Текст книги "Друзья (СИ)"
Автор книги: Ольга Резниченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
Еще одна фобия, паранойя, а может, просто… психический какой сдвиг, но нервоз, переживания о том, что что-то я могла не упаковать (после ночевки), могла забыть в номере, – заставили меня непременно поехать в отель вместе с ним.
И что? Как всегда – тревога ложная.
Но, как говориться, Бог береженного бережет.
И тот факт, что я перестраховалась – может, и не такой уже и «патологический».
В общем, вот оно – мы едем… назад, к нам «домой».
***
– Чем займемся?
– Нам бы в магазин сходить, продуктов купить, – смущенно скривилась я.
(улыбнулся)
– Давай так, сначала пойдем погуляем, зайдем в ресторан… а уже потом заедем в маркет. Идет?
– В ресторан?
(раздраженно скривилась я)
И говоришь, что до меня тебя никто транжирой не называл?
(рассмеялся)
– Не называл. И потом, Патти. Мы приехали на Мальту – и не отведаем традиционных блюд? А? Разве поступают так туристы?
– А мы уже туристы?
– Угу. Так как план? Нравиться?
– А после ресторана по пляжу погуляем?
– Погуляем, непременно погуляем…
Глава Шестьдесят Третья
Я уже говорила, что если Вы – слишком впечатлительный человек, как я, то лучше на Мальту – ни ногой?
Влюбилась ли в этот мир необычайный?…
Хм. Я даже не представляю, что мне предстоит пройти, вернись сейчас (а может, проснись, на самом деле) дома – там, на моей далекой родине, в четырех стенах, в пяти минутах от рынка…
Истерика? Ха. Слабо сказано!
Красивые пейзажи, новая обстановка, мечты, грезы, зарождающиеся с бурной силой…
Всё это не может пройти вот так… бесследно.
Оно поглотило меня (ужеее!) целиком (а что будет дальше??) –
… черт, уехать назад, покинуть это место… – означает, ни что иное, как отдаться в лапы… её, ужасной, глубокой депрессии.
…
Ох! Н-и-икогда не думала (не то, что попробую), а вообще, что СУЩЕСТВУЕТ такой соус, как … «из чернил каракатицы».
Мой вердикт?
Черт, а это – вкусно!
(я на спагетти посмотрела совсем с другой стороны)
Дальше наши скромные «посиделки дегустаторов» переключились на поедание пирога с лампуки (рыбой, которая, как Марат сказал, немного напоминала вкус тунца – знать… бы мне еще, этот вкус… этого тунца… – да ладно).
Кролика в винном соусе я не рискнула отведать, а все из-за названия. Хотя, наверняка, спирта там очень мало…
Но знаете, как оно бывает – как начинаешь строить из себя «правильную», так уж зашкаливает до «не хочу» (причем, в основном, где не надо, а вот где стоит поднажать, подпридержаться – то тут силы воли… как будто и вовсе нет).
И так, слоеные пирожки с рик… рик… ах, да… рикоттой. Как я поняла (из слов Дюана), это – что-то наподобие сыра (чего «наподобие?» – потому, что таковым он не является, а все из-за того, что готовиться не из молока, а из сыворотки (остатков приготовления «настоящего» сыра)).
Не знаю, из чего, или из «кого», оно там варганится – но очень(!) понравилось. Советую.
А вот жаренные пирожки с оливками не сильно меня впечатлили, наверно, это из-за нелюбви моей к тем же, оливкам, ну, или… всегда можно спрыгнуть на «извращение» вкусовых ощущений у беременных.
В общем, из ресторана я не выходила – из ресторана я … выкатывалась.
При этом еще храня обещание вернуться и отведать кролика (всё же, когда-нибудь), а так же их «фирменный» суп, мясо в соусе и с кабачками, картофель и прочее, прочее, прочее…
Мама дорогая, если я вернусь домой колобком – добей меня.
…
– Что, Патти, понравилось тебе?
– А по мне не видно было? Ела, как изголодавшаяся свинья.
(захохотал)
– Так, давай присядем где, отдохнем. А то тебе, наверняка, только и ходить хочется?
– Нет, ну… я не настолько уже и нажралась, Марат, чтобы бросать в меня подобные намеки.
Но… посидеть – хотелось бы. На пляже…
Идет?
(невольно рассмеялся)
– Ох, и дался тебе этот пляж?
– Так, так, а как??? Я моря никогда не видела! Вот теперь хоть… порадуюсь, насмотрюсь…
– Как… никогда?
– А вот так. Разве что по телевизору…
– Ну, видела же, выходит?
(едко подколол Дюан)
– Ох, ох, как остроумно! Я и еду видела по телевизору – да как-то хорошо от этого не становиться!
…
Здесь средней температурой (в эту пору года) считается 32 градуса по Цельсию.
Поверьте, не знаю почему, но здесь было на-а-амного жарче, чем у нас, когда градусник выписывал 40.
(наверно, всё же беременность так шалит – потому что, казалось, ветерок с моря должен был все уравновесить, исключить)
В общем. К чему я это завела?
Ночью (а точнее – поздно вечером) Марат мне не дал в море… ни то, что пойти купаться – а вообще, ножки помочить: мол, простудишься (и это в такую духоту??).
Но самым коронным стало то, когда запретил садиться на «холодный» камень.
– Знаешь, сейчас ты ведешь себя… хуже «молодой, взволнованной» мамочки.
– Так, а как? … если сама не понимаешь, что творишь, то…
– ну-ну.
… ладно.
Тогда сам садись на камень, а я – умощусь тебе на руки.
– Ух, какой приказной тон!
(наигранно завозмущался Лимончик)
– А то. Будешь страдать, раз такой вредина.
– Как вредина? Патти!
(возмущенно, вполне реалистично едва ли не завизжал от шока Дюан)
– Что такое?
(взволновано обернулась я
(едва только умостившись ему на колени))
– Когда ты успела меня покусать? Этой ночью? Да?
(дошло – невольно рассмеялась)
– Нет, увы.
Я не хотела тебе раньше признаваться, но, видимо, все же, придется: эта «способность», дорогой, у тебя – с рождения…
– Неправда!
– Правда, правда, мой мальчик. Еще какая правда, – и язвительно погладила, провела по его волосам.
(«обиделся», губы надул, как ребенок маленький)
– Ничего, Маратик. Врачи говорят… с этим… жить можно.
– Честно? – (и снова умело изображает «наивный, молящий взгляд» щенка, уставленный мне в очи).
– Честно, милый. Честно.
(вдруг сжал, сжал в своих объятиях крепко, и тут же уткнулся носом, прижался всем своим лицом к моей спине)
– Ну, тогда хорошо…
(едва слышно прошептал Дюан, отчего-то вдруг потеряв охоту к шуткам, но все еще продолжая «играть» роль)
…
– Ты много раз был на море?
(несмелая пауза рассуждений и, видимо, не самых легких воспоминаний – но наконец-то отозвался)
– Немало.
Было время даже,… купил себе яхту и укатил долой от мира сего, чтобы забыться.
– Из-за Женье?
(едва слышно, с опаской прошептала я)
(невольно хмыкнул)
– Увы, Патти. Не одна она меня предала в этой жизни.
Так что… причин хватало, чтобы поступить так.
А с Женье, когда мы расстались, я купил дом у озера, в лесу – и жил в одиночестве (чего скрывать, пил… и немало) почти год. Пока не явилась Оливия и со скандалом, криком и истерикой не привезла меня туда, в город, где мы и познакомились с тобой.
– Так… всё же… с ней вы не такие уже и далекие?
– Далекие. Но ее мания «старшей» сестры, ее … материнский инстинкт, который не нашел выхода в жизни, берет свое.
– А почему не нашел? Почему же не родит себе ребенка?
(невольно (печально) рассмеялся)
– Говорит, не родился еще такой мужчина, который заставит ее сердце биться чаще, а рассудок помутнеть, да до той степени, что она решиться создать семью.
– Но… Оливия же … не молодеет. Время-то… идет.
– Время…
Патти, время – очень странное «существо». И для каждого оно пляшет по-своему.
… И что, что, а этот «нюанс» Лив не пугает.
Единственной ее фобией есть то, что привяжет себя к кому-то или чему-то, и тогда потеряет самое главное в ее жизни – свободу. Ту, за которую готова отдать не только тело, но и душу...
…
Мда.
Когда-то я завидовала ее характеру, силе воле, принципам, но а теперь… теперь увидела, НАСКОЛЬКО она несчастная.
Нет уж, лучше я буду «рабыней», зависимой (душевно) от Марата, чем жить в ГОРДОМ одиночестве.
Увы. Я сыта им, и ничего… кроме соли и боли, в нем нет.
Так что…
– Не замерзла?
– А? Нет. Нет. Конечно. На улице стоит жара, да еще и ты меня обнимаешь – разве может быть… холодно?
– Ну, мало ли…
– Или ты… намекал, мол, домой пора?
– Можно и домой…
…
– Черт!
– Что?
– Мы же продукты не купили!!
– А ты кушать сегодня еще будешь?
– Нет, ну, а завтра??? Что будем есть завтра?
– «На завтра» можем и купить «завтра».
– Очень остроумно.
(вмиг дернулась – вырвалась, сорвалась на ноги)
– Поехали!
– Куда?
– В магазин.
– Патти, они, наверняка, уже закрылись.
– Чушь! Здесь должны быть ночники! Поехали!
(ну, или пошли… тут идти-то всего…)
Глава Шестьдесят Четвертая
Увы. Глупыми были мои надежды – вечер в Валетте приносит затишье. И лишь только с наступлением утра… столица вновь оживет.
Дабы порезвиться, насладиться ночной жизнью – предстоит ехать в соседние города
(как нам посоветовали, так это Пачвиль, Буджибба, Сен-Джулианс, Слима).
Но раз нас не интересовала подобная лабуда, единственное, что оставалось – покорно отправиться домой… и ждать, ждать, ждать – пока вновь откроются продуктовые магазины.
Фильм. В принципе, а чем еще занимаются вечерами друзья?
Если не игры, то – фильм. Что и вышло в нашем случае.
Две спальни, две разных, огромных, шикарных кровати
(да так, что не подкопаешься… с «отговоркой» – что спать там будет кому-то из нас неудобно)…
Н-но… я все равно уснула в его объятиях.
Нет, фильмец был интересным, да вот только,…силы мои иссякли – устала за день…
… столько всего нового.
…
Как истинный мужчина, джентльмен, мой Марат сдержал слово («на завтра» – завтра).
Едва я открыла глаза – как уткнулась взглядом во фрукты, ягоды, и даже чай с пирожными на блюдце, стоявшие на тумбочке рядом с кроватью…
Поход в магазин был. Был. Да.
Да только без МЕНЯ!!!
– И что это?
(обижено надулась я)
– Доброе утро, милая. Как спалось?
– Хорошо. Спасибо. Ты ходил… один… делать покупки?
– Да. Взял кое-что на завтрак. Но не нервничай… на все твои «замашки» повара продукты будешь выбирать сама – я-то… кхм, едва что смыслю в этом.
Поешь сначала, расслабься. Может, захочешь поплавать в бассейне…
Ну, а как только будешь готова – поедем,… куда скажешь. Я еще тут узнал, что стоит нам как-то вырваться на Duty Free. Огромный ассортимент по отличным ценам. Кажись, это – твоя мечта?
– Да не такой я уже и шопоголик, Марат.
– Верю, верю… но, прокатиться как-то, стоит.
…
Встать, потянуться, пройтись по комнате…
Поход в туалет, в ванную…
А затем приняться за завтрак.
– Прости, я не поблагодарила тебя за усердия.
– Да, брось, Патти. Какие усердия? Мне было очень приятно это для тебя сделать.
– Спасибо, – несмелый, робкий поцелуй в щеку…
и пошагала за стол… приговаривать то, что так долго соблазняло меня, но все не было времени «уничтожить»…
…
– Я, кстати, сегодня немного порылся в интернете…
– М? – удивленная, я уставилась на него с невольно застывшей ложкой во рту: боялась сделать какое-либо движение, дабы не спугнуть тааакую новость: Марат и компьютер? – ну-ну…
– Почитал, можно ли тебе купаться в море… Ну, беременным.
– И?
– В общем, без нагрузок, 3-7 минут, а лучше просто ополаскивание…
– Ну? – едва ли не выплюнула я от злости свой йогурт назад.
– Купание в море – очень положительно сказывается на беременности и будущих родах. Так что… хорошо, что решили выбраться сюда. Очень… хорошо.
(невольно рассмеялась)
– Я и без этого «медицинского» заключения, знаю… насколько рада этой поездке…
Спасибо тебе, Марат. За всё…
– Ой, да ладно. Подумаешь.
(ласково улыбнулся в ответ, несмело отстранился, облокотился на спинку стульчика, короткий взгляд на меня – и спешно отвел глаза в сторону;
вдруг продолжил)
Так что… если хочешь, можем сегодня-завтра сходить покупаться.
– А гидроскафандр купил?
***
Поход по магазинам оказался не таким уже и увлекательным. Вернее, весело-то было, но нелегко.
Отчего-то мои больные запросы вывернулись так, что самой, в итоге, стало жутко.
И то – не то, и то – не так. А вот это – хочу, но дорого.
Причем дело, уже явно не касалось продуктов!
(их, бедных, я выбрала едва ли не сразу, а дальше – дальше понесло Остапа… не по-детски – всё такое необычное, непривычное и интересное…)
А нужное ли? И вот в этом моменте и начался мой психоз.
– Ладно, Марат. Постой здесь, а можешь, и на лавочке посидеть, а я пока пройдусь по остальным магазинам.
– Бог мой, Патти, что же начнется, если мы в Слиму приедем?
– А там что?
(«возмущенно» покачал головой)
– Даже не спрашивай.
– В общем, неважно. «Не спрашивай» – так «не спрашивай», и так забот хватает.
Удивительно, как быстро мой Лимончик согласился оставить меня одну – видимо, действительно, допекла.
Хм, и это я? Тот человек, который НЕНАВИДИТ (реально, правильно подобранное слово) ходить по магазинам?
Или с переездом… что-то «переехало» и во мне?
Не знаю…
В общем, мотор пошел, сцена 2010, дубль двадцатый.
…
Ну, и спрашивается, на кой черт я купила себе эту сумку? А эта панама?
Наверняка же, в итоге, так и не надену, не возьму с собой ни разу – ибо «не идет»…
Дурочка, дууу-роч-ка! Которой доверили… деньги.
Мда.
Так, хватит этого идиотизма. Ведь сама Марату говорила, что «ярмарки» меня не влекут.
Несмело (а вернее – силой выталкивая саму себя), выбралась из очередной такой «богемной» лавки.
Глубже вдох – и…
Марат.
Мой Марат все еще сидел, а вернее уже стоял рядом с той лавочкой, где его и оставила.
Да только … не один.
Молодая, красивая барышня порхала, как мотылек, вокруг него, не зная… на какое плечо (шею) усесться.
Замерла я, замерла, в ожидании продолжения.
Глупая, наверно, скажите. Нет бы, сорваться – кинуться в этот «тихий омут», да сразу расставить все «фигурки» по местам, за «свое» заступиться, воевать, в конце-то концов!
но нет – я стою – стою, как дура,… и тупо… жду.
Вдруг… четкие, и явно… не двузначные движения, которые меня просто повергли в шок.
Хихикая над какими-то ее шутками, Марат достал из кармана своих брюк телефон и тут же стал послушно набирать, вводить продиктованные ею (этой фифой) циферки.
Еще одна фраза, еще один взрыв смеха… – и мой Лимончик приложил трубку к уху…
Тут же задергалась «бабочка», зашевелилась, вытащила свой мобильный и «послушно» завершила…
… обмен номерами.
(слезы… слезы вмиг подступили к моим глазам)
Да. Именно так. Именно так поступил Марат.
А что еще… я ожидала от холостяка, приехавшего на отдых... с ДРУГОМ???
А?
«Кому нужны… чужие дети?»
Мама, мама. Как же ты была… права!
Резкий разворот, и едва сдерживая крик, истерику и громкие рыдания, побежала я прочь,… куда глаза глядят.
И было уже не важно, что все смотрят на меня, что веду себя, как больная, что сейчас же потеряюсь в неизвестном мне городе (в другой стране), где НИКТО (практически) не знает мой родной язык (единственный, которым я владею)…
… и прочее, прочее,… прочее,… грузом, проблемами складывающееся на мои плечи.
Марат, Марат… как бы ты не блестел, как бы умело не вырисовывал сказку, все равно… остался… обычным… мужиком.
Или нет, хуже…
таким же козлом, как и мой Ферн.
Глава Шестьдесят Пятая
Бежала я, рвалась… непонятно куда,… пока психоз, нервоз и шок не стали отпускать поводья…
Глубже вдохи, трезвей мысли,… медленнее шаг.
Не знаю какими «заумными» путями я пробиралась, но… вышла на набережную, как раз туда, где мы вчера сидели с Маратом.
Спуститься вниз, к самому морю, присесть на камень – и наконец-то дать рассудку полностью остыть – охватить, понять всё произошедшее.
Больно, обидно …
… Стоп, а чего я другого ожидала?
Разве… Дюан давал мне какие-то обещания в плане верности?
И, потом, что это вообще выходит?
Мой ДРУГ… должен дать обет безбрачия, и только так я буду спокойна?…
… черт бы побрал все эти мысли!
Ненавижу! НЕНАВИЖУ эту курицу!!! И где она взялась на мою голову? Чего вообще не задавилась еще при рождении?
Разве мало мужчин в этом мире? Разве мало… Почему именно Марат?
Почему
… мой Марат…??
Уж лучше бы никуда не уезжали.
Не там, так тут… я тебя потеряю? Да?
Не Женье, не «Маааар», … так другая…
И почему я родилась такой уродкой? Дурой? и … несчастливой?
Господи, почему?
Сыночек мой, почему мы никому не нужны?
Словно я – какая болячка страшная, а не человек.
Ведь не убийца я, не вор, не шлюха. Нет! Живу… пытаюсь людям помогать (когда могу, как позволяют силы и возможности), а взамен – взамен… только одно дерьмо и оплеухи получаю…
Неужели, неужели я не заслужила любви? Его любви? Одного-единственного человека – других никого мне не нужно.
Почему, почему… всё должно быть таким… сложным??
НЕНАВИЖУ ЕЕ!
Я была готова жить так и дальше.
(друг?
друг – ну, и ладно…)
Но теперь… теперь-то, что будет?
На свидание втроем ходить?
Я буду молча улыбаться их поцелуям и объятиям?
Или еще лучше – Марат будет говорить, что пошел по продукты, по срочным делам,… а на самом деле…
Нет. Неееет!
Боже!!! Я так не смогу! Не смогу! НЕ СМОГУ!!!!
За что мне такое?? А?
… за что мне всё это?
…
Дурные слезы… больные рассуждения…
… и тепло его -… казалось бы, давно забытого, покинутого мною, одиночества.
Не заметила, как вокруг уже стало темнеть…
Боль, отчаяние отчего-то упорно стали сменяться на холодную обиду, перемешанную с «пустотой». Бурные чувства – притупляться, сменяться на желание просто… исчезнуть.
Апатия… апатия пришла вместо злости, гнева и ярких чувств.
… не хотелось больше… ничего.
…
Возвращаться домой, пытаться вспомнить отыскать нашу квартиру – нет.
Не готова я сейчас взглянуть в глаза Марату. Начать оправдываться – сорвусь, сорвусь… и только всё испорчу.
Разрушу… последнее, что у меня осталось с ним – дружбу.
Боженька, и зачем я согласилась лететь на эту… Мальту???
Зачем???
– Патти!
(от этого звука я резко дернулась, подпрыгнула на месте, но обернуться не решилась – тело закляло в страхе… и стыде)
Буквально в доли секунды слетел вниз, пробежал-промчал через весь пляж… и тут же кинулся ко мне.
(не шевелюсь, и даже косой взгляд боюсь бросить в глаза «совести»)
Не дожидаясь ответной реакции, тут же дерзко, смело схватил, поднял с камня и жадно прижал к себе, стиснул в объятиях.
– Ты, ты… что ты со мной творишь, Патти?
А?
Я… там чуть с ума не сошел. Больницы уже все оббегал, полицию… Черт, даже… морги пришлось...
Ты сумасшедшая, да?
(резко отстранил меня от себя, на миг, дабы взглянуть в глаза (мои заплаканные, зареванные глаза), и снова прижал назад –
а я молчу, пытаюсь не дышать, сдерживаю всхлипы;
чем больше слов Марат ронял, чем больше боли разливалось в нас двоих – тем сильнее вновь все закипало внутри меня в прежней истерике)
Больные, резкие, лихорадочные движения – жадно стал целовать меня в шею, висок, щеку.
(сорвалась, сорвалась я – зарыдала, завыла на всю глотку,
жадно уткнулась ему в шею,… давясь слюной, слезами и заиканьем;
… Боже!!! какая же я – дура! ду-раааа!!!!!!!)
Вдруг схватил мое лицо Марат в свои ладони – отодвинул голову назад, пытаясь заглянуть вновь в глаза:
– Бог мой, как я рад, что ты – живая… Патти, как я рад…
(глубокий вдох – попытка собрать мысли в четкую цепочку)
Ты потерялась? Да?
Или что?
Что, маленькая моя, случилось?
Почему ты… не вернулась?
(реву, реву я – а признаться стыдно)
(снова сжал в объятиях, уткнувшись носом мне в волосы)
– Патти-Патти…
Я за эти шесть часов… успел побывать на том свете.
Зачем…
… зачем ты так со мной?
Зачем?
– П-прости…
(живо отдернул меня от себя… и снова взгляд в глаза)
– Что произошло? Прошу, скажи?
(молчу, пристыжено отвела взгляд в сторону)
Скажи, я всё пойму – обещаю…
Я… я… просто, такого больше не выдержу.
…
Скажи, умоляю…
Если, если дело во мне – клянусь, я всё исправлю, больше такого не повторится…
(и снова взрыв внутри меня – как только все представлю, прокручу весь тот миг в своей памяти, так и срываюсь с катушек)
– Я… я видела вас… двоих.
– Кого?
(холодно, со сдержанностью от шока, ужаса переспросил Марат)
– Тебя… и ту…, как…
(чееерт! чеееерт! что я творю???
я же разрушу сейчас всё к чертям собачьим!
…
но… понеслась, понеслась, больная)
Попытка оттолкнуть Дюана, вырваться из его хватки – не сразу поддался.
Шаг в сторону, глубокий вдох.
Последние «за» и «против» – и обида взяла свое.
Смелый (или только с виду он был такой?) разворот, взгляд в глаза.
– Марат, я… я… так больше не могу.
Прости.
(от боли закусила нижнюю губу;
…
и где же нужные слова мне взять?)
Я… не могу…
– Как «так», Патти? Что я делаю не то? – шаг вперед, попытка обнять – вырвалась я, улизнула,… попятилась.
– Прошу, не трогай меня.
…
Я… я не могу больше притворяться твоим другом.
Понимаешь?
(шок, шок заставил его невольно сделать шаг назад, опустить взгляд в землю – замер, не дыша)
– Я не могу… так дальше жить,
питать, раздувать мечты,… надежды, которым НИКОГДА не суждено сбыться.
Жить, осознавая, что придет кто-то… и отберет у меня это всё.
Отберет у меня… тебя.
Марат, я… я люблю тебя, понимаешь? ЛЮБЛЮ!!!
Как парня, как мужчину, а не как друга.
Я…
(невольно зажмурилась от боли и перенапряжения – звуки сами… полились, уже безотчетно, из сердца… накопленные за эти месяцы, как вода… из пробитой дыры к роднику)
Я понимаю, что ?… что может ожидать девушка, беременная от другого? Ничего.
Понимаю, и не осуждаю.
Марат, я, наверно, сама бы… так среагировала на подобный «багаж».
Понимаю…
Кому нужны… чужие дети?
Тут… своих, как бы вырастить, вывести в люди?…
Так что… не удивительно, что… ты заводишь новые знакомства, увлекаешься другими женщинами. Красивыми, важными...
… и без… «сюрпризов».
(резкий шаг навстречу – и тут же схватил в объятия…
поцелуй, поцелуй в губы вмиг заставил меня замолчать, застыть в шоке)
(нехотя отстранился, уткнулся своим лбом в мой:
молчу, молчу, ожидая, что будет дальше)
– Патти, любимая моя,
да куда же я от тебя денусь? А?
Мне давно уже ничего в этой чертовой жизни не нужно, кроме тебя…
… и твоего сынишки.
Ты до сих пор думаешь, что беременность –… это изъян?
Патти!
… да сколько раз я тебе говорил, повторял, что… малыш этот – ТВОЙ, а не чужой…
а значит… значит, ничего прекраснее на свете нет для меня, чем его рождение.
Понимаешь?
Родная моя, девочка …
(слова, слова нежным теплом обдавали мои губы, лишая права на какие либо звуки, на лишние вдохи – молчу и внимаю сказанному)
Я… хотел весь мир постелить у твоих ног, хотел жизнь твою изменить, сделать ее хоть на грамм, но лучше. Желал отдать тебе всё, что у меня было. Всё-всё на свете – и чуточку больше…
Я хотел, чтобы ты снова стала мечтать, радоваться жизни. Чтобы мир вокруг тебя… вновь обрел яркие, теплые краски...
Хотел и теперь хочу. И пытаюсь всё это сделать.
Но понимаю: прояви свои искренние чувства, выкажи надежду на взаимность – то вполне могу напороться на… «платеж», вынужденную твою симпатию …в знак благодарности, в силу обязанности, за все мои старания, рвения, помощь,
но не … на любовь, искреннюю и чистую.
А потому, выбирая между этим всем, я решил молчать. Молчать и ждать, пока ты сама не проявишь ко мне… что-то, что могло бы дать мне надежду на счастье.
…
именно поэтому меня так сильно раздавил тот случай… с Фернандо, поэтому… я стал так холодно себя вести.
… боялся верить тебе, боялся… вновь мечтать.
Прости, Патти. Прости, что заставил тебя страдать.
… я явно не этого желал добиться…
– А та девушка? – едва слышно, сухим голосом, прошептала я.
(словно, не верю, до сих пор не верю и не слышу, что он говорит)
– Какая?
(удивленный, вмиг отстранился на короткое расстояние, уставился мне в глаза)
– На лавочке, у тех магазинов,
она тебе… еще свой номер телефона оставила.
(вдруг рассмеялся (правда, невесело, как-то болезненно, нервозно);
крепко обнял меня за талию и вновь прижал к себе)
– Маленькая моя, так это всё из-за нее? Из-за …?
Черт, – (отвел взгляд на мгновение в сторону). – Даже и капли не мог предположить.
(нервно скривилась я, молчу)
Патти, та девушка – моя давняя знакомая, дизайнер квартир. Помнишь, я тебе говорил, что однажды хотел сделать перепланировку у себя дома? Да и плюс, над одним клубом, в свое время, работали вместе. В общем, когда телефон мой утонул – я все номера потерял, в том числе – и ее. И вот, сегодня, неожиданно встретившись, – был очень рад возобновить утраченное.
– Зачем? Разве… мало других… специалистов?
(несмело говорю, сквозь всхлипы)
– Патти, я знаю ее возможности и талант.
И потом, очень хотел сделать тебе сюрприз. И не что попало, а…
– Какой… еще сюрприз?
(невольно скривился)
– Сюрприз…
(несмело улыбнулся, рассмеялся)
Так уж и быть, придется сознаться: я хотел одну из наших комнат (ведь, мы же решили, все же потом вернуться домой, на родину) переделать под детскую комнату.
(от шока у меня даже язык онемел)
– И только, Патти.
Это была единственная причина, по которой я взял ее номер.
(пристыжено опустила взгляд в землю, молчу)
Вдруг несмелое движение – и его губы вновь коснулись моих.
(невольно задрожала, сжалась я от волнения и страха)
Сладкий вкус счастья…
казалось, я только что ворвалась в рай, свалилась в реку безрассудного блаженства…
или просто сошла с ума…
…
Не знаю, наверно только… когда уже мы шли, держась за руки, к нашему дому, где-то там, в сознании, наконец-то отпечатался полностью весь прежний разговор.
Наконец-то дошло до моего рассудка… смысл высказанных слов.
Сердце в томлении замерло. Ожидание сковало душу…
Страх, отчего-то исступленная боязнь (или это всего лишь волнение?) пробежалась по всему телу и засела в каждой клеточке – мне было до дрожи и онемения страшно. Страшно и не по себе…
… от каждого прикосновения Марата (невинного, робкого) меня буквально било, пронзало все тело током…
От волнения – задыхалась.
***
– А ты ее номер удалишь?
…
– Зачем?
– Мне
.. так будет… спокойнее…
(невольно рассмеялся)
– Ну, даешь… Удалю, Патти. Удалю.
– Удали.
(резко остановился, взгляд мне в глаза – а ухмылка на губах так и выплясывает свой язвительный танец)
Живо нырнул рукой в карман, четкие движения.
– На, смотри…
– Я тебе верю.
– Всё, удалил. Теперь моя мамочка довольна?
– Да.
– Ну, и слава Богу.
Больше мне ничего и не нужно.
(обнял за плечи, прижал к себе – и пошагали дальше … домой).
Глава Шестьдесят Шестая
– Патти, милая, ты собралась что-то готовить?
– Ну, так… на ужин сварганить что-нибудь…
(несмелый шаг ближе и тут же обнял меня за талию, прижал к себе;
робкий шепот на ушко)
– Я уже заказал еду из ресторана.
– Когда?
– Пока ты была в душе…
(черт, с последних сил держусь, чтобы не закричать – дрожь невольно так и «лихорадит» по всему телу)
Волнение, дурацкое волнение, будто я впервые в жизни… осталась наедине с мужчиной.
– Патти…
(несмело протянул Марат, невольно обжигая своим дыханием кожу)
– Мм?
– Я люблю тебя. Люблю, больше жизни и больше смерти люблю.
(резкий, насильно проделанный разворот – лицом к лицу, глаза в глаза – застыли)
(улыбаюсь, улыбаюсь я с последнего его уточнения – «больше смерти»,
но с каждой секундой всё это становилось каким-то наигранным, отстраненным: единственное, что занимало сейчас мое сознание, меня… так это –
его близость,
мои, его чувства…
и вот оно… дозволенное… желание)
– Ты же больше от меня не сбежишь?
(несмело прошептала я)
– Это кто у кого еще должен спрашивать? – ухмыльнулся Марат.
(на миг дрогнул уголок его губ, искривляя тонкие линии в улыбке,
но тут же, снова (словно осекся) лицо стало серьезным)
– Как же долго я ждал этого момента… Патти-Патти…
Как трудно… было…
…всё это время молчать, если бы только… знала.
(шумно сглотнула я,
взгляд скатился к его губам – невольно, неосознанно вторя)
– Знаю, еще как знаю – сама с ума сходила… не одну ночь слезы проливала в подушку от безысходности и боли.
Еще мгновение, какого-то тяжелого, глубоко сомнения (или предвкушения?) – и наконец-то его уста коснулись моих…
Короткая, немая пауза – и я решилась на то, о чем… так долго мечтала…
Ответила, ответила я,
но с каким-то напором, жадностью – да не одна я была сейчас в этом диком голоде,… истощении без ласки.
Его губы стали живее и упорнее двигаться, шевелиться, словно пытаясь полностью меня поглотить. Нежность, нежность взрывалась в этих движениях, невольно превращаясь… во властную, отчасти дерзкую, смелую страсть.
Мгновение – и я ворвалась своим языком ему в рот, желая полностью ощутить на вкус… своего мальчика.
(Стыдно? Страшно? Не по себе?
Все эти чувства все еще сидели во мне, но как испуганные дети – молчали,
… покорно замерли, смотрели и ждали, что будет дальше…
Что…)
Несмелое движение – и его руки сплыли от моих плеч к ладоням, робко схватил, сжал за кисти…
короткий поцелуй в губы (рывком)… и тут же развернулся – идти прочь, на ходу выпуская одну мою року прочь, а вторую стискивая еще жадней…
Шаги, шаги… пока не привел меня в спальню, пока не застыли… у кровати.
Несмело присел на край. Движение, робкое, но навязчивое – и я опустилась ему на колени.
И снова губы, его губы жадно отыскали мои… и стали ласкать, нежить, словно какой хрупкий цветок… голубит солнце. Словно воздух, словно во мне сейчас – был… «его» воздух.
Жаркие объятия, страстные поцелуи,… неосознанно скатившиеся от лица к шее, а от шеи – к ключице… Влажный язычок, дерзко, откровенно скользнув по моей коже, заставил невольно вздрогнуть.
Сердце, сердце мое заколотилось, как сумасшедшее, и то,… что раньше оно пыталось вытворить от волнения, просто показалось чушью…
Плавное, медленное движение – скользнув руками под платье, Марат поднял тут же полы его вверх.
Смело (или только в попытках так себя проявить) я спешно задергалась, помогая освободить себя от одежды.
А, черт, страх взорвался, как мыльный пузырь, и теперь все внутри онемело, предвещая какую-то непонятную истерику.
Впервые, казалось, для меня близость с мужчиной сейчас будет – впервые.
А, может, так и есть. Впервые будет… «по-настоящему»?
Любя?
Без… «надо», «неплохо бы», «пора уже».
Впервые я этого… очень хочу. ОЧЕНЬ.
Мой Марат. Я отдамся сегодня тебе… сполна... без капли сожаления…
Щелкнула застежка бюстгальтера, отчего пристыжено дернулась я, машинально пытаясь прикрыться.
Но тут же движение Дюана, его поцелуй мне в плечо, заставил застыть на месте.
Ласки, ласки… крохотными шажочками от шеи к краю, вдоль ключицы,… оттесняли бретельку долой, пока та вовсе не спала вниз.
Такая же участь ждала и вторую – коварной нежностью… справлялся Марат с моим страхом и робостью.
Движение – и наконец-то вовсе освободил меня от назойливой вещицы.
Кроткий взгляд, вбирая в себя… всё увиденное (жадно изучая мою нагую грудь)…
… и тут же (краснея от смущения, пристыженный от пристального, следящего за каждой его эмоцией, (моего) взгляда) прильнул, …
прильнул губами к соску, вбирая в себя, втягивая – играя… и тут же замирая в усладе -… желая ощутить запретное на вкус.
Застонала, невольно застонала я и выгнулась под напором, невольно сжала пальцы на его спине, вцепилась в тело.
Дурман, дурман удовольствия стал разливаться по жилам, смешиваться с горячей кровью – и полностью лишать сдержанности и опаски.
Резкое мое движение – и нагло стянула с Дюана рубашку (плевать на пуговицы, плевать на всё… что будет отрывать меня, оттягивать момент самого желанного).
И вдруг, легким, ловким перекатом, повалил меня Марат на кровать, движение… и плотно прижавшись к моей спине,… стал жадно одаривать поцелуями всю меня,… начиная от мочки уха и заканчивая пологой волной бедер…
