Текст книги "Свой-Чужой (СИ)"

Автор книги: Олег Плотников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

–А как же друзья, знакомые?

–С этим чуть сложнее, но все решаемо. Этим мы и отличаемся, ты ищешь аргументы против, а я ищу аргументы за.

Ирвину вдруг стало немного обидно:

–Вообще-то, я тоже родился не в Терране.

–Да, в Руте, ты рассказывал. И твой шаг достоин уважения, многие не могут и этого. Но… вот ты приехал в Террану, тебе тут понравилось и ты усиленно стал пускать корни. А представь, что завтра тебя переведут служить в другую колонию, как твоего коллегу с Рододендрона… как его, ты ж рассказывал…

–Когель, – лейтенант поежился. Мысль о переводе ему в голову как-то не приходила.

Альбина ненавязчиво сменила тему и скоро Интерфер уже забыл о своих опасениях. А потом они как-то логично оказались в постели, где и случился самый бурный секс за всю коротенькую историю отношений. И вот сейчас, девушка лежала, подперев голову рукой, водила пальцем по груди лейтенанта.

–Можно тебя кое о чем спросить?

–Конечно, спрашивай.

Альбина на секунду задумалась, стараясь подобрать слова помягче, потом все же начала:

–Только ты не бойся меня обидеть и сам не обижайся, если что. И ответь, пожалуйста, честно. Как жители колоний относятся к выходцам из Метрополии?

Вопрос застал Ирвина врасплох. Он попытался собраться с мыслями, но после такого бурного действа, получилось плохо. И он снова решил не кривить душой:

–Тут все очень сложно. Почти никто из жителей колоний не представляет, как вы живете, просто есть понимание, что лучше нас. И все очень любят пощеголять любым предметом, хоть как-то связанным с Метрополией. Но почти никто на Шарре даже близко не стоит с рядовым жителем Континента в своем развитии.

Как бы тебе объяснить попонятней… Ну вот представь себе жизнь простого шахтера или рабочего на Шарре. У него, обычно, есть дом. Не такой как этот коттедж, далеко не такой, скорее развалюха на куске земли. Там плохо покрашены стены, грубая мебель, щели в окнах. И у соседа так же. И у его соседа. В принципе, у нашего воображаемого рабочего есть ресурсы повесить ровные окна, нормально покрасить дом. Есть даже возможность съездить в Террану и купить нормальную мебель, никаких ограничений на передвижение внутри колоний у него нет. Но у него нет главного – понимания, зачем и как это сделать, если все вокруг живут так же. Как он представляет себе лучшую жизнь? Качественно, этот тот же уровень. Он думает, что есть дома, где не надо затыкать окна, где есть больше комнат, чем у него. Где краска ровнее лежит. Я пока понятно говорю?

Альбина улыбнулась:

–Да, у тебя весьма сочные образы, я прям представила. Но я пока не понимаю, какое отношение – это все имеет к нам?

–Ну вот, Метрополия для большинства Шарры – это такие рабочие-господа, которые за счет колоний живут в больших, ровнопокрашенных домах с хорошими окнами. Зависти к ним нет, потому что по факту их почти никто не видел. Скорее злость оттого, что они «что-то у нас забирают» и оттого, что они «не с нашего поселка». И все. В то же время, когда действительно в такую деревню приедет человек из Метрополии, перед ним будут изо всех показывать, как у них все здорово и замечательно, и что они ничуть не хуже. Нельзя ж признать, что мы хуже. Смотрится, кстати, забавно. Думаю, ваши со смеху покатываются от общения с нашим рабочим классом.

–Хм. Ну согласна, в поселках всегда как-то все грубее, а в городе?

–Да суть та же, только в окнах дырок нет и краска на стенах ровная. Жители городов живут на другом уровне качества, но у них нет принципиальных различий с поселковыми.

–А принципиально – это как?

–Ну вот как ты мне пример с корнями приводила. Мы ведь и правда стараемся пустить корни так, что б нас не вырвать было. Мы боимся, боимся голода, остаться на улице, нищеты. Того, что было если не с нами, то с нашими отцами. Мы не в состоянии ощутить вашу легкость на подъем. Когда я учился в Метрополии, для меня первое время все было в новинку… Не только для меня, кстати, жизнь на Континенте перекраивает мозг невероятно. Ты вдруг начинаешь смотреть на всю свою жизнь, на друзей, на родителей, как на маленьких пугливых детей, с кучей комплексов и смешными целями. Ты понимаешь, Метрополия живет лучше не потому, что у них дома лучше, а потому что они думают иначе. Точнее не так, скорее потому что они думают по-другому, у них дома и лучше. Вот даже у тебя, – тут Ирвин оглядел спальню, – как красиво все стоит, подобрано, по полочкам. Я так не могу. Сколько мне не дай денег, я не смогу создать такой же дом, как у тебя без посторонней помощи. У меня все получится топорно, грубовато и не очень уж красиво.

Девушка вступилась за Ирвина:

–Зато твое жилье очень самобытное. В нем приятно оказаться девушке.

–Почему?

–Во-первых, видно, что хозяйки у него нет. Это всегда приятно, хозяйничать там, где ее рука нужна, но ее нет, – тут Альбина улыбнулся.

Интерфер также не удержался от улыбки.

–Во-вторых, ну не знаю… Есть мужчины, которые превращают в кошмар все, к чему касаются. У тебя порядок. Не образцовый, но вполне на уровне для занятого молодого человека.

К своей улыбке Ирвин еще и покраснел. Но все же продолжил:

–Возвращаясь к твоему вопросу. Вы здесь чужие, за это вас и не любят. Плюс – многие в душе считают, что вы у нас что-то забираете, а потому что-то нам должны. Это правда, по сути, только большинство народа не понимает, что если мы в итоге отвоюем у Континента фабрики, на них все равно придется кому-то работать. Все почему-то считают, что оно будет работать само, как бы это глупо ни было. Никто не понимает всех последствий независимости, все хотят прав и никто не задумывается об ответственности.

В общем, да, вас не любят. Но Метрополия действует кнутом и пряником. Любые восстания против нее подавляются безжалостно, все, кто говорит о независимости колоний – вне закона. Но лояльность поощряется, правильно оформленные просьбы удовлетворяются. Так, к примеру, построили Террану. Континенту был предложен красивый грамотный план, который доходчиво показывал какие выгоды можно поиметь, если переселить большую часть населения из-под коптящей трубы подальше. Особо подчеркну – это был не ультиматум, это было всего лишь предложение. Пожелание, если хочешь. И Континент его одобрил.

–Получается, не так уж плоха Метрополия? – с некоторой надеждой спросила девушка.

Ирвин грустно усмехнулся:

–Альбин, пойми. Лично к тебе у меня нет претензий, равно как и к большинству жителей Континента. Так получилось, что вы родились в лучшем месте, это не преступление. И я даже не в особой обиде за подавление восстаний. Большинство колоний еще не готовы к самостоятельности. Я тебе уже рассказывал, во что превратилась неделя независимости для Шарры. Но правительство Метрополии отлично знает одну важную вещь: в существующей системе колонии никогда не выйдут за пределы своей деревни и не вырастут до взрослой жизни. Независимость превратится для них в кошмар. А любые уступки ничуть не потревожат власть Континента. Просто потому, что уступки Континент делает в ответ на какие-то требования. А что может потребовать наш воображаемый рабочий? Окна ему заткнуть, дом покрасить? Другой построить – вот предел мечтаний. Для Континента не проблема, раз в десять – пятнадцать лет можно. За свою жизнь такой рабочий принесет в десять раз больше дохода и даже не поймет этого. Только следи, чтобы он сильно не умнел.

Метрополия поощряет лояльность колоний, выпуская, таким образом, пар и накопившееся недовольство. Год, два, три колонии просят. Потом требуют. Уже на этом этапе можно немного уступить, новые запросы появятся лишь через некоторое время. Если колония зажирается, можно допустить на ней восстание и подавить его – пусть знают кто сильней. Так произошло тогда на Шарре: жители требовали принципиально невозможную вещь – самим выбрать себе правителя. Этого не допустят, жертвы не имеют значения, авторитет Континента непререкаем. Но и то! Всю колонию ведь не расстреляешь, работать кому-то надо. Казним особо рьяных зачинщиков, свалим на них то, что они всем запудрили мозги. Все! Они получили по заслугам, вы работайте дальше, прощаем. Как-то так…

Жители Шарры не любят Метрополию за ее протекторат, налоги, власть. За то, что не дает колониям свободу, качает ресурсы. Я не люблю ее только за одно: она не дает нам вырасти. Начать мыслить по-другому, стать взрослыми, а не оставаться обиженными детьми, которым родители дозируют сладкое и говорят, когда надо спать. Я хочу, чтобы мы были свободны, но до этого все же поняли: что спать нужно, а от переизбытка сладкого болит живот.

Альбина слушала его и чем дальше, тем большее удивление появлялось на лице девушки. Когда он закончил, она сказала:

–Ирвин… Я поражена. Я никогда не слышала, чтобы житель колонии настолько чётко и без прикрас рассказывал, как все устроено… Раньше я думала, что ты просто боялся перемен. Потому оказался в аэропорту, среди сил верных Метрополии. Но ты вновь сумел меня удивить. И как ты думаешь, что делать колониям?

Ирвин пожал плечами и ответил:

–Не знаю. Я чувствую, что есть какой-то выход, но пока не могу понять какой. Одно знаю – очередной революции нам точно не надо. Метрополия нам ее не простит и запросто может забрать то, что уже получено. Разрушенная Террана, вновь заселенная Рекурента – это не такая уж фантастика. Вернемся лет на сто назад.

Альбина почесала нос. Она обдумывала слова Ирвина. На минуту повисла тишина. Потом девушка сказала:

–Ты можешь не верить, но сегодня я посмотрела на колонии другими глазами. Ты был прав, смешно наблюдать чванство и показушность многих людей, с которыми приходится сталкиваться. Раньше я считала их… немного глупыми, что ли. Сейчас понимаю, что у них и не было шанса где-то чему-то научиться. Им бы не позволили, в этом ты прав.

–Получается вилка. Свободой нужно уметь пользоваться, но Метрополия не позволит этому научить, а без нее – хаос. А уж если представить маловероятный, но возможный сценарий, что взбунтуются все колонии и свергнут власть Континента, а то и захватят его – мы все дружно улетим назад на несколько веков. Вот этого вообще бы не хотелось. Потому пока я защищаю действующую власть. И думаю.

–И никаких-никаких мыслей?

–Они есть, но весьма смутные.

–Поделишься?

Тут Ирвин стал на редкость серьезным:

–Альбина, только все сказанное: между нами, хорошо? Не то, что я высказываю какую-то крамолу. Но мне бы не хотелось, чтобы о ходе моих мыслей знал еще кто-то.

Девушка пожала одним плечом и красноречиво кивнула.

–Хорошо. Есть такая колония, называется Аваст. Точнее, это уже не колония. Ты когда-нибудь была там?

–Не помню, я объездила немало мест… Но там, кажется, нет.

–Значит, не была. Ее бы ты запомнила. Так вот, Аваст в свое время попросил у Метрополии один бонус, до которого пока не додумался никто. И они, как мне кажется, ближе всех подошли к ответу на все вопросы…

ГЛАВА 25. ТЕ, КТО НЕМНОГО РАВНЕЕ ДРУГИХ.

Обитатели Призмы жили в длинных деревянных одноэтажных бараках. Снаружи они смотрелись неказисто, однако, внутри впечатляли своим комфортом. У каждого жителя была своя отдельная комнатка с туалетом, душем и кроватью. Повстанцам на разгромленной Фабрике о таком только мечтать, там ютились друг у друга на головах.

Ели в общей столовой. Крис сначала опасался пищи Янтарных людей, почему-то казалось, что такая организация обязательно включит в свой рацион человечину. Но Билл посмеялся над опасениями лейтенанта и уже серьезно добавил, что человечина – слишком дорога, чтобы употреблять ее в пищу. Почему-то такой циничный ответ Когеля совсем не успокоил.

В итоге Крис был рад, когда день кончился и ему, как и всем, выделили отдельную комнатку. Наконец, он мог спокойно обдумать и уложить в голове все, что случилось за эти сутки. И еще следовало решить, что делать дальше.

Однако, уединения не вышло. Когда лейтенант уже разделся до трусов и нательной футболки и собирался полежать на мягкой кровати, в дверь постучали.

–Кто там?

–Это я, Астра. Крис, ты просил зайти вечером.

Точно! Когель как-то запамятовал, что назначил девушке серьезный разговор. Ладно, соберемся с силами:

–Заходи, мисс Нова.

Девушка вошла. На ней была легкая футболка и камуфляжные штаны: на Призме было тепло. Она растерянно посмотрела на полуголого Криса, потом отвела взгляд. Тот решил не смущать девушку и прикрылся простыней.

–Я тебя слушаю.

Когель помолчал, собираясь с мыслями:

–Астра, я даже не знаю, с чего начать этот разговор. Давайте так, я хочу сегодня рассказать тебе одну историю. Но начну не с нее. Скажи, ты в полной мере осознаешь все, что происходит вокруг тебя?

–Что ты имеешь ввиду?

–Я попрошу тебя отнестись к моим словам без эмоций. Не так, как в машине. Просто ответь честно. Ты правда хочешь свободной и независимой Шарры, правда хочешь свергнуть власть Метрополии. Или для тебя Сопротивление – всего лишь выгодный бизнес, с которого ты имеешь свой процент?

Девушка шумно вдохнула и вскочила на ноги:

–Как ты смеешь? Конечно, я хочу независимости Шарры, я хочу, чтобы ее жители стали свободны от гнета Континента! Чтобы наши дети могли выбрать что-то еще, помимо шахты, рудника или фабрики. Чтобы мы не делились своими доходами с Метрополией просто потому, что она так решила!

–И как ты планируешь это сделать? На деньги промышленников Континента? Руками Янтарных людей, которых интересуют только органы погибших или еще недобитых бойцов?

Девушка поджала губы:

–Крис, думаю, разговора у нас с тобой не выйдет.

–Да подождите ты! – Крис поднял руку, – я совсем не хотел тебя оскорбить. Я, правда, не так представлял себе знаменитое Сопротивление Шарры. Астра, присядь, пожалуйста, удели мне еще пятнадцать минут и дальше сама решай, как поступить.

Девушка присела на стул, который стоял напротив кровати:

–У тебя пятнадцать минут.

–Как вам известно, я родился и вырос в колонии Рододендрон. Это вполне успешная и благополучная колония, очень похожа на Шарру, только с ресурсами там небогато. Зато полно всяких пустырей, на которых оборудованы испытательные полигоны. Метрополия испытывает там все, что только может. Как следствие, число инженеров на Рододендроне больше, чем на Шарре. Вообще, я бы сказал, что у нас немного повыше уровень жизни и Континент к нам относится более благосклонно. Есть и свое Сопротивление, но оно весьма вялое и слабое. Это я вам для того чтобы вы понимали, я жил не на каком-нибудь Виссаже, где глава колонии – потомственный каннибал. Рододендрон вполне благопристоен и спокоен.

Астра слушала молча. Пока она не понимала, к чему клонит лейтенант.

–Я работал в отделе контроля воздушного транспорта. Кстати, именно знания, полученные там, помогли мне случайно разоблачить вашего Муравья. Да-да, это сделал именно я, просто не ожидал такой небрежности от повстанцев, не думал, что ниточка приведет напрямую к исполнителям. Ладно, тут долгая история, не о том сейчас речь.

Так вот. С соблюдением законов на Рододендроне тоже примерно, как на Шарре. То есть перед ним все равны, но есть те, кто чуть-чуть ровнее. Одним из таких более равных был некий Дик. Я не стану называть его фамилию, в данном контексте это неважно. Дик был родом из Метрополии и приходился сыном одному нашему высокопоставленному чиновнику. Чиновника прислали с Континента, он прихватил своего обалдуя-сына, яркого представителя золотой молодежи. Дика пристроили на непыльную и хлебную должность замом директора на один из испытательных полигонов. По долгу службы он мог запрашивать некоторые воздушные суда из местного аэропорта. И он делал это регулярно, только совсем не для своей организации. На вертолетах он катал своих подружек и многочисленных друзей. И, странная вещь, этот обалдуй каким-то образом смог выучиться на пилота и вертолеты водил сам. Загадка, управлять воздушным судном не так-то просто… Особенно учитывая то, что он делал это изрядно выпивши.

Астра слушала. Гнев прошел, теперь ей уже было любопытно. История про «золотого мальчика» была явно со смыслом.

–В одну из ночей Дик взял вертолет и улетел кататься. С ним были два молодых человека и три девушки. Как я уже сказал, делал он так регулярно, при этом навигационную нить он не запрашивал. Но все закрывали на это глаза, помня чей он сын. Долго ли, коротко ли, началась гроза. В этот полет нитку они все-таки запросили, история совсем как с вашим Муравьем. Только нашим героям навигация не помогла. Они разбились.

Крис так выдели это голосом, что Астра вздрогнула. И спросила:

–Все?

–Да. Останки кое-как опознали, вертолет сначала загорелся, потом еще пока его искали. Ладно, это не суть. Я участвовал в расследовании. Там расследовать особо было нечего, все как на ладони. Но потом все обернулось интересным образом.

–Как же?

–Был арестован один из пилотов аэропорта, который на тот момент вообще был в отпуске. На коленке состряпали дело, якобы это он забрал вертолет, разбил его, но выжил и добрался до дома. Пилот был вполне себе обычным законопослушным гражданином, у него семья, трое детей.

Астра мотнула головой:

–Что-то я не понимаю. Зачем понадобилось фабриковать такое дело?

–Затем, что у каждого преступления должен быть виновный. Затем, что Комитет Метрополий строго следит за использованием воздушных судов. И вертолет, разбитый непонятно кем – это большой скандал. Надо было отчитаться в Метрополию, что произошло. Нужен был виновный.

–Так ведь виновен этот Дик?

–НЕ ТАКОЙ виновный, Астра. Обычный житель колонии. Я сам был в шоке от всего произошедшего. Нет, можно было понять, что папа отмазывает своего сына от тюрьмы, если бы он выжил. Но Дик погиб. Какой смысл что-то фабриковать? В общем, я набрался смелости. И пошел к отцу виновника. Официально попросил аудиенции, он не отказал. И в его кабинете состоялся разговор, один из самых неприятных в моей жизни.

–Что же он сказал?

–Если в двух словах, он очень ясно дал мне понять, что Дик погиб в результате несчастного случая на полигоне при исполнении служебных обязанностей. Никакого вертолета он не угонял. И его имя не должно быть запятнано этой историей.

Тут Крис даже приподнялся на подушке:

–Астра, ты понимаешь? Чтобы не запятнать имя своего, уже погибшего сына, он решил пустить под откос жизнь обычного летчика??? Ни за что, просто так, чтобы черного пятна на роду не было. Я не идеалист, я представляю, как устроена эта жизнь. Если бы Дик не погиб и его пытались выгородить таким способом, то… ну я хоты бы это понял. Не принял, но понял. А тут – память сына-шалопая он, видите ли, решил не марать…

Девушка молчала. Она явно ждала продолжения. И Крис продолжил:

–В общем… Хочешь верь, хочешь нет, но я пошел на принцип. Я пытался рассказать правду. Пытался добиться оправдания для того пилота. Просто… Ну я не идеалист, я еще раз это повторю. Но это показалось мне чем-то настолько диким в нашей благополучной колонии, что я просто не мог этого допустить, понимаешь, Астра? Я был готов к противостоянию. Был готов, что начнут угрожать, возможно, даже попытаются со мной что-то сделать. Никогда еще во мне не было столько решимости. Но ничего не вышло. Пилота посадили, несмотря на все мои возражения. После чего… нет не так. Сначала поясню, что отец Дика вообще никак не был связан ни с полицией, ни с Комитетом Метрополий. Понимаете, НИКАК? Он был чиновником в руководстве, но полиция не подчиняется руководству колонии, ее начальство в Метрополии. Я уж не говорю о Комитете. И вот, этот чиновник просто с кем-то поговорил, что-то сделал… И меня переводят на Шарру по волчьей статье, как будто я попался на коррупции. Это произошло три года назад…

Девушка тряхнула головой. Она вдруг перестала что-то понимать:

–Но… но это значит, что на самом деле ты не был замешан в получении взятки?

–Нет, – спокойно ответил Крис.

–А как же тогда… Ведь ты с нами только за деньги?

–Нет, – также спокойно ответил Крис, – после той истории я просто возненавидел Метрополию. То, как она по мановению руки может исковеркать несколько жизней просто потому что одному из ее выродков не захотелось портить генеалогическое древо. Я много думал. И принял решение. Что я не хочу жить под гнетом таких господ. Мне плевать на справедливое распределение ресурсов, мне плевать на самоопределение жителей. Но я не хочу жить и знать, что моя жизнь мне не принадлежит.

–Ты брал наши взятки.

–Я долго искал на вас выходы. Мне повезло попасть в колонию, где Сопротивление – это не пустой звук. Но я быстро понял одну вещь. Если я просто приду к вам, такой красивый, расскажу душещипательную историю о своем эмоциональном перерождении, скажу, что хочу сотрудничать с вами – мне никто не поверит. Астра, положа руку на сердце, ты сейчас-то на меня с недоверием смотришь.

Нова молчала. Здравое зерно в его словах было.

–Потому я решил сделать две вещи. Первое: дождаться случая, что бы я мог оказаться вам чем-то полезным. Второе: использовать свое обвинение в коррупции. Я понимал, что в жадного взяточника вы поверите сразу, а вот в идейного борца с Метрополией в рядах полиции… Большой вопрос.

Астра откинулась на спинку кресла. Число событий вокруг нее начинало выходить за все разумные пределы. Правда, пока множилась лишь грязь и число ее недругов. Крис удивил ее, но впервые за эту неделю новость была приятная.

Лейтенант продолжал:

–В итоге все случилось как случилось. Я мог бы еще какое-то время водить тебя за нос, но более не хочу. Но эта информация только для тебя, я бы хотел, чтобы остальные продолжали считать меня коррупционером. Не поверишь, но мне так куда спокойней в этом котле.

Девушка прикрыла глаза и помассировала виски. Потом спросила:

–Крис, тогда я все же хочу понять твою конечную цель. Ты хочешь революции на неродной для тебя Шарре? И потом остаться с нами?

–Я пока до конца не решил, что я хочу. Одно я знаю точно: с врагами Метрополии мне по пути. Так что я хочу и дальше оказывать вам помощь… Но…

Тут он замолчал. Астра открыла глаза и посмотрела на него:

–Но?

–Но после этой недели я что-то засомневался в своих решениях. Нет, я не спорю, революция: сложное дело, тут не обойтись без грязи. Энгельбер Томили – это еще куда ни шло. Но Янтарные Люди! Всему должен быть предел. Я потому и хотел с тобой поговорить… Хотя это даже немного опасно, но тебе я верю Астра. Скажите мне, есть в Сопротивлении еще хоть один человек, кроме тебя, для кого это не бизнес? А идея.

–Таких много, Крис. Очень много. Не меньше семидесяти процентов – это точно. Мне жаль, что ты почему-то видишь только наши неприглядные стороны. Когда все уляжется, я обязательно свожу вас в Кречет, где вы увидите обычных повстанцев. Не все из них за идею, есть и те, кому просто некуда больше пойти. Есть те, кто мечтают о теплом кресле в новом будущем правительстве. И все же большая часть разделяют именно мои взгляды.

Скажу тебе честно, я тебе верю. И сама нахожусь на распутье. Про Томили я узнала лишь несколько дней назад, до этого искренне верила, что Ринг просто грабит банки.

–Кто грабит?

–Ури Ринг, наш казначей. И с ним ты познакомишься, правда, со временем. Он очень осторожен. Хитрый и скользкий тип, однако, на редкость полезный. Кстати, а откуда ты знаешь о Томили?

Крис пожал плечами:

–Взрыв МФ-11 оказался глупым предприятием как по реализации, так и по установлению мотивов. Мало того что мы вышли на вашего Муравья, так еще и Ирвин, мой напарник в два счета раскусил главного выгодополучателя. А через пять минут это второй раз сделал Флер Дешанель.

Девушка вздрогнула:

–Дешанель тоже знает про Томили?

–Да, причем он попросил полицию не заниматься им. Мол, Комитет все сделает. Птица слишком уж высокого полета, надо поделикатнее, если уж бить, то наверняка.

–Ты ему поверил?

–Ни на йоту. Я думаю, он прикрывает Томили от полиции и имеет какой-то свой интерес в этом деле. Комитет всегда защищал интересы Метрополии, как официальных властей, так и крупного бизнеса. Разумеется, я не высказывал свои соображения ни в штабе полиции, ни в личных беседах, только вам.

Астра присела на край его кровати. Она вдруг почувствовала к Когелю какую-то необъяснимую теплоту. Он и правда оказался единственной хорошей новостью за эту неделю. Правда такой, что перечеркнул много плохих.

–Спасибо тебе, Крис, что ты появился. Вокруг творится такая неразбериха… Еще полгода назад мои взгляды были непоколебимы и я твердо знала, к какой цели иду. А сейчас… Промышленник, который использует нас как своих марионеток, продажный Ринг, без которого не обойтись. Один ты светлый луч.

Когель улыбнулся:

–Такой грязненький коррупционный лучик, который тебе нравится лишь потому, что оказался чище, чем на первый взгляд.

Астра тоже заулыбалась. А потом… Она сама не поняла, что произошло, и кто потянулся первым, но они с лейтенантом поцеловались. Сначала легонько, и даже где-то неуверенно, затем Крис схватил ее и притянул к себе, другой рукой принялся стаскивать с нее футболку.

В своих мыслях Нова допускала, что когда-нибудь у нее будет секс с полицейским. Но никогда она даже помыслить не могла, что будет хотеть этого так сильно, как сейчас.

ГЛАВА 26. ТУЧИ НАД ШАРРОЙ.

Утро понедельника начиналось тяжело. Командующий полицией колонии Шарра он же руководитель Департамента Поддержания Общественного порядка Мирус Мистери беспомощно смотрел перед собой. Он сидел за столом в своем кабинете и абсолютно не знал, что делать. Флер Дешанель, сидевший от него по правую руку также молчал. Наконец, Мистери переспросил:

–А это точно Янтарные Люди?

–Точнее некуда, уже удалось расколоть несколько пленных. Несколько дней бились. Командующий Мистери. Признаться, я был удивлен не меньше вашего, но это дало ответ на многие вопросы. Мне казалось, что мы разворошим гнездо повстанцев, однако, с начала штурма стали возникать вопросы. Уж больно отчаянно сражались повстанцы, как будто не надеялись остаться в живых. Сейчас уже ясно, что это и правда так. Всех, кого мы взяли в плен, ждет смертная казнь. Терять им было нечего.

Мирус рывком вскочил с кресла и принялся ходить по кабинету. Дешанель недовольно поморщился. Он не любил паники, если только не создавал ее сам.

–Итак, штурмом, в самом центре Терраны взята база Янтарных людей. Там сто вооруженных бойцов.

–Далеко не все они бойцы, есть Курьеры. Мясорезов не нашли, возможно, они все убиты или каким-то образом ушли. Я все больше склоняюсь к мысли, что часть преступников смогла выбраться, используя тайный ход, который мы до сих пор не нашли. Раньше я думал, что так ушел один человек, сейчас думаю, что больше.

–Метрополия уже знает?

–Да, разумеется.

Мистери снова подошел к своему креслу, рухнул в него и откинул голову назад. Спросил:

–Что говорят?

–Никак не комментируют. Просят докладывать о ходе расследования каждые шесть часов. Общаться с полицией мне прямо не запретили, но мое появление у вас – исключительно личная инициатива.

Мистери поднял голову и посмотрел на Дешанеля:

–Ччто… Что вы имеете в виду? Вы пришли сюда по личной инициативе?

–Именно, – Дешанель положил руки на стол ладонями вверх:

–Командующий. Я думаю, мы оба прекрасно понимаем, на краю какой пропасти оказалась вся колония. До недавнего времени мы думали о местных повстанцах, как о кучке бандитов, идеалистов и бандитов-идеалистов, которые вряд ли в силах сделать что-то кроме своих комариных укусов. Сейчас выясняется, что у них в союзниках Янтарные люди и… еще некоторые силы, которые еще требуют перепроверки. Это неважно. Важно другое, Янтарные люди в таком количестве на Шарре сами по себе серьезная сила. А ведь они никогда не приходят просто так, всегда за мясом. Значит, совсем скоро, его здесь будет большая бойня.

–Может они просто наладили какой-то канал получения органов? – с надеждой спросил Мирус.

–Маловероятно. Только сотня попалась нам, сколько их тут еще никому не известно. Такое количество мясников не удовлетворится малой добычей. Шарра – благополучная колония, мы бы заметили столь массовые исчезновения людей. Значит, они к чему-то готовятся. Но это ладно, мы тоже не лыком шиты. Главная угроза для нас совсем не они.

Мистери недоверчиво смотрел на Дешанеля. Пока он не понимал, чего хочет этот непробиваемый мужчина в строгом костюме.

–Главная угроза, как мы оба понимаем, Континент. Там, – тут Флер показал наверх, – могут решить, что мы утратили контроль за ситуацией. И введут войска. Очень трудно спрогнозировать, что случится после.

Мистери не отрывал взгляд от полковника. Доверия в его глазах не прибавилось:

–Вам-то какой интерес? Вы блестяще разгромили логово Янтарных людей, подали сигнал Метрополии, что на Шарре бардак. Я думаю, вам светит повышение. А судьба Шарры… Сколько таких колоний у вас еще будет полковник? Вы сами-то родом с Континента. Вот моя голова точно полетит.

–И это будет прискорбно. Я испытываю глубочайшую симпатию к тем силам полиции, что сложились сейчас в колонии. К вам лично я симпатии не испытываю, но вы внесли немалый вклад в формирование нынешней системы правопорядка. Но, и это главное, Шарра оказалась вовлечена в сложную и опасную игру, масштабов которой вы даже не представляете. Я не могу допустить, чтобы наши противники победили. Да и народ вашей колонии и ваши подчиненные не заслуживают той участи, что вам готовят. К сожалению, Метрополия не понимает всего расклада. Или не хочет понять.

–О какой игре вы говорите?

–В данном случае это неважно. Я готов предложить свой план. Он займет буквально несколько дней, и приведет к сокрушительным последствиям. Либо для нас, либо для наших врагов. Но если этого не сделать, Континент точно решит, что полиция не контролирует ситуацию. И где-то через неделю тут будет армия.

–Хорошо. Я готов вас выслушать. Предлагайте.

–Да вариантов у нас немного. Точнее, всего один. Необходимо завершать операцию «Паника». Наш срок на всё про всё – неделя.

***

Бар «Аметист» был тем местом, где Ирвин и Крис частенько зависали перед выходными. Однако сейчас неделя была в самом начале и все же Интерфер позвал напарника выпить. Набралось слишком много тем для разговора. Друзья выбрали свой обычный столик, чуть левее входа.

Заказ был сделан как обычно: по бутылке пива и гренок для начала. Ирвин задал вопрос первым:

–Как проходит вынужденный отпуск?

–Смутно как-то. Новости доходят тревожные, я тут еще уезжал на пару дней, думаю, что ты сейчас меня очень многим порадуешь.

–Радовать особо нечем, но и грустить рановато. Хотя Мистери ходит очень напряженный. В общем, слышал про разгром базы в промзоне Терраны.

–Да об этом все газеты трубят. Только говорят, что все, кого там нашли были повстанцами. Мне верится с трудом.

–И правильно. Это были Янтарные Люди.

Крис поперхнулся пивом: