лицо. – Вы, суки, с отцом на пару, ее в могилу свели. Так что забудь это слово навсегда. Забудь, урод. Не было никогда у тебя матери, шавка ты.
– Подбирай слова, – тон его голоса переменился: с жалобно-просящего резко на пренебрежительно-унизительный.
– Я подбираю, иначе бы одни лишь маты были в твою сторону.
– Что здесь происходит? – неожиданно послышалось за моей спиной.
– Мистер Райс, Дэвид уже уходит. Он просто заглянул на минутку.
– Смотри мне, – злобно проскрипев зубами, лживо улыбнулся мой босс и вышел из туалета.
– Забирай свои бабки, – опять Дэв ткнул мне в лицо деньги.
– Да подавись ты ими, – раздраженно фыркнула я и, подняв с пола ведро, быстро пошагала в зал магазина.
***
– Ко мне сегодня Дэвид заходил.
– Уже знаю, – невнятно пробормотал Браян и откинулся на спинку дивана.
Нервно переключая с канала на канал, он все же искоса поглядывал на меня.
– Просил вернуться домой.
– А ты?
– Я бы не хотела вас больше смущать…
– Ты никому не мешаешь, – спешно перебил меня Бамред и пристально уставился в глаза. – Оставайся здесь, Майя. Иначе я сомневаюсь, что ты там долго протянешь. Оставайся…
– Оставайся, – жалобно пропищала Бетти, как всегда где-то тихонько подслушивающая разговоры взрослых, тихонько, молча, пока не приходит необходимость вставить свое решительное слово…
– Эх, как я могу с тобой спорить, моя Ребекка…
Милая детская улыбка. Что может быть краше?
Жадно прижала девочку к себе и ласково поцеловала в лоб.
***
Еще одна неделя добежала до своего конца.
Еще один срок оказался неверным…
Я чаще стала заглядывать домой. По десять раз переспрашивать забывчивого отца, не искал ли меня кто. Но ответ был всегда одним и теме же: «Не-а. Я бы сказал тебе. Дочка, а десяточки до завтра не найдется у тебя?» Вот только оправдания были каждый раз разные: то Дэв просил купить хлеба, то вдруг он его деньги прикарманил, то дружки того же Дэвида деньги украли, то просто не заплатили отцу за работу…
Сложно. Сложно даже рядом с ними жить, а не только не под одной крышей.
Сердце предательски верит во все это вранье, болит, болит и рвется.
Но все это – глупая, гадкая ложь неизлечимо больного человека.
С Дэвидом я стараюсь не только не разговаривать, но и избегать встреч. Даже мимолетных, коротких встреч.
Да и его, как мне кажется, это не сильно удручает.
Вот так и живем.
Вот так постепенно сплывает новая, очередная неделя, сплывает новый месяц.
Глава Одиннадцатая NC-17
– Что нового у тебя? – со лживой любезностью, с фальшивым интересом поинтересовался отец и сел за стол.
– Да ничего особенного. Работаю все там же.
– А Браян как там? Как Лорена?
– Нормально. Живут-поживают. Пап, так точно никто не искал меня?
– Да надоела ты уже с этими глупыми вопросами, – нервно стукнул кулаком по столу. – Кто тебя должен искать? Натворила чего? Или что?
– Ничего не натворила, – обижено надулась, уткнула взгляд в пол. Тяжелый вдох и присела рядом на табуретку.
– А Дэвида ты спрашивал?
– Спрашивал, – быстро, лживо ответил тот.
Что же, может и к лучшему, что не спрашивал. А то вообразит еще, Бог знает что…
– А ты как поживаешь? Как здоровье?
– Да какое здоровье? Зубы болят. Ноги болят. Печень опять ноет. Да хрен со всем этим. Быстрее бы уже сдохнуть, а то надоело мучиться.
– А Дэвид как?
– Дэвид… Дэвид… Знал бы, еще при рождении удушил бы… Целыми ночами пропадает. Под утро приходит пьяный, обкуренный или под дозой. Недолго нам осталось, дочь. Недолго. Похоронишь, да будешь наконец-то жить спокойно.
– Папа, хватит опять заводить эту песню. Я не жду вашей смерти, и нечего тут причитать. -
Нервно подскочила со стула и ушла в дальний угол кухни.
– А чего ты психуешь? Я правду говорю. С нашей жизнью – осталось всего ничего.
– Дураки вы. Чего не бросить все это? Почему не пойти лечиться? Ходят же люди в эти курсы, как там, Анонимные… Почему ты не пойдешь? Почему, папа, ПОЧЕМУ?
Я едва сдерживалась от того, чтобы не броситься на него, не схватить за грудки и, нервно оря все эти вскрики души в лицо, не трясти его до потери сознания. Его… моего…
Но… ведь это не поможет. Сколько драк, сколько визга, сколько разговоров по душам было между нами, а толку? Хоть бы малейший сдвиг.
Он в такой способ догуливает свою жизнь, а я… А Я?!!
Почему должна страдать я?
Замок щелкнул. Отворилась входная дверь.
Отворилась… От грубого удара она проедала полукруг за доли секунды.
