355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Мороз » Как Зюганов не стал президентом » Текст книги (страница 10)
Как Зюганов не стал президентом
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 06:23

Текст книги "Как Зюганов не стал президентом"


Автор книги: Олег Мороз


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 36 страниц)

Коржаков. Конечно.

Черномырдин. И чтобы я в это время играл еще в какую-то вторую игру?

Коржаков. По идее, вам некогда играть. Но за вас ее играют.

Черномырдин. Опять где-то проскочило: «Дайте интервью, что вы не будете баллотироваться».

Коржаков. Виктор Степанович, а вообще кто придумал, что вам нужно баллотироваться? Ведь по Конституции, если с президентом что-то случается, за него вы так и так остаетесь. Вы могли спокойно всех отмести: «При живом президенте я не могу. Если что-то случится, тогда я и так буду (президентом. – О.М.)».

Черномырдин. Александр Васильевич, мне никто не мешал, если бы мне нужно было, я бы начал (собственную избирательную кампанию. – О.М.)».

Забавно видеть, как председатель правительства России заискивает перед президентским охранником, убеждает его в своей девственной чистоте и невинности. И ведь на этого человека многие собирались тогда ставить!

Коржаков уверяет Черномырдина, что это не он доносит президенту на премьера: он, дескать, о Черномырдине со своим шефом «последние два года вообще не разговаривал». «Другое дело, что я свое мнение со стороны могу иметь», – говорит начальник СБП.

Вряд ли Черномырдин верит этому. Прямо это неверие не выражает, но в общем-то в его речах оно проскальзывает. По его словам, «какое-то время он думал»: вся негативная информация о нем попадает к президенту именно через Коржакова, через его службу, – но теперь он убедился, что зря так думал: «Нет, это не ты. Но кто-то есть, я в этом не сомневаюсь».

Кто именно «стучит» на него Ельцину, Черномырдин в том разговоре доподлинно так и не узнал.

Коржаков продолжает намекать, что все зло исходит от черномырдинского окружения, а Черномырдин – уверять, что он ни сном ни духом не помышлял о «предательстве», то бишь о том, чтобы баллотироваться в президенты. Между тем, как мы видели, Коржакову известно о сборе подписей в пользу кандидатуры премьера. Такая вот игра в кошки-мышки.

«Черномырдин…За моей спиной, может быть, есть и предатели и что хотите, но я ничего такого не сделаю. Меня пытались и сейчас уговорить: «Давай» (то есть «выдвигай свою кандидатуру в президенты». – О.М.). Я говорю: «Нет, нельзя этого делать. Нам нужен сегодня Ельцин для того, чтобы удержать страну». И ему я это говорил тысячу раз: «Борис Николаевич, не надо меня толкать, не надо, только Ельцин сейчас нужен стране. Не Черномырдин и никто другой»…

Коржаков. Ваши помощники многие нечистоплотные.

Черномырдин. Согласен, наверное.

Коржаков. Ваши очень близкие люди.

Черномырдин. Меня это очень волнует… вообще о нашей ситуации сейчас… Все смотрят и думают: «А вдруг там Черномырдин что-то выкинет». Не надо мне этого.

Коржаков. Я же говорю, что ваше окружение так говорило. Стоя выпивали не за нынешнего, а за будущего президента… Виктора Степановича Черномырдина. Чокались, не стесняясь. А я-то за нынешнего президента.

Черномырдин. Александр Васильевич, неужели вы думаете, что при мне так бывает? Никогда (во вполне партийно-советском стиле Черномырдин обращается к собеседнику то на «ты», то на «вы». – О.М.).

Коржаков. Но, наверное, какой-то повод для этого дается (еще бы не было повода – полтора миллиона собранных подписей! – О.М.).

Черномырдин. Нет, это исключено».

Черномырдин так и не решился зарегистрироваться в качестве кандидата на президентских выборах. Коржаков вполне логично предполагает, что именно остановило «одного из самых перспективных претендентов»: «Возможно, он понимал: если Ельцин победит, то никогда не простит измены. А в свою победу Виктор Степанович не очень-то верил».

Зюганов в Давосе
Респектабельный коммунист

1 февраля в швейцарском Давосе открылся очередной Всемирный экономический форум, ставший в 90-е годы весьма популярным. Сразу же было объявлено – об этом сказал основатель форума и его президент Клаус Шваб, – что первостепенное внимание на нем будет уделено предстоящим в России президентским выборам и их влиянию на общую ситуацию в мире. Особый интерес к этой теме подогревался еще и тем, что на форуме самолично присутствовал фаворит предвыборной гонки – Геннадий Зюганов.

Он впервые появился в Давосе. К своему участию в форуме лидер российских коммунистов, по-видимому, подготовился тщательно. Было вполне очевидно, какую основную цель он себе поставил, – во что бы то ни стало убедить представителей западной экономической и политической элиты, что он как наиболее вероятный будущий президент России вполне приемлем для Запада, что он разделяет основные ценности западной цивилизации, более того – что с ним, Зюгановым, демократическому миру будет гораздо удобнее иметь дело, чем с Ельциным или с кем-либо еще. Цель, казалось бы, недостижимая, тем не менее нельзя сказать, что Зюганов не добился успеха, преследуя ее.

На все ключевые вопросы, интересующие западных участников форума, у него были готовы ответы, ласкающие слух аудитории. Приведу некоторые их них.

О многоукладности экономики (тема, которой Зюганов касался чаще всего и с видимым удовольствием):

– Надо найти правильное соотношение государственных, коллективно-долевых и частных форм собственности при условии, что все подчиняются закону, вовремя платят налоги и система организации хозяйства так построена, что выгодно работать, а не воровать и пьянствовать.

Не ясно, правда, каким конкретно представлялось Зюганову «правильное соотношение» различных форм собственности.

О национализации:

– Государственный контроль необходим в ключевых отраслях экономики, но не может быть и речи о широкой национализации собственности, если наша партия придет к власти. Мы понимаем, что если завтра у кого-то начнут отнимать, то послезавтра по всей стране – от Мурманска до Владивостока – будут стрелять. Те приватизированные предприятия, которые хорошо работают и соблюдают трудовое законодательство, будут иметь все возможности работать и дальше. Опасность будет грозить лишь тем предприятиям, которые уничтожают, ликвидируют, разворовывают производственную базу, но этим должны заниматься соответствующие органы, как в любой стране, строго по закону.

О потенциальных инвесторах, желающих вложить деньги в российскую экономику:

– Если они будут знать правила игры, если они получат свою выгоду, а мы будем развивать производство, долгосрочные программы, они с удовольствием будут вкладывать.

Еще о том же:

– Мы за долгосрочные связи. За то, чтобы они, вкладывая, получали и свои прибыли, а мы развивали современные технологии, создавали дополнительные рабочие места.

О ситуации в России:

– В нашей стране есть опасения у всех жителей, в том числе и у инвесторов, что положение может окончательно развалиться, дестабилизироваться. Поэтому наша точка зрения – и она сформулирована во всех документах, – надо без потрясений и гражданской войны нормализовать весь промышленно-производственный процесс.

Такое ощущение, что Зюганов действительно знает, как без потрясений все нормализовать и стабилизировать. Стоит только ему прийти к власти, и он обратит это знание в дело.

Отвечая тем, кто не находит больших различий между КПРФ и КПСС, Зюганов уверял, что различия между ними огромные: КПСС «была не партией, а системой управления страной», в то время как КПРФ – полноценная политическая партия, в отличие от своей предшественницы она выступает за многоукладную экономику и политический плюрализм, КПРФ отказалась от атеизма, открыта для диалога с любыми политическими силами.

Интерес к Зюганову в самом деле был необычайно велик. Его нарасхват приглашали на разнообразные завтраки и обеды, его выступления собирали полные залы. Параллельно он давал многочисленные интервью зарубежной прессе. По его собственным подсчетам, уже в первый день форума их было пятнадцать. Естественно, в них он также пытался предстать современным респектабельным политиком. Так, в интервью агентству Рейтер 2 февраля он заявил, что возвращение к системе госмонополии в экономике – системе, существовавшей в советские годы, – ныне невозможно: это привело бы к кризису. По словам Зюганова, свою основную задачу коммунисты видят в том, чтобы создать условия, при которых люди могли бы ощутить адекватную отдачу от своего труда, независимо от того, в каком секторе экономики они работают – государственном или частном.

Ну, что вы скажете? В самом деле, этакий «умеренный социал-демократ», «коммунист с человеческим лицом»!

Надо сказать, усилия Зюганова не были напрасны. Многие собравшиеся в Давосе, хотя и далеко не все, готовы были принять либеральные речи российского коммунистического вожака за чистую монету.

В дело вступает Чубайс

4 февраля на форуме состоялось заключительное пленарное заседание по российской тематике. Казалось, эта тематика закрыта. Однако на следующий день она получила неожиданное предложение, причем совсем на другом уровне накала. В этот день пресс-конференцию провел Анатолий Чубайс. Было такое ощущение, что он специально примчался на швейцарский курорт, чтобы как-то нейтрализовать Зюганова, ослабить впечатление от его речей, магически действующих на многих – доверчивых и наивных – западных граждан.

Бывший первый вице-премьер 45 минут говорил по-английски и еще полтора часа по-русски. Он довольно быстро покончил с вопросом о своей отставке, сказав, что он прежде всего экономист, а не политик, и вообще президент вправе по своему усмотрению решать кадровые вопросы, после чего перешел к коммунистам и персонально к Зюганову. По словам Чубайса, сейчас, в 1996 году, у российских коммунистов есть последний, вполне реальный шанс прийти к власти, и они постараются его использовать. Этой цели подчинено, в частности, и то, что Зюганов делает здесь, в Давосе.

– Существует два Зюганова, – сказал Чубайс, – Зюганов для международных финансовых кругов и Зюганов для внутреннего употребления.

Первый, по словам Чубайса, – весьма привлекательная фигура. Он за многоукладность экономики, за частную собственность, против национализации, за зеленый свет для инвесторов, за политический плюрализм…

– Посмотрите, какая душка! – воскликнул Чубайс. – Просто душа радуется! Так и хочется вступить в КПРФ.

(Позднее, уже в Москве, Чубайс сказал, что за пять лет своих поездок на давосский форум он не дал столько обещаний иностранным инвесторам, сколько коммунистический вожак дал за пять дней пребывания на одном таком форуме.)

Зюганов для внутреннего употребления являет собой прямо противоположный образ. Чубайс сопоставил речи коммунистического вождя в Швейцарии с тем, что говорится по этому же поводу в программе КПРФ, принятой на III съезде этой партии в январе 1995 года, и с тем, что говорит об этом сам Зюганов, но уже в России. Так, во втором разделе партийной коммунистической программы утверждается, что необходимо «возвратить народу и взять под контроль государства имущество, присвоенное вопреки общественным интересам». Кто будет решать, вопреки оно «присвоено» или не вопреки? Надо полагать, сами же коммунисты и будут решать. Как после 1917 года. Впрочем, тогда с частными собственниками вообще не церемонились, все подряд у «эксплуататоров» отбирали. Далее в том же разделе программы говорится, что на первом этапе действительно необходимо сохранить «экономическую многоукладность» (то самое, о чем Зюганов без устали пел в Давосе), второй этап будет «переходным», а на третьем уже станут доминировать общественные, то есть в понимании коммунистов государственные, формы собственности, и мало-помалу утвердится их «господство». Согласно программе, КПРФ будет добиваться «национализации или конфискации имущества, присвоенного вопреки закону, интересам страны и правам трудящихся» (опять эта загадочная формула – «вопреки интересам страны»).

Если сейчас в частном секторе производится 76 процентов ВНП, сказал Чубайс, то компартия домогается прямо противоположного – национализировать не менее 75 процентов частной собственности.

В общем получается, что на Западе «респектабельные» российские коммунисты зазывают инвесторов, а в России, у национальных инвесторов, намереваются конфисковывать собственность.

Что касается собственных «российских» высказываний Зюганова, Чубайс сослался, в частности, на его интервью газете «Завтра», опубликованное в апреле 1995 года. В этом интервью Зюганов заявил, что эмиссары из МВФ и прочих мировых финансовых центров ведут себя в России как гитлеровские гауляйтеры. А доллары, по его мнению, ударили по российской экономике сильнее фашистских танков и самолетов. Между тем в Давосе Зюганов упорно добивался – и добился-таки – встречи с этими самыми «гауляйтерами» – представителями МВФ.

Надо к тому же учесть, добавил Чубайс, что КПРФ входит в Союз компартий, а эта организация среди прочего планирует ввести государственную монополию на банковское дело, национализировать банковскую, биржевую и страховую деятельность. Своим кандидатом в президенты Зюганова считают и радикальные коммунисты Анпилова…

Холодный душ на разгоряченные головы

Чубайс высказал надежду, что после первой эйфории, в которую их погрузили сладкие речи Зюганова, иностранцы поймут: главное, за что он ратует, – это за возвращение Советов, национализацию предприятий, банков и т. д. Важно, чтобы западные слушатели Зюганова ясно осознавали, что стоит за его «либеральными» высказываниями.

То, что некоторые участники давосского форума приравнивают Зюганова к реформированным коммунистам, пришедшим к власти во многих восточноевропейских странах, сказал Чубайс, показывает: они «не понимают, что услышанное ими – все та же старая традиционная классическая коммунистическая ложь». Первым шагом коммунистов, если их лидер будет избран президентом, станет «подавление свободной прессы»: «им не выжить в условиях свободы слова и печати». Вслед за этим президент-коммунист «отправит всех своих политических оппонентов за решетку».

Выступление Чубайса стало холодным душем для тех на Западе, кто, ничтоже сумняшеся, записал Зюганова в «умеренные социал-демократы». Чубайс прямо заявил: Запад в немалой степени будет нести ответственность за возможный приход Зюганова к власти и за реванш коммунистических сил в России. По словам Чубайса, в реальности предлагаемая коммунистами политика «неизбежно приведет к большому кровопролитию в России». Миллионы россиян, для которых собственность стала средством существования – розничные торговцы, ремесленники, мелкие производители, – окажутся перед выбором: бежать из страны или сражаться за нажитое.

В Давосе Анатолий Борисович в очередной раз удивил и Россию, и мир. Отбросив свои личные обиды, если они у него были, – обиды, связанные с недавним отстранением от высокой правительственной должности, – он предстал в новом качестве – в качестве наиболее энергичного борца против возвращения коммунистов к власти (опасность коммунистического реванша в России Чубайс оценил как очень высокую). Фактически по собственной инициативе, так сказать, на общественных началах (по его собственным словам, он находился в Давосе «в неопределенном качестве») он выступил как доверенное лицо Ельцина – единственного кандидата, который, как считал Чубайс, в тот момент был способен остановить победное шествие коммунистов.

Стоило ли его разоблачать?

В разговоре с Чубайсом, который у меня состоялся по прошествии многих лет, я спросил его, действительно ли он тогда отправился в Давос специально, чтобы «дать отлуп» Зюганову, который там в это время пудрил мозги наивной западной публике, прикидываясь этаким социал-демократом, чуть ли не либералом.

– Да нет, – отмахнулся Анатолий Борисович. – Я просто ездил туда в то время каждый год в течение нескольких лет. И вот приехал в очередной раз. И там вдруг обнаружил Геннадия Андреевича и моих друзей – президентов крупнейших западных компаний, – танцующих вокруг него. Они, видите ли, все для себя уже решили: вот он, будущий российский президент. И я понял, что требуется какой-то сильный ответ на зюгановские речи, выступления, интервью, в которых он говорил прямо противоположное тому, что говорил здесь, в России. Насчет свободы, демократии, частной собственности…

Так ли уж опасно было, спрашиваю, что он пудрит мозги западным джентльменам и что они ему верят: от них ведь мало что зависело?

– Не скажите. От них действительно мало что зависело с точки зрения прямого электорального эффекта. Но с другой стороны, зависело многое: если Запад признает российского коммунистического лидера, это делает его фигуру более легитимной, увеличивает масштаб политических ресурсов, которые он собирает вокруг себя… Если Запад демонстрирует, что Зюганов – приемлемый вариант, это сильно меняет и отношение к нему внутри российской элиты. Поэтому реагировать на давосский демарш Зюганова было предельно важно.

Это будет катастрофа!

В таком же духе высказался российский министр экономики Евгений Ясин, также присутствовавший в Давосе. Если в стране будет проводиться политический курс, к которому призывает КПРФ, сказал он, это будет означать крах российской экономики. Ясин, как и Чубайс, обвинил Зюганова в том, что тот по-разному излагает позицию своей партии, когда выступает перед представителями западного бизнеса и когда держит речь перед российской аудиторией. В России, по словам Ясина, коммунисты делают акцент на том, что они-де планируют увеличить социальные расходы и усилить государственное регулирование экономики; между тем, чтобы получить инвестиции, в которых страна сейчас остро нуждается, необходимо снизить уровень инфляции, а увеличение социальных расходов неизбежно привело бы к ее скачку. Об этом коммунисты умалчивают. Еще одно условие притока инвестиций, продолжал министр, – создание необходимых гарантий для них. Однако программа КПРФ их не создает. Наоборот, государственное регулирование, об усилении которого хлопочут коммунисты, – это прямой риск для инвестиций. Если же смотреть на дело более широко, приход КПРФ к власти в России – это огромный политический риск: истории не известны случаи, когда, получив власть, коммунисты добровольно отдавали бы ее.

Сами российские предприниматели, участвовавшие в давосском форуме, – по крайней мере многие из них – к вполне возможному второму пришествию коммунистов отнеслись как к подлинному Апокалипсису. На вопрос корреспондента «Открытого радио», стоит ли российским бизнесменам опасаться прихода к власти Зюганова и его единомышленников, известный финансист и политик Константин Боровой ответил однозначно:

– Я думаю, что не просто стоит опасаться, а это будет означать, что в условиях, когда и так нет полного законодательного регулирования по частной собственности, этой частной собственности вообще не будет. Значит, не будет рыночной экономики. Значит, будет такая зарегулированная коррумпированная административная система… Поэтому, как я знаю, многие предприниматели, просто на всякий случай, переводят сейчас свои капиталы за границу, готовятся к эвакуации. Это катастрофа, и никак не меньше, чем катастрофа. Это надо понимать.

Впрочем, добавил Боровой, спасение капиталов – это минимальная мера: в случае победы коммунистов на президентских выборах речь пойдет о более важном – о спасении своей жизни и жизни семьи.

По словам Борового, случившийся в декабре приход в Думу такого количества коммунистов и избрание Селезнева на должность спикера уже нанесли колоссальный ущерб российской экономике. Вопрос об иностранных инвестициях в нашу экономику сегодня уже вообще не стоит: всем ясно, что в Россию, где к власти могут прийти коммунисты, вкладывать деньги более чем рискованно.

Другой предприниматель, директор крупной производственной фирмы Давид Боренбойм, на тот же вопрос того же журналиста – стоит ли опасаться возвращения к власти коммунистов? – ответил так:

– Безусловно, стоит. Памятуя о том, как сложились судьбы многих российских предпринимателей после октября 1917 года. Как предприниматели будут реагировать на аналогичное событие сейчас? Я полагаю, это зависит от темперамента. Кто-то выберет полную сдачу в плен, кто-то, очевидно, вооруженную борьбу, кто-то, вероятно, эмиграцию. Думаю, многие бизнесмены уже решили, как они поведут себя при таком нежелательном, но вполне вероятном развитии событий.

«Сделаем всем хорошо!»

Если бы было время, Чубайс, я думаю, мог бы для сравнения добавить много еще чего любопытного и из прозвучавших на родине собственных зюгановских выступлений, и из речей его верных соратников, и из партийных документов КПРФ.

Любопытно было бы посмотреть, например, на реакцию давосской аудитории, в основном состоящей из людей, так сказать, экономически грамотных, во всяком случае знающих азы экономики (как-никак – Всемирный экономический форум), если бы Зюганов вздумал там воспроизвести те популистские требования к российским властям, с которыми он постоянно выступал перед думскими выборами и которые, в частности, повторил в докладе на V пленуме ЦК КПРФ 18 января 1996 года. В нем лидер коммунистов, например, потребовал вернуть долги госпредприятиям и населению, при этом проиндексировав их; профинансировать «реальные потребности» науки, культуры, образования, здравоохранения, обороны; увеличить пенсии, стипендии, зарплату, ориентируясь на прожиточный минимум; осуществить «масштабный государственный заказ» на продукцию ВПК и товары народного потребления; снизить налоги. Причем сделать все это, по мнению коммунистического вожака, необходимо через внесение соответствующих поправок в уже принятый и действующий бюджет начавшегося года. Кроме того, Зюганов потребовал установить фиксированные цены на хлеб и заморозить квартплату. То есть, суммируя все требования лидера КПРФ, – необходимо всем сделать хорошо. И сделать это быстро.

Как всегда в таких случаях, Зюганов ни в малейшей степени не обременил себя вопросом, где взять деньги на эти по большей части действительно благие дела. Ответ у коммунистов и их единомышленников всегда был наготове – включить печатный станок. То, что вслед за этим неизбежно последует гигантский всплеск инфляции и прежний, царствовавший в советские годы тотальный дефицит, их в таких случаях абсолютно не волновало. Главное – показать, что ты горишь желанием облагодетельствовать весь российский народ.

Однако провозглашать подобные «экономические программы» перед квалифицированной аудиторией Давоса значило бы предстать либо полным профаном, либо примитивным политическим спекулянтом. Такое, конечно, в планы Зюганова не входило.

«Суд – это слишком долго»

Со всякого рода интересными заявлениями перед своими согражданами выступал, разумеется, не только Зюганов. Например, в одном из февральских номеров «Известий» читатели могли найти довольно любопытное интервью с членом думской фракции КПРФ, зампредом Комитета по законодательству адвокатом Юрием Ивановым (этот деятель уже упоминался мною ранее). Среди прочего Иванов довольно подробно излагал, как именно коммунисты, когда придут к власти, будут национализировать частную собственность.

Он сразу же признал, что национализация видится им, коммунистам, как «один из главных путей будущих перемен»: «никакой вечности и незыблемости формы собственности быть не может».

Иванов и его единомышленники уже наметили к тому времени ряд «крупнейших» предприятий, которые они, обретя власть, национализируют в первую очередь. Таковых было примерно двести. Безоговорочной национализации будут подлежать и коммерческие банки, по крайней мере 90 процентов из них (Иванов: «Тут надо быть решительными, ибо они – угроза обществу»).

Каков будет порядок национализации? Чтобы доказать, что предприятие было приватизировано «незаконно», можно, конечно, действовать через арбитражные суды, но это, по мнению коммунистов, слишком долго и муторно. Новые старые властители намерены прибегнуть к «ускоренной процедуре» – через «комиссии, наделенные особыми полномочиями». Саму эту процедуру Иванов, если ему поручат, также берется разработать ускоренными темпами: «Я бы за месяц с небольшой группой ее разработал. Я тут проблем не вижу. Процедуру в рамках комиссии, а не судебных органов».

Как тут не вспомнить сталинские годы. Тогда, как известно, «ускоренные процедуры» применялись сплошь и рядом. Это была любимая форма отправления «правосудия». Пресловутые «тройки» даже к расстрелу человека приговаривали за каких-нибудь десять-пятнадцать минут.

Кстати, сам же Иванов в этом месте беседы вспоминает 1937 год: дескать, тогда, в 1937-м, процедура все-таки тоже была, хотя и «упрощенная». Да уж, проще некуда.

А что станет при коммунистах со свободой слова? Позволено ли будет журналистам так же критиковать новую власть, как это позволяет власть нынешняя? Тут Иванов пускается в рассуждения, что, мол, сегодня существует «беспредел» «четвертой власти», что она «встала над государством». По мнению юриста-коммуниста, необходимо пересмотреть закон о СМИ, с тем чтобы устранить чрезмерную «вольницу журналистов»: «ненормально, чтобы пресса издевалась над государством». Даже, мол, над Ельциным она издевается, «а он же президент пока».

Забавно, не правда ли: сам Ельцин стойко терпит критику в свой адрес (надо сказать, он сохранил к ней терпимость на протяжении всего времени своего президентства; обеспечение свободы слова в стране стало одной из его главных неоспоримых заслуг), а вот юристы-коммунисты непрошено заботятся о защите его «чести и достоинства». Нет, не привыкли они к свободному слову. И вряд ли когда привыкнут.

Короче говоря, восстановление цензуры – один из главных пунктов коммунистических мечтаний, хотя, разумеется, они и стараются не использовать это слово, «цензура», заменяя его вполне пристойным и благородным – «ответственность».

Кстати, как полагает Иванов, уже сегодня органы госбезопасности должны брать на заметку телевыступления «некоторых радикальных демократов», с тем чтобы в будущем, когда коммунисты придут к власти, можно было «со всей строгостью» с них спросить. Это вам, наверное, тоже что-то напоминает?

Как вы понимаете, в Давосе Зюганов ничего подобного не говорил. Там он благоразумно предпочел не распространяться ни о том, как он и его товарищи будут национализировать частную собственность, ни о том, как придушат свободу слова.

«Социализм» пишем, «коммунизм» – в уме

Читаем уже упоминавшуюся программу зюгановской партии, принятую в январе 1995-го, как раз в преддверии двух ключевых избирательных кампаний, и приуроченную к ним. Обычные для таких коммунистических документов потоки пафосной демагогии, утопических социальных фантазий в духе «снов Веры Павловны», всякого рода красивых деклараций перемежаются с относительно редкими упоминаниями конкретных практических мер, которые коммунисты намечают осуществить в более или менее обозримом будущем. Вот эти-то вкрапления и приходится выковыривать из остального, по большей части декларативного, текста, чтобы получить представление, что реально коммунисты собираются делать, придя к власти.

Из всей программы ясно следует, что они по-прежнему намерены строить в России социализм, держа при этом и коммунизм в поле зрения как окончательную цель. Трагический семидесятилетний опыт такого строительства их ничему не научил. «Социализм как учение, массовое движение и общественная система, – утверждается в их программе, – обретает свое второе дыхание». Надо полагать, после будет и третье, и четвертое дыхание… Если их не остановить. Так и будут биться головой об одну и ту же стенку. И бить об нее несчастную страну.

При этом выдвигается абсолютно ложная альтернатива: «либо великая держава и социализм, либо дальнейший распад страны и окончательное превращение ее в колонию». Они как бы забывают, что распад страны – СССР – произошел как раз при социализме, в результате его семидесятилетнего строительства. И социализм был, и «великая держава» была, а счастье так и не наступило. Весь мир, кроме Северной Кореи и Кубы, прекрасно обходится нынче без социализма – и ничего, не «распадается».

Громкий лозунг коммунистов – «Россия, труд, народовластие, социализм!». Главные «традиционные» ценности, привечаемые ими, – соборность, державность, духовность, народность. Сравните со знаменитым уваровским – православие, самодержавие, народность. «Державность» тут перекликается с «самодержавием» (и в самом деле, сильно ли отличался от самодержавия, например, сталинский «державный» режим?). «Православие» же как бы воспроизводится парой «соборность» и «духовность»…

Кстати, никогда прежде понятие «соборность» коммунистами не употреблялось. Это одна из немногих зюгановских новаций. Коммунистические идеологи довольно комично ставят знак равенства между соборностью и коллективизмом. «Соборность» – это что-то такое церковное, хотя и не встречающееся ни у Даля, ни у Ожегова. «Коллективизм» же – напротив, сугубо светское, вознесенное наверх как раз коммунистами. Отождествлять соборность с коллективизмом – примерно то же самое, что причислять к коммунистам Христа (что, кстати, современные коммунисты, отказавшиеся от атеизма, и делают с необыкновенным удовольствием и великой назойливостью).

В программе воспроизводится традиционная для советских времен банально-лживая оценка большевистских «достижений»: дескать, после 1917-го была установлена «власть трудящегося большинства», осуществлен переход к плановому хозяйству «на основе общественной собственности»; к достижениям, естественно, отнесены и подорвавшая народные силы форсированная индустриализация, и уничтожившая российское крестьянство насильственная коллективизация… Ну, и, разумеется, вершина всего – случившиеся в советское время «расцвет науки и художественного творчества, прорыв человека в космос». «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей»…

Почувствуйте себя владельцем «ничьей» собственности

Впрочем, в программе содержится и некая критика в адрес коммунистических предшественников: чего-то они там недопоняли, что-то сделали не так. И в результате приехали не туда (то, что заехали в тупик, – это ведь факт, от этого никуда не денешься, так что волей-неволей и критиковать их приходится). «…Был в значительной степени, – говорится в коммунистической программе, – деформирован, подорван один из главных принципов социализма «От каждого – по способностям, каждому – по результатам его труда». Поскольку широкие слои трудящихся были лишены возможности реально распоряжаться результатами своего труда, постольку они и не чувствовали себя собственниками, совладельцами общенародного достояния. Это привело к социальному иждивенчеству, безразличию, пассивности».

В общем-то давно известно, как преодолеть это самое безразличие и пассивность: для этого надо сделать человека собственником. Вместо того чтобы признать эту простую истину, авторы программы делают вид, что есть какой-то способ заставить человека почувствовать себя «совладельцем общенародного достояния». И что им, авторам, этот способ известен, а вот их предшественники до него не додумались.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю