Текст книги "Отступник"
Автор книги: Олег Швемер
Соавторы: Андрей Русин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
После всех этих ударов я вскочил и набросился на него. Колено уперлось в грудь, а острие клинка боевого обоюдоострого ножа коснулось кадыка. Различимо жужжа суставами в шарнирных сочленениях, ладонь кибернетической руки прикрыла рот проигравшего в короткой схватке дикаря.
Сердце рвалось наружу, по телу проскочила мелкая, но вполне ощутимая дрожь. В безумном рывке этой короткой схватки выплеснулась последняя таящаяся в резервных запасах организма сила. И этот всплеск энергии и адреналина сейчас по-особому, с надменным садизмом отдавался во всем теле катастрофической усталостью. Следопыт бился в конвульсиях, норовя скинуть меня, но получалось это неуверенно и с какой-то осторожностью. Стоило мне сильнее вдавить клинок в шею, немного порезав кожу, как он притих, лишь судорожно всхлипнул.
Дикарь отказывался признать свое поражение. Это было ниже его достоинства. Обитатель Донной пустыни лучше встретит смерть с открытыми глазами, чем покорится невесть откуда свалившемуся агрессору.
Назвать красивым его лицо я бы не взялся, но что-то в нем было привлекающим. Он не походил на кочевых мутантов, которых я видел на своем жизненном пути. У него не был огромного приплюснутого носа, сильно выделяющихся надбровных дуг или выпяченной вперед массивной челюсти.
Наоборот, дикарь был обладателем маленького заостренного носа, обычных серо-зеленых глаз. От вырисовывающегося образа отталкивал лишь шрам. Широкая белесая полоса проходила по краю правой щеки и, чуть изгибаясь, расчерчивала пополам бровь, от чего последняя была немного вздернута вверх, в таком вот мимическом одностороннем удивлении. Ему несказанно повезло, что при таких увечьях глаз остался целехоньким.
– Тихо, хлопец, не дергайся. Слышишь? – Прохрипел я шепотом.
– М-м… М-м… – В ответ на мой вопрос промычал следопыт.
– Вот и ладненько! Видишь, какая у дяди рука металлическая? – Понимающее мычание продолжилось. – Будешь брыкаться, как ретивый манис, я тебе одним сжатием моих титановых пальчиков всю челюсть раздроблю! Так, что ни один Шаман при всех своих заклинаниях и отварах в одну целостную кучку не слепит. Понял?
– М-м…
– То-то и оно! Теперь такой вопросик: кроме тебя остался еще кто из вашей веселой четверочки?
Дикарь не отводил взгляда, видимо, стараясь прожечь меня насквозь, но по его каменному выражению проскочила тень сомнений и терзающих переживаний. Кто-нибудь другой может и не заметил бы этого, но только не я.
–Остались! – С нотками радости, констатировал я. – И где они сейчас? Только не строй из себя святого великомученика! – Завизжали сервоприводы кибернетической руки, сильнее сжимая хватку. Главное не переусердствовать, а то и впрямь челюсть сверну.
Кочевник глазами указал в сторону пустыря, откуда по-прежнему доносился рокот моторов. Ух, какой сговорчивый стал.
– А еще, кроме твоих дружков, – я мотнул головой, по направлению к пустырю, – никто не выбегал? Цыган, такой рослый, с хвостиком и обожжённой щекой. – В душе таилась надежда, что вот сейчас следопыт замычит или станет моргать безустанно, но тот молчал.
– Ты пойми, дурень, если бы я хотел, то давно вкатил бы этот нож в твою шею! Чего молчишь? Может, ты думаешь, что я радуюсь вашему появлению и так внезапно нагрянувшему танкеру этих солдатиков? Ползуна тебе в зад, не угадал! – Меня начинало трясти от злости. Вскипая как чайник, подвешенный над костерком, я перешел от шепота на бешеное рычание. Стараясь усмирить разгорячившийся пыл, продолжил: – Он мой брат! Чего ты молчишь? Ах да! – Бросив взгляд на прикрывающую рот кочевника металлическую кисть, предложил: – В общем, я убираю руку, а ты ведешь себя хорошо. Ясно?
Дикарь промычал, в знак согласия.
– Ну вот и ладненько!
Освободившись от металлического кляпа, следопыт с трудом хватал воздух и сильно пыхтел. Как я не заметил, он же чуть не задохнулся! Из разбитого носа сочилась струйка крови. Он попытался приподнять голову и тут же всхлипнул, кусая нижнюю губу.
Колено по-прежнему давило на грудь, а острие клинка врезалось в плоть.
– Ну так что, ты видел цыгана? – Повторил я.
– У солдат, однако, в плену. – Следопыт хрипел и тяжело дышал, шмыгая носом. Потом вдруг резко разрядился в бесконечной тираде: – Мы, однако, когда небеса на нас обрушаться стали, в разные стороны бросились. Зига, Тео и Мурз, однако, прям к солдатам хаоса угодили. Моя в другую сторону, однако, ускакал, как быстрый манис. Да хранят духи предков это священное существо!
– Ну вот и разобрались! Так что, как не крути, а объединяться нам с тобой надо. Товарищей наших нужно выручать. – Я поднялся, отстранился от распластавшегося на земле кочевника и отошел в сторону, при этом стараясь не выпустить его из виду.
Только сейчас я обратил внимание на босые и неестественно огромные ступни, между пальцами которых виднелись перепонки. Мордой меня в холмовейник! Как всегда, если личико получилось смазливым, то над ногами Создатель и вовсе не принимал ни какого участия, отдыхая в сторонке. Мутация, одним словом.
– Чего, дружище, на такие лапы и башмака нормального не подобрать? – Съязвил я, сам того не желая.
Мутант, поправив измазанный жирной грязью плащ, подобрал копье и косо стрельнул недобрым, разгневанным взглядом.
– Великие духи Донной пустыни, однако, наградили меня особенным даром. – С долей надменности в голосе пробасил Следопыт.
– И каким же это даром? – С любопытством поинтересовался я.
– Моя может ногами, однако, ощущать живые существа на отдаленном от меня расстоянии. Слушать их шаги, и даже дыхание!
– Да брешешь! – С нескрываемым удивлением на мокром лице подытожил я.
– Моя, однако, врать не умеет. Куч знатный следопыт и воин!
– Чего же тогда, ты, знатный следопыт Куч, своими чувствительными подошвами меня не почуял?
– Так тут столько лишних шумов, что моя совсем запутаться. Да дождь, однако!
Мутант-следопыт, стоявший предо мной, имел способность ощущать на расстоянии передвижение мутафагов, людей или мутантов. Он подошвой своих огромных ластов принимал неощутимые для нашего восприятия вибрационные толчки и колебания земли.
То, что он не смог определить меня, я с лихвой компенсировал моей неосторожностью и проклятой ямой с грязевой жижей.
– Ладно, чувствительный ты наш, нужно действовать. Пока мы тут лопочем да ластами твоими распрекрасными любуемся, дурни с подковой на флаге парней наших в танкер свой погрузят, да в замок свезут. А из замка, хоть в портки гадь, нам их так просто не вытащить. – Толи от бесконечных передряг и диких напрягов, а может просто от усталости, меня понесло глумиться над ластоногим мутантом.
Глава 17. Спасение
Дождь практически прекратился, сменился противной моросью. Теперь в ямах и рытвинах искореженного асфальта маслянисто поблескивала вода. Стало свежо. Видимость, наконец, оказалась вполне приличной. Перемещаясь рывками от одной груды мусора к другой, мы обогнули развалины здания и подобрались вплотную к пустырю. Устроившись за сгнившими остовами наваленных в кучу машин, стали рассматривать открывшееся перед нами пространство.
Ластоногий за весь путь не проронил ни слова. На миг, я даже заволновался, не случилось ли с ним чего. Может, дикарь в себе замкнулся или у него в голове что-то сдвинулось, заклинило? Все же он был повержен мной в жесткой схватке. А этот неприятный факт бил по самолюбию и чести воина. Ну и мутант с ним! Все равно сейчас не до разговоров.
Радовал тот факт, что следопыт двигался бесшумно, ловко и не создавал особых помех. Иногда я даже оборачивался, чтобы в лишний раз удосужится, что он рядом. Иногда Куч выскакивал передо мной, рукой подавая сигнал о полной остановке. Приседал на одно колено, замирал, и некоторое время вслушивался.
На пустыре, кроме уже знакомого мне танкера, плюющегося копотью, стоял грузовик. Громоздкая машина была обшита бронированными стальными листами, на дверце кабины красовалась небрежно намалеванная желтой краской подкова. Управляющего или еще кого, кто мог сидеть внутри чрева этого монстра, видно не было, потому что вместо лобового стекла у грузовика была бронированная пластина с узкой смотровой щелью. Рядом с ней торчало черное жерло короткоствольного пулемета. Грузовик монотонно тарахтел двигателем, задний борт был откинут, упираясь краями в землю, и по этой импровизированной аппарели два бойца, обтянутые черной кожей, втаскивали бездыханное тело одно из дикарей.
– Тео… – Протянул чуть слышно следопыт. – Он мертв?
Говорит! Это уже радует. Значит, не замкнулся.
– Жив, конечно. Зачем им мертвяка в кузов тащить? Вырубили, наверное. – Шепотом предположил я, косясь на Ластоногого. Тот, мотнув головой, принялся тереть свой шрам. Волнуется.
У танкера двое в промокших темных шлемах возились с гусеничными траками. Рядом с ними, присев на бетонный уступ, восседал третий танкист, умело мусоля самокрутку. У его ног крутилась маленькая, затрепанная дворняжка, звонко тявкающая и с вожделение наблюдающая за действиями хозяина, то и дело бодро помахивая куцым хвостиком.
Наблюдая за резвящимся у ног хозяина песиком, я сразу не обратил внимания на появившуюся возню у грузовика.
Куч, ткнул локтем в ребра:
– Глянь, однако, наших ведут!
Солдаты бесцеремонно, с чрезмерной жестокостью выволокли три избитые, измазанные в грязи фигуры. Распознать их было невозможно. Все трое с трудом держались на ногах. Стоило солдатам, которые придерживали пленников, отойти, и изможденные тела пленников повалились бы в грязь. Но бойцы не собирались отходить. Они, как послушные псы, ждали очередного приказа от появившегося за ними офицера в черной, подогнанной по статной фигуре форме и высоких сапогах до колен. На холеном лице с тоненькой полоской усиков под клювообразным носом читалось презрение ко всему, что тут происходит. Словно надутый павлин, офицер вальяжно продефилировал перед пленниками и выхватил из деревянной кобуры, висевшей на боку, вороненый маузер.
Поросячьи глазки бегали от одного прихваченного им трофея к другому. Он, приставив ствол маузера ко лбу одного из пленников, разместившегося по центру троицы, громко рявкнул:
– Где расположились основные силы противника?
В ответ один из пленников, тот, что стоял, справа от офицерской мишени, громко расхохотался:
– Слышь, офицер, а ползуна тебе в задницу для профилактических работ не надо?
На моем лице нарисовалась улыбка. Я с облегчением вздохнул, осознавая, что мой товарищ жив.
Рука на автомате вырвала из кобуры револьвер, большой палец взвел курок.
Офицер, вскипевший от такой непростительной наглости, подскочил к здоровяку и с размаху саданул рукоятью в лицо хама. Гожо припал на колени, по лицу из рассеченной брови потекла кровь. На фоне грязного лица она выделялась особым алым подтеком. Кровь заливала глаз, струилась по изрытой рытвинами обожжённой щеке. Цыган сплюнул на вычищенные до блеска сапоги офицера и затянул не то песню, не то просто стихи. Что-то про мать этого омеговца.
По спине пронесся холодок, я замер, готовясь в любой момент выстрелить в спину надменного офицера.
Гожо еще что-то кричал. Двое бойцов, стоящих по обе стороны от здоровяка, будто цепные псы, спущенные с натянутых поводков, набросились на него, обрушив множество ударов тяжелыми армейскими ботинками. Они рычали, плевались слюной, задыхались в собственном бешенстве. Их ярости не было предела. Громко цитируемые братом строки сильно ударили по возвышенному самолюбию вояк замка Омега. Теперь они всю свою обиду возмещали на обессиленном теле Гожо. Цыган повалился в грязь, прикрывшись руками, извиваясь под тяжестью ударов.
Я вытянул руку со сжатым в ней револьвером, целясь в измывающихся над поверженным пленником солдат. Палец плавно надавил на спусковую скобу и…
Тяжелая рука опустилась на вороненый ствол, наклоняя его к земле. Палец, не завершив задуманное, замер. Ладонь вспотела. Я, вскипев от нахлынувшей волны злости, бросил презренный взгляд на дикаря. Он молча мотнул головой, давая понять, что стрелять не надо. Сейчас не надо. И он был прав, что еще больше бесило меня. Выстрели я сейчас, и наше скромное укрытие станет мишенью для дюжины хорошо вооруженных солдат.
Офицер дал знак прекратить. Солдаты, приняв команду старшего по званию, тут же отстранились в стороны. Офицер присел на корточки у изголовья здоровяка и с брезгливостью, стараясь не испачкать свои кожаные перчатки, поднял за хвостик. На него смотрело искровавленное лицо. Офицер поморщился.
– Падаль! Рот вздумал раззявить, гниль! – Он разжал пальцы, и тяжелая голова здоровяка уткнулась в кровавую лужу.
– Давайте, грузите это отрепье в грузовик. Пора выдвигаться. – Он поднялся и перешагнул через бездыханное тело.
Нужно было что-то делать. Не смотреть же, как твоего брата погружают в бронированный грузовик. Если его увезут в замок Омега, оттуда его уже не вытащить. Скорее всего, их используют как пушечное мясо, для тренировки рядовых солдатиков.
Сердце в груди выбивало набат. Дыхание участилось.
Куч, словно почувствовав что-то неладное, на миг застыл, взгляд потерял искорку, стал каким-то отрешенным. Он словно выпал из реальности, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Его лицо напряглось. Белесый шрам вытянулся, побагровел. На низком лбу выступили капельки пота. Кажется, его огромные ступни стали еще больше. Они считывали информацию с поступающих на подошву толчков и колебаний земной поверхности. Следопыт взметнул вверх указательный палец, сообщая мне, чтобы я не создавал лишнего шума и не отвлекал его от сканирования местности.
Как пожелаете, господин Ластоногий!
На пустыре, тем временем, началась возня. Четыре солдата в черном, особо не церемонясь, принялись за погрузку пленных в бронированный грузовик. Офицер и двое других бойцов с висящими на кожаном ремешке автоматами отрешенно стояли в стороне. Гожо по-прежнему лежал на земле в бессознательном состоянии.
Все же зря я не выстрелил в проклятых омеговцев. Мы бы еще посмотрели, кто кого!
«Кто кого? Ха! Да ты, братец, и впрямь с головой не дружишь! Тут и к шаману ходить не надо, все и так ясно. Ты только подай голос, дай знать, где притаился, и солдаты от тебя мокрого места не оставят».
Снова внутренний голос… Он отчетливо прозвучал в моей голове. Я понимал, что это просто мысли. Что я устал и потихоньку схожу с ума. Что от всех этих бесконечных передряг, случившихся за последние несколько суток, я реально выбился из сил. Ho ceйчac нyжнo coбpaться! Иначе я подведу здоровяка, что неминуемо приведет к его гибели.
Мысль эта показалась мне довольно жуткой. Я почувствовал, как меня пробирает озноб, но постарался не поддаваться нахлынувшей панике и страху. Я прогнал эти мысли прочь и осмотрелся.
Куч глядел на меня, слегка прищурив глаза.
– Чего хохлы прищурились? – Выдавил я из себя очередную хохму.
– Хм. К танкеру, однако, рысий кот подбирается. Учуял хищник, что можно, однако, свежим мясцом поживиться. – Следопыт расплылся в блаженной улыбке.
Страх и другие переживания канули в небытие. Я снова собрался с мыслями. Решение пришло само собой. Казалось, сам Создатель давал нам шанс спасти своих товарищей.
Я коснулся предплечья дикаря и тихо прошептал:
– Как только начнется заваруха, мы кидаемся к грузовику. Действуем по обстановке. Я беру на себя офицера и управление машиной. Ты хватаешь вон того здоровяка. – Я указал на бездыханное тело цыгана. – И тащишь его за шиворот в грузовик. Ты все понял?
– Моя, однако, все понял. – Следопыт закивал головой, в знак согласия.
– Ну, вот и ладненько. Не бзди, охотник, прорвемся!
У танкера, что продолжал надрывно урчать движком, продолжала возиться парочка танкистов. Пользуясь временным затишьем между постоянными походами и бесконечными рейдами, механики старались привести своего боевого бронированного коня в полный порядок.
Одним словом, дисциплина и правильное распределение обязанностей.
Третий же, выкурив свою самокрутку, наблюдал за резвившейся у ног крошечной дворнягой. Песик неустанно тявкал, но его звонкий голосок терялся в рокоте двигателя танкера.
Где-то далеко, на самой границе восприятия, послышалось странное, протяжное мяуканье, будто заигравшийся котенок потерял мать кошку и теперь желал поскорее ее отыскать.
Когда следопыт говорил о приближении хищника, я еще сомневался. Может, обознался или чего с колебаниями земли не так пошло? Но следопыт не ошибся, а наделенные даром ласты точно определили зверя.
Ну ластоногий, ну удружил!
Оставалось только ждать, набросится ли хищник на возившихся у танкера бойцов или засядет в развалинах и как мы с охотником, затаившись, станет наблюдать.
Рысий кот – не типичная кошка, а настоящий мутант, который превышает ростом матерого панцирного волка в два, а то и в три раза. К тому же, он очень ловок, прекрасно лазает по развалинам и подземельям, быстро бегает, делает огромные прыжки, совершает длительные переходы в поисках пищи.
Зверь снова издал мяуканье, совсем рядом, где-то за танкером. Из-за урчания машины солдаты не услышали кота и продолжали заниматься своими делами.
Потом раздалось урчание, и хищник вскочил на башню танкера. Короткое, плотное, но достаточно сильное тело на неестественно длинных когтистых лапах ощетинилось серой в рыжих подпалинах шерстью. Вместо хвоста сзади торчал короткий обрубок, а грудь прикрывали заплывшие костяные наросты. Оскалив острые желтые клыки на морщинистой плоской морде, рысий кот, прижав уши с длинными черными кисточками на концах, метнулся на спину стоявшего внизу машиниста.
Танкист был обречён, он даже не успел вскрикнуть. Острые когтистые лапы вспороли плотную кожаную куртку, вонзившись в плоть. Заточенные как бритва клыки в одно мгновение перекусили позвоночник. Тело задергалось в предсмертных судорогах и под весом существа повалилось вперед. Двое других еще не успели ничего сообразить, а зверь уже грациозно, с присущей ему мягкостью скакнул на механика с увесистой кувалдой в руке. Тот попытался ударить, но не успел, резцы зубов твари вгрызлись в глотку, вырывая кровавые ошмётки. Остекленевшие глаза с застывшим ужасом смотрели в серое небо. Механик хрипел, а из раскрытого рта выплескивалась багровая кровь. Крик застрял где-то внутри, оборвался, так и не вырвавшись наружу. Ослабевшая рука выронила тяжелую кувалду, уже мертвое тело повалилось навзничь. Рысий кот отпрянул в сторону, рыкнул. Весь его облик говорил о силе и независимости.
Завизжала дворняга, буксуя короткими лапами, стремглав рванула под танкер. Ее хозяин орал как резаный, пытаясь нащупать трясущимися пальцами рукоять покоящегося в кобуре пистолета.
Нечеловеческий крик нарушил тишину. Солдаты, бросив только что поднятого на ноги цыгана, рванули с плеч автоматы. Свободные от дел и сновавшие рядом с командиром его подчиненные тоже принялись хвататься за оружие. Офицер что-то кричал. Но крик заглушили дикие залпы огня.
Автоматные очереди прорезали тишину над пустырем, тяжелые пули ударили существо в грудь, некоторые рикошетили от заплывших костяных наростов. Тварь взревела, изогнулась всем телом. Слюна тонкими нитями свисала с раскрытой пасти. Несколько пуль вскользь рассекли морщинистую морду.
Шквальный огонь продолжался. Побледневший танкист повернулся на шум выстрелов. Шальными пулями ему прошило грудь.
– Братцы… – Взмолился он, хрипя.
Над животом у него было сплошное кровавое месиво. Кровь, выдавливаемая из рваных ран, била фонтаном.
Зверь прыгнул. Пули попали хищнику в живот. Он завизжал на одной ноте, распахнув широкую клыкастую пасть. Покрытое длинным белым волосом брюхо окрасилось кровавыми пятнами. Издавая протяжный рев, зверь метнулся назад, за танкер.
– Надо добить тварь! Живо, олухи! – Рявкнул офицер, переставая палить из своего маузера.
Воины Омеги сорвались с места, на ходу перезаряжая автоматы. Кто-то уже подбежал к танкеру и теперь с опаской, выставив перед собой вороненый автомат, делал короткие шажки по тянувшемуся на песке кровавому следу.
– Давай! Наш выход! – Скомандовал я, выскакивая из укрытия и направляясь к одинокому грузовику.
«Господь мой, Создатель, я ни в чем не нуждаюсь…».
В голове всплыли строки молитвы, к которой я давно не обращался…
«…Даже если я иду через долину Теней Смерти…».
Сердце рвалось наружу, я задыхался, погружаясь в полную неизвестность. Что ждало нас дальше, и какой сюрприз выкинет судьба за очередным поворотом?
«…Я не убоюсь Зла, покуда твоя милость со мной …».
Грузовик, зашитый в броню, вырастал передо мной. Нас разделяло не больше десятка шагов. Расстояние молниеносно сокращалось. Еще один миг…
«…Вера в правильность моего деяния дает мне успокоение…»
Офицер стоял ко мне спиной, всматриваясь в действо у танкера. Вороненый маузер поблескивал в руке. Вояка заметно нервничал.
«…Ты подготовил трапезу предо мной. И чаша моя переполнилась…»
Пальцы рук дрожали. Адреналин с лихвой поступал в кровь. Виски ломило от боли.
Офицер вздрогнул и стал медленно поворачиваться, будто спиной почуяв неладное. Я, подлетев к нему, саданул рукоятью револьвера по виску. Его тело обмякло, стало заваливаться. Я подхватил его трясущимися руками и, схватив за волосы, со всей силы ударил головой об дверцу грузовика. Раздался глухой стук. Офицер расшиб лоб и теперь, оставляя кровавый след, сползал по покатой дверце с желтой подковой.
«… Кровью жертвенного мутанта, скорчившегося от боли в вечных муках на святом распятии.… Аминь…»
За танкером мелькали черные фигуры солдат. Было видно, что, занявшись охотой на кота, они совсем забыли про своего командира.
Я вскочил на спину распластавшегося у моих ног офицера и потянулся к ручке двери, но дотянуться не успел. Дверь с неимоверной силой распахнулась, врезав мне по зубам. В глазах вспыхнул сноп искр. Я рухнул навзничь, сильно приложившись затылком. Окружающий мир вздрогнул и пошел кругом. В образовавшемся проеме появилось крепкое волосатое запястье с синими прожилками вен, широкая клешня сжимала короткоствольный пистолет.
Все же в кабине сидел водитель, будь он неладен! Но почему он остался в грузовике, а не стал защищать своего офицера?
Водила нажал на курок, я откатился в сторону. Из-за боязни попасть в своего командира он промахнулся. Пуля попала в мелкий камешек, чудом не задев меня и распластавшегося в бесчувствии офицера. Небольшой осколок, отскочивший от земли, ударил мне в щеку и поцарапал кожу. Откатываясь в сторону, я выстрелил, пуля высекла искры, рикошетя от прочной брони. Нужно было поскорее покинуть линию огня. Вторая пуля, выпущенная водителем, угодила в титановую кость моей кибернетической руки и со звоном срикошетила.
Наверняка омеговцы, рыщущие за танкером в поисках подстреленного ими зверя, услышали завязавшуюся у грузовика пальбу. Из-за скрывшегося в грузовике водителя, мой план пошел панцирному волку под хвост.
Мысли бились в рассудке, вызывая нервную дрожь. Взгляд блуждал по окрестностям, бесконечно перемещаясь от кабины грузовика к танкеру и обратно.
Следопыт, справившись с тяжелым бездыханным телом цыгана, прикрыл увесистый борт. Теперь он выглядывал из-за края грузовика, боясь попасть под обстрел.
Не знаю, как такое могло прийти в мою голову, но я, прокричав что-то нечленораздельное, почему-то кинул револьвер в водителя. Он рефлекторно прикрыл лицо рукой, а я в это время вскочил и кибернетической рукой вцепился в зияющее черным жерлом дуло, уводя в сторону. Прогремели выстрелы, в ушах зазвенело. Свободной рукой ударил его, а кибернетической – вырвал пистолет. Развернул и несколько раз нажал на спуск. Прогремело два выстрела, обе пули нашли свою цель.
Омеговцы, разобравшись в происходящем, открыли огонь. Длинные очереди бились в бронированный корпус грузовика. Раскрытая бронированная дверь спасла меня от неминуемой гибели.
Отбросив ненужный пистолет в сторону, я с трудом запрыгнул в кабину. В ней восседал пожилой, крепко сбитый человек, гладкая лысина отливала синевой. Грудь разворотило в сплошное кровавое месиво.
С трудом выдернув труп из-за руля, я скинул его на землю.
Резко нахлынуло сильнейшее головокружение. Виски сжало стальным обручем, боль взорвалась во всем теле. Силы были на исходе.
Охотник подскочил с боку, как всегда незаметно.
– Надо за пулемет! Дай я по ним очередью! – Следопыт прошмыгнул в кабину. Не замечая кровавых подтеков, он добрался до пулемета и, не целясь, сдавил гашетку.
Загрохотал пулемет, со звоном посыпались гильзы на капот. Фонтанчиками взвилась земля, зачмокало, полетела бетонная крошка, высекаемая из угловатых обломков плит у гусеничных траков танкера. Тяжелые пули, высекая вспышки искр, ударили в корпус. Омеговцы бросились врассыпную, сверкая пятками. Двое бойцов не успели скрыться за бронированной тушей танкера. Срезанные беспощадной очередью они повалились наземь, заливая песок кровью.
У подножки зашевелился офицер, приходя в себя. Я саданул его по макушке каблуком кирзового сапога. Офицер всхлипнул и снова обмяк. Я одним рывком сел за руль. С трудом привел машину в движение.
Следопыт продолжал поливать тушу танкера шквальным огнем. Бойцы робко отстреливались короткими очередями. Я пустил грузовик между танкером и покорёженной временем покосившейся постройкой.
Сухо щелкнула затворная рамка приёмника пулемета, возвещая о кончине патронов в ленте. Куч изливался потом, его трясло. Всплеск адреналина зашкаливал. Трясущиеся пальцы вновь и вновь жали на гашетку.
Я схватил его за край плаща и рванул вниз, узел на шее вдавился в кадык. Хрипя, следопыт повалился в замусоленное сиденье, то скрипнуло ржавыми пружинами.
– Тихо, Куч! Успокойся! Все мы проскочили их! – Я подмигнул ему, расплываясь в усталой улыбке.
– Однако, пулемета – сильная штука! – Кочевник заговорил быстро, жадно хватая спертый воздух, пропахший потом и кровью.
– Это тебе не по Донной пустыне в одной набедренной повязке бегать, да каменным топориком размахивать. Вещь! Харьковчане делали, а они мастера на такие штуки! – Толкнув следопыта в плечо, я зевнул, чуть не вывихнув себе челюсть.
– А эти, однако, м-мегавцы? – Он мотнул рукой, указывая себе за спину. – За нами в погоню не бросятся?
– Размечтался, одичалый! Конечно погонятся!
В своем ответе я не сомневался. Ведь я затронул честь офицера, уронив ее в грязь. Теперь клювонос скорее пулю себе в лоб пустит, чем простит мне такое унижение. Радовал тот факт, что рысий кот задрал всех танкистов, тем самым дав нам немного шанса.
– Вот только новую команду на танкер сладят и вперед за нами… – закончил я мысль.
– А моя, однако, сможет танкером управлять? – Прервал мои размышления следопыт.
– Без обид, Куч, но какой из тебя получится танкист? – Я разрядился в диком хохоте.
Следопыт опустил голову и надул потрескавшиеся губы.
– Ну ладно, брось! Как там наши? – Спросил я и чуть не поперхнулся от последнего произнесенного слова.
Наши? С каких это пор для меня мутанты стали своими? Когда-то давно я был преданным учеником Ордена Чистоты. Беспрекословно очищал земли великой Пустоши от мутантов и мутафагов. Я был уверен, что делаю правое дело. А сейчас я спасаю им жизнь. Даже называю их «наши».
Тут же в голову пришла другая мысль. А что в этом такого? Разве они не имеют право на существование? И в чем они виновны? Природа лишь переделала их внешне, дав шанс выжить, пусть и ценой страшных мутаций. Но их внутренний мир ничем не отличался от нашего.
– Однако, живы! Тео совсем слаб, его к шаману надо.
– А здоровяк как?
– Моя, когда его тащил, однако, сильно потел! А твоя здоровяка мне еще в глаз дал! Перепутал с мегавцами, наверное. – Потер щеку Следопыт, видно вспоминая огромный кулак цыгана.
– Это да, это он может! – улыбнулся я.
Глава 18. Расставание
Мы катили по ухабистой дороге, между двумя длинными пологими склонами. Куч молчал, всматриваясь вдаль, неуклюже управляясь с баранкой грузовика. Он был прилежным учеником и внимательным стажером. Убедившись в том, что следопыт не опрокинет нас в обрыв и не перепутает педаль тормоза с газом, я позволил себе прикорнуть.
Толчок в плечо заставил меня выйти из глубокого сна, лишённого каких либо сновидений. Протирая глаза и сильно зевая, я попытался разглядеть открывшуюся панораму сквозь узкую смотровую щель брони, которая заменяла лобовое стекло.
В низине широкой лентой тянулась река. Небо, затянутое густыми серыми облаками, отражалось в неспешно двигающейся глади, будто любуясь своим отражением. Стоял поздний вечер, туманная дымка, стелящаяся у противоположенного берега реки, почти растворилась, и городишко, где жили старатели, был виден как на ладони.
После того, как предки старателей пришли сюда, ища убежище и место для обитания своей общины, покоящийся в руинах городок ожил. Их охотники, при помощи монахов Ордена Чистоты, проведя тотальную зачистку, надолго избавили эти места от мутантов и мутафагов. Расчищая завалы и исследуя древние развалины, старатели находили много интересных, оставленных предками вещей. Сюда тут же со всех концов Пустоши слетелись перекупщики, торгаши и барыги. Устраивая друг другу живую конкуренцию, они стали скупать барахло и приторговывать с проходящими в Московию караванам. Городишко стал очень значительным для всех обитателей Пустоши. А близость к загрязнённой нечистотами реке способствовала постройке маленькой деревушки и расселению рыбарей. Вокруг огороженного бетонными плитами городка тянулись ровные поля посевов кукурузы и гороха. Также присутствовали аккуратные ряды теплиц и небольшие фермерские хозяйства. Все это способствовало живой торговле и пополнению казны города.
Желающих примкнуть к общине и стать горожанами было много. Но Старый Хмурь – управитель города и глава общины старателей – в отборе новых членов руководствовался исключительно собственными предпочтениями и практическими соображениями. В частности, все его предпочтения и соображения упирались в способность оплатить баснословные вступительные. Поэтому большинство чужаков с тощим кошельком чаще всего изгонялось. Или пополняло ряды черни и бедняков в полуразрушенных кварталах за границами городка. Исключением были женщины, способные рожать, да сильные мужики.
Сам же Старый Хмурь организовал дружину из наемников-головорезов, которые блюли порядок и закон славящегося на всю округу Городка Старателей. Правда, обходились их услуги в кругленькую сумму. Зато любой пойманный воришка, или еще какой преступник, тут же под возбужденные вопли собравшейся на главной площади толпы признавался виновным в своих преступлениях. Потом пузатый палач в черной маске на огромной голове приводил в исполнение решение совета общины. Решение, в основном, было одно: вздернуть на виселице или посадить на кол. Все это делалось для устрашения непокорных граждан.
