Текст книги "Как Зюганов не стал президентом"

Автор книги: Олег Мороз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 36 страниц)

При этом как-то не приходит на ум: а почему же нам не показывают аналогичные или даже еще более жестокие истязания, которым подвергают чеченцев «федеральные» костоломы в различных «фильтрационных пунктах», как казнят без суда и следствия, связав по нескольку человек и подрывая такую связку тротилом? Да мало ли что еще не показывают…

Вообще почему-то никому не приходит в голову: что должна пережить, например, чеченка, перед тем как надеть на себя «пояс шахида» – через какие муки или созерцание мук своих близких она должна пройти? Или еще: откуда берутся «отморозки», наподобие тех, что захватили бесланскую школу? Может быть, перед этим их собственные дети были преданы такой же мученической смерти?

Им, «отморозкам», конечно, нет оправдания: верх дикости мстить ни в чем не повинному ребенку, – но все же… Будь нам известна ВСЯ правда о подобных делах, а не только лишь строго очерченная часть ее, может быть, наша ненависть, наше возмущение сконцентрировались бы не только на этих бандитах, – может быть, для нашей ненависти еще приоткрылась главная причина всех этих бед – бесчеловечная война, более десятка лет ведущаяся на Северном Кавказе.

Но «искусство» пропаганды в том и заключается, чтобы показывать лишь половину правды, ту, которая «нужна».

…Как-то уж больно вовремя подоспели в 1999-м и взрывы домов, и вторжение Басаева в Дагестан… Ну, тут уж, думалось, вообще все ясно: агрессия! Агрессию надо отражать.

Может быть, когда-нибудь откроется, почему именно в тот момент – ни раньше, ни позже – взлетели на воздух дома в Москве и Волгодонске, по какой причине Басаев и K° пошли на столь очевидную глупость – на это самое вторжение, – в которой больше всех именно они не были заинтересованы…

Отставка Чубайса

По причине «низкой требовательности»

Избирательная кампания Ельцина между тем потихоньку разворачивалась. Началась она довольно странным и неожиданным образом. 16 января ушел со своего поста первый вице-премьер Анатолий Чубайс. С одной стороны, отставка произошла как бы добровольно – он сам подал соответствующее заявление. Однако с другой – решение его подать было принято после того, как Черномырдин, вернувшись из Кремля, сообщил своему первому заму, что президент весьма негативно оценивает его работу. То есть фактически в отставку Чубайса отправил Ельцин. Более того, в сообщении кремлевской пресс-службы прямо указывались названные самим Ельциным причины отставки: «низкая требовательность Анатолия Чубайса к подведомственным федеральным ведомствам, невыполнение ряда поручений президента».

Забавно, конечно: «низкая требовательность»… Кто знаком хотя бы отчасти со стилем работы «железного дровосека», как иногда называют Анатолия Борисовича, знает, насколько в действительности он требователен и к себе, и к другим. В то же время опровергнуть подобные формулировки невозможно: если в каком-нибудь министерстве кого-нибудь уличат в разгильдяйстве, куратора этого министерства – первого вице-премьера – всегда можно обвинить в низкой требовательности.

Вечером 16 января Чубайс собрал у себя в кабинете пресс-конференцию. В тот момент его заявление вроде бы еще не было подписано Ельциным, но, как сказал Анатолий Борисович, он «рассчитывает на то, что решение президентом будет принято», что «или сегодня в конце дня, или завтра с утра соответствующий указ будет подписан» (и действительно, о подписании такого документа вскорости стало известно).

По словам Чубайса, для него «самый ключевой» вопрос в президентском решении – «идет ли речь о замене фигуры», имея в виду его самого, Чубайса, или о смене всего экономического курса страны. В первом случае еще нет ничего катастрофического.

– В конце концов, – сказал Чубайс, – замена того или иного человека в команде правительства на другого, способного проводить ту же самую линию, не является трагедией. В то же время я глубоко убежден, что смена курса, особенно в экономической сфере, особенно сейчас, за пять месяцев до проведения президентских выборов, была бы чудовищной ошибкой, – ошибкой, которая накажет любого, кто попытается ее совершить. Я рассчитываю, что такая ошибка совершена не будет.

В вопросах журналистов звучала растерянность: международные организации давали деньги именно «под вас», не под Черномырдина, не под Сосковца, именно «под вас», – как же теперь здесь будут обстоять дела?

Чубайс ответил: по его убеждению, деньги, которые получала Россия, она получала прежде всего под обязательства проводить ответственную экономическую политику. В прошлом году, впервые за много лет, она сумела полностью, «от начала до конца», выполнить эти обязательства, «причем в ежемесячном разрезе по каждому из контрольных показателей». Благодаря этому страна завоевала авторитет в мировых финансовых сообществах, что дорогого стоит. Он, Чубайс, надеется, что и в 1996 году все важнейшие решения будут приниматься в рамках аналогичных обязательств.

Что касается наиболее важных конкретных результатов в экономике, Чубайс упомянул такие: в 1995-м впервые был остановлен спад производства, инфляцию удалось снизить до трех процентов в месяц, валютные резервы превысили 12 миллиардов долларов, опять-таки впервые страна вошла в новый год с утвержденным бюджетом…

В таком случае с чем же связана негативная оценка, которую Ельцин дал работе Чубайса? По мнению Анатолия Борисовича, дело здесь не только в экономике, но и в политической ситуации (точнее было бы сказать «не столько, сколько»):

– Ну, вот я упоминал, скажем, валютные резервы, превысившие 12 миллиардов долларов. Этот результат принципиально важен, он полностью меняет характер поведения государственных властей на всех финансовых рынках и характер самих финансовых рынков. Но что избирателю, условно скажем, Ивановской области от того, что валютные резервы в стране 12 миллиардов? Его реальная жизнь от этого не изменилась. Его реальная жизнь изменяется от того, есть ли у него вовремя зарплата или ее нет. А она есть, к сожалению, далеко не всегда. Или я сказал об утвержденном бюджете – важнейшая вещь, принципиально влияющая на всю финансово-экономическую ситуацию. Но что избирателю на Камчатке, где я недавно был, от того, что бюджет страны утвержден 31 декабря? Мы сейчас находимся в такой вот коварной ситуации, когда принципиально важные экономические результаты, результаты, достичь которых было необычайно трудно, еще не могут дать реальной политической отдачи. А президент, как я понимаю, принимает решения исходя не из оценок экспертов по макроэкономической стабилизации, а исходя из настроений электората.

Чубайса спросили, сохранится ли в правительстве его команда. Ответ был: попытка удалить из кабинета собранную им команду привела бы к тяжелейшим результатам.

– Сегодня в правительстве, – сказал Чубайс, – собрана уникальная экономическая команда. Люди, квалификация которых уникальна не только для России, но и для мира в целом. Люди с международным авторитетом в своей области. Естественно, что каждый из них, и я в том числе, допускали и допускаем какие-то неточности, совершали и совершаем ошибки, просчеты, каждого из нас критикуют, – все это, безусловно, так, но сложность того, что сегодня делается, и, соответственно, уровень профессиональных требований к этим людям уникальны. Любая попытка заменить их мне представляется чудовищной ошибкой.

В угоду избирателю

Главная причина отставки Чубайса была, конечно, связана как раз с предстоящими президентскими выборами. Его противники из коммунистического, национал-патриотического лагеря, просто из среды консервативного чиновничества и директорского корпуса давно уже сумели сформировать в глазах людей соответствующий образ «отца приватизации», – представить его этаким пугалом, главным виновником всех народных бед. Если раньше Ельцин еще мог закрывать на это глаза, то теперь – по существу, в катастрофической предвыборной ситуации, когда его рейтинг упал почти до нуля, – какие-то шансы на июньских выборах могли дать лишь некие решительные, обращенные к широкому кругу избирателей шаги. Одним из таких шагов и было сочтено удаление Чубайса из правительства, хотя оправданность этого шага была совсем не очевидна. Ситуация в экономике страны оставалась тяжелейшей, ряд вопросов требовали срочного решения, и решить их мог только Чубайс. Уход главного борца с инфляцией грозил ее ростом, общим экономическим хаосом, что вполне могло привести к еще большему падению популярности самого Ельцина накануне выборов, то есть к прямо противоположному результату, нежели тот, который пытались достичь увольнением Чубайса. Вообще найти ему эквивалентную замену было практически невозможно. Однако на все это Ельцин закрыл глаза – ради того самого избирателя, одураченного чубайсовскими ненавистниками. Тем паче что этих ненавистников было достаточно и в ближнем круге президента – тот же Коржаков, тот же Сосковец… Если у Ельцина и были какие-то сомнения по поводу целесообразности отстранения Чубайса от должности, с помощью этих деятелей он их преодолел.

Кстати, спустя три дня, 19 января, выступая на пресс-конференции по итогам встречи глав государств СНГ, Ельцин повесил на Чубайса довольно странное обвинение, которое, однако, в какой-то степени раскрывало истинную причину отставки, – провал партии «Наш дом – Россия» на думских выборах: как мы помним, НДР получила там лишь около 10 процентов голосов. Президент весьма резко отозвался, в частности, о залоговых аукционах, где, по его словам, за бесценок продавались российские предприятия. В общем, если брать приватизацию в целом, по мнению Ельцина, обманутые люди и предприятия-банкроты не могли хорошо относиться к Чубайсу, и если бы он ушел в отставку до выборов 17 декабря, за НДР проголосовали бы не менее 20 процентов избирателей. (Позднее Чубайс так ответил на это: «Борис Николаевич сильно переоценил мою роль, сказав о том, что 10 процентов голосов, недополученных НДР, это из-за Чубайса, который в НДР никогда не входил».)

Правда, Ельцин признал, что найти Чубайсу «сменщика» будет нелегко: «его интеллектуальный уровень высок». По словам президента, Чубайс был единственным руководителем «государственного масштаба», который на высоком профессиональном уровне мог, например, вникнуть в проблемы угольной отрасли, искренне стремился выполнять достигнутые договоренности и отвечать за данные обещания… (Забавно, что заменить Чубайса кем-то одним так и не сумели – его обязанности были разделены: должность первого вице-премьера, курирующего экономику в целом, занял Владимир Каданников, а пост вице-премьера и председателя Госкомимущества – Александр Казаков. При этом Ельцин как-то по-детски уверял, что эти двое в совокупности, «может быть, будут даже сильнее Чубайса»).

Как бы то ни было, по словам Ельцина, отправить Чубайса в отставку необходимо было до предстоящих выборов президента.

Всех здравомыслящих людей, как и самого Чубайса, волновал вопрос, означает ли его отставка смену курса в экономике, последует ли она за этой отставкой. Такая тревога возникала всякий раз на протяжении всех лет реформ, когда Ельцин отстранял от работы очередного реформатора. Так было, например, в момент ухода Гайдара. Надежды на твердость либеральных, реформаторских взглядов самого президента не было никакой. Тем не менее после отставки Чубайса и сам Ельцин, и Черномырдин, и другие деятели правительства и президентской администрации – например, помощник президента по экономическим вопросам Александр Лившиц – принялись уверять, что смены курса не произойдет. Однако серия явно популистских шагов, шагов, откровенно нацеленных на то, чтобы понравиться коммунистическому и национал-патриотическому избирателю, навевала сомнения на сей счет. Как далеко Ельцин готов пойти по пути дешевого заигрывания с электоратом в ущерб выстраданному реформаторами курсу?

Одни одобряют, другие скорбят

Как и следовало ожидать, отклики на отставку Чубайса последовали полярно противоположные. Одни торжествовали, другие пребывали в печали и растерянности.

Естественно, «чувство глубокого удовлетворения» в связи с отставкой Чубайса испытали коммунисты. Так, новоиспеченный спикер Госдумы Геннадий Селезнев заявил 17 января по поводу этого события:

– Мы считаем, что отставка Чубайса, а также заявление президента о необходимости немедленно приступить к выплате заработной платы и пенсий являются положительными тенденциями и дают надежду на то, что правительство и президент поворачиваются в своих реформах в сторону большинства населения.

Как видим, имя Чубайса при каждом удобном случае демагогически увязывалось со всеми бедами народными.

Обрадовались отставке Чубайса его давние недруги – московский мэр Юрий Лужков и лидер Демпартии России Сергей Глазьев. По мнению Лужкова, «Чубайс ушел с запозданием, а нам остались в наследство разваленная им экономика и обманутое ваучерами население». (Тут, подобно Шурику из «Кавказской пленницы», хотелось спросить московского градоначальника: а развалины древней крепости на склоне горы – это тоже дело рук Чубайса?) «Если говорить о ваучерах, – заявил мэр, – то нечистоплотными дельцами из разных инвестиционных фондов граждане страны ограблены на сумму порядка 60 триллионов рублей». Лужков призвал правительство пересмотреть политику ценообразования на топливно-энергетические ресурсы: «Цены должны регулироваться государством. А Чубайс их «отпустил», в результате в Москве лишь 20 процентов предприятий оказались платежеспособными, остальные лежат, сбитые реформами».

Не правда ли, у московского мэра довольно странное представление о том, кто чем должен заниматься: по его мнению, «нечистоплотных дельцов» обязан ловить первый вице-премьер правительства, курирующий экономику, а не правоохранительные органы, в том числе и столичные, наполовину подотчетные самому мэру. Эти органы проявили здесь абсолютное бессилие и бездарность.

Что касается отпуска цен на топливо, нетрудно себе представить, что было бы, если б госрегулирование этих цен сохранилось: мы ведь помним советские километровые очереди на бензоколонках, ночные рейды несчастных автолюбителей в поисках «левых» автоцистерн с ворованным бензином и прочие подобные прелести командно-административной экономики.

Глазьев тоже назвал отставку первого вице-премьера «сильно запоздавшей». В специальном заявлении, разосланном в СМИ, он объяснил экономические неудачи страны «догматизмом и некомпетентностью лично Чубайса», его приверженностью «рекомендациям Международного валютного фонда и пожеланиям иностранных инвесторов». Бывший член правительства Гайдара, позднее переметнувшийся к коммунистам, выразил надежду, что отставка Чубайса – «это не политическое жертвоприношение, а признак перехода руководства России к продуманной, взвешенной и реалистичной экономической политике в интересах общества и государства».

Среди тех, кто оценивал роль Чубайса более адекватно, был директор Института экономического анализа Андрей Илларионов.

– То, что Чубайс сделал на посту первого вице-премьера, а до этого на посту вице-премьера и председателя Госкомимущества, – сказал он, – это своего рода уникальное явление в нашей нынешней российской истории. Как бы ни относиться к нему лично, чего нельзя у него отнять, – это человек, которого смело можно назвать гением административного управления, человек, который умел добиваться таких результатов, которых не мог добиться никто другой в нынешнем российском руководстве…

«Отставка Анатолия Чубайса – тяжелый удар по политике реформ», – заявил министр экономики Евгений Ясин. Правда, он самокритично признал, что в работе первого вице-премьера, так же как и в работе Министерства экономики, были недостатки, за которые президент был вправе их критиковать. Однако, по словам министра, возложить всю ответственность за плохое состояние экономики на Чубайса можно с тем же успехом, как возлагать на директора Гидрометеоцентра ответственность за плохую погоду…

Любопытный развернутый отклик на отставку Чубайса дал известный экономист Михаил Делягин (в прошлом он нередко критиковал Анатолия Борисовича). Этот отклик, распространенный «Интерфаксом», был снабжен примечательным заголовком – «Он работал слишком хорошо, чтобы уцелеть».

«Официальная мотивировка причин отставки «последнего реформатора», – говорилось в отклике Делягина, – обескураживает полным игнорированием действительности. Парадоксально, но первая из предъявленных ему претензий – высокая задолженность бюджета по выплате заработной платы – вообще не имеет отношения к Чубайсу, так как наравне с нежеланием монополий платить налоги вызвана астрономическими (по оценкам, не менее 30 триллионов рублей в 1995 году), не предусмотренными в бюджете расходами на Чечню.

Вторая официальная претензия – плохое управление федеральным пакетом акций. Нелишне напоминать, что Чубайс был и по сей день остается единственным политиком, на деле, а не на словах активно пытавшимся реализовать права государства как собственника этих акций, добиться того, чтобы принадлежащие государству предприятия хотя бы платили ему налоги и не занимались прямым саботажем его политики. Именно управление Чубайсом федеральным пакетом акций в конце 1995 года в ходе залоговой приватизации фактически спасло государство от банкротства, позволило хоть как-то рассчитаться с долгами.

Не выдерживает критики и третье обвинение, предъявленное Чубайсу, – в плохой работе Госкомимущества, которым управляет уже другой человек, и в невыполнении части поручений курируемыми им ведомствами (у которых есть свои – и вполне ответственные – начальники).

Реальные причины отставки скорее всего – ущемление интересов влиятельных коммерческих структур в ходе залоговой приватизации и крестовый поход Чубайса против крупнейших неплательщиков налогов. О том, что это именно так, можно судить по словам самого первого вице-премьера, которые он бросил в адрес одного из «нефтяных баронов»: «Или он будет платить налоги, или к Новому году один из нас будет уволен».

Те, кто рассчитывает задобрить коммунистов, «сдав» им неугодного Чубайса и обвинив его в наиболее болезненных социально-экономических проблемах, глубоко и трагически заблуждаются. На финише выборного марафона, когда оппозиция хочет власти, а не истины, компромисс с ней невозможен, и любая уступка за счет здравого смысла – трусость, не имеющая оправдания. Отставка Чубайса – намного более значительное достижение коммунистов, чем их победа на парламентских выборах.

Хотя его несбыточные обещания (наверное, имеются в виду пресловутые две «Волги» за ваучер. – О.М.) внесли свой вклад в дискредитацию государства в глазах россиян, он оставался оплотом здравого смысла в экономике. Именно Чубайс добился кардинального снижения инфляции, которое считалось невозможным, именно он втрое – до 2,7 процента ВВП к началу декабря 1995 года – сократил бюджетный дефицит. Именно он стал творцом политики, реализация которой впервые за последние семь лет стабилизировала российскую экономику и прекратила инвестиционный спад.

Он был единственным, кто всегда твердо и точно знал, что, как, когда и в какой последовательности делать. Даже ошибаясь, Чубайс вселял бодрость и мужество. Он принадлежал к тем немногим руководителям федеральных ведомств, кто действительно умел добиваться исполнения своих указаний. Уникальность «административного гения» Чубайса признавали даже его враги. Исключение его из процесса выработки и реализации экономической политики уже само по себе, вне зависимости от личности его преемника, означает существенное снижение ее эффективности, которое накануне выборов может стать роковым.

Сегодня России предстоит смягчить финансовую политику для преодоления системного кризиса, вызванного ее чрезмерным ужесточением, не перешагнув при этом «инфляционного порога». Для осуществления этого нужно сочетание высочайшего профессионализма (чтобы при смягчении политики не сорваться обратно в инфляционную пропасть) и железной воли – ибо единственным резервом, которым еще располагает государство, является наведение порядка в экономике. Чубайс был единственным политиком, сочетавшим в себе эти качества. И единственным, пытавшимся навести порядок в экономике».

Наконец, понятное дело, резко отрицательно о фактическом увольнении Чубайса отозвался его ближайший соратник и друг Егор Гайдар. По его словам, отставка первого вице-премьера означает «резкое ослабление позиции правительства Виктора Черномырдина». «Это очень тяжелый удар, причем удар, последствия которого начнут сказываться немедленно в обострении текущих проблем, с которыми сталкивается правительство». Гайдар также не согласился с утверждением Ельцина, что если бы Чубайс был выведен из правительства перед выборами в Думу, то за движение «Наш дом – Россия» проголосовало бы на 10 процентов избирателей больше. «Думаю, – сказал Гайдар, – что у НДР больше всего голосов отнял Борис Николаевич Ельцин».

Реакция за рубежом

В те дни отставка Чубайса была главной российской новостью и для зарубежных газет. «Файнэншл таймс» (Великобритания):

«Решение российского президента сместить одного из главных реформаторов правительства, Анатолия Чубайса, с поста первого вице-премьера свидетельствует о том, что Ельцин намерен выставить свою кандидатуру на предстоящих президентских выборах и победить. В нынешних тяжелых экономических условиях, когда социальное недовольство реформами определяет общественный климат в России, а победа коммунистов на декабрьских выборах – яркое тому свидетельство, понятно, что Чубайс со своими жесткими антиинфляционными проектами попал под огонь критики. Но если отойти от эмоций и оперировать реальными цифрами, то станет очевидно, что антиинфляционные меры Чубайса дали неплохие результаты. Уровень месячной инфляции снизился с 17,8 процента в январе прошлого года до 3,2 процента в декабре. Разумеется, такие шаги не проходят безболезненно. В вину Чубайсу ставили задержку с выплатами зарплат и пенсий и резкое урезание дотаций государственным предприятиям, вызвавшее скачок безработицы.

Среди непосредственных причин отставки Чубайса нельзя недооценивать и борьбу за власть в высших российских структурах. Старый противник Чубайса, тоже первый вице-премьер российского правительства, Олег Сосковец, видимо, сделал все, чтобы убедить президента, что эта жертва необходима из тактических соображений для гарантий переизбрания Ельцина на июньских президентских выборах.

Главный вопрос: связана ли отставка Чубайса с грядущими изменениями экономической политики России? К сожалению, ответ будет определенно положительным. Экономические помощники Ельцина уже сообщили, что… правительство намерено замедлить темпы приватизации и уделять более пристальное внимание государственному сектору».

«Иомиури» (Япония):

«Смещение Чубайса можно прямо расценивать как качественное изменение курса, суть которого составлял переход к рыночной экономике. До сих пор этот курс, несмотря на все перипетии, все же оставался в неприкосновенности».

«Таймс» (Великобритания):

«Отставка Чубайса как последнего сильного кремлевского реформатора ставит под угрозу получение Россией кредита Международного валютного фонда в размере 9 миллиардов долларов».

Би-Би-Си:

«Пойдет ли Запад на то, чтобы открыто, на соответствующем официальном уровне сказать Ельцину, что он не одобряет отставку Чубайса? С таким вопросом мы обратились к сотруднику Госдепартамента США Николасу Бернсу. «У нас будет масса возможностей сделать это, – заявил он. – Во-первых, премьер-министр Черномырдин… будет на следующей неделе в США, а затем госсекретарь Уоррен Кристофер проведет свою первую встречу с новым министром иностранных дел России Примаковым. Оба российских деятеля будут, безусловно, поставлены в известность о нашей озабоченности по поводу возможного изменения российского экономического курса и отказа от реформ».

Постоянный представитель МВФ в России Томас Вульф заявил в связи с отставкой Чубайса, что именно ему Россия «в значительной мере обязана той экономической политикой, которая дала свои плоды в 1995 году». «В частности, в прошлом году инфляция снизилась с 18 процентов в январе до 3 процентов в декабре», – сказал Вульф. Впрочем, он добавил при этом, что Россия будет по-прежнему получать финансовую поддержку от МВФ, ибо эта поддержка оказывается экономической политике государства, а не отдельным лицам.

Назначен виновным

(Из написанного в те дни. 22 января 1996 года)

В России ненавидят реформаторов.

Не станем вспоминать Петра, хотя, по справедливости, как раз с него и начинается их шеренга. О нем, о Петре, много понаписано. О других поменьше. Возьмем кого-нибудь более близкого к нам по времени. Михаила Сперанского, например. Именно он в пору, как было принято говорить, беспросветного самодержавия – выполняя, правда, как раз поручение самодержца – обратился к идее «умеренно-либеральных реформ», взялся составить «общий план преобразования общественно-политического строя» России.

Многие его идеи актуальны и поныне. Судите сами, будто для сегодняшнего дня написано:

– нормальное функционирование органов государственного управления возможно только в том случае, если они несут ответственность за свои действия;

– в основу государственного устройства страны следует положить принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную;

– законодательная власть осуществляется через систему выборных органов: на местах создаются волостные, окружные и губернские Думы, а в центре – Государственная дума…

На самом деле, как мы знаем, Дума появилась в России лишь спустя сотню лет. И воссоздана была еще через несколько десятилетий.

Общая же идея Сперанского – в стране должен властвовать закон, Конституция, а не произвол.

Довольно похожа на нашу ситуацию (точнее, на ту, которая была при развале СССР) была тогдашняя ситуация с финансами. Взять хотя бы бюджет на 1810 год: доходы – 125 миллионов рублей, расходы – 230 миллионов, долг – 577 миллионов; никаких резервов; рубль предельно обесценен. Катастрофа. Единственный способ покрытия дефицита правительство видит в выпуске все новых и новых «пустых» ассигнаций (точно так же, как в наше время, в начале 1990-х, его видели противники гайдаровских реформ).

В кратчайший срок Сперанский составляет «План финансов», нацеленный на сокращение и ликвидацию бюджетного дефицита. Для этого предлагается ряд радикальных мер. В их числе – прекращение выпуска необеспеченных денежных бумажек, изъятие «лишних» купюр из обращения, сокращение расходов всех государственных ведомств, упорядочение внутренней и внешней торговли, введение новых налогов, в том числе на дворянские имения.

Кстати, одним из шагов по погашению госрасходов, предложенных Сперанским, стала приватизация госимущества – распродажа частным лицам казенных лесов, арендных имений и т. д.

В результате уже в 1811 году доходы казны возросли до 300 миллионов рублей, дефицит госбюджета сократился до шести миллионов. Страна готова была зажить нормальной финансовой жизнью.

И что же? Наградой великому реформатору стала… ссылка. Сначала в Нижний Новгород, а после в Пермь. После чего, как грустно замечает историк, «Россия в очередной раз выбрала не самый лучший путь своего развития».

Сам же Сперанский так – довольно простодушно, но абсолютно точно – объяснял причину своих неудач:

«Существенные преобразования, и особенно преобразования финансов, везде влекут за собой важное неудобство: прикосновение к частным интересам. Людей и интересы их никогда нельзя затрагивать безнаказанно. Наиболее опасны такие столкновения в таких государствах, где общественное мнение слишком слабо, чтобы защитить усердие и талант от нападений зависти и невежества. Вопиют против нововведений, не вникая ни в их свойства, ни в настоятельность причин».

Вот так: «вопиют против нововведений», не вникая в суть дела.

Теми же самыми словами можно было бы описать и то совершенно дикое сопротивление, на которое уже в наше время напоролись реформы Гайдара и его соратников.

Или взять нашего другого великого реформатора – Александра II, давшего волю крестьянам, обеспечившего гигантский рывок вперед безнадежно отсталой стране. Казалось бы, кому еще адресовать слова благодарности, как не ему. Ан нет, только за год, когда была осуществлена великая реформа – 1861-й, – в стране случилось почти 1200 крестьянских волнений, связанных с нею. Крестьяне были недовольны реформой. Если суммировать в целом причины этого недовольства, вчерашние рабы попросту не знали, что делать с обрушившейся на них свободой. Они вдруг поняли, что их уже никто не опекает – ни помещик, ни кто иной, – они предоставлены сами себе. Это похоже на нашу нынешнюю растерянность перед многократно для нас возросшими – по сравнению с недавним коммунистическим временем – степенями свободы. Неуютно как-то…

Парадокс: ни на одного из монархов не было столько покушений, как на царя-Освободителя. Всего их случилось восемь (седьмое и восьмое произошли почти одновременно). С каким-то тупым упорством радетели народных интересов стремились убить императора, который вроде бы пошел этим интересам навстречу. В него стреляли, метали в него бомбы, взрывали мосты, по которым он должен был проехать, один раз взорвали столовую в Зимнем, где собиралась обедать царская семья… Наконец убили (взорвали) в Петербурге на набережной Екатерининского канала (здесь нынче возвышается Храм Спаса на Крови). Случилось это аккурат через 20 лет после того, как государь осуществил великую реформу. Отметили юбилей.

Поражает, кстати, сколь небрежной была охрана у прежних монархов по сравнению с монархами нынешними. Что ни говори, а тогдашние властители больше доверяли своему народу.

Еще один великий российский реформатор – Петр Столыпин. Этот тоже взялся преобразовать самую тяжелую, самую неподъемную часть России – село. В центр всего поставил идею его освобождения от главной в то время удавки – общины. Он позволил крестьянам выходить из нее с землей, не считаясь с общинной волей, создавать хутора, отруба. Будущее сельского хозяйства виделось Столыпину как система мелких и средних фермерских хозяйств. Он делал ставку на «крепких и сильных» крестьян. За восемь лет – с 1907-го по 1915 год – из общины вышло 20 процентов домохозяев, более двух миллионов. Кроме того, к 1910 году около трети общинных дворов лишь формально состояли в общине: один из столыпинских законов позволял им иметь такой, вольный, статус.

Совокупность принятых Столыпиным мер – не только освобождение крестьянина от общинной петли – привела к неслыханному по тем временам подъему сельского хозяйства. Товарооборот его продукции увеличился за годы реформы на 46 процентов. Еще больше – на 61 процент – возрос ее экспорт. Россия стала крупнейшим производителем и экспортером хлеба и льна, ряда продуктов животноводства. В 1910 году, например, экспорт российской пшеницы составлял 36,4 процента общего мирового экспорта.