Текст книги "Друзья (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Чирк, чирк…
Глубокий вдох – и дым обжог мне сердце, укутывая в тепло душу…
А черт! Мать твою!
(спешно потушила, нервно затыкала по металлическому полотну)
– Прости. Забыла, что нельзя. Прости, малыш. Обещаю,… я буду тебе… прилежной матерью. Обещаю,… такого больше никогда не повторится.
____________
ВСД – вегето-сосудистая дистония.
Глава Тридцать Вторая
И снова ночь. И снова тяжелые мысли.
За весь день я Марату не позвонила – и он мой номер не набирал.
Обидно, больно… Но Факт... И потом, какая Патти, если там, с ним, «Маар, ну ты скоро?» (или как там было?)
Черт бы ее побрал!
Не знаю даже имени – но уже искренне ненавижу!!!!!!
***
Тяжелая ночка выпала мне. Но я окончательно решила (едва ли не под самое утро) что, как только встану на работу… – сразу ему позвоню. И пусть даже спит (пусть даже не один) – позвоню, разбужу! и потребую подробностей его жизни. Как ДРУГ, не более.
(язвительно, коварно заулыбалась в этот момент я сама себе)
…
– Привет.
– Привет, Патти.
– Не разбудила?
– Да нет. Как раз только собирался ложиться спать.
(вот черт, и чем же это ты занимался всю ночь?? а?)
– Как делишки? Чего не звонишь, не пишешь? Я тут уже заскучала без надзора.
(рассмеялся)
– Прости, дел по горло. Все же решили клуб принимать, так два дня на осмотр, примерку. Вчера как раз договор и подписали.
– А ты сам?
(ай, черт! Патти, не могла выдать что-то более неподозрительное?)
– Да, а с кем еще быть? Деловые партнеры разбрелись по домам, номерам. Сижу, скучаю. А ты как там? Как торги? Как малыш?
(невольно заулыбалась я)
– Спасибо, все хорошо. Так, немного с мамкой поскандалила – приходила ко мне на рынок,
понервничала немного – а так уже всё хорошо.
Вот только встала… решила позвонить.
– Ой, а сколько сейчас? Мм… только семь?
– Угу.
– Ясно, тогда удачного тебе дня. Звони, как будет скучно.
– Но ты же спать будешь?
– Где-то до трех, а там – снова встреча.
– С кем?
(черт, и снова не сдержалась – так и жду, что выдаст свою тайную связь с той лахудрой)
(рассмеялся)
– Да всё по этому, гадкому, клубу. Уже не рад всему. Лучше бы побыл дома… с тобой.
– О…
(невольно вырвалось из моей груди –
неожиданно… так
… ну, что, Патти, и кто теперь из вас двоих – дурак?)
– Эм, ладно. Побегу я, наверно, уже, а то Эльза будет ворчать.
– Давай.
– Пока.
– Звони.
– Хорошо. Удачи тебе там на встрече.
– Спасибо.
– Пока…
– Пока.
(несмелое движение – оторвала трубку от уха,
робкое, неохотное нажатие – и поставлена точка)
Хм. Вот. Вот теперь день начался – просто супер!
Е-ху!
Я готова едва ли не прыгать от радости. Судя по словам (а по интонации, вроде бы как, не врал) – он был без нее. Так что…
… тынь-тырынь-тырынь-тырынь…
Урааа!
Глава Тридцать Третья
…
– Мама?
– Привет.
– Привет.
… я… я пришла тебе сказать, что…
возвращайся домой.
Патти…
Чтобы ты не решила, чтобы не произошло… между нами, или, просто, в жизни, ты не должна уходить из дома. Не вот так вот…
… не должна жить у какого там мальчика. Незнакомых людей. Прошу, Патти.
– Мам…
– Подожди, не перебивай.
Я знаю, что порой бываю невыносимой, истеричной. Что срываюсь – и ору, топчу, не глядя...
Но сама знаешь – не от хорошей жизни… нервов у меня не осталось.
– Понимаю.
– Так что… давай не сориться? А?
… я не могу спокойно спать, зная, что ты где-то там бродишь, непонятно где.
– Я у Лимона живу.
– Что??
– У Лимона. Мы с ним – друзья. Очень близко общаемся, вот он… меня и приютил.
(тяжело сглотнула)
– Я… я не знала, что вы…
… ты никогда не говорила.
– Прости.
(не сказать же, что дружба наша завязалась едва ли не с того момента, как она меня выгнала из дому?)
Нужно было раньше…
– И тем не менее. Это – не повод. Патти, прошу, возвращайся домой.
– Мам…
– Ну? Патти, девочка моя… Как же я без тебя? А?
Прошу…
(глубокий, шумный вздох – меряя вечность на вопросы «стоит ли?»)
(несмело закивала головой)
– Хорошо. Сегодня я приду домой.
(радостно, искренне счастливо заулыбалась мама)
– Спасибо. Я буду ждать. Картошечки сварю, с котлетками…
или лучше борщику?
– Ма-а-ам. Ничего не нужно.
– Как не нужно? Нужно!
(и что? начинать снова спорить?)
– Сама реши. Буду всему рада.
– … Хорошо. Спасибо.
– Ладно, прости. Мне пора идти торговать.
– Да, конечно. Но вечером жду.
– Жди…
(мило (отчасти болезненно) улыбнулась я)
***
(набрать заветный номер…)
– Марат…
– Да, Патти?
– Я помирилась с мамкой.
– О! Это же прелестная новость! Рад за вас двоих!
– И… ну… в общем… В общем, тогда… Короче, я, наверно, перееду назад? Да? А то она так сильно переживает по этому поводу.
(молчит)
Эм… я понимаю, вещи вывозить не буду свои – без хозяина,… что-либо выносить из квартиры… глупо, так что…
(невесело рассмеялся)
– Не чуди, Патти. Нужно – бери, что хочешь. Я тебе доверяю. Рад, что все наладилось у тебя.
– Спасибо тебе… за всё.
– Да было бы за что… Брось.
… Ладно, Патти. Давай, потом еще созвонимся, а то я выскочил на минутку – меня там … вся коллегия ждет.
– А, да. Конечно. Не буду задерживать. Пока…
– Пока.
– И удачи…
(но не успела договорить – гудки ужалили в ответ)
…
Созвонимся? Кажется, такими были его слова?
Да?
Тогда почему… прошло уже три дня, а от него – ни звонка. Ни даже маленькой, затесанной смс-ки…
… телефон отключен – абонент не доступен.
Обиделся?
Да… не… не может быть. Чего?
Хотя… мне… и под расстрелом не хотелось бы его покидать, от него уезжать.
С ним, с ним… так просто, так хорошо. С ним… я впервые за всю свою дерьмовую жизнь почувствовала… себя нужной, интересной, веселой, стала … жизнерадостной.
С ним… я потеряла свое одиночество.
Но… глупо навязываться, вешаться на шею – становиться обузой.
И потом, потом всплывают слова матери: «Кому нужны чужие дети?»
А у тебя, Патти, – малыш. Будет малыш… от другого. И ты уже дала слово этому ребенку быть прилежной матерью. Так что… закати губу насчет Марата – и живи, действуй так, как следует,
… как «нужно».
– Привет, мам. Как день прошел? Как работа?
– Привет, Патти. Нормально. А ты как? Что там на рынке?
– Да ничего. Всё по-старому…
… на скорую руку перекусить – и убежать в свою комнату, усесться за лэптоп – и снова провалиться в мир виртуальной реальности…
Глава Тридцать Четвертая
И снова день. И снова Марат не звонит мне.
А я? Я – бросила затею, перестала его телефон терроризировать. Захочет – позвонит. Нет – так нет…
Глубокий вдох – и не думать о глупостях.
– Патти, чего грустишь?
– Да так… бред всякий в голову лезет.
– Ясно. Лучше сядь и нормально поешь. А то кому я принесла эту гречку с сосисками? А?
– Тетя…
– Не спорь, теперь тебе нужно хорошо питаться, за двоих. Так что цыц – и принимайся утаптывать свою порцию…
***
Наверно, день просто не заладился. Да и только…
Опять… как всегда – растрепанная, раздраконенная на работе, сейчас все зло сгоняет на мне.
Но это мама – и ей приходиться прощать всё…
…
***
Нет, неужели так сложно позвонить? А? Аааа?
Марат! Ау! Не добивай меня, не поступай так со мной!
Я уже с ума схожу…
… позвонить? Самой позвонить?
Нет. Я же обещала.
Так нельзя,… нельзя навязываться…
…
***
– Патти…
– Да?
– Только не кричи сразу. Просто выслушай.
– Хорошо…
(раздраженно скривилась)
– Сегодня я … нечаянно встретила свою старую знакомую… Лили Прескотт.
Так она теперь – заведующая какого-то там отделения в роддоме, № 3. Ну, тот, что на улице Марко Поло.
– И?
– Ну, Мартина мать, помнишь, мальчика, что с тобой в садик ходил?
– Помню, – (едва сдерживаюсь от того, чтобы не психануть, да не раскричаться). – Дальше-то ЧТО?
– Я с ней поговорила. И…
та обещала всё устроить … в лучшем виде.
Самые квалифицированные врачи…
– Мама! Зачем ты ей всё рассказала? Зачем всю эту тему снова начинаешь?
– Патти. Тобой займутся лучшие хирурги-гинекологи… Всё пройдет отлично…
– МАМА! Я ребенка – НЕ УБЬЮ. Ясно?
Я не пойду на аборт! И ТОЧКА.
– Патти, девочка моя.
– Мама!
– Прошу! Просто сходи, поговори с ними, пусть осмотрят.
– Нет! – разъяренно рявкнула я, и тут же подскочила с места. – Ты обещала, ОБЕЩАЛА, что всё будет хорошо! И что? Прошло три дня – и ты снова за старое!
– Время, Патти… Оно уже сильно поджимает… Больше некуда тянуть...
– Да мне плевать! Плевать на твое время! У меня его – предостаточно, потому что это – мой ребенок, и я его буду… РОЖАТЬ !
Рывок – и выскочила долой из квартиры
(со всей дури, с едким лязгом, хлопнув дверьми,
так что эхо луной по всему подъезду пошло)
Чертовы мучители! Да вы не то, что меня доведете до срыва беременности…, а саму в гроб загоните!!!
НЕНАВИЖУ!
… НЕ – НЕ – ВИ – ЖУ !!!
Бежать, бежать, куда глаза глядят. Дышать, сопеть и заикаться.
Попытки, глупые попытки сдержать в себе истерику, не реветь…
И чего всё так сложно? Чего???
Марат!!!
Где же тебя черти носят??
Ты так мне сейчас необходим! Так!!
Как воздух…
… я без тебя – задыхаюсь.
Глава Тридцать Пятая
Неспешные шаги по аллейке...
Иду, бреду – и едва что различаю перед глазами. Мир плывет – и снова моя серая полоса жизни (что едва смогла побелеть от вечной черноты) стала темнеть…
Почему всё всегда должно быть таким сложным? Почему нельзя просто жить? Почему обязательно видеть вокруг лишь одно плохое: беды, провалы, неудачи.
Да не просто «видеть» – а даже из хорошего… лепить (уродовать) что-то ужасное…
ПОЧЕМУ?
Разве она не понимает, как мне сейчас плохо?
Мама, ты должна меня поддерживать, а не…
Черт, каждый день мне становиться всё хуже и хуже. Чувство, будто я заживо разлагаюсь, распадаюсь на части… Постоянная тошнота, эти чертовы головокружения, боль в суставах, нытье в животе, груди… Да что перечислять – чувство, будто я умираю…
И при всем этом – БАЦ, БАЦ, БАЦ по голове: не пытайся, глупая, о чем-то мечтать, в небо заглядываться, сопли пускать.
Лишь только что-то хорошее произойдет в жизни, лишь только начну улыбаться – как тут же доведут до слез. Тут же всё рухнет, словно карточный домик…
Будто, действительно, я прошлой жизни что-то ужасное натворила – и теперь расплачиваюсь... Может, я была каким-то маньяком-убийцей? … и теперь мне суждено вечно страдать?
Мда. Бред.
Погулять, подышать свежим воздухом.
Господи, сколько еще мне придется вынести, сколько?
– Баа… Какие люди?!
(от его голоса даже передернуло на месте;
нехотя обернулась)
– Ну, здравствуй. Патти. Как дела?
– Привет, – лживо улыбнулась я Ферни, улыбнулась я… ИМ.
… так понимаю, это и есть – его новая пассия? Да?
(стоит, обнимает ее при мне, прижимает крепче)
Что же, не уродка, но и не красавица.
(дура, наверно, полная…)
И, кажись, чуть старше меня.
– Дела – отлично, – решилась я на продолжение,
(… когда-когда,… а в таких случаях подобные вопросы-ответы имеют ой какой глубокий смысл: целая борьба ненависти, злорадства и обиды). – А ты как?
– Как видишь, прекрасно.
… Ну что там… успокоилась уже? Не будешь нести, приставать ко мне с той чушью о липовой беременности?
(будто кто граблями только что исцарапал всю мою утробу)
Замерла, не дыша.
Криво улыбнулся.
– Так и думал. Патти, я не настолько глуп, чтобы верить в подобную херню. Правда, не ожидал, что опустишься… до такого тупого приема.
– Приема?
– Чтобы меня… вернуть.
(несмело, наигранно, пожала плечами;
раздраженно скривилась)
молчу…
(и снова пренебрежительная улыбка в мою сторону)
– Ладно, пока. Некогда нам – домой спешим.
Разворот – и пошагали прочь.
– Это – твоя бывшая? – поинтересовалась девушка у него…
(сомневаюсь, что не нарочно было всё это так громко сказано)
– Бывшая? Ха, нет. То так. Одна знакомая… БОЛЬНАЯ на всю голову.
Не обращай внимания, милая …
(прижал сильнее к себе и тут же поцеловал в висок)
… таких не вылечишь.
…
..
.
Глава Тридцать Шестая
Бывают такие моменты, что жить не хочется…
И можно было бы пуститься в «бег»…
… да теперь у меня появился человечек, ради которого я должна все это выдержать. Пройти…
Мой ребенок.
Так что не бывать этому, не бывать легким… решениям…
..
Слезы, истерика, отчаяние – всё это проходящее,
проходящее…
Помниться, я умирала от стыда,… когда ходила унижаться к Рейзену?
Казалось тогда, что мир сошелся в одну точку – и меня зажало, зажало, а затем вдруг черная дыра бытия стала засасывать в бесконечность, пыталась меня растопить, растоптать – уничтожить.
Выжила. Пережила.
Но что самое главное – это были только цветочки…
Все дальше и дальше, все изощренней и изощренней становятся мои невидимые каты…
Скучно, скучно им наблюдать за тем, как просто мне живется. Нужно сольки, нужно перчика – иначе не получиться блюдо. Да? Так вы, демоны-ангелы, думаете, сидя у своих «телевизоров», так рассуждаете, наблюдая за моей жизнью? Рисуя мою судьбу?
Ублюдки…
… за последние несколько месяцев мне окончательно растоптали душу. И, что самое главное, – восстановлению… все эти лохмотья – отнюдь, уж никак, не подлежат.
Сама, не знаю,… как сюда забрела.
Восьмой этаж. Сто тридцать вторая квартира.
Единственное место, единственный тихий, беспечный мой приют,… где в аду… становиться не так жарко.
Марат.
Марат, милый, дорогой мой человечек… Где ты сейчас? Почему меня бросил?
Разве так можно? Разве можно швырнуть утопающему спасательный круг, и затем тут же оставить его одного… плавать, дрейфить среди бушующего океана?
Смысл?
… только отдалиться время покоя,
и лучше, ЛУЧШЕ не станет…
Молю, заклинаю!!! … вернись, приедь ко мне.
Забери, забери меня к себе – и никому, никогда… не отдавай. Они не умеют мной пользоваться, не умеют со мной обращаться.
Я устала ломаться, я устала самочиниться… я устала ТАК… жить.
Мне слишком плохо в этом мире… без тебя.
… глотая сопли, глотая слезы, пытаюсь набрать номер.
… наверняка, опять… «абонент не доступен»…
И глупо всё это – но я верю…
Это – последнее, что у меня осталось. Последнее, во что я – … могу верить…
– Да? – сухой, усталый голос вдруг сокрушил больную тишину.
(замерло, застыло все внутри меня – звуки забыли выход)
– Да, я слушаю?
(взволновано повторил Дюан)
– Марат…
– Патти, милая, солнышко? Это ты?
– Марат, прошу…
– Что случилось?
– Прошу, – (и снова срыв истерики – слезы потекли с глаз, вырываясь наружу вместе с рыданием). – Прошу, вернись… забери меня, забери меня отсюда. Забери к себе…
Молю…
– Ты где?? – (взволновано вскрикнул)
– …у тебя… под дверью…
– Жди меня внутри. Я сегодня же приеду.
– У меня ключей нет.
– А где они?
– Дома… но я туда – не вернусь. Не хочу…
Не проси…
(и снова отчаянное нытье в трубку)
Марат… ты мне очень нужен… Я так… я так больше не могу…
– Патти, дорогая, милая моя, я еду, еду уже. Выезжаю. Потерпи,… дождись меня. Никуда не уходи.
Хорошо?
– Хорошо…
– Я еду…
…
Не знаю, сколько времени прошло, не знаю, ни откуда он ехал, ни какое расстояние пришлось ради всего этого преодолеть: но минуты сбегали в небытие, терялись в прошлом, перерастая в тяжелые часы…
… Марата всё не было.
Я уснула, уснула прямо под дверью… уткнулась, уперлась спиной в угол, поджала под себя колени – и уснула,… топя свою боль и отчаяние в беспамятстве…
***
Несмелые, робкие движения – подхватил себе на руки (невольно меня будя, прогоняя сон), занес в квартиру, в комнату, в свою спальню. Уложил на кровать.
Проворно стащил обувь, укрыл одеялом.
(и вновь я провалилась в сон – истощение высосало из меня все силы)
Одно лишь помню,
помню, как вдруг кровать дрогнула под его весом, прогнулась…
еще мгновение – и тут же лег рядом,
… нежно, бережно обнял меня, прижал к себе – и покорно замер.
Глава Тридцать Седьмая
Проснуться в объятиях человека,
... человека, дорогого твоему, испепеленному чувствами, сердцу…
… разве может быть в этой жизни что-то милее, что-то прекрасней, что-то слаще?
Сомневаюсь.
Вот и теперь, открыв глаза, увидев, что лежу у него на груди, согретая, укутанная оковами крепких, заботливых, нежных рук,… едва ли не впала в эйфорическое замешательство.
Никогда, НИКОГДА, сколько мы были вместе с Ферни, сколько бы спали в одной кровати – ничего подобного не было, … не происходило…
ни в моральном плане, ни в физическом:
даже после интимной близости – разлетались, расползались в разные стороны (углы) кровати, поворачивались попами друг к другу – и засыпали… в одиночестве.
И наплевать на другого, наплевать, что было прежде…
(мол, не выспаться иначе…)
С Маратом, с Маратом же… всё по-другому.
И это даже вышло само по себе, неосознанно:
как двое влюбленных, как двое… сходящих от чувств с ума…, мы жадно прижимались, обнимались, невольно… притулялись друг к другу, боясь даже на мгновение выпустить из объятий… свою половину…
– Солнышко, ты уже проснулась?
(неожиданно раздался голос Дюана)
(несмело дрогнула, взгляд перевела, уткнулась в его глаза;
нежная улыбка расплылась на моих губах)
– Да.
Марат…
– Ммм?
– … спасибо, что приехал...
(живо привстала, уперлась на локоть,
выпустила (пристыжено вырвалась) из объятий Лимончика)
– Да ладно… было бы за что благодарить.
и…
Патти, – вдруг резко поднялся, расселся рядом. – Прости, что не звонил так долго.
(черт, ну, и зачем ворошить прошлое? зачем портить сладкую идиллию этого прекрасного утра… ээ… (взгляд мой уткнулся в часы)… дня, я… мы… проспали до трех…)
– Да ладно, я понимаю… – несмело прошептала,… и под пристальным надзором, не отрывающимся от меня его взглядом,… несмело сползла на край кровати, еще немного – и вовсе встала, выровнялась во весь рост.
– Просто… – вдруг продолжил Марат, видимо, всё же выиграв какой-то внутренний спор сам у себя. Шумный вдох. – Я в аварию попал.
– ЧТО??? – резко обернулась, уставилась в глаза – ища нелепую шутку.
– Черт, так и думал, что не стоило этого говорить...
– Как в аварию???
– Успокойся, Патти. Всё обошлось. Мы тогда все пьяные были, да и за рулем сидел не я (а зря, так и думал, что ему не нужно было это дело доверять). В общем, сами виноваты – шутки-прибаутки, веселье, смех. И на одном из поворотов это вылилось в происшествие: слетели прямо с обрыва в озеро.
– ЧТО??? – невольно, от переполнявших меня чувств, эмоций и ужаса присела, опустилась на край кровати. Взгляд уткнулся в пол.
– Патти, милая, – вдруг резко поднялся с постели. Присел на корточки рядом… несмелое движение – и взял мои ладони в свои руки. – Всё обошлось, говорю же. Видишь же – живой, здоровый. И с остальными всё в порядке… как говориться, дуракам и пьяным -везет. А в нашем случае – оба эти варианта были при нас.
– Марааат, – болезненно протянула я.
(криво улыбнулся)
– Выбрались удачно, но вот вещи – многие канули на дно. В том числе и мой телефон. Карточку я-то восстановил, а вот номер твой – утерял. Запомнить, выучить на память, идиот, не додумался… Так что, единственное, что мне оставалось – ждать, ждать … твоего звонка.
(вот дура!! … а я! я такого нагородила, такого напридумала себе – обижалась, дулась, злилась!!! гордость чертова! идиотка, цену себе не могла сложить… !!!!)
– Ну, что ты кривишься, хмуришься? Простишь меня?
– Марат, ты… ты… ты чуть не погиб… а я…
– Маленькая моя, – вдруг рассмеялся, прижал к себе, – не всё так просто. Старину Дюана попробуй еще укококшить.
– Марат, совсем не смешно, – обижено пробурчала ему на ухо. – Ты… я…. Я бы … этого не пережила…
– Всё хорошо, милая. Со мной… всё… хорошо.
(спешно отстранился – схватил, утопил мое лицо в своих ладонях, нарочно заставляя взглянуть в глаза)
Видишь, всё – хо-ро-шо.
– Но… могло бы…
– Патти, если бы я знал, что ты так сильно будешь переживать, то уж лучше бы молчал, или, и вовсе, солгал.
– НЕТ! … только не лги. НИКОГДА не лги. Что бы не было, что бы не случилось.
(мило улыбнулся)
– Хорошо. Обещаю – врать не буду.
– Спасибо.
(руки нехотя сплыли к моим плечам (от лица), а затем и вовсе вернулись к хозяину; резко поднялся на ноги – шаг в сторону)
– Там и документы все остались. Спасать никто не бросился…
– И хорошо.
(коротко рассмеялся)
– Потому пришлось всё наново делать. Всё, над чем бились несколько дней, необходимо было восстановить. Потому и задержался на такой долгий период...
– Но теперь же… всё хорошо?
– По идее – да. Кайзек и его помощница, Лина, остались там, и, думаю, с прочим сами управятся. Я же… больше не хочу уезжать. Тебя одну … бросать.
– Спасибо...
– А ты,
… ты мне расскажешь, что произошло?
Правда, если не хочешь, или… тяжело, то…
– Да что, -
(резко перебила я, предчувствуя его неловкость, смущение)
шумный вздох, встала с кровати, -
поссорилась опять с мамкой: та меня вновь на аборт тащила. Вот психанула – ушла с дому, … затем – наткнулась на Фернандо, и на его… новую… «половинку».
– И?
– А что «и»? Как всегда, от злости своей кипел: унизил меня, растоптал. Сказал ей, что я – больная… Но что самое интересное, он искренне верит (или мечтает) о том, что вся эта беременность моя – фальш, бред,
…этим, мол, я пыталась его вернуть.
– А ты бы хотела?
– Что?
– Вернуть его.
(рассмеялась, расхохоталась я; взволновано прошлась по комнате, попытка привести постель в порядок, застелить ее – нервы на пределе)
Короткая пауза на рассуждения…
– Нет, – резко выровнялась. Взгляд Марату в глаза,… хотя слова, наверно, больше предназначались мне самой, чем ему. – Нет. Ни за что на свете. Пусть даже он одумается, захочет всё исправить. Пусть даже сам станет прилежным парнем, мужем, отцом. Нет.
Время ушло. Время, когда я была набитой дурой, время, когда слепо верила, велась на его чувства, на его «поддержку».
Уж лучше это был ребенок от неизвестно кого, или от тебя, Марат, чем,… чем от этого … урода.
– Ну, спасибо, -
(казалось, в этот миг Дюан даже покраснел, засмущался… от сказанных мною слов,
но, увы, мне, идиотке, тогда было не до этого… – я сгорала от ненависти, от возмущения, от растоптанных чувств, и ни на что не обращала внимание)
– Но ты сам говорил. Неважно уже кто отец – свой бой этот гад проиграл. Этот ребенок – МОЙ …
И теперь только я в ответе за него… ТОЛЬКО … Я.
– Так ты решилась? Решилась всё оставить, как есть?
(взгляд в глаза)
– Да.
(невольно закивала головой)
Да, я решилась.
И… если честно, без тебя этого бы…, скорее всего, никогда бы не произошло – сломалась бы я, и…
(замерла, замерла вдруг – наконец-то пала стена собственного «я», собственных чувств – и мне стала интересна реакция Марата)
– А ты, ты,… что об этом думаешь?
– Патти…
– Нет, скажи, как есть… Правду, прошу. Я… пойму.
(глубокий вдох)
– Я считаю, ты – уже давно не маленький ребенок, и твое решение, мнение заслуживает быть услышанным.
А лично меня… этот факт, что малыш, твой малыш, будет жить, что будет частичка тебя жить, проростать в этом мире – очень радует. Честно, я безумно рад такому твоему выбору.
– Честно?
– Честно…
(несмелый шаг навстречу)
– Патти, знай,… я…, – еще шаг… и вдруг его руки робко коснулись моих плеч. – Я всегда буду рядом с тобой, буду поддерживать…
… Патти,
ты…
(от неожиданного звонка в дверь меня даже подбросило на месте)
(замер в удивлении и Марат)
– К… тебе гости? – едва слышно прошептала я.
– Не знаю, – короткий взгляд в глаза… и тут же оторвался, шаг в сторону. Секунды рассуждений – и ушел в коридор.
(щелчок замка, рык двери – и вдруг… женский голос)
– Привет, Марчик…
– Женье?
– Не ждал...?
– Нет, конечно.
– А в дом не пригласишь?
– Что ты здесь делаешь?
– Значит,… внутрь мне, все-таки, не попасть. Может, еще и дверь перед носом захлопнешь?
– Проходи, – (удивление вместе с каким-то раздражением едва позволяли, казалось бы, Дюану отвечать, реагировать спокойно на происходящее)
– Ты до сих пор дуешься?
– Что ты здесь делаешь? – взволновано, отчасти дерзко, переспросил Марат.
– Хм. Неужели… мы все-таки расстались врагами?
(тяжелый вздох)
– Пусть не врагами, но не друзьями, уж точно…
– И что? Будем делать вид, что не знали друг друга? Что не спали вместе? Что ты…
– Хватит, Женье….
– Почему?
(черт, наверно, глупо стоять вот так посреди комнаты и подслушивать чужой разговор?)
– Потому, что всё, что когда-то было – осталось в прошлом. В прошлом, в котором ты меня… предала.
– Предала? Ты же понимаешь, откажи я Берну – и всё…?
(нервно, возмущенно расхохотался)
– Кажется, в этом споре… прошлый раз я тебя едва не выбросил из окна…
(рассмеялась)
– Да-да, едва…
… зато уж точно вышвырнул из квартиры, вдогонку зашпулив чемодан…
Котик, – ее голос стих до интимного. – Уже прошло сколько времени… Разве… не пора… всё забыть?
– Правильно, Женье. Забыть. Я так и сделал, – раздраженно оттолкнул ее от себя, убирая руки со своей груди. – И ничего, кроме как гадкого сна, ты мне не напоминаешь.
(несмелые шаги (мои) по коридору … – замерла возле них)
Спешно обернулись.
– О,… так ты не один? Новая куколка?
(выдала в мою сторону та)
– Патти, познакомься, это – Женье…
– Бывшая его невеста,
… та самая, и единственная, что едва не стала Дюан, – мило (едко) заулыбалась, захохотала девушка и протянула мне руку.
(жеманно, холодно (отчасти с опаской) улыбнулась я ей – несмело пожала ладонь)
– Патриция.
– Интересный ты вариант себе подыскал, – вдруг вновь (едко) рассмеялась Женье.
Наверно, в этот момент я должна была возразить, сказать, мол, мы – только друзья и все такое,
… но гордость моя, или самолюбие, не позволила поощрить больные мечты этой… лахудры.
– Патти – не вариант … – вдруг отозвался Марат, – она – моя невеста.
(сдержано хихикнула та в ответ (пряча свой шок))
– Невеста? Брось, Дюан. Я же знаю твой вкус – тебе нужна девушка… безупречна. Да и потом, она… -
(игриво вздернула бровкой, пропуская какое-то (важное) слово, уточнение (ругательство?). –
… Не такая, как мы. А это – против правил. Не мне тебе рассказывать…
– Знаю. НО… я не собираюсь делать то, о чем ты подумала…
– Надолго ли такое убеждение?
– Надолго. И, чтобы ты знала, Патриция для меня – безупречна. Намного безупречней, лучше, чем ты.
(замерла Женье –
на губах все еще сидела улыбка, силой растянута, закреплена на распорках воли, ухмылка,
но спрятать за своими занавесками злость так и не смогла…)
Глубокий вдох.
– Ясно… – (наконец-то произнесла та).
Я так понимаю, мне лучше уйти?
(промолчал, явно давая понять ей самой ответ)
– И тебе даже не интересно, зачем я пришла?
– Если честно, то – нет.
(удивленно дрогнула бровь)
– А ты … действительно, поменялся, Марат.
(молчит; на лице – железная маска равнодушия, затишья)
– Что же… прости,
… что побеспокоила. Надеюсь, ваш маленьких рай я не сильно потрепала.
– Ни капли.
(и снова от удивления искривились черные линии у глаз)
– Прощай…
(несмелый разворот – потянулась к ручке двери, но вдруг застыла – вновь обернулась к нам лицом, к Марату,
… пристально изучавшему ее своим взглядом, следившему за каждым ее движением, словно чего боясь)
– Ты меня и дальше будешь ненавидеть?
– Нет. Если больше не будешь пытаться со мной встретиться, вмешиваться в мою жизнь.
… Пусть прошлое, Женье, – останется в прошлом.
– Значит, все-таки враги?
– Прости, но...
(криво улыбнулась…
… нервно цыкнула)
– И главное… при всем этом… как всегда, твое жеманно-добродушное «прости».
– Оно искреннее…
(коротко рассмеялась)
– Ну, да. Ну, да. Искренне… унизительно… лживое.
(резкий разворот – потянула дверь на себя, шаг вперед – и выскочила из квартиры долой)
Глава Тридцать Восьмая
… пока лифт привычно не щелкнул, оповещая, что гостьи больше нет, Марат и на мгновение не отрывался от того … места, от нее, взглядом …
Женье. Женье… уехала…
Несмелый разворот, и наконец-то уставился мне в глаза.
– Спасибо, что… поддержала. Не опровергла эту идею… с нашей свадьбой…
– Да без проблем, – пробормотала я, томясь в своих мыслях
(вообще-то мне самой было приятно так ее… укусить)
(замученный, заглушенный своими внутренними, тяжелыми переживаниями, машинально захлопнул дверь, защелкнул замок – и вновь (отрешенный, потерянный) взгляд обрушил на меня)
– Она… многое для тебя значит?
(черт! но не могу сдержаться от этого вопроса!)
– Она? – удивленно передернул бровями. Глубокий вдох. – Я ее не видел, и ничего не слышал про нее уже три года. А тут – заявилась. Удивила, взволновала. Но не более того.
(и снова я жую свои губы, едва сдерживая внутри себя вопросы… тысячу, миллион вопросов об этой… Женье…)
Стоп, а… действительно, что я вообще знаю о Дюане? ЧТО??
Ни-че-го.
– Вы собирались пожениться?
(и замерла, словно вор, кусая, коря себя за такую вольность, слова)
(холодно улыбнулся)
– Давай, пошли на кухню. Тебе давно пора кушать…
(молчу –
все же… не туда ты, Патти, полезла своим носом…)
Несмелые шаги вперед… и замерла я у холодильника.
Буквально секунды – чтобы прийти в себя, начать нормально соображать – открыла, распахнула двери – и давай изучать… «картину».
– Думаю, … – с последних сил рассудок пытался трезво рассуждать. – Может, пельменей поедим?
– Давай… – тяжело вздохнул Марат и присел на табуретку.
(быстро метнулась я к шкафчику нужному и достала оттуда кастрюлю – набрать воды… и…)
– Да, Патти, – от неожиданности даже передернуло на месте. – Было время, когда я слепо верил ей, когда любил безумно… Когда ничего вокруг не замечал, никого не слушал. Я даже с Оливией из-за нее сильно поругался.
В общем, не зря говорят, что влюбленные… едва чем отличаются от дураков. Так и я – пытался весь мир постелить у ее ног. Мечтал о нашей с ней свадьбе… О вечной жизни вдвоем, о семье…
А она – она лишь искала выгоду, попытку подняться в этой… чертовой жизни, стать значимой, непреступной, богатой, влиятельной.
Потому… когда Берн, один очень…, скажем так, важный в нашем мире человек, обратил на Женье внимание – решил, просто, с ней поразвлечься… она тут же забыла всё, что нас связывало. Пропала на неделю. Исчезла, ни сказав не слово. Укатила с этим ублюдком на Мальту – и там праздновала свое «повышение»… Думала, что стала едва ли не Богиней в этом мире.
Ха.
Но сказкам приходит конец – и ее рандеву… тоже.
(… тяжелая, долгая пауза заставила меня опомниться – давно вода уже переполнила посудину… и выбегала прочь в раковину – отлить ненужное... и поставить на плиту)
Несмелый разворот, взгляд на Марата…
– А я ее любил. Очень, – вдруг продолжил Дюан. – Даже готов был простить. Забыть всё… Пока однажды, в одной из очередных ссор, Женье мне не выдала, не высказалась, мол… я – не достаточно для нее хорош, и потому она, несчастная,… в горе… была вынуждена искать утешение в чужих объятиях…
Тогда я впервые задумался.
Замер, остановился от глупого, упертого бодания окружающих:
я впервые почувствовал нелепую, дурманящую пелену на своих глазах. Впервые стал предпринимать попытки посмотреть на всё творящееся трезвым взглядом.
…
Это потом она уже приплела историю, мол, Берн ее заставил. Едва не насиловал всю неделю…
А откажись она – сразу убил бы, растерзал…
Но это чушь…
Чушь! Полная…
– Но… может…
– Патти, нет! Оливия всю свою жизнь играет с Берном – отказ за отказом, и едва ли не унижает его при всех. Нужно лишь желание. Желание играть за… или против.
Если бы, если бы Женье руководил страх – я бы всё забыл, и даже, несомненно, попытался бы отомстить этому ублюдку.
