Текст книги "Земля вечной охоты (СИ)"

Автор книги: Олег Ростов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

– Вижу нормально сходили? – Решил высказать комплимент брату.

– Да нет, плохо. На сколько этого мяса хватит? Орда, вон какая. Коней Гоша нужно. Не дело это по степи скакать на своих двоих. По лесу нормально, а так… – Он махнул рукой.

– Значит нужно отлавливать.

– А куда их пристраивать? Телка вон в загородке и то проблема. Постоянно караулить нужно. Побыстрее бы отстроится. Тогда да.

– Да, время-деньги! Нужно кузню делать, срочно!

– Чего так?

– Да не нравиться мне ситуация с «команчами».

– Это ты про этих – племя Великой Матери?

– Они самые.

– Гош, ты баллон сильно на меня с бабусей не кати. Мне самому эта хрень не по душе.

– Да я и не качу. Я с Машей сегодня разговаривал, все ей объяснил. Вы тут ни при чем. Решение принимал я, а не вы. Ни ты брат, уж извини, ни бабуся не можете меня принудить к чему-либо. Вопрос в другом. Нам из нашего контингента, нужно бойцов делать. А для этого оружие надо, нормальное. Копья, топоры – это как минимум. Бронь какую-нибудь.

– Какую бронь, Игорь? Сколько у тебя уйдет времени на изготовление одного комплекта?

– А кто сказал, что я собираюсь им кольчуги сейчас плести или кирасы мастрячить? Достаточно кожаные сделать. Зверья тут такого достаточно. Того же буйвола завалить. У него кожа, если ее правильно выделать, мама не горюй. Никакое каменное копье не пробьет. Плюс щиты сделать. А учить начинать уже сейчас можно. Главное научить их строй держать. И все, мы тогда любую местную банду покрошим в капусту.

– Согласен! Но вот только когда учить? Времени нет катастрофически. Все уматываются в ноль. Сам видишь. А огородиться нам нужно, кровь из носу. Ты сам то что психуешь? Из-за этих девок?

– Да нет. Бесит, что нас по сути нагнули. А "команчей" за дураков держать не нужно. Они это поняли и захотят еще чего-нибудь, помимо своих оплодотворенных женщин. Сам, наверное, замечал, с какой жадностью они смотрели на нас всех, на яхту. Вот это меня беспокоит. В открытую не полезут, а вот измором, из-под тишка могут. Причем между ними и нашим барахлом, а так же и Светланой, Ванькой и Машей стоим мы с тобой. Если нас убрать, то они получат и кучу ништяков и двух детей с молодой беременной женщиной. Врубаешься? И договариваться ни с кем не нужно. Станут монополистами. Приподнимутся над всеми остальными, совсем уж круто.

– Хреново!

– Еще как! Вот это меня и нервирует.

– Поэтому Гоша и нужно форсировать постройку стены. Дома потом построим. А стену с одной хотя бы сторожевой башней нужно обязательно.

– Согласен. Да Славян, тут вот еще какое дело. Совсем я забыл из-за всего этого. Когда туда шел, оставив вас здесь, видел странных аборигенов. Двоих. Мужика и женщину.

– И что странного?

– Да большие они были! Мужик метра два, даже больше. Женщина чуть меньше его, около двух метров. В шкурах, но хорошей выделки. Ни как у многих дикарей. У женщины бусы видел, прикинь? Бусы, из каких то камушков!

– Ну и что? Бусы и бусы?

– Ты не врубаешься? Что бы сделать бусы, нужно просверлить камушки! Ты хоть что-то подобное у наших дикарей видел? Славка, это технология совершенно другого уровня, чем просто делать сколы от одного булыжника другим.

– Действительно! Только двоих видел?

– Да. Но сколько их в реале, не знаю. Они меня тоже видели. Стояли и с любопытством смотрели на яхту. Я им помахал. И знаешь что? Мужик мне помахал в ответ!

– Серьезно?

– Ну да.

– Далеко видел?

– Я прошел несколько часов на яхте. Где-то в обеденное время. Там еще недалеко, какая-то речушка в Большую впадает.

– Интересная информация. Но мы когда на охоту бегали, ничего такого не видели. Но ладно. Этим позже займемся. Сейчас стена и башня.

– Слав, у Маши колечко есть какое-нибудь лишнее?

Славка посмотрел на меня удивленно:

– Зоряне что-ли?

– Ей, Светка мозг свернула. Вот она и ждет, что я ее окольцую. Как будто без этого нельзя!

Брат засмеялся.

– Чего ржешь? Ты за дочерью смотри. У нее уши как локаторы, а глаза, как сонары. Все слышит, все видит, все знает! Особенно в отношениях мужчины и женщины! Соплячка, шестой год! Тоже мне, будущая женщина! Подол задрать и ремня всыпать.

– Ну, вот возьми и всыпь!

– А чего я то?

– А я что?

– Ты отец!

– А ты дядя!

– Ну, начинается! Сам не можешь, жене с бабкой скажи!

– Уже сказал!

– И что?

– Посоветовали не лезть туда, куда не просят.

– Ловко!

– Сказали, что бы Ваньку учил, а к Светлане близко не подходил с инквизиторскими мыслями. К тому же, у меня и рука на нее не поднимется.

– Вот принесет в подоле! Весело будет!

– Это когда еще! Тем более, здесь не город. Всех потенциальных виновников такого безобразия на карандаше держать будем. Да и сама Светлана слишком умная. Чувствую, та еще зараза вырастет.

– Пьера, похоже, Сойка все же окрутит. Молодец, кует железо, не отходя от кассы! Заметил, как она всех потенциальных соперниц отодвинула.

– Заметил. – Брат почесал затылок. – Главное, у нее с Зоряной наконец мир наступил.

– А чего им теперь делить? Тем более свой ладинец я Зоряне подарил. А вот Пьер еще никому. Хотя у него и ладинца то нет. Но она не знает об этом. Думает, что у всех светлокожих мужчин они есть. Вот тебе, пожалуйста, еще один фетиш – ладинец! Надо бабусе сказать, если у нее еще есть, пусть Пьеру даст и объяснит политику партии.

– Скажу. Я смотрю ты Зоряну натаскивать начал? Что из нее сделать хочешь?

– Бойца. У нее к этому тяга. Она конечно и женскую работу всю делает, но у нее это как повинность отбыть. А вот оружие ее влечет. От лука сейчас ее не оторвешь. Позже, когда кузню сделаю, клинок ей скую. Учить буду, как дед нас. Шустрая она.

– Вы там еще с ней не того?

– Нет, не того. Хотя целоваться лезет. Понравилось ей. Вот только мне не совсем комильфо.

– А что так?

– Умный что ли? Большего хочется. А тут вы с обрядом! Вот сиди и терпи.

– Дрова иди руби тогда. Жених!

– Да иди ты! Ты спроси у них, когда?

– Иди сам, да спроси. Это же тебя оженивать будут, а не меня. Но я думаю после того, как стену закончим. Да ладно, Гоша. Обряд это формальность. Стащи штаны с нее и все! Тем более она сама не против. А кольцо потом подаришь!.. Если вспомнит!

– Да вошел ты! Ржет еще.

Еще две недели ударного труда и сумели огородить частоколом место будущего острога или форта, как стали называть свою «крепость». Даже ворота навесили. Доски для ворот пилили электропилой, запитанной от сети яхты. Кое-как напилили. Сколотили и навесили. Засов серьезный сделали и небольшую калитку рядом. Все как положено. Вот только как-то немного кривовато вышло. Все же опыта в такого рода строительстве у нас с братом было на уровне плинтуса. Но Москва не сразу строилась и не боги горшки обжигают. Хочешь жить в относительной безопасности, будь добр разкорячься и напряги мозги. Доделывали сторожевую башню. Нам со Славкой не очень наша городьба понравилась, зато аборигены были в восторге. Такого они еще не видели. Особенно их убили ворота и дверь калитки. А что, раз и закрылся, два и открылся. Это не костры при входе в пещеру жечь и не камнями его заваливать!

Раза три бабка с Машей ловили Пьера, когда он пытался осчастливить Сойку. Сделали внушение. Сойке пригрозили, что отправят назад в ее племя. Наконец женсовет определил дату обряда. Стали к нему готовиться. Аборигены притихли в ожидании. У них проще, передал дочь в другую семью, получил в качестве компенсации шкуру или каменный молоток и все дела! А тут эти, непонятно что собираются делать.

– Гоша! – С сильным акцентом, обратился ко мне Пьер. – Я должен буду жениться на Сойке? Но этот брак не признают юридически во Франции!

Я чуть с бревна не свалился, вырезал в этот момент паз. Посмотрел на француза. Он все еще не догонял, что Франции пока что еще нет.

– А ты собрался ее во Францию везти? – участливо спросил студента.

– А как иначе?

– Вези. Прямо после регистрации и вези. Только не забудь ей шенген оформить! Шенген тут у нас Гриша оформляет. У него печать есть, каменная и бланк. Так что к нему давай! Я не против!

Француз опять не догонял, смотрел вопросительно. Наверное не совсем понял. Заржал Славка. Чуть погодя Пьер улыбнулся.

– Гоша шутит?

– Гоше не до шуток. Боюсь, что таможня тебе добро не даст! Пьер, я все конечно понимаю, но французы в отличии от тех же американцев, всегда отличались хорошим чувством юмора! В какую Францию ты ее собрался везти? Где она, Франция? Там сейчас у вас на юге гиппопотамы с крокодилами живут. Из людей только неандертальцы. Кроманьонцы еще не дошли до Франции. Андестен?

– А назад вернуться ни как нельзя? У меня там родители остались.

– Извини, братан! Но твои родители еще не родились, прикинь какая фигня. Ты есть, а твоих родителей еще нет! Как и наших, со Славой! Так что давай, хватай кирку и вперед на линию трудового фронта! А вечером обязательно помойся.

– Я всегда моюсь. А почему вечером обязательно помыться?

– Завтра тебя будут окольцовывать! Сойка симпатичная девочка. Так что я тебя поздравляю. Ладинец от бабуси получил?

– Нет. Баба Настя сказала, что завтра утром даст. А что он означает?

– Бабуся не объяснила?

– Нет. Сказала, что медальон нужно подарить невесте.

– Ладинец – это оберег. Женский оберег. Его носили женщины славян. Он охраняет ее от зла!

– Но это дикость! Мы же не в средневековье живем!

Славка опять заржал.

– Конечно, не в средневековье! До средневековья еще десятки тысяч лет. Мы в каменном веке живем, Пьер. А они, – я указал на аборигенов, – верят в духов и очень серьезно! Так что ты свой атеизм держи при себе, а то каменный наконечник можешь в зад получить.

– Гоша, а почему обязательно жениться? Они же не женятся?

– Они нет, но мы же цивилизованные люди, так Пьер? Ты вообще самый цивилизованный парнишка у нас!

– Почему? А вы?

– А мы так, только чуть цивилизованные. А вот ты очень цивилизован! Ты же из цитадели цивилизации – из Французской республики, одной из мам Евросоюза!

Пьер задумался. Потом посмотрел на меня:

– Гоша, я заметил, что вы, русские, постоянно надо мной смеетесь! Мне обидно! Я не клоун!

Теперь мы уже вдвоем со Славкой хохотали!

– Пьер, а чем тебе цирковая профессия клоуна не нравится? Очень хорошая профессия, самое главное веселая!

– Я хорошо отношусь к клоунам! Очень люблю цирк. В Париже ходил. Но сам я, хотел стать не клоуном. Я финансист!

– Очень хорошая и самое главное, востребованная профессия в палеолите! Я тебя еще раз поздравляю!

Опять заржали с братом. Пьер насупился.

– Да ладно, Пьер! Не бери в голову, бери на грудь! – Сказал Славка.

– Вы русские странные, что значит брать на грудь?

– Берешь стопарь и принимаешь грамм, эдак сто! На каждую!

– То есть, пить водка?

– Конечно, не молоко же! – Опять заржали.

– Пьер, мы шутим. Но назад в будущее, пока откладывается. Ты что боишься?

– Что боюсь?

– Жениться!

– Не то, что бы боюсь. Но я еще молод!

– И? Здесь женятся очень молодыми! И еще Пьер, здесь не Монмартр, презервативов нет. А местные дамы могут тебя какой-нибудь местной доисторической болезнью наградить. Конечно, сифилиса и прочей гонореи еще нет, но вполне возможно, что есть что-нибудь другое! Так что ты по осторожней. Лучше все же иметь свою, постоянную и проверенную. Да и сами дамы несколько грязноватые, сплошная антисанитария, насекомые и прочие радости пещерного быта. А Сойка девочка у нас чистенькая, с насекомыми не дружит. Хозяйственная. Тебя оближет и обиходит! Соглашайся. Тем более ты ей очень понравился.

– Да я согласен. Просто у нас в семье принято знакомить невесту со своей семьей.

– А разве здесь и сейчас не мы твоя семья, Пьер?

– Ну да.

– Вот, считай, ты нас с невестой и познакомил! Мы ее посмотрели и одобрили!

– Пьер, – спросил мой брат, – а ты случаем не того, Сойку не окучил?

– Что значит окучил?

Славян показал характерный жест. Пьер замялся.

– Не понял? – Славян смотрел на француза требовательно.

– Не окучил. Странное слово! Мы хотели, но баба Настя нас э-э-э…

– Понятно! Ладно, завтра окучишь! На законном основании! – Мы опять засмеялись. Пьер тоже улыбнулся.

– Гоша, но этот ла-ди-нец, носили, как ты сказал, женщины славян, но разве Сойка славянка?

– А почему бы и нет? Извини Пьер, но мы сюда первые пришли, поэтому местные аборигены будут называться славянами, а не франками или лангобардами разными.

– Я не франк и не лангобард. Я фламандец, если быть точным.

– Да по барабану! Тем более вождь у нас кто? Вождь у нас Славян! И его люди, значит славяне!

– Но они темнокожие!

– Сейчас все кроманьонцы темнокожие. Белые только мы. Я, ты, Славка, баба Настя, Маша, Светлана и Ванька. Все остальные темнокожие и темноволосые. Правда есть еще рыжие – Гриша с Лидой. Но извини, Лида занята! – Ухмыльнулся. Пьер посмотрел на Лиду, перебирающую какие-то пучки трав с бабусей.

– Нет. Лучше Сойка. Она красивая!

– Ну, вот и по решали, Пьер. У тебя есть серебряное кольцо – оденешь его завтра Сойке.

– Оно ей будет большим.

– Ерунда, мы ей изоленту на палец намотаем. – Славка хохотнул. Пьер непонимающе смотрел на меня. – Шучу. Но кольцо одень. Позже, я либо его переделаю, либо другое сделаю из твоего серебра.

– Гоша, Вячеслав! А Сойку переодеть можно?

– А что такое?

– Она в этих своих шкурах ходит. А Зоряна в штанах. Может и ей тоже штаны дадите.

– Какие шустрые ребята!!! Пьер не тупи! Штаны снимать нужно, а ее шкуры только задрать и все дела! – Пьер скривился. – Пьер, под штаны нижнее белье надо. А я сомневаюсь, что Маша поделиться чем–то из своего гардероба. Особенно такого. Это она для Зоряны сделала исключение. Но баба Настя на склоне соседнего холма нашла лен. Много. Вот из него и сделаем и трусы и штаны. А сейчас так походит. Тем более ей платье сшили на свадьбу из дефицитной хлопчатобумажной ткани! Так что не наглей, француз! Ты бы лучше мечом помахал лишний раз. Финансист это хорошо! Но боец лучше, не находишь?

– Я махаю мечом! Каждый день. Только это похоже на детскую игру. Меч деревянный!

– Это тебя не били этим деревянным мечом. Все же не хочется, что бы жених на свадьбе был с фингалом под глазом. Но после свадьбы поверь, ни какой пощады.

– Я не боюсь! Мои предки были воинами. Фламандскими воинами!

– Это круто! Значит, огребешь больше, чем положено! Как потомок фламандских воинов! Кстати Пьер, так ты фламандец или француз?

– Французский фламандец он!

– В 17 веке часть Фландрии отошла к Франции, по Нимвегенскому мирному договору. Я родом из фламандской Артуа.

– Сочувствую! Но это не отменяет огребания деревянным мечом по различным частям тела.

Паз я все же вырезал. Уложили его как часть венца одного из трех, запланированных, будущих домов. Только-только стали поднимать. Всего удалось выложить, на данный момент, три венца. Работы было еще – мама не горюй!

Вечером искупался в реке. Купались все мужчины. Мы добровольно, остальные добровольно-принудительно! Ничего, привыкнут. Это они еще в бане не были! А ее мы обязательно построим. Вот это будет жесть! У нас еще оставалось три бутылки коньяка. Так сказать стратегический запас. Пришел Славка на яхту, Пьер и Ветер. Решили провести мальчишник. Ветер не понимал, что это за фигня, но ему было интересно. Общались с ним через Ваньку. Хотя общались не долго, Ветру хватило пару рюмок и мы уложили его спать на палубе. Не привычные они к крепкому алкоголю. Одним словом туземцы! Зато втроем посидели хорошо. Славка поиграл на гитаре. Попели песни. Пьер спел на французском, какие-то смешные песенки. Пытался объяснить смысл, про неверных жен и мужей. Посчитали это моветоном в преддверии собственного окольцевания. Особенно песни про неверных жен! Пьер проникся. Спать все втроем легли на яхте.

Спал на палубе яхты, на корме. На носу спал Ветер. Славка и Пьер в каютах. Все остальные под защитой стен форта. Маша с бабусей и Светланой в одной палатке. Гриша со своими – в другой. Ванькой с Васей – в третьей. Аборигены на земле. Вернее на шкурах и нарезанном лапнике. Со мной был Боня. Ганс рядом с палаткой, где спала Маша. Бегемота не видели уже третьи сутки. Ошивался не понятно где. Возможно, улучшал породу местных камышовых котов. Прививал основы цивилизации!

Встал на рассвете. Умылся, побрился. Заварил на судовой плитке кофе, еще пока было. На запах подтянулись Слава с Пьером. Перекусили, чем бог послал. Напоили так же кофе и Ветра. Удивительно, но с похмелья он не страдал. Как впрочем и мы. Да и что там было пить то? Три бутылки!!! Одел новый, еще не ношеный костюм – тактические штаны, майку, куртку. Прицепил набедренную кобуру с пистолетом. Чехол с ножом. Ну вот, можно и жениться. На холме уже суетились. На двух кострах кипели пара котлов с мясом. На длинном разделочном столе, сколотили мы такой, как и еще три штуки из досок, напиленных электропилой, женщины под руководством бабуси и Марии что-то нарезали. Ни Сойки, ни Зоряны видно не было.

За Зоряну мне предстояло отдарится ее родителям. Так сами по решали. За Сойку Пьеру никому отдариваться не нужно было. Так как ее родственниками, в данном случае, выступали Вячеслав с Машей. Отцу Зоряны я планировал презентовать хороший охотничий нож. Плюс топор. Для Облака бабуся выделила бусы и какой-то оберег, тоже женский, но не ладинец. Одним словом, не хилые подарки по местным понятиям. Весь сценарий был разработан бабой Настей и Машей. Две палатки в которых спали Маша с бабусей и Светланой и палатка, где спали Ванька с Васькой стояли рядышком. Около одной сели дед Зоряны, ее отец, уже передвигавшийся и Облако. Около второй бабуся с Машей и Славка.

Первым подошел я к родственникам Зоряны. Поклонился. Пьер толкнул речь, что у них есть товар, а у нас купец! Светлана переводила. Не знаю, поняли родичи моей невесты кто такой купец и как мелкая это объяснила, но все трое сидели с умными лицами, кивая! Цирк на выезде. Хотелось рассмеяться, но сдержался. Все же новый обряд зарождался. К этому все относились серьезно. Так как, предварительно с аборигенами, бабуся и Маша провели и не один раз, разъяснительные беседы! Пьер продолжал говорить, заглядывая иногда в шпаргалку, которую ему написала Маша. Говорил он, мешая русские и французские слова. Но, в общем, все было понятно. Светлана тараторила вслед за студентом. Наконец оба замолчали. Все смотрели на меня. Ага, пора подарки дарить. С собой у меня был сверток. Развернул ткань, преподнес деду Зоряны топор. Увидел, как жадно блеснули глаза старикана. Но топор взял с достоинством. Отдарился ножом острому Когтю. Этот тоже был доволен. Облаку одел на шею бусы и оберег. Сделал шаг назад. Все трое мне слегка поклонились.

– Вено дано! Вено принято! – Крикнул Пьер. Светлана продублировала. – Где невеста?

Распахнулся полог палатки и склонившись вышла Зоряна. Она была в белом платье до земли, с небольшими разрезами по краям. На голове так же был убор, что-то типа фаты, но опять же из белой хлопчатобумажной ткани. Поверх него, был одет венок из полевых цветов. Понял, что бабуся с Машей распоторошили мои запасы ткани. У меня был рулон такой ткани. Но самое главное, ее пояс охватывала портупея с висящим на нем ножом в чехле! Маша пожала плечами:

– Ни за что не согласилась расстаться с твоей портупеей и ножом, хоть кол ей на голове теши.

Мда, сюр полный. Ну и ладно. На шее ее был Ладинец. Она улыбалась. Но ко мне пока не подходила, стояла с родителями. Теперь была моя очередь толкать речь для Пьера, про товар и купца. Расписывал какой Пьер хороший жених, любящий их родственницу. И что лучшего они для нее не найдут. Потом посмотрел на Пьера. Тот вопросительно глянул на меня.

– Что тормозишь француз, вено давай!

Пьер протянул Славке его же нож, который он дал студенту утром. А вот бабусе Пьер отдал свою серебряную цепь и Маше браслет. Все трое ему слегка поклонились, принимая подарки.

– Вено дано! Вено принято! Где невеста?

Полог второй палатки распахнулся и вышла Сойка, точно в таком же наряде как и Зоряна, только без портупеи на поясе. Подпоясана была ремешком из такой же ткани как и платье, с кисточками на концах. Остановилась в ожидании глядя на Пьера. Тот завис.

– Ты что опять тормозишь, фламандец? – Зашипел я на него. – Ладинец ей отдай!

Пьер спохватился и протянул Сойке на ладони оберег. Ее глаза радостно заблестели. Она осторожно взяла его и одела на шею. Счастливее ее, казалось больше нет никого на свете. Что ж, она получила то, что ей напророчили и чего так истово желала. Все же не так и ошибся Старый Енот!

Потом все спустились к реке. Обряд, в соответствии с древними обычаями нужно было провести на природе и желательно около воды. Там уже горел костер, символизируя Ярило-Солнце. Бабуся и Маша были одеты в свои платья. У бабки был посох. Мне на голову Облако одела венок из цветов, а Маша Пьеру.

– Возьмитесь за руки, дети! – Сказала нам бабуся. Она стояла спиной к воде. Мы стояли вчетвером к ней лицом. Я взял за руку Зоряну, а Пьер Сойку.

– Леля, дочь Отца небесного Сварога и Богородицы Лады, вечно юная и прекрасная, покровительница влюбленных! Вы – Лада, Жива, Макошь, Дана наши прабабки-рожанницы, хранительницы родового очага и рода нашего! Вы пращуры наши, стоящие за нами незримой стеной, поколение за поколением. Обращаюсь к вам, благословите союзы этих двух пар, чтобы не прерывалась родовая нить ваша, связь поколений в извечном круговороте жизни. Чтобы род наш становился сильнее и многочисленнее. Мы дети ваши, внуки ваши и правнуки ваши. От круга до круга. Тако бысть, тако есть, тако буде. – Бабуся посмотрела на нас. – Мужи, оденьте кольца брачные на руки жен ваших.

Достал серебряное колечко. Его дала мне Маша. Предлагала золотое, но я отказался. У Пьера с Сойкой ведь было серебряное. А это было довольно простое колечко. Его себе покупала Маша еще до замужества. Без всяких камушков и прочих украшений. Маша заверила меня, что колечко подойдет Зоряне. Одел ей колечко на безымянный пальчик правой руки. Пьер одел свое кольцо на палец Сойки. Было оно ей большеватое. Но она была и этому рада. Как и Зоряна. Позже подправлю Сойкино кольцо.

Бабка взглянула на костер, у нее на посохе сидел Кром:

– Огонь-Сварожичь, – посмотрела на небеса, – Ветер-Стрибожичь, – Чуть поклонилась земле, – ты Мать-Сыра Земля, повернулась к воде, – и ты Вода-Дана, буде свидетелями, союза этих детей ваших.

Ворон раскрыл крылья, каркнул и взлетел.

– Они услышали нас. Теперь можете поцеловаться, супруги!

– Горько! – заорал Славка, его поддержали Маша, Светлана и Ванька!

Зоряна смотрела мне в глаза. Положила мне руки на плечи, я обнял ее за талию. Наши губы встретились. Поцелуй был долгим. Все же успели с ней потренироваться. Когда оторвались друг от друга. Пьер продолжал прижимать к себе свою жену. Она обнимала его за шею. Все не могли прервать поцелуй. Не хило француза штырило. Как бы он прямо тут не начал исполнять супружеский долг!

Все действо Светлана переводила для наших аборигенов, которые всем кланом собрались на берегу.

Потом водили хоровод вокруг костра, который, по словам бабки, символизировал круговорот жизни. А Маша играла марш Мендельсона! Понял, что все собрали до кучи. Но получилось весело! Потом поднялись на холм, где для Зоряниных родственников наступил праздник живота. В основном на столах было мясо, рыба и дичь. Немного зелени, что собрали женщины, ягоды, дикие яблоки, дикий виноград и прочие дикие фрукты, к которым местные были довольно равнодушны. Конечно, когда есть выбор, что есть мясо или дичку, выбирают мясо. Потом Маша играла, мы танцевали. Кто как умел. Ближе к вечеру, взяв Зоряну за руку, сказал остальным, что нам пора и повел молодую жену на яхту. Еще когда обнимал ее на берегу, понял, что нижнего белья на ней не было. Все правильно. Ибо нечего. Не в штанах же ходила.

В каюте, снял с нее портупею. Положил на столик. Она проследила за своим ремнем.

– Никуда твоя портупея не денется.– Сказал ей, расстегивая три пуговицы у нее на спине. Стащил с нее платье. Стояла, смотрела на меня ожидающе. Разделся сам. Похлопал по постели. Залезла.

– Ну что, малыш! Пора исполнять супружеский долг! – Улыбнувшись, сказал девушке. Она в ответ тоже улыбнулась и обняла меня. Гладил и целовал ее тело. От нее пахло травами. Лежала, закрыв глаза, поглаживая меня по плечам и голове. Соски набухли и затвердели. Продолжал гладить ее и целовать. Понял, что все, можно. Вошел в нее. Вздрогнула, закусив нижнюю губу и вцепившись пальчиками мне в плечи. Ничего любимая, все будет хорошо…

Открыл глаза. В иллюминатор заглядывал рассвет. Ну, вот. Новый день начинается. Продолжения банкета не будет. Дел много! Посмотрел на молодую жену. Спит еще. Дыхание ровное. На губах улыбка. Попытался встать. Она сразу же проснулась.

– Доброе утро, Зоряна! – усмехнулся я. В ответ тоже заулыбалась. Погладила меня по груди. Постепенно сместилась в низ. Смотрит озорно. – Что? Хочешь? – Кивнула. Это она уже хорошо понимает. Ну, раз хочешь, почему бы и нет? Мы оба молоды и здоровы, чего и остальным желаем. Дела подождут. Нельзя молодой жене отказывать, неправильно еще поймет.

Потянула на себя. Потом обхватила мою голову руками и, приподнявшись, впилась мне в губы поцелуем. Прижал ее к постели. Поцелуй не прерывали. Ноги раздвинула максимально. Устроился между ними. Ну ладно детка, поехали…

Вышли на палубу. Взял ее на руки и прыгнул с борта яхты в воду. Она успела взвизгнуть. Вынырнул на поверхность, не выпуская ее из рук. Вцепилась в меня, обхватив шею руками и пояс ногами. Хрен оторвешь. Ну ладно, ничего, на дно не тянет. Справляюсь. Купание в утренней воде, сейчас самое то!

– Эй, молодожены, вы встали или все еще постель мнете? – Услышал голос брата. Мы молчали. Только я шевелил ногами и одной рукой, удерживаясь на поверхности и удерживая свой ценный груз. Через некоторое время, опять услышал Славку.

– Гоша! Вы где? – проверил видать каюты. Увидел голову брата над бортом яхты. – А вот вы где! Водные процедуры?

– Конечно!

– О какой стриптиз!

– Завидуешь?

– Чего это я завидую?

– Я, например, сейчас голый в воде. В меня вцепилась молодая жена, тоже голая, ничем не оторвешь, даже трактором. А ты один!

– Ну, так и я не один спал.

– То спал, а вот купаться, если захочешь, будешь один! – Зоряна оглянулась, увидела Славку. Он ей помахал рукой. Она ему ответила.

– Долго будете еще барахтаться?

– А что?

– Башню доделать нужно сегодня. Речь толкнуть перед народом. Зорянины родственники сильно возбуждены, хоЧУт тоже ножи и топоры.

– Скажи им, что я сделаю каждому нож, топор и наконечники для копий. Нужно только форт доделать и кузню поставить. Особо скажи про кузню. Материал у меня пока есть. И кирпичи нужно начинать лепить. Глину готовить. Ладно, сейчас влезем. Давай вали отсюда. Нечего на мою жену, голую, пялиться. Я на твою – не пялился.

Славка хохотнул и его голова исчезла. Зоряна так и не отцеплялась. Правильно, плавать то не умела. Хорошо хоть паники у нее уже не было. А то они, аборигены, воды почему-то бояться. Нужно будет научить ее плавать. Поплыл к борту яхты. С борта была сброшена веревочная лестница. Первой на борт взобралась Зоряна. Я за ней. Прошли в каюту. Вытер ее полотенцем. Стояла, смотрела на меня, улыбалась. Посмотрела на постель. Э, нет дорогая, мы так с тобой до завтрашнего утра не уйдет отсюда. А дел много! Шлепнул ее по заднице, указал на платье. Сморщила личико. Но я продолжал указывать на платье. Вздохнув, взяла платье и одела. Застегнул на пуговицы. Оделся сам. Пошли с ней на холм. По дороге сказал ей, что бы принесла все свои вещи на яхту. Кивнула. Понимала, что говорю ей, вот только сама по нашему, говорила еще очень плохо.

Чуть позже увидел Пьера. Этот был довольный. Сойка тоже выглядела счастливой. Постоянно смотрела на своего мужа. Держала его за руку. Но все же ей пришлось отпустить его. Нужно было работать. Ему заниматься мужскими делами, ей женскими. Ничего, у вас еще вся жизнь впереди.

Башню доделали. Даже закрыли деревянными плашками крышу над башней. Вечером собрали народ. Светлана за переводчика. Славка толкнул речь, как Ильич с броневика. Каждому аборигену пообещал по ножу, всем взрослым мужикам по топору и по паре наконечников для копий. Все, ясен перец, из железа! Народ проникся и радовался. Показал на меня, сказал, что все это буду делать я. Зоряна стояла рядом, гордая до безобразия. Уже переоделась в штаны и майку.

– Гоша! – Отозвал меня брат в сторонку. – Тут вот какая засада. На холме конечно хорошо форт ставить. Но есть одна проблема. – Я смотрел на него, ожидая пояснений. – Вода, брат! На холм воду таскаем. Но это не нормально. Нужно долбить колодец.

Да, это засада! Вокруг конечно воды много, но вот на холм мы ее реально таскали. Вернее не мы со Славкой, в данный момент, а были такие, из числа аборигенов, которых назначили ответственными. Но это не решение проблемы. Колодец копать и добить придется. Над уровнем реки холм возвышался метров на пятьдесят. А вот над уровнем земли – на двенадцать-пятнадцать метров, так как берег был выше.

– Сколько копать придется?

– А я знаю? Думаешь хоть раз колодец копал? Видел как-то, еще в деревни у деда, как копали. Но там по зиме копали, вернее долбили. Чтобы края не обсыпались. И сразу опустили туда сруб. – Ответил Славка.

– Ну, у нас хоть и не зима, но чувствую, что долбить тоже придется. Давай завтра начнем. Озаботим наших индейцев, пусть копают и долбят. Главное контролировать. Я хочу начать кирпичи формировать. Нужно еще лес заготовить на уголь. А еще сено нужно для телки. Бычка кстати тоже нужно. И жеребят поймать! Для них для всех загоны нужны! Одуреешь, как представишь! И дома делать нужно! Кладовую. А еще начать тренировать их, хотя бы просто с палками.

– Мда. Вот это попадос! – Грустно ответил брат.

– А чего ты хотел? Глаза боятся, а руки делают. Глина есть. Хорошая. Кирпичи будем делать, посуду. А там глядишь и до плотины дело дойдет. Генераторы поставим, станки запустим. Обувь надо шить, для аборигенов. Буйвола завалить. У них кожа толстая, на подошву пойдет. Можно в два слоя, если что. Работы много. Баба Настя лен нашла. Нужно станок делать ткацкий. Схема есть. Будет льняная ткань. Все из шкур вылезут. Главное форт сделать. Убежище.

Так сидели с ним, говорили до сумерек. Намечали, что в первую очередь, что во вторую. Потом за нами наши дамы пришли. Теперь меня за руку на яхту вела Зоряна. Понравилось ей!

______________________________________________________________

… Ольга содрала шкурку с зайца. Тушку, насадив на деревянный шампур, повесила над углями запекаться.

Шкурку вычистила от мездры. Мех конечно не как у зимнего зайца, но тоже ничего. Инстинктивно вслушивалась в окружающую обстановку. Услышала треск сучка. Похоже, гости. И кто это у нас? Делала вид, что ничего не услышала. Продолжала вслушиваться. Разминала шкурку, резко ушла вправо. На то место, где сила упала обожженная дубина. Крутанулась. Шкурка упала на землю. Напротив стоял грязный дикарь, заросший по самые глаза. В грязной шкуре. Глаза дикаря алчно блеснули, рот расплылся в идиотской улыбке. Он понял, что перед ним женщина. Тоже ему ухмыльнулась. Но моя ухмылка больше походила на оскал волчицы.