Текст книги "Земля вечной охоты (СИ)"

Автор книги: Олег Ростов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 25 страниц)

  Невестка в ответ усмехнулась.

  – Свет, а ты будешь, акулу есть? – спросил я самую мелкую.

  – Нет, дядя Игорь.

  – Почему?

  – Акулы гадость и есть их девочкам не нужно. Это вам можно – тебе дядя Игорь, папе и Ванне.

  – Это почему? – удивленно спросил уже Славка.

  – Так сказала мамочка, значит это правда.

  – Железная логика, раз мама сказала, значит это непреложная истина! – мы все втроем засмеялись.

  На следующий день, на юго-востоке по курсу показалась полоска земли.

  – Гоша, давай пристанем, по земле походим? – попросила Мария. Остальные ее поддержали.

  – Блин горелый, ребята, ну не мореманы вы вообще! – досадливо ответил я, но против большинства не попрешь.

  – Правда, Гоша, что-то достало рыбой да консервами питаться. Пора на свежачок переходить.

  Чем ближе подходили, тем больше расширялась береговая линия. Северная сторона его уходила на восток за горизонт. Южная, уходила сначала на юг, а потом юго-запад.

  Якорь бросили, не дойдя до берега метрах в пятидесяти. Дальше было слишком мелко. Притормозили плот, закрепив его возле правого борта. Накачали резиновую лодку. Первыми пошли мы с братом.

  Лето в разгаре, трава по колено и выше. Заросли кустарника. Разноголосый птичий щебет. Дальше стали попадаться деревья. Местность была холмистая. Ганс, навострив уши и работая носом как пылесосом, кружил вокруг нас. Неожиданно он замер. Мы только спустились с очередного холма, напились воды в ручье, журчавшего у подножья. Раздумывали, забраться на следующий или пройти по ложбине. Холм, пред нами, был выше предыдущего, его склон обильно порос кустарником, а в одном месте был виден выступ скальника.

  Брат поднял руку. Показывая жестом – остановиться. Ганс работал носом, потом заворчал. Ворчание перешло в рычание, даже зубы оскалил. В кустарнике явно кто-то был. На вершине холма, мелькнуло и скрылось какое-то животное, похожее на козу. Ганс продолжал рычать, потом начал пятиться.

  Вячеслав вскинул своего 'Вепря', я изготовил 'бенелли'. За спиной у меня висел 'немец'. Подумал, может его перехватить, но мысль ушла. Расстояние короткое, картечь лучше. Мы с братом тоже попятились. От зарослей кустарника на склоне холма до нас было метров двадцать. Потом мы увидели, как дрогнули верхушки кустов. Кусты были метра два с небольшим в высоту. Палец лег на спусковой крючок. Кусты буквально взорвались и большое пятнистое тело вылетело на нас, как снаряд из пушки.

  Первым грохнул выстрел 'Вепря'. Зверь притормозил, как будто налетел на препятствие. Мой выстрел. Приклад толкнул в плечо. Опять выстрел, теперь уже брата. Пятнистое тело кувыркнулось и свалилось перед нами в ручей, из которого мы только что пили. Ну ни хрена себе, – только и мог подумать я.

  Порядка двух метров в длину, чуть более метра в холке. Мощная грудь и голова. Из верхней челюсти торчало два не слабых клыка. Передние лапы были длиннее, чем задние. Как у гиены, мелькнула мысль. Но это была ни гиена. Это был натуральный представитель саблезубых кошек. Шерсть имела светло-желтый цвет с черными пятнами, на животе переходящий в белый, с темными полосками. Короткий хвост.

  – А вот не фиг засранец, сидел бы тихо и жив остался. Смотри-ка бл...ь, хозяин тайги гребанный нашелся – разорялся брат, глядя на дохлого кошака. Это отходняк у него, подумал я и посмотрел на свои руки, они подрагивали.

  – Славка, – крикнул я ему, – прекращай, ему все равно по фиг, чем ты там плюешься. Что делать будем?

  – А что делать? – повернулся ко мне брат. Глаза его были как у бешеного носорога.

  – Ну, я не знаю. Кто у нас крутой охотник и рыболов, ты или я?

  – Да какой там охотник, – вздохнул Слава, потом посмотрел опять на кошака, – первый раз так, чуть не обосрался. Серьезно Гоша.

  – Проверь, может и обосрался?

  Он недоуменно на меня посмотрел, потом перевел взгляд на свои штаны, пощупал их, опять посмотрел на меня и рассмеялся, – да пошел ты. Спасибо Гоша, уже отпустило.

  – Это хорошо. Но ты не ответил, что делать будем? Дальше пойдем или назад? И с этим что? Тащить замучаемся, он кило двести пятьдесят, если не больше весит. Да и мясо, как-то жрать кошатину не охота, все же не голодУем. Может, шкурку снимем. Смотри какая. Положишь ее потом рядом с супружеским ложем, Маша босыми ножками вставать будет, а ты себя кулаком в грудь молотить будешь, типа смотри, какой я кинг конг. Сразу ночь любви гарантирована.

  – Все завидуешь заморыш? Не, тебе реально тут девку искать нужно и как можно быстрее. И пофиг кто там – неандертальцы или вообще какие-нибудь питекантропы. Я тебе найду жену.

  – Ага чичаза шнурки поглажу только... Давай кинг конг, шкуру снимай, а то размечтался тут.

  Шкурку конечно картечью и пулей попортили. Но нам и так сойдет. Славка снял ее довольно профессионально. По кустам уже вокруг шуршало. Ганс полаивал. Это мелкие хищники и падальщики, уже суетиться начали. Вернулись назад.

  У Маши при виде огромной шкуры, глаза увеличились раза в полтора. А когда увидела клыки, которые Славка выбил, чуть в нирвану обморока не свалилась.

  – Что это мальчики?

  – Саблезубый, кто еще. Решил бедолага нами перекусить, но не срослось. Зацени Маняш, какую тебе шкуру муж принес! Так что придется тебе отрабатывать, – засмеялся я и тут же заткнулся, получив подзатыльник от брата.

  – Эту шкуру Гоша, ты себе сам можешь засунуть, знаешь куда? Она воняет, зачем ее сюда притащили? – не оценила ни трофей, ни моего юмора невестка.

  – Так ее обработать нужно. И будет мягкая.

  – Папочка, а вы кису убили? – вмешалась Светлана.

  – Ага кису. Знаешь, какая это киса, с тебя ростом.

  – Жалко кису.

  Вот блин и сходили на охоту.

  В итоге мы с братом занялись выделкой шкуры, а женщины приготовили ужин из имеющихся запасов. Провозились со шкурой порядочно времени. Шкура начала облазить. Что сделали не так, не поняли. Пришлось ее выкинуть. Славка чуть не плакал.

  – Славян, посмотри на это с другой стороны!

  – С какой? – глянул на меня расстроенный брат.

  – С философской! В конце концов, мы же не последнего саблезубого кошака завалили. Их же здесь как грязи. Зато представь, ты из всех своих коллег-охотников единственный поучаствовал в такой охоте. А они ни за какие деньги себе этого позволить не смогут.

  – Ладно, проехали.

  Подошла Маша со своим ноутбуком: – мальчики, я знаю кого вы убили! – Мы с братом заинтересованно ждали продолжения.

  – Это гомотерий. В Евразии вымер... вернее вымрет примерно через пятнадцать тысяч лет. Всех дольше продержится в Северной Америке – считая с этого момента, еще тридцать пять тысяч лет. Один из самых опасных хищников из числа древних кошачьих.., – до нее, похоже, стало доходить, что мы не сайгаков гоняли, – простите мальчики.

  – Да ничего Маш, забей. В этот раз кошаку не повезло, а нам повезло, – сказал я, – лучше мужа в макушку поцелуй, а то он совсем загрустил.

  Все же женщины и дети по берегу походили. Жгли костер, песы внимательно блюли прилегающую территорию. Бабуся заодно проверила местную флору на предмет полезных травок. Что-то там нашла и довольная, притащила на яхту целую сумку. Ночь провели на яхте. Утром двинулись вдоль южного побережья. Прошли примерно тридцать, тридцать пять миль. Решили со Славкой попытать счастья еще раз. Подошли к берегу метров на тридцать. Спустили лодку. Как обычно с нами отправился Ганс. Боня остался сидеть на палубе. Ну не охотничий пес. У кромки воды, берег был сплошь из гальки. Далее, через пару десятков метров, начинался подъем, примерно метров тридцать. Забравшись, поняли, что попали на небольшое плато. На нем были разбросаны валуны, некоторые довольно значительные. Забрались на один из ближайших валунов, метра три высотой.

  – Вот это да, – воскликнул восхищенно брат, разглядывая открывшийся вид. Потом достал бинокль, – это сколько же здесь мяса!

  Саванна или степь, бог его знает, как назвать, расстилалась далеко на восток. Плато имело километров десять в ширину с севера на юг, стиснутое толи высокими холмами, толи небольшими горами. На восток уходило за горизонт. На обильном разнотравье паслись стада оленей, антилоп, диких быков. Видели даже диких лошадей. Это не считая разных сайгаков и диких ослов. Недалеко от стад травоядных мелькали шакалы и гиены.

  Славка продолжал рассматривать местность. Неожиданно оторвался от бинокля, вглядываясь вдаль, потом опять приложился к нему. Смотрел в одну точку некоторое время, потом сказал:

  – Гоша посмотри вправо, – я приник к своему биноклю, – на два часа, возле большого гольца, видишь?

  – Вижу, – только и смог ему ответить. Вот зараза, да что же это за непруха такая. Возле валуна, по размерам больше чем тот, на котором расположились мы, лежал огромный кошак. Тот, который нам попался вчера, рядом с этим выглядел как домашняя кошечка, против нашего Бегемота. Его размеры, особенно когда он встал, впечатляли. На глаз определили в холке почти два метра, может чуть меньше. В длину около трех с половиной метров. По сравнению со вчерашним гомотерием, имел более длинный хвост. Но самое главное – это клыки. Натуральные сабли, сантиметров тридцать, изогнутые.

  – Вот это дур-машина! – проговорил восхищенно Славка.

  – Слав, он не один. Там еще три кошака!

  – Вижу.., они на земле, рядом с камнем. Но эти меньше. Похоже это самки. Но тоже не слабые дамы!

  Оторвавшись от бинокля, посмотрел на меня. Я на него. Потом синхронно посмотрели на свои пукалки, пусть и двенадцатого калибра.

  – Валим, – коротко бросил брат, – тут штуцеры нужны. А с этим нас порвут как Тузик грелку.

  Я с ним был полностью согласен.

  Соскочив с валуна быстро пошли к берегу, шаг все убыстрялся, в итоге перешли на бег. Ганс летел впереди нас. Ему тоже не понравились представители семейства кошачьих. Прибежали к берегу как будто за нами гналось стадо разъяренных буйволов. На хрен, лучше питаться рыбой! Погребли к яхте. Бросил взгляд на брата и его физиономия мне не понравилась.

  Взобравшись на яхту, он кинулся внутрь. Через некоторое время вылез, держа в руках оба штуцера и патронташ. Маша, бабуся и дети глядели на нас испуганно.

  – Что случилось мальчики? На вас лица нет? – спросила бабуся.

  – Встретили кису, причем не одну, а сразу четырех. Одна из них как лошадь и клыки как тесаки. Там походу прайд, – ответил я, глядя на брата.

  – Славян, а ты что, опять туда собрался?

  – Конечно. – он был разъярен, – достали уже. Хватит бегать как сайгаки. Мы зачем эти гаубицы брали? Ради балласта? Нужно показать наконец, кто в доме теперь хозяин и как пахнут его носки.

  – Слава, ты серьезно? – побледнев, спросила мужа Маша.

  – Серьезней не бывает. Ну что Игорь пошли или штаны уже мокрые?

  – Славян, я оценил шутку юмора. Э-э-э, может лучше рыбки? Что-то ухи захотелось...

  – Так ты идешь? Нет? Тогда я один пойду, черт с тобой.

  – Славочка, миленький, хочешь, я перед тобой на колени встану, – тихо заговорила Маша и опустилась на палубу.

  – Вячеслав, не надо, помни, ты не один, – проговорила бабуся. Дети испуганно глядели на Славку. Светлана готова была расплакаться.

  – Надо баб Настя. Там столько мяса, а эти твари не дают до него добраться, – он поднял жену с колен, – Маш, это мне надо. Иначе я себя уважать перестану. Я чувствую, что надо. Мы пришли в этот мир и он нам бросил вызов. Если мы будет бегать от него, то он нас рано или поздно достанет. Всех достанет, – поцеловал Машу в лоб, – я вернусь, обещаю.

  – Подожди, – остановил я Славку, – давай тогда и 'немца' возьму.

  – Зачем?

  – А после того, что там устроим, думаешь, живность будет так и дальше рядом ошиваться? С расстояния подстрелим и все в ажуре, гоняться по всей прерии не придется.

  Взял в нашем арсенале штурмовую винтовку с оптическим прицелом. Заодно одел свой патронташ с патронами для штуцера. На палубе забрал у Славки свой слонобой. Гладкоствол оставили. Псов взяли обоих. Но оставили их на берегу около лодки.

  Взобравшись на тот же валун, стали наблюдать. За время нашего отсутствия картина разительно изменилась. Тигрицы притащили убитую лошадь. Как я и предполагал, стада травоядных отвалили подальше. Зато рядом с камнем тигров стали шнырять гиены с шакалами, повизгивая, подвывая и перетявкиваясь. Первым питался, как и положено папа, самки лежали рядом и ждали, когда им будет позволено. Заметили, сидевших тихо рядом с мамами котят. На падальщиков тигры не обращали внимания. Достаточно было одному из них бросить взгляд на слишком близко подошедшее ничтожество, как шакал или гиена сразу отбегали подальше.

  Славка внимательно разглядывал обедающих хищников. Мне надоело на них пялится и я перевел взгляд левее. Сначала кроме зеленного разнотравья и пасущихся оленей и диких лошадей ничего не замечал. Потом увидел, как олени ломанулись в сторону. Лошади тоже отбежали, уступая кому-то дорогу. Сначала ничего не мог разобрать. Потом понял, по пояс в траве бежали два человека. Когда расстояние сократилось понял, что людей трое, только один был еще малышом и его держала женщина. Я тронул брата за руку:

  – А вот и местные аборигены!

  Славка посмотрел туда. Куда я ему указал.

  – Действительно! Радуйся Гоша, одна из них женщина! Я же говорил, что найду тебе жену.

  – Очень смешно. Она с мужем и ребенком.

  – Муж не стенка, можно подвинуть. И может это ее брат? А дите – хорошо, значит не бесплодная.

  – Да пошел ты.

  Люди приблизились. Они были не высокими, примерно сто шестьдесят, сто шестьдесят пять. Ноги короткие, шея маленькая, косматые и в шкурах. В руках у мужчины было копье. Они явно на нас похожи не были.

  – Неандертальцы Слав, Зуб даю.

  – Побереги зубы... Куда они прут так? – удивился брат, – им левее, вернее правее нужно, тогда есть шанс, что кошаки их не заметят и они проскочат.

  – Да они убегают от кого-то. Мужик постоянно оглядывается и подгоняет подружку, – чуть погодя пришел к выводу Славка, – так, а кто там такой догоняльщик?

  Я тоже вглядывался, потом увидел. Метрах в трехстах от этих троих, бежали еще люди, шесть или семь мужчин, с копьями, топорами и дубинками. Когда приблизились, оказалось преследователей семь. А вот эти как раз походили на нас. И они догоняли неандертальцев, так как бежали быстрее.

  – Так Гоша, что делать будем? Еще немного и кошаки их заметят, – брат вопросительно на меня посмотрел.

  – А я знаю? Предлагаешь поучаствовать в намечающейся веселухе?

  – А ты против?

  – Да я лично, предпочел бы поглядеть со стороны. Ставки там сделать, то се...

  – Гоша, никогда не думал, что ты такой сЦыкун. Сейчас зверье людей рвать будет, а ты ставки...

  – Да ладно, что начал? Может это у меня нервное. Я что, каждый день тут саблезубых, размером с лошадь валю?

  – Ну тогда смотри диспозицию – валим кошаков, потом разбираемся с этой гоп-компанией.

  – Классная диспозиция, прям как у Чапаева.

  – Все Гоша, кошаки заметили марафонцев.

  Самец перестал насыщаться. Устремив свой взор на трех человек. Перепрыгнул через тушу лошади и глядя на людей плавно заскользил к ним. Заметив остальную гоп-компанию, сначала остановился, но потом продолжил движение дальше. За ним побежала одна из самок. Две другие остались возле лошадиного трупа. Котята сразу набросились на мясо.

  – Слава, – спросил я его, плотнее прижимая приклад штуцера, – ты Машке ляльку успел сделать?

  – А что? – следя за саблезубыми, вопросом на вопрос ответил брат.

  – Ну, хоть кто-то у них от нашей семьи останется, если что.

  – Я старался Гоша.

  – Будем надеяться, что хорошо старался, – вздохнул я и поднял ствол ружья.

  Неожиданно Славка засвистел. Свистел по разбойничьи, двумя пальцами в рот. Ружье болталось у него за лямку на локте. Большой кот замедлил движение, закрутил головой.

  – Да здесь мы уродец! – заорал брат и замахал рукой, – давай иди к нам, я тебя вискосом угощу, драная кошка!

  Саблезубый увидел нас. Мне показалось даже, что он опешил от подобной наглости.

  Он здесь был хозяином. Все, что паслось и бегало в этой долине, являлось его законной добычей. Ни кто не смел, бросать ему вызов. Даже носорога, он убивал играючи, заскочив на спину которого, вскрывал главную вену на спине. И не имело значения, что она была скрыта толстой как броня кожей. Его клыки резали эту броню легко. Иногда, он лакомился сладким мясом жалких двуногих, которые от одного его вида, в ужасе теряли способность двигаться и только жалобно кричали, пока его клыки не разрезали их тщедушные тела. Вот и сейчас утолив голод мясом лошади, он сначала учуял, а потом и увидел троих двуногих. Сегодняшняя охота была доброй. Они никуда не денутся. Он позвал свою старшую подругу, разделить с ним трапезу. Она довольно заворчала. Они были ближе и ближе к своей добычи. Но поистине, сегодня удачный день, он увидел еще несколько двуногих, которые сами бежали к нему в пасть. И вдруг его слух резанул свист, потом крик. Но это был не крик ужаса и отчаяния. Нет, это был крик ярости. Он остановился, оглядывая вокруг, увидел их. Они стояли на большом валуне. Один из них кричал и махал руками. Ему кричал. Двое жалких двуногих! Он бросил взгляд на других – нет, эти в ужасе, как и должно быть, замерли. Что ж, они подождут, никуда не денутся. Опять посмотрел на тех, кто осмелился бросить ему вызов. А ведь они и правда бросали ему вызов. ЕМУ! Развернувшись, он заревел, демонстрируя свое оружие. Он вызов принял!

  Саблезубый ревел, открыв чудовищную пасть. По коже побежали мурашки, даже не мурашки, а целые тушканы. Мама, роди меня обратно. Если нас тут сожрут, я Славке этого никогда не прощу. Неожиданно наступила тишина. Я перестал слышать все звуки вокруг, даже мощный рев монстра. Хотя видел как он разевает свою пасть. Сердце работало как мощный насос, нагнетая кровь в жилы. По телу разливался жар. Мои губы стали растягиваться толи в улыбку, толи в оскал зверя. Дрожь прошла, осыпавшись как старая шелуха. Страха не было. Было только предвкушение схватки. Я понял, что хочу эту схватку, как будто во мне, в каждой клетке тела, в каждой спирали ДНК стало просыпаться что-то дикое, древнее, доставшееся людям от доисторических чудовищ, сходившихся в смертельных схватках за территорию, за право оставить свое потомство на этой земле. Обострилось зрение, я видел каждую травинку рядом с врагом. Резко вернулся слух, я понял, что сам ору, реву как дикий зверь.

  Саблезубый резко прыгнул, за ним скользнула смертоносной тенью его подруга. Краем глаза увидел, что к нам, от конской туши, устремилась еще одна тигрица.

  Приклад плотно уперся в плечо, правая нога отставлена назад – для упора, левая чуть вперед. Сто метров, восемьдесят, шестьдесят, сорок... Грохнул оглушительно выстрел. Большой кот, будто ударился об стену и рухнул. Тигрица не поняла, что произошло и продолжила бег. Грохнул второй оглушительный выстрел. Самку будто ударили со всего маху огромной кувалдой, ее перевернуло на спину и она замерла. Ствол задрался вверх, я чуть не опрокинулся, но устоял. Брат развернул оружие в сторону третьей кошки. Она, пробежав с десяток метров, затормозила. Не могла понять, что произошло? Мгновения назад ее самец, самый сильный в округе и старшая самка устремились, что бы разорвать жалких двуногих, посмевших бросить им вызов. Еще немного и они насладятся их сладкой плотью и даже котятам достанется, так как двуногих много, а значит будет много мяса... И вдруг, они уже лежат, бездыханными и изломанными телами, а двуногие живы. И тут она почувствовала смертельную опасность, исходившую от этих непонятных существ. Она попятилась, зашипев. А двуногие, соскочив с камня, пошли ей на встречу. Она пятилась, а они надвигались на нее неумолимо, словно степной пожар, несущий смерть всему живому. Неожиданно ветер переменился и подул в ее сторону. Она ощутила их запах. Эти двое пахли не так, как другие их сородичи. По-другому. И этот запах порождал страх. Шипя и повизгивая она пятилась, пока инстинкт не скомандовал – бежать и она развернувшись, побежала. На ходу рявкнула своей сестре и котятам – БЕЖАТЬ. Те резко отскочили от конской туши и бросились к далеким холмам. Она запомнила их запах, запомнила на всю жизнь, поняла, что как только его почует, нужно сразу уходить и уводить детей. Больше они не хозяева здесь. Бежали долго, до самых сумерек, иногда переходя на рысцу. Они никогда так, до этого, не бегали.

  Саблезубые улепетывали как наскипидаренные. Две оставшиеся самки и выводок. Нужно было одного поймать, мелькнула запоздалая мысль и пропала.

  – Слышал, как ее колбасило? Шипела как кошка, как обыкновенная домашняя кошка.

  – Так она и есть кошка, только большая.

  Славка, переломив штуцер, заменил отстрелянный патрон. Я сделал тоже самое. Проходя мимо трупа саблезубого, он проговорил: – что киса, не переварил наш вискас? Настало время разобраться с гоп-компанией, как назвал их брат. Когда мы подошли к ним они находились в ступоре, как убегавшие, так и преследователи.

  Славка достал свисток и начал свистеть. Выдувая трели. Я знал, что он так зовет Ганса. Через минуту увидели, как к нам несутся оба наших песа. Они тормознули около саблезубых, обнюхали, удостоверились, что те мертвы и подбежали к нам. Сердце замедляла свой бешеный ритм. Тело стало наполняться умиротворением.

  Наши собаки только усилили шоковое состояние аборигенов. Наши далекие родичи – кроманьонцы, еще теснее сбились в кучу. Судорожно вцепились в свои копья и дубинки. Боня с Гансом обнюхав неандертальцев, подбежали с двух сторон к кроманьонцам. У одного, наверное сдали нервы, он замахнулся на Боню своей палкой с булыжником на конце. Зря. Мгновение и дикарь оказался сбитым с ног и увидел оскаленную пасть, с которой капала на его лицо слюна. Абориген замер. Мы со Славкой тоже молчали. Молчали все. Слышно было только Бонино рычание. Наконец мне это надоело: – Боня фу. Ко мне.

  Пес оставил дикаря и уселся около моих ног. Слава оскалился в улыбке, глядя на наших предков:

  – Значит так гопники, если из вас уродов, кто-то хоть раз поднимет свою поганую лапу на наших животных, то я либо пристрелю эту суку либо скормлю псам живьем. Андестенд? – дикари смотрели на Славку испуганно.

  – Славян, ты что, надеешься на чудо? Для них наша речь слишком технологична. Поверь, не въезжают. Будь проще.

  – Это как?

  – Дал в дыню и все для них станет ясно.

  – В дыню... Пока обойдемся без этого. Главное, я – сказал, они – услышали. Ладно. Гоша дай своего 'немца'.

  – Зачем?

  – Мы что, кошатину есть будем? То-то. Сейчас подстрелю и эти мне помогут принести дичь.

  Я отдал брату штурмовую винтовку. Оптический прицел уже на ней стоял.

  – Так, сейчас все идем со мной, – скомандовал брат. Показал жестом двигаться за ним и аборигены пошли за Славкой гуськом. Я остался с нашими подопечными. Они и действительно теперь были наши подопечные.

  Неандертальцы представляли жалкое зрелище. Одетые в какие то лохмотья из грязных шкур. На голове сальные лохмы, хотя у женщины, каким-то чудом сохранялась в волосах тонкая косточка или палочка, что-то типа заколки. Она сидела, поджав под себя ноги, опустив голову, прижимала ребенка. Ее поза свидетельствовала, что она устала бороться и покорно приняла неизбежность смерти. Я смотрел на ее макушку. Наверное, почувствовав мой взгляд, она подняла голову и посмотрела на меня. Да, красивой ее назвать было трудно. Но я понял, что она еще молода. Ее глаза были полны безнадежностью и безразличием. Ребенок тоже смотрел на меня. Он не плакал. Просто смотрел. В его глазах, в отличие от матери, был страх и... любопытство? Я улыбнулся ему и подмигнул. По сухим губам и как он пытался сглатывать, понял – им нужна вода. Отстегнул от ремня фляжку с водой. Отвинтил крышку и налил туда воды. Поднес к губам ребенка. Он почуял запах воды, открыл рот и потянулся, как тянется птенец к тому, что принесли родители. Я влил ему воды. Сглотнув, он опять открыл рот. Ну, точно птенец! Налил еще. Опять влил в рот. Женщина, наконец, осмысленно посмотрела на меня. Сложила ладони ковшиком. В ее глазах появилась мольба. Налил воды. Она стала пить. Выпив, стала облизывать ладони. Я тронул ее за плечо, показал, давай еще налью. Она протянула руки. Налил. Опять выпила. Остановил ее, когда пыталась облизывать. Опять налил. Потом просто протянул ей фляжку. Показал – пей. Начала пить. Подождав немного, тронул ее за руку. Показал на ребенка и на мужчину. Она оторвалась от фляги. С сожалением взглянула на нее и отдала мне. Я опять налил в крышку, дал ребенку. Поднялся, протянул флягу мужчине. Он стоял заворожено глядя на нас. Стискивал свое копье, аж пальцы побелели, несмотря на всю их черноту. Я протянул ему флягу. Его взгляд был полон... паники или, как у нас говорят ошарашенности что ли? Я продолжал протягивать ему фляжку. Он смотрел на меня как будто хотел спросить – что я хочу?

  Да ничего такого я не хочу. Хочу просто, чтобы ты напился и все!

  Наконец он взял фляжку, посмотрел на нее, очень удивленным и заинтересованным взглядом, потом приложился к горлышку и начал пить.

  Ну вот, слава богу – подумал я. А то, что-то напрягает аборигенам втолковывать прописные истины.

  Напившись, он протянул флягу мне. Взболтнув, понял, что в ней осталось на дне, чуть-чуть. Оглянулся на женщину, она смотрела уже нормально, не как зомби, это хорошо, протянул флягу ей. Она взяла и выпила все до капли.

  – Вот и хорошо ребята, – сказал я, пристегивая фляжку к поясу, – что, одыбали немного?

  Треснуло, это Славка выстрелил. Спустя немного времени, раздался еще один приглушенный выстрел.

  Вот маньяк разошелся! – подумал я, но ошибся. Через некоторое время, он показался, в сопровождении кодлы пещерных людей. Они тащили туши двух антилоп. У животных были рожки, загнутые несколько внутрь. При этом, обожание этих дикарей направленное на Славку было феноменальным.

  – Ну что гопота, – обратился брат к своему контингенту, – вы все сделали правильно и я вами доволен! Я убил, вы подтащили. Молодцы!

  Увидев улыбку на лице Вячеслава, они осмелели, показывая на неандертальцев, начали эмоционально гомонить, показывая жестами, что их нужно убить. Девушка опять будто сжалась в комок, мужчина перехватил по удобнее свое копье.

  – Молчать! – рявкнул брат. Все моментально заткнулись, – я не понял? Похоже, я зря вас похвалил? А может мне лучше тебя сначала грохнуть? – Слава схватил за шкуру у груди самого активного. Остальные в страхе отшатнулись. Брат буквально навис глыбой над аборигеном. Тот побелел как лист бумаги для принтера, хотя все они были темнокожими.

  Некоторое время Вячеслав давил взглядом мужичка, потом отпустил. Оглянулся на то место, где лежала убитая саблезубыми лошадь. Там во всю стоял гвалд. Шакалы и гиены вырывали друг у друга куски мяса, требухи и мослы. Визжали, рычали, гавкали.

  – Значит так гопники, со мной идем.

  – Слав, ты что хочешь?

  – Саблезубых освежевать, я все же хочу шкурку Маше подарить.

  Потом вся банда кроманьонцев, во главе с моим братом потопала к дохлым кошкам.

  Справились они довольно быстро. Кроманьонцы принесли две шкуры и клыки. Клыки самца брат оставил себе. Довольно рассматривая их. Аборигены смотрели на него с благоговением. А вот клыки самки, он великодушно отдал дикарю, которого ранее хватал за грудки. Вложив ему в ладонь, засмеялся, – дарю на память косматый. Надеюсь память у тебя будет долгой.

  Абориген не мог поверить в случившееся. Добыть клыки такого копьезуба, было чем-то нереальным. В их племени никто еще не оставался живым после схватки с этими хищниками. И если у кого клыки и были, то добыли их, вытащив из черепа, давно умершего животного. Убедившись, что большой и могучий белый вождь, а в том, что это вождь никто не сомневался, на самом деле отдал ему клыки копьезуба, он расправил плечи и посмотрел на остальных своих сородичей. Те глядели на него с завистью. Но оспаривать подарок, никто не решился.

  Один из кроманьонцев принес два шеста, сделанных из стволов молодых деревьев, росших недалеко.

  – Ну что, – сказал Славка, когда под связанными конечностями добытых животных, были просунуты шесты, – все друзья мои. Как говорится, дан приказ ему на запад, а вам в другую сторону, так что валите кроманьонцы вдаль зеленую свою. Зацени Гоша, как у меня получилась в рифму.

  – Ага, прям Пушкин Ляксандра Сергеевич.

  Аборигены продолжали на нас пялиться. Слава жестом показал, что бы взяли шест с одним из животных. Взяли. Потом указал им в ту сторону, откуда они пришли.

  – Все, пошли, гоу, гоу! – Аборигены продолжали стоять на месте. Слава начал злится, сделал свирепую физиономию и заорал на них. Я выстрелил вверх из винтовки. Боня рявкнул на дикарей. Его поддержал Ганс. До них наконец дошло, так как рванули с места, как в задницу укушенные. Бежали быстро. Самое интересное, это то, что туша животного никак не сказывалась на их скорости.

  – Вот что значит тренированные люди, схватил кусок мяса и рвать когти, пока самого не точнули! – засмеялся брат.

  Мы со Славой взяли шест с антилопой. Неандертальцы глядели на нас.

  – Пошли, – сделал я жест рукой, обращаясь к ним.

  – Что, хочешь их к нам привести?

  – Ну не бросать же здесь. Их тут сожрут. Вон гиены уже вовсю кошаков деребанят. Сейчас к нам припрутся, нужно сваливать.

  Славка поглядел на закусывающих мясом и потрохами саблезубов гиен:

  – Вот такая она жизнь. Еще час назад он кого-то ел, а сейчас его уже едят.

  Мы двинулись к берегу. Неандертальцы поплелись за нами.

  Я остался на берегу, а брат поплыл на яхту. Нужно было перевести женщин и детей на твердую землю, разделать антилопу, развести костер. Одним словом дел хватало.

  Два раза Славе пришлось сплавать до яхты и обратно. Притащили котел и сразу стали греть воду. Женщины привезли с собой оцинкованное корыто. Нужно было вымыть самого мелкого из неофитов. Хотя мы с братом высказались за то, что достаточно просто окунуть в воду и намылить мылом. В ответ услышали, что к детям нас подпускать не стоит даже на пушечный выстрел.

  Нагрели воды. Женщина сначала не хотела отдавать бабусе с Машей своего ребенка. Но баба Настя стала говорить с ней ласково. Как-то на распев. Глядя в глаза Анастасии Николаевне, она наконец протянула свое чадо. Маша быстро сняла с ребенка кусок грязной шкуры, в которую он был завернут и выбросила ее в воду. Мелкий оказался мальчиком. Потом баба Настя опустила его в теплую воду, которую они навели в корыте. Улыбаясь, ласково приговаривая, она намылили его шампунем. Шампунь был детский, Светлану Маша им мыла. Воду меняли два раза. Славка наблюдая за банными процедурами, усмехнулся: