Текст книги "Земля вечной охоты (СИ)"

Автор книги: Олег Ростов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 25 страниц)

  – Бабушка, ты говоришь страшные вещи, – прикрыв ладошкой рот, сказала Мария.

  Бабуся молча подала ей письмо моего деда.

  Прочитав письмо, Маша удивленно воскликнула: – ничего себе! 46 с половиной тысяч лет! Мама дорогая!

  – А что? – спросила я.

  – Да в обще-то ничего, но я рассчитывала тысяч на десять, максимум двадцать лет.

  – Какая разница?

  – Один смеется, другой дразнится. Но в целом не плохо и в первую очередь для тебя Гоша.

  – Это почему именно мне?

  – А наконец-то найти тебе жену, что бы ты за нами со Славой не подглядывал.

  Слава заржал.

  – Очень смешно. Ага Маша, уела да? И когда это я за вами подглядывал? За вами и подглядывать не нужно, вы сами стриптизшоу на палубе устраиваете. И чего сразу жена? Можно для начала подружку там, то да се...

  – Конечно можно Гоша, будет тебе подружка, по дороге отловим неандерталочку, помоем ее, вшей да блох повыведем, Маняша прическу ей сварганит и можешь романсы начать петь. А там глядишь и до стриптиза дойдет. – Опять, довольно стал ржать брат.

  – А если серьезно, – отсмеявшись, сказала Маша, – кроманьонцы уже имеют место быть. Так что не все так безнадежно. Вот только как выглядят? Читала, что первые кроманьонцы были темнокожими...

  – Круто! Будет наш Гоша ей напевать – ты шОкОладный зайка, мой ласковый мерзавка... – Брат продолжал скалиться. Отыгрывался за ночь.

  – Из тебя Слава рифмоплет, как из Бони Бегемот, – не остался я в долгу.

  – Подождите, я сейчас, – крикнула Маша, побежав к яхте. От берега на яхту были переброшены сходни. Вернувшись, через некоторое время, принесла свой ноутбук. Мы взяли собой пару ноутов, в которых информация дублировалась. Но информация там была такая, которую в случае чего, не жалко было потерять. Так как в наших условиях такие носители были не совсем надежны. Включив ноутбук, что-то там поискала, потом радостно воскликнула, – вот нашла. Итак, дорогие мои, мы как раз попали в один из интерстадиалов, то есть в межледниковье. Наше межледниковье началось около 48 с половиной тысяч лет назад. Его еще называют Молого-Шекснинское межледниковье или так называемый Брянский интерстадиал. Длился он почти 14 с половиной тысяч лет, с небольшим перерывом, на две тысячи лет, когда произошло опять похолодание в период с 40 тысяч лет назад до 38 тысяч лет. Чем знаменито это межледниковье? Именно в его первой половине климат был очень теплый. Например на среднерусской равнине произрастали широколистные теплолюбивые растения. Как сказал географ Величко: 'Именно в это узкое 'окно' смягчения климата позднепалеолитический человек – кроманьонец – совершает рывок на север Русской равнины, к Полярному кругу'. Кроме того, в этот период как утверждают лингвисты, например Старостин и другие, формируется современный язык. Имеется в виду не русский там, английский или арабский, а тот праязык, который стал основой для формирования современных языков. И еще, именно в этот период начинается жесткое противостояние кроманьонцев с другими существовавшими тогда представителями рода хомо – неандертальцами, денисовцами и возможно еще какими. Сколько было родов хомо, точно не известно. Но наиболее в этот период известны неандертальцы, хуже – денисовцы. Между прочим денисовцы – это еще одна загадка. Их немногочисленные останки найдены на Алтае. Несколько зубов, фрагменты пальцев и костей. Так вот, даже исследуя их, ученые пришли к выводу, что денисовцы были гораздо выше неандертальцев и кроманьонцев, массивнее и соответственно физически сильнее. Кроме того, денисовцы уже тогда, вернее уже сейчас, обладали довольно продвинутыми для этого времени технологиями обработки камня, кости. Изготовляли украшения. Так, на стоянке Денисовского человека на Алтае были найдены: миниатюрные иглы из костей птиц с просверленным ушком, бусины из скорлупы страусиного яйца, подвески из ракушек, украшения из поделочного камня. Например, был обнаружен женский браслет из довольно хрупкого камня – хлоритолита, а ближайшее место его добычи находилось за двести километров от стоянки. То есть они специально ходили туда за этим камнем, который кроме как на украшения больше нигде применяться не мог. А это не совсем типично для древних людей. Для изготовления украшений и орудий труда они использовали такие технологии, как станковое сверление, внутренняя расточка, шлифование и полировка. Неандертальцы такими технологиями не владели и так овладеть ими не могли. А кроманьонцы смогли овладеть ими только спустя многие тысячи лет – в эпоху бронзового века. Вот так то.

  Мы очень внимательно выслушали Машину лекцию.

  – То есть, кроме неандертальцев, тут еще есть и эти денисовцы! Которые, судя по физическим данными настоящие гиганты? Весело! – присвистнул Славка.

  – Возможно, Слава, мы встретим и еще каких-нибудь гоминид. Кто знает. Но самое главное – дедушка жив, я так поняла? – спросила Маша.

  Мы с братом кивнули.

  – Ну что мальчики, тогда нужно отправляться в путь, так сказать к своей линии горизонта! – весело ответила она нам.

  – Вань, – спросил Славка мальчишку, – ты, где коробку нашел?

  – Вон там пап, возле большого камня, – и показал на один из мегалитов, находящийся от центра вправо, – на коробке еще камушек лежал.

  Как же я не обратил на него внимания, сокрушался я. Мы бы уже тогда знали про деда.

  – Знаешь Славка, – сказал я брату, когда мы закончили разбирать тележку, – я только сейчас понял, к чему нас готовил дед, дрессируя словно мартышек, умению обращаться с холодным оружием. И самое, что странное, он ведь не учил нас обращаться с огнестрелом. Даже не заикался об этом. Он учил именно работать холодным оружием. Почему?

  – Не знаю Гоша. Но, наверное, узнаем рано или поздно. Вопрос в другом, пойдем искать деда или пойдем своим путем, как он сказал – к своей линии горизонта?

  – Думаю, что мы должны идти своим путем Слава. Недаром же он не стал говорить куда ушел. Но, как говорят – все дороги ведут в Рим. И если мы пойдем к своей линии горизонта, как сказал дед, то у меня такое чувство, что мы с ним там обязательно встретимся.

  – Дойдем ли только?

  – А куда мы денемся с подводной лодки? Дед же тут ходил и как я понял даже не один раз. Причем заметь, в одиночку.

  – То дед.

  – И что? А мы его внуки. В нас его кровь течет. Все наши пращуры ходили, значит и мы пройдем.

  – Согласен. Значит, пойдем туда, куда решим.

  – Знаешь Слава, что меня еще заинтересовало?

  – Что?

  – Переходы. Мне кажется, но я пока не уверен, что каждый переход – это дверь к новой тропе. Возможно в какую-то другую временную эпоху. Ведь дед написал, что бабушка погибла, когда они прорывались с оружием в руках, через какой-то перевал. Они явно дрались не с первобытными дикарями, имеющими каменные булыганы и палки-копалки. Да и бабуся рассказала, что когда их встретила, то у деда из груди торчал арбалетный болт.

  – Да черт его знает. Может ты и прав. И если ты прав, – Славка посмотрел на меня, – то это очень интересно.

  – Ладно Слава, давай подумаем об этом позже. А пока давай думать, куда мы денем полтонны соляры. Петрович жучара, все же нагрел нас почти на полторы сотни литров. Зря не проверили. Но даже эти полтонны, как и где, будем размещать?

  – У нас есть три двухсотлитровых металлических бочки. Специально брали их для этой солярки. Две бочки разместим на яхте и одну в плот. Плот дополнительно усилим камерами с колес трактора. Камер шесть. У него задние колеса двойные. Так что плавучесть поднимем. Что с трактора возьмем?

  – Стекла, зеркала, генератор, всю проводку, фонари, нужно снять как можно больше подшипников. Клапана вытащим. С них я ножи хорошие сделаю. Трубки, пружины, то есть, что я не смогу в ближайшем будущем изготовить с таким качеством и что может быть использовано, даже в примитивном производстве, повысив его КПД. И нам нужно постоянно помнить о нашем ограниченном тоннаже. Мы даже плот сейчас сделать не можем, элементарно нет бревен.

  – Нужно было с собой досок, что ли взять, вот тогда и плот бы сварганили?

  – Может и нужно было бы. Но здесь как всегда, планируешь одно, а получается другое. Я же, в конце концов, не каждый день сваливаю в прошлое. Появись мне возможность сейчас заново готовится, я бы по другому сделал. Но, увы, что есть, то есть.

  – А может это и к лучшему? А то если бы дольше готовились, вообще бы, в конце концов, с собой диваны с холодильниками и кондиционерами потащили бы! – мы рассмеялись.

  Сначала сняли с трактора покрышки и вытащили камеры. Причем снимали интересным способом. Славка сказал, что видел такой фокус в интернете. Сняли с заднего моста по одному колесу, там были двойные колеса. Потом спустили воздух с задних колес и проехались трактором вперед и назад, до того момента, пока покрышки не отошли от самого диска. Приподняли зад навесом, получилось как домкратом и с помощью ломика, даже без такой-то матери сняли покрышки. Потом сняли сами диски и назад поставили вторую пару колес. Повторили процедуру. Только на этот раз со всеми спущенными колесами. Передок трактора, пришлось поддомкрачивать. Накачали плот, укрепили его снизу камерами. Спустили на воду. Разместили там разобранную тележку. После чего, слили в бочки солярку. Две бочки разместили и закрепили на палубе. Третью не полную бочку, разместили на плоту. Потом стали разбирать уже сам трактор. Сняли, как я и планировал, все фонари, стекла, зеркала, генератор, выдернули всю проводку. Открутили все, какие можно металлические трубки, шланги и патрубки, вытащили из дизеля клапана, пружинки от маленьких до больших. Забрали подшипники. Погрузили аккумулятор, правда, на яхту. И так по мелочи еще разных деталей, в том числе из цветных металлов. Одним словом нагрузили плот под завязку. Работы было много, прерывались только на обед и ужин. Закончили все только к обеду следующего дня. На берегу в итоге, осталась разгромленная куча железа, которая раньше была трактором.

  Питались опять рыбой, которую наловил Ваня, плюс доели ту стерлядь, которую поймал еще Славка. Ваня тоже помогал нам в силу своих возможностей. Крутил гайки, сортировал отобранное, носил. Мальчишка был счастлив. Он был в семье, среди близких ему людей. Он занимался ответственным делом, которое ему доверили взрослые члены семьи. Ваня чувствовал, что он не лишний. Потом ловил рыбу. Это тоже ответственное дело, так как отца и дядю нужно было накормить.

  Пообедав, мы сидели с братом на раскладных стульчиках на берегу и пили чай.

  – Слушай Славян, – обратился я к нему, – вот мы семья, род, если исходить, из сегодняшних реалей, зарождающееся племя, так?

  – Так. К чему клонишь?

  – Ну а раз, мы зарождающееся племя, то и ритуалы и обычаи свои нужно вводить.

  – Не понял, это ты что хочешь, пляски с бубнами вокруг костра ввести как обязательный ритуал?

  – Ну, Славян, не нужно быть таким ограниченным.

  – А по шее за ограниченность?

  – Пляски с бубнами на хрен не нужны. Этим пусть местные аборигены промышляют. Я, о другом. Вот смотри, вы усыновили Ваню и удочерили Светку. Хотя Свету как оказалась удочерять даже не нужно. Она и так приходится твоей жене родней. Но все же. Я предлагаю провести обряд принятия в род. Красивый обряд, который дети запомнят на всю жизнь.

  – Зачем? Они и так называют нас с Машей родителями. Чего лишний раз их дергать?

  – Слав. Ну ты вспомни, как это произошло? Все на бегу, скорее, скорее. По большому счету, все это должно было происходить не так. Я чувствую это. Это такое событие в жизни детей, а мы его, как то утрамбовали что ли. Будто вы каждый день это делаете. Ваня конечно еще пацан, ему всего 11 лет, но он будущий мужчина. А в этом времени, такие мальчишки, я так думаю, уже почти полноценные охотники и добытчики. Тут это не там с рафинированной цивилизацией, где чуть ли не до 30 лет некоторым, родители все еще сопли вытирают. И естественно как мужчина, он должен иметь оружие. Я ему нож подарю, дедовский. Есть там еще пара. Сейчас вот удивляюсь, почему он их не взял с сбой?

  Славка заинтересованно на меня посмотрел: – Продолжай, мне начинает нравится твоя мыслЯ. Насчет твоей шеи пока погодим.

  – Я тебя тоже Слава люблю. Так вот, нужно провести такой ритуал. Я, например, предлагаю, что мы с тобой оденем доспехи, у меня меч, щит, у тебя колотушки...

  – За колотушки ответишь.

  – Да ладно. Маша с бабусей наденут,.. платья есть из плотной ткани и длинные?

  – Без понятия.

  – Так узнай. В крайнем случае, наденут плащи или одеяла, покрывала, по фиг что, главное, что бы длинное было. Так вот, вечер, горит костер, мы втроем, бабуся посредине и мы по бокам. Она держит две чаши, одна с отваром из трав с горчинкой, но не сильной, дети все же и вторую с отваром из трав с сахаром. Маша подведет детей, попросит принять их в наш род, скажет там что-нибудь, типа хочу быть им матерью и что от этого род только окрепнет и станет сильнее. Бабуся спросит детей, хотят ли они стать частью нашей семьи и нашего рода. Потом они дают клятву роду, в который входят. После бабуся чего-нибудь там пошепчет, например: огонь, ветер, вода и ты мать-сыра земля будьте свидетелями, что эти дети становятся частью рода нашего, получают защиту рода нашего и принимают обязанности перед родом нашим. Потом дает пить детям сначала горьковатое, говоря это горечь рода вашего, сладкое дает – это сладость рода вашего. Что-нибудь еще добавить. Потом хоровод вокруг костра с песнями и трапеза, с поеданием вкусняшек. Вот как-то так. Как считаешь Славка?

  Слава некоторое время обдумывал мое предложение, потом ухмыльнулся, – да Гоша, фэнтези прет у тебя как из прорванной канализации, – я поморщился, но брат продолжил, – и все же в этом что-то есть! Я поговорю с Машей и бабусей.

  Встав, пошел к Маше, которая сидела возле костра и плела Свете очередную косичку. Отозвал ее в сторону и стал говорить с ней. Выслушав мужа, повернулась и подошла ко мне:

  – Так Гоша, ты опять что-то затеял?

  – А что я затеял? Завтра мы отходим. Нужно для детей сделать что-то, что они запомнят на всю жизнь. Разве это плохо, Маша?

  Она подумала немного, потом кивнула: – Ладно, пойду, переговорю с бабусей.

  – Иди, советуйся.

  Брат, неожиданно спросил:

  – Гош, так к чему готовил нас дед, ты так и не сказал?

  – Понимаешь Слава, если в двух словах то к тому, что бы мы нашли свой путь на пыльных тропинках межьвремья. Как-то так. Более точно сейчас сформулировать не могу.

  – Да ладно братишка я понял, не тупой. Лучше и не скажешь, свой путь на пыльных тропинках межьвремья... А какой этот путь? Я не о том, куда и в какую сторону пойдем, а вообще?

  – Не знаю Слава, пока не знаю. Может для начала, я должен буду найти свою женщину? Помнишь, что написал дед – '...Мы даже женщин себе выбираем таких, которые, не задумываясь и оставив все, готовы шагнуть вслед за нами на тропу, несмотря на смертельную опасность. Идти за своим мужчиной к его линии горизонта...'. Ты себе такую уже выбрал, я нет. Маша пошла за тобой, бросив все, достаток, налаженную жизнь, безопасность, любимую работу, уважение окружающих. Бросила и шагнула в неизвестность. Береги ее брат. Мы, похоже, можем любить в своей жизни только одну женщину. Ведь и дед и отец потеряв своих любимых, так и остались одни. Дед когда-то ходил по этим тропинкам со своей возлюбленной, рука об руку и потерял ее именно там. Возможно, на папу это подействовало так сильно, что он боялся повторить судьбу своего отца и потерять там свою любимую. Но судьбу не переспоришь. Он ее все равно потерял.

  – А что Гоша, мне нравиться это.

  – Что конкретно?

  – Найти для тебя женщину!

  – Славян давай без хохмы?

  – А я и не смеюсь. Я вполне серьезно. Ты уже давно взрослый, братишка. Тебе 29 лет, а ты все один как попрыгунчик. Может это и есть первый этап пути к линии горизонта? И знаешь, я вот сейчас о чем подумал, – я посмотрел на брата вопросительно, – вот мы готовились, там арсенал набрали, то, да се. Ты даже начал сокрушаться, что доведись тебе еще раз готовится, ты бы сделал по другому, так? – я кивнул, – так вот, – продолжил Слава, – это все ерунда.

  – Почему?

  – Да ерунда, Гоша. По большому счету – все по барабану, с чем мы сюда пришли. Притащи мы сюда хоть целый танкер, забитый всякой всячиной или вообще только лишь имея на руках ты – клинок, выкованный дедом, а я со своей звездочкой. Не имеет это значения. Ведь не даром, дед вообще ходил один. А много ты на себе унесешь?

  – Может Слава ты и прав, но согласись, что лучше иметь под рукой то, что пусть хоть немного, но облегчит тебе жизнь, чем не иметь этого? Да и наконец, я Маше обещал построить теплый туалет, хоть какая-то компенсация за утраченное! – мы засмеялись. Славка кивнул, – ага хорошая компенсация, самое главное равноценная!

  – Все ржете, аки жеребцы? – мы с братом даже не заметили, как к нам сзади подошла бабуся. Мы со Славкой подскочили, – садись баб Настя!

  Она махнула рукой, – сидите, я тут на бугорочке.

  – Итак Игорек. В общем-то твоя мысль не плохая. Ритуалы довольно много значат в жизни людей. Порой мы даже сами не замечаем этого, воспринимая тот или иной ритуал как само собой разумеющееся. Я согласна. Получиться, что Ваня будет принят в род, а Светлана обретет то, что когда то утратили ее прабабки, то есть будет возвращена в род.

  – Подожди баб Настя, – сказал я, – то есть будет как бы два рода?

  – Нет, здесь нет. Судьбы наших родов переплелись настолько тесно, что разделить их уже не получиться. Здесь будет один род, но у женщин свое, а у вас свое. Мы женщины – целительницы, травницы, сестры, жены и матери, хранительницы очага. Вы – войны, наш щит и наш меч, братья, мужья и отцы. Поэтому должно быть разделение. Вы не лезете в женское, мы не лезем в мужское. Согласны? Принятие в род или возвращение в род будет общим, а вот потом женщины будут справлять свои ритуалы, а вы свои. Мы будем, как и раньше передавать знания от матери к дочери, от бабушки к внучке, но отдавать теперь наших девочек в другие рода не будем. Мы будем забирать мальчиков в наш род. А что бы это сделать, род должен быть сильным, очень сильным и влиятельным. А красивых дочерей мы вам гарантируем. У нас всегда рождались красивые девочки, так как это было залогом выживания рода. Так понятно?

  – Понятно баб Настя.

  Анастасия Николаевна задумалась.

  – Говоришь, длинные платья Игорь? – я кивнул.

  – Есть такое. Как раз пара, на меня и на внучку. Домотканые, еще моей бабушкой сшитые. Не знаю почему, но я их взяла. Как раз пойдут. Мы подготовим детей. Две чаши Игорь, это ты хорошо придумал, одна горькая, вторая сладкая. Что туда намешать я знаю, заодно как укрепляющее пойдет. Заговор на принятие в род тоже за мной. За вами костер и еще какой-нибудь антураж, только так, что бы дети не напугались... Со сборами то закончили?

  – Закончили, яхту я протестировал, все в порядке, хоть сейчас можно выходить. Но лучше все-таки завтра утром.

  – Хорошо. Обряд проведем завтра утром, на восходе солнца.

  – А чего не ночью? – поинтересовался я.

  Бабуся посмотрела на меня как на убогого, – Игорь, кто ночью творит обряды? Тем более такой? Это делается при свете солнца. Совершим обряд, позавтракаем как раз и в путь.

  Ну раз утром, значит утром.

  Ночь прошла спокойно. Влюбленные друг в друга супруги, на этот раз непотребства не устраивали. Псы спали на яхте, на палубе. Как и Бегемот, который опять пятой точкой почувствовал, что хозяева скоро сваливают, и теперь постоянно крутился возле яхты.

  Проснулся от толчка.

  – Гош, вставай, – негромко говорил брат, потом еще раз встряхнул меня.

  – Что?

  – Вставай, пора нам.

  Я приподнялся. Бабуся с Машей уже встали и хлопотали возле ярко горевшего костра, готовя угощения. Ночь постепенно уступала свои позиции нарождающемуся дню. Были предрассветные сумерки. Но небо на востоке светлело все быстрее и быстрее. Я вскочил, встряхнул головой. Быстро сбежал с яхты, ополоснулся по пояс, окончательно стряхнув остатки сна. Славка уже ждал меня с приготовленной бронью. Сам он уже был одет. Удивленно поднял бровь, взглядом указывая на одетый и подогнанный доспех. Он ухмыльнулся, – Маша с бабусей помогли. Тебя соню не дождешься же.

  Несмотря на то, что доспехи делали много лет назад, когда брату было еще 18, а мне 15 лет, они подошли нормально. В 18 лет, Вячеслав уже достиг своего максимального роста и матерел после этого только вширь. Я так же был в свои 15, уже высоким. Подрос потом не на много и то же, впоследствии, только наращивал массу. Доспехи же дед делал с запасом, как будто знал заранее. Тем более с помощью системы ремней, которыми доспехи закреплялись на теле, можно было регулировать их размер.

  Все было оказывается продумано еще до нас.

  Брат помог мне облачиться. Подтянул с боков ремни, которые тут же закрылись броневой пластиной, специально для этого предусмотренной. Да. выглядели мы классно, в средневековых доспехах, из-под которых виднелись пятнистые брюки и высокие шнурованные ботинки.

  Оглядев друг друга, засмеялись, – жаль кед нет, классно бы смотрелось, – прокомментировал брат, – Ладно у тебя поножы и наколенники, а у меня вообще трэш.

  – Да ладно, думаешь дети обратят на это внимание? Забей.

  – Что, готовы? – спросила баба Настя.

  – Всегда готовы, – ответили мы хором.

  Маша с бабушкой были одеты в домотканые светло-серые платья. Из-под подола были видны только носки тапочек. По краю подола шла полоса из узоров, которыми украшали свои одежды женщины славян. Такая же полоса шла спереди, от подола, до груди. Грудь, тоже была украшена узорами. По две полосы узоров было на рукавах. Узоры были вышиты в ручную, очень красиво, различались только цветом, у Маши преобладал красный, у бабуси темно серый. Каждая была подвязана плетеным ремешком, на концах которого имелись по узлу и кисточке. Ремешки были под цвет узоров. На головах была накручена ткань, я даже не понял что это – платок? Странный какой-то платок. Он полностью скрывал их волосы и спускался немного за спину. Сверху был одет матерчатый обруч, которому крепились на подвесках кольца и еще какие-то украшения, сразу и не разберешь. – Баб Насть, а что это, у вас на головах?

  – Убор – латушка, а сверху очелье с подвесками, – улыбнулась бабуся, – это еще от моей бабушки осталось. Все ручной работы Игорек.

  – Ладно дети, все уже готово. Вячеслав ты берешь чашу, с горьким отваром, тебе Игорь со сладким отваром. Вячеслав, ты даешь мне свою чашу первым, как я скажу. Понятно? – Славка кивнул, – когда дадут клятву, каждый из вас пожелайте им что-либо от себя. Игорь, только без твоих шуточек.

  – А почему я им горький отвар? Я же отец, пусть Гоша горький даст.

  – Нет. Именно ты как отец, дашь им горький отвар. Горький отвар будет символизировать боль и горечь утрат, потерь рода, их ответственность перед родом и за честь рода. А это всегда несет горечь. Потери – горечь и боль, когда прощаешься с родными. Ответственность за честь рода – принятие решений, порой очень тяжелых.

  – Я понял баб Настя. Дети знают?

  – Да. Мы вчера с Машенькой их приготовили, – бабуся посмотрела на восток, – скоро Ярило встанет. Веди детей Маша.

  Невестка, держа в руках два свежих венка из цветов, пошла к яхте. Что-то будто толкнуло меня, – Боня, ко мне. Сидеть, – пес уселся у моей правой ноги и замер. Славка понял без слов. По его команде Ганс так же сел, только возле его левой ноги. Мы стояли двумя металлическими башнями. У меня на левую руку был одет круглый щит. На голове персидский шлем-тюрбан, полностью скрывал мое лицо кольчужной бармицей, видны были только глаза. На поясе в ножнах, с левой стороны висел мой 'Змей', с правой боевой нож, так же выкованный когда-то дедом. Похожий нож в чехле я приготовил для Вани. Славка держал в левой руке боевой молот, в правой – чашу с отваром, ее роль играла фарфоровая пиала. Такая же была у меня. Это Маша их взяла, заявив, что даже в первобытном обществе, она не собирается отказываться от эстетики. Ну да бог с ней, зато пригодились.

  Мы замерли, была тишина. На левый от меня мегалит спикировал ворон. Потоптался и успокоился. С яхты сошли дети и невестка. Они шли с боков, прижимаясь к ней, а она их обнимала. На головах у детей были венки из цветов. На Ване были светлые льняные штаны и рубашка. Зачем их купила тогда еще Маша, я не понимал. На Светлане было одето такое же льняное платьице. Самое удивительно, за ними с яхты сошел Бегемот. Он не обгонял их и не останавливался. Было ощущение, что он охраняет их. Хотя может у меня просто разыгралось воображение?

  Они остановились в трех шагах от нас. Дети были взволнованы. У Вани от удивления даже раскрылся рот. С тревогой смотрела расширенными глазами на нас с братом Светлана. Они раньше никогда не видели ничего подобного. В кино, Ваня конечно смотрел фильмы на историческую тему. Но то кино, а тут в живую увидел настоящих средневековых воинов. Правда, я не знаю, какие мы на самом деле воины, но вид был внушительным.

  Бабуся стояла между нами, на полшага впереди, скрестив руки на животе. Я заметил, что Маша сама волнуется. Сглотнув, она начала говорить:

  – Великая Мать, муж мой, брат мой, вы – пращуры мои, стоящие незримой стеной, поколение за поколением, прадеды мои – вои Перуновы, мои прабабки – рожаницы, радуницы и медуницы правнучки сварожьи, прошу вас принять в род наш детей этих, как я приняла их в сердце свое. Принимаю на себя ответственность за детей этих, молвлю, что любить их буду как рожденных мною, как плоть от плоти и кровь от крови своей, заботится о них, что бы усилился род наш и не прервалась родовая нить наша. Молю вас, ибо я правнучка ваша, ваша плоть и кровь, память ваша, через поколения, которая не забыла вас и никогда не забывала. Связь поколений – мы помним о вас, вы заботитесь о нас. От круга до круга! Тако бысть, тако есть, тако буди.

  Какое-то время стояла тишина, никто не шевелился, даже наши животные. Только потрескивал костер.

  – Ты услышана дитя наше, – Анастасия Николаевна, Великая Мать, обратилась к стоявшим, побледневшим детям, – Иван, хочешь ли ты стать частью нас, принимать радость нашу и вкушать беды наши, идти дорогой, предназначенной нам?

  – Да, – не задумываясь, ответил мальчишка.

  – Принято ли тобой решение добровольно, сделан ли выбор твой сердцем твоим, волей твоей, разумом твоим? Не под воздействием ли обмана, силы, лжи, морока и злой ворожбы?

  – Добровольно, всем сердцем, волей и разумом. Меня никто не заставлял.

  Анастасия Николаевна медленно кивнула. Потом, то же самое, спросила у Светланы. Похоже, все было заучено ими заранее.

  – Ярило яви лик свой, узри детей своих, одари нас своим светом и теплом животворящим, благослови детей этих, что станут частью рода нашего, что бы крепла и не прерывалась родовая связь потомков твоих из поколения в поколения, от круга до круга!

  Как бабуся угадала, но в это время показался край солнечного диска за горизонтом, свет брызнул радостными лучами, озарив лица детей. Мы не видели восхода, так как стояли спиной к солнцу. Но его видели дети и Маша. Они прикрыли глаза рукой.

  – От круга до круга, – повторила бабуся, – тако бысть, тако есть, тако буди.

  Потом, не поворачивая головы и глядя на внучку и теперь уже обретенных правнуков, протянула левую руку к Вячеславу. Он вложил в нее чашу.

  – Подойдите ко мне дети, – Ваня и Света оторвались от Маши и медленно подошли к бабушке, – Ярило благословил вас. Испейте то, что в этой чаше, это дал вам ваш отец. Испейте ее до дна, всю.

  По очереди ребятишки выпили весь отвар. Светлана пила последней и перевернув чашу, показывая, что там уже ничего нет, отдала ее Анастасии Николаевне.

  – Что почувствовали?

  – Горько бабушка, – ответил Ваня, а Света просто кивнула.

  – Горько Ваня, это горечь боли и скорби утрат рода, ибо всегда горько терять своих родных. Это горечь чести рода, так как, защищая ее, придется принимать иногда тяжелые и трудные решения. Помните об этом дети.

  Передав пустую чашу Вячеславу, протянула ко мне правую руку, куда я вложил свою чашу.

  – Теперь испейте до дна эту чашу.

  После того, как дети осушили и эту пиалу, последовал опять тот же вопрос.

  – Сладко бабушка, вкусно! – ответила первой улыбающаяся девочка.

  – Да, это сладость семьи, это сладость радости, счастья обретения родичей, сладость чести рода, гордости за своих родных. За свой род. И это тоже помните дети.

  Отдав мне чашу, бабуся подняла вверх руки, обращаясь к небесам:

  – Огонь-Сварожич, Ветер-Стрибожич, – потом поклонилась водной глади, – ты Вода-Дана, повернулась и поклонилась земле, – и ты Мать-Сыра Земля, будьте свидетелями того, что род принял детей этих, теперь они кровь наша и плоть наша. От круга к кругу, тако есть, тако буде.

  Что-то треснуло в костре и взлетела стайка искр. Мягко ласкавший кожу, еда ощущавшийся ветерок, дунул порывом. Раздался всплеск. Услышали еда слышимый рокот, будто шедший от земли.

  'Кааррр', раздалось с мегалита, Кром раскрыл крылья, потоптавшись, сорвался с камня и ушел в небо.

  Что это? Дали ответ те, к кому обращалась Анастасия Николаевна? Или просто, треснул разваливающийся углями кусок плавника, просто прилетел порыв ветра, тут всегда так, только сейчас не замечали? И плеснула просто рыба, пытаясь заглотить насекомое? А едва слышимый гул? Может где-то там на севере от ледника откололся здоровенный кусок?.. Да какая разница. Главное, что дети заворожено, смотрели на все это и слушали.

  – Нас услышали и подтвердили. Все. Теперь вы наши дети, уже окончательно. Здравствуйте правнуки мои, – и бабуся раскрыла объятия. Дети бросились к ней. Обнимали ее, а она их. Маша стояла счастливо улыбаясь и вытирала катившиеся слезы. Я смотрел на Ивана, в руках у меня был приготовленный нож.

  – Здравь буде Иван Вячеславович. Долгие лета тебе братучадо! – даже сам не заметил, как поприветствовал обретенного племянника в стиле былин.

  – И ты здрав буде дядька Игорь, – ответил, улыбаясь Ваня.

  – Ваня, ты мальчик, пройдет время ты станешь мужчиной, а у мужчины должно быть оружие, что бы защищать наших женщин, и быть им добытчиком. А раз так, возьми этот нож. Пусть это будет твое первое оружие, и дай бог не последнее. Береги его, этот нож ковал твой прадед. И будь осторожен, он очень острый.

  – Ничего, – сказал подошедший к нам Слава. На руках он держал Свету, – обрежется, будет знать, что оружие не прощает разгильдяйства и небрежного отношения.

  – Будь здрава Светлана Вячеславовна, долгие лета тебе братучадо! – поприветствовал я ее.