Текст книги "Экспериментальный полет"
Автор книги: Олег Евсюнин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
– Внимание экипажу, выполняется противометеоритный маневр. Всем срочно занять места согласно штатному расписанию, – раздалось из оживших динамиков.
Это как при проезде на автомобиле по выпуклой трассе. Сначала тебя вжимает в сидение, затем следует нечто вроде невесомости, после чего ты вновь откидываешься на спинку с удвоенной силой.
– Маневр завершен, просьба проверить отсеки, – автоматическое оповещение настроено на соблазнительный голос воркующей красотки. Это Николаю, да и всей команде когда-то показалось прикольным. Только вот теперь так и хочется сказать: «Что же ты, зараза, заранее-то не предупредила?»
– Что произошло? – первым в центр управления вбежал Лорри.
– Сам пока не понял, что-то с автоматикой, ни с того ни с сего сработала.
– Подготовь запись, – командор сходу занял свое место, включил микрофон общей связи. – В отсеках! Доложить состояние.
Только через несколько томительных минут, когда жизнь на корабле возвратилась в нормальное русло, начали поступать ответы. В целом все обошлось и, несмотря на непредвиденные три «же», жертв и разрушений не было.
– Но ты, водила, – на экране появился заляпанный майонезом и ошметками от оливье Парнишкин. – Предупреждать надо, когда поворачиваешь. Смотри, что ты наделал!
– Как у тебя? – спокойно перебил его Лорри.
– Хреново, душ надо принимать и всю кают-компанию чистить. Я ведь только-только сел пообедать…
– Так включай программу очистки и дуй в медпункт, – тут же встрял в разговор Ранский. – Сколько тебя можно ждать? – было видно, что второй пилот стоит, зажав рукой голову, а из-под его пальцев тоненькими струйками сочится кровь.
– Вовка, что у тебя?
– Ничего существенного, шел, упал, треснулся обо что-то головой. Теперь в глазах зайчики, а на черепе вот это…
– Сейчас, бегу.
– Так, – Лорри вновь вышел на связь со всеми отсеками. – Кто еще что может сказать?
– Ну я ногу ушиб, – появился на экране недовольный Айсберг.
– Сильно? Ходить можешь? Пусть Парнишкин осмотрит.
– Если ему надо – пусть смотрит, – хмуро ответил физик. – Синяк – что грипп. Если лечить – пройдет за неделю, а если нет – за семь дней.
– В любом случае наведайся к врачу. Всей команде, – Лорри повысил голос до командного. – Еще раз проверить отсеки и через полчаса собраться на центральном посту. Что там с записью? – последняя реплика капитана относилась уже к Николаю.
– Да вот, какая-то хрень… – Бойо вывел на центральный экран записи с двух камер внешнего обзора. Только уменьшив скорость воспроизведения до минимально возможной на них можно было различить огромный, темный, абсолютно гладкий сферический объект, стремительно проносящийся мимо «Ассоциативного». – Здоровенная штука, километров шестьдесят в поперечнике. Вот если бы мы в него ввалились – мало бы не показалось. Не пойму только, откуда он взялся. По данным выходит, что появился прямо непосредственно перед нашим носом.
– А где он на данный момент?
– Нет захвата. Будто провалился. У нас мощность обзора в заднюю полусферу не очень-то… Что делать будем?
– Думать, сейчас команда соберется.
– Только предупреждаю: доктор констатировал у меня легкое сотрясение мозга и думать в течении ближайших трех суток запретил, – на посту управления в элегантной шапочке из бинтов появился Ранский.
– Так от тебя голова и не требуется. Думай тем, чем обычно пилоты работают.
– Это еще что за намеки? – показно надулся Ранский, который, как и все члены экипажа, прекрасно знал этот древний бородатый анекдот: «Прилетает из дальнего рейса самолет. Вылезает штурман, держится за голову. Вылезает пилот, держится за задницу. Кто чем думал…»
– Ладно, проехали. У кого какие соображения?
– Дело сделано? Инцидент исчерпан? Вот пусть специалист по логике прошедших времен и решает.
– Я?! – удивленно отозвался Сандро. – А что я могу сказать? Не дураки, и так все всё поняли. Нас подвинули, нами пренебрегли. С чем нас всех и поздравляю.
Конечно, все прекрасно понимали, что только что произошло. И какой опасности только что удалось избежать. Экран все еще транслировал хоть и несколько размытое, но достаточно четкое изображение того самого объекта, с которым едва не столкнулся «Ассоциативный». Судя по исключительно правильным формам, объект был искусственный и путешествовал точно также, как и они, по переходам. Вынырнул из предыдущего, потому радары и не смогли его засечь ранее, а сейчас уже скрылся в следующем, так что и искать его бесполезно. Можно только расслабиться, пошутить да снять напряжение.
– Ты что, это же Контакт! – у Парнишкина загорелись глаза.
– Какой, к черту, Контакт? Таких Контактов на Земле тысячами наблюдали, да все без толку. Если бы им это надо было, они бы притормозили, а так ушли незнамо куда.
– Так может быть, просто не поняли…
– На счет «не поняли», даю справку, – подал со своего места голос навигатор Беляев. – Согласно телеметрии, маневр по уклонению от объекта «Ассоциативный» начал за две секунды до того, как наши радары этот объект засекли.
– Что, что?
– А то. Наш маневр – не результат срабатывания автоматики корабля, он инициирован извне. Иначе говоря, нас культурно попросили посторониться. Так что эти ребята в легкую имеют возможность управлять чужим кораблем на расстоянии. Похоже, генацвале прав, если бы они захотели, остановились бы, только им это не надо. Ну а в то, что наша встреча была целенаправленной, лично я не верю. Скорее всего, простое стечение обстоятельств. И для нас, и для них.
– Их надо догнать!
– Сейчас, только низкий старт возьмем, – Беляев удрученно махнул рукой. – Определить, откуда они появились, не получается. Программа не способна находить начало перехода по его окончанию. Да и куда ушли – тоже. Тот переход, в который они нырнули, имеет слишком большую протяженность, а потому нашей аппаратурой не просчитывается. Они сейчас уже могут быть в другой галактике, а может и Вселенной.
– Значит, смириться и ничего не делать? – Парнишкин так же, как и все, всё понимал. Но ведь хотелось, очень хотелось…
– К сожалению, здесь мы бессильны, – после небольшой паузы взял окончательное слово Лорри. – Придется смириться и продолжить плановое выполнение нашей миссии. Данные о встрече с НЛО передать на Землю. Экипажу готовиться к переходу.
– Но это же такой шанс, такой шанс… – доктор просто выкручивал себе руки от досады.
– Успокойся, будет и на нашей улице праздник. Не забыл, что мы направляемся в тот район Млечного пути, где уже достаточно давно обнаружена странная радиоактивность?
– Да эта активность была там тридцать тысяч лет назад…
– Все! – капитану явно надоели бестолковые причитания врача. – Решение принято. Экипажу разойтись.
– Безмозглая тупая железяка! – Парнишкин набрал в себя воздуху, готовясь вывалить на Лорри все, что он о нем думает, но под стальным взглядом командора как-то сник и вместе со всеми поплелся прочь из отсека управления.
– Вот и прекрасно, – понизив тон голоса заметил капитан, когда в рубке остались только он и Бойо. – Что там у нас?
– Все нормально, на основном курсе встреча с объектом не отразилась. Можем продолжать полет по предыдущему графику.
– То есть они и это предусмотрели? Можно только снять шляпу перед их технологиями. Что ж, давай, работай.
Больше об этой странной встрече с шаром на «Ассоциативном» разговоров не было. Потому что неприятно осознавать, что тебя просто проигнорировали, что ты для кого-то оказался ненужным, неинтересным доисторическим питекантропом.
Тем временем корабль подходил к новому переходу и это уже было первое серьезное испытание, прыжок не в пределах Солнечной системы, а сразу на пару световых лет, более, чем на половину парсека.
Все было как в прошлый раз. За час с небольшим корабль вышел на заданный курс, отключились двигатели, перепроверив точность входа команда вновь укрылась в антиперегрузочных кабинах. Потекло томительное время ожидания.
Небольшая перегрузка, менее одного «же», быстро упала до нуля. Потухший на время скачка экран внешнего обзора снова загорелся холодным светом, «Ассоциативный» вынырнул из перехода. Сейчас должны включиться маршевые двигатели и появиться гравитация, но гравитация на борту почему-то не восстанавливалась. Через стекло своей капсулы Николай увидел подплывшего к нему капитана Лорри.
– Коля, вылезай, надо посмотреть, что там, – командор набрал на внешнем пульте команду откачки дыхательной жидкости. – Остальные пусть пока остаются в капсулах.
Минут пять на покашливание с небольшой рвотой, и включившийся осушитель, который не способен вывести налипшие пятна желчи с костюма, но Лорри не дал возможности переодеться.
– Пошли, вперед.
Цепляясь за поручни, они поплыли в сторону центрального поста управления.
Судя по показаниям приборов «Ассоциативный» находился в точке прибытия, но ни один из маршевых двигателей не работал. Отключены были также и двигатели ориентации. На борту царила невесомость, медленно разворачиваясь, корабль дрейфовал в пространстве.
– Что такое? – Николай набрал команду включения тяги. Никакого ответа от системы. – Ничего не понимаю…
Центральный пульт управления просто отказывался реагировать. При этом контрольные системы однозначно утверждали, что сбоев и неполадок в системе не обнаружено.
Еще раз перепроверив все, Бойо вновь попытался запустить силовую установку, потом двигатели ориентации. И вновь безрезультатно.
– Черт знает, что… Похоже на операционный сбой. Надо перезагрузить систему, – но и штатное включение перезагрузки не прошло. – Остаются только кардинальные меры… – Николай подплыл к рубильнику, полностью снимавшему питание с центрального пульта.
– Стоп! – вдруг резко остановил его Эдуард. – Сначала сохрани все данные на независимый носитель.
– Сделал уже, не маленький. Так что, вырубаем? – Бойо вновь ухватился за рукоять выключателя.
– После принудительного отключения во время последующей загрузки могут произойти еще сбои, – капитан медлил с командой. Он был явно в смятении.
– Но хуже-то точно не будет, так что?
– Сначала передадим все данные на Землю.
– Согласен.
Потребовалось еще минут десять, чтобы отработал передатчик, потом еще столько же, чтобы по требованию капитана передача была повторена. Наконец, скрепя сердце, Лорри дал разрешение на обесточивание главного пульта управления.
Прошла перезагрузка. После принудительного ввода данных о местоположении корабля включилась силовая установка. В отсеках вновь появилось комфортное одно «же», а корабль перестал рыскать и лег на расчетный курс к следующему переходу. У Николая отлегло от сердца.
– Ну что, Эдик, выпускаем команду?
– Как ты думаешь, что это было?
– Зависла вычислительная система. И достаточно сильно. Но вот почему… Думаю, пусть с этим наша наука разбирается.
– Так и сделаем, поручим это Айсбергу с Сандро, а от нас добавим Беляева, он навигатор, ему и карты в руки. На время исследования причин нештатной ситуации его вахту я беру на себя, – Лорри дал разрешение на выход остальных членов экспедиции из антиперегрузочных кабин.
И вновь потекла нудная своей однообразностью корабельная жизнь. Вахта – отдых, вахта – отдых. Только во время вахты уже никто и не подумывал о чем-то другом, кроме муторного созерцания приборов, которые вновь только и показывали «все прекрасно». Только вот теперь каждый знал, что это «все прекрасно» в любой момент может разродиться внезапным появлением какого-нибудь лишнего объекта или самым банальным сбоем в управлении.
До следующего перехода оставалось около двух недель пути, и наука грызла гранит, чтобы найти причины сбоя. По непроверенным данным, они уже что-то там нарыли. Но шифровались, утаивая результаты.
– Знаешь, а ведь именно из-за этого погиб Лайка, – тихо сказал Парнишкин.
– Вот гады, такого пса угробили, – зло отозвался Бойо.
Они в одиночестве сидели в кают-компании и обедали. Один Николай после вахты, другой – после очередных занятий на тренажере. И оба в прескверном настроении.
– Да ничего не гады. Рассчитывалось, что корабль с Лайкой пройдет через переход, развернется и, сделав еще несколько прыжков поменьше, вернется на Землю через пару месяцев.
– Все равно гады.
– А Лайка, он ведь все еще где-то здесь, недалеко. Только как его сейчас найдешь, через два года. Куда его занесло? Пробовал сканировать окружающее пространство – без толку…
– Лучше не ищи.
– Я тоже так думаю. А наука наша чего? Скоро в новую дыру прыгать.
– Эти ходят гоголями. На Землю уже и отчет переслали. Посмотрим…
В следующий раз команда заходила в антиперегрузочные кабины если не скрепя сердце, то с натянутыми до предела нервами. Из-за неопределенности было решено изменить точку входа и теперь прыжок осуществлялся вместо запланированных ранее двенадцати всего на три парсека. Мигнули экраны, переход завершился. Потекли томительные секунды ожидания, но как только заработали двигатели, и все почувствовали нормальную гравитацию, это был единственный случай, когда после обычной процедуры покидания антиперегрузочной капсулы хотелось не вопить матом, а реально хлопать в ладоши.
Потом была тщательная многоуровневая проверка всех систем. И только через несколько часов все сошлись на мнении, что на этот раз переход осуществлен удачно.
– Так что же это было? – Бойо первым осмелился задать мучавший всех вопрос.
– Проблема в многократном дублировании и перепроверках, – улыбнулся Сандро. – Электронные мозги управления кораблем восприняли сам переход как нечто невозможное и когда координаты нашего местоположения существенно и одномоментно поменялись, вошли в ступор. Как правильно сказал наш доктор: «Слишком уж умные все стали». Одна система говорит: «Мы там-то», а вторая ей вторит: «Это невозможно». И так до полного истощения оперативки. Пришлось поставить программу-блокиратор, которая искусственно перезагружает пульт управления в момент начала перехода. Тогда наш компьютер считает точку выхода как начало отсчета, сбрасывая предыдущие данные. Конечно, можно придумать что-то и получше, но мы же не лаборатория по программированию, так что пользуйтесь тем, что есть.
– То есть проблема решена?
– То есть первый эксперимент прошел удачно.
– Тогда поздравляю.
– Тогда спасибо.
– А теперь, внимание, – капитан не просто прекратил этот околонаучный разговор, он даже жестом приказал всем замолчать. А продолжил он только после того, как улеглись последние радостные возгласы по поводу этой пусть маленькой, но очень важной победы. – Согласно утвержденному заданию экспедиции основной ее целью является вовсе не достижение центра галактики, а выяснение причин невозвращения экспериментального корабля НБ-33. Так что могу поздравить всех с успешным выполнением нашей миссии, – Лорри медленно обвел собравшихся взглядом. – Да! Нас послали на убой вслед за Лайкой. Кто-то против? Но теперь, когда все причины выяснены, мы имеем полное право возвратиться на Землю. По расчетным данным, если повернем прямо сейчас, максимум через полгода можем быть дома. Продолжать полет к центру галактики разрешено только после одобрения этого шага всеми без исключения членами экипажа. Два дня на размышление.
Капитан замолчал. Стихла и команда. Услышанное потрясало. Вдруг захотелось послать руководство экспедиции и всех с ними связанных на три веселые буквы, а еще – немедленно вернуться домой и дать им всем по морде. Но каждый знал, что решение, принятое второпях, почти всегда неправильное. И никто не говорил ни слова. Ни с кем. В течении последующих двух суток…
– Мама, нельзя постоянно жить одним прошлым и запираться в четырех стенах. Это противоестественно. Надо жить. Да, ушел отец, я улетел… Да вернусь я! Обязательно вернусь. Я согласен, ты дала счастье нам обоим, а мы не ответили тебе взаимностью. Может быть… Но выйди на свет, выйди в мир. Женись, то есть, выйди замуж. Полети на Луну или на Марс. Соверши экскурсию по кораблю, зайди в его пульт управления. Уверен, любой навигатор почтет за честь показать тебе нашу жизнь такой, какой видел ее отец и какой сейчас вижу ее я. Нельзя, нельзя постоянно скорбеть об утраченном… – Бойо еще и еще раз просматривал то последнее сообщение, которое он переслал на Землю сразу после второго перехода, и которое мать получит лишь спустя два года. Сумбурно получилось… Неубедительно. Эх, прости, мама!
«Ассоциативный», согласно единогласному решению команды, направлялся к центру Млечного пути…
Глава 7
Его не просто вдавливало в кресло. Это было даже не похоже на пресс. Это как на тебя лежащего с огромной высоты свалился массивный железобетонный блок, за ним – еще один, а потом еще и еще. Удар за ударом нагрузка наваливалась на тело и когда уже казалось, что больше быть ничего не может, поверх всей этой конструкции падало и падало вновь. Будто огромным копром его забивало внутрь темного ничего.
Глаза закрылись, в ушах стих колокольный набат, мышцы были уже не в состоянии приподнять грудную клетку чтобы сделать такой нужный для поддержания сил вдох. Все вокруг покрыла мгла.
Но вот вдруг стало легко.
– Колька! – это откуда-то издалека, из другой реальности.
Бойо понимал, что просто спит, что все это – лишь кошмарный сон и надо только проснуться, вынырнуть на свет, но не получалось. Вокруг тьма и басовитый гул. Внезапно в легкие врывается смердящий запах.
– Колька, ты меня слышишь?
Он начинает осознавать, что лежит на откинутом кресле за пультом управления звездолетом, делает над собой усилие. Глаза приоткрываются. Среди пелены перед ним возникает лицо Парнишкина.
– Давай, давай, Колька! – непонятно. Это тоже сон?
Доктор чем-то холодным натирает ему виски. И от этого вновь спирает дыхание. Нашатырь. Пространство вокруг приобретает осязаемые очертания. Центральный пост управления. А что здесь делает Парнишкин? Ведь не его смена. Какого черта я так отключился? Как бы не списали с пилотов. Нет, да и куда же списывать, в космосе-то?
А врач остервенело трет и трет виски, дышать совсем нечем.
– Эй, хорош, ты мне так голову открутишь, – это должно быть весело.
– Молодец, – радуется Парнишкин. – Что ты сказал?
– Все нормально.
– Ладно, лежи пока, – доктор исчезает из поля зрения.
С трудом восстанавливается память.
Да, это переход, последний переход. Вначале все было как обычно, все индикаторы слабо мигали зеленым, но под самый конец, перед самым вхождением в зону, что-то пошло не так. Нудно завыла сирена, показания вдруг резко изменились, автоматика начала экстренно выправлять курс, но было поздно, явно поздно. Их уже подхватила волна ускорения. Все, что успел тогда сделать Бойо – перевести свое кресло в горизонтальное положение, чтобы хоть как-то сгладить надвигающиеся перегрузки.
Прошло уже более пяти месяцев со старта экспедиции. Теперь «Ассоциативный» находился в районе ближнего рукава Млечного пути на расстоянии около семи с половиной килопарсек от Солнца и от Земли. Огромное расстояние. Около двадцати пяти тысяч световых лет. И всего пять месяцев, чтобы забраться в такую даль. Всего двадцать два перехода, из которых двадцать один был абсолютно успешным.
Тогда, после одиннадцатого, навигаторы уговорили капитана не отправлять в антиперегрузочные кабины хотя бы навигаторов. Ведь все шло настолько гладко. Ни разу, ни на одном нырке не было зафиксировано перегрузки, даже отдаленно приближавшейся к трем «же». А капсулы с их дыхательной смесью… Они уже настолько достали всех, что команда начинала инстинктивно блевать еще при первом упоминании о необходимости их использования.
Эдик сопротивлялся долго. Но в конце концов не выдержал и сдался. Теперь на время перехода в капсулах прятались только научники, воякам же было разрешено оставаться на своих местах на центральном посту управления.
И вот это идиотское стечение обстоятельств… Только вот каких?..
Бойо медленно повернул голову в сторону кресла второго пилота. Там, над неподвижным телом Ранского суетился запыхавшийся Парнишкин. Резко, чуть ли не подпрыгивая, доктор давил на грудь Владимира обеими руками, потом быстро припадал к его лицу, вдувал в легкие очередную порцию воздуха и снова давил на грудь.
«Неужели все так плохо?» – Бойо как-то отстраненно воспринял всю эту процедуру реанимирования.
– Черт, где этот хренов генацвале? Совсем охренел? Ползет как черепаха! – вдруг в отчаянии выкрикнул доктор. – Кто еще там, поторопите его с аптечкой.
– Да здесь я, держи, – Сандро передал Парнишкину довольно увесистый чемодан с аптечкой первой помощи.
– Ну, Вовка, держись. Сейчас мы тебя, – доктор рывком достал дефибриллятор и приложил его груди Ранского. – Внимание, разряд! – но тело даже не двинулось. – Еще разряд! – аппарат не срабатывал. Его сенсоры фиксировали абсолютную бесполезность этого действия. – Черт, черт, черт!!! – Парнишкин в гневе отбросил ставшие уже бесполезными электроды и в приступе бешенства забарабанил кулаками по груди второго пилота. – Ты сволочь, что же ты делаешь!
– Что с ним? – поднялся на локте Бойо.
– Лежать!!! – с налитыми от ярости глазами заорал на него Парнишкин. Доктора сводила судорога. Таким Бойо его еще не видел.
– Успокойся, перестань, – в поле зрения Николая появился капитан Лорри. Он обошел кресло второго пилота и попытался мягко взять за плечи врача.
– Пошел ты… – Парнишкин конвульсивно оттолкнул руки Эдика и зачем-то начал пинать лежащую на полу аптечку. – Гады, гады!
– Пе-ре-стань, – четко, по буквам повторил Лорри, потом вдруг схватил доктора за грудки и пару раз довольно увесисто ударил его ладонью по щекам. – Уймись.
– Ты… – удивился Парнишкин. – Как ты смеешь? Дуболом проклятый. Это ты во всем виноват. Зачем ты разрешил им оставаться во время перехода вне камер? Чтоб ты в аду сгорел или что там у вас есть…
– Да, это виноват я, – Лорри сгреб в охапку Парнишкина. – И я буду гореть в аду. Но сейчас надо думать не о мертвых, надо думать о живых, – лицо капитана оставалось непроницаемым, а голос – металлически спокойным. – Я гад и сволочь, но не желаю, чтобы такой же сволочью становился и ты. Работай.
– Да пошел ты! – доктор вырвался из объятий командира и приготовился нанести ему ответный удар.
Не успел. Новая пара звонких оплеух досталась именно Парнишкину. Надо отметить, что вторая порция пощечин была явно сильнее и возымела действие. Оторопевший врач затих под непроницаемым взглядом Лорри как кролик перед удавом.
– Очухался? А теперь быстро марш к больным и чтоб они у меня максимум через неделю были здоровыми. Время пошло, – Эдуард металлически чеканил каждое слово своего приказа. – И молись своему Гиппократу, если у тебя что-то пойдет не так. Не слышу ответа. У меня что, плохо со слухом?
Парнишкин поджался, потом разом выправился и четко, по-военному, откозырял:
– Есть!
Над Бойо заскользил детектор универсального медицинского сканера. Врач напряженно вгляделся в таблицу данных, мелькающих на его экране.
– Боли, неприятные ощущения, что-то необычное?
– Без проблем, доктор, – улыбнулся Николай. – Хоть сейчас в бой.
– Прекрасно, речь внятная, а то бормотал не пойми, что, – тезка медленно провел сканером над головой пилота. – Могу поздравить: опасных отклонений у тебя пока не обнаружено.
– А я что говорю?
– Лежать! – доктор вновь резко пресек попытку Бойо повернуться на бок. – Я же сказал: «пока не обнаружено».
– Колька, да ладно тебе…
– Еще раз попытаешься сделать что-либо подобное – прикажу связать, – вот это да, безапелляционный голос Лорри будто передался этому Парнишкину. Оставалось только подчиниться.
Тем временем врач перешел к креслу Беляева. Все та же стандартная процедура первичного осмотра с помощью универсального мини-сканера.
– Что у тебя?
– Спина немного побаливает…
– И это ты называешь «немного»? – Парнишкин порылся в аптечке и достал оттуда небольшой шприц с инъекцией.
– Болеутоляющее? – с надеждой в голосе спросил Сергей.
– Это тебе знать не положено.
– Нас же учили.
– «Учили», – передразнил его доктор. – После этих ваших ускоренных курсов я бы разрешил вам самостоятельно принимать только жаропонижающее, да и то только под присмотром врача. Капитан, понизьте гравитацию на корабле раза в два. Кто там, разом будем перекладывать больных для отправки в медблок.
Лорри убавил тягу двигателей, Бойо почувствовал, как его тело полегчало. В поле зрения появилась больничная каталка. Вот уж не думалось, что еще придется с ней столкнуться. Вместе с Беляевым его аккуратно уложили на носилки, повезли на пятый этаж, в медицинский блок и тут же засунули сначала Сергея, а потом и Николая в следующий, уже стационарный сканер.
– Значит так, – доктор с хмурым видом встал между пациентами. – Все не так уж и плохо. У Бойо вроде бы обошлось. Режим постельный, до завтрашнего дня вставать с койки запрещаю. Можешь почитать книгу или посмотреть видео. У Беляева же компрессионная травма позвоночника. Требуется небольшое оперативное вмешательство. Но если все пройдет нормально, выпишу дня через четыре. Беляев, на операцию согласен? Предупреждаю, в блоке идет видеозапись, ваши слова имеют юридическое значение.
– А у меня есть выбор?
– Без хирургического вмешательства максимум месяца через три ты станешь инвалидом.
– А с хирургическим вмешательством?
– Или сразу станешь инвалидом или, как и обещано, дня через четыре будешь абсолютно здоровым.
– Опа! – Сергей удивленно покосился на Парнишкина. – Ты это что, серьезно, что ли? И какие у меня шансы, что ты меня не зарежешь?
– Операция достаточно сложная, кроме того, будет проводиться в ненадлежащих условиях. Вероятность возникновения различного рода осложнений, лично я оцениваю, как десятая часть процента.
– То есть тысяча против одного, что ты меня вылечишь? – Беляев едва не расхохотался. – Что ж ты мне мозг выносишь?
– Хирургическое вмешательство должно быть проведено безотлагательно.
– И ты еще не приступил?!
– Воспринимаю это как ваше согласие.
Парнишкин вновь переложил навигатора на каталку и повез его в операционную. Только официальный тон и никакого личного панибратства. Таким Бойо его тоже пока еще не видел.
Двери, ведущие из палаты в блок оперативного вмешательства, закрылись. Пилот остался один. Повернулся на бок. Включил проектор. За Серегу волноваться не приходилось, тот был в надежных руках. А вот Вовка Ранский… Как-то не верилось, что его уже нет и больше не будет, никогда…
Гроб с телом второго пилота медленно выплыл из шлюза. Подсвеченный мощным прожектором, под абсолютное молчание экипажа, он удалялся от корабля. Наверное, это продолжалось около часа. Парнишкин рыдал.
– От перегрузок у него открылось обширное внутреннее кровотечение. Он умер еще до того, как мы вышли из зоны перехода. Вы понимаете, я ничего, ничего не мог поделать…
Все понимали. Молча. Понимал это и Парнишкин. Но вот этот гроб… Это было грозное предупреждение. Космос не прощает ошибок.
Наконец последнее прибежище второго пилота превратилось в маленькую точку и погасло. Выключился прожектор. Внутри корабля вновь появилась гравитация. Лорри дал тягу двигателям и теперь экспедиция с нарастающей скоростью удалялась от места, ставшего захоронением еще одного погибшего астронавта.
– Это я, я один во всем виноват. Не понимаю, как я не сгорел… в аду… – Эдуард вышел из-за пульта и подошел к экрану, где еще совсем недавно было изображение уходящего гроба, а теперь виднелись только окружающие «Ассоциативный» звезды.
– Никто не виноват, или, если хотите, виноваты все, – раздался вдруг голос самого немногословного и самого старшего из членов экипажа, Степана Копейко – биолога экспедиции.
Кругленький, маленький, с лицом, похожим на рыльце поросенка, Степан был самым незаметным в их команде. Человек из тех, про которых говорят: «слова клещами не вытащишь». Всегда сзади и всегда что-то себе на уме. И было очень странно, что он заговорил именно в эту минуту.
– Никто не виноват. Просто так устроен Мир. Мы не смогли бы любоваться грациозностью лани, если бы все остальные ветви ее развития, не такие прыткие, стройные и быстрые не погибли бы в результате естественного отбора. Мы бы не полетели к звездам, если бы человек на стадии своего развития сидел, боясь выйти из пещеры и умер от голоду. Мы бы не были тем, чем являемся сейчас, если бы люди не гибли во время морских путешествий или испытаний первых летательных аппаратов. Если бы не было взрывов на первых ядерных станциях. Вся наша жизнь – это игра в кошки-мышки со смертью. Конечно, это звучит цинично. Но никто не гнал нас в эту экспедицию. Мы сами. И мы прекрасно понимаем, чем это может для нас закончиться. И ты, Эдуард, тоже замкнут на эту идею. И то, что ты разрешил военным не покидать поста управления во время перехода – это всего лишь минимальный из возможных рисков. Пространство меняется, переходы не стабильны. И, хотя вероятность того, что переход изменится прямо перед вхождением в него ничтожно мала, жизнь, к сожалению – это не совсем математика… Эдик, ты не виноват. Оставь это, перезагрузись. Конечно, это грубо, но это так. Надо жить, надо продолжать полет.
В принципе, Степан лишь озвучил то, что в душе понимал каждый. Но боль и горечь от утраты своего товарища от этого не стихали. Тяжелое молчание продолжалось.
– Так, – будто встрепенувшись ото сна заговорил Лорри. – С этого момента я запрещаю кому бы то ни было находиться во время перехода вне антиперегрузочных камер. Парнишкин, что с твоими пациентами?
– Про Бойо вы уже знаете, – доктор кивнул в сторону стоявшего рядом первого пилота, а Беляев… Можно, конечно, выписать хоть сейчас, но я бы хотел понаблюдать за ним еще пару деньков.
– Хорошо.
Экипаж разошелся по своим отсекам. Траурное молчание на корабле продолжалось еще несколько дней до самого двадцать третьего перехода…
