Текст книги "Адвокат мертвых (СИ)"

Автор книги: Олеся Шалюкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)

Глава 6. Руки из телевизора

Что есть вина? Что именно может выступать мерилом этого чувства? Откуда она приходит, почему, зачем?

Почему у вины, как у дорогого алкоголя, столько полутонов и оттенков? И никак не получается ухватить какой-то один, взвесить его словно на аптечных весах. Да и разве можно это сделать, сравнить одну вину и другую? Вряд ли у кого-то это получится, не вызвав длинный и бессмысленный диспут.

Непонятен механизм появления вины. Кто её отмеряет? И какими руководствуется при этом принципами? Виноватый в глазах общества и виноватый перед собой – это две большие разницы. А ещё есть вина перед близкими и незнакомыми людьми.

– Ещё есть вина перед мёртвыми, – Аня смотрела на груду почищенных мандаринов, не в силах съесть даже одну дольку.

– Это из вашей обыденности?

– Можно сказать и так. Это сложно соотнести с человеческой действительностью… – девушка немного нервно побарабанила пальцами по столу. – Как бы сказать. Вот в мире живых вина – это реакция на осмысление какого-либо действия. А затем соотнесения его с принятыми в обществе правилами и нормами. Ударил ребёнка, старушку – совершил аморальное действие в глазах общества. Виновен. Задел словами лучшего друга, вроде уже и прощение получил, а самого до сих пор жжёт это чувство. Внутри, когда ты сам соотносишь совершённое со своей картиной мира. А в мире мёртвых всё по-другому. Вина – это вклад человека в камни на шее души.

– Что? – Кирилл, стоящий около плиты, изумлённо повернулся. В маленьком ковшике плавали отваривающиеся пельмени. – Подожди, подожди, не понял. Какие ещё камни на шее души?

– Когда человек умирает, он предстаёт перед судом. Совершённые им добрые поступки – белые камешки, кладутся на одну чашу весов. На другую чашу кладутся камни чёрные, злые поступки, совершённые и не прощённые. Вот, когда человека убивают, те, кто виновен в этой смерти, «камни» своего греха перекладывают ещё и на того, кто умер.

– Почему?!

– Потому что это насильственная смерть. Если хочешь, смерть неугодная Богу.

– Так, нет! – Кирилл махнул ложкой, – нет. Не надо лезть в эту теологию, пожалуйста. Проще.

– Хорошо. Проще, так проще. Вот, представь, ты совершил злое деяние, отяготил свою душу чёрным камнем. А тот, в отношении которого ты это деяние совершил, взял и умер! И в этом случае твой чёрный камень как бы… «делится» пополам. Это неправильное выражение, но из человеческого мира оно наиболее близкое по смыслу.

Мужчина промолчал. Звучало сказанное логичное, если сделать допуск на то, что говорил это не человек. Но всё-таки поверить в это по-прежнему не получалось. Мешало что-то.

– Значит, – Кирилл взглянул на Аню, гипнотизирующую мандарины пустым взглядом. – Есть некие виноватые. И степень их вины отражается в камнях на шее моих родителей.

– Точно.

– И что надо сделать с этими виноватыми?

– Найти их.

– А разве в этом случае адвокат не озвучивает степени вины?

– Безусловно, нет, – девушка покачала головой. – Нет. Он определяет степень вины. Может помочь Карас, но утром он улетел и видимо, сегодня он уже не вернётся. Такое бывает, наверное…

– То есть нам предстоит искать чёрную кошку в чёрной же комнате?

– Совсем нет! – испугалась Аня.

Кирилл, помешивающий свой завтрак, снова вздрогнул. На долю мгновения ему показалось, что за его спиной… живая девушка.

– Аня?

Девушка, засунув в рот мандарин целиком, воззрилась на Кирилла. Всё то же мёртвое выражение в глазах. Показалось? Да что, тьма подери этого Адвоката, здесь происходит?

– Ладно, – вернулся он к готовке. – Значит, совсем нет. Есть что-то, что нам поможет?

– Да, – отозвалась Аня. – Нам придётся познакомиться с ещё одной городской страшилкой.

– А обойтись без этого никак? – передёрнулся мужчина всем телом. Ему хватило выше крыши и чёрного трамвая, и Смерти, которая в нём ехала.

– Никак. Но если хочешь, можешь остаться здесь.

– Нет уж. Одну я тебя не отпущу. Рассказывай свою страшилку.

Девушка задумалась.

– В чёрном-чёрном доме, в чёрной-чёрной комнате стоял чёрный-чёрный телевизор. Мама говорила девочке, никогда не включать этот телевизор. Однажды, мама ушла на работу. Девочка убралась дома. Поговорила с друзьями. А потом ей стало скучно. И она включила чёрный-чёрный телевизор. Из телевизора выбрались Чёрные руки и задушили девочку.

– И? – не впечатлился Кирилл, подруга никогда не умела рассказывать страшилки. Слишком торопилась, не держала пауз в нужных местах. И, в общем, не производила нужного впечатления нагнетания страха: – Мы идём куда? В этот дом?

– Да, нам нужен телевизор.

– Из которого вылезают руки?

– Да нет, там не руки, там мертвец целиком, – пожала плечами Аня.

Кружка, которую Кирилл только что снял с полки, чтобы налить кофе, зазвенела по полу.

– Что? – хрипло спросил он.

Решив, что мужчина просто не расслышал, девушка простодушно повторила:

– Там мертвец. Ну, в смысле, не один и тот же, они меняются. Этот телевизор один из тех, что связан с миром мёртвых.

– Один из?

– Их много, – Аня задумалась. – Они, как бы сказать, те, кто не ушёл на тот свет вовремя. Ну, там, умереть умерли, а понять это не смогли.

– И часто такое бывает?

– Да, не очень. Обычно люди попадают в нужное место. А те, которые остаются… Это не жизнь, как им кажется.

– Подожди! – наконец-то осознал Кирилл. – Мы что, пойдём к привидению?

– Точно. К нему.

– Зачем?

– Привидение сможет нам помочь. Оно хорошо видит, когда человек связан с потусторонним миром.

– Это нам придётся что, обыскать весь город что ли?

– Нет, этого делать не нужно. Привидение как… как… ищейки. Если им дать предмет, который связан с мёртвым, то он сможет найти и того, кто связан с этими мёртвыми.

– Найти предмет, который связан с родителями не проблема, мы ещё ни разу не были в их квартире…

– Кирилл, ты не понял. Предмет, связанный не с живыми. Предмет, связанный с мёртвыми.

– Только не говори, что нам нужно вскрыть гроб. Ни за…

– Дурак? – голос Ани наполнился предчувствием близкой грозы.

Кирилл усмехнулся. Вот, в такие моменты, вспыльчивая девушка размахивалась, и на макушку провинившегося что-то падало. Обычно книга, ибо Аня с ними не расставалась.

В этот раз по голове Кирилла легонько хлопнули газетой.

Было не больно, не обидно, было только удивление.

Причём в глазах и Кирилла, и самой Ани.

– Аня?

С невнятным стоном девушка осела на пол, мужчина рванулся к ней, но опоздал. Застыл, как столбик под белыми глазами.

– Какие же вы люди… Странные. Как велик замысел был, что воплотился в ваших душах, – нараспев заговорил Адвокат, удерживая девушку на руках. – Но как вы своими действиями, мыслями и словами извращаете его.

Даже понимая, что только что его оскорбили, хотя и таким завуалированно аккуратным способом, Кирилл пропустил это мимо ушей. Гораздо больше его волновала девушка на руках Адвоката:

– Что с ней?

– Память.

– Память? Причём здесь память?

– Тело воссоздано по памяти души. Душа оказалась рядом с тобой, и в ней сохранилась память о том, что на тебя можно опереться. Ты же, человек, её любишь, поэтому и не думаешь, о том, что эта мёртвая может быть опасна. Любовь – это высшее проявление божественной сущности в человеке. И может творить чудеса.

– То есть она оживает? – спросил Кирилл прямо.

– Нет, – Адвокат медленно покачал головой. – Я тебе уже говорил об этом, человек. Ничто не может вернуть жизнь тому, кто уже за чертой смерти.

– Тогда что происходит?

– Она сокращает твою жизнь. Когда холодно, человек надевает на себя одежду. Когда человеку чего-то не достаёт, он берёт это у других. Ей не хватает жизни, её душа помнит, что ты – надёжен, при этом у тебя нет защиты. И она берёт эту жизнь у тебя. Она проживает её за тебя. Но поскольку она мёртвая, многое ей недоступно.

Кирилл опустился на стул, в немом изумлении глядя на Адвоката.

– Разве такое бывает? – уточнил он.

Вопрос остался без ответа, вместо этого прозвучало:

– Люди…

– Звучит ругательством, – пробормотал Кирилл, потерев лицо.

– Я бы не сказал, что это ругательство, – Адвокат поправил тело девушки, прижав её голову к своему плечу. – Скорее, это наиболее точное отражение ситуации. Вы люди, и этим всё сказано. Вас невозможно предсказать, понять, загнать в какие-то рамки. Вы непостоянны, вы можете быть добрыми до слащавости и жестокими до такой степени, что кровь стынет в жилах. В любом случае, её я заберу.

– Надолго?

– Нет, проведёт пару дней внизу, связь между вами разорвётся. А ты искать продолжишь один.

– Эй! Стой! О чём ты говоришь? – подорвался с места Кирилл. – Я же не знаю, куда идти! И, кстати говоря, никогда не общался с привидениями!

– Будет для тебя незабываемый опыт. А проводит тебя Карас.

– Я не понимаю язык воронов!

Адвокат повернул голову, цокнул языком.

Лампочка под потолком мигнула, раздался лёгкий звон, и кружка по столу поехала сама собой. А когда поймав своевольную посуду, Кирилл поднял голову, на плече Адвоката уже сидел огромный ворон.

– Итак, Карас останется с тобой, проведёт тебя куда надо. Я позаботился о том, чтобы ты его понимал.

– И что мне делать с привидением?! – недоумённо спросил Кирилл.

– Что хочешь.

– Как я его вообще найду?

– Кто ищет, тот находит, – отозвался Адвокат и растаял.

– Очаровательно! И как предстоит искать?

– Я помогу, карррр! – Карас пересел на край стола, разглядывая Кирилла. – Ты говоришь не то, что думаешь. А думаешь не о том, о чём должен. Возьми с собой мешочек, нам нужны по горсти земли с могил твоих родителей.

– Ты… можешь нормально говорить?

– Чудак-человек! – ворон поднялся к потолку, кружа над головой Кирилла. – Адвокат дал мне часть своей сущности, так что я могу тебя понять и сказать. Меня никто не увидит, так что вставай и пошли.

– А завтрак!

– Да, точно, людям нужна пища, – ворон устроился на спинке стула. – Ешь. Я подожду.

Под пристальным взглядом чёрных глаз-бусинок пельмени в горло лезли.

– Будешь? – спросил Кирилл.

Ворон, наклонив голову, задумался.

– Буду! – решился он наконец. – Никогда не пробовал человеческую пищу.

– А какую пробовал?

– Разную, – Карас запрыгал по столу, подбираясь ближе к чашке Кирилла. – А крррасное это что?

– Соус. Острый.

– Попробуем!

Из дома сразу они выйти не смогли. У Караса не было проблем с выражением «хочу», Кириллу было попросту интересно. Да и собеседник из ворона получился гораздо лучше, чем из Адвоката. Ехидность вполне перекрывалась знаниями, а ими ворон не кичился.

И из дома в результате Кирилл вышел часа через три, удерживая на руках обожравшуюся птичку. Самостоятельно лететь Карас не мог.

Со стороны смотрелось, безусловно, немного глупо. Но с этим поделать уже было ничего нельзя.

– Киррррил, – Карас, перебравший после сорока минут на автобусе на плечо мужчины, разглядывал окружающие высотки. – Как вы здесь живёте?

– Не всегда счастливо, не всегда так как нам хочется. Но как правило, мы находим для себя какой-то смысл жизни.

– Не понимаю, – ворон перепрыгнул на другое плечо, снова осмотрелся. – Не понимаю…

– Слушай.

– М?

– Ты говоришь слишком как человек, – Кирилл едва ощутимо щёлкнул ворона по носу. – Адвокат, верно?

– Одно из отражений, – не стал спорить ворон. – Это не совсем то, чего ты подумал. Представь себе огромную комнату, в ней нет дверей, нет окон, она не прямоугольной формы, а многоугольник. И на каждой стороне этого многоугольника – зеркала. В зеркале отражение. Адвокат многолик и многосущен, это… имеет свои корни, не буду рассказывать. Но вот часть такого отражения может впитывать Карас. Но как ты заметил?

– Вороны всё-таки не разговаривают, – буркнул Кирилл.

– Особенно если они мёртвые, – добавил Адвокат и закаркал-расхохотался, когда мужчина шарахнулся от него в сторону и чудом не свалился. – Чудак-человек. Постоянно ходит с мёртвой девушкой, то и дело якшается с мёртвым вороном, и шарахается.

– Не люблю мёртвых.

– Почему? – на этот раз ворон перебрался Кириллу на голову и свесил голову вниз.

– Просто.

– Ничего простого не бывает. Рассказывай!

– Слушай, – не выдержал Кирилл. – Сколько этому твоему отражению лет?

– Шестнадцать. Столько было мне, когда я умер в две тысячи семьсот тридцать четвёртый раз.

Мужчина споткнулся и устоял на ногах только чудом.

– Что? – хрипло спросил он.

– Кирррилл! Не тормози, пошли! Нас ждёт привидение! Я всегда с ними хотел встретиться.

– Подожди, как две тысячи какой-то раз? А сколько всего?

– Ой. Много. Это долгая история, не хочу рассказывать. Пошли уже. Мы почти на месте. Нам нужно вон в тот левый дом.

– Как ты их отличаешь? – пошёл Кирилл на встречу непослушному созданию, которое приняло облик ворона.

– Следы. Я вижу следы. Ну, как ты оставляешь на влажной земле отпечаток ботинка, так и в эфирном мире остаются следы различных сущностей.

– Различных?

– Ага. Лучше не спрашивай. Пошли уже!

Кирилл вздохнул и пошёл. Что ему оставалось? Раз назвался груздем, следовало лезть в кузов. А не выпрыгивать из лукошка на ходу, крича о том, что обманули…

Дверь квартиры, куда им надо было прийти, была чёрной. Обитой дерматином в стиле советских времён. Глазка не было. Звонка не было.

– Стучи, – велел Адвокат, подпрыгивая от ажиотажа на голове Кирилла.

– Как в голову придёт?

– Нет! Есть шифр! Азбука Морзе.

– Я её не знаю.

– Блин, какой ты… бесполезный!

– Прости, я обычный человек, – отозвался мужчина индифферентно. – И к этим делам вообще не имел никакого отношения! Я вообще считал, что это всё выдумки.

Ворон, не отвечая, хлопнул крыльями, перебрался на ручку двери и застучал клювом по косяку.

Все эти длинные и короткие стуки Кириллу ни о чём не сказали, зато дверь действительно открылась.

Ненамного, так, чтобы можно было лишь протиснуться. И по ту сторону был чёрный-чёрный коридор, куда мужчине заходить не хотелось.

– А это обязательно? – отступил он немного.

– Заходи, – каркнул ворон. – Тут ничего страшного нет.

– Не считая живущего здесь привидения, – вздохнул Кирилл, с содроганием протиснувшись между дверью и косяком.

Дверь захлопнулась позади с металлическим гулом. Сбоку что-то взвизгнуло, ухнуло, над головой вспыхнул свет.

Кирилл поднимать взгляд наверх не стал, что-то подсказало ему, что лучше этого не делать. Достаточно было того, что стены коридора были чёрными и вместе с тем изрисованными кроваво-алыми граффити.

– Ужасный вкус, – пробормотал мужчина, проходя по коридору. – И? Куда нам?

– Не знаю, – отозвался Адвокат со смешком, устроился на плече. – Ищи.

– Что?!

– Ищи, – повторил ворон.

Безумие. Безумный фарс, в который Кирилл оказался вовлечён, становился ещё более безумным. Как? Как такое место вообще может существовать в реальности? Телевизоры с мертвецами, привидения в городской квартире, которая кстати реально была чёрной! Чёрным было всё – полотенца, постельное, покрывало, подушки, занавески, стены, окна, полы, ковры, потолки, зеркала…

Проще было перечислить два пункта, которыми чёрными не были – граффити на стенах и белые черепа. Черепа были езде. Полностью везде! Не было ни одного места, где Кирилл на них бы не наткнулся!

Под кроватью, в шкафах, в холодильнике, в ванной, на шкафу, в микроволной печи и даже в туалетном бачке.

– Скажи мне, – Кирилл осторожно опустил крышку бачка обратно. – Почему мы ищем приведение в туалетном бачке?!

Ворон, держащийся крыльями за шею мужчины, ибо от смеха сидеть на плече нормально он уже не мог, хрипло каркнул и свалился.

– Потому что он считает, что это смешно, такой ребёнок…

Это были ноги. Длинные совершенные женские ноги в алых лодочках на шпильке. В тонких ажурных чулках. Край чулок едва-едва прикрывался подолом алого же платья. Выше был пояс – декоративная цепочка с сверкающими камешками. И вряд ли это были стекляшки.

Ещё выше ничего не было. Вообще ничего. Просто на бачке туалета сидели ноги…

Кирилл ничего поделать с собой не мог, он шарахнулся назад.

Чёрная дверь за ним распахнулась сама собой. И прежде чем он осознал, что за спиной совсем не тот коридор, который должен был быть, Кирилл оказался в гостиной. Перед носом было огромное зеркало. В котором было очень хорошо видно, как из телевизора позади показались руки.

Тонкие женские руки с загнутыми чёрными когтями…

А потом наступил провал.

* * *

…Виноватый голос звучал над ухом, то отдалялся, то снова приближался. И снова, и снова, и снова.

А следом появились слова:

– Я же не виновата, что он раньше уже встречался с мертвецами? Нечего было его сюда приводить, знаешь же, что я пока до живого дотронусь, не могу собраться!

– Не подумал… Придётся извиниться. О! Пришёл в себя.

Кирилл открыл глаза и торопливо закрыл.

Красивая женщина, сидящая на спинке его кровати, хохотнула.

– Можешь открывать глаза, я села нормально. Какой интересный мальчик.

– Простите, – вздохнул Кирилл. Адвокат всё в том же вороньем обличии перелетел на его плечо и устроился.

– Да ладно, – женщина поднесла к губам трубку, сделала затяжку, выдохнула, и по комнате поплыли колечки ароматного дыма. – Это ты меня прости. Не думала, что так по-идиотски получится. А всё этот, – махнула она трубкой в сторону нахохлившегося ворона.

– И ничего не «этот». Я ж не знал…

– Не знал он. В следующий раз отпускай отражение постарше, чтобы такого бреда не происходило! Мёртвые, по крайней мере, так не пугаются. У них эмоций нет. Так, теперь ты, мальчик. Я Кара.

– Мальчик? – изумился Кирилл, мало-помалу приходя в себя.

Безумный день набирал обороты и грозил перейти в не менее безумный вечер.

– Мне уже пара тысяч лет, – отозвалась женщина. – В общем-то, я постоянное привидение. Шатаюсь по России, обустраиваю себе уютные местечки. А в последнее время вот это, – ткнула она вновь трубкой в сторону ворона. – Стало подкидывать мне развлечения.

– Не называй меня «это»! – возмутился Адвокат.

– А как тебя называть? – скользнула по карминовым губам циничная усмешка. – По-другому и сказать нельзя. Ты не «он», ты не «она», ты не человек, ты не мёртвый. Болтаешься посередине, как то самое «оно».

– Ведьма!

Женщина расхохоталась.

– Когда-то ею была. Но это было так давно, что я уже забыла, каково это – быть живой, ощущать живых. Мальчик…

Кирилл поднял голову, ощущая себя на удивление третьим лишним в происходящем. Кажется, Адвоката и эту красотку связывало что-то ещё… не чувства, нет. Возможно, память. Возможно, что-то другое. Но они были связаны.

В этом мире мёртвых было слишком много такого, чего мужчина понять не мог.

– Меня зовут Кирилл, – заметил он немного сварливо.

Снова хрипловатый смех наполнил комнату.

– Хорошо, Кирилл. Меня зовут…

Чёрное крыло мелькнуло в комнате.

В воздухе полыхнули белоснежные глаза, взгляд был странным.

– Не вздумай.

– Хорошо, хорошо. Не кипятись, пупсик. Видишь ли, мальчик, – глаза женщины заволокло алой пеленой, когда она повернулась к Кириллу. – Ты не должен называть своего имени мёртвым. И не должен знать имён мёртвых, если не хочешь очень быстро присоединиться к нам за чертой смерти. Нет, не думай, мы не будем тебя убивать. Ты погибнешь сам. Может быть, даже глупо, отчасти случайно. По-другому в таких случаях не бывает.

– В таких?

– Да. Ты не первый живой оказавшийся в компании с мёртвыми. Неужели в детских сказках не читал, что нельзя называть своё имя? Особенно незнакомым.

– Ну, вас, – вздохнул Кирилл, потерев лоб. – Я уже и забыл, что вообще нужно было сделать и зачем мы здесь.

– Чтобы найти виновных, – отозвался ворон. – Но знаешь, мы его будем искать без тебя.

– А я тогда здесь зачем?

– Чтобы выпить с нами, – пояснила женщина. – Ну, если быть точнее, чтобы купить то, что выпить. Видишь ли, я не имею тела вне пределов этой квартиры. Адвокат в своём полном облике пить никогда не будет, не говоря уж и о том, чтобы что-то принести мне. Так что…

Под двумя смеющимися взглядами, Кирилл готов был попятиться и подальше. Сумасшествие! Как ещё назвать когда ворон и привидение отправляют тебя как малолетку за пивом?!

Хотя нет, наверное, сумасшествие, это когда ты собираешься и молча идёшь, даже не уточнив какое пиво они хотят.

Задаваться вопросом, как ворон будет пить – Кирилл не стал, предчувствовал, что ему предстоит знакомство с вполне нормальным подростком. И в который уже раз Кирилл подумал о том, что может быть, в ту роковую ночь он был в машине с родителями, разбился и теперь видит бесконечно длинный сон?

* * *

…Ворон, проводив Кирилла взглядом, попрыгал по подоконнику, расправил крылья. И словно чёрный шёлковый плащ расплескался по хрупким мальчишеским плечам.

В воздухе пахнуло корицей и перцем. Зазвенели чёрные хрустальные черепа в люстре, покачнулись стёкла в окнах и всё стихло.

– Он уже встречался с мёртвыми? – спросил Адвокат с неохотой разминая мышцы давно не использовавшегося тела.

Длинные ресницы качнулись, голова склонилась. Не прямое «да», но намёк на него.

– Как он к тебе попал? – спросила она в ответ.

– Девочка. Умерла маленькая девочка… – подросток хрустнул косточками пальцев, посмотрел на свои руки и спрятал независимо в карманы штанов. – Я встретил её в автобусе. Она сказала, что он видел её.

– Может, медиум? Хотя нет, я бы почувствовала…

– Я бы тоже. Он стопроцентный человек, без всяких экстрасенсорных способностей. Но…

– Но?

– Он точно был знаком с кем-то мёртвым. Мёртвый выжег в его душе клеймо. И оно до сих пор запечатывает его сердце, его душу и его тело.

– Именно запечатывает? – спросил Адвокат равнодушно полируя ногти пилочкой. Это было то неизменное, что оставалось в любых его обликах – длинные чёрные ногти с бубенчиками на кончиках…

Женщина побледнела.

– Ты же не думаешь, что он…

– Давай проверим, а там подумаем, – голос Адвоката не изменился, пилочка всё так же скользила по ногтям.

Но в воздухе тревожно каркнул ворон и зашумели на миг деревья с побережья мёртвого озера…