Текст книги "На огне святом сожжем разлуку (СИ)"

Автор книги: Олесь Бердник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Темные тучи закрыли дивоколо. Деревья в долине гудели враждебно и грозно. Где-то в чаще выли волки. Печерун, превозмогая мурашки, шел между зарослей, едва передвигая ноги. Иногда останавливался, вытирая из чела обильный пот, и тогда в голове пробегала трусливая мысль: а может вернуться? Царю можно сказать, что ведьма отказалась. А потом… а что потом?

Опять склоняться перед ничтожным капризным дедом. Опять мучится неутоленной жаждой власти. Царевну не склонишь к повиновению – это уже ясно. Нет, нет, надо превозмочь себя. Кто стремится достичь чего-то большого, должен идти на что-нибудь!

Так он пробирался дальше и дальше, ощупывая тропу между вековыми деревьями и сорняками. Наконец среди непролазных терновников замигал желтый огонек, над головой в ветвях застонал сыч. Печерун постучал палкой в ствол дуплистой ивы, сожженной громом, что стояла возле стремительной глинистой кручи. Послышалось свирепое кошачье шипение, блеснули огненные глаза. Советник отшатнулся назад – еще, чего доброго, глаза повыдирает котище!

Из глубины холма прозвучал загробный голос:

– Кто там?

– Я – откашлявшись, сказал несмело Печерун.

– Вижу. Когда есть что толком сказать, заходи – прогудело в горе.

Печерун, согнувшись, развернул кусты, ступил в низенькое тесное жилье. На него дыхнуло запахом трав и болота. В маленькой печи между челюстями горел огонек, в горшке что-то булькало, прыскало. Около печи сидела ветхая баба в грязном тряпье закутанная до самых глаз красочным византийским платком, из-под которого торчал длиннющий крючковатый нос. Она шевелила палкой дрова, не обращая внимания на гостя.

Печерун хотел разогнуться, но уперся теменем в потолок. Ступив в сторону, зацепил кота. Истошный визг подбросил его на месте, сердце ушло в пятки, он хотел выругаться, и вовремя прикусил языка. Ведьма молча показала ему на обрубок пня. Советник с облегчением сел, пригладил бороду. Напряжение проходило, он с интересом осмотрел душное и убогое жилье. «Неужели она что-то ведает? Почему же тогда живет в такой тесноте»? – подумалось Печеруну.

– То для тебя теснота – прошамкала ведьма, блеснув на него бельмастым глазом, – а для меня – дворец княжеский. Не для человеческого глаза мои хоромы, Печерун, и моя красота.

«Дивоглядная красота»! – едва не засмеялся советник, однако ведьма пропекла его таким взглядом, что он решил замкнуть свои мысли глубже, так как по всему видать, читает проклятущая баба мысли, никуда не денешься. Надо идти напрямик, ни без игры.

– Вот теперь хорошо мыслишь – кивнула ведьма, опять шевеля жар возле горшка – говори же, чего желаешь?

– Царь тяжело болен – начал Печерун.

– Ведаю.

– Хотел жениха для дочки, чтобы наследника родила. Но норовистая очень, не захотела и моего сына.

– К чему бы это? Боярская же кровь.

– Полюбила пастуха – злобно сказал Печерун – Зореслава.

– Ведаю – оскалилась ведьма – Корня сынок. Могучий юноша, есть кого полюбить.

– Выбить бы из нее ту любовь.

– Трудно – отрицала баба – даже мне любовь расстроить тяжело. Травы не помогут. Но ты и сам можешь.

– Что?

– Пастуха. Того самого, к Световиду, царевна же поплачет, да и…

– Его уже нет. Он никогда не вернется в Витич.

– Почему так?

– Пустился в далекие края за живой водой для царя. Я надоумил.

– Хе-хе-хе – захихикала ведьма, покачиваясь на стульчике – Ведьмовской ум имеешь. Как же это ты удумал?

– Царь не давал спокойствия: все бессмертия хочет. Вот я и…

– Гм. А от меня чего желаешь? Может, и сам захотел бессмертия?

– Зачем мне те прихоти – махнул рукой советник – я пообещал царю, что ты сделаешь его бессмертным, что будто знаешь такое зелье, которое отворачивает смерть.

– Хм. Ты правду сказал. Знаю такое зелье.

Печерун оторопел, не зная, шутит баба или нет.

– Я думал, это пустое.

– Знаю, знаю – насмешливо отозвалась ведьма – все на твоем лице видно. Хотел, чтобы я понемногу свела царя из мира, а ты…

– Тсс! – испугался советник – разве можно так.

– Здесь никто не услышит – успокоила баба – Говорю тебе, что имею зелье, чтобы отвернуть смерть. И станет Горевей бессмертным. Однако будет вечно спать.

– Спать?

– Да. То, что родилось – должно умереть. Хочешь быть вечным – спи, не живи.

– Хорошо – сказал Печерун – Царь спит, а советник.

– А советник – царствует! – злобно засмеялась ведьма – Царь пусть сидит на престоле – целехонький, бессмертный.

– Хи-хи, – удовлетворено потер холодные ладони Печерун. – Мудрая ты ведьма. Это все равно, что мертвый на престоле. Руки у меня будут развязаны. А только царевна.

– Что?

– Теперь мне уже ни к чему. Лучше 6 и не было ее. Посоветуй мне.

– Посоветую, а чего ж. Только же и платы буду требовать.

– Ничего не пожалею – пообещал советник, со страхом, посматривая на ее крючковатый нос – озолочу.

– Тогда сделаем так. Склонись ближе, это, надо говорить тихо, чтобы духи севера не услышали заблаговременно.

Ведьма прошептала на ухо Печеруну несколько слов. Тот ужаснулся и со страхом взглянул на нее.

– Боишься? – иронично спросила баба – Кто хочет венца – пусть идет до конца. Как думаешь, Горевей согласится?

– Ради бессмертия на все пойдет. Только найди подход.

– Но уж найду, хи-хи! Одним махом от всех избавимся.

– Ха-ха! – подхватил жуткий смех Печерун – Золотая у тебя голова. Если бы не ведьма, взял бы тебя советником, когда за царствую. Тсс! Проклятый язык, сам себя выдает преждевременно. Ожидаю тебя в покоях Горевея завтра в полночь. Гляди, не замешкайся.

– Я уж не замешкаюсь! Начну варить зелье бессмертия! Хи-хи! Темные духи сейчас в силе. Не замешкаюсь, Печерун!

Бессмертие

Накатывала ночь, жуткая, густая. От Славуты дышал влажный ветер, стучал тугим крылом в открытое окно. Где же Печерун? Где ведьма? Невмоготу терпеть, сердце колотит в груди, как подбитая птица, иногда кажется, что оно вот-вот остановится.

Слышно шаги. На пороге – черные фигуры.

– Ты, ты, Печерун? Слава Перуну. А с тобой кто?

– Она.

Царь поднялся на кровати, со страхом глянул на согбенную фигуру, из-под платка блеснули пронзительные, черные глаза. Махнул рукой стражникам:

– Выйдите за двери. Ожидайте.

Ведьма медленно приблизилась к кровати. Он улыбнулся.

– Вот какая ты. Слышал я о тебе, и ни разу не видел. Моя подданная, а не видел.

– Кто тебе это сказал, что я твоя подданная? – глухим голосом спросила ведьма.

– На моей земле живешь.

– Хо-хо! – похихикала ведьма – Попробуй, найди меня.

– Хорошо, хорошо, ты в своем деле царица.

– То-то же!

– Ближе к делу. Советник сказал, что ты можешь дать мне.

– Бессмертие – подсказала ведьма – правду говорил.

– Что для этого нужно? – радостно подхватился царь.

– Много чего – загадочно ответила ведьма.

– Все, что пожелаешь. Печерун, золота ей вволю! Византийских шелков, бархата – землю устели пред ней!

– Приму и подарки – согласилась баба. – Но, чтобы приготовить напиток, надо к зелью добавить человеческую кровь.

– Крови? – поглядел царь на Печеруна. Тот молчал. – А без этого нельзя?

– Нет. Надо убить молодую девушку. Не страшись! Мало ль пролил крови? Хочешь быть бессмертным, а боишься крови?

– Правда твоя – перевел дух Горевей и оскалился – Это так, сердце екнуло. Печерун, и кого бы нам?

– Зорулю – тихонько дыхнул советник на ухо царю.

– А почему ее?

– Языкастая очень. Давно пора бы ей исчезнуть – едко пробормотал Печерун – царя не уважает, сам слышал, как ругала тебя. Мизерный, говорит, ничтожный, робкий.

– Достаточно! – громыхнул царь – Пересказываешь гадости. Зови стражу. Пусть ее найдут и.... Скажи, что это моя воля.

– Будь уверен.

Дружинники выросли у дверей. Печерун шепнул им несколько слов.  Воины переглянулись, однако не двигались с места. Советник громыхнул:

– Почему стоите? Не поняли?

– Идем уже – каким-то чужим голосом ответил усатый дружинник – только где же ее искать? Она гуляет с девушками.

– Позовите. Скажите – воля царева. Спешите!

 Воины вышли. В покоях поплыла могильная тишина. В ставнях стучал ветер, и Горевей зябко ежился от тех ударов. Ведьма посреди покоев разложила свою утварь, вытянула из сумки корешки, травы, горшки, бронзовую тарель. Разожгла небольшой огонь, что-то вбросила в высокую глиняную бутылку, оттуда поплыл черно-сизый дымок, туманящей волной окутав покой. Царь сжался под медвежьей шкурой, цокотал зубами, затравлено поглядывая на ведьму.

– Идут – тревожно говорил Печерун.

К покоям ступили дружинники. Усатый страж – бледный, аж зеленый – подступил к кровати, протянул царю серебряный бокал, в котором спаривала багряная жидкость.

– Имеешь, царь, кровь Зорулину – глухо говорил он.

– Отдай ей – напугано вскрикнул царь.

– Давай сюда – сказала ведьма – а теперь, царь, еще одно.

– Чего тебе еще?

– Надо еще крови родной.

– Что ты плетешь? – помертвелыми устами пробормотал царь.

– То, что слышал. Дай мне еще крови дочки твоей.

– О Перун! Ты помешалась?

– Поздно стонать. Ты избрал бессмертие. Пролилась кровь. Остановишься – упадет на тебя и ты умрешь наглой смертью.

– И нельзя иначе? – простонал Горевей.

– Можно – насмешливо ответила ведьма, подняв над огнем бокал с кровью. Ручеек полился в горшок, красный пар окутал бабу – Есть другой путь, царь. Ты умрешь, будет жить дочка, станет царицей.

– Я хочу жить – бормотал Горевей – Хочу увидеть, как царство мое овладеет всей землей.

– Спеши же. Время темной силы проходит. Скоро запоют первые петухи, и тогда будет поздно. Ты сгинешь.

– Думай о судьбе царства – шепнул Печерун.

– Делай, что она сказала – всхлипнул царь. – Боже, что я делаю?

Советник дал знак воинам, вывел их за двери. Ведьма успокаивающе коснулась царева плеча.

– Не страшись, царь. Бессмертный не ведает жалости.

Ползли тягучие, давящие минуты. Колдовской огонек рдел едкой мглой, пьянил душу. Тревожно суетился у дверей советник, выглядел в сени, прислушивался. Наконец в покои вошли дружинники, подали ведьме еще один бокал. Баба слила кровь из обоих сосудов в один горшок, хлюпнула на огонь. Костер кроваво запламенел.

– Что она говорила? – помертвевшим голосом спросил царь.

– Спала – уныло ответил дружинник.

– Спала – прошептал Горевей, безумно оглядываясь. – Ведьма, ты скоро?

– Питье готово! – Ведьма подала бокал – Пей, царь!

– Ужасный напиток – прошептал Горевей, держа сосуд в дрожащих руках. – И я хотел этого. Отныне нет у меня жалости. Я убил самое дорогое. Теперь все можно! Ха-ха! Все можно. Жгуч твой напиток, ведьма! Ух, жгуч!

Он выпил бокал единым духом, отбросил прочь и ухватился за грудь.

– Свет затуманило! Я умираю. Где я? Что со мной? До-о-о-ченькааа….

Он упал на кровать, вытянулся и замер. Печерун подступил к царю, заглянул в лицо, неуверенно спросил:

– Спит или что?

– Спит и не спит – ответила ведьма, собирая утварь в сумку – он бессмертен. Так и будет жить сто веков. Но что тебе до того? Зови людей. Объяви: царь стал богом. А советник – царем!

– Хорошо сказала – судорожно улыбнулся Печерун, и его глаза надменно заблестели. – Советник – царем! Слышали, воины? Завтра собрать к башне весь Витич. Царь наш отныне бессмертный. Я объявлю его волю!

– А тела? – отозвался усатый дружинник, как-то странно посматривая на советника – Куда девать зарезанные тела?

– Ну, ты… зарезаны – недовольно пробурчал Печерун – меньше болтайте. Чтобы ни слова. Отныне станете воеводами. Всего вдоволь. Поняли?

– Поняли – переглянувшись, ответили воины.

– А тела? В Славуту, рыбам на пищу. Разве впервые?

Мертвец на престоле

Оставшись наедине с ведьмой, Печерун почувствовал себя неуверенно. Поднес к кровати факел, долго всматривался в желтое лицо царя. Стеклянные глаза владыки смотрели грозно и страшно. Советник отвернулся, уткнул держало факела в отверстие у дверей, глянул на бабу:

– Ну, что я тебе виноват?

– Немало – ответила ведьма, и в голосе ее слышался затаенный смех – Теперь ты, Печерун, мой извечный должник.

– Не хочу! – вскрикнул советник. – Говори сразу, сколько привезти сокровищ, куда?

– Хочешь избавиться от воспоминаний? – похохотала ведьма. – Не избавишься, голубое, ой нет! Ха-ха-ха! Держись, Печерун, за престол царский, держись крепко, потому что он очень жгуч! Ха-ха-ха!

– Что ты мелешь? Говори, что тебе дать? – испугано говорил Печерун.

– Сама появлюсь, когда надо будет. Счастливо оставаться, советник, то бишь уже, царь! Ха-ха-ха!

Покой осияла зарница, ослепив Печеруна, холодный вихрь сыпнул в лицо горсть града. Когда разлепил глаза, ведьмы уже не было. Печерун кинулся к дверям, позвал стражу. Никого. В переходах завывал пронзительный ветер, расшатывал чадящие огоньки факелов. Жутко стало советнику. Он побежал вниз, разбудил сына. Мечик что-то спросонья бормотал.

– Вставай! – кричал отец – Клич стражу!

– Что такое? Чего ты такой?

– Какой такой? – сердился Печерун.

– Сам не свой. Какой-то зеленый, будто мертвец.

– Я дам тебе мертвеца! Просыпайся, буди Борола, Тирла да и всех других бездельников! Должны поутру согнать к башне всех витичцей. И еще одно: бросить в темницу Корня и Бояна. Слышишь? Из-под земли достать!

…На рассвете запыхавшийся Мечик сообщил отцу, что Корень исчез, в землянке его нет. Исчезли и овцы из кошары. Старый пастух будто сквозь землю провалился.

– А Боян? – озверел советник.

– Тоже нет – развел руками сын. – Люди сказали, что поплыл Боян куда-то вниз на челноке.

– Пусть плывет – облегченно вздохнул Печерун – Вот он где мне сидит, как кость в горле собачьем!

На рассвете выяснилось, что не только Корень и Боян исчезли с Витича. Дружина не досчиталась половины охранников царской башни.  Воины готовились на площади лавой, все были молчаливы и хмуры. К воротам понемногу вливалась толпа, сгущалась, собираясь к царскому крыльцу. Плыл тревожный шепот. Люди не понимали, зачем их собирают, вопросительно посматривали на черный бархатный полог, который закрывал крыльцо. Из-за него вышел Печерун, разгладил бороду и громко крикнул:

– Люди! Для Витича наступила важная пора! Отныне наш царь, пресветлый владыка Горевей, стал богом Световидом. Он – бессмертный!

– Вранье! – удивленно отозвался кто-то из толпы – Для забавы ты нас собрал, или как?

Люди засмеялись. Над площадью поплыл недобрый шум.

– Тихо! – грозно зазвал советник – Не шуток говорю ныне вам. Решается судьба Витича решается, люди! Царь Горевей принял питье бессмертия, и отныне его ум – то ум Световида! Лишь тело здесь – посмотрите!

Упал черный полог. Витичцы охнули. На престоле лежал пышно одетый царь. На плечах спадала роскошная меховая мантия, на голове блестел золотой венец. Глаза владыки были стеклянными и нерушимыми, смотрели в пространство безразлично и надменно.

– Мертвый – прошептал какой-то дед.

– Живой! – отрицал советник – Подступите, коснитесь тела. Сердце бьется, тело тепло. Наш царь, люди, стал бессмертным! Мне он передал свое государство, велел править. Страшную цену заплатил Горевей за бессмертие: кровь царевны Мироси!

– Это злодейство, людоньки! – заголосила старая баба в толпе – Ох, горенько наше! Но куда же они дели ясочку любую, Миросю нашу веселую?

Толпа заволновалась, зашумела, зловеще качнулась лава дружинников. Печерун вскочив на крыльцо, грозно крикнул:

– Достаточно шуметь, дураки смерды! Радоваться надо, а вы визжите, как коты весной! Для вашего блага царь решил стать бессмертным! Чтоб взять под свою руку все земли чужинские! Витич станет престольным городищем неизмеренных краев. Слышите? Ваши дети забудут о голоде и лишениях. Наши дружины пройдут на край земли, и пожары чужих поселений осияют их дороги. Вы станете владыками невиданных сокровищ, витицкие воины! Слава, слава нашим воинам! Слава!

– Слава! – несмело подхватили воеводы, а за ними начали кричать и дружинники – Слава!

– Бессмертный царь ежедневно будет перед вашими глазами – вел дальше Печерун, уверенно глядя на притихшую толпу – Я буду вещать вам его тайные приказы. А в настоящее время, чтобы достойно отпраздновать бессмертие владыки, откройте царские погреба! Пейте, витичцы, гуляйте! Пусть радуется царь Горевей в краю Световида!

Площадь клокотала от тревожных речей, и солнце всходило над левобережным лесом красное, зловещее, а черная птица кружила вокруг Витича, предвещая что-то недоброе.

Дума пятая

Звездные сыновья

Невидимая долина

Трое людей в черном, с закрытыми лицами вывели Зореслава из хмурого городища, дали знак его товарищам, провели к берегу реки, где кипел водоворот, и оставили их там. За мгновение они исчезли, будто их и не было. Ветрограй и Дуб заметили, что Зореслав как-то растерян, тревожен, не такой, как всегда: лицо побледнело, в глазах гнездилась тоска.

– Что с тобой? – спросил Ветрограй.

– Туман в голове – прошептал яровит, наморщив лоб – подземелье… идол богини… у нее черепа человеческие.

– Черепа? – удивился Дуб.

– Да. Много черепов. А во лбу красный глаз, он светится огнем. А потом…

Юноша потер лоб рукой, пытался освободить что-то позабытое из плена беспамятства, растерянно глянул на друзей.

– Странно. Такого со мной не бывало. Забыл. Кто-то со мной говорил, велел идти дальше, ждать здесь. За нами кто-то придет. А еще где-то должны взять живую воду.

– Ну, слава Яр-диву – вздохнул Ветрограй – А я уже думал, что тебя захватили какие-то злые люди.

– Не по нраву мне все это – мрачно отозвался Дуб, глаза его похолодели, будто льдинки – Не к сердцу это приключение. И тот мужчина, который повел тебя к городищу, и те, которые вывели назад. И просто так, душа тревожна.

– Пустяки – махнул рукой Ветрограй – Усталость. Вдалеке от родного края все чужое. Мне иногда плакать хочется от тоски. Но терплю. Потому что интересно. Может, никогда в жизни больше не увидишь такого.

– Как знаешь – упрямо твердил Дуб – но что-то не так в этом городище.

– Надо ждать – сказал Зореслав – уже недолго.

Они сидели вокруг очага до вечера, слушали неутомимый грохот водопада, заколдовано смотрели в темно-зеленую воронку водовороты, где в безвыходности вертелись обломки деревьев, ветви, какие-то красочные цветы, сломанное весло и крыло большой птицы. Крыло почему-то очень поразило Зореслава, он не мог отвести от него взгляда. Что-то оно напоминало, тревожило обреченностью.

Когда солнце спряталось за хрустальные вершины и близлежащие скалы приобрели хмурый сумрачный цвет, на другой стороне зашевелились кусты, появилась фигура высокого человека в меховом наряде, молча вытянул из зарослей большую, но, вероятно, легкую лодку и спустил на воду. Уверенно загребая широким веслом, преодолела водоворот.

– За нами? – то ли спросил, то ли подтвердил Ветрограй.

Незнакомец глянул на побратимов дружественно и спокойно, глаза его были узки, как у мальчика-проводника, лицо желтое с широкими скулами. Он дал знак, путешественники сели в лодку. Вскоре они были на противоположной стороне. Зореслав помог мужчине спрятать лодку в кустах, а потом за его молчаливым жестом тронулись в путь.

Шли всю ночь, под звездами. Проводник иногда зажигал странный огонь, который дремал в маленькой блестящей ладунке: вспыхнувшее пламя не мерцало, не колыхалось от ветра.

На рассвете их окутал серый мрак, со всех сторон обступили влажные тучи, стало глухо и нерадушно. Проводник велел ожидать, а сам исчез.

Побратимы взялись за руки, потому что даже на расстоянии шага очертания человека терялись в мгле. Вскоре вокруг посветлело, тучи разошлись, наверху засмеялось нежно-голубое дивоколо. Сколько хватало глаз, в бесконечность вздымались скалистые волны гор, играя под утренним солнцем радужными красками. Перед путешественниками лежала глубокая долина – пустая и безвидная.

– Куда мы пришли? – обеспокоился Ветрограй – Ни души. Дальше идти некуда.

Внезапно на склоне долины перед ними замерцали искры, будто под дуновением неслышного ветра колыхался незримый полог. За какое-то мгновение он разошелся, и славяне увидели двух людей – мужчину и женщину.

Зореслав охнул от неожиданности и счастливо засмеялся. Люди были одеты в беленькие как снег рубашки, вышитые знакомыми яровитскими узорами, такими же, как в родном краю. Мужчина был темно рус, с небольшой бородкой и усами, большие темно-синие глаза лучились добром и искренностью. Женщина имела на золотистых косах венок, взгляд ее отбивал лазурность дивокола, полные розовые уста улыбались мудро и одобрительно.

– Приветствуем вас, мужественные дети – сказал человек, и побратимам показалось, что голос раздался в их сознании.

– Мужество и несокрушимость привели вас сюда – добавила женщина – и тайна открылась вашему сердцу.

– Кто вы? – взволнованно спросил Зореслав.

– Род и Лада – просто сказал человек – ваши пращуры.

– Правду говорил Боян – счастливо отозвался яровит – а я все думал, что это сказка.

– Сказка – весело согласилась женщина – именно сказка не умирает никогда, ибо она хранит в себе зернышки правды.

– Где же ваше убежище, пращуры? Эта пустынная долина?

– Пустынная для чужого глаза.

Лада махнула рукой. Незримый полог колыхнулся, поплыл, а за ним – в долине – выросли очертания хороших зданий, под солнцем заблестели разнообразные бани кровель, и все это волшебное поселение утопало буйнолистом саду. Дыхнул ветерок, запах незнакомых цветов проник в грудь, прояснил сознание. Побратимы смотрели на это чудо, молчали, не в силе отвести взгляд от небывалого, что так неожиданно открылось в суровых горах.

– Что повело вас в тяжкие странствия? – нарушил тишину Род.

– Живая вода – сказал яровит – нам надо ее найти и привезти в родной край. Наши мудрые наставники сказали, что живая вода есть лишь здесь, у звездных сыновей.

– Живая вода – печально, хоть и мягко повторила Лада, приблизившись к Зореславу. Она провела ладонью по его русым кудрям, и парень почувствовал в сердце сладкое изнеможение – для каждого есть своя живая вода, дорогие дети.

– Не пойму – прошептал парень.

– Мы покажем вам то, что надлежит знать – сказал Род – Идите с нами. Вы расскажете нам все, что с вами случилось. А уж потом будет речь о живой воде.

Род и Лада пошли, и удивленные побратимы стали спускаться вслед за ними к сказочной долине.

Меж звезд

Путешественников поселили в уютном жилище, из окон которого видно было сад, цветущие кусты роз, зубцы ледяных гор. Полы жилища устилали пышные ковры, на них можно было сидеть и отдыхать. Двое суток парни беспробудно спали – сказалась тяжелая дорога. На третий день в жилище пожаловали Род с Ладой. Долго длилась искренняя беседа. Зореслав повествовал пращурам о жизни в далеком Витиче, о царе Горевее и мудром Бояне, о своей невесте Миросе, которая ждет его из странствий, о вольных рыцарей за порогами Славуты.

– Мы дадим вам живую воду, дорогие дети – сказал Род, когда Зореслав закончил свой рассказ – Вы повезете ее в родной край, и я знаю – она вам пригодится. Но перед тем имею к вам слово, пусть оно посеет в ваших сердцах понимание грядущего. Царь Горевей, да и огромное количество других владык земных хотят бессмертия: кто-то утверждает ее разбоем, чтобы ужаснуть своим именем будущих людей, кто-то кровавыми походами для захвата чужих сокровищ, другие – громадьем зданий, что высочат ненужными призраками над пустынями давно погибших царств, а кое-кто еще и хочет увековечить мизерное тело. Тщетные попытки! Время неумолимо. Строения владык, походы, дела – все развеется в волнах вечности, как тучка в дивоколе. Идемте, я покажу вам величие звездного царства.

Они вышли из жилища, остановились перед большим голубым шаром, в которой открылось широкое отверстие. Побратимы переглянулись озадачено, а Зореслав спросил:

– Что это?

– Летающий корабль – ласково улыбнулась Лада – Входите, дети, не страшитесь.

– А он действительно поднимется? – недоверчиво сказал Дуб, осматривая шар со всех сторон.

– Увидите сами.

– А не упадет?

– Мы летаем в этом корабле к звездам – сказал Род – это надежнее земных путей.

Побратимы взволнованно вошли к кораблю. Их завели в просторное помещение, посадили на мягкие сидения. Вокруг было чисто, прохладно. На стенах мигали красочные радужные огни, иногда в черных окошках проскакивали фиолетовые зарницы. Род и Лада сели перед широким прозрачным окном. В то же мгновение сад, который виднелся на улице, колыхнулся, провалился вниз, мелькнули на солнце ледяные вершины, забелели пушистые тучи, а потом вокруг распростерла необъятные крылья темно-синяя глубь неба.

Парни растерялись, к груди подкатывались клубки тошноты, в сознании бились волны тревоги, непостижимости, необычности. Род и Лада сидели улыбающиеся, приветливые, и побратимы понемногу успокоились. Темнота за прозрачными окнами сгустилась, в сплошной черноте засветлели звезды, внизу плыл величественно голубой с зелеными прожилками шар.

– Что это? – восторженно вскрикнул Ветрограй.

– Земля – ответила Лада.

– Это та, где мы живем? – не верил парень.

– Та.

– А почему круглая?

– Такая и есть. Все небесные земли круглые.

– Как месяц? – догадался Ветрограй.

– Такие – улыбнулся Род – или как солнце.

– Тогда и там, на других землях, живут люди? – заинтересовался Зореслав, прислоняясь к окну.

– На одних живут, на других – нет. Гляньте на звездные огоньки – то все далекие солнца, такие, как наш Яр-Див, или больше. Везде жизнь, куда не брось взгляд, везде – пламенные миры. Когда-то мы жили в той неизмеримости, а потом случилась руина.

– Мне певец Боян повествовал – отозвался яровит – Я думал, что это выдумка, сказка.

– Грустная правда – возразил Род – но людям надлежит опять вернуться в звездный край. Сказка о звездных сыновьях, которую вы понесете своим детям, поможет им стремиться к грядущей славной тропе. Наступит пора, ваши внуки полетят в небо, когда земные цепи падут.

Корабль бесшумно плыл между искристыми мирами, а слова Рода песней чеканились в глубины сердца:

– Теперь вы поняли, дорогие сыновья, тщетность бессмертия для тех племен, которые в настоящее время идут по земле, которые соревнуются ради мелких желаний, для которых мир ограничивается городищем или собственным убежищем. А бессмертие для владык, что жаждут власти над всей землей – наибольшее зло. Не только для людей, которыми они властвуют, а для них самих.

– Почему? – не понял Зореслав.

– Рано или поздно наступит усталость. Ограниченное тело уже не вместит бесконечного потока событий. Человеку захочется умереть, потому что мимо него тенями будут проходить люди, его дети, внуки и правнуки, а он будет оставаться в одиночестве, не имея возможности прервать пуповину опостылевшего бытия. Бессмертие для такого владыки станет проклятием.

– И так будет всегда? – грустно спросил Зореслав.

– Нет – звонко говорила Лада – Грядущее откроет людям небывалые миры. Ваши правнуки поднимутся в звездную даль, откроют врата к другим людям. Вот тогда понадобится бессмертие, потому что перед путешественниками появится вечная дорога – прекрасная и сказочная. Сложите новые былины для потомков своих, посейте в их сердца зерна радостных мечтаний. Они дадут буйное цветение в крае свободы.

Зореслав слушал, будто в полусне. Купался в звуках убаюкивающих слов, пил широко раскрытыми глазами, ушами, всем чувством новые впечатления, знания, понимание и полнился тревожным предвестием новых таинственных путей.

Ловушка

Миновало три дня. Побратимы попрощались с Родом и Ладой. Им дали на дорогу припасов, теплый наряд, Зореславу же положили в потайной карман рубашки маленькую шарообразную бутылку, будто вырезанную из черного камня.

– Она пуста – говорила, обнимая яровита Лада – Наберешь воды и будешь иметь то, ради чего вы шли в далекий край.

– Обычная вода станет живой водой?

– Да. Ею можно оживить мертвого, заживить раны. И даже стать бессмертным, если…

Лада склонилась к уху Зореслава, шепнула несколько слов. Отстранившись, сурово глянула в глаза.

– Только запомни навсегда: пока ты среди мира, пока между родными людьми, пока стремишься вести их к лучшей судьбе, остерегись переступить порог бессмертия. Постигни бессмертие лишь тогда, когда захочешь прийти к нам, когда звездный край неумолимо позовет тебя, когда земля уже не удержит твоего сердца. Слышите, дети?

Летающим кораблем побратимов перенесли из долины на высокий горный кряж. Их ожидал молчаливый проводник в меховом наряде. Он ничего не спросил, не удивился, увидев большую летающий шар, лишь заслонился от него широким рукавом, будто защищая глаза от ослепительного блеска.

Шли побратимы крутыми тропами, как будто отрывая что-то от души. Оглядывались, надеясь еще увидеть в небе звездную колесницу, сказочный корабль Рода и Лады. Но горы были молчаливы, пространство пусто. Проводник переправил путешественников через грозный водоворот, помог выйти из лодки, сам сразу же оттолкнулся веслом от берега и поплыл назад. Вскоре на той стороне уже никого не было видно.

– Что же теперь? – спросил Ветрограй – Кто поведет дальше?

– Знаем тропу – уверенно говорил Дуб – она выведет нас вплоть до поселений, где есть люди. А оттуда – к морю.

– Я еще должен попасть в городище – вдруг отозвался Зореслав.

– В которое? – удивился Дуб.

– Там, где были раньше.

– Зачем? Род и Лада разве что-то велели? Что случилось, брат?

– Мне никто не может велеть! – потемнел от внезапной ярости Зореслав – сам знаю, что делать, никто не смеет меня остановить.

Он побежал крутой тропой, не оглядываясь на товарищей. Парни переглянулись, пораженные случившимся с побратимом неожиданным изменением.

– Надо было сказать о странном городище в долине – смущенно говорил Ветрограй – беда, Дуб!

– Забыли! – горько отозвался Дуб. – Зореслав, подожди! Подожди!

Яровит не отвечал. Его фигура исчезла между густыми кустами, лишь издалека слышался шорох камней, которые осыпались из-под его ног.

– Беги за ним – твердо сказал Ветрограй – попробуй остановить.

– А если нет?

– Жди около городища. Спрячься.

– А ты?

– Догоню проводника, надо сообщить пращурам. Без них мы ничего не сделаем.

– А водоворот? Как ты его преодолеешь?

– Не беспокойся о том! Спеши за братом.

И Ветрограй начал разматывать обверченную вокруг пояса длинную веревку.

…А Зореслав шел в каком-то красочном тумане. Ступал ногами, будто не своими, не видел вокруг ни гор, ни бездн, лишь вслушивался в грозный голос, который неумолимо гремел в сознании:

– Ты вернешься! Ты вернешься! Ты вернешься!

Разрушатся вниз камни – безразлично! Потоки неистовствуют с обеих сторон тропы, угрожая – пусть! Сила – всевластная, беспощадная – зовет, тянет, не дает остановиться и на мгновение.

Знакомая неприветливая долина, а в ней – хмурое городище. Зореслав спешит к воротам, гремят мостовые цепи от тяжелой поступи яровита. Врата разевают черную пасть. Никто не встречает юношу, однако он знает, куда идти. Незримый приказ ведет в подземелье, вынуждает опускаться извилистой лестницей. Богиня Кали встречает Зореслава злорадной улыбкой, на ее челе багряниться кровавый цветок, заливает ужасным сиянием подземный храм. Из мрака к юноше приближается знакомая высокая фигура, пламенные глаза разрывают душу.