Текст книги "Как Зюганов не стал президентом"

Автор книги: Олег Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 36 страниц)

На вопрос, когда у него впервые возникла мысль заняться той деятельностью, которой он теперь занимается, Дудаев ответил, что готовился к ней всю свою сознательную жизнь.

– Несправедливость насилия, его тягостный пресс, давящий на мою душу, на душу моего народа, да и не только моего, я осознал еще у ту пору, когда рос в землянке с рождения, в сибирских условиях, в голоде, в нужде, в репрессиях… Самое страшное было – это ощущение полного бесправия и незащищенности ни со стороны закона, ни со стороны государства. Наоборот, твое уничтожение как человека, как личности ставилось целью.

До новой чеченской войны оставалось более двух лет. Что Дудаев думал в тот момент по поводу возможного вооруженного конфликта с Россией? Как собирался действовать в случае, если он возникнет?

– Сколько можно! – воскликнул чеченский президент, отвечая на соответствующий мой вопрос. – За триста лет Россия уже столько навязала нам военных конфликтов! Чего только мы не натерпелись от нее. И чего только не продолжаем терпеть. Сюда вводились войска. Осуществлялась прямая агрессия… Наши сыновья гибли и гибли… Наш народ был поставлен на грань физического уничтожения… Но в дальнейшем любое вооруженное вмешательство России в дела Чечни будет означать новую кавказскую войну, смею вас заверить. Причем войну жестокую, учитывая наличие современного оружия и фактор колоссального перемешивания населения на огромных территориях бывшего Союза, в том числе и чеченцев, их нахождения во всех концах земного шара. За последние триста лет нас научили выживать. Причем выживать не индивидуально, а в качестве единой нации. Да и другие кавказские народы готовы вспыхнуть, как порох… Кавказ своеобразен. И стоит начать с Чечни, как вспыхнет сильнейший пожар. Соседние народы не останутся в стороне. А ведь есть безмозглые головы, которые усиленно провоцируют эту войну.

Предсказание Дудаева насчет широкого распространения войны по кавказской территории, которое тогда казалось не очень обоснованным, сегодня, при Путине, похоже, начинает сбываться. Помимо Чечни, стрельба, взрывы слышны уже в Ингушетии, Дагестане, Северной Осетии, Кабардино-Балкарии, Карачаево-Черкесии…

Еще один дудаевский прогноз, тоже тогда казавшийся довольно странным:

– На своей территории мы воевать не собираемся. Хватит трехсот лет кровопролития на этой земле. Нас хорошо научили переносить эти войны туда, откуда они исходят. Это будет война без правил.

Тогда это обещание представлялось неким хвастовством. Но сегодня, вспоминая многочисленные теракты едва ли не по всей России – взрывы в метро, в поездах, в самолетах, на рынках, в жилых домах, на улицах российских городов, Норд-Ост, Беслан, – понимаешь, что именно подразумевал чеченский лидер под войной без правил и за пределами чеченской территории (хотя ее-то собственную территорию огонь войны обуглил и опалил в первую очередь).

Острый вопрос – о роли ислама в Чечне. Его главенствующая роль в этой республике при Дудаеве, а особенно после него, общеизвестна. Однако сам он, судя по его ответу, относился к исламу довольно сдержанно.

– Я бы хотел, – сказал он мне тогда, – чтобы Чеченская Республика была конституционным светским государством. К этому мы стремимся, этот идеал преследуем. Религия как духовная среда должна играть исключительно важную роль в духовном обогащении народа, в развитии морали и человечности. Если же религия берет верх над светским конституционным устройством – появляется испанская инквизиция, исламский фундаментализм в ярко выраженном виде… Ни одной религии, оказавшейся во главе государственных структур, не удается выдерживать чисто религиозную целевую программу, вытекающую из ее существа… Неизбежно возникает противостояние, противоборство.

Чувствует ли он себя продолжателем дела Шамиля? Ответ лапидарно-отрицательный:

– Я не чувствую себя продолжателем дела кого-либо.

Не боится ли Дудаев за свою безопасность? В его ответе (его я уже цитировал) слышна бравада:

– Говоря честно, ничего я не боюсь. И никого, кроме Всевышнего. От всего не перестрахуешься. И если какому-то дураку вздумается выстрелить, от этого тоже не уйдешь. Это все ерунда – охрана, защита, бронированные машины, спецаппаратура… Все это ерунда. Шлепали и президентов Соединенных Штатов…

По словам Дудаева, его охрану составляют четверо парней-добровольцев, не получающих за это никаких денег (дескать, озаботиться зарплатой своих охранников ему, президенту, как-то неловко).

У меня самого сложилось несколько иное впечатление о президентской охране. Пока я дожидался приема, имел возможность наблюдать за работой дудаевской службы безопасности. Множество людей, вооруженных пистолетами и автоматами, постоянно ходили туда-сюда. Когда Дудаеву потребовалось перейти из кабинета в зал совещаний – это рядом, – они заставили всех посетителей выйти из приемной в вестибюль, там оттеснили всех к стенке, образовав живой коридор, и только после этого провели президента по нему. Меня несколько раз подозрительно спрашивали, почему я так долго сижу в приемной, хотя, как уже говорилось, это совсем не от меня зависело. Наконец, непосредственно перед дверью дудаевского кабинета попросили открыть «дипломат» и тщательно осмотрели его.

На все это Дудаев возражал, что, должно быть, я принял за его охрану кого-то из комендантского взвода или из других подразделений.

Так или иначе, все эти охранники не уберегли авиационного генерала от авиационной ракеты.

Отклики на гибель Дудаева

Ведущие страны практически не откликнулись на гибель Дудаева, посчитав это внутренним российским делом. Кое-какой отклик – правда, тоже неофициальный – пришел из Турции, Прибалтики, Украины (Львовщина, Крым)…

Самой массовой была реакция в Турции. 26 апреля десятки тысяч жителей совершили намаз в связи с гибелью чеченского лидера. Манифестации под антироссийскими и прочеченскими лозунгами прошли во всех крупных городах страны. Особенно многочисленными они были в Анкаре и Стамбуле. Одна из улиц турецкой столицы по решению муниципалитета была названа именем Джохара Дудаева.

Его же имя волей рижской городской Думы присвоили одной из улиц латвийской столицы. Однако официально, на государственном уровне выражать соболезнование в связи с гибелью президента Ичкерии не стали, чтобы не портить отношения с Россией. Соответствующие телеграммы послали лишь отдельные депутаты.

Так же было в Литве и Эстонии.

Неугомонный Витаутас Ландсбергис на заседании Парламентской ассамблеи Совета Европы призвал почтить память Дудаева вставанием и минутой молчания. Его призыву последовали лишь около двух десятков человек…

Еще одна табличка с фамилией Дудаева появилась во Львове. Именем чеченского генерала была названа бывшая улица русского офицера Лермонтова, который, как известно, тоже участвовал в колониальной войне на Кавказе (во Львове припомнили ему это).

Весьма резко на убийство Дудаева отреагировали крымские татары. На своем экстренном заседании, прошедшем уже 24 апреля, меджлис принял заявление по этому поводу. «Имя Джохара Дудаева для крымских татар, как и для их чеченских братьев, всегда будет символом несгибаемого борца, подвижника, шиита – человека, отдавшего жизнь за свой народ, – говорилось в нем. – Убийство президента Республики Ичкерия Джохара Дудаева ляжет несмываемым позором на нынешнее руководство России, страны, возведшей терроризм в ранг государственной политики… Кровь тысяч жертв войны в Чечне никогда не даст забыть ни одному народу, что политика России несет в себе прямую угрозу для всего человечества».

Отклики российских деятелей на гибель Дудаева свелись к полемике, облегчит ли она разрешение чеченского конфликта или не облегчит. Мнений «за» и «против» было примерно поровну.

Данные социологов

(28 апреля 1996 года)

Если бы выборы состоялись «сегодня», за Зюганова проголосовали бы 27 процентов собирающихся участвовать в голосовании, за Ельцина – 21, за Явлинского – 11, за Жириновского – 9, за Лебедя – 8, за Святослава Федорова – 4, за Горбачева – 2.

На выборы предполагают пойти 70 процентов опрошенных.

Таковы данные опроса, проведенного ВЦИОМом с 17 по 24 апреля по заказу «Итогов».

Почти такие же данные получены в результате опроса, проведенного РОМИРом 20–21 апреля (также по заказу «Итогов»): Зюганов – 28 процентов, Ельцин – 22, Явлинский и Лебедь – по 8, Жириновский и Святослав Федоров – по 6, Горбачев – 2.

Во втором туре Зюганов по-прежнему побеждает Ельцина, но уже с менее убедительным, чем прежде, результатом – 40: 36 (прежние результаты, по данным РОМИРа, напомню: в конце марта – 40: 30, в начале апреля – 40: 34).

Переговоры с Яндарбиевым

Новое прозвище Ельцина: «волкодав»

Несмотря на «рокировку» ичкерийских лидеров и неутихающие разговоры о непримиримости Яндарбиева Ельцин упорно шел к намеченной цели – переговорам. 23 мая в Вене было распространено заявление главы миссии ОБСЕ в Чечне Тима Гульдиманна: в ближайшее время в Москве планируется провести встречу президента России Бориса Ельцина и лидера чеченских сепаратистов Зелимхана Яндарбиева.

Синхронно, в этот же день, пресс-секретарь Ельцина Сергей Медведев сообщил, что президент «ведет интенсивную подготовку» к переговорам с чеченцами и «настроен на то, чтобы они начались как можно быстрее». Пресс-секретарь пообещал, что всем участникам переговоров, где бы они ни проводились, будет гарантирована безопасность.

Наконец опять-таки 23 мая о готовящихся переговорах сказал и сам Ельцин, находившийся в тот момент в Архангельске. Свое сообщение он сопроводил словами: «Лед тронулся – достигнуто согласие».

Встреча состоялась 27 мая в банкетном зале кремлевской резиденции президента. Проходила она в закрытом режиме, без журналистов. В чеченской делегации – пять человек. Сам Яндарбиев одет в полевую форму защитного цвета, на голове – каракулевая папаха, неизменная деталь национального облачения. Его спутники – в обычных европейских костюмах.

Еще не начавшись, переговоры едва не оказались сорваны. Яндарбиев потребовал такой рассадки за столом переговоров, чтобы она соответствовала его представлению о собственном статусе – статусе главы независимого государства: руководители делегаций, как равные, сидят по бокам стола друг напротив друга. Ельцин, уже занявший было привычное место в торце стола, в конце концов, после некоторого обмена раздраженными репликами, вынужден был уступить.

В целом разговаривал он с «посланцами гор» довольно жестко, причем выдержал эту жесткость до конца встречи, заслужив от своего визави вроде бы лестную в устах чеченца характеристику: «волкодав».

Отчитал чеченцев за более чем двухчасовое опоздание: когда президент приглашает, опаздывать не может никто.

Забавно, не правда ли: будто и нет войны, не проливается реками кровь, будто Яндарбиев не предводитель мятежных сил, а обычный региональный российский чиновник (его вызвали на ковер к президенту, а он позволил себе опоздать)?

Ельцин отмел попытку ичкерийского лидера не допустить, чтобы в переговорах участвовал глава промосковского правительства Чечни Доку Завгаев (это было изначальное требование Яндарбиева, выдвинутое им еще на дальних подступах к переговорам). Завгаев оказался-таки за переговорным столом, правда, не вполне ясно, в каком именно качестве – то ли как руководитель не признаваемого сепаратистами грозненского кабинета, то ли просто как член российской делегации (на это Яндарбиев еще соглашался). В ходе переговоров лидер чеченской оппозиции попросил Ельцина о встрече наедине, но тот отказал ему и в этом: дескать, нам нечего скрывать от присутствующих. Угадал, зачем Яндарбиеву понадобилось это уединение: опять-таки, хотя бы на время, оставить Завгаева за бортом переговоров.

В подписанных сторонами документах вообще не упоминалась Ичкерия, хотя чеченцы пытались ее туда вставить, будь то в названиях своих должностей или еще как. Под основным документом – достигнутой на встрече договоренностью – оказались две подписи: просто Черномырдина и просто Яндарбиева, без указания титулов.

Главная задача – прекратить огонь

На переговорах обе делегации, по их утверждению, исходили из одной главной задачи – прекратить боевые действия в Чечне.

Вскоре после начала встречи чеченцы попросили предоставить им минут двадцать, чтобы они могли сформулировать свои предложения. Ельцин согласился, и российская делегация покинула зал. Затем переговоры возобновились. В итоговом документе оказалось три пункта: первый – с ноля часов 1 июня в Чечне полностью прекращается огонь и боевые действия; второй – в течение двух недель освобождаются все, кто «насильственно удерживается» в этой северокавказской республике; третий – переговоры не исчерпываются данной встречей, а продолжаются на уровне специальных комиссий, созданных той и другой стороной. Предполагалось, что эти комиссии должны выработать конкретные механизмы прекращения боевых действий, обмена пленными и т. д.

Эту работу намечалось начать уже во второй день московских переговоров, 28-го, с участием силовых ведомств, Министерства по делам национальностей и федеративным отношениям, членов Госкомиссии по контролю за урегулированием в Чечне.

Разговор о статусе Чечни, как заранее было условлено, на переговорах не поднимался, оставлялся на потом.

Естественно, сразу же возник вопрос, будет ли выполняться достигнутая договоренность. Такой вопрос первым задал Яндарбиев. Ельцин заверил его: «У нас единовластие». И в свою очередь поинтересовался: «А будет ли исполнять договоренность чеченская сторона?» «У нас единовластия еще больше», – в тон ему отвечал Яндарбиев. Он твердо заявил, что гарантирует: «огонь в Чечне вестись не будет», все полевые командиры будут выполнять его приказы.

Выступая с кратким словом на церемонии подписания, Ельцин – надо полагать, с великим облегчением, – заявил: «Главный вопрос о мире в Чечне мы решили». Он сказал, что министерства внутренних дел и обороны – Анатолий Куликов и Павел Грачев – получат официальные приказы в соответствии с только что подписанной договоренностью. «Посмотрим, как будет реализовываться договоренность на самом деле. В случае, если она будет нарушена, то найдем потом каждого…» – пригрозил президент.

Этот день – 27 мая 1996 года – Ельцин назвал «историческим днем, историческим моментом», поскольку мир в Чечне достигнут.

В действительности, как мы знаем, мира там нет и поныне. Нет не только мира, но даже особого желания достичь его. Господствует иной порыв – все решить силой. Человеческая жизнь вновь не ставится ни в грош.

Неожиданная поездка Ельцина в Чечню

28 мая Ельцин удивил всех. В этот день утром он неожиданно вылетел в Чечню. Президент, правда, и раньше говорил, что собирается посетить северокавказскую республику, но так вот сорваться вроде бы в самый неподходящий момент… Чеченская делегация, прибывшая в Москву на переговоры с ним, оказалась в довольно нелепом положении. Не очень-то вежливым показал себя хозяин Кремля. Но чего не сделаешь ради успеха избирательной кампании…

В 11 утра президентский самолет приземлился в Моздоке. Здесь Ельцин объяснил цель своей неожиданной поездки:

– Надо продемонстрировать, что Чеченская Республика – в составе Российской Федерации, и нигде более.

В самом деле, слова словами, но когда президент вдруг появляется посреди мятежной республики собственной персоной – это, наверное, убедительнее слов: он и не думает уступать сепаратистам, переговоры в Москве совсем не о том.

Из Моздока Ельцин отправился в направлении Грозного. Меры безопасности – неслыханные (Басаев давно угрожал, что в случае приезда Ельцина в Чечню, он «там и останется»). В президентском кортеже – около десятка вертолетов. Определить, в каком именно находится президент, невозможно. Параллельным курсом на предельно малых высотах летят штурмовые «вертушки», которым отдан приказ уничтожать все, что вызывает подозрения, в радиусе нескольких километров.

Слава Богу, все обошлось.

Первая остановка – в одном из сел неподалеку от чеченской столицы. Здесь, прямо на публике, как он это нередко делал, в данном случае даже более картинно – на броне БТРа, – Ельцин подписал указ о повсеместном переходе военных на контрактную службу с 2000 года…

2000-й год позади, но повсеместной контрактной службы, мы знаем, как не было, так и нет. Так что этот ельцинский широкий жест остался предвыборным жестом.

Далее последовал перелет ельцинской армады в аэропорт Северный, расположенный на окраине Грозного.

В чеченской столице Ельцин встретился с «общественностью» и военными. «Общественность» – «представителей чеченского народа» – подвезли около полудня к блокпосту перед аэропортом. Здесь она прождала более часа, после чего ей позволили выехать на встречу с президентом.

Ельцин рассказал о договоренности, достигнутой накануне на переговорах с Яндарбиевым и предусматривающей прекращение огня, другие меры по урегулированию вооруженного конфликта в Чечне. Солдат и офицеров он поблагодарил за мужество и героизм, сообщил, что подписал указ о досрочной демобилизации «срочников» – тех, кто прослужил полтора года, из которых полгода провел в горячих точках… Согласно другому подписанному им указу, к 1 июня должен быть опубликован проект договора между федеральными властями и Чеченской Республикой. По словам Ельцина, этим договором Чечне предоставляется максимальная самостоятельность: в ведении Москвы остается лишь армия, внешняя политика и некоторые другие вопросы. На обсуждение этого документа в Чечне отводился месяц.

Примерно в половине шестого Ельцин вылетел обратно в Москву.

Из простых жителей Грозного его пребывание в городе мало кто заметил. Большинство узнавало о нем разве что из теленовостей. Даже солдаты, проводившие накануне ночью тщательную уборку в аэропорту Северном, понятия не имели, по случаю чего они это делают.

«Ястреб», ставший «голубем»

Хотя было очевидно, что с помощью этой двухходовой комбинации – приглашения чеченской делегации в Москву и собственной внезапной поездки в Чечню – Ельцин переиграл Яндарбиева, чеченцы были вполне удовлетворены переговорами. Или делали вид, что удовлетворены. А что им еще оставалось делать?..

Впрочем, второй день переговоров прошел не так гладко, как первый. Возможно, на настроение чеченцев повлияло осознание того, что с ними поступили не вполне по-джентльменски, не поставив даже в известность о предстоящей поездке российского президента. Так или иначе, они не согласились со схемой прекращения боевых действий, которую предложила российская сторона. Вопреки предварительной договоренности, помощники Яндарбиева – сам он не участвовал в этой фазе переговоров – заявили: прежде чем принимать ту или иную схему, необходимо решить вопрос о политической независимости Чечни (как видим, эта тема все-таки всплыла!). Впрочем, пообещали рассмотреть предложенный Москвой план по возвращении в республику…

Трения возникли и по поводу общения гостей с журналистами. Провести отдельную заключительную пресс-конференцию – как они того хотели – чеченцам не дали, предложив дождаться возвращения Ельцина и предстать перед прессой вместе с ним, для чего задержаться в Москве еще на сутки. Чеченцы на это не пошли и после жаловались, что их изолировали от прессы. (Хотя это было не совсем так: кое-какие контакты со СМИ – агентством «Интерфакс», радиостанцией «Эхо Москвы» – у них все же были.)

Изоляция касалась и телефонных разговоров: все телефонные звонки чеченской делегации строго контролировались, так что позвонить родным или знакомым ни один член делегации не мог. Вряд ли эти действия российских спецслужб были сколько-нибудь осмысленными – скорее все делалось так, по привычке, на рефлекторном уровне.

И все же переговоры Ельцина и Яндарбиева стали явным прорывом. Все убедились: с «бандитами», «террористами», «преступниками» можно встречаться и договариваться.

Многие тогда задавали себе вопрос: чем объяснить столь стремительную метаморфозу, случившуюся с Зелимханом Яндарбиевым? Человек считался крайне непокладистым, непримиримым, не идущим ни на какие компромиссы. Достаточно вспомнить его заявление сразу после гибели Дудаева: он не будет вести с Москвой никаких переговоров до тех пор, пока не выяснит, кто несет ответственность за смерть Джохара, война будет продолжаться, пока Чечня не станет свободной. И вот не прошло и сорока дней с момента гибели президента-генерала, а Яндарбиев уже в Кремле, как ни в чем не бывало беседует со своими злейшим врагом. Что, он уже нашел виноватых? Нет, конечно. Непосредственные организаторы и исполнители убийства Дудаева не названы до сих пор. Дело независимости Чечни не продвинулось ни на миллиметр.

Думаю, столь разительная перемена в настроении нового ичкерийского лидера вполне обычна для подобных ситуаций: приходя к власти (пусть, как в данном случае, – к власти внутри оппозиции), осознавая связанную с ней ответственность, человек становится более умеренным и осмотрительным, смягчает свой радикализм.

Чинят помехи миру

В прессе отмечалось: поскольку подписанная договоренность значительно повышает предвыборные шансы Ельцина, нет никаких гарантий, что кто-то, не заинтересованный в таком повышении, не попытается эту договоренность сорвать. Или, по крайней мере, осложнить ее выполнение.

В этом направлении, в частности, явно действовала российская контрпропаганда, находящаяся в руках спецслужб. Уже во время переговоров в прессе появились сообщения, будто среди лидеров чеченской оппозиции существуют острые разногласия по поводу их целесообразности. Произошел-де даже раскол. Так, по информации РИА «Новости» от 28 мая, «чеченский террорист» Шамиль Басаев заявил о том, что «по возвращении из Москвы Зелимхан Яндарбиев понесет ответственность, так как ему никто не давал полномочий вести переговоры с Россией». При этом агентство ссылалось на «источник в российских силовых структурах». Спрашивается, что, нет других источников? В ту пору, в отличие от второй, путинской, чеченской войны, в республике было полно обычных журналистов, не в погонах, напрямую общавшихся и с Басаевым и с другими полевыми командирами.

Как бы в подкрепление этой басаевской угрозы, ИТАР-ТАСС через два дня сообщил:

«На участке дороги Новые Атаги – Шали, по которому возвращалась из Москвы делегация во главе с Яндарбиевым, был обнаружен и обезврежен саперами федеральных сил самодельный фугас большой мощности. Инцидент произошел 29 мая за полчаса до прохождения колонны. В присутствии членов делегации взрывное устройство было уничтожено путем подрыва. Военные источники (опять они! – О.М.) считают, что данный факт является свидетельством обострения разногласий между лидерами чеченских сепаратистов после подписания в Москве соглашения об окончании боевых действий».

Поди проверь, кто заложил этот «самодельный фугас». Уж больно ловко все получилось: «за полчаса до прохождения колонны…»

Могут сказать, что таким нехитрым способом, такими вот сообщениями и, возможно, инсценировками российские спецслужбы просто пытались посеять распри в рядах противника, по одной и той же схеме, без особой фантазии преследовали эту цель и до переговоров, и во время них, и после. Может, и так. Однако, на мой взгляд, более вероятно другое. Эти сообщения были явно ориентированы на российского обывателя (противник, если даже они попадались ему на глаза, пропускал их мимо ушей, хорошо зная приемы российской контрпропаганды). Из них выходило: никакого мира Ельцин в Чечне не добился, поскольку Яндарбиев, заключивший этот мир, не пользуется у боевиков никаким авторитетом; они, боевики, будут действовать так, как действовали до сих пор, несмотря ни на какие договоренности.

…Так или иначе решающий шаг в сторону мира был сделан. 3 июня на встрече с главами государств Закавказья и руководителями автономных республик, краев и областей Северного Кавказа Ельцин подтвердил, что российские федеральные власти будут неукоснительно соблюдать договоренность с руководителями вооруженных формирований Чечни.