355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Олег Мороз » Как Зюганов не стал президентом » Текст книги (страница 16)
Как Зюганов не стал президентом
  • Текст добавлен: 12 октября 2016, 06:23

Текст книги "Как Зюганов не стал президентом"


Автор книги: Олег Мороз


Жанр:

   

История


сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 36 страниц)

Но усилия КУЧКИ ПРИВАТИЗАТОРОВ (выделено мной. – О.М.) не могли компенсировать слабость и, извиняюсь, недалекость всей государственной власти. В то время как наша команда (тоже часть государственной власти) отстаивала принцип равного доступа к собственности всех социальных групп населения, другая часть государственной власти (Верховный Совет, высокопоставленные и не очень чиновники из аппарата правительства) упорно протаскивали всевозможные льготы для избранных, а то и вообще откровенно боролись с приватизацией.

Сложившуюся в итоге ситуацию можно охарактеризовать так: МЫ ПОЛУЧИЛИ ПРИВАТИЗАЦИЮ, СПРАВЕДЛИВУЮ РОВНО НАСТОЛЬКО, НАСКОЛЬКО СОСТОЯТЕЛЬНОЙ И ВМЕНЯЕМОЙ БЫЛА САМА ГОСУДАРСТВЕННАЯ СИСТЕМА (выделено мной. – О.М.).

Беремся утверждать, что в той ситуации у России не было альтернативы: приватизация справедливая – несправедливая. Альтернатива была: приватизация справедливая по возможности – отсутствие приватизации вообще. Последнее автоматически означало полный крах экономического механизма, возврат к «красной диктатуре».

Конечно, приватизация привела к расслоению населения. Но если бы ее не было, растаскивание страны происходило бы в неуправляемом режиме и расслоение было бы еще более сильным.

Вообще реальная проблема, требующая внимания и активных действий, заключается не в том, что кто-то богаче, а кто-то беднее. Страшно другое: когда в результате чудовищного расслоения часть населения нищает и оказывается за гранью достойного человеческого существования. И в этом смысле мы категорически не согласны с тезисом о том, что приватизация породила нищету.

Проблема беднейших в России – это вовсе не приватизационная проблема. Многолетняя накачка экономики пустыми деньгами и связанная с этим инфляция; отсутствие сбалансированной бюджетной политики; оголтелое лоббирование интересов самых различных групп влияния и возникающие в результате бесконечные льготы для избранных и приближенных; наконец, слабость государственных программ по защите беднейших – вот далеко не полный перечень причин, вызвавших в конечном счете обнищание значительной части российского населения.

О том, почему проблемы эти не решались годами, в нескольких словах не объяснишь…

Демократическая общественность бросает нам: вы построили номенклатурный капитализм. Извините, каково общество, таков и капитализм. Приватизация не выращивалась в инкубаторе, в специально создаваемой идеальной среде. Она возникла и проходила в реальном обществе со всеми его плюсами и минусами, ужасами и прелестями.

Российское общество уже в 1992 году было крайне неоднородно – стратифицированно, выражаясь ученым языком. Страты – социальные и политические группы – в радикальной степени отличались друг от друга. И в ходе приватизации они не изменили своих свойств и характеристик. Наивно было бы полагать, что с помощью приватизации мы уничтожим, например, класс бывших работников райкомов и обкомов. Так что эта проблема существует. Но мы не считали бы ее роковой.

Главное вовсе не в том, участвует или не участвует номенклатура в приватизации. Вопрос в другом: создана ли в экономике ситуация, когда:

а) собственник защищен,

б) эффективный собственник выживает и растет,

в) неэффективный собственник разоряется.

При соблюдении этих трех условий любой собственник – будь он номенклатурный или не номенклатурный, – если он обнаруживает неспособность защитить и нарастить свою собственность, оказывается на улице. И наоборот, удача приходит к тому, кто в нормальных условиях способен работать эффективно. В этом же контексте мы склонны рассматривать и обвинение приватизации в том, что она не создала эффективного собственника. Да, пока не создала, согласны. Но, разрабатывая концепцию приватизации, мы и не мечтали о том, что этот собственник возникнет немедленно.

Для формирования эффективного собственника нужны годы. Приватизация же только запустила этот процесс. Но уже сейчас видно, что он не стоит на месте…

В России начал формироваться стратегический инвестор. Это уже не бабочки-однодневки, готовые сорвать куш и бросить растерзанное предприятие на произвол судьбы. Стратегический инвестор заинтересован в эффективном производстве, в завтрашнем дне предприятия.

Но опять говорят нам: не тот инвестор, не такой! Не любят в России «новых русских». Что ответить? Чудес на свете не бывает. Стратегический инвестор, кристально чистый и честный, не спустится к нам из некоей заоблачной выси. И наши «новые русские» – они либо из старого советского директората, со всеми его минусами и плюсами. Либо из бывших кооператоров и всяких прочих коммерсантов от перестройки. Либо из представителей бывших региональных политических элит. У всех у них свои «родимые пятна», но именно из них и рекрутируется реальный стратегический собственник».

Не ройте могилу своим детям и внукам!
(Из написанного в те дни. 28 марта 1996 года)

Первое, что бросается в глаза на коммунистических митингах и собраниях, – один и тот же пейзаж: лысины, седины… Согбенные фигуры… Старики. Почти сплошь старики. Ну, еще – пожилые.

Хотя, наверное, организаторы прилагают немало сил, чтобы и молодежь притянуть. Время от времени мелькнет в толпе не старый еще человек. Однако таких немного.

И статистика подтверждает визуальный расклад. По данным ВЦИОМа (на конец декабря прошлого года), в электорате КПРФ 49 процентов – люди в возрасте 55 лет и старше (для сравнения: у НДР – 31 процент, у ЛДПР – 26, у «Яблока» – 25). Еще 32 процента – избиратели от 40 до 54.

Пенсионеров в коммунистическом электорате, точнее говоря, в электорате КПРФ, – 46 процентов (у НДР – 32, ЛДПР – 23, «Яблока» – 20).

Людей же самого деятельного, самого активного возраста – от 18 до 39 – у коммунистов совсем немного – 19 процентов (у «Яблока» – 48, у ЛДПР – 40, у НДР – 38).

Одним словом, и активисты, и избиратели КПРФ – это в основном уходящее поколение.

Считается, что в Союзе было около трех миллионов всяческих функционеров. Вместе с родственниками, вполне отождествлявшими себя с тогдашним «новым классом» (по Джиласу), – миллионов десять. Какая-то часть этого сословия уже отправилась в мир иной. Однако миллиона четыре-пять бывшей номенклатуры и ее присных, по-видимому, имеется в наличии. О былом житье-бытье они, конечно, вспоминают со вздохом сожаления, хотя многие и сегодня живут неплохо.

В целом за коммунистов как за партию на декабрьских выборах проголосовали более 15 миллионов человек. Из них люди в возрасте 50 лет и старше составляют примерно 60 процентов, то есть девять миллионов. Стало быть, можно считать, что только около половины этих избирателей принадлежит к бывшим привилегированным лицам, другая же половина никаких привилегий не имела. Они-то что так стремятся назад в коммунизм?

«Я помню, как учился, не платя ни копейки, как жил в общежитии, – пишет в редакцию «Литературной газеты» Н. Городонов из Междуреченска. – Стипендии мне на жизнь хватало. Затем молодым специалистом получил двухкомнатную квартиру на второй год работы. И работал сразу на инженерной должности, потом – в НИИ… А теперь бегаю ищу работу, чтобы хоть как-то прокормить семью (мне без малого 50 лет)». В декабре автор этого письма голосовал за коммунистов, собирается отдать им свой голос и в июне, с тем чтобы они «убрали дураков от власти».

Что на это сказать? С квартирой Городонову здорово повезло. Не у всех такое везение случалось. Более того, мы знаем: оно было редчайшим исключением. Простой человек, бывало, в очереди за жильем стоял годами и десятилетиями. И не всякий его дожидался в отпущенный для жизни срок. Еще один читатель – В. Демишев из Краснодара – рассказывает о совсем другой истории. Пока он ездил по командировкам, «большевики» в его родном городе, как он пишет, получали и делили между собой их квартиры. Хотя он был первый на очереди. В конце концов, «рассвирепев», Демишев «вломился» в кабинет председателя профкома, потребовал объяснений, куда девались очередные пять квартир. Но тот, по словам Демишева, «невозмутимо объяснил, что я есть быдло». А пять квартир, оказывается, забрал городской прокурор. Себе и своим друзьям.

Вот эта история, пожалуй, более характерна для коммунистических времен, чем получение квартиры молодым специалистом на второй год работы. Несмотря на все уравнительные лозунги патриции и плебеи той эпохи обладали совершенно разными правами. Номенклатура быстро смекнула, что рай для всех, провозглашенный в качестве цели отцами-основателями марксизма, не получится ни при каких обстоятельствах, а уж при мертвой обобществленной экономике о нем и думать нечего. По этой причине создавали рай исключительно для себя. Так сказать, спецрай (эта универсальная приставка «спец» была изобретена довольно быстро). Спецмагазины, спецраспределители, спецполиклиники, спецбольницы, спецпансионаты, спецсанатории… Спецтранспорт… Спецобслуживание…

Замечательное изобретение! На уровне лучших человеческих придумок. Во-первых, филологически замечательное: ни о каких таких привилегиях приставка «спец» не говорит. Ну, спец и спец, вроде бы что тут такого? Есть ведь, например, спецназ – так там вообще без головы в два счета можно остаться. И по сути придумка, конечно, выдающаяся, убедительно доказывающая, что коммунизм на земле все-таки можно построить, хотя и не для всех – только для отдельного ограниченного контингента.

А чтобы коммунистический спецрай не слишком резал глаза на окружающем безысходном фоне, для этого тоже много чего было сделано-устроено: бесплатная медицина, бесплатное образование, бесплатное жилье… О качестве всего этого еще в советские времена много было писано-переписано, так что вроде бы уже и добавить нечего. Об участковых врачах, которые успевали только рецепты и прочие бумажки заполнять, о больничных палатах, похожих скорее на тюремные камеры, о свежепостроенных домах, в которых штукатурка начинала сыпаться сразу же после ухода приемной комиссии, да и такое-то жилье, повторяю, приходилось ждать годами и десятилетиями… О дипломах высшего образования, которые не признавались нигде в мире… Об отсутствовавшей у нас безработице. Официально отсутствовавшей. Хотя на деле огромное число работавших под видом зарплаты фактически получало пособие по этой самой безработице…

«Я обыкновенный человек. Всю жизнь я проработала в детской библиотеке, – так начинает свое письмо Т.Тырник из города Советска Тульской области. – Теперь вот отрабатываю последние месяцы и ухожу на пенсию. Представляете, какая «сладкая» жизнь меня ждет… Реформаторы нас упрекают, что мы забыли очереди за разным дефицитом. Да ничего мы не забыли! И в очередях в свое время стояли. Но ведь так было не всегда. Мы помним, что при нашей всегда скудной зарплате у меня в доме не переводилась минеральная вода, а теперь я не могу себе позволить купить ни воды, ни сока. И много чего еще мне не по карману. И какая мне разница, отчего у меня нет продуктов, – оттого, что их нет в магазине или оттого, что у меня нет денег, чтобы их приобрести? Раньше я приходила в аптеку и могла купить разные лекарства, которых у нас теперь просто нет. А те, которые есть, стоят баснословно дорого».

Вроде бы ничего и не возразишь. В самом деле, какая разница – нет товаров или нет денег на их покупку? Но разница все же есть. Дефицит товаров – органическая черта коммунистической системы, не дающей людям никакой надежды, никакой перспективы. Дефицит был у нас во всем, все 70 лет. Воцарись снова эта система, не только нынешнему поколению всегда будет всего не хватать, но и детям, и внукам. Напротив, дефицит денег – характерный признак системы рыночной. А она способна к саморазвитию, подразумевает его. Даже если нам с вами сейчас трудно, по крайней мере есть надежда, что детям будет легче, что они сумеют заработать необходимое им для жизни. Впрочем, они – повзрослевшие дети – и сейчас уже зарабатывают, как правило, гораздо больше, чем старшее поколение.

Разумеется, отладка экономического, социального механизма не произойдет сама собой, автоматически. Она потребует от всех огромных усилий, преодоления огромного сопротивления (которое ни на минуту не ослабевает с первых дней горбачевской перестройки). Но как именно этот механизм отлаживать, в каком направлении, уже и сейчас хорошо видно…

Минеральная вода, дешевые лекарства – это, конечно, то, что должно быть в каждом доме. Но право же, уважаемая читательница, неужто это в самом деле символы благополучия, за пределы которых уж и мечтам нашим невозможно простираться? Неужто так до конца жизни мы и помыслить не вправе о нормальных доходах, нормальных заработках? Не только о грошовых лекарствах, грошовой минеральной воде.

Собственно говоря, перестройка, реформы и были ведь затеяны ради того, чтобы приблизиться к достойной человеческой жизни. Не так уж она, эта жизнь, и недостижима. Хватило бы только терпения продолжать то, что начали. Тут, как говорится, виден свет в конце тоннеля. Да и сейчас уже, при всех наших бедах, мы все-таки живем лучше, чем любая другая страна СНГ, – именно благодаря тому, что меньше других топтались на старте реформ.

А вот если, как не раз бывало, тупо встанем посреди дороги, повернем назад к сияющим вершинам коммунизма, тогда действительно всякие мечты о нормальной жизни сделаются бессмысленными. При коммунистической экономике никакого просвета впереди не было, нет и быть не может. Поскольку абсолютно тупиковый это «прешпект». Никуда не ведущий. Во всем мире это давно поняли, только мы никак уразуметь не можем. Хотя вроде бы больше других горьким опытом должны быть научены.

«Через несколько дней новый, 1996 год, а на почте безнадежно сидят старики и ждут пенсии за декабрь, – пишет М. Карамулин из Удомли Тверской области. – На окошке предупреждение: пенсия может быть выдана только тем, кто ее получит не позднее 8-го числа. Но и для тех денег нет…»

Что делать, уважаемый читатель, вы же знаете, в какой стране мы с вами живем, – в стране жуликов и разгильдяев. Сейчас на головы тех, кто задерживает пенсию и зарплату, прокручивая деньги в коммерческих банках, обрушились громы и молнии – сняты высокие чины в Министерстве связи, в Пенсионном фонде. А чего же, спрашивается, раньше-то не чухались? Обязательно надо было ждать, когда вода в котле закипит? До этого никак нельзя было принять меры?

Опять рынок ругают – он, дескать, во всем виноват. Однако действительно ли это непременная, органическая черта рыночной экономики – прокручивание не принадлежащих тебе денег, денег, которые ты должен быстро и четко перевести людям, которым без них просто не на что купить себе хлеб насущный? Нет, разумеется. То, что этот беспредел допускается на протяжении уже многих месяцев, – яркое свидетельство бездарности и коррумпированности чиновников (кстати, большей частью сохранившихся со времен советской власти), мало на что способных, да к тому же и не заинтересованных в том, чтобы быстро реагировать на вполне очевидное жульничество, имеющих, по-видимому, от этого немалый навар.

«И пенсия-то какая! – продолжает М. Карамулин. – У меня, бывшего энергетика-атомщика со стажем почти 40 лет, с учетом индекса пенсия летом была равна половине моей студенческой стипендии. Но не обо мне речь. Речь о том, за кого станут голосовать на выборах униженные и оскорбленные. А голосов у питомцев Минсоцзащиты набирается порядочно. Ну что их пугать ужасами ГУЛАГа (в случае, если придут коммунисты)?»

Вроде бы опять нечего возразить… Разве что опять зацепиться за ГУЛАГ. Разумеется, старикам-пенсионерам ГУЛАГ уже не так страшен. Он угрожает молодым. Но о них-то в первую очередь и надо бы подумать, принимая решение возле избирательной урны…

Что касается размеров пенсий, в прошлом они ведь тоже разные бывали. Тетка моя, отбарабанив полсотни лет в колхозе (а работа была известно какая – от зари до зари), получала… 10 рублей. Нет, извините, 12. Вот такие щедрые были большевики. Ну, конечно, энергетики-атомщики имели больше. Но тоже ведь по мировым меркам – копейки.

И пенсию, и зарплату уже в прошлом году можно было бы поднять, если бы не бесконечная череда глупостей (и то сказать – глупостей ли?), упорно совершаемых теми, от кого это зависит. Одни только льготы по импорту разного рода «афганским» и «спортивным» организациям, по подсчетам Николая Шмелева, умыкнули из казны в 1995-м около четырех миллиардов долларов (для сравнения – весь бюджет Российской академии наук в прошлом году составил 140 миллионов «зеленых»).

При чем здесь демократия? При чем здесь рыночная экономика? Это просто безумство (а скорее определенный умысел) высоко вознесенных чиновников. Такое же, как чеченская война. Как множество других столь же бездарных и возмутительных действий, ведущих к гигантским потерям средств, которые могли бы быть направлены на помощь нуждающимся людям.

Со всем этим, конечно, нельзя мириться. Всему этому надо, сколько есть силы, противостоять. Однако при чем тут коммунисты? При них, что ли, разгильдяйства и беззакония было меньше? Не надо, мы при коммунистах пожили… Да, уворовываемые суммы в ту пору были поскромнее. Тут действительно сказывается специфика рынка. Но ведь опять-таки не сам рынок виноват, что с преступниками по-серьезному никто не борется…

Короче, как ни банально это звучит, во все времена человеку требуется отстаивать свои права. Выдирать из власти каждую толику этих прав. Выдирать зубами и ногтями. Сами чиновники, по доброй воле, ничего вам не отдадут – такова уж их природа.

Однако при этом хорошо бы раз и навсегда понять: наследники Маркса и Ленина к этой вашей справедливой борьбе не имеют ни малейшего отношения. Хотя они всякий раз норовят пристроиться впереди колонн со своими красными хоругвями. Их нисколько не интересуют ваши права – они озабочены лишь собственной властью. Их заботит собственный спецрай, который они мечтают во всей целости восстановить.

Реформы повсюду, не только в России, протекают болезненно. У наших бывших друзей в Восточной Европе кульминация недуга пришлась на 1989–1993 годы. Производство повсюду упало. Однако 1994-й стал поворотным. Спад прекратился, наметился рост. При этом вперед вырвались три страны – Польша, Чехия и Венгрия.

Что дальше? Долго ли ждать того, что можно было бы хотя бы условно назвать благополучием? Считается, что Польше – наиболее продвинутой в реформах – потребуется не менее 15 лет, чтобы приблизиться к сегодняшнему уровню наиболее отсталой из стран Западной Европы – Португалии.

У нас провал покруче польского или чешского. Хотя ко всяческим цифрам, которыми сегодня жонглируют, надо относиться с великой осторожностью. Противники власти стараются их представить как можно более черными. Правительство, напротив, изо всей мочи стремится подбелить и приукрасить. Лучше всего прислушиваться к людям независимым.

То же и со спадом производства, услуг. Лондонский еженедельник «Экономист» считает, что данные о падении ВНП в странах бывшего Союза недостоверны: ради уклонения от налогов многие предприятия, особенно частные, приуменьшают цифры своей деловой активности, что в конечном итоге сказывается и на общих показателях по стране. На самом деле падение производства значительно меньше, чем принято считать.

Не будем забывать к тому же, что советская экономика, от которой ведется отсчет, была предельно милитаризована. Случившееся за последние годы сокращение производства танков, орудий, ракет, прочей военной техники – это не то, по поводу чего следует сильно сокрушаться. Как и по поводу сокращения некачественных товаров, не находивших сбыта даже в условиях советского тотального дефицита.

Как бы то ни было, нам, чтобы выкарабкаться из ямы, потребуется, конечно, больший срок, чем, допустим, той же Польше или Венгрии. Так что стоит запастись терпением.

Уходящее поколение не желает терпеть. И по логике вещей в том нетерпении вроде бы есть правота: времени у людей почти не осталось…

Тут, однако, более права иная логика. Хоть мы и «однова живем», на нас жизнь, понятное дело, не кончается. Способность приподнять свой взор, направить его чуть поверх земли, подумать не только о себе, но и о тех, кто только еще вступает в жизнь, – эта способность всегда считалась верхом человеческой мудрости и благородства. Нам же сейчас, многим, этих качеств недостает. Так же, как недостает элементарного видения перспективы. Помутневшим своим и затуманенным взором мы – в немалой своей части – не различаем пути, открывшегося перед нами благодаря реформам, того пути, по которому идут все разумные, успешные страны, норовим опять свернуть в лабиринты бессмысленных социально-экономических экспериментов, по которым за 70 лет уже достаточно поплутали.

Сколько же нам надо по ним бродить, чтобы озарило нас наконец: совершенно нелепое, безнадежное это занятие! Не 70, а 170 лет? Или, может быть, 570? Так ведь все дело в том, что эти патологические блуждания небезразличны для самой нашей физиологии. В этих катакомбах мы просто физически как народ деградируем, растрачиваем остатки генофонда. И кто знает, вынырнув в следующий раз на поверхность, сумеем ли мы предпринять хотя бы что-то подобное тому, что предприняли в последнее десятилетие. Или же, оглядевшись окрест окончательно осоловелыми глазами, уже даже и не вспомним и не подумаем о возможности какой-то иной жизни.

* * *

Да, в пору реформ – да и после них – тяжелее всего пришлось людям малообеспеченным, прежде всего пенсионерам, инвалидам… Но сегодня, спустя годы, могу повторить то же, что говорил и тогда: виноваты в том были не столько реформы, сколько чиновники, которых более всего заботили и заботят интересы собственной шкуры. На людей им наплевать. Могу снова сказать то же самое: во все времена человеку требуется отстаивать свои права, выдирать из власти каждую толику этих прав, выдирать зубами и ногтями; сами чиновники, по доброй воле, ничего вам не отдадут – такова уж их природа. Однако при этом хорошо бы помнить: коммунисты к этой вашей справедливой борьбе не имеют никакого отношения, они уже выполнили свою «просветительскую миссию» – выманили огромную часть человечества на свою дорожку, дорожка оказалась ложной, кровавой оказалась дорожка…

Данные социологов
(31 марта 1996 года)

Результаты опроса, проведенного в конце марта ВЦИОМом по заказу «Итогов»: Зюганов – 25 процентов тех, кто твердо решил идти на выборы, Ельцин – 18, Лебедь – 10, Явлинский и Жириновский – по 9, Черномырдин и Гайдар – по 3, Горбачев – 1.

Социологи отмечают ту же тенденцию: рейтинг Зюганова застыл на месте, у Ельцина он продолжает расти.

Результаты, полученные в этот же период РОМИРом: Зюганов – 27, Ельцин – 19, Лебедь – 9, Явлинский – 8, Жириновский – 7, Святослав Федоров – 7, Черномырдин – 3, Гайдар – 2, Руцкой – 1, Горбачев – 1.

По данным РОМИРа, Зюганов по-прежнему побеждает во втором туре всех своих возможных соперников: Жириновского – 45: 12, Лебедя – 38: 24, Явлинского – 38: 29, Ельцина – 40: 30.

Однако у ВЦИОМа другие данные: если в январе Зюганов победил бы Ельцина во втором туре с разрывом в 20 процентов голосов, в феврале – с разрывом в 12 процентов, в первом половине марта – 8, то во второй половине этого месяца такой разрыв составил бы лишь 3 процента (36: 33). По словам Юрия Левады, учитывая статистическую погрешность результатов опросов, у обоих претендентов «практически равные шансы» на победу во втором туре.

Трудно сказать, чем объясняется такая разница в данных, полученных двумя разными группами социологов.

По данным ВЦИОМа, в конце марта 35 процентов опрошенных высказали мнение, что президентом станет все-таки Ельцин, 28 – что им будет Зюганов. По мнению социологов, наиболее существенный вывод, который можно сделать из этого, следующий: шансы Ельцина остаться президентом на второй срок в результате законных конкурентных выборов, которые казались призрачными в конце прошлого года и сомнительными в январе, уже в феврале стали реальными, а к концу марта – весьма серьезными.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю