Текст книги "Квазимодия"

Автор книги: Олег Северюхин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

Книга вторая. Президент Квазимодии

Глава 1

Рубикон был перейден. На следующее утро в одной из центральных газет появилась пространная статья о моих несомненных и решающих заслугах в проведении переговоров в Швеции по проблеме «Северный поток».

В этот же день появился красочный сайт крепкого сибиряка, сделавшего себе состояние своим умом и без какого-либо значительного капитала. По форме переписки потекли тысячи писем восхищенных граждан, просивших рассказать о себе. Счетчики посещений сайта зашкаливали.

На второй день появился мой блог в "Живом Журнале" (livejournal, ЖЖ) и его дублер в Твиттере. И снова тысячи подписчиков стали регистрироваться на моем аккаунте в списке "друзей". Мой рейтинг в системе Яндекс рос не по часам, а по минутам.

На третий день было объявлено о создании общественного движения "От квазимоды к совершенству", сокращенно – КС. В программе движения было сказано, что все мы являемся несовершенными созданиями внутренне, как герой романа Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери" горбун Квазимодо. Но, собравшись вместе, мы сможем преодолеть отрицательные черты в себе и построить новую жизнь в государстве, постоянно находящемся на вторых ролях в мире, хотя оно предназначено быть первым в мире.

– Подумайте, – задавала программа всем вопрос, – почему мы, имея самую большую территорию в мире, неисчислимые природные богатства и трудолюбивый народ живем хуже всех стран, не имеющих даже сотой доли того, что имеем мы?

Вопрос поставлен не в бровь, а в глаз. Сам каждый день думаю об этом же. Любой из наших граждан думает об этом же. Даже проигрыш нашей хоккейной команды на зимней Олимпиаде приводит к этому же вопросу. Почему? Неужели мы действительно квазимоды, которые не способны ни на что?

В этот же третий день ко мне приехала группа граждан, которая представилась спичрайтерами – писателями статей и выступлений, имиджмейкерами – создателями образа и телохранителями – охранниками.

Я поначалу было взбеленился, сказав, что я и так прекрасно выгляжу, а мои манеры никого не могут шокировать. И второе – я не собираюсь тратить свои средства на содержание этой оравы.

– Не волнуйтесь, Алексей Алексеевич, – успокоили меня, – ваших средств это не коснется, это все деньги тех, кто поддержал программу вашей партии и поставил на вас в будущей избирательной кампании.

– Но ведь потом придется отрабатывать эти деньги, – кипятился я, про себя просчитывая, во сколько обойдется работа этих специалистов.

– Придется, – соглашались со мной, – но это не говорит о том, что вы будете в зависимости у кого-то. Просто поддержите тот или иной законопроект или примете участие в обсуждение той или иной правительственной программы, поможете в формировании списка компаний, привлеченных к ее реализации. Вот и все. Чего же здесь противозаконного? А сейчас, будьте так добры, вместе с вашим секретарем встаньте вот сюда, мы сделаем контрольный снимок для памяти. Потом посмотрите, какими вы были и какими вы станете.

Фотограф с огромным фотоаппаратом и белыми зонтиками в качестве отражателей установил освещение, и меня сфотографировали вместе с Татьяной.

– Алексей Алексеевич, – сказал старший группы, – я заранее прошу прощения за то, как я буду разговаривать с вами, но поймите, я сейчас режиссер, а вы актер, которому нужно выступить на премьере так, чтобы публика была поражена и сразу приняла вас как своего, как народного артиста. Поэтому, на период нашей с вами работы вы должны подчиняться мне в режиссерском плане. А возможно, что нам придется работать вместе еще долгие годы.

Я кивнул головой в знак согласия.

Глава 2

– Ну, что же, – как-то зловеще сказал имиджмейкер, глядя на распечатанные на принтере фотографии, – сейчас сами посмотрите, кто вы есть на самом деле. Комбайнер с дояркой выехали в город после получения премии за хорошие надои и за сбор двадцати центнеров с гектара.

– Как вы со мной разговариваете? – снова возмутился я.

– Алексей Алексеевич, – укоризненно сказал имиджмейкер, – мы же с вами договорились, что вы будете спокойно реагировать на все замечания. И запомните, если я даже чуток и перехлестну, то это для блага вашего, чтобы вы отчетливо осознавали, что нужно сделать для выполнения нашей задачи. Если палку не перегнуть, то ее не сломать. Так говорили древние китайцы. И наша работа трудна и сложна.

Вот возьмите, к примеру, губернатора Энской области. Когда он попал к нам в руки, был скотина скотиной, это я так мягко говорю. Мы вылепили из него государственного человека с мягкими манерами и умным взглядом. Научили его четко, с расстановкой и с выражением читать по бумажке. И он уже в пятый раз назначается губернатором, награжден всеми мыслимыми и немыслимыми орденами. Даже женщины плачут, когда он обращается к ним с приветственным словом. Его криминальное прошлое забыли совсем, никто в это и не верит, считая это происками конкурентов. А сколько у него было гонору, что он и так красивый и умный? Потом он признал нас и стал так картинно подносить руку к своему подбородку, изображая задумчивость, что и я начал сомневаться в том, что печать ума у него все-таки была, просто была сильно скрытой на его лице.

Или возьмите товарища, который сейчас вещает со всех экранов и является директором американского института по проблемам Богославии. Морда здоровая, квадратная, рыжие волосики кудряшками как на баране. На вид дровосек или пастух. А мы эти волосы отрастили, они распрямились и стали завиваться только на кончиках. Научили его складно говорить и заставили получить дополнительное образование. Вот его американцы к себе с потрохами и забрали, потому что он им самые приятные вещи вещает. А с вами труднее. Вы человек интеллигентный, обтесанный, вам только шлифовка нужна, а вот это уже высший класс. И секретарь ваш к вам неровно дышит. Вы уж сами решите, кого из нее будем делать, подругу или секретаря?

– Делайте подругу, – сказал я.

– Вот и правильно, Алексей Алексеевич, – согласился мой мучитель, – все равно никто не поверит, что она ваш секретарь, а внебрачные отношения всеми воспринимаются не так уж хорошо даже теми, кто исповедует свободные взгляды по вопросам семьи и брака.

О своем решении я сообщил Татьяне. Она покраснела и сказала:

– Я не буду играть эту роль. Хотите, ищите себе другого секретаря или человека на роль подруги.

– Почему ты думаешь, что нужно играть роль подруги? – спросил я. – Артист всегда прокалывается, а я действительно хочу, чтобы ты была моей подругой.

– Спасибо, – с сарказмом сказала Татьяна, – мне официально предложили роль любовницы. До свидания, Алексей Алексеевич.

– Не кипятись, – остановил я ее. – Люди должны лучше узнать друг друга, чтобы скрепить свои отношения на долгие годы. А вдруг я тебе не понравлюсь, и мы сможем разойтись как в море пароходы, не делая никаких записей в судовых журналах.

– Если я соглашусь на это, – твердо сказала девушка, – то только при условии последующего замужества, а уж потом я никому вас не отдам и не позволю уйти от себя.

– Не слишком ли ты агрессивна в семейных отношениях? – спросил я.

– А иначе никак нельзя, – улыбнулась Татьяна, – даже шалаш должен быть неприступной крепостью, а все потенциальные террористки должны быть на строгом учете, а еще лучше – держаться от моего дома на почтительном расстоянии, потому что я не побоюсь выпустить когти в случае опасности.

– А если, допустим, я захочу уйти? – улыбнулся я.

– Уходи, держать не буду, – отрезала Татьяна, – от хороших женщин не уходят.

Глава 3

Похоже, что проблему семьи и брака я решил полностью и окончательно. Дома будет человек, который исповедует принцип: шаг влево, шаг вправо – попытка к бегству, но ведь и в этом тоже есть своя прелесть семейной жизни. Для любителя, хотя я сам пока не знаю, любителем чего я являюсь. Поживем, увидим. Хотя Татьяну еще придется завоевывать. Непристойное предложение, которое я сделал, это только заявление о намерениях, а не фиксация свершившегося факта. При всей свободе нынешних нравов я все-таки остаюсь сторонником традиционных отношений между мужчиной и женщиной.

Последующие два месяца были заполнены муштрой. По-другому я не могу назвать тренинги, которые проводились со мной и с Татьяной. Мы изучали всё. Работа над дикцией, тренировка голоса, отработка походки, манер, танцевали бальные танцы. Спокойное сидение в "кадре" телевизора, работа под видеокамеру, проведение пресс-конференций, заучивание шаблонов вопросов и ответов на них. Нам читали лекции по проблемам внутренней, внешней и оборонной политики государства, военно-технического сотрудничества, недостатках в системе управления и хозяйствования. И еще много чего. Я стал знать многое такое, о чем почти не имел понятия. Хотите пример? Вы расскажете, как нужно есть морепродукты? Вряд ли, а вот я могу вам рассказать.

Раки варятся в соленой воде пятнадцать минут и подаются на стол в миске с горячей водой. Каждый сидящий за столом при помощи половника или руками кладет на свою тарелку необходимое количество раков. Как правило, берут по одному раку. Небольшим специальным ножом раскалывают панцирь рака. В середине лезвия такого ножа имеется отверстие, куда вставляется клешня рака или лапки, которые затем надламываются. Клешни и лапки руками подносят ко рту и выедают из них мясо. После этого левой рукой берут переднюю часть туловища рака, а правой – заднюю и, вращая, отделяют их друг от друга. Ножом панцирь отделяется от задней части туловища. Шейку рака подносят ко рту руками. Ножом извлекают белое мясо из остальной части рака; берут его тоже руками. Мягкую часть рака, имеющую зеленоватый оттенок, не едят. Пальцы споласкивают в специальной чашке.

Бульон из раков пьют из чашек.

Так же едят лангустов и омаров, только здесь используется специальная вилка для омаров. На одном конце ее есть крючок для извлечения мяса из раковины, на другом – ложка для вычерпывания сока. Если омар подан на блюде, то руками отламывают от него части и кладут себе на тарелку. Лапы омара разламывают руками. Мясо извлекают вилкой или просто зубами. Крепкие клешни омара (у лангустов клешней нет) раскалывают с помощью щипцов и едят вилкой. Пустые раковины складывают на блюдо, если оно уже свободно, или на специальную тарелку. Майонез или взбитое масло, которые подаются к омару, кладут на свою тарелку и вилкой обмакивают в них кусочки омара. Зеленоватые части омара тоже не едят.

Крабы подаются к столу в разделанном виде. Едят их с майонезом при помощи двузубой вилки или рыбного прибора. Обычно ножом и вилкой не пользуются.

Креветок берут левой рукой за голову, а правой выворачивают хвостовой плавник, из которого затем вилкой выбирают мясо.

Вот так. Возможно, что это когда-то пригодится и вам. Я пробовал это все и ответственно заявляю, что это вкусно. Если я стану президентом, то позабочусь о том, чтобы эти блюда стали обычными для нашего населения, а не являлись только усладой для олигархов.

Глава 4

Через два месяца приехала инициативная группа по созданию партии КС.

– Зовите меня Серый, – представился координатор. – Здесь все учредительные документы. Для создания общественной организации достаточно три подписи. Регистрации никакой не надо. Подписали и уже политики. Точно так же подписываем протокол о создании отделений во всех регионах и назначаем председателей отделений, которые точно так же тройками создают свои отделения. А потом мы всех собираем на съезд и объявляем о создании политической партии. Вот здесь все документы, приготовленные в Министерство юстиции для регистрации новой политической партии. Съезд будет проведен через три дня. Со столицей связываться не будем. Все равно наш город и раньше был столицей Богославии, и мы ни на йоту не отошли от правила, что все революции совершаются в столицах.

– При чем здесь революция? – не понял я.

– Как при чем? – удивился Серый. – Наша партия будет проводить революцию, мирную и инновационную. Пока не знаю как, но партия будет просветлять людей и показывать им, как нужно жить по божеским законам, а не стоять на коленях рабами своих страстей и злобы. Я уже даже сейчас верю во все, что вы будете говорить и верю в то, что я писал в докладе на съезде. Мы прогоним столичных спичрайтеров и будем говорить только правду и ничего кроме правды.

– А не думаешь, что правда острее ножа будет? – спросил я. – Правда некстати и убить может.

– А пускай убивает, – весело сказал Серый, – раз правда глаза колет, значит, человек нехороший. Вот лучше бы, если на каждом человеке отметина была, чтобы можно было разделять на хороших и плохих. Хороших – направо, плохих – налево.

– А ты не боишься попасть налево? – спросил я.

– Я налево не попаду, – серьезно сказал Серый, – я всегда на стороне тех, кто распределяет людей по сторонам.

– А вдруг ошибешься с выбором, и тебя отправят в противоположную сторону? – продолжал выяснять я.

– Я никогда не ошибаюсь, у меня нюх волчий, – сказал Серый и засмеялся. Что-то в его улыбке было волчьим.

Утром Серого увезли в больницу с приступом судорог. Врачи сразу поставили диагноз – синдром Квазимодо. И с этого дня моя PR-команда стала вдруг приторно любезной, как будто бы общалась с человеком, с которого было положено сдувать пылинки.

Разговор с Серым оставил какое-то двойственное впечатление. Я вдруг подумал, что когда я живу в своем мирке, не касаясь никого и находясь в окружении близких ко мне людей, то синдром Квазимодо дремлет и не касается других людей. А что может быть, если я выйду к людям? Не разразится ли Вселенская катастрофа, не переродятся ли люди из благообразных обывателей в уродливых националистов и интернационалистов? Не вылезет ли внутреннее уродство людей наружу? Ведь тогда никакие хирурги и лекари не смогут помочь человеку. Его судьба будет находиться в его руках. Хочешь быть квазимодой – будь им, хочешь быть человеком – будь им. Раз ты хозяин Вселенной, то и хозяйничай на ней разумно.

– Что-то я начинаю говорить как пророк, – почему-то испугался я. – Не к добру это. Я просто человек и все слабости человеческие присущи и мне. Чем я отличаюсь от других? Ничем. Просто я кровью своей подписал договор с Люцием Фером и стал человеком, наказывающим других людей за совершенное или замысливаемое ими зло. А разве раздача наказания не есть такое же зло? Вон, посмотри на судейских да полицейских чиновников. От них я стараюсь держаться подалее, иначе некому будет за порядком смотреть да суд править, ведь и среди них есть справедливые и честные люди.

Глава 5

Вход мой в большую политику нельзя назвать входом. Я ворвался в политику, втолкнутый в нее мощной группой поддержки. О мощности этой группы можно говорить даже по таким признакам, что каждого из них встречали у трапа самолета и вели к машине, стоящей рядом с самолетом, как главу какого-то суверенного государства и не выстраивали почетный караул только лишь потому, что по месту прилета не было специально обученных гвардейцев.

Сегодня у меня собралась вся рыбацкая компания. Собственно говоря, решение о моем вступлении в президентскую гонку было принято именно на рыбалке. Татьяна добросовестно исполняла роль хозяйки дома, встречая приезжающих и создавая атмосферу уюта и спокойствия в доме. Мне даже казалось, что мы с ней так давно вместе и понимаем друг друга с полуслова и полувзгляда.

Забыл сказать, что еще на рыбалке все звали старшего депутата просто и емко – Папа.

– Зовите и вы меня так же, – сказал он мне, – это будет просто, по-домашнему и ничего не обозначает кроме уважения к моему почтенному возрасту.

В отношении возраста он прав. В свое время он занимал важный пост в КПСС. Не подумайте, что он служил на командном пункте войск СС – КП СС, он работал в аппарате ЦК, центрального комитета КПСС – коммунистической партии Советского Союза. КПСС это КПСС. Раньше был лозунг: Дело Ленина живет и процветает. И сейчас это дело живет и процветает. Несмотря на то, что партия довела страну до ручки в 1941 и 1991 годах, все верные сыны компартии до сих пор заседают в правительстве и в парламенте. Они, губившие все перемены, сейчас являются сторонниками этих перемен. То ли Господь Бог в это время был на отдыхе, то ли ума у нашего народа нет.

В отношении народного ума сказано точно. Как не было у него ума, так и не будет. Народ всегда чужим умом живет. Кто красивее сказки расскажет, за тем и идут. И наивен тот, кто на народную поддержку и на народную благодарность рассчитывает. Это не только нашего народа касается. Ко всем народам самое прямое отношение имеет. Но мы сейчас о нашем народе поговорим.

Кого наш народ в песнях и былинах поминает? Илью Муромца и того, у кого "Из-за острова на стрежень, на простор речной волны, выплывают расписные Стеньки Разина челны". И все. Про Илью Муромца так даже песни народной нет. И что это за герои? Муромец за Богославию стоял и князя Владимира Киевского матюгами обкладывал. А Стенька Разин так тот вообще только разбоем занимался без всякой национальной идеи, а потом еще принцессу в реке утопил. Вот вам и благодарность народная.

А кого народ без памяти уважает и обожает? Не поверите. Ивана Грозного, Петра Первого и Сталина. А все потому, что те драли их нещадно, головы рубили, расстреливали, в лагеря садили или сажали.

Сейчас времена такие, что власть можно хаять, как угодно, а Сталина превозносить до небес. А пришел бы новый сатрап, так громко пукнуть бы боялись, а Сталина поносили так, что новому сатрапу стало бы неудобно.

Спросил я как-то своего деда-фронтовика, артиллерийского старшину, награжденного орденом Красной звезды и медалью "За отвагу":

– Дед, а вы кричали: За родину, за Сталина?

Времена уже были перестроечные, поэтому дед и сказал, как есть:

– За родину, за Сталина кричали с кружкой водки подальше от передовой, а там, где пули и снаряды свистят, не до этого было, там одна задача – выжить.

Глава 6

– Вы уж извините, – сказал я старшему депутату, – не буду я вас Папой звать. У меня у самого папа был. Вы себе какой-нибудь другой партийный псевдоним придумайте.

Честно говоря, я это сказал от дипломатической невоспитанности: не знал, где нужно лизнуть, а где можно гавкнуть. А меня, вероятно, в этом качестве и видели все, кто работал со мной.

Мои слова начали Папу скрючивать. Ко мне бросились его охранники, но и их начало крючить еще сильнее, чем хозяина.

– Стойте, – захрипел Папа, – вы сейчас все подохнете от своей ненависти, а его любить нужно.

Призыв к любви ко мне не превратил квазимод в нормальных людей. Со всех сторон на меня смотрели ненавидящие глаза скрюченных людей.

– Да, – сказал Папа, – недооценил я вас, а в первую очередь недооценил себя. Подумал, что раз ваши ближние люди находятся в более или менее человеческом состоянии, то и я смогу точно так же, как и они, стараться быть бесстрастным по отношению к вам, но просчитался. Мой старый учитель говорил мне, чтобы я ежегодно хоть на месяц становился простым человеком добровольно, а не как китайцы, которые по приказу направляют своих генералов на месяц солдатами в строй чистить туалеты и заниматься шагистикой на плацу. Закостенел я, любое несогласие с моими предложениями воспринимаю как измену государству, вот и поплатился за это. Придется начинать жизнь в скрюченном состоянии. Буду родоначальником партии КС. Кстати, Алексей Алексеевич, что говорят доктора по поводу лечения синдрома Квазимодо?

– Какого-то научного объяснения этому феномену нет, – сказал я, – но наблюдение за пациентами показывает, что объективное восприятие окружающей действительное и критичное отношение к своей личности способствуют уменьшению проявлений синдрома. Полное выздоровление может быть только тогда, когда человек станет идеальной личностью. Уже защитили несколько кандидатских и одну докторскую диссертацию по синдрому Квазимодо. Основной вывод – синдром Квазимодо присутствует в каждом человеке на генетическом уровне. И только злоба усиливает этот синдром.

– Да, – вздохнул Папа, – ничто не появляется из ничего и не исчезает бесследно. Шизофрения тоже присутствует в каждом человеке и окружающая действительность способствует тому, что человек побеждает шизофрению или шизофрения побеждает его. Но не думайте, что я побежден. Я не зря говорил, что мы изменим название нашей страны на Квазимодию. Так оно и будет. Я и вы – это первые жители этой страны.

Глава 7

Слова Папы оказались пророческими. Все началось с первого съезда партии КС (От квазимоды к совершенству). Я не буду расписывать церемонию открытия съезда, все это уже прописные истины любого политического движения. Выбор президиума, утверждение повестки, смена приглашений на мандаты, доклад, выдвижение кандидатур, голосование, принятие решений. Все было заранее подготовлено и все шло своим чередом, но только в середине съезда началась паника среди депутатов – абсолютное большинство их стало крючить.

– Успокойтесь, – кричал в микрофон Папа. – Я с утра тоже был нормальным человеком, а сейчас буду вынужден жить в таком виде, в каком вы видите меня. И я вам скажу, что так жить можно. Наше спасение только в нем, – он указал на меня, – только он может возвратить вам прежний облик и наладить вашу жизнь. Изгоните из себя злобу, и вы будете жить, как жили раньше, но вы будете совершенно другими людьми, теми, кем мы должны быть, носителями высокой культуры и нравственности, людьми самой богатой страны в мире. Верьте мне, потому что я верю ему, нашему Мессии.

Мой куратор в политической деятельности хорошо знал психологию толпы. Для того, чтобы воздействовать на нее, ее нужно обидеть. Сытая и довольная толпа не чувствительна к манипуляциям политиков. Но если для сытой толпы закрыть все туалеты в радиусе одного или двух километров, то эта толпа озвереет не хуже обездоленных.

Собравшуюся толпу мы уже обидели. Вернее – отквазимодили. Сборище уродов жаждало отмщения или спасения. Нужна была искра, типа – бей его! И вся толпа бросилась бы на меня, и никто не смог бы меня спасти. Хотя, я не просто агитатор из административного агитпропа, я – Люций Ал и злость ко мне вызывает заболевание, именуемое синдромом Квазимодо. Рвущиеся ко мне люди ложились бы рядами, как мухи, обрызганные аэрозолем.

Точно так же можно было крикнуть – это Спаситель! И люди толпой ринулись искать спасения у меня и с ними ничего бы не было, потому что только любовь, вера и надежда вели бы их ко мне, исцеляя от поразившего недуга. Папа это точно прочувствовал. Любой провокатор должен уметь манипулировать толпой. Не умеющий этого – безответственный авантюрист. Все революционеры были мастерами толпы и провокации. Собравшимся не нужно долгих речей и объяснений. Они это не дослушают и выкинут оратора на свалку истории. Нужен горлопан, который в двух словах обрисует текущий момент, покажет, кто враг и куда нужно идти. Главное – раззадорить толпу, пришибить человек пять или шесть, дать толпе нюхнуть крови, почувствовать смерть, и тогда ее можно вести на штурм любого дворца и бастиона.

И сейчас передо мной сидели и стояли увечные люди в количестве трех тысяч человек, приехавшие со всех уголков Богославии, чтобы организовать новую политическую партию. И они ждали от меня умных и спасительных слов. А что я мог им сказать?

Я думал. Я напряженно думал и не мог ничего придумать. Пауза затягивалась, и народ начал роптать. И тогда я заговорил.