Текст книги "Сердце изнанки 4 (СИ)"

Автор книги: Олег Ковальчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8
Расследование

– Так значит, вы утверждаете, что видели, как в центре города случился прорыв, – проверяя документы, спросил главный инквизитор. Он нанёс новый визит вежливости Александру Павловичу Слуцкому, мэру Братска.

– Господин Сигимир, я ведь уже рассказывал, всё видел. Появился гигантский осьминог… – мэр был явно не рад такому гостю.

– Всё верно, – подтвердил инквизитор, сверившись с очередным документом, чем ужасно раздражал Слуцкого. – Как следует из протокола: неведомая доселе тварь появилась прямо посреди города, без какой-либо червоточины. А после на тварь напал некто, назвавший себя Константином Пылаевым

Мэр города Братска Слуцкий нервозно поправил галстук на шее, прочистил горло.

– Да, так и было. Я при этом присутствовал. Вот только вы уже задавали эти вопросы, к чему это всё? – спросил он.

– Мне требуются некоторое уточнения, – пояснил инквизитор и взяв в руки другой документ, продолжил расспрос: – После, подобный порыв произошел прямо посреди городской тюрьмы. Перед тем, как должна была состояться казнь ныне отправленного в отставку капитана имперской гвардии Медведева. Верно?

– Да, – устало ответил мэр.

– Прекрасно, – хмыкнул Сигимир, – Также есть информация, что тот же самый молодой человек, Константин Пылаев, по какой-то причине, был заинтересован в спасении Медведева. К тому же, он активно вел переговоры с господином Гориным, с вами и генералом Петрищевым, чтобы как-то замять это дело или оттянуть казнь.

– Так вот, к чему вы ведете, – оживился Слуцкий. – Думаете, это Константин Пылаев, ваша проблема? Неужели это он, тот самый одаренный, который насылает тварей на наш город?

– Я ничего не утверждаю. Я лишь фиксирую факты и выдвигаю гипотезы, которые требуют немедленного рассмотрения. Но все-таки уточню. Замечали ли вы за Пылаевым какие-то странности или особенности?

– Каков подлец! – воскликнул тут же Слуцкий. – А выглядел таким положительным молодым человеком. Оказывается, это он?

– Я еще ничего не утверждаю. Ответьте на вопрос, замечали ли вы что-то странное?

– Нет, ни сном, ни духом. Даже представить не мог, что он на такое способен, – мотал головой мэр, старательно изображая искренность, чтобы инквизитор ничего даже не заподозрил.

– Ко мне поступила информация, что генерал Петрищев, осознав, что сотворил глупость, так же пытался сохранить жизнь Медведеву и искал повод оттянуть казнь или вовсе её отменить. Это ведь так? – с нажимом спросил инквизитор. Ходят слухи, что вы даже придумали план с выведением из строя водоснабжения тюрьмы и последующей провокацей бунта заключенными.

Мэр изобразил иронию на лице:

– Ну о чём вы говорите, вы сами-то в подобное верите? Чтобы я, готовил бунт заключённых в собственном городе… Да и вообще, какое это имеет отношение к прорыву тварей?

– Прямое, Александр Павлович. я считаю, что это ниточки, ведущие к разгадке тайны.

Мэр изменился в лице и потерял всякое благодушие.

– Вы задаете вопросы, которые не в вашей компетенции. Попрошу больше не обвинять меня в подобных вещах. И вообще, у меня много работы. Нет у меня времени обсуждать ваши выдумки и домыслы. Если у вас больше нет вопросов ко мне по тем тварям, а я, кроме тех двух случаев, ничего больше не знаю, то не смею вас больше задерживать.

– Господин мэр, – прервал возмущение Слуцкого инквизитор. Затем мягко улыбнулся. От этой улыбки у мэра пробежали по спине мурашки. – Видите ли, я приехал сюда с одной конкретной целью, расследовать одно дело. А пока дело не движется, и я не могу всецело распознать, откуда приходят эти твари, и что провоцирует их появление, я могу исключительно от скуки начать расследовать и другие дела, к которым вы имеете прямое отношение. Например, оборот чужеродных артефактов, торговлю с культистами, сокрытие школы одаренных, договоренности с некоторыми нежелательными для империи элементами… Простите, на память всё не помню, сейчас зачитаю весь список, – инквизитор нарочито медленно потянулся к папке с документами.

Изрядно побледневший Слуцкий тут же замахал руками.

– Прошу вас, перестаньте, я ведь не отказываюсь от сотрудничества, просто вы говорите о таких делах, что на первый взгляд никак не могут быть связаны с прорывами тварей.

– Так действительно может показаться на первый взгляд, – по-доброму улыбнулся инквизитор. – Признаться, я и сам не хотел бы затягивать это расследование надолго. А для этого мне требуется ваше полноценное содействие. Мне ведь помощь нужна. Я к вам пришел именно за помощью. Но если вы так желаете, я могу вас оставить и начать распутывать всё самостоятельно, но тогда и решения буду принимать, не советуясь с вами.

Мэр тут же закивал.

– Петрищев подговаривал меня устроить бунт. Более того, предлагал перекрыть водоснабжение. И вообще, я как мэр этого города должен беспокоиться о чиновниках, чтобы те не создавали лишнего шума. Но сами представьте, что было бы, если бы героя империи казнили из-за какого-то глупого случая. Как я мог такое позволить? Поэтому и слушал все эти россказни генерала. А что мне надо было делать? Сразу сдавать его под белые рученьки? Ведь каждый поступок моих подчиненных – это, в первую очередь, моя ответственность.

– Я не об этом вас спрашивал, – снова прервал Слуцкого инквизитор с невинной улыбкой. – Не старайтесь. Я не прокурор. Мне нет дела до ваших грязных делишек и махинаций… вернее, не до всех. Я мог бы заняться тем, что вы с Петрищевым на пару, покрываете черный рынок и торговлю людьми, но не это моя основная задача. И не это причина моего здесь появления. Как вы уже говорили, господин Викентьев и господин Лисин не знали о том, что у Пылаева, как и у Злобина, есть некие интересы относительно Медведева. И они не собирались никак участвовать в казни или в её отмене. Ведь так? – с нажимом произнес инквизитор.

– Нет, ни Викентьевы, ни Лисины об этом и не знали, да и какое им дело до Медведва – замотал головой Слуцкий. Он искренне удивился такому вопросу, а инквизитор понял что и эта ниточка теряется.

Тем временем, Слуцкий продолжил:

– А Пылаев… В общем, если это всё он затеял, вы мне доложите. Я ведь ему благодарность хотел выписать. А оказывается, вон оно что. Тогда получается, если он этих монстров на нас насылает, то его, вместо благодарности нужно и к расстрелу приставить.

– Отставить расстрел! – осёк его инквизитор. – Вы уже нарасстреливались. А если это действительно Пылаев, то он подлежит казни после имперского суда. Но без вашего участия – вы лучше со своими делами разбирайтесь.

Инквизитор уже пребывал в своих мыслях. Сигимир всё это время пытался раскопать одну простую закономерность. Ведь вследствие своего расследования он выявил, что прорывы монстров напрямую связаны с войной между графом Злобиным и князем Дибровым. Причём, обе стороны: и Злобин со своими приспешниками, и Дибров выиграли из-за появлений монстров, а значит, наверняка были заинетерсованы.

Можно было бы решить, что именно Константин Пылаев является тем самым одаренным, что может призывать монстров из изнанки. Но тогда теряется смысл, для чего Викентьевы и Лисины готовили червоточины, и откуда в них взялось столько монстров высоких уровней?

Ведь не может быть такого, что обе стороны пришли к единому решению, что неплохо бы наслать тварей на своих противников. Причём действовали одними и теми же методами. Или они обратились к одному исполнителю?

Что-то здесь не складывалось. И инквизитор пока не мог понять, что именно.

* * *

Тремя днями ранее…

Граф Лисин и барон Викентьев встретились в кафе «На Соколиной горе». Именно Викентьев настоял на встрече на нейтральной территории. Он ожидал, что Лисин заподозрит что-то и начнет расспрашивать, от чего же они встретились именно там. Но, к его удивлению, Лисин очень легко согласился.

– Значит, ты капитулировал? – произнес граф, глядя на своего собеседника в упор.

– Отчего же капитулировал? – замотал Викентьев головой. – Я подписал с Пылаевыми мирное соглашение. К сожалению, мы не можем далее вести войну – для обоих родов это расточительно.

Лисин очень пристально глядел на Викентьева.

– И за сколько тебя купили, мой друг? – спросил он, криво усмехнувшись.

Викентьев едва не поперхнулся. Он уставился на графа округлившимися глазами.

– Ладно, не напрягайся так, – махнул рукой Лисин, видя, что Викентьев уже подбирает слова, чтобы начать оправдываться. – Меня это мало интересует. Ты лучше расскажи, что произошло. Я слышал, твоё поместье было осаждено тварями. Как это вышло? Я должен знать.

– Так понятно, что произошло, – едко ответил Викентьев – твари прорвались. Прорвались из червоточины! Вы меня не предупреждали, что может произойти нечто подобное. Я ведь делал всё по инструкции от тех культистов, которых вы мне прислали. Но они, видимо, лгали и вели какую-то свою игру. Либо у вас был иной план, о котором я не в курсе.

Лисин, глядя в упор на Викентьева, побарабанил пальцем по столу.

– Не совсем понимаю, мой друг, о чем ты говоришь. Вообще-то это ты ко мне пришел с этой идеей! Сказал, что у тебя есть какой-то план, связанный с тварями. И что ты хочешь сделать микропрорыв червоточины и наслать тварей на Пылаева и на Злобина. Я тебя отговаривал, но ты сказал, что сам знаешь, что делать. И принесешь мне результат в этой войне.

– Но как же? – стиснув зубы, изобразил удивление Викентьев. – Вы ведь сами мне этот план рассказывали, говорили, что делать, давали указания. Я вас не понимаю.

Лисин набрал полную грудь воздуха, выдохнул.

– Теперь понятно, как ты получил такое легкое избавление. Проиграл в войне, но чтобы не лишиться поместья, ты решил меня сдать! Что там у тебя? Микрофон? Решил подставить меня под свои грехи? Ты сам всё выдумал, а теперь хочешь спасти свою задницу и меня потопить. Так? – произнес Лисин с нажимом.

Викентьев побледнел.

– Как вы могли подумать такое? – выдавил из себя Викентьев.

Лисин же лишь фыркнул. Он этого никогда не сказал бы вслух, но ведь то же самое он пытался сделать и сам прямо сейчас. Ведь первым делом, когда он узнал о ситуации, то позвонил инквизитору с предложением сдать главного виновника всех проблем.

Лисин был уже в курсе, что инквизитор паладинского ордена прибыл в Братск, чтобы отыскать причины недавних прорывов тварей. И лучший способ избавиться от Викентьева, что слишком много знал, сдать его паладинам. Как только они бы его приняли, барону сложно было бы отвертеться. Лисин был осторожен и никогда лично не вел дела, только через посредников. Даже с культистами он общался через посредников. Один только дед Игнат знал, где жил Лисин, но эту проблему граф уже решил. Единственное, чего он не учел, что Викентьев поступится своими моральными принципами и сдаст Лисина первым. Каков подлец. Можно даже возмутиться!

– Что ж, – подвел итог Лисин, – боюсь, что между нами не может быть больше никаких дел. И поддержки от меня вы больше не добьетесь. Мало того, что вы затеяли незаконную игру, нарушая законы империи, так еще и решили меня подставить. Прощайте, Викентьев. Радуйтесь, что в честь нашей бывшей дружбы, я не буду объявлять вам войну и забирать то, что вы каким-то чудом смогли спасти в войне с Пылаевыми. В остальном, прощайте! – Лисин порывисто встал и вышел. Стоило отойти на десяток шагов, как он находу сорвал с себя маленький микрофон.

* * *

Где-то в паре кварталов от кафе помощники инквизитора, что слушали разговор, разочарованно выдохнули.

Они слушали оба микрофона, прикреплённый и к Лисину и к Викентьеву. Ведь они оба обратились к инквизитору – Лисин лично, а Викентьев через посредника, в лице Злобина.

– Да как так-то? Я думал, Лисин завалит барона, и мы его возьмем.

– А я все-таки надеялся, что мы Лисина прижмем. Было бы неплохо посадить этого злодея. Он у моего родственника деревню отобрал. И в назидание сжег три дома. Собственно, моего племянника дом и сгорел. Ненавижу этого чванливого графёныша.

– Я только одного не пойму, кто в итоге выиграл пари, если ни граф ни барон не повязаны.

– Выходит, мы проиграли господину Инквизитору. Он так и говорил, что никого из них не возьмем, и что это тупиковая ветка. Теперь еще и Викентьева не прижмешь из-за того, что он решил содействовать следствию.

– В любом случае, у нас есть свидетельские показания этого Викентьева. Теперь осталось только копать дальше. Рано или поздно мы прижмем этого Лисина. Или кто-то еще за этим всем стоит.

* * *

Стоило Лисину покинуть кафе и избавиться от микрофона, он тут же набрал в магофоне другой номер, который никогда не планировал ранее набирать. Если в первый раз он звонил инквизитору, то теперь он звонил одному из лидеров культистского движения.

– Алло, это Лисин. Да, можно начинать, – произнеся это, он разорвал связь.

* * *

Что ни говори, а войны между аристократами дело необычайное, занимательное и прибыльное. Во всяком случае, по итогам войны с Викентьевым, я обзавелся лишь одной проблемой.

Мне нужно было объяснить Дмитрию, почему необходимо переиграть итоги войны, в которой мы триумфально победили, даже не вступив в бой. Дима не понимал, почему мы должны соглашаться на перемирие, признать ничью, занять нейтральную позицию и не отнимать у Викентьевых их поместье.

Но ничего, я то ему объясню.

Если не считать этого, я обзавелся кругленькой суммой – лично для себя. А еще семейство Пылаевых получило в качестве репараций три доходных дела и поместье в городе Братске. Понятное дело, что после того, как Викентьев принял сторону Злобина, смысла в его обещаниях уже не было, но у меня на руках была подписанная капитуляция, и слово его было сказано. Поэтому я выжил всё, что было обещано. Злобин даже обозвал меня излишне жадным. Я же считаю себя справедливым и запасливым, а это хорошие качества.

– Дима, – пояснял я брату, – скоро твой отец придет в себя и вернется в ваш род в качестве главы. Ты сам понимаешь, что для меня это неприемлемо. И ты сам не раз признавал, что победа в этой войне исключительно моя заслуга. Поместье, отнятое у Викентьева, я беру. Я же лишен наследства, а так у меня будет достойное поместье, где я смогу начать свою личную игру и не конкурировать с твоим отцом. Ты же сам понимаешь, что, когда он вернется, конфликта не избежать. А так, не будет никакого конфликта, просто повода для него не станет.

Дима лишь кивнул.

– Да, брат, как скажешь. В любом случае, это всецело твоя заслуга.

– И вот еще. – я выложил сто пятьдесят тысяч рублей. – Это на покрытие основных расходов на погашение долговых обязательств, – объяснил я.

Дима поморщился.

– Ну да, когда мы проводили показательное прощание с отцом. Прибыли все кто угодно, кроме его друзей, одни лишь кредиторы, требующие возвращения долгов. Хоть бы постеснялись, ведь такое трагическое событие.

Я лишь усмехнулся.

– В любом случае, доходные дела остаются за вами. У меня за ними следить пока нет времени, а тебе предстоит заняться управленческой деятельностью. Ну и думай, как из-под гнета Лисиных возвращать деревню Колодцево и другие ваши предприятия.

Нет, в любом случае, рано или поздно я собираюсь заняться каким-то доходным делом, но право слово, не гробы же мне точить, это точно не про меня. Ну а в целом, мне всё нравится. Жизнь налаживается. Не скажу, что можно расслабиться. Я лишь организовал себе неплохой плацдарм для старта, а значит можно начинать игру по-крупному.

Дима вздохнул.

– Неделю назад я думал, что с нашим родом покончено. Да, что там говорить, когда ты появился, я думал, что мы позора не оберемся. А оно вон как вышло. И в войне победили, и славу снискали, еще и свои проблемы решили. Мы в долгу перед тобой. То, что ты забираешь поместье, это меньшее, что мы можем тебе предложить. И я горд тем, что ты носишь фамилию Пылаев, – произнес он.

Я улыбнулся лишь уголками губ. В этот момент на столе завибрировал магофон. Я подтянулся за аппаратом и приложил трубку к уху.

– Слушаю, – произнес я. Как ни странно, в трубке раздался голос Викентьева, старшего. И он явно пребывал в панике.

– Мы же договорились! Мы ведь договорились! – вопил он в трубку.

– Я не понимаю, о чем вы, – произнес я. – Давайте обстоятельно.

Но Викентьев, будто не слышал меня.

– Мы договорились, – вновь закричал он, явно пребывая в панике. А в следующий миг, он и вовсе умолк на полуслове. Голос барона исказился, он захрипел. Дальше в трубке раздавались лишь хрипы, затем звук падающего тела и больше ничего. Я внимательно слушал, в надежде, что смогу услышать еще хоть что-то, рык тварей, шаги убицы… Но ничего.

Было ясно, что Викентьев убит или умирает. Но по какой причине, это было куда важнее. Что же могло произойти и кто мог убить Викентьева?

Неужто Злобин решил избавиться от бесполезного союзника? Прибывая в таких мыслях, набрал номер Романа Михайловича.

– Мне Викентьев звонил, – произнес я без приветствия.

– Правда? – устало спросил граф. – Что сказал?

– Ничего конкретного, в основном хрипел, судя по всему умирал.

– Вот как? – голос Злобина изменился. – Да, не дают мне обзаводиться союзниками. Ты, Костя, сам поосторожнее будь раз Викентьева так легко убрали, вполне возможно ты будешь следующим.

– Принято, спасибо за предупреждение, – произнес я, и закончил диалог. Затем перевёл взгляд на Диму: – Позови Алису, пожалуйста. Нам предстоит серьёзный разговор.

Глава 9
Последствия

Можно попытаться уличить меня в кощунстве, но я же считаю себя прагматиком. Первым делом, после того как я позвонил Злобину, я набрал телефон нотариуса Федора Павловича с основным вопросом. Проведена ли сделка по передаче мне бывшего поместья Викентьева. Федор Павлович заверил, что все в порядке. Сделка уже одобрена и на подписи в канцелярии. В рамках этого дня я вступлю в права собственности и радоваться приобретению, как новый хозяин прекрасного поместья.

– Поздравляю вас, Константин Александрович! – изображая радость, произнес нотариус.

– Видите ли, Фёдор Павлович, у меня есть один вопрос.

– Конечно, конечно, Константин Александрович, что вас интересует?

– А вот если так выйдет, что барон Викентьев скоропостижно умрёт? Или, скажем, уже умер. Может ли это как-то воспрепятствовать моему приобретению?

Нотариус задумался.

– Так, сделка уже заверена, при том, что барон Викентьев сам присутствовал при её заключении. Никаких препятствий быть не может…

– Ага, а вот передача денег, а именно 1 200 000 в мою пользу. Она проведена?

– Да, уже проведена. И, предупреждая ваш вопрос, отозвана она быть не может.

– Благодарю вас, – выдохнул я облегченно. Вы меня очень успокоили.

– Так, – насторожился тут нотариус, – не хотите ли вы сказать, что у барона Викентьева возникли проблемы с его благосостоянием или жизнью?

– Федор Павлович, я такую информацию разглашать не могу, но вам, исключительно по дружбе и потому что испытываю к вам глубочайшее доверие, так уж и быть расскажу. Мне стало известно, что барон Викентьев минувшим днем был убит. Я к этому отношения никого не имею, но информацию получил. Поэтому и решил удостовериться, что все в порядке.

Нотариус промолчал, потом произнес.

– Благодарю за информацию. Мне нужно бежать. Знаете ли, дела не ждут.

Я положил трубку и выдохнул. Прислушался к себе. Неужели мне настолько всё равно на их семейку, и на Луизу?

Нет, не всё равно, я был правдив, когда говорил что каждый род на счету. Да и Луизу я уже один раз почти убил.

Но что бы я не чувствовал, я туда не поеду. И без меня есть кому разбираться. Мне о другом нужно думать…

* * *

Ну что ж, скоро я покину уютное гнездышко Пылаевых. Я и так им немало добра сделал. Разве что дождусь, когда Александр Филиппович вернется из забытья. Ну или не буду дожидаться. Зависит от времени и событий.

Следующим, кто меня интересовал, был Зиновий. Этот старый воин в последние дни ходил сам не свой, будто его что-то сильно беспокоило. Сколько я его не спрашивал, он лишь отмахивался. А если глава паладинов беспокоится, это лучше не оставлять без внимания. Тем более, что сейчас ему есть за кого переживать. Он детишками занялся, да и похоже личную жизнь налаживает.

Зиновий, как ожидалось, находился в бараке, где разместились городские детишки и деревенские жители. Стоило мне приблизиться, как навстречу вышел Клим, один из деревенских мужиков.

– Ваше благородие, разрешите обратиться?

Конечно, шёл я к Зиновию, но пару минут могу уделить.

– Здравствуй, обращайся. Рассказывай, что-то произошло?

– Нет. Ничего такого, что нельзя было бы исправить. Вот только всё переживаю я за наших, кто остался в деревне Колодцево. Лисин, небось после нашего ухода, всерьёз ужесточил там порядки. Думаю, наши серьёзно пострадали. А оставлять это дело так – жалко. Если вы вдруг решитесь отправиться в деревню Колодцево, воевать с Лисиным, вы знайте, мы с вами поедем, будем сражаться, наравне со всеми.

– Хорошо, – кивнул я, – это достойно.

– Ещё, – добавил он, – мы последние десять лет на заводе пахали, но, видите ли, стали мы с Борькой, ну, с другом моим, ходить порой за пределы города и нашли червоточину. Вы ведь нас из-за нашей одарённости сюда прислали, не так ли? Поняли ведь что мы обладаем силой. Так вот, мы, тварей, убивать научились, – произнёс он, будто какое признание делал.

– Это хорошее дело, – покивал я.

Клим с удивлением посмотрел на меня.

– Но ваше благородие, это ведь не поощряется, мы ведь должны были сдаться паладинском ордену. Но если что мы готовы…

– Паладинский орден – это школа для тех, кто сомневается, куда свою новую силу направить: на благо людей али против, – раздался голос Зиновия, тот как раз выходил из барака и, видимо, услышал наш разговор. Клим тут же поёжился, искоса глянув на Паладина. – А ты не переживай, парень. Ты себя уже показал – тварей бил, людей не обижал. Человеческий облик сохранил – это куда важнее.

Я посмотрел на Клима и произнес.

– В общем, не переживай. В долгий ящик откладывать это дело я не собираюсь, если что, всех спасем, – успокоил его я.

Тот благодарно кивнул и снова искоса взглянув на Зиновия, отошел в сторону. Но на последок произнёс:

– Вы нас привлекайте если что, мы знаем с какой стороны за меч браться и с какой дырки стрелять.

Я лишь кивнул, сдерживая усмешку.

Тем временем Зиновий подошел. Он приветливо улыбался, но было видно, что червячок сомнений его гложет.

– Расскажешь, что у тебя случилось?

Зиновий удивленно вздернул брови.

– С чего вы взяли, что что-нибудь случилось? – ухмыльнулся он, старательно изображая, что всё в порядке, но я прекрасно видел, что на душе у него неспокойно.

– Да ты уже третий день сам не своей ходишь, – произнес я. – Что тебя беспокоит?

Зиновий вздохнул.

– Благое дело вы замыслили, Константин Александрович. Людей вон спасаете, на землях порядок наводите. Но после того, как вы к Викентьевым съездили, у меня душа не на месте, то что мне потом понарассказывали, – он мотнул головой, – побаиваюсь я, как бы и на наши земли такая орда не пришла.

– Не придет, – заверил я, – я этого не допущу.

– Я вам верю, – кивнул Зиновий. – И более того, даже если пойдет что-то не по плану, буду верить всем сердцем, потому что вы не отступите. Я по вам это вижу.

Ну что ж, у меня ничего не оставалось, как только кивнуть. Во всяком случае, когда дела наладятся, я планировал городских детишек забрать себе и начать их обучать. Надо правда решить, как это все оформить, чтобы паладинский корпус на них не претендовал. Уверен, что в законе есть какие-то лазейки и не обязательно всех усыновлять.

Тем временем Зиновий вдруг произнес.

– Я хочу уйти из паладинского корпуса.

Я удивленно воззрился на него.

– А разве можно? – спросил я.

– Конечно, – ответил он, – правда, после десяти лет службы, – он криво усмехнулся, – когда паладинский орден будет уверен, что в орденце не осталось соблазна перейти на темную сторону и начать людей убивать. Я уже 18 лет отслужил – имею право.

– Вот как, – удивленно произнес я, – расскажи-ка поподробнее. Что-то я раньше не слышал про паладинов, что оставили службу в ордене.

– Потому что мало кто доживает. В основном в молодом возрасте погибают. Тварей бить дело непростое, – усмехнулся Зиновий, – а когда десять лет, будто одним днем живешь, только и знаешь, что людей спасая и молясь за спасение рода человеческого, это, знаете ли, меняет. Поэтому многие паладины всю жизнь ордену и служат. И я бы служил, – произнес он, – только изменилось кое-что, – он взглянул в сторону барака. Я же не стал уточнять, что именно. И так понятно. – Что ещё рассказать⁈ Я могу вести вольную жизнь. Семью завести. Снова, – он грустно улыбнулся. – А может и ещё чего больше.

– А сражаться ты можешь?

– Ну, если припрет, могу, – произнес он. – Кто же этому воспретит? Против врагов человечьих я теперь вечно буду сражаться. Мне это никто воспрещать не будет.

– Даже в войну аристократов можешь ввязываться? – спросил я, хитро глянув на Зиновия.

– Как вам сказать – желания такого у меня нет, – посмотрел он перед собой, затем поднял глаза и в упор взглянул на меня. – Но, если кто будет грозить моей семье или моей жизни, как это я не вступлюсь? Как не подниму оружие, чтобы защитить своих? Тем более, если я могу. Нет, конечно, если я начну злоупотреблять и убивать невинных направо и налево, орденцы за мной придут и казнят, как действующего воина, но… – он помолчал.

– Если закон будет на твоей стороне, то кто победил, тот и прав. Ведь верно? – закончил я за него. Зиновий покивал. – Есть понимание, чем будешь заниматься?

Зиновий вздохнул.

– Думал построить себе уютный домик. Но, как я слышал, скоро будет общая мобилизация для похода на Иркутск. Так, что отсиживаться в стороне тоже не собираюсь. Но пожить для себя хоть немножечко хочется и для Анечки с Леной добра сделать.

– А можешь ли ты, например, пойти на службу роду? В личную гвардию, например?

Зиновий посмотрел на меня.

– Знаете ли, простым воинам не особо хочется идти. Тем более, что…

– А не простым воинам, – перебил его я, – А начальником гвардии, пойдешь? – спросил его я.

– Начальником гвардии? – удивленно спросил он. – Но вы ведь сами столько сил положили, чтобы спасти Медведева и сделать его начальником.

Я улыбнулся.

– Медведев будет начальником моей гвардии, а ты начальником гвардии Пылаевых. Рано или поздно я отсюда уеду. Мне нужны свои люди, как рядом, так и здесь, чтобы понимать, что всё будет в порядке и Дима с Алисой в безопасности. На тебя я могу положиться. Я уверен, что даже если тебе не будут платить жалования, ты не будешь вести себя так же, как… – я кивнул в сторону разрушенного барака гвардейцев, которые сейчас стремительно отстраивали присланные Злобиным воины, (по словам Медведева, они больше ни на что не годились).

Что ж, хмыкнул Зиновий.

– Это, безусловно, хорошее предложение. Мне его надо обдумать, да и с Дмитрием Александровичем следовало бы обсудить.

– Вот прекрасно, – улыбнулся я и пожал Зиновию руку, а затем и обнял его. – Спасибо, дружище.

Зиновий вновь посерьёзнел.

– Константин Александрович, хоть Дмитрий Александрович и является главой, но есть один вопрос, который нужно решить с вами.

– Валяй, – кивнул я.

– Видите ли, та червоточина, которую мы оставили. Ну, вы помните, откуда вы лес изволили вывозить, – он хитро усмехнулся.

– Тааак, – протянул я, – уже понимаю, к чему он клонит.

– На фоне того, что сейчас здесь начнётся. Лучше бы эту червоточину закрыть и пока что не повторять экспериментов, даже если что-то полезное найдётся. Инквизиция такое не очень любит и лучше глаза им сейчас не мозолить. Главный инквизитор дела свои сделает и уедет, но останется местная инквизиция. И он с ними охотно делами поделится, им ведь надо чем-то заниматься.

– Леса много вывезли из той червоточины? – спросил я.

– Ну, почти половину смогли освоить, – ехидно улыбнулся Зиновий

– Половину? – ошарашенно спросил я.

– А вы как-нибудь съездите, да сами поглядите, там столько древесины, что хватит город отстроить.

– Да быть не может. Как ты справился то с таким? – спросил я.

Зиновий поморщился.

– Видите ли. Предстоит мне, скорее всего серьёзный разговор с инквизитором. Ведь я договорился с главой паладинского корпуса рода Викентьевых, чтобы те одолжили нам порядка сорока воинов. И получилось то, аккурат перед той атакой. Я не знал, что такое может получиться, но именно поэтому они и часа не продержались, их просто смели. Выгоду то мы с вами получили, а вот товарищей своих я подвёл и намерен нести ответ за это.

– И что тебе может за это быть? – спросил я, хмуро глядя на Зиновия.

– Ну, не казнят, конечно. Ну, от паладинского звания могут и отлучить. Понизить до простого рубаки, как вы понимаете, поэтому и готовлюсь к отставке.

– Уж кто-кто, а ты не пропадёшь, с такой-то предприимчивостью, – усмехнулся я, пытаясь подбодрить товарища.

Зиновий лишь поморщился.

– Я предлагал им хорошую тренировку, с пользой для них же. К тому же он мне кое-чего задолжал и отдал свой долг, вот только это стоило ему жизни, – Зиновий вздохнул, – Ладно, дело былое. Но молчать все равно нельзя. Если сам не доложу, паладины обязательно расскажут. Они ведь своего командира тоже ценили, хоть Викентьевых и не жаловали.

Все-таки честный человек Зиновий. Он-то всего лишь людей выпросил. А я прекрасно знал, что идет атака на поместье Викентьевых и никому ничего не сказал. Да и не сказал бы, даже если бы знал наперед, что так выйдет. Наоборот, этого и желал, чтобы гребаный Викентьев сдох поскорее. Но так всегда бывает, хорошие парни страдают, а подонок типа Викентьева, всё равно сдыхает, но чуть позже. Видимо, боги шельму метят. Суждено ему было погибнуть. Пускай не от рук тварей, хотя черт знает, что с ним произошло.

* * *

Граф Роман Михайлович Злобин положил трубку магафона и уставился на инквизитора.

– Грустные новости? – спросил инквизитор, кивнув на трубку. – У вас кто-то погиб?

– У нас, – покивал Злобин, – мне доложили, что вероятнее всего убит граф Викентьев. Он ведь и на вас работал тоже.

Сигимир Златоустов нахмурился, но быстро овладел собственными эмоциями.

– То есть, вы не отказываетесь от того, что Викентьев работал на вас? – вздернул брови инквизитор.

Злобин лишь вздохнул.

– Он стал работать на меня после того, как проиграл войну родов, —произнёс Злобин, в упор уставившись на инквизитора. Давайте уже отбросим этот фарс. Вы приехали сюда довольно давно, а ко мне пришли только сейчас. Это может означать только одно – вы считаете, что я один из виновников случившегося. И я хотел бы знать точно, в чём меня обвиняют.

Инквизитор заученным движением выложил перед собой листочек бумаги, изучил его, затем поглядел на Злобина.

– Как вы понимаете, меня не особо интересует то, что вы лоббируете и проталкиваете верных вам одаренных, с непонятной историей, которые появились будто бы из ниоткуда. Также меня совсем не интересует, для чего вы скупаете в таком количестве кристаллы развития, жемчужины и редкие артефакты. Хотя не скажу, что вы сильно выросли за последнее время. Вы их тратите не на себя, а на кого, не ясно.