Текст книги "Трое отважных, или Жизнь и необычайные приключения "мушкетеров""

Автор книги: Олег Сидельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

В новом двухэтажном кинотеатре «Родина» на проспекте А литера Навои перед сеансами —танцы под джаз. Кинотеатр шикарный. Он превратился в своеобразный молодежный клуб. Старики ведь на танцы не ходят.

Еще что? Могу вас порадовать: в Ташкенте есть красивая, широкая улица имени Шота Руставели! Как видите, не только в Тбилиси чтут автора поэмы «Витязь в тигровой шкуре».

Что еще нового? Наконец-то я отработал один интересный трюк, над которым бился три года. Поскольку вы, Ира и Гиви, не циркачи, то я не стану злоупотреблять нашим цирковым «языком». Просто расскажу. Отец с моим дядей выходят на канат с рогаткой на плечах... Ну вот, обещал без терминов, а все же приходится объяснять, что такое цирковая рогатка. Это не та рогатка, из которой мальчишки стреляют. Это шест около трех метров длиной, на концах у него такие рога, что ли, и они ложатся на плечи отца и дяди. А я на этом шесте. Отец с братом выходят на середину каната с балансирами в руках. Я тоже с балансиром, только покороче. Партнеры мои, «нижние», дают мне темп, и я делаю заднее сальто и «приземляюсь» на шест. Затем делаю два сальто подряд и, наконец, бросив Салансир,– двойное сальто! Только не ногами становлюсь на шест, а верхом на него возвращаюсь.

Ну, как, годится ваш друг в канатоходцы? Насколько мне известно, трюк этот единственный в своем роде. По крайней мере в рекламном журнале «Дас Программ», в котором описываются мировые достижения во всех цирках планеты, этого трюка нет. Правда, Джонни У глюк делает на проволоке двойное сальто. Но, во-первых его проволока с амортизаторами, которые подбрасывают его, во-вторых, на высоте чуть более двух метров. А я, когда кручу двойное, едва ногами за купол не цепляю. Позавчера, кстати сказать, сорвался. И не потому, что плохо сбалансировал. Задел ногой за штамберт – закрепленную перекладину, на которой монтируется аппаратура воздушных гимнастов. Упал в страховочную сетку, но неудачно. В сетку тоже падать надо уметь. А у меня после сальто, двух сальто в темпе и двойного сальто малость завихрилось в голове. Потерял ориентировку и, попросту говоря, «спикировал». Шея побаливает – чуть не свернул.

Ну да это пустяки. Вот что я вам еще сообщу. Стал я учиться играть на саксофоне. Купил настоящий американский «Кои». А играть пока не могу. Такие звуки извлекаю, что хоть святых выноси! Но я научусь, друзья мои дорогие. Нравится мне сакс, прекрасный инструмент. К тому же, учит меня не кто-нибудь, а сам Владимир Капитонович Макеев. Вы его, наверное, знаете, Ира и д'Арбайсели – бывший королевский гвардеец. Владимир Капитанович приезжал в Тбилиси в позапрошлом году с братом Александром Капитоновичем. Партерные акробаты и музыкальные эксцентрики. Великолепный номер. Они выходят – старший брат с гитарой, младший – с саксофоном и играют вальс из кинофильма «Цирк». Ребята!.. Такого нежного звучания сакса, как у младшего Макеева, я никогда не слыхал. Хоть и приезжали к нам знаменитые негры Блек-Блек, джаз Синкопаторс, а по своему приемнику «6—Н—1» я слушал прорву джазов всего мира. Блистательное звучание, тембр такой, что просто мороз по коже!.

Макеев замечательный человек. Мастер. Музыкант талантливейший. В двадцать семь лет заслуженный артист РСФСР. А вот со мной возится, учит, хотя и понимает, что не стану я знаменитостью. Дорогой Владимир Капитонович, как мне отблагодарить вас за заботы? Разве что пожелать доброго здоровья, новых творческих успехов и долгих лет жизни! Но разве это от меня зависит? Честно говорю, ребята, вот запросто отдал бы ему лет десять своей жизни!*

Вот пока и все, друзья! Самое симпатичное оставил напоследок. Двадцатого июня наш аттракцион должен прибыть в приграничный город М.– в тот самый, где сейчас гастролирует Гоша. Как знать, может, и застану его на месте. Повезло мне, ребята! И еще слух дошел, что и Леша в тот город припожалует. Собираются какой-то там конкурс проводить – на лучший аттракцион. Вот ведь придумали – друзей ссорить! Но мы все равно не поссоримся.

Семнадцатого у нас последний экзамен. А вечером я уже уезжаю. До Москвы самолетом, а оттуда поездом. Так торопят! Даже на выпускном вечере на смогу побыть... Такая наша цирковая жизнь!

Желаю вам, Ира и Гиви, успешно сдать выпускные экзамены и еще более блистательно выдержать конкурс в медицинский институт!

Ваш Эркин ГУЛЯМХАИДАРОВ.

Пламенный привет вам, Ира и Г иви, из славного града Калинина! Все здесь хорошо, жаль только вас нет рядом. После тбилисских приключений жизнь кажется тихой, пенсионерской. И скучаю по вас, по Эркину с Гогой. А вообще-то все хорошо. С учебой нормально. Здесь я впервые сделал сальто с подкидной доски на одной ходуле! Это, доложу вам, кое-что. Местная молодежная газета расхвалила. Даже совестно. Хотя, впрочем, зачем ложная скромность? Этот трюк репетировал в свое время мой дед, затем – отец. А я вот завершил фамильные усилия.

Город Калинин небольшой, но очень приятный. Цирк стоит в саду, недалеко от Волги. В саду же парашютная вышка. Я познакомился с инструктором и получил возможность напрыгаться от души. Мы с ним иногда и на рыбалку ездим. У него есть «душегубка» с подвесным моторчиком. Недавно чуть не утонули. Волга здесь не очень широкая, но когда надвигаются тучи и начинается непогодь, она становится своенравной. Ливень хлынул, волны разгулялись. И как-то так вышло, что опрокинуло нас. Однако все обошлось. Только промокли и продрогли.

Рад сообщить вам приятную для меня весть. Должен наш номер быть в городе, где сейчас обретается Гога, не позднее девятнадцатого июня. Это меня, конечно же, радует. Но последний экзамен в школе – двадцатого. Может быть, удастся уговорить педсовет, ввиду крайних обстоятельств, принять у меня экзамен досрочно. Надежда на это есть. Знаете, кто здесь директором моей школы* Ни за что не догадаетесь. Мы вам все уши прожужжали про преподавателя физкультуры в городе К. Геночку. Так это он! Солидный стал. А жена его, химичка, нас так гоняет, просто жуть.

Если встречу Гогу, то преподнесу ему сюрприз. Здесь, в Калинине, я встретил Любочку Фролову, к которой так неравнодушен Гога. Отца ее сюда перевели. И вот интересно: она по секрету мне сообщила, что ее отца тоже переводят в тот приграничный город, где Гога и куда меня отправляют. Поразительное совпадение! Представляю себе ликование Гоги. Такое раз в тысячу лет случается.

А пишу я вам, ребята, из больницы. Но не подумайте, что я на манеже поломался. Нет! По глупости. В том же парке, где стоит цирк, появился парковый аттракцион – «Полет из пушки».

Это некоторое подобие выстрела из пушки в фильме «Цирк». Только в кино Любовь Орлова взлетает вверх и цепляется за обруч с изображением полумесяца. А Иван Платонов, ставший моим другом, хотя и намного старше меня, вылетая из пушки, описывает дугу и падает в небольшую страховочную сетку. Номер этот очень опасный. Чуть не сработали с расчетной силой пружины – и Ваню выбросит за сетку или он не долетит до нее. Но этот человек без нервов. Ему не хватало его «пушки», так он еще купил себе мощный мотоцикл «Харлей Давидсон». И гоняет на своем «Харлее» как ошалелый.

Однажды позвал меня, как он выразился, «прогуляться в Москву». Выехали вечером. Шоссе прекрасное, фонари через каждые двадцать метров – Ленинградское шоссе. Иван и начал выкидывать фортели! Мчится, не держась руками за руль! А скорость около ста километров в час, из глаз слезы ветер выжимает, дышать трудно... И вдруг вдали – телега. Иван сигналит, мол, посторонись. А возница спит. Лошадь шагает себе не спеша. А как услышала сигнал, испугалась и стала поперек шоссе!

Я и сдрейфить не успел. Только подумал: «Черт тебя дернул С этим лихачом в Москву отправиться. Теперь вместо Москвы...»

Додумать я не успел. Иван, увидев, что гибель, резко своротил в кювет...

Меня метров двадцать по воздуху пронесло, с заднего сидения, как из катапульты, выбросило. А Ивана перевернуло раза три г.месте с его «Харлеем». И оба затихли. Очнулся я – один только стрекот кузнечиков. Окликнул Ивана – молчит. А я ползти не могу, все отбито. Кое-как добрался до Ивана. Лежит он под мотоциклом. Приник к груди – вроде дышит, но тихо...

На счастье, подкатил грузовик. Забросили нас в кузов – ив калининскую больницу. У меня ничего особенного, только опущение желудка. А у Ивана ребра поломаны, перелом правой ноги... Короче говоря, прокатились. Ох, эти лихачи мотоциклетные! Ведь предупреждал же!..

Обнимаю вас, друзья!

ЛЕША.

ИРА, ГИВИ, ЗДРАВСТВУЙТЕ!

Это я, Гоша, весть о себе подаю. Так хорошо в Тбилиси было! «Мушкетеры» собрались там вместе, д'Арбайсели объявился. И ты, Ира. Только вот как тебя поименовать? За «миледи» вполне можешь мне глаза выцарапать. Анна Австрийская тоже не годится. Разве что госпожа Бонасье. Нет, и «Бонасье» не подходит. Тебе, Иринка, что-то другое надо. Ты ведь подвиги совершала, за Гроссом гонялась, врачевала раны мужественному дяде Вано! Короче говоря, будь просто Иринкой!

Забот у меня – полон рот. Надо ведь выдержать выпускные экзамены. Математические формулы уже по ночам сниться стали. И физика донимает. После представления прихожу на квартиру и начинаю долбить. Страшно измотался. Одно утешение: скоро конец учебе. В субботу, 21 июня у нас будет выпускной бал. Уже сейчас стали готовиться. Петька Рыбаков, мой здешний приятель, раздобыл где-то трехградусный напиток «Москва» в бутылках из-под г.ампанского. Ну никак не отличишь. Два ящика заготовил и при-.рятал в родительском леднике. Я написал Леше в Калинин: если в выходной поедет в Москву, пусть купит чего-нибудь вкусненького и вышлет мне. И Эркину написал. В Ташкенте вяленая дыня классная, кишмиш, урюк, миндаль. Сгодилось бы к нашему праздничному столу. Но они почему-то молчат. Ума не приложу, в чем дело. На них это не пoxoжe.

Если увидите капитана Дамджарадзе, передайте ему от меня и остальных «мушкетеров» пламенный «салам»! Хороший он человек. У него кураж есть – смелость, отвага. Другой бы на его месте тогда давно бы лапки сложил. Помните наши приключения в горах?.. Конечно, помните, такое не забывается.

Жду от вас вестей. Желаю всех благ!

ГОГА.

Слушай, Гога/ Экзамены уже начались, поэтому много писать не в силах. Я пишу, Ира диктует. Спасибо за письмо. На друзей не обижайся. Хотят преподнести тебе сюрприз. Они нам писали. 19-20 июня они явятся перед тобой! Их посылают к тебе. Ну не к тебе лично, а в город, где ты сейчас находишься. Привезут все, что ты просил. А мы выслали чурчхел – перемешанный с мукой виноградный сок с ореховой и инжирной начинкой. Такая фруктовая кс-.: 'шел.

Чурчхел сладкий, но еще слаще другая новость. Отца твоей знакомой Любы Фроловой переводят на работу в тот же город, где ты сейчас! Уразумел Арамис-ловелас?..

Мы просто горюем, вас вспоминая, «мушкетеры». Так весело было! По мы надеемся, что встреча не за горами.

Пиши нам, хотя бы изредка.

Верные твои друзья

ИРА и ГИВИ.

И наконец – телеграмма. Довольно странная телеграмма. «М-кий Госцирк. Георгию Осинину срочно. Выезжаю твой город подробности встрече. Очень важные новости Спиридон».

НА РАССВЕТЕ

Спиридона Ленского (бывший Закидон) в армию не взяли, хотя он и достиг призывного возраста. Обнаружилось у него плоскостопие, а главное,– правый глаз близорукий. Спиридон упрашивал комиссию, даже притворялся, что левша, и нагло заявлял:

– Зачем мне правый глаз? Коли я левша, то буду стрелять с левого плеча. Правый глаз все равно зажмуривать надо будет.

Но его разоблачили и выставили за дверь. Спиря повздыхал, пообижался на «нечуткое» отношение. II пошел на свою мебельную фабрику. Ему было стыдно: уж до того ледащий Ленский оказался, что в армию негож, забраковали!

Однако на фабрике к возвращению Спиридона отнеслись по-иному. Директор сказал:

– Может быть, для армии ты и негож, а на фабрике в самый раз. И, учитывая все вышеизложенное, а также твое добросовестное отношение к порученному делу и столярное мастерство, решили мы назначить тебя бригадиром.

Спиря, конечно, порадовался. За дело взялся с великим рвением. Рабочие поддержали его начинания. Все вроде складывалось хорошо. Одна беда: завелся в его бригаде один тип, по прозвищу Паршивец. Из бывших уголозников, присланных на перевоспитание. Невзрачный такой, можно сказать, даже смотреть не на что. А задиристый, глаза мутные, трудные глаза. Лентяй первостатейный. Однажды Спиря после работы решил провести с Паршивцем разъяснительную работу. А тот ему – в ответ:

– Заткнись, Спирька. Ты у «Медведя» работал? Работал! А теперь решил «завязать»? Не выйдет. У «Медведя» лапа длинная. Достанет. Сейчас он, конечно, в «зоне», надолго его туда пристроили. Однако скоро рванет когти. Может, уже и рванул. А велел он тебе передать вот что... Кончай базар на фабрике этой. Увольняйся и жми в город... (тут плюгавый Паршивец назвал приграничный город М.). В том городе и жди его. А коли найдет тебя одна краля и скажет: «Медведь» велел кланяться», все ее приказания выполняй. Понятно, Закидон?.. А ежели не понятно, прощайся с молодой жизнью. Все. Разговор окончен.

Страшно стало Спиридону. Он уже душой и телом давно откололся от блатного мира, успел порадоваться новой жизни. И вот па тебе! И он знал, что «Медведь» не любит шутить. Если сказал что, так тому и быть.

На другой день плюгавый снова подошел.

– Чтобы накладки не произошло, вот погляди на ту кралю,– и вытащил фотографию.

Спиридон посмотрел внимательно. И словно его – в сердце иголкой! Видел он эту женщину. Видел!

Несколько дней ходил, вспоминал. Тщетно! Но видел, это точно.

Тем временем, однако, плюгавый на него наседал. Пришлось Спиридону подавать заявление. Испугался парень. Идти жаловаться? А доказательства где? Пока то да сё... Подловят его в темном переулке – и амба!

Директор сперва наотрез отказался уволить Спирю. Но парень выдумал жалостливую историю, про любовь наплел. Короче – уговорил. Добрый человек был директор фабрики. Ведь с прошлого года в связи с тревожным международным положением действовал Указ «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». А вот Спиридону удалось уволиться. Директор пожалел. Очень его растрогало сообщение Ленского о девушке, которую он якобы любит с пятого класса.

Ночей не спит Спиря. Переживает. Честно говоря, страшится «Меднедя». И все ему не дает покоя та женщина – на фотографии. Знает он ее. Видел! Но где... Где?

И вот однажды снится ему сон. Он, Спирька Закидон, сидит в цирке, в первом ряду. Гуго Орсини выступает, Лео Клеменс, Эркин Гулям-Хайдар... И еще болтаются на манеже пустяковые жонглеры... Лодочка такая с небольшим парусом, возле увивается клоун с размалеванным лицом, а в лодочке... Вот та самая женщина!!!

Спиридона в озноб бросило. От страха он проснулся. Ничего понять не может. Матильда! Жена Эрвина Гросса!.. Но ведь Гросс... До Спири дошли слухи о том, что Гросс погиб. Но главное – как же это так?.. Иностранка Матильда – и вдруг: «Медведь» велел кланяться»!.. Может, Паршивец ошибся, перепутал?.. Нет, точно. Это она!

И тогда Спиридон Ленский и отправил телеграмму Гоге. Сперва он зашел к директору цирка, представился, сказал, что Гога его большой друг, и ему спешно надо сообщить другу важную весть. Не поможет ли директор через Центральное управление цирками навести справку, где сейчас Георгий Осинни? Почему именно Спиря решил к Гоше обратиться, а не к Леше или Эркину, он и сам не знал. Пришло на ум его имя, и все. И надо же такое! Гога, оказывается, работает в том же городе, куда Спире приказано ехать!

Прибыв в М., Спиридон устроился на мебельную фабрику.

В городе недавно появились афиши:

СЕГОДНЯ И ЕЖЕДНЕВНО!

БОЛЬШАЯ ЦИРКОВАЯ ПРОГРАММА

BЕCb ВЕЧЕР У КОВРА ЗНАМЕНИТЫЙ КОМИК П А П С И К! АТТРАКЦИОН – ЖОКЕИ-НАЕЗДНИКИ О С И Н И Н Ы! РЕКОРДНЫЕ ТРЮКИ!!!

И он собрался в цирк. Надо поскорее рассказать все Гоге. Это надо же – Матильда Гросс – в шайке «Медведя!» Уму непостижимо.

Спнря наскоро пообедал в общежитейской столовке, зашел в свою комнату, приоделся. Вышел на улицу. До начала представления было часа полтора. Не спеша спустился он по бегущей книзу, в сторону парка, улице. Побродил по парку, в центре которого высился огромный шатер шапито. Он волновался. В горле пересохло. Спнря подошел к киоску с газировкой, спросил крем-соды. И тут вдруг его окликнули:

– Эй, Спиридон, допивай скорее свою соду и шагай сюда! Он оглянулся. Неподалеку на садовой скамейке сидела... Матильда Гросс!

Левое колено парня задрожало мелкой дрожью. Он знал, что встретит ее. Паршивец передал ему приказ «Медведя» – приехать в М. Но... И все равно было жутко.

На негнущихся ногах поплелся он к скамейке. Матильда тихо

сказала:

– С опозданием приехал. «Медведь» велел кланяться. С такими работничками, как ты, много не нашуруешь. Ну чего зенки вытаращил?! Пошли вон в ту аллейку. Пока ты ехал сюда... Вот, смотри и радуйся.

По аллейке навстречу Спире шагал... «Медведь» собственной персоной.

Спирька обомлел. Да как же это так? Неужели «когти рванул»?

– Здоров, Спирька!– приветствовал его «Медведь», приземистый, мрачный, с маленькими свирепыми глазками. Медведь был острижен под машинку, и чтобы как-то скрыть это, напялил почти до ушей кепку с большим козырьком – Чё, не ожидал? Бывает. Всякое бывает. Ты меня пока не боись. Я пока добрый. Прощаю тебе,'Закидон, твою попытку стать передовиком производства!.. Ха-ха-ха! Первый и последний раз прощаю. Усеки это на всякий случай.

Спиридон стоял, словно его к земле автогеном приварило.

Знаете, ребята, в жизни человека бывают минуты, когда надо собраться с силами и проглотить комок страха, подкатывающий к горлу, подчинить свою волю совести, разуму, которые подсказывают: даже если тебе грозит гибель, действуй так-то и так-то; не идти па поводу у меленького, гнусного чувства, имя коему – трусость!

Однако Спиря дрогнул. И нет ему за это прощения. Ибо, если бы он задушил в себе панический страх перед «Медведем»,– вовремя рассказал Гоге о своем несчастье, сколько бед было бы предотвращено!

А Спирька смалодушничал. Страх перед главарем вошел в е»о существо с детских лет. Он ведь и сам только-только выбрался на честный путь. Многое еще оставалось в Спиридоне такого, что надо было вычищать, выправлять. Но особое, парализующее волю впечатление на парня произвело то, что всесильный (по его представлениям) «Медведь» если не трепетал, то совершенно откровенно угодничал перед Матильдой. Он говорил ей: «Хозяйка», всячески выражал свое почтение и, кажется, даже побаивался.

– Ладно,– тихо произнесла «Хозяйка».– Вы тут поговорите, вспомните былое, а через полчаса – ко мне. Входить с интервалами. Спиридон, поотстань от своего старшого, посмотришь, куда он зайдет, а немного погодя – и сам. Там еще кое-кто будет. Так ты не принимай близко к сердцу. Все!

Она ушла. «Медведь» прохрипел:

– Сила!.. И не вздумай шутки шутковать, Спирька. «Хозяйка» мигом влепит пломбу в затылок. Я ее сам опасаюсь. И не рад, что связался. Правда, тугрики хорошие выкладывает. Вот и тебе велела... На, здеся тридцать червонцев! Что, хорош навар для начала, ха-ха-ха!

Громила протянул Спиридоиу пачку червонцев. Парень ие посмел отказаться. Тяжелое, муторное предчувствие ледяной плитой придавило ему душу. Что делать?.. Надо скорее разыскать Гогу...' '

– А слягавпшь – всё, хана тебе,– усмехнулся «Медведь», словно заглянул в трепещущую Спирькину душу.– Однако надо бы подзаправиться, принять граммчиков по двести по случаю счастливой встречи.

И он потащил Спирьку в летний буфет. Парень давно уже ие пил водки. Он попытался отказаться. Но «Медведь» был-непреклонен! '

– Сегодня от водяры откажешься, завтра – от корешей! Смотри мне!

С непривычки Спирька захмелел. И прошел острый страх.  Подумаешь, Матильда! Видали мы таких...

«Медведь» шагал впереди. Спирька шагах в тридцати поодаль.

Он проследил, куда свернул его «шеф», заметил дверь, скрытую гроздьями сирени. Пошатался еще немного взад-вперед, внутренне храбрясь, и тоже направил стопы к той двери. Он ожидал увидеть «малину», дым коромыслом, гулянку. И был поражен, увидев чистую, вылизанную комнату, стены которой украшали аппликации, изображающие старорежимных красоток, кавалеров на лошадях с лебедиными шеями, пастушек. В центре комнаты стоял стол, покрытый белоснежной накрахмаленной скатертью. А на столе ничего не было вовсе, хотя вокруг него сидели здоровенные мужики, один вид которых убеждал в том, что простокваша вряд ли является их любимым напитком. Они сидели смирно, бросая подобострастные взгляды на Матильду, и даже не курили. И это обстоятельство вызвало новую волну страха в душе Спирьки.

Всего в комнате собралось, вместе со Спирькой, двенадцать гавриков. «Хозяйка» произнесла деловито:

– Это новичок, Спирька Закидон. «Медведь» рекомендовал. Все. Никаких вопросов. Перейдем к делу. Вы все здесь собравшиеся, за исключением Спирьки, осведомлены, в чем состоит ближайшая задача. Работа ваша оплачена в виде авансов... Весьма солидных авансов. Если кто забастует...– «Хозяйка» мило улыбнулась и добавила простецки:—Это я так, в порядке шутки. Вы ведь все тут интеллигентные люди. Кто сберкассу пощупал, кто и вовсе к «мокрым» делам привержен. У таких, как вы, не может быть общего языка с Советской властью. Один лишь Спиря... Бывший стахановец. Но это ничего. С кем не бывает. Его лучший друг «Медведь» позаботится о Спире. Он станет хорошим. Так вот насчет задания...

И Спиридон Ленский, холодея, понял, что очутился он не в блатной компании, собравшейся «брать» хату или учинить еще что, противозаконное, но в общем терпимое. Он, Спиридон, очутился в шпионском гнезде! «Хозяйка» вытащила карту и еще раз повторила, кому и что надо делать. Каждодневно надо являться в городской парк, в аллейку, где она, «Хозяйка», имеет обыкновение отдыхать. (Она назвала время). Когда наступит час «Ч», все тут собравшиеся обязаны немедленно отправиться к своим объектам. Одному верзиле, как с ужасом узнал Ленский, надо перерезать в нескольких местах телеграфные провода. Другому мрачному субъекту предстояло подкараулить и «убрать» командира дислоцирующейся на окраине города воинской части, третьему надлежало пускать ракеты возле бензохранилища, четвертому... пятому!..

– А тебе, дорогой Спиря,– дружески произнесла «Хозяйка»,– я подарю ракетницу, и ты, милый мой, в компании со своим лучшим другом «Медведем» отправишься за город и станешь пускать зеленые ракеты возле аэродрома. «Медведь» с одной стороны, ты – с другой, чтобы показать аэродром, его взлетную полосу.

На юго-западной окраине города неумолчно гудели авиационные моторы. Самолетов там, судя но гулу, было множество. Спирька в первый же день узнал о существовании этого аэродрома. И сейчас его внутренне всего корчило, как дохлую лягушку, через которую пропускают электрический ток. Только лягушка ничего не ощущает при этом, ибо дохлая, а Спирька был пока что живой. И душевная боль была нестерпимой.

«Хозяйка» заметила его внутренние переживания. Пояснила:

– Поздно, Спиря. Тридцать черг.онцев получил? Получил. И вообще... Поздно! Не надо беспокоить чекистов. Они тебя первого приголубят. Обеспечат тебе общую анестезию, так что ты никогда уже в жизни не будешь ощущать окружающую действительность. Й потом учти, что и твои новые друзья весьма болезненно отнесутся к твоему возможному стремлению свести знакомство с голубыми околышками на фуражках.

Спирька возвращался в общежитие, покачиваясь. Рядом шагал «Медведь» и хрипел:

– Не трухай, Спирька. Дело толковое. На аэродром пробираться без надобности. Попускаем ракетки на расстоянии. Ты в мою сторону, я в твою. Обозначим,– как она гозорит, и порядок. И за такую пустяковую работенку получим «навар», как если бы сберкассу взяли! Это ж понимать надо. А как придут немцы, заживем мы с тобой, Спирька, шикарно. Как в той песне... «Сижу на нарах, как король на именинах, и пайку серого мечтаю получить!..»

– Какие немцы?!– испугался Спиридон.

– Обыкновенные. Ты что, географию не изучал?

– Откуда они придут?!– совсем уж потерялся Ленский.

– Известно откуда – из Германии.

– Там же фашисты!!!

– Точно.

Спирька взмок. Ледяной пот его прошиб. Что делать?! К Гоге? Так тебя же первого схавают, ты тоже в этой жуткой шайке. И червонцы получил!

«Медведь» заговорил с придыханием:

– Она нам, конечно, не говорила, но понять можно. Скоро Советам конец. И мам с тобой это прямая выгода. При новой власти мы чистенькие. Это раз. При новой власти мы будем людями, пострадавшими от большевиков! Начнем шуровать, имея заслуги. Это понять надо!

Расставаясь, «Медведь» предупредил:

– Ты гляди!.. В цирк шагай себе, занятная штука. Но к этому Гоге – Гуге – ни-ни! «Хозяйка» из тебя кишку вынет.

Спирька уж и не помнил, как отвязался от «шефа». По дороге в цирк в полном умоисступлении швырнул пачку червонцев в урну. Потом опомнился, вернулся, а червонцы кто-то уже увел. Не «Медведь» ли?! При этой мысли озноб прошел по Спирькиному хребту.

Тогда все! Поминай как звали... И он в дикий восторг пришел, заметив, что в конце аллеи замшелый старикашка, трусливо озираясь, пересчитывает его червонцы. В цирк! Скорее к Гоге!

Спирька взял билет в первый ряд. Деньги у него водились и без подлых червонцев. Выступал фокусник Алли-Вад. Прыгал через бочки, как резиновый, веселый парень с забавной фамилией Файер-так. Затем акробаты-каскадеры Масловы завертели невообразимую карусель па ковре. Хорошая программа. Только Спирьке она сейчас была до лампочки. Ему бы Гогу дождаться. Жокеи-наездники заключали второе отделение.

Вот и Гога. Он здорово подрос, возмужал. Этакая желтоволосая молния на скачущей лошади!.. Гога вытворял чудеса. Делал сальто с лошади на бегущую сзади лошадь. И наконец – сальто с колонны на колонну! Вот дает!

Па несколько минут Спирька, захваченный искусством Гоги, забыл о своих ужасных злоключениях. Но как только инспектор манежа, дородный дядя в смокинге, объявил утробным голосом: «Антракт!»,– вновь закручинился. Поплелся за кулисы, сам не зная зачем.

Гога его узнал запросто. Похвалил за честную жизнь. И вообще держался по-товарищески. Говорили о всяких пустяках, как это обычно бывает, когда люди давно не виделись. Наконец Гога сказал:

– Что-то ты, Спиридон, не рад нашей встрече. Понимаю, дружбы особой не было. Но все же... «Образцово-экспериментальная».

Спирьке очень, очень хотелось рассказать все. Но подленькая мысль: «А как же тогда ты?» заставляла его прикусывать язык. Он бормотал нечто нечленораздельное, мекал, мыкал.

Гога удивленно поглядывал на Спирьку. Что с ним?

А Спиридон отчетливо представил себе, как возвращается в общагу темной ночью, и вдруг перед самым своим носом видит масля-но поблескивающий ствол нагана или хищный блеск финки.

Гога хлопнул себя ладонью по лбу, воскликнул:

– Совсем забыл, дурья голова! Послезавтра Леша с Эркипом сюда приезжают! Здорово," а? А еще через два дня у меня выпускной вечер в школе. Хочешь и ты приходи на наш вечер?

– Чего я там не видал?—хмуро ответил.Спирька.

– Твое дело. Все же ты дикий человек, Спиридон. Я, например, за время учебы сорок три школы поменял. Звучит?.. И друзья мои не меньше, а то и больше. И вот учебе в школе конец. Для: нас это праздник. А ты плетешь несуразное, даже обидно.

– Ну ладно,– глухо сказал Спирька,– поговорили и хватит. Пошел я. Бывай.

Гога, удивленный, смущенный, глядел ему во след. Пьяный, что ли? . Пожалуй. От Спирьки попахивало.

Телский неверными шагами взбирался вверх, из парка Навстречу ему шел ладный человек в форм' и фуражке с голубым околышем. Нестарый еще. Крепкого сложения. Виски поседелые. Спирька шагнул к нему. Мысль спасительная его осветила: «Раскрыться этому человеку. Он все сможет!» И тут же другая мыслишка: «Хочешь, чтобы тебя взяли за жабры?»

А был тот человек, ребята, отец Любы Фроловой!

Вот как иногда судьба зло шутит. Что стоило Спирьке подойти, рассказать!..

А девятнадцатого июня был в городе великий праздник. То есть великий не в том смысле, что весь город ликовал. Просто встретились вновь «три мушкетера». И радости было столько, будто не виделись они лет десять, если не больше. Гошиио предложение отметить послезавтра окончание школы на его выпускном вечере было принято с ликованием. Эркин привез и кишмиш, и вяленую дыню, и прочие сладости. Леша специально заезжал в Москву, разжился бананами и ананасами. Разумеется, таких «варягов» всякая школа рада была бы принять: знаменитые артисты, орденоносцы!

...Все в школе было торжественно. Замечательно было. Вышел на эстраду директор, сказал речь.

– У меня сегодня, друзья, тридцать шестой выпуск. Гимназистов в жизнь выводил. Реалистов. Потом учеников первой и второй ступени. И вот уже несколько лет – выпускников полной средней школы. Уходите вы в безбрежный мир. Встречу ли я вас еще?.. Как знать. Одно меня радует: идете вы прямой дорогой, без страха и сомнения. Завидую вам!..

Мушкетеры вышли в школьный сад.

Начались воспоминания. «Три мушкетера» искренне удивлялись, как это им удалось закончить десятилетку! Столько школ!.. Разные требования. Работа, отнимающая много часов... А вот закончили школу, черт возьми!

Прибежал новый приятель Гоги – Петька Рыбаков, взволнованно затараторил:

– Где же вы это, а?.. Там танцы, викторина... Там в последний раз в «Морской бой» играют... Там!..

Леша особенно как-то всполошился. Стал тащить друзей в актовый зал. Но не только чувство товарищества влекло его в украшенный бумажными гирляндами и вереницами разноцветных лампочек зал. Приметил там девушку – небольшого роста, худенькую, синеглазую, с вздернутым носиком, тронутым веснушками. Звали ее Рогнедой. Леша к ней не подходил, не разговаривал с ней. Он просто слышал, как обращались к пей подружки и приятели. И он долго не мог взять в толк, как же ее все-таки зовут. Одни кричали:

«Рога!» другие—«Неда». Наконец понял: Рогнеда. И не ошибся.

Они взошли в актовый зал, где в это время самодеятельный оркестр «рубал» фокстрот Цфасмана «Неудачное свидание». Длинноногий парнишка, смахивающий па железнодорожный семафор, не пел – докладывал:

С утра побрился и галстук новый

В горошек синий я надел,

Купил три астры,

В четыре ровно

Я полетел, я полетел!..

Леша с товарищами прислонился к стене. Вчерашние десятиклассники «выдавали» еще «тот» фокс!.. О! Они умели танцевать, Они просто скрывали от учителей свои таланты. А сейчас... Приятно было смотреть на пары, ловко исполняющие легкий ритмичный танец, которому суждена долгая жизнь. Так думал Леша, п он не ошибся. И по сей день, ребята, звучит «Неудачное свидание» Цфасмана, пусть в новой аранжировке, но звучит.