Текст книги "Как Зюганов не стал президентом"

Автор книги: Олег Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

– Все ресурсы, которыми мы располагаем с вами все вместе и каждый в отдельности, – сказал Чубайс, – в ближайшие четыре месяца должны быть брошены на то, чтобы никаким образом, ни при каких условиях не допустить, чтобы в России победили коммунисты или фашисты.

Ради этой цели «Демвыбор России» готов объединиться и с «Яблоком», и с НДР. На конференции было подтверждено, что в оставшееся до окончания регистрации кандидатов время ДВР будет вести переговоры прежде всего с Ельциным и Явлинским.

Гайдар смягчает свою позицию

Двадцатые числа февраля. Гайдар продолжает настаивать, что своим решением участвовать в выборах Ельцин «прокладывает коммунистам дорогу к победе». Другие демократы не так категоричны в своем неприятии фигуры действующего президента в качестве кандидата на новый срок.

Впрочем, и отношение Гайдара к поддержке Ельцина мало-помалу начинает меняться. На пресс-конференции 26 февраля он сообщает, что Ельцин пригласил его встретиться и такая встреча, по-видимому, состоится в ближайшее время. Гайдар сказал также, что они ведут диалог с заместителем председателя ельцинского избирательного штаба Сергеем Филатовым. «Мы открыты для диалога – ситуация слишком серьезная», – пояснил Гайдар.

Наконец, он разъяснил, как обстоит дело с участием его коллеги Анатолия Чубайса в работе этого штаба: Чубайс «никогда не работал и не собирается работать в штабе по избранию Ельцина президентом»; вместе с тем он, как и все его единомышленники, считает важнейшей задачей недопущение коммунистов к власти, а потому делает все, что может, чтобы ее решить. «Но это существенно иная задача, чем переизбрание Бориса Николаевича Ельцина», – сказал Гайдар.

Журналисты в очередной раз поинтересовались, какие конкретные причины мешают «Демвыбору» поддержать кандидатуру Ельцина. Такой же вопрос был задан и в отношении кандидатуры Явлинского. Гайдар ответил: поддержать Ельцина им трудно потому, что он несет ответственность за продолжающуюся в России войну, «откровенно окружен людьми, которых трудно заподозрить в верности демократическим идеалам и убеждениям», наконец, потому, что в стране не ведется сколько-нибудь эффективной борьбы с коррупцией, не делаются важнейшие преобразования, которые необходимо делать, – в частности, не проводится военная реформа…

Что касается Явлинского, ответ был такой: «Нам не очень понятно, в какой мере «Яблоко» исключает для себя сотрудничество с коммунистами. Нам не очень понятно, исключило ли оно из своей предвыборной платформы предложения, которые ведут к развалу денежной системы страны (здесь прежде всего имелись в виду предложения «яблочников» по инфляционному финансированию экономики. – О.М.). Нам не очень понятно, в какой степени «Яблоко» готово гарантировать незыблемость частной собственности в России».

По словам Гайдара, окончательное решение о поддержке того или иного кандидата ДВР примет исходя из того, что каждый из них будет делать на протяжении ближайших месяцев. Возможно, это будет решение, опирающееся на тот самый принцип выбора «наименьшего зла».

В те дни об этом принципе вообще много говорили.

Как бы то ни было, в словах Гайдара, мы видим, уже нет категорического неприятия кандидатуры Ельцина, которое еще совсем недавно было ему свойственно. По-видимому, влияние коллег, прежде всего Анатолия Чубайса, дало о себе знать.

Решительно против поддержки Ельцина по-прежнему выступает Сергей Ковалев. Он убежден, что в случае такой поддержки ДВР окончательно потеряет лицо и – словесная фигура, привычная для бывшего политзэка, – «его место будет у параши».

На противоположной точке зрения твердо стоит все тот же Анатолий Чубайс. По его словам, он не собирается агитировать за Ельцина, но призывает коллег трезво взглянуть на вещи и подумать прежде всего не о партии, а о стране, которой реально угрожает коммунистический реванш, противостоять которому Явлинский вряд ли способен.

По всем признакам, мнение Чубайса в основном совпадает с мнением большинства рядовых членов ДВР. Здесь, кстати, стоит заметить, что январское категорическое заявление Гайдара, что он никогда больше не поддержит Ельцина, вызвало явный всплеск недовольства в ряде региональных организаций партии. Одно только упоминание имени Явлинского как альтернативного Ельцину кандидата в президенты вызывает у многих дэвээровцев резко отрицательную реакцию.

На пресс-конференции 26 февраля зашел также разговор о Черномырдине. Гайдар сказал, что здесь ситуация от демократов не зависит, ДВР своей позиции не менял: если бы Виктор Степанович согласился включиться в избирательную кампанию, Гайдар и его коллеги «очень серьезно рассмотрели бы вопрос о поддержке его кандидатуры». «Нам кажется, она по многим направлениям убедительна», – сказал Егор Тимурович. Однако, добавил он, насколько можно понять, Черномырдин достаточно определенно принял решение не баллотироваться.

Если коммунисты придут к власти…

На той же пресс-конференции 26 февраля Гайдар в очередной раз дал четкую характеристику рвущейся к власти зюгановской партии:

– Нынешняя КПРФ, на мой взгляд, – это партия, в которой доминируют национал-социалистические и просталинские тенденции. Чтобы в этом убедиться, не надо далеко ходить – достаточно прочитать последние труды г-на Зюганова. Там мы, например, найдем, что, оказывается, «хрущевская оттепель» – это был первый этап реализации дьявольского плана некоего врага – автор называет его «международной закулисой» – по развалу России. Соответственно, видимо, и хрущевская реабилитация репрессированных, возвращение их из лагерей тоже были элементами этого дьявольского плана. Отсюда вроде бы понятно, что будет делать г-н Зюганов в том случае, если его изберут президентом России. Перед нами возникнет опасность возврата к реальности до XX съезда.

Гайдара спросили, что он и его соратники станут делать, если победа коммунистов на выборах станет свершившимся фактом.

– Мы сделаем все возможное, – сказал Гайдар, – чтобы сохранить очаги здравого смысла и демократии в отдельных регионах России (а есть регионы, где наверняка у власти будут демократические или умеренные губернаторы, главы администраций, мэры городов). Мы попытаемся использовать эти регионы для сохранения элементов гражданского общества. Мы будем вести тяжелые арьергардные бои за защиту частной собственности в России, против попыток национализации. Мы будем участвовать в местных выборах и использовать их для того, чтобы количество некоммунистических регионов увеличилось, и использовать их для антикоммунистической пропаганды и агитации. И мы абсолютно убеждены в том, что провал очередного коммунистического эксперимента в значительной степени изменит общественное отношение в стране и к коммунистам, и к демократии и к демократическим реформам…

Гайдар едет в Нижний уговаривать Немцова

Помимо Ельцина и Явлинского, Гайдар все еще держит на прицеле Бориса Немцова. 7 марта он специально едет в Нижний Новгород, чтобы уговорить тамошнего губернатора изменить свое решение не баллотироваться в президенты. Объясняя депутатам местного законодательного собрания смысл предпринимаемых им усилий, Гайдар сказал, что, по его мнению, в деле противостояния коммунистам и кандидатура Ельцина, и кандидатура Явлинского достаточно уязвимы, поэтому он, Гайдар, надеется выдвинуть от демократов другую, более сильную кандидатуру.

Увы, этим надеждам не суждено было осуществиться. Переговоры Гайдара с Немцовым, проходившие за закрытыми дверьми, длились около часа. По их окончании ни тот, ни другой ничего не сказали журналистам. Результат переговоров стал известен лишь вечером. На пресс-конференции Гайдар сообщил, что ему не удалось переубедить Немцова. Лидер ДВР был сильно расстроен и заявил, что дальнейшие поиски единого демократического кандидата считает бесперспективными.

И все-таки, может быть, – Черномырдин?

Герой Буденновска

Был ли все-таки какой-то выход из тогдашней почти беспросветной ситуации, не связанный с поддержкой безнадежной, как тогда казалось, кандидатуры Ельцина? Один из немногих достаточно перспективных вариантов такого выхода демократы, как уже говорилось, связывали с именем Черномырдина. Сделать ставку на него как на кандидата в президенты представлялось вполне логичным шагом. В момент его назначения главой правительства в декабре 1992 года никто не воспринимал Черномырдина как демократа. Однако, попав в русло либерально-демократических реформ, он мало-помалу пообтесался, пообкатался и стал выглядеть вполне приемлемым для демократического лагеря. Надежность и основательность «крепкого хозяйственника», которые поначалу настораживали, со временем, в обстановке перманентной нестабильности, напротив, стали казаться привлекательными качествами. В реформах он хоть и не сильно продвинулся вперед, но и отката не допустил. Была надежда, что, став президентом, он, по крайней мере, будет продолжать в таком же духе.

Особенные симпатии либеральной интеллигенции Черномырдин завоевал после Буденновска. Как мы помним, в качестве приоритета – не на словах, а на деле – он тогда принял спасение заложников, ради этого позволив боевикам уйти в Чечню. Такой расклад предпочтений, как известно, в общем-то совсем не характерен для российских властей. Разумеется, будучи осторожным чиновником, Черномырдин наверняка согласовал свои действия с Ельциным, не мог не согласовать, однако народная молва прочно связала этот благородный и гуманный вариант разрешения буденновской драмы именно с личностью премьера.

Линию на переговоры с дудаевцами Черномырдин отстаивал и в дальнейшем, что еще больше укрепило его авторитет среди демократов.

«Шамиль Басаев, я вас плохо слышу!»

(Из написанного в те дни. 30 января 1996 года)

Говорят: Восток понимает только силу. Однако прошлым летом мы могли убедиться, что и московский «Запад» с одной только силой и считается. Отчаянная, дерзкая диверсия Басаева в Буденновске сделала то, чего не смогли сделать ни увещевания настоящего Запада, ни протесты и требования отечественных демократов и правозащитников, – посадила кремлевских воителей за мирный стол переговоров. Только благодаря грубой силе в их мозги на короткий миг снизошло просветление.

В те неполных три месяца казалось, что разум наконец восторжествовал, что главное теперь – железное мужское терпение, способное устоять перед всяческими провокациями, позволяющее удержаться на мирной тропе, не вернуться на тропу войны.

Довольно долго такое терпение выказывал Черномырдин, не устававший повторять: «Мы будем продолжать переговоры… Мы будем продолжать переговоры…»

Это переговорное настроение премьера, мы помним, особенно четко обозначилось после того самого июньского телефонного разговора. Такого в нашей истории еще не было. Один из небожителей, олимпийцев беседовал с руководителем… «боевиков», «террористов», «бандитов»… Все ли поименования я перечислил? Короче, с тем самым Шамилем Басаевым. Так сказать, снизошел. Беседовал из самых что ни на есть правительственных покоев. Вся страна видела.

Итак, разговор об освобождении заложников. Важный момент – выбрать правильную интонацию. Все-таки на том конце провода – этакое чудовище, этакий монстр… Головорез. Черномырдин избрал привычный для него деловой тон. Есть некая проблема… Скажем даже так – хозяйственная проблема. Надо ее решить. Так в чем же дело? Что для этого требуется? Прекратить огонь в Чечне? Прекратим. Сесть за стол переговоров? Сядем. Как будто не просили об этом последние полгода газеты, демократические митинги, солдатские матери, наконец руководители зарубежных государств, деятели международных организаций… Единственным весомым аргументом для прекращения огня и начала переговоров оказалось дуло автомата, приставленное ко лбу. Ну, пусть не ко лбу самого Черномырдина – ко лбам тысячи с лишним заложников в Буденновске.

Так вот Черномырдин избрал привычный для себя деловой тон. Почему задержка? Какие проблемы? Что еще от меня требуется? Разговаривал то на «вы», то на «ты», как и заведено в среде хозяйственных начальников. Даже терминологию использовал хозяйственную. Как, началась ЗАГРУЗКА в автобусы? Кто ЗАГРУЖАЕТСЯ? Раненые? Боевики? Требовал от Басаева скорейшего освобождения пленников таким тоном, как будто тот мешкал с выполнением квартального плана по добыче газа.

Переговоры с Басаевым, приведшие в конце концов к вызволению заложников, – большой политический успех Черномырдина, который, без всякого сомнения, зачтется ему в его будущей карьере (не важно, останется он премьером или нет). Ельцинская обслуга, да и сам Черномырдин (по понятным причинам) часть этого успеха сразу же поспешили откромсать в пользу главного кремлевского сидельца: он, дескать, все время был в курсе, с ним все обсуждалось и согласовывалось. Наверное, это и в самом деле так. Однако сам он, сиделец, почему-то пальцем о палец не ударил, чтобы предпринять что-либо подобное.

Мне говорят: бросьте, все это был просто хорошо разыгранный спектакль. Черномырдину дали отличиться, чтобы настроить в его пользу депутатов перед думским голосованием о доверии правительству. Ну что ж, спектакль так спектакль. Если он спасает сотни жизней, я за такие спектакли. Однако независимо от того, специально ли это все было разыграно или нет, та роль, которую взял на себя Черномырдин, весьма естественна и органична для него. Он прагматик, хозяйственный практик. Эта безумная чеченская война для него – как кость в горле. За месяцы, прошедшие с ее начала, он не однажды позволял себе всякого рода миротворческие заявления, хотя затем всякий раз, видимо осаживаемый Ельциным, произносил свою сакраментальную фразу: «В Чечне вести переговоры не с кем».

Как всякий достаточно умный человек, Черномырдин не может не понимать всю двусмысленность обвинений, адресуемых Басаеву, – обвинений в жестокости, бесчеловечности и т. д. Он, конечно, жесток, но вправе ли об этом говорить люди, отдавшие приказ о военных действиях в Чечне, – действиях, которые обернулись неслыханными зверствами по отношению к мирному населению в этой республике? Вправе ли выступать с обличениями те, кто непосредственно осуществляет эти неслыханные зверства, кто ежедневно обрушивает на чеченские города и села огонь «Градов» и «Ураганов», вакуумные, шариковые, игольчатые бомбы, напалм, отравляющие газы, кто изобрел садистские фильтрационные пункты?.. Басаев, конечно, «бандит», но такой, у которого не считающие себя таковыми восстановители «конституционного порядка» в Чечне убили, как сообщалось в прессе, почти всех родных, в том числе жену и шестерых малолетних детей. Это тоже стоит принимать в расчет.

Премьер разговаривает с диверсантом под наставленными на него зрачками телекамер… И контраст между простоватым, демократичным председателем правительства, с одной стороны, и вечно надувающим щеки, говорящим о своем величестве не иначе как в третьем лице президентом – с другой, очевиден. Ельцину советники и советчики, видимо, постоянно внушают, что он не должен вести разговоры и переговоры с кем попало, чтобы не уронить свое президентское достоинство. Будь эти советники и советчики поумней, они поняли бы, что иногда для сохранения этого достоинства следует как раз наплевать на все и всяческие условности.

Разумеется, во время деловых телефонных бесед премьер-министр без труда объегорил храброго и жестокого, но неискушенного в дипломатии, по-детски наивного чеченца. Прекращение боевых действий… На какой срок? На один день? На два? На неделю? Насовсем? Ничего этого не было оговорено. Начало переговоров… Так ведь сколько раз они уже начинались! И сколько раз заканчивались ничем. При желании все можно в одночасье прервать, поломать, порушить…

Уже на следующий день после освобождения заложников наследник генерала Ермолова милицейский полководец Куликов стал поливать из «Ураганов» район, где растворилась в горах и лесах группа Басаева, а на переговорах в Грозном предъявил чеченцам ультиматум о выдаче «террористов» в трехдневный срок. Иначе, дескать, переговоры будут прерваны. Как вы понимаете, договариваясь с Черномырдиным, Басаев совсем не такие переговоры имел в виду. На сей раз Черномырдин приструнил Ермолова-Куликова, – надолго ли?

В дни буденновского кризиса Басаев то и дело твердил, что ему не удается найти с российской стороны ни одного человека, который отвечал бы за свои слова. Поэтому он и вынужден апеллировать на самый верх – к самому Черномырдину. Однако получилось так, что и Черномырдин своему слову не хозяин. В отличие от столь презираемого и поносимого всеми чеченского диверсанта, который, однако, выполнил все, что обещал.

Было хорошо видно, как премьера, проявившего склонность к мирным переговорам, обкладывают со всех сторон. Как спокойно, методично при этом действуют. Там взрыв, здесь взрыв… Там убийство русской семьи, здесь убийство русской семьи…

В один прекрасный день Черномырдина, олицетворявшего после Буденновска мирный курс в Чечне, небрежно, плечиком оттерли от чеченских дел – туда отправился Лобов, один из тех, кто, собственно, и затеял там бойню год назад…

Удержаться на мирной тропе не удалось. Вновь победила партия войны. Сигналом к ее возобновлению стало назначение выборов нового чеченского «президента». В сущности, кремлевские мудрецы снова вернулись к стратегии раскола чеченского общества – той самой стратегии, которую пытались реализовать до декабря 1994 года.

Конечно, расколотый народ легче скрутить в бараний рог, однако сегодня московские правители так же далеки от достижения этой своей первоначальной цели, как и год с лишним назад. Зато неисчислим урон, который они нанесли чеченской войной России. И самим себе.

Введя войска в Чечню, Ельцин, по существу, совершил политическое самоубийство. Он поставил крест на том Ельцине, за которого голосовала страна 12 июня 1991 года. И что бы он теперь ни сделал, он уже не сможет в глазах народа вернуть себе свой прежний образ.

Из-за ввода войск было подорвано доверие ко всей нынешней правящей верхушке. За минувшие месяцы люди, в нее входящие, не раз имели возможность в этом убедиться.

Наконец, без сомнения, чеченская авантюра – одна из главных причин, почему коммунисты победили на недавних выборах в Думу.

Конечно, марксисты-ленинцы и сами никогда не останавливались перед развязыванием войны. Нападения на Польшу, Финляндию, Венгрию, Чехословакию, Афганистан – это все (и многое другое) на их совести. Да и над самой Чечней они в былые времена немало поизгалялись. Однако, к их счастью, народ наш не помнит старые грехи… Как и вообще плохо помнит свое прошлое – об этом уже говорилось.

Не надо быть пророком, чтобы предсказать: если война будет продолжаться, большевики победят и на выборах президентских.

А потому самое малое, что следует сейчас сделать, – немедленно, пока до выборов еще остается какое-то время, вывести войска из Чечни. Других вариантов нет. Нелепый фарс с чеченским голосованием на «президентских выборах» – это последняя глупость из отпущенного российскому руководству лимита глупостей и ляпсусов.

При всем моем скептическом отношении к Черномырдину, мне иногда в голову приходит мысль: а может быть, именно он способен сыграть ключевую роль в выводе войск и, соответственно, стать главным выдвиженцем от демократических сил на президентских выборах? Возможно, все-таки он – единственный, у кого есть хоть какие-то шансы остановить рвущегося в президентские апартаменты Зюганова. Укрепление приобретенного после Буденновска имиджа миротворца, без сомнения, окажет ему в этом благородном деле существенную подмогу.

* * *

Таково было мое настроение в те дни. Его разделяли многие. Хотя о необходимости скорейшего вывода войск говорилось, пожалуй, не так уж часто. От властей требовали переговоров. И власти, подталкиваемые предвыборным общественным мнением, потихоньку поворачивались в эту сторону. Политические очки набирали те деятели, кто хотя бы сквозь зубы, с оговорками и экивоками, признавал: переговоры действительно необходимы. Здесь ярко высвечивалась одна из главных ценностей демократической выборной процедуры: возможность обменять свои голоса на разумные, осмысленные действия властей предержащих – на действия, которых в любом ином случае народу, скорее всего, не удалось бы добиться.

Ельцин не хочет никаких дублеров

Черномырдина вовсе не обязательно было выставлять как альтернативу Ельцину, их вполне можно было бы выдвинуть кандидатами одновременно. Так, чтобы премьер играл роль президентского дублера. При том безнадежном рейтинге и при том состоянии здоровья, какие в тот момент были у Ельцина, такой дублер стал бы спасением и для самого президента, и для страны. В случае чего, если бы Ельцин сошел с дистанции (а мы теперь знаем, что он в самом деле не раз бывал на волоске от этого), премьер вполне мог бы его подменить, составить достойную альтернативу рвущимся к власти коммунистам.

Собственно говоря, многие ожидали именно такого развития событий. В одной из статей, опубликованной в «Известиях» 30 января, выдвигалось как раз такое предположение – что Ельцин и Черномырдин могут включиться в избирательную кампанию параллельно, что именно таков, в частности, тайный план «Нашего дома – России» (официально НДР поддерживал выдвижение одного Ельцина). Благодаря одновременному вступлению Ельцина и Черномырдина в предвыборную кампанию будет обеспечена более массированная атака на коммунистов. При этом, как полагал автор, не исключено, что на каком-то этапе один из этих двоих (не обязательно Черномырдин) снимет свою кандидатуру в пользу партнера. Утверждалось, что такая схема предлагается некоторыми аналитиками даже в президентском окружении.

Увы, особенности ельцинского характера были таковы, что он и слышать не хотел ни о каком дублере. Трудно сказать, чего в этом нежелании было больше – безграничной самоуверенности – я, мол, и так выиграю выборы – или ревности к потенциальному претенденту на его, Ельцина, кресло.

Зная об этих ельцинских настроениях и строго соблюдая правила аппаратного этикета, сам Черномырдин, как говорится, руками и ногами отмахивался от предложений вступить в президентскую гонку. А таких предложений становилось все больше и больше. В конце января появились сообщения, что в Санкт-Петербурге, Оренбурге, других городах создаются инициативные группы по выдвижению Черномырдина кандидатом в президенты.

30 января в северной столице состоялось собрание такой группы. В нем участвовали представители ДВР, «ДемРоссии», Христианско-демократического союза, других организаций (представителей НДР замечено не было). В принятом заявлении говорилось, что необходимо сохранить преемственность в отношении курса реформ и объединить реформаторские силы вокруг авторитетной политической фигуры, каковой является Виктор Черномырдин. В числе главных плюсов премьера были как раз отмечены его миротворческие шаги, связанные с войной в Чечне. Черномырдина просили дать согласие баллотироваться на пост президента.

Позднее сопредседатель «ДемРоссии» Галина Старовойтова так объясняла смысл этого выдвижения: «Мы хотим ему (Черномырдину. – О.М.) помочь и вбить клин между ним и Ельциным, мы играем на победу умеренных реформированных коммунистов – Черномырдина, Лужкова, Сосковца, Бакатина, Вольского, Гончара…»

Однако уже на следующий день, 31 января, в интервью ИТАР-ТАСС Черномырдин, находившийся в тот момент в США, довольно резко отозвался обо всех этих хлопотах. «Я этого не приемлю, – сказал он. – Я об этом не слышал, и я этого не приемлю. Мы работаем с президентом, все будет идти как надо. Я в эти игрушки не играю».

3 февраля Черномырдин неожиданно отправился в двухнедельный «плановый» отпуск в Сочи. В прессе этот отъезд тоже связали с возникшей вокруг его фигуры странной предвыборной суетой. Дескать, у премьера был неприятный разговор с президентом и тот посоветовал ему на время покинуть столицу.

«Независимая газета»:

«Тот факт, что инициативная группа в Петербурге выдвинула Черномырдина кандидатом в президенты, и несмолкающие разговоры о Черномырдине как едином кандидате от демократов произвели, как утверждают, на Ельцина самое неблагоприятное впечатление. Что и ожидалось. И двухнедельный отпуск «возник» как следствие тяжелого разговора, состоявшегося между президентом и премьер-министром, в ходе которого премьеру было рекомендовано отъехать из столицы на отдых и не смущать своим присутствием, не «соблазнять» своей персоной демократов…»

Шли и еще дальше – утверждали, будто зимний отпуск Черномырдина – прелюдия к его скорой отставке.

Ельцинская пресс-служба все это опровергала: дескать, отпуск премьера – вполне рядовое событие, за которым ничего не скрывается.

8 февраля в беседе с группой журналистов Черномырдин разъяснил свою позицию насчет президентских выборов уже более спокойно и более вежливо (по отношению к своим поклонникам):

– Конечно, хотел бы поблагодарить за доверие… В то же время хочу сказать: по-человечески, да и по-мужски мне было бы нелегко, да и невозможно отступиться от принципов товарищества, от пережитого за те три года, которые я проработал бок о бок с Борисом Николаевичем Ельциным. И если действующий президент сделает свой выбор баллотироваться на второй срок, то здесь я, конечно, соперником ему быть не хочу и не буду. Как глава правительства я реализую именно президентский курс на реформы, и никакой другой. Поэтому поддержка моей кандидатуры – это по сути вещей, по политической логике – прежде всего поддержка президента.

В свою очередь, лидер думской фракции «Наш дом – Россия» Сергей Беляев, разъясняя сложившуюся ситуацию, также упирал на этический момент: «Глубокая порядочность Черномырдина не позволяет ему выставлять самостоятельно свою кандидатуру или выставлять ее в противовес Ельцину».

Несмотря на все эти заявления, петербургская инициативная группа по выдвижению Черномырдина была в числе прочих зарегистрирована 9 февраля в Центризбиркоме. Собственное согласие кандидата на этом этапе не требовалось.

В общем-то можно сказать, что ситуация с невыдвижением Черномырдина в президенты – это свидетельство тогдашнего младенческого возраста нашей политической этики, неразвитости отношений между политиками, их, так сказать, совковости. При чем здесь «принципы товарищества», «пережитое за три года», «глубокая порядочность», когда речь идет о решении важнейшей для страны задачи – спасения ее от угрозы коммунистического реванша?

Впрочем, надо сказать, до момента окончания регистрации кандидатов – 15 апреля – у Черномырдина еще сохранялась теоретическая возможность стать-таки полноценным кандидатом в президенты – ведь инициативная группа по его выдвижению действовала, собирала необходимые подписи. Случись что до этого срока с Ельциным, и премьер вполне мог бы по-настоящему вступить в игру.

Черномырдин на крючке у Коржакова

Коржаков в своих мемуарах, разумеется, все это оборачивает против премьера. «Виктор Черномырдин, – пишет бывший ельцинский охранник, – тоже, правда негласно, собирал подписи, чтобы выставить свою кандидатуру на грядущих президентских выборах. И собрал почти полтора миллиона. Его доверенные лица старались работать с избирателями как можно незаметнее. Но, разумеется, Служба безопасности президента о «тайной» акции премьера знала».

Трудно себе представить, как это можно «негласно» и «незаметно» собрать полтора миллиона подписей. Вот уж действительно нужно быть выдающимися Шерлоками Холмсами, чтобы эту «тайную» акцию» обнаружить. Как уже говорилось, инициативная группа собирала автографы избирателей вопреки воле Черномырдина, несмотря на его неоднократные протесты. Вряд ли он был тут неискренен.

Естественно, после того как коржаковская агентура «обнаружила» предвыборную активность Черномырдина, премьер оказался на крючке у начальника президентской охраны и стал, по уверениям Коржакова, искать с ним встречи, чтобы объясниться.

«С середины февраля, – пишет Коржаков, – Черномырдин постоянно предлагал мне встретиться и поговорить. Я же умышленно тянул время, дожидаясь того момента, когда будет поздно нести подписные листы в Центральную избирательную комиссию. Внутреннее чутье подсказывало: без этого разговора премьер не решится выставить свою кандидатуру на выборах».

Регистрация кандидатов закончилась, как уже было сказано, 15 апреля, а разговор Черномырдина с Коржаковым состоялся аккурат на следующий день, 16-го, в так называемом Президентском клубе – заведении для избранных, которое в свое время организовал сам Коржаков. Понимая, что его подслушивают и записывают, Черномырдин изъяснялся крайне осторожно, в основном поддакивал президентскому охраннику.

Больше всего в тот момент премьера беспокоило, что кто-то, как он полагал, «наговаривает» на него президенту. Насколько можно понять, в первую очередь он подозревал тут самого Коржакова: тот, мол, нашептывает Ельцину, что премьер собирается «подсидеть» его на президентском посту. Но прямо сказать о своих подозрениях Коржакову Черномырдин, естественно, не решался.

«Черномырдин. Еще один вопрос. Кому надо постоянно меня с шефом сталкивать?

Коржаков. В каком плане?

Черномырдин. Во всех планах. Даже, может быть, не сталкивают, а разводят. Видят во мне недруга. Мне, конечно, это по фигу, но всегда это исходило из Администрации… Я говорил Илюшину (первый помощник президента. – О.М.), что не могу понять, откуда происходит сталкивание.

Коржаков. Илюшин никогда в эти дела не влезает.

Черномырдин. Да, он мне сказал.

Коржаков. Он опытный партийный работник.

Черномырдин. Единственное, он мне подтвердил, что видит все. Если это дело Батурина… Но я не думаю, что он так близок к президенту, чтобы влиять. Но кому-то вот надо».

Самый близкий к президенту человек – Коржаков. Ему-то, без сомнения, прекрасно известно, кто и о чем уведомляет его шефа. Он не говорит, кто именно вкладывает в уши Ельцину негативную информацию о Черномырдине, но намекает премьеру, откуда ветер дует:

«Коржаков. Если вы едете в командировку, а люди ваши вечерком потом собираются и пьют не за здоровье нашего президента, а за здоровье президента Черномырдина… Не стесняясь.

Черномырдин. Да ты что?!

Коржаков. Да.

Черномырдин. Вот те, которые рядом со мной?

Коржаков. Да, которые рядом с вами… Окружение делает вам много вреда.

Черномырдин. Я могу только одно сказать. Я не могу ни за кого поручиться, я не тот человек… Вот так взять и просто предать (имеется в виду – предать президента. – О.М.). Мне это противно. У меня и возраст такой, что мне это не надо. Я сам нахожусь на пределе. У меня работа непростая.