Текст книги "На огне святом сожжем разлуку (СИ)"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

– Я пришел – прошептал Зореслав, закрывая веки, потому что нестерпимо было смотреть в нечеловеческие зрачки.

– Где был? – прошелестел тихий вопрос, а яровиту казалось, что от тех слов задрожали стены храма.

– В долине – с трудом выдавил из себя юноша – В горах.

– Кого видел?

– Рода и Ладу. Звездных братьев – нежная улыбка осияла измученное лицо яровита – Они прекрасны!

– Их нет! – властно отрицал голос. – они – иллюзия твоего ума.

– Они дали мне живую воду – слабо отрицал юноша – почему ты зол? Кто ты, что заставил меня прийти сюда?

– Здесь я спрашиваю, мизерное создание – надменно ответил голос – оставь живую воду мне, а сам отправляйся в родной край. И запомни, что я тебе буду велеть. Навеки, навсегда!

– Навеки! – покорно согласился Зореслав, закрывая глаза. Его качали волны усталости, хотелось уснуть – навеки, навеки.

– Ничего не было – приказывал неизвестный – Не было волшебной долины. Не было звездных братьев. Не было летучих кораблей.

– Не было – шептал яровит.

– Звезды – это небесные огни, где живут могучие боги. Слышишь?

– Слышу. То огни далеких богов.

– Вы, люди, никогда не посмеете шагнуть в небо. Там – жилье богов, перед которым люди бессильны.

– Бессильны – вздохнул Зореслав.

– Так ты поведаешь, детям своим. И они вовек будут кланяться богам и служить им. Вы – лишь рабы для богов, которые дали вам жизнь и ум. Помни, помни, помни! А теперь дай живую воду и забудь о ней!

– Вот она – всхлипывая от боли в голове, сказал яровит, добывая из потайного тайника черный шарик.

Неизвестный быстро его схватил, открыл и злобно глянул на юношу.

– Ты глумишься надо мной? Или над тобой посмеялись звездные братья? Здесь пусто! Искатели сказки! Ха-ха-ха! – злорадно захохотал неизвестный – Искатели бессмертия! Вижу, бессмертные владыки тоже умеют потешаться над легковерными смертными! О мизерный двуногий червь! Ты больше не увидишь солнечного света за то, что подло обманул мои надежды!

Он ударил шариком о каменную стену, посыпались обломки, багряные сумерки пронизала зарница. Зореслав покачнулся и потерял сознание.

Освобождение

 Ветрограй лучше всех юношей в вольной твердыне бросал аркан. Теперь ему понадобилось все его умение. Юноша сделал петлю на веревке, свернул ее кольцом и, наметив на той стороне острозубый камень, бросил. Расстояние было большим, дважды попытки завершились неудачей. На третий раз посчастливилось. Ветрограй затянул петлю, подергал. Камень держал хорошо, надежно. Юноша привязал свой конец бечевки к дереву, натянул. Перебирая руками и ногами, пополз по той шаткой переправе на тот берег. Посредине реки бечевка обвисла, водоворот лизнул парня мокрым языком, одежда намокла. Зеленые брызги хлюпали в лицо, пальцы онемели от напряжения.

– Переплыву! – уверял сам себя Ветрограй. – Не пущу! Не пущу!

Минуя угрожающую лейку водовороту, юноша почувствовал облегчение. Передохнув, быстро добрался до скалистого выступа. Вылезши на сушу, сбросил ноговицы, вытрусил их, опять надел. Подхватившись, ринулся бежать по тропе, даже не отвязав веревку от камня. В груди кололо, не хватало воздуха. Несколько раз юноша падал на скале, сбивая колени до крови. А тропа впереди была пустынна. Лишь жиденькие заросли по отвесных глубоким оврагах и бледные тучки в безразличном дивоколе.

Ветрограй держался руками за грудь, хватал жаждущими устами сухой воздух, но боялся остановиться для отдыха. Не мог, не имел права.

И вот около прозрачного источника, который бил из кручи, юноша увидел знакомую фигуру в меховом наряде. Проводник, склонившись, пил воду. Заметил Ветрограя, на его широком лице промелькнуло удивление. Парень упал на камень, обессилено пробормотал:

– Несчастье. Сообщить Роду и Ладе.

Проводник молча достал из-за пазухи небольшое с ладонь – блестящее зеркальце, как-то поколдовал около него. В прозрачной глубине вспыхнул зеленоватый огонь, послышался голос. Проводник поднес зеркальце к лицу юноши. Оттуда глянули суровые глаза Лады.

– Что случилось? – спросила она.

– О дорогая мать! – пошевельнул обветренными устами Ветрограй, преодолевая изнеможение и удивление – Зореслав куда-то исчез. За ним пошел Дуб. Яровит будто сам не свой – гневный и страшный. Когда мы направлялись к вам, кто-то приходил к водовороту, водил Зореслава в городище среди гор. Он не мог вспомнить, что с ним там было. Мы забыли об этом вам рассказать.

– Тихо! – велела Лада. – Больше не говори. Ожидай нас!

Вскоре над скалами опустилась голубой шар.

– Иди сюда – послышался голос Рода.

Ветрограй вошел в летающий корабль, махнул на прощание рукой проводнику. Тот спокойно стоял около источника, пряча всевидящее зеркальце за пазуху.

Юношу посадили у окна, внизу медленно плыли громады гор, голубая извилина реки. Род и Лада тревожно переговаривались незнакомым наречии. Ветрограй усмотрел серую долину, огражденный стеной храм, закричал:

– Вот здесь, здесь. Я вспомнил.

Лада кивнула. Горы стремительно надвинулись, выросли, охватили сплошным кольцом корабль. Ветрограй усмотрел, как из-под густых зарослей к ним бежит по обочине Дуб, размахивая руками.

– Ты тоже выйдешь – сказал Род юноше – вдвоем пойдете к этому храму. Зореслав там. Там враги – хитрые и безжалостные. Но не ужасайся. Все они заснули, мы сделали так, что вас никто не увидит, не коснется. Однако так будет недолго, вы должны успеть. Спешите. Побратим ваш в обмороке, но живой. Вот возьми зеркальце, смотри у него, слушай мой голос. Я буду вести тебя. Возьмете товарища и возвращайтесь назад. Не задерживайтесь ни одной минуты. Слышишь? Ни одной минуты.

Зореслав открыл глаза. Ему улыбнулось мягкое лицо Лады.

– Сон – прошептал яровит.

– Не сон – возразила она – это раньше был сон.

Он провел взглядом вокруг. Рядом сидели Дуб и Ветрограй, около Лады появилась фигура Рода. За прозрачными окнами корабля плыли пышные тучи.

– Мы опять летим в сказочную долину?

– К Славуте, сынок – сказала она, загадочно улыбнувшись.

– Домой? – радостно вскрикнул юноша, протянув руки к Ладе. Она обняла его, лаская провела пальцами по щеке.

– Мой храбрый юноша, благодари судьбу, что имеешь верных побратимов. Тебя спасли из могилы.

– Страшные глаза, враждебный голос – прошептал Зореслав – он хотел иметь живую воду. Он разбил бутылку.

– Мы дадим тебе другую – говорил Род.

– Кто же это такой?

– Тот, кто преграждает путь к нам – ответила Лада – давний и беспощадный враг, еще с того края, где мы когда-то жили.

– Чего ему надо? – удивился яровит – такому сильному?

– Власти – сурово прочеканил Род – над миром, над зорями, над людьми. Он ненавидит свободу, потому что не нашел ее в своем сердце.

– Почему же не уничтожите его? Зачем оставляете жить?

– Мы никого не уничтожаем, дитя – укоризненно отозвалась Лада – да и что можно уничтожить? Исчезнет один враг, на его место родятся другие, еще более жестокие. То черное семя пускает побег в сердце человека. Слышишь?

– Слышу, матушка. Он приказал мне забыть о звездных братьях.

– Ты не забудешь. И не забудут твои дети. И внуки ваши понесут весть о нас, о свободе. И то слово полетит до тех времен, когда у людей вырастут солнечные крылья, когда исчезнет страх всех богов. Радуйтесь, дети, мы над славянским краем. Вы заслужили то, чтобы земные пути стали короче.

Зореслав, обняв побратимов, смотрел вниз, туда, где между тучами плыли в солнечном мареве поля, леса и голубые озера.

– Не поверят. Ни за что не поверят – бормотал Зореслав, сдерживая слезы трогания и счастья.

– Дети поверят – прошептала Лада за спиной юноши – Любимая поверит. Слышишь? Когда наступит пора важнейшего решения, скажи детям... им принадлежит последнее слово.

– Славута – глухо сказал Дуб – мы еще увидим рыцарей, вольную твердыню. Неужели это правда?

Род и Лада смотрели на тронутых юношей, переглядывались, а в прекрасных неземных глазах колыхалась нежность, любовь и какая-то непостижимая печаль.

Тучи расступились, открыв широкие луга, пространство наполненного до края Славуты. Весенние воды искрились под солнцем, ткали на протяжении реки огнистый ковер, будто готовя торжественную встречу сыновьям, которые возвращались из далеких странствий.

Пробуждение

Побратимы пробирались темным лессом, осторожно оглядываясь. Дикая тропа вела их глубоким оврагом все ниже и ниже, к Медвежьей Долине. Ветрограй посмотрел вверх, на синее небо, которое выглядывало между верховьем дубов, и засмеялся.

– Не верится. Только что были в сказке. Как будто сон.

– Тогда мы втроем спали – пошутил Зореслав.

Медвежья Долина встретила их тишиной и мраком. Землянка и кошара заросли сорняками. Камышовая крыша провалилась, в дырах чирикали воробьи. Предчувствуя нехорошее, яровит негромко позвал:

– Отче!

Птицы смолкли, сыпнули наутек. Никто не отзывался.

– Отченька, Корень! – закричал взволнованно Зореслав.

Долиной покатилось эхо. Дуб подступил к побратиму, успокаивающе положил ладонь на плечо.

– Не кричи. Разве не видишь – здесь давно не живут.

– Неужели умер? – болезненно простонал юноша.

– Может, переселился – отозвался Ветрограй – Надо узнать в городище.

– Нет, в городище мы сразу не пойдем. Должен найти отца. Кто знает, что случилось за эти два лета?

Зореслав, согнувшись, ступил в землянку. По трухлым стенам полз бледный побег, по полу прыгали рябые жабы. Но в жилье не было ничего из домашней утвари. В душе яровита зародилось неясное подозрение. Он выглянул на улицу, позвал друзей:

– Поищем на той стороне Славуты. Там у моего батеньки были кошары и потайные курени. Может он спрятался от царских прихвостней.

Побратимы спустились к Славуте, долго ходили над берегом, продираясь сквозь затопленные заросли. Наконец нашли древнюю долбленую лодку и весло в ней.

Река весело подхватила их и понесла на ту сторону. Весенние воды покрыли луга, везде бурлило мощное течение, вплоть до синей стены леса. Лодку сносило, яровит старательно выгребал против потока.

Плыли долго, пока солнце не начало склоняться до полудня. Зореслав заволок лодку между толстые стволы ольх, осторожно оглядываясь, рассматривал какие-то знаки на деревьях. Пристали к песчаной круче, на ней кудрявились пышные сосны.

– Уже недалеко – скупо сказал Зореслав.

Они вытянули лодки на берег и пошли низиной, между высокой порослью папоротника, пока не внезапно не вышли на широкую украшенную цветами опушку, где полыхал высокий костер. Их заметили, закричали, несколько воинов с копьями наготове ринулись навстречу. Но быстрее них метнулась к побратимам прыткая, как олениха, девушка. Она обняла Зореслава за шею, задохнувшись от радости, не могла сказать и слова, лишь смотрела то на любимого, то на его побратимов, не веря собственным глазам.

Дружинники кричали что-то приветственное, а от костра шел Корень, степенно вытирая скупые слезы. И только старый Боян не двигался с места, сидя на камне у костра, перебирая струны гусель, будто прислушивался к неслышной мелодии радости, и утешительно шептал:

– Я знал... я знал, что он такой. Он не мог не вернуться.

Безудержное скопище людей ломилось во врата к царской башне. Дружинники уговаривали, угрожали. Но где там! Могучее течение подступало к крыльцу, над площадью катилось:

– Слава Зореславу! Зореслав вернулся! Слава!

На крыльце появился Печерун в сопровождении нескольких чужинских воинов и воевод Тирла и Борена, а из-за спины испугано выглядывал Мечик. Советник усмотрел Зореслава, побагровел от неожиданности, враждебно осмотрел толпу, отметив, что между людьми было много дружинников, над ними покачивались в воздухе острия копий.

– Кто открыл врата?! – грозно крикнул Печерун.

– Я вернулся – отозвался Зореслав, подступая к крыльцу, а за ним стали побратимы, вооруженные мечами – я выполнил волю царя Горевея и должен взять в жены царевну Миросю!

– За два года, пока ты блуждал мирами – злорадно говорил Печерун – много чего изменилось, пастух! Горевей стал бессмертным, я – владыкой. Мирося отдала свою кровь отцу, чтобы тот мог стать сыном Световида. Вот глянь!

Он сорвал черный полог, которым было завешено крыльцо, на людей глянули суровые глаза давнего владыки: к виду его витичцы уже привыкли, но на Зореслава нерушимая фигура произвела тяжелое впечатление. Он горько покачал головой:

– Эх царь, царь! Хотел бессмертия, а имеешь смерть.

– Он не мертв! – гневно отрицал Печерун – Я слушаю его волю и передаю людям.

– Ты убийца! – сурово ответил Зореслав – ты убил его и Миросю. Ты отдал палачу Зорулю.

– Люди, он лжет! – неистовствовал советник – То воля царева!

– А после – вел далее юноша – ты набрал чужинскую дружину, наложил неслыханную дань на витичцей и соседние племена. Ты – враг яровитов!

– Возьмите его! – брызгая слюной, заверещал Печерун стражам. Но те, опасливо посматривая на бурлящую толпу, не двинулись с места.

– Должен отдать царю должное – сказал Зореслав, добывая из-за пазухи черную бутылку – Дуб, помоги!

– Не смей! – угрожал Печерун – Световид накажет тебя!

Дуб лезвием меча разжал царю зубы, Зореслав влил несколько капель прозрачной жидкости в рот. Витичцы, затаив дыхание, теснились к крыльцу, заглядывали через головы. Над площадью зависла странная тишина.

Лицо царя порозовело, судорожно поднялась грудь, затрепетали ресницы.

– Ожил! – неистово завопили дети, а за ними взрослые, старые – Ожил Горевей! Слава Зореславу! Слава!

Печерун закаменел от неожиданности. Горевей открыл глаза, бездумно глядя на толпу, на Зореслава.

– Где я? Что со мной? – послышались тихие слова.

– Я вернулся – мягко ответил юноша – Я привез тебе из далекого края живую воду. И вот ты опять живешь.

– Живую воду? – Горевей с ужасом глянул на юношу, увидел Печеруна – Погоди. Живая вода. Ведьма. Было это или нет?

– Было, царь. Два года ты спал беспробудным сном, и не проснулся бы, если бы не вернулся я. У звездных сыновей Рода и Лады добыл я живой води, чтобы вернуть тебе жизнь, которую ты не умел ценить. Царь, царь! Зачем тебе бессмертие, когда ты не можешь справиться с обычной жизнью? Бессмертный не может понять смертного. Чужая рана болит лишь тогда, когда сам знаешь, что это такое. Чужая беда лишь тогда сердце сожмет, когда сам ту беду изведаешь. Что-то стоит лишь тогда, когда его можно потерять.

– Правда твоя – горько отозвался Горевей, склоняя голову – Но что мне из той мудрости в настоящее время? Грех крови на мне, я велел любимую дочку погубить. Зачем ты вернул мне жизнь? Печет мне, печет!

– То ведьма! – с ужасом бормотал Печерун, прячась за престолом – То не я.

Зореслав махнул рукой. Из толпы вышло несколько фигур, завернутых в черное. Упал полог, и люди увидели бледное, но улыбающееся личико Мироси, ее держала за руку Зоруля. Царь глянул на них и заслонил лицо ладонями.

– Кто это? Упыри пришли пить мою кровь? Пейте, пейте! Я заслужил! Я совершил страшный грех.

– Опомнитесь, отченька – сквозь слезы говорила Мирося. – это я, ваша дочь.

– Я убил тебя – рыдал царь, страшась открыть глаза. – Твоя кровь дала мне бессмертие. О проклят, проклятый! Доченька, это твоя тень пришла мучить меня?

– Проснитесь! – умоляюще прошептала дочка. – Вы опять живой, а я не была мертвой. Коснитесь, это мое тело, живое и теплое.

– Так это был сон? – растерянно спросил Горевей. – И ночь, ведьма, кровь.

– Считай, как хочешь – послышался голос Бояна. Старый певец вышел из-за спин дружинников, подступил к крыльцу. – Слишком кровавые сны снятся иногда владыкам. Лучше проснись и уже никогда не спи. Благодари судьбу, что я узнал о твоем замысле и о маре из Волчьей долины, которой тебя опутал советник.

– То не я – бубнил советник, прячась за воевод, которые его сторонились – То сам царь хотел.

– Цыц! – громыхнул Боян. – Не о тебе речь. Царь, в ту ночь не пролилась кровь твоего ребенка. Стражники принесли кровь свиньи.

– Мирося жива! – завопил Печерун – Меня ввели в заблуждение!

– Жива? – тоскливо спросил царь – А в моей совести она мертва. Я велел ее убить.

– Правда твоя – согласился Боян – Преступление делается в нашей душе! Подумав, ты уже делаешь грех!

–  Воины! – крикнул Горевей – Возьмите Печеруна!

– Остановись, Горевей! – поднял руку Боян – Хватит смертей!

– Он заслужил.

– Может. Но ты не заслужил быть царем. Говорю это тебе как Боян. А песня никогда не лжет.

– Правда твоя – с трудом сказал Горевей – я уже не царь. Кто ради царства пошлет на смерть родного ребенка, тот не имеет права на власть. Мирося.

– Что, отченька? – мягко отозвалась девушка.

– Зореслав.

– Я здесь.

– Отныне я не царь – грустно говорил Горевей – Тебе венец передаю.

Он с трудом трудно поднялся с престола, надел венец на кучери юноши, соединил его руку с рукой дочки.

– Возьми Миросю, она твоя жена. Пусть предки благословят вас на новую жизнь! А я пойду в пещеры к затворникам горным. Может там свой грех искуплю.

Он обессилено упал на престол и горько заплакал. Корень стоял в стороне и укоризненно качал головой.

– Еще ему царского венца недоставало.

– Слава царю Зореславу! – кричали витичцы – Слава царице Миросе!

– Люди! – воскликнул Зореслав, обнимая любимую – Вы действительно назвали меня своим царем?

– Слава царю Зореславу! – катилось над городищем.

– Тогда слушайте мое первое и последнее повеление – торжественно сказал юноша – отныне царству не быть!

– Он помешался от радости – пробормотал Печерун, нехорошо посматривая на толпу.

– Чего ты хотел от пастуха? – отозвался Мечик.

– Нет царя! – засмеялся Зореслав к побратимам – Нет смердов и рабов. Вы свободные люди!

Пораженные витичцы смолкли, еще не в силах понять того, что услышали. Горевей удивленно шелохнулся на престоле:

– Что ты делаешь, Зореслав?

– То, что будет велеть сердце. Пусть люди станут свободными как птицы. Пусть сеют зерно и собирают урожай. Пусть поют песни и милуются песнями других людей. Пусть встречают солнце не стоном, а счастливым пением. Мирося, царице! Что скажешь ты?

– Отче – ясно улыбнулась Мирося – это первое царское слово, которое я услышала в жизни. Люди, почему смолкли?

– Не удивляйся, доченька – задумчиво шепнул Боян – разве легко подчиненному сбросить из сердца рабскую цепь? Пусть запомнят то, что сказал Зореслав.

– Но царство… – как во сне, промолвил Горевей – Придут враги, победят землю нашу.

– Громада неодолима! – гордо говорил Зореслав – пусть попробуют враги напасть – сразу боевой клич соберет в дружину наилучших рыцарей. Вольные воины никогда не склонят головы перед чужаками. Люди, говорю еще раз: вы – свободны!

Зореслав снял венец с головы, отбросил его подальше от себя. Блеснув золотом, венец упал между сорняками. Увидев это, витичцы засмеялись, разбили молчание, восторженно выкрикивая:

– Воля! Воля! Слава Зореславу! Слава вольным воинам!

Подбежала Зоруля, обняла Миросю, зашептала:

– Хорошо ли тебе, подруженька, ныне?

– Хорошо и страшно, – сказала Мирося – Как будто перед грозой.

– Девушки-подружки! – мягко сказал Зореслав – Нет у меня венца царского, так обвенчайте меня с Миросей венком весенним. На любовь вечную!

Витицкие девушки с щебетом окружили молодых, украсили цветами и полевым зельем, повели хоровод. Славильную песню подхватила толпа. Горевей слушал, болезненно покачивая головой.

– О Перун, ласка это твоя или гнев? Не пойму.

– Что будет с нами? – шептал сникший Печерун.

– Неси меня, любимый – счастливо пела Мирося – неси в твое новое царство!

– Нет ему конца – подхватил Зореслав, обнимая невесту – дворцы у нас звездные, факелы солнечные, вестники – тучи лебединые. А боярами будут сыновья далеких звезд. Где царство будет нерушимое!

– Хорошо, побратим, добро творишь! – одобрительно говорили Дуб из Ветрограем – Дух вольной Хортицы говорит твоими устами. Славутинские рыцари радуются в настоящее время с нами.

– О Яр-Див! – утешаясь отозвался Бонн, прислушиваясь к голосистой веснянке – Благодарю за ласку большую. Прозрели люди, и я с ними прозрел. Теперь не страшно умирать, потому что ведаю – не умрет в народе песня моя. Там, где воля, там и слово Бояново! Берегите его, люди!

Он ударил по струнам, приобщая свой голос к торжественным словам, которые вместе с яростным солнцем, с шелестом весенних деревьев, с речами пробужденной земли господствовали над славянским краем.

Візьмемось за руки,

Подамось на луки,

На вогні святому

Спалимо розлуку!

Пісню заспіваймо,

Волю прославляймо,

У яснім коханні

Лиха-горенька не знаймо!..