Текст книги "Отступник"
Автор книги: Олег Швемер
Соавторы: Андрей Русин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Рядом, за перевернутой телегой, пряталось несколько неопределенного вида мужичков с длинноствольными охотничьими ружьями. Один рьяно отстреливался, другой ловко перезаряжал ружья и подавал стрелку. Команда, мутанта вашего!
После шквалистого огня по бегущей толпе, народ заметно справился с вскипевшей паникой, и теперь оставшиеся в живых прятались за кузовами самоходов, сендеров и мотоциклеток. Мужики, прейдя в себя, решили сжать свою волю в кулак. Не бабы же, в конце-то концов! Раз показала охрана зубы, так и мы не початком кукурузы деланы. Покажем, как ползуны жируют!
Гожо тем временем успел перезарядить автомат – у него получалось это уж очень быстро, словно он с этой машинкой всю свою жизнь провел. С другой стороны бахнуло охотничье ружье.
Ну вот и ладненько! Ожил народ, засуетился!
– Гожо, пулемет! – Прокричал я, выпуская две короткие, разящие наповал автоматные очереди. У шлагбаума рухнул боец, отправляя одиночную пулю в ночное небо.
– Я понял, братец! Чего-нибудь, придумаем. Прикрой!
Звонкий скрежет пронесся по теснине металлической конструкции моста, заглушая какофонию выстрелов. Полотно под ногами пришло в движение, отдавшись легкой вибрацией. Потом скрежет усилился, стал невыносимым. Стрельба затихла. Блуждающий взгляд стреляющих мужчин выискивал хоть малейшее изменение окружающего пространства.
Скрежет трущегося металла уже не прекращался, а лишь усиливался.
Раздался рев оставшейся в живых рептилии. Я резко обернулся и успел увидеть, как под манисом проваливается металлическая балка, и огромная туша с обезумевшим взглядом летит вниз.
Со скрежетом высекая искры, под весом огромного тулова запряженного маниса, пришла в движения телега. Она быстро достигла провала, но из-за больших габаритов застряла в нем. Мужики в один миг остались без укрытия, и со стороны пропускного пункта тут же открыли огонь.
За моей спиной раздался отчаянный крик здоровяка. Металлическая балка разверзлась под ногами цыгана, и он с истошным криком провалился в появившийся проем, успев лишь зацепиться пальцами за неровные края.
Забыв про осторожность, выскочив из-за прикрывающего меня самохода, я прыгнул, сам едва не улетев в разверзшуюся пропасть. Я всем телом врезался о металл, перед глазами вспыхнул сноп искр. Картинка пошла кругом. Боль в грудной клетке сбило дыхание. Отчаянно пытаясь вдохнуть, я протянул руку.
Навсегда в памяти запечатлелись пальцы здоровяка. Он изо всех сил боролся за свою жизнь, цепляясь за тоненькую соломинку. Кажется, его пальцы стали каменными, застыли, побелели. Под тяжестью тела неровные края провала впивались, разрезая фаланги. Кровь небольшой лужицей скапливалась во множественных вмятинах покореженного ржавчиной металла.
Я успел! Нет, определенно я успел!
Его пальцы разжались, здоровяк вскрикнул.
Громко завизжали сервоприводы в суставных сочленениях. Титановая пятерня сильно сжала запястье цыгана. Он отчаянно ругался, болтая ногами.
Внизу поблескивала в свете луны мутная чернь воды, на спокойной глади вдруг началось движение. В воду с грохотом и шумом всплесков падали металлические болванки, некогда составляющие конструкцию моста. Но они всего лишь отчасти являлись причиной ожившей поверхности черной воды. Что-то живое двигалось там. От накативших мыслей по спине проскочил холодок, а к горлу подобрался ком.
Вода, будто ожив, забурлила, пузырясь. И тут, среди этой бушующей стихии, я увидел едва уловимые перекатывающиеся темно-серые тела, рассекающие мутную гладь. Что-то тяжёлое и достаточно массивное с плеском шлепнуло по воде, нырнуло.
Я осторожно, стараясь не выпустить запястье цыгана, продвинулся еще немного ближе к провалу. Возможно, это было с точки зрения здравого смысла совершенным безумием или полным идиотизмом, так как я рисковал сам свалиться в пропасть. Составлять компанию притаившимся под толщей воды тварям не хотелось. Но в этот момент я не особо думал об этом. Нужно было вытаскивать здоровяка из сложившейся ситуации!
Я всем своим нутром ощущал, что с каждой падающей крупицей в песчаных часах теряю контроль над этой самой сложившейся ситуацией. Вес здоровяка был слишком уж большим. А если бы я хоть чуть-чуть усилил хватку кибернетической руки, то цыган остался бы с переломами лучевой и локтевой костей.
Стараясь не переусердствовать, я крепко, с особой нежностью обхватил жилистую руку Гожо и аккуратно потащил наверх.
– Ну давай же, Гожо… – Прокричал я. – Держись!
От неимоверного физического напряжения в ушах застучала кровь, бесконечный скрежет вдруг превратился в едва уловимый гул. Зато я четко слышал каждый удар своего сердца, ощущая нарастающую внутреннюю дрожь.
Я почти втащил его наверх. Но почти – не считается. Мощный удар чем-то твердым пришелся в правый бок. Боль, не так давно затихшая в ребрах, вспыхнула с новой, увеличенной в десятки раз силой. Я взвыл не хуже того маниса. Боль отключила разум. И почти спасенный цыган с силой потащил меня вниз. В плечо словно вонзили раскаленную кочергу. Слава Создателю, что я не разжал хватку. Гожо по-прежнему висел над пучиной бурлящей воды, громко ругаясь. А я приложился лицом о проржавевший металл, что и спасло меня от падения. Зияющее жерло провала было не большим, но теперь, раскорячившись…
В глазах резко вспыхнули искры. Ко всем имеющимся болячкам добавился свернутый нос и пара выбитых зубов, которые я тут же выплюнул вместе со сгустком крови.
Удар повторился снова. Да кому там, в конце концов, неймется?
Осталось единственное средство. Пусть не такое эффективное, но вполне надежное. Я, правой рукой нащупав рукоять, обнажил длинное и острое как бритва мачете. Славная вещица, некроз вам в печень! Стал бить наотмашь, быстро, хаотично, но слепо. Как тот дровосек, будь он неладен!
Да и как я мог разглядеть врага, когда глаза заливала липкая и очень теплая кровь. Да и голову мне приходилось использовать как точку опоры, чтобы не свалиться.
Все же вышло. Кто-то надо мной, всхлипнув, застонал.
С трудом разлепив глаза, я умудрился, неимоверно скосив их, все же разглядеть нападавшегоИм оказался один из троицы кетчеров, тех, что перекрывали нам проход. Вид его был неважный, да же очень. Он, припав на колени, придерживал обеими руками живот. Между трясущимися пальцами сочилась кровь. Изо всех сил бандит пытался удержать рвущиеся наружу внутренности. Полные ужаса глаза уставились на меня. А на лице читался один, но очень важный вопрос: как?
А вот так, мой юный друг! Знай наших! Конечно, в угаре чего только не натворишь, но уж больно обстоятельства складывались нехорошие. Да тут ты еще, как дождь на голову.
К проблеме, в виде повисшего на моей руке цыгана, добавилась еще одна. Дергающееся в предсмертных судорогах тело кетчера повалилось на меня, стараясь втолкнуть в проем.
– Брось меня, монах! – Прокричал цыган.
– Не-eт! – Прохрипел я, стараясь не завыть от боли.
– Брось!
Я ничего не ответил, чувствуя, как мое тело под весом смертника впихивается в зияющий проем. Ещё немного и мы окажемся в воде. Сил держаться, больше нет. Падать-то не страшно. Плаваю я хорошо, правда нынешнее состояние ободряет мало, но вот страшные твари, которые обитали в воде, сильно уменьшали мои шансы на спасение.
Я не успел сообразить. Титановая пятерня разжалась, а мое тело стало вваливаться в проем.
Остановить падение я уже не мог.
Миг.
Темная вода стала приближаться с бешеной скоростью. Вдруг водная поверхность вздыбилась, раскрывая свои объятия, будто любящая мать. Удар. Сильный, зубодробительный. Холодная муть поглотила, мигом вымочив до нитки.
Что-то свалилось сверху, втолкнув меня глубже. Проклятый кетчер.
Эхо раздающихся всплесков. Бурлящая вода. Я раскрыл глаза, но кроме кромешной тьмы ничего не увидел. Тьма была повсюду, она заволакивала меня, таща в омут. Эхо, хаотично блуждающее рядом, затихло. Звук всплесков остался где-то высоко. Наступила тишина. Пугающая, загробная. Я почувствовал, как меня пробирает озноб. Словно стальным кольцом сжало виски. Сердце в груди заколотилось в безумном ритме. Все это, как показалось мне, длилось вечность. Потом толща воды, по всем законам природы, вытолкнула меня на поверхность. Раскрыв рот, я судорожно пытался вдохнуть живительного воздуха.
После блаженной тишины, царившей под водой, на меня обрушилось множество звуков: всплески, рёв, гул, крики. И этой какофонии не было предела.
Очередь пробороздила воду, вскипевшую мелкими фонтанчиками, в паре локтей от меня. Стрелял Гожо. Каким-то образом не промочив автомат, здоровяк поливал пулями неведомую зверушку. Одновременно послышался страшный рёв. Цыган расстрелял весь рожок в неуклонно приближающееся существо.
Подстреленное существо, вздыбив слева от меня столб воды, взметнуло вверх свое удлиненное, лишенное конечностей тело. Свинцовые пули раздробили плоскую башку твари. Кроме раскрытой пасти, покрытой множеством острых зубов, вокруг рта венцом располагались щупальца, которые, усаженные несколькими рядами сильных присосок, представляли собой мощную мускулатуру. Я оцепенел. Ужас сковал моё тело, не позволял даже пошевелиться. Тварь, несмотря на ранение, продолжала свой бросок, закружилась вокруг меня, обвив кольцами своего тела.
Существо умирало, но гонимое внутренними инстинктами продолжало сжимать свою хватку. Дыхание перехватило. Боль в груди усилилась. Кашляя и проклиная все на свете, я вцепился в венчик щупалец левой рукой. Они тут же обвили кибернетическую руку и потянули к пасти. Острые зубы клацнули о титановые кости. Кольца ее тела сжимались. Еще немного, и тварь раздавит меня, ломая кости.
За долгое время тренировок в храме Ордена Чистоты я навсегда запомнил одно простое правило: ни при каких условиях не выпускать из рук оружие. Вот и сейчас в моей сведенной судорогой руке поблескивало острым лезвием огромное мачете. Мышцы застыли от холода. Клацали зубы, выбивая барабанную дробь. Сильнее обхватив левой рукой сопливые щупальца водоплавающей твари, я правой засадил ей мачете в тулово, прямо под челюсть, по самую рукоять. Широкое, но достаточно острое лезвие легко вонзилось в плоть амфибии и, благодаря длине клинка, без труда вышло с другой стороны.
Амфибии мой выпад пришелся не по вкусу. Сначала она попыталась выжать из меня все соки, усилив и без того смертельную хватку. Я, хрипя, провернул рукоять мачете, причиняя твари новые болевые ощущения. Тогда раненая и взбесившаяся речная хозяйка забилась в страшных конвульсиях.
Началась тряска. Тварь извивалась, то взметаясь вверх, то падая вниз. Вода бурлила. Перед глазами давно проносились мириады разноцветных пятен и пузырей. Все шло кругом. Меня пару раз вывернуло наизнанку. Казалось, этим безумным взлетам и падениям не будет предела.
Тяжелее всего переносились бесконечные погружения под воду: бестия отлично чувствовала себя там, надолго задерживая дыхание, в то время как мои способности подводного плаванья, несомненно, сильно уступали. Еще немного, и легкие просто разорвутся на части от недостатка кислорода.
Я действовал на автомате, вновь и вновь всаживая мачете в тело твари. Она металась из стороны в сторону, понемногу затихая. И вот она забилась уже в предсмертных судорогах. Теперь все закончилось, и я с трудом выбрался из ее объятий. Мертвое тело речной твари пошло на дно.
Стараясь удержаться на плаву, я изо всех сил стал грести одеревенелыми конечностями к берегу. Во тьме мне удалось разглядеть мигающие огоньки ночного города Старателей, и теперь я не сомневался в своем направлении. Буйство водных мутантов прошло, гладь на воде устаканилась.
Стоп, а где здоровяк? Жуткие мысли забились в голове. Так, только без паники. Сейчас главное до берега дотянуть, а там осмотримся, отдышимся и разберемся. Не кричать же на всю округу! Мне сейчас только охраны с ее чутким вниманием не хватало.
Глава 20. Знамение
Грести получалось плохо. Глотая противную, пахнущую мазутом воду и ругаясь, на чем свет стоит, мне все же удалось достигнуть берега.
Я, скребя титановыми и скрюченными от холодной речной воды пальцами, попробовал вскарабкаться на крутой, осыпающийся мелкими камнями берег. Хотя назвать его берегом я бы не взялся. Мои пальцы упирались в отвесную стену, вымытую водами. Вот такой вот обрывистый склон. С трудом подавив в себе вскипающие нотки истерики, я остановился. Под ногами было достаточно каменистое дно. Перевел дух, стараясь вдыхать как можно глубже. Иногда эти нехитрые дыхательные упражнения помогали сосредоточиться.
Огромная конструкция великана моста находилась по правую руку. Тот факт, что это старое строение осталось стоять, пусть и частично обвалившись, радовал. Весь гужевой транспорт, сендеры, самоходы и мотоциклетки, находившиеся на мосту во время вспыхнувшей суматохи, так и стояли темными тенями. Некоторые полыхали огнем, другие частично провалились в зияющие проемы. Какого-либо движения людей не замечалось. Контрольно-пропускной пункт уцелел, но и там была тишина. Не повезло сторожевой постройке – маленький домишко пожирали голодные языки пламени. В светлое ночное небо поднимались клубы черного дыма. Выходит, что толпе удалось пробить брешь в обороне, и теперь с дикими криками и возгласами она штурмовала улицы городка. Над недавно спавшим Городом Старателей вовсю слышались выстрелы, шум и гам. Разгневанная толпа пришла в ярость, и теперь их злости не было предела.
Тело лихорадочно трясло, и остановить эту тряску было невозможно. Съежившись, я принялся растирать ладонями плечи и бедра, подпрыгивая на месте. Потом, немного отдышавшись, с превеликой нагрузкой переставляя тяжелые непослушные ноги, стал ползти вдоль крутого склона, выискивая в этой непреступной стене хоть малейшую прореху. Как назло, прорех негде не было. Стена представляла собой одну сплошную громаду из глинистой почвы с вкрапленными в нее каменными глыбами.
Воды было по колено, поэтому каждый шаг становился настоящим испытанием. Главное – не упасть, не потерять сознание. Не хватало так глупо погибнуть, нахлебавшись мазутной водицы.
Дрожь усилилась. Боль во всем теле стала привычной и почти неощутимой. Мое тело замерзало в холодной воде. Стук сердца почти не ощущался. Я задыхался, то и дело глубоко вдыхая пропитанный гарью воздух. Ноги отказывались держать, каждый мускул ныл. За эти дни я с лихвой перебрал моральный и физический лимит своего тела. Уж слишком много испытаний на прочность выпало за последнее время.
– О, Создатель, как хочется спать!
Перед глазами все поплыло. Я выставил руку и уперся в одну из торчавших каменных глыб. Внимание потупилось, а сознание растворялось в пенящейся у ног воде. Вляпавшись спиной в отвесную стену проклятого берега, я потихоньку сползал, погружаясь в черную муть…
… Изнуряющая жара.
Разлепить отекшие веки не удалось, их будто склеили. С трудом и тихим всхлипом пересилив обжигающую боль, мне все же удалось раскрыть глаза. Взгляд отрешенно уставился в прозрачную синеву неба. Синеву? Ведь была же ночь!
Липкий пот покрывал все тело мелкими бусинками. Грудная клетка вздымалась вверх и отпускалась вниз в такт тяжелого дыхания.
– Где я? И почему так муторно? – Вырвалось почти беззвучно из нутра.
Я лежал в клочковатой, покрытой слоем пыли траве, образующей маленький островок растительности на теле испещренной трещинами и рытвинами рыжей земли. Высоко в безоблачном небе жарило яркое солнце, отчего нагретый воздух над землей заметно подрагивал. Надо мной назойливо жужжал рой мух, поочередно норовя приземлиться на лицо и заползти в ноздрю. Некоторые слишком обнаглевшие мушки сновали по высохшим и потрескавшимся губам. Пришлось шумно фыркнуть. Невольно скрутило желудок в спазме, за ним последовал рвотный рефлекс. Я перевалился на бок, сотрясаясь в громком кашле. Сплюнув вязкую, противную слюну, кое-как вытер ладонью подбородок. Движения давались с трудом. Боль тысячами острых игл пронзала мышцы. Стиснув зубы, я прикрыл припухшие веки. По щеке одиноко скатилась слеза, а в груди защемило.
Я потихоньку, стараясь не совершать резких движений, приподнялся на мослы, огляделся. Кроме бескрайней степи и колышущегося воздуха, ничего не было.
Как же хочется пить! Я ощупал себя всего, но так и не наткнулся на фляжку или еще что-то похожее. Даже ржавого ножа, нет, не говоря уже о провизии. Отлично, просто отлично!
Где я, мутант побери? В какую дыру в этом Создателем забытом мире меня забросило?
Рев двигателя вернул меня в реальность. Реальность ли? Плюясь сизым выхлопом и монотонно подвывая на большой скорости, оставляя за собой жирный след клубящейся пыли, в мою сторону направлялся сендер. Сендер?! Я не поверил своим глазам, старался лишний раз не моргнуть. В душе посилились нотки сомнения: ни мираж ли это? Приподнявшись, я взметнул вверх конечности и стал размахивать ими. Из раскрытого рта, вместо крика, вырвался скрипучий хрип.
Сендер направлялся ко мне. Его подкидывало на буераках, но надежные амортизаторы справлялись с нагрузкой, и машина, не сбавляя скорости, подкатила вплотную. В голове промелькнула мысль, что сейчас сендер на всем ходу, не сбавляя оборотов, налетит на меня, наедет крупным протектором, оставив после лишь раздавленное тело.
Протяжно пискнули тормоза, и на уровне глаз, всего-то на вытянутую руку от меня, появился крепкий, сваренный из толстых труб бампер. Со скрипом кто-то выбрался из-за руля. На испещренную трещинами землю спрыгнул рослый человек. Шагал он грузно и как-то неуверенно, словно его пошатывало от изрядной доли выпитого алкоголя. Я потянулся к поясу. Рука машинально пошарила по бедру, и не найдя оружия замерла в нерешительности. Диск солнца спрятался за широкоплечей фигурой, нависшей надо мной в чудаковатой шляпе.
Что-то в нем показалось мне знакомым.
Ноздри щекотал до боли знакомый запах. От незнакомца веяло смертью. Я хорошо помнил этот запах, некогда стоящий над всей Пустошью. Самый стойкий из всей коллекции запахов последних времен. Черных, страшных времен. Сладкий запах тлена.
По спине проскочил холодок. Я невольно поежился. В том, что передо мной стоит мертвый человек, я не сомневался.
Вонь гниющей плоти. Если бы в желудке что-то имелось, меня бы сейчас вырвало прямо на разлохмаченные до дыр сапоги незнакомца. Но, как говорится, пронесло. Откашлявшись, я попытался разглядеть мертвеца.
По загривку снова проскочил холодок.
Облаченный в разлохмаченную полурясу, подпоясанную широким кожаным ремнем, в лоскутки, которые когда-то составляли штаны, и в уже упомянутые дырявые сапоги, незнакомец больше походил на фермерское пугало. Насторожило распятье, висящее на тесьме. С него на меня смотрел прибитый огромными гвоздями к деревянным столбам мутант.
Орден?
Обтянутые высохшей кожей ребра вздымались как кузнечные меха, местами между ними зияли дыры, сквозь которые наружу выползали проворные жучки, мокрицы и прочая живность. Полусгнивший скелет, ходячий труп, вольготно разъезжающий на машине, стянул с головы широкополую шляпу. Пол-лица у мертвеца отсутствовало напрочь, местами лишь торчали обломки белесой кости, когда-то составляющей череп. Зато вторая половина лица сохранилась неплохо. Из чернеющей глазницы на меня смотрел красный глаз. Остатки кожи на лице сильно сморщились, из-за чего желтые зубы выглядели угрожающе, словно их обладатель оскалился, что твой панцирный волк. На висках и макушке пучками торчали светлые волосы.
– Рид? – С осторожностью спросил я, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом. А ведь это благодаря мне он сейчас такой красивый.
– Там, помоги… Там… – Протянул мертвец, указывая куда-то вдаль за мою спину. Я не решался повернуться.
– В твоих руках судьба Пустоши… – Мертвый Рид, высушенный как мумия, указывал вдаль. Его трясло.
– Что? Рид! – Я громко кричал, поневоле поворачиваясь в указанном направлении.
Над мертвой равниной, от горизонта до горизонта, царствовала тишина. Пугающая, мертвая тишина. Никаких признаков жизни. Ничего.
Вдруг что-то произошло. Там, где небо сливалось с линией горизонта, над исковерканной и опаленной безжалостным солнцем землей поднимался столб пыли. Колоссальный столб. Он быстро разрастался в размерах, отдаленно напоминая бурю в пустыне. Погода резко ухудшилась. Взбесившийся ветер налетел шквалистым порывом, свалив меня с ног, взмывая к небесам тучи клубящейся пыли. С трудом приподнявшись на локтях, я осознал что ни сендера, ни мертвого Рида уже нет. Они испарились в беснующейся мгле. Не дожидаясь, когда буря проглотит меня, я закрыл глаза…
