Текст книги "Белая река (СИ)"

Автор книги: Олеся Далинская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

Ева закусив губы, с какой-то тоской рассматривала лицо сокольничего обращенное вверх, отблески множества огней в амаранте его глаз. Он сиял, словно внутри него зажегся свет. Хищно дрогнули мышцы лица, Гор предвкушал, с каким удовольствием, высшие, наконец, выкинут Церона с трона.

– А твой камень, Ева? – взгляд Гора не изменился, теперь и ее, щедро одаривая своей искристостью и горящим восторгом, пусть не ей предназначено, но как приятно представить, что высший смотрит на нее, как на праздничный торт.

Они ответили одновременно.

– Императорская кухня.

– Удивительно, как просто. Как вы их искали?

– Да этим плотно никто и не занимался. Жреца огня не было в этом мире, ты тоже. Кастр вообще не чувствует свою плиту. Он еще не участвовал в ритуале. Киаран на все махнул рукой и бродил по своим подземельям. Ну что, кухни?

Там никогда не гас огонь и не прекращалась работа поваров, сменяющих друг друга у очагов. Именно там, плита белой реки, находилась под постоянным действием огня и жара.

– Велех, на крышу с оранжереей, возьми с собой Раукса и Клина.

Отдав приказания в переговорник, он подошел ближе.

– Ты не должна была одна сюда соваться.

– Мне нужно было проверить.

– Ева, если бы не шум, который твой кхорк навел, прорываясь на твой зов и сигнал поврежденного переговорника…

– Вот видишь, этого было достаточно.

Появился и он, ее герой – кхорк, сложив кожистые крылья, неуклюже, но аккуратно ступал по осколкам и явно осторожничал, боясь порезаться.

Ева подошла к Ойю, потрепала по шее и залезла на спину.

– Нужно торопиться. Церон заполонил дворец лангратами.

Ой аккуратно лавируя между водопадов зелени с подвесов, добрался до нужного квадрата. Ухватившись за цепь, Ева подтянулась, и встала на подвес. Под ногами красовался искусной выделкой камень Киарана в змеящихся черных ручейках и с теми символами, что показывал ей Кастр в древнем фолианте. Тихо засмеявшись, Ева отстегнула цепи от углов и плита грохнулась прямо на роскошный куст великолепных бордовых роз. Ева, повисшая на одной из цепей, услышала недовольный голос Гора.

– Один метр, и ты бы мне по голове попала.

* * *

Гор отправил Велеха и вечно заспанного, часто моргающего наездника Клина к пруду, искать на его дне плиту огня. К ним должны были еще присоединиться люди Саддара, прикрывать их от кишащих вокруг лангратов.

– В первую очередь на кухню. Церон первым делом туда ринется.

Они вломились на кухни спустя только час, пробираясь через очаги стычек и скопления вездесущих монстров, кишаших по всем коридорам и закоулкам дворца.

Распугав оставшихся здесь слуг, Раукс с Гором опрокинули в горевший очаг бадью с водой. Ева мечась от одного окна к другому открывала створки, что выпустить наружу клубы пара, которым заволокло все вокруг.

– Еще воды. Этого не хватает.

– Черт, сколько туда заливать-то! Я скоро сам как ужин стану – Раукс на пару, с зеленью.

Подцепив еще одну, с очищенными овощами, и опрокинув ее, они наконец потушили раскаленное сердце очага.

– Ну и где она тут?

Взметнув облако красных искр, Гор смахнул горящие угли наружу.

– Черт! Давайте еще пожар устроим, – возмущенно ворчал Раукс и принялся заливать пол водой.

– Я ее вижу. Давай еще воды.

Снова выпустив тучи горячего пара, Гор смог подцепить плиту. Подхватив, он дернул ее на себя и тут же выпустил. С лязгом, та прокатившись по луже на полу, остановилась аккуратно у ног застывшей статуей Евы.

Вот как она это чувствуют. Плита, переливаясь, буквально искрилась из-за белых вкраплений в камне, обволакивая ее целым цунами, в котором слились и зов родных мест, и ласкающая нежность воды из снов и запахи, ароматы влажных, белых лепестков цветка «Слезы Кахоми». Присев, Ева ладонью дотронулась до плиты, и под пальцами, заполыхали белые сполохи…Камень оттуда, где она встретила ту женщину, с берегов той реки, где так приятно дрейфовать и ни о чем не думать.

– Нам нужно идти, Ева. Раукс бери плиту.

– Почему он? – ревностно возмутилась Ева, поднимаясь и возмущенно поглядывая на обоих мужчин.

– Ты хочешь превратится в фонарь? Чтобы нас за версту видно было?

Гор как всегда прав, и Ева, недовольно сверкнув в сторону ухмыляющегося Раукса, согласилась с ним. Камень реагирует на своего жреца и начинает жить своей, слишком «яркой» жизнью.

– Ты точно уверен, что приглушить плиту Кастра можно именно в склепе?

– А у тебя есть другие предположения?

– Нет. – Пожала плечами Ева и, с замиранием сердца заметив, как пальцев коснулась рука высшего, чуть тише добавила, – я чуть не сдохла от счастья, когда увидела вас.

Тихо засмеявшись и увлекая ее вниз по винтовой лестнице северной башни, Гор на пару секунд задержал взгляд на ней. Опустил глаза на губы и отвернулся.

– Мы тоже волновались за тебя…

Как только тяжелый, массивные двери склепа раскрылись, в лицо ударил запах сырости, затхлости и смерти. Ева, до этого момента сомневающаяся, что припрятали плиту Кастра в склепе, окончательно согласилась с сокольничим. Бог маниту, жизненной силы, духа…Куда, как не в дом мертвых тел, запихать то, что излучает само стремление жить.

Перед ними простирался огромный зал со стройными рядами саркофагов на постаментах. Раз, два, три – по семь в каждом, – Ева, бормоча себе под нос, озадачено поглядывала на тяжелые, толстенные крышки последних убежищ влиятельных лиц государства.

– Не будем терять время Гор, да?

Раукс ушел чуть в сторону и тревожно скользил взглядом по сводам зала, но здесь трудно что либо рассмотреть. Свет факелов едва достигал витражей, а до утра еще далеко.

Гор приставил палец к губам и Ева замерла. Несколько секунд они простояли в полнейшей тишине. Но что-то не так.

Кивнув в сторону, высший пошел первым. Ухватившись за край отодвинул плиту. Сморщившись, Ева заглянула внутрь. Полуистлевший труп, с тускло поблескивающими железками на провалившейся грудной клетке, видимо, прижизненные регалии. Что ж, скользнула взглядом по закатанным рукавам Гора, дело пойдет быстрее. Она-то переживала, как ворочать эти тяжеленые литые крышки гробов. Раукс двинулся к следующему и плита соскочив, с оглушительным шумом, упала на пол.

– Пусто.

– Идем дальше, – тихо проговорил Гор, протянув Еве один из мечей укрепленных за его спиной. Вопросительно посмотрев на него, приняла оружие и, по настороженному, неподвижному взгляду высшего поняла – они здесь не одни.

Горло свело от мощных толчков взбесившегося сердца. Теперь она и думать не могла о камнях, только косилась на тени в альковах стен.

– Пусто.

На поверхности одного из саркофагов, у самой стены, взметнулось облачко пыли, едва заметное, но Ева уловила его боковым зрением. Сжала рукоять меча. Гор с Рауксом уже вскрыли почти половину захоронений, когда они решили напасть…Тени Церона!

Один попытался напасть сзади, вскочив на саркофаг позади нее, но противника уже ждали. Размахнувшись и ударив по ставшему видимым псу императора, Ева серьезно повредила ему голеностопный сустав. Щелкнув пастью, тот повалился в сторону и упал между рядов. На Раукса с Гором напали с противоположной стены и как только Ева закончила с тем, которого ранила, она расширившимися глазами, застыла наблюдая за развернувшейся бойней. Их много, около десятка, но Гор…Высший буквально крошил потерявших невидимость теней, в одной руке меч, с холодно-голубым лезвием, в другой – его родные, любимые лезвия-когти, выпущенные на полную длину. Вскочив на саркофаг, и перепрыгивая с одного на другой, он по пути умудрялся вскрывать крышки и одна из них припечатала подкрадывающуюся позади него тень к полу. Добил его уже разгоряченный, с улыбкой-оскалом Раукс.

– Ева осторожно! – умудрялся еще и за ней приглядывать Гор и Ева очнувшись, приготовилась встретить уже раненого, но пытавшегося достать такую слабую жертву как она, тень Церона.

Из правого плеча монстра ручьем текла кровь, но он не оставлял надежды, достать клыкастой пастью до ее шеи. Все еще юркий, лишь слегка растерявший скорость, противник с рыком подсек ее и бросился в атаку. Боги, она устала, замешкалась и пропустила удар, больно ударившись об угол очередного гроба. Упала, тот кинулся на нее, но она вовремя сообразила закатиться под постамент саркофага и, скривившись от боли, приготовилась, что тень скользнет вслед за ней… с облегчением выдохнула.

В спину монстра вошло голубое лезвие меча сверху, и кто нанес удар, она поняла лишь по ботинкам, появившимся в поле зрения спустя пару секунд. Перевернулась, ощущая себя как в детстве, забравшейся от страха под кровать. Уставилась на плиту перед самым носом…

– Гор?

Ботинки с металлической инкрустацией поддели и перевернули обмякшее тело тени. В желтых мертвых зрачках застыла безграничная ненависть.

– Ева, сколько раз тебе говорить? Не хлопай глазами, если ты до этого пару раз удачно справилась с ними, это не знач…

– Гор!

Тот заткнулся и, наконец, заглянул к ней под саркофаг. Нахмурившись, вопросительно посмотрел на нее, а когда она красноречиво перевела взгляд на дно гроба перед собой, довольно оскалился.

– Ладно, поговорим об этом позже.

Пока Раукс догонял последнего, решившего сбежать с поля боя, они с Гором, перевернув гроб вверх дном, отдирали плиту. Эта особенная, не похожая на остальные – хрустальная. Отогнув все скобы и держа реликвию своего жреца, Гор удовлетворенно хмыкнув, вытащил маску и приказал остальным, привезти Кастра с Киараном.

– Только осторожно. И сразу к северной башне. Вас встретят. – Гор нахмурившись, вытащил все три плиты.

– Раукс, вы с Евой остаетесь здесь.

– О, нет, – замотала головой Ева, представляя, что придется оставаться здесь, среди полуистлевших трупов, вперемешку со свежими, тенями Церона, и ждать неизвестно чего.

Гор с нажимом повторил.

– Вы остаетесь здесь. Вход в склеп только один. Плиты на вашей с Рауксом совести, мне нужно встреть жрецов, им грозит опасность здесь во дворце. Нужно провести их сюда в целости и сохранности.

– Мы могли бы вместе…

– Нет, Ева.

– А ритуал? Зал богов?

Гор усмехнувшись, снисходительно посмотрел на замявшуюся Еву.

– Четыре плиты, четыре жреца – вот тебе и зал, Ева, а больше ничего и не нужно…Даже Церона. Боги сами приведут его на совет.

– Здесь? Это будет происходит тут?

– Да, – отрезал Гор и пошел к выходу. Снова скрипнули тяжелые двери, стукнул замок перекладины и они с Рауксом остались в склепе.

– Раукс, у тебя нет клаустрофобии?

– Чего? – протянул длинноволосый, с подозрением взглянув на нее. Наездник не понимал о чем она.

– Да ничего. Проехали.

Ева со вздохом уселась на ступеньках, не без опаски рассматривая свежие трупы теней и не такие пугающие, древние останки местной элиты.

– Если бы ты не была бабой Гора, я бы подумал, что ты флиртуешь со мной. – Сверкнул улыбкой опытного серцееда ее коллега.

– Ты придурок, Раукс.

«Милая, у-у-у тебя жду красивая, у-у-у»…

– Раукс, заткнись, – шикнула Ева на развалившегося прямо на полу мурлыкавшего наездника.

У нее уже голова болела от постоянного повтора слов в незамысловатой песенке Раукса. Милая…красивая…любимая…

Прислонившись ухом к двери, Ева услышала шаги, приближавшиеся к ним. Вскочила, и, прихватив меч, крикнула Рауксу.

– Отрывай задницу. Кто-то идет.

Тот мгновенно подскочив, также как и она, приготовив оружие ждал. Перед глазами уже плыла картина, как открываются двери и в проход устремляются десятки пар мерзких, бесконечно длинных пар щупалец. Раукс тоже взволнован. Он, и Ева, надежды уцелеть мало, если сейчас там за дверью, уже двигают засов склепа туча рассвирепевших лангратов.

Она даже слез не сдержала, вытерев из тайком, когда увидела вломившихся Гора, высокого, статного Саддара с кучей вооруженных до зубов воинов. Позади высших, маячили, прикрытые со всех сторон те, чьи жизни сегодня особенно важны – жрецы. Велех, мокрый с головы до ног, но довольный, с каменным треугольником за спиной, кивнул Еве.

– Заждались? – темные возбужденные глаза Гора застыли на ее губах, – все хорошо, Ева.

– Да, Гор. А четвертый?

Стоящий возле Саддара высокий воин сделал шаг вперед и снял шлем. Да, именно так должен выглядеть жрец огня и как слышала Ева, потомок королевского двора. Темно – красные волосы, стянутые в хвост, поблескивали огненными сполохами в свете многочисленных факелов, надменный, хищный и опасно сверкающий янтарными глазами, жрец вопросительно посмотрел на Даэтворта Саддара.

Тот в свою очередь обратился к Гору.

– Приступим, Горкан, да благословят тебя боги.

– Не смеши, Даэтворт. Они будут не рады встрече со мной, – усмехнулся сокольничий и они принялись растаскивать в стороны саркофаги и тела теней.

– Давай, туда огненную…

– Сюда, Кастр, спишь что-ли!

– Отвали от него, Киаран. Он никогда здесь не был, – рыкнул на жреца теней Гор.

Саддар и его люди стерегли выход из склепа в ожидании нашествия лангратов. Церон скорее всего уже в курсе, куда смылись повстанцы– высшие.

– Нужно достаточно места в центре Гор, – подсказывал Саддар, напряженно поглядывая в сторону выхода, – в прошлый раз ритуал тоже был не без проблем.

Ева, только открывшая рот, с ужасом вскрикнула. За людьми Саддара потянулись лангратские, вездесущие руки.

– Гор, давайте быстрее! Чем скорее начнем, тем скорее это прекратится!

Плиты расставлены как положено. Первым, смело встал, как ни странно Кастр, никогда до этого не участвующий в ритуале совета богов, за ним, эффектно взмахнув полами длинного плаща Киаран, звезда прямо. Ухмыльнувшись и сверкнув жгучим, но каким-то не греющим огнем в удивительных глазах, шагнул на плиту, обвешанный оружием жрец Саддара.

– Ну, не бойся… – Гор стоящий рядом, наклонился и выдохнул, запустив волну мурашек, – скоро все закончится и мы вернемся домой.

Отвернулась в сторону, чтобы никто не видел ее исказившегося лица и, заставляя себя не плакать, она встала на свою плиту…Домой!

Вкрапления ручейков на плитах активизировались, наполняясь свечением и вот уже целый столп вырывался из каждого камня…Глаза Киарана заволокло черным, черты лица заострились и теперь его внешний вид полностью соответствовал его темному предназначению. Жрец огня – по нему шла огненная рябь, практически превратив его в огромный факел, Кастр с виду никак не изменился. Она посмотрела на Гора. Тот пятился назад, но восхищенных, чуть встревоженных глаз от нее не отрывал. Домой…они вернуться домой! – и Ева закрыла глаза.

По позвоночнику прошла чувственная волна, словно невидимые руки касались кожи. Словно пальцы слепого водили вдоль линий ее татуировки, считывая значение символов…Ева распахнула глаза – за каждым из жрецов теперь стояла огромная тень, остальных, кто наблюдал и вовсе не видно из-за света на месте проведения ритуала. Только тени за их спинами, оставались тенями.

– Жрец теней, ты звал меня?

– Да.

– Жрец огня, ты звал меня?

– Да.

– Жрец белой реки, ты звала меня? – за спиной Евы раздался тот женский, убаюкивающий голос из белой полосы тумана.

– Да.

– Жрец маниту, ты звал меня?

– Д-да. – Чуть запинаясь, ответил явно взволнованный Кастр.

– Смена императора? Дождались…

Ева удивленно скосила глаза, услышав из-за спины насмешливый голос богини.

– Царь теней не молчи, Церон был вашим представителем. – Послышался голос тени от Кастра.

– Да. Он задержался на своем посту. Снимаем печать? Жрецы, ваш ответ?

– Да, – по очереди ответили, каждый из них.

Со стороны жреца огня зазвучал самый жгучий, насыщенный голос.

– Кто новый носитель печати?

Ева растерянно искала глазами Гора. Он не сказал ей кого говорить! Глупость какая-то. У входа совсем затихла бойня. Боги терпеть не могли, когда их перебивали и издавали звуки громче, чем они.

– Даэтворт Саддар, – первым подал голос Жрец огня.

– Даэтворт Саддар, – вторил ему Киаран. Черные белки глаз ужасали, даже тон голоса его изменился и звучал теперь как из глубокой ямы.

– Даэтворт Саддар, – проговорил Кастр и Ева наконец нашла в толпе людей за кругом лицо Гора. Тот кивнул, подтверждая, что все идет как положено и Ева, запинаясь, тихо проговорила.

– Даэтворт Саддар…

Внутри вспыхнул столб лилового света, к самым сводам потолка и Ева, попыталась обернуться, чтобы увидеть ту, что так царственно говорила за ней.

– Не отвлекайся, Эвита. У нас гость.

В центре, в сгущающихся клубах лилового тумана, начала проглядываться мужская фигура, постепенно проявлялись знакомые черты – Церон…Он метался, лихорадочно вертел головой, ошарашенный тем, где и среди кого оказался. Лицо императора исказилось предельной яростью, когда до него дошло, что он на совете богов.

– Нет! – сопротивлялся происходящему Церон, свирепо поглядывая на жрецов, – это неправильно, что кучка высших решает кому властвовать!

– Церон. Ты лишаешься печати. Жрецы сказали имя, которое впредь будет нести знак власти.

– Нет! О, боги, нет!

На груди императора рванула ткань сюртука и Ева увидела блестящий медальон прямо на коже грудины, не висящий на цепочке, а именно словно впаянный. Печать засверкала, переливаясь…Рывок императора и вот светящаяся звезда перед его глазами в которых плескался безграничный ужас. В круг света вошел Даетворт и расстегнул свою куртку обнажив то место, где боги оставят метку императора.

– Я принимаю обязанность быть главой государства Сайконг и прилегающих провинций. Беречь богатства нашей страны и…

Ева перевела взгляд на Церона – теперь тот стоял опустив голову и только частое дыхание выдавало, насколько взволнован и взбешен поражением бывший император.

– Да будет так!

Сияющий медальон влетел в грудь Саддара, заставив его сделать пару шагов назад. Скривившись от боли, он поднял глаза на Церона.

– Теперь нужно очистить дворец от этой мерзости, лангратам не место в Сайконге!

Многоголосый хор с готовностью ответил новому главе.

– Да, император!

* * *

– Так что произошло? Мог бы хоть что-нибудь рассказать.

Ева, завернутая в белоснежную простынь, стоя перед окном и любовалась на огни фейерверка над дворцом. Они не стали оставаться и пару часов назад вернулись в пустующую башню. Все на празднике в честь коронования нового императора. Омрачала лишь предстоящая война с лангратами, но как пояснил ей Гор – это была неизбежность.

Высший молчал, закинув руки на затылок и делал вид, что с интересом рассматривает потолок. Он по-прежнему не хочет обсуждать прошлое. Измена, предательство…После двух часов в постели с сокольничим, все-таки легче поднимать эту тему.

– Ты ходила к Хитки. – Напомнил ей Гор, уставившись черными, в полумраке комнаты глазами на Еву.

– Я не хочу вспоминать ту боль.

– Зачем тогда спрашиваешь?

– Знать – это другое.

Гор приподнявшись на локте, сверкнул глазами.

– Я изменил тебе, я смеялся над твоими идеалами и убеждениями, я убил твоего, так называемого, друга, хотя я до сих пор считаю, что он заслуживал этого. Ну и так, по мелочи.

Его глаза стали совсем черные, черты лица заострились и, опустив взгляд на его руку, Ева ждала, что вот появятся когти и он яростно искромсает постель в клочья.

– Подробности, Эви?

– Я Ева, вот когда выпью пойло Хитки и все вспомню, тогда буду Эви. – опустив глаза, она склонила голову, – это все, Гор?

Повисла тишина. Гор уставился на нее, не решаясь произнести то, призрак чего витал между ними во время разговора.

– Я сделал тебе больно…

Ева зажмурилась, глубоко вздохнула.

– Насилие… – тихо прошептала, чувствуя, как ухнула вниз душа.

– Да! – из голоса Гора совсем ушла жизнь, – и если я скажу, что тысячу раз проклинал себя за это, тысячу раз повторял слова извинения, которые ты не дала мне высказать…

– Я их принимаю.

Она медленно двинулась к нему. Лицо сокольничего менялось – темная злость и боль в глазах сменялась на лучистое амарантовое вожделение. Сбросила простынь.

– Когда ты его выпьешь? – хрипло спросил Гор, снизу вверх, жадно съедая ее глазами.

Она пойдет к Хитки. Но позже. Когда проведет в объятьях высшего много горячих ночей, узнает, на что способно это выносливое, ненасытное мужское тело, простонет под ним сотни оргазмов и только тогда сходит к Хитки. После такого, она не решится уйти, да и остыть должна за тридцать семь лет, что ее не было.

– Потом.

– Потом может быть поздно, – сверкнул улыбкой Гор и его вездесущие руки уже скользили вдоль спины, заставляя выгибаться как блудливой кошке, – ты влюбишься в меня и не сможешь покинуть.

Улыбнувшись, Ева уселась на него верхом.

Гор раскинув руки, серьезно посмотрел на нее.

– В прошлой жизни я не успел сказать тебе…ну ладно, испугался.

– Что?

– Я люблю тебя, Ева.

Ну что ж, она ответит ему взаимностью… позже, – тряхнула волосами Ева и с головой погрузилась в очередную сладкую ночь с сокольничим.

Ночью, в полосе белесого тумана, у черной скалы с двумя отростками-башнями, заструилась, выпуская вокруг снопы искр, белая вода. Обрушилась многотонным водопадом с неба на черные камни, выбрасывая фонтаны брызг, похожих на звезды и бурля, словно кипяток, уходила в бирюзовую, словно подсвеченную гладь моря. Над ожившей Белой рекой протянулась огромная радуга. Сегодня сюда прилетит купаться Эвита, на своем кхорке, с радостным сердцем, после сотни признаний в любви от сокольничего и благословленная своей богиней, с блаженством погрузиться с головой в белые, сверкающие воды.

КОНЕЦ.