Текст книги "Я - охотник"
Автор книги: Олег Верещагин
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
Вечер. Место все еще неизвестно точно.
Но где-то на оккупированной Нейстрией территории Российской Империи.
Люди тут оказались, привычнее и понятливей, нем на Земле. Никто не метался, не совался к Славке с ненужной помощью (да и от кого она – помощь; в деревне оставались старики, женщины и совсем маленькие дети!) – уходили организованно, вещи оставили, угоняли немногочисленную уцелевшую скотину. Люди были русские, совершенно однозначно, и из коротких разговоров Славка понял, что находится на территории Российской Империи, оккупированной нечистью Нейстрии, которая за последние тридцать лет захватила чуть ли не полмира, вторглась в Россию и была остановлена только на границах Московской губернии, в чудовищном сражении у города Серпухова, где русскими армиями и отрядами людей, спасшихся из других стран, командовал сам император Петр Шестой Романов. С тех пор прошло больше года, нечисть удалось потеснить, егерские спецкоманды, казачьи пластунские отряды здорово досаждают ей в оккупированных землях вместе с местными партизанами, а в Африке высадилась большая армия английских добровольцев, набранных в американских колониях успевшими спастись из Англии членами королевской семьи. Так что все было не так уж беспросветно – разве что у Славки голова пошла кругом от такого крутого обращения с историей.
Тем более, что его собственное положение от этого ничуть не улучшилось. Деревня все-таки была слитком большая – и, когда последние беженцы скрывались в лесу, на подъездной дороге зажглись неестественные зеленые огни, и послышался рокот едущих машин. Полк шассер был на подходе к деревне. Славка, как раз последний разок пробегавший по домам, круто остановился и выругался. Минут через пять вся эта орда будет тут. Догнать медленно движущихся людей ночью для нечисти – одно удовольствие. Славка зажмурился, представив себе, что будет происходить в лесу. Ему не нужно было напрягать фантазию – он такое видел и на Земле, и не раз…
...Забравшись на крышу одного из домов, он на глазок прикинул численность противника. Танков было два десятка, бронетранспортеров с пехотой – штук семьдесят.
– Какой дурак станет в одиночку со всем этим драться? – спросил Славка сам себя, спрыгивая на землю. И ответил сам себе: – Да ты станешь.
Вот и все. Кончалось его существование. Шум бронеколонны мешал думать, а ему очень хотелось напоследок подумать, все ли он сделал в жизни так, как было надо? Это почему-то было очень важно… Он громко засмеялся в небо, очистившееся от туч, усыпанное звездами: «В жизни!»
– Ленка, прости меня, – сказал он и, взяв пулемет на бедро, побежал на околицу. Он не стал стрелять по технике, а аккуратно подождал, пока ссыпавшиеся с транспортеров пехотинцы с воем толпой ломанутся в улицу в каких-то двадцати метрах от него.
И тогда охотник Ярослав начал спокойно и методично делать работу, для которой его создавали…
...Его – уже почти безоружного – несколько раз подорвали гранатами и, подбежав толпой, с наслаждением перебили прикладами руки и ноги, не дав выпустить две последние стрелки из пружинника. Славка лежал посреди улицы и с трудом вслушивался в голос, хорошо знакомый и страшный этим:
– Такого я просто не ожидал.
Лицо Маардая выплыло в звездном небе – заслонило его целиком. И тогда Славка, улыбнувшись, сказал:
– Говорят, если в него плюнуть – он пропадет.
Слюны не было (и не могло быть, а жаль!), поэтому Славка с наслаждением харкнул в рожу нелюди розовой пеной. Маардай отшатнулся, а охотник, продолжая улыбаться, добавил:
– Брехня. Но какое удовольствие!
Потом стало очень темно…
...Два назойливых голоса бубнили, бубнили рядом по-русски, и один это делал с акцентом, который очень мешал воспринимать сказанное – а воспринимать было нужно, потому что бубнеж был важен, очень важен…
– Ньеужьель тактик пьереход столь прост?
– Я попробовал это с отчаянья. Еще не вполне оправился от раны, а этот бешеный придурок висел на хвосте.
– У нас ми кончаль с такьимьи ужье давно. Оставалось немнёжько. И мнёго зьдесь, в Русья. Но подробнё о тактик.
– Просто двойная жертва. Причем один из компонентов жертвы должен сохраняться живым до возвращения. Ну… и определенные слова, о которых позже.
– Ви мине нье довьерять?
– До определенного момента. Думаю, ваш император оценит открывающиеся возможности. Правда, очевидно, переход оставляет некий след, по которому могут придти и нежелательные визитеры. Вроде этого.
– О, это льегко исправлять. Простая засада у мьесто пьереход… А что ви будьеть с этим?
Наступила тишина, и Славка понял, что на него глядят. Да, он ощущал этот двойной взгляд тварей – и открыл глаза,
Он был привязан к поставленной наискось от стены лавке в комнате деревенского дома. Горела переносная лампа, за столом сидели двое: офицер в незнакомой травянисто-зеленой форме – и Маардай.
– Команьдьир Пьервого бронекавальериски полк шассер граф д'Англар, полковьньик слюжьба Импьератёр, – представился офицер. – Рад видьеть столь рьедкий гость. Живой охотник!
– Чушь, д'Англар, – оборвал его Маардай, – он не более живой, чем мы. Ваши солдаты, и те живее его. Он просто мертвый дурак, который не сумел извлечь из выгод своего положения никакой пользы и сейчас поплатится за это.
Маардай встал.
– Помнишь, – сказал он, опираясь на стол, – я обещал тебе новую встречу? И что я сделаю так, чтобы твои крики разорвали тебе горло? Надеюсь, ты готов, Слава.
Он улыбнулся своей чудовищной акульей улыбкой.
– Тебе не надо было ходить за мной.
Ночь. Бой в деревне Неводы.
В отряде Краюхина было больше трехсот человек с минометами и тремя легкими орудиями на конной тяге. Конным был весь отряд – кони не требовали горючего и хорошо чуяли нечисть. За три часа до прибытия ребят к отряду присоединилась егерская спецкоманда императорской армии – та самая, которую путешественники видели в лесу.
Самым приятным было то, что Краюхин не удивился рассказам Витьки и Ленки, отнесся к ним просто как к разведданным и скомандовал «по коням!» через какую-то минуту после того, как ребята закончили объяснять ситуацию. Кони нашлись и для брата с сестрой, у которых был опыт верховой езды. Короче говоря, они и опомниться не успели, как уже неслись через лес во весь опор в общей колонне.
Отряд ворвался в деревню неожиданно даже для самих подростков. Просто где-то сзади упруго захлопали минометы, отрывисто рявкнули пушки, а слева и справа понеслись темные силуэты домов, послышались крики, вой, посвист, взрывы и выстрелы – какофония ночного боя.
Нападение получилось внезапным и сокрушительным. Часть партизан отсекла поставленную в центре села бронетехнику, перебила охрану и подожгла несколько домов. У многих людей были посеребренные шашки, которыми они на скаку рубили выскакивавшую из домов нечисть. При свете горящих зданий часть карателей метнулась в специально оставленный коридор, где их накрывали мины – судя по вою и визгу, тоже с серебряным покрытием. Падали с седел и люди – нечисть была очень быстра и сильна, кроме того ей помогала ночь, вечный союзник злых сил – но в целом ясно было: удача на стороне партизан, и едва ли кто-то из тварей уберется сегодня живым.
Витька скакал следом за Ленкой, совершенно не понимая, зачем и куда. Ему казалось, что они мечутся по деревне среди криков, стрельбы и горящих домов уже минут десять – на самом деле прошло не больше тридцати секунд с начала атаки. Он видел, как сестра соскочила с коня у дверей одной из деревенских изб, дважды выстрелила, в грудь метнувшемуся из тени наперерез вражескому солдату, взлетела на крыльцо и пинком открыла дверь…
...Д'Англар, отскочивший от вылетевшей вместе с петлями двери, не успел схватиться за оружие – прыгнувшая следом девчонка опустошила ему в грудь весь барабан длинного револьвера. Такого количества чистого серебра не мог вынести даже полковник – нечисть высшего ранга. Он глухо застонал – совсем как человек – и повалился на пол. Не убитый, но парализованный – его тело подергивалось…
Маардай зарычал, узнав маленькую тварь, спасшую Ярослава на Земле. Он схватился за автомат, лежащий на столе, девчонка с отчаянным и бесстрашным лицом под крик Славки: «Лена, назад!!!» – замахнулась рукой с револьвером… но тут же тяжелые удары высокоскоростных пуль отшвырнули Маардая от стола.
Витек стрелял, пока не кончился магазин. Маардай хрипел и выл, разрывая на себе одежду, его тело дымилось – но он не умирал и продолжал шевелиться! Ленка, спеша, кромсала на Славке веревки – те обжигали пальцы, словно были сделаны из раскаленного металла, Ленка вскрикивала и продолжала полосовать их. Славка бился с перекошенным лицом.
Витек прыгнул вперед и обрушил на спину Маардая приклад винтовки – тот обломился, Маардай с такой силой ударил мальчишку в грудь ногой, что Витьку вышибло, в открытую дверь. С ревом, от которого просела крыша, Маардай поднялся на ноги. В его лице больше не оставалось ничего человеческого – черты были смазаны и стерты, кожа стекала, как расплавленный воск, на спине росли два перепончатых крыла. Из правой руки чудовища выскочил короткий черный меч.
– А-А-А У-УЮ-Ю-Ю А-А-А-С! – провыл Маардай, и Ленка поняла, что он сказал.
Я УБЬЮ ВАС.
Отчаявшись справиться с веревками, она встала перед Славкой и выхватила нож. Но тут же ее отшвырнули в сторону, над полем просвистела тяжеленная скамья, и Маардай сам откачнулся. Скамья в щепы разлетелась о его грудь – покрытую черной чешуей, выпирающую вперед, каким-то птичьим ребром. Голос Славки – такой же жуткий, как вой Маардая – проревел:
– КО МНЕ, ЛУЧ!!!
...В воздухе головокружительно запахло озоном. Серебряной молнией, проломив крышку сундука, стоявшего в углу, меч Славки прыгнул ему в руку.
Стоящая на четвереньках Ленка увидела, как Ярослав и Маардай метнулись навстречу друг другу – и на их месте возникла вспышка пульсирующего пламени…
Нигде. Никогда.
Славка стоял посреди необъятного белого пространства. Оно не имело ни формы, ни размера, ни верха, ни низа. Маардай замер напротив. Странно – он не спешил нападать.
– Где мы? – спросил Славка. И услышал мирный и спокойный ответ Маардая:
– Тут нам никто не помешает, Ярослав.
– Защищайся, – приказал Славка. Маардай поднял руку с мечом – длинную, перевитую жгутами мускулов:
– Подожди. Хочешь увидеть кое-что?
– Тебе не помогут твои хитрости, – отрезал Славка.
– Это не хитрость, – крылья Маардая дернулись. Он задрожал всем телом… и Славка увидел мальчишку своих лет. Держа в опущенной руке черный меч Маардая, он стоял на месте исчезнувшего демона и смотрел на Славку в упор.
– Ты кто? – спросил Славка.
– Таким я был, – сказал мальчишка. Голос у него изменился тоже, но Славка понял, что перед ним по-прежнему Маардай. – Ты нас ненавидишь, – Маардай чиркнул кончиком меча по воздуху, – это очень просто – ненавидеть. А ты хоть когда-нибудь пытался ПОНЯТЬ, откуда берутся такие, как я? Ты же знаешь, что я не природная нечисть. Может быть, ты думаешь, что нас сотворил какой-нибудь могущественный и злой чародей? Нет, Славка. Дело-то в том, что я вышел из тех же рук, что и ты. Не из ТЕХ ЖЕ САМЫХ, но из ТАКИХ ЖЕ. Я был охотником, Славка.
– Ложь, – ответил Ярослав. – Все, что ты говоришь – ложь, ты лжешь всегда. Ты и своим солгал – заманил их в Болотов обещаниями добычи и бросил под мой меч.
– Ты волен думать, как хочешь, – легко ответил Маардай. – Но я был охотником. Очень долго, почти тысячу лет. Я преследовал и уничтожал нечисть, я защищал людей… А потом я подумал – зачем? ЗАЧЕМ, Славка? 3ачем мне защищать этих жестоких, жадных, глупых и неверных существ? Нечисть лучше их, она не притворяется. Она такая, как есть. А люди… – лицо мальчишки скривилось, он презрительно поднял угол рта. – Они выдумали тысячи красивых слов и тысячи мудрых законов. Но ни слова, ни законы не мешают им убивать друг друга десятками тысяч – и оправдывать убийства теми же словами и законами. Сегодня они говорят одно, завтра – другое. Сегодняшний герой для них – завтра преступник и наоборот. Вот тогда я подумал еще: почему я, которому дарована вечная молодость, вечное существование, должен тратить свою вечность, рисковать собой ради этого мусора, именующего себя царями природы? Кто обязал меня на это? И я ушел. Я стал тем, кого ты видишь. Не сразу – но стал.
– Даже если ты говоришь правду – ты просто предатель, – тихо ответил Славка. Маардай вздохнул очень по-человечески:
– Слава, – сказал он, – а если ты попытаешься просто прислушаться к себе? Спроси себя: ради чего ты сражаешься, совершаешь подвиги, рискуешь головой? Неужели ради людей? Да никто из них и не заметит, если ты исчезнешь! Нет, Слава, будь честным. Ты делаешь все это РАДИ СЕБЯ. Ты умнее, сильнее, быстрее, живучее людей. И тебе нравится быть самым сильным, самым ловким, самым могучим, самым смелым. Вот и вся причина. Ты уже давно существуешь только ради себя. Остался всего один шаг – и ты встанешь рядом со мной. Станешь таким же, как я. И я не буду иметь ничего против. Мы, знаешь ли, не воюем друг с другом, мы же не люди. А после моего открытия миров хватит на всех.
– Ты боишься меня, – прошептал Славка. Маардай покачал головой:
– Нет. Я сильнее тебя. Просто я хочу, чтобы ты понял меня и прозрел сам. Те, кто создали нас, прожили свои короткие человеческие жизни. Они не знали, что это такое – жить века и видеть вокруг всю ту грязь, которую множат и в которой живут люди. Они не предполагали, что мы, созданные, чтобы защищать, можем возненавидеть наше стадо, отданное нам под охрану.
– А теперь послушай меня, – не приказал, а попросил Славка. Маардай склонил голову. – Ты прав. Это люди придумали концлагеря, крематории и газовые камеры. Люди организовали Варфоломеевскую ночь [11]11
24 августа 1572 года в Париже христианами-католиками было перебито множество обманом завлеченных в город христиан-гугенотов. Избиение было организовано с благословения королевской семьи и при ее непосредственной поддержке.
[Закрыть]и нашествия кочевников. Люди создали суды инквизиции и еще многое, от чего меня тошнит. Вы, нечисть, только грелись у пламени пожаров, возле человеческих бед… Но потом – слушай очень внимательно, Маардай! – те же люди боролись с болезнями, наводнениями, засухами, отдавали жизни за чужие им народы и страны, сражались против насильников и убийц, которых поддерживали вы – вы, Маардай! Да, они уязвимы, они лгут и нарушают законы. Но они же пытаются их выполнять. Да, они разрушают больше, чем вы, убивают больше, чем вы. Но они создают, они любят, дружат – делают то, на что вы не способны. Я не человек, Маардай, но я БЫЛ им. И я останусь с людьми, как бы тяжело это не было. Ты говоришь – попытайся понять. Но когда в мой дом вламывается грабитель, я защищаюсь, а не пытаюсь понять его причины. Ты – Зло, Маардай. Зло по всем меркам. И мне не интересно, как ты стал Злом. А теперь – попробуй меня уничтожить. И не жди легкой победы. Меня ждет девчонка, к которой я хочу вернуться. Я не умею любить, но умею ненавидеть – и я ненавижу тебя, нечисть. Больше ты никому не причинишь зла.
– Сгинь, – сказал Маардай.
И они бросились друг на друга.
Ночь. Деревня Неводы.
Ленка не успела даже закричать. Пламя вспыхнуло еще ярче – и погасло. На деревянном полу остался лежать Славка. В обугленной руке он сжимал почерневшую рукоять меча с оплавленным остатком клинка. Одежда Славки дымилась, лицо обгорело, на груди, плечах, ногах виднелись глубокие развороченные раны.
– Славик! – истошно закричала Ленка, падая рядом с ним. – Славик, открой глаза! Славик, пожалуйста!
– Лена, – не открывая обгоревших век, внятно и четко сказал Славка, – я его убил. Но, кажется, и он меня тоже убил. Позови Витьку. Скорее, мы можем опоздать.
Но Витек уже сам вошел в двери, держась за грудь. Следом лезли разгоряченные, с безумными глазами и оружием наперевес партизаны Краюхина, но тут же останавливались, опускали стволы, лица у них становились хмурыми и печальными. Ленка слышала, как сзади шепчут:
– Эх, пацан, себя за наших не пожалел…
– Он ведь полк удержал, пока бабы и дети в лес уходили…
– Да он охотник, мужики, оживет еще!..
– Чего ты несешь, охотников всех перебили…
– Охотник, точно говорю. Еще оживет!
– Они вообще не из нашего мира, вестовой Батьки сказал…
– Да иди ты, это егеря из спецгруппы, а под пацанов замаскированы…
– Передайте Краюхину, – громко сказал Славка, и тело его сотрясла электрическая дрожь. Ленка жалобно вскрикнула, стиснула обугленную руку, – пусть сообщит, что мы будем искать пути. Мы придем и поможем. Мы все люди, а люди должны помогать друг другу… Вить, иди сюда. Скорее.
Виктор подошел, встал рядом на колени. Славка нашарил его руку, сжал и вдруг улыбнулся:
– Закройте глаза.
Белое кипение воздуха на миг возникло там, где только что двое подростков стояли на коленях возле лежащего третьего.
Комната опустела.
Раннее утро. Улица Речкалова, 67.
Меньше всего Ленка ожидала, что во дворе их дома будет столько людей. Едва рассвело, а впечатление было такое, что тут ночевала неслабая туристическая группа. На ступеньках крыльца в обнимку сидели Серега и опухшая от слез Олька. Катюха, похожая на замерзшую птичку, устроилась на ступеньках приставной лестницы. Три быстрых и четких парня и одна девчонка в одинаковых позах, негромко переговариваясь, стояли возле забора, держа пряма на виду серебряное оружие – мечи и арбалеты.
Именно эти четверо первыми встрепенулись, когда Ленка, Витька и Славка возникли на дорожке – в абсолютно той же позе, в которой покинули мир, где нашел свой заслуженный конец Маардай.
Ленка очень плохо помнила, что происходило вокруг нее. Они все как-то оказались в зале, и Славку уложили на диван. Он был страшный, непонятно – живой или нет, да и как понять это по человеку, который не дышит?!
Рыжий, как огонь, лохматый парень встал около дивана, нагнулся. Девчонка – невысокая, стройненькая – держалась руками за плечи и покачивалась, шепча: «Ойдуракойдуракойдурак…» Серега тихо спросил:
– Гжесь,что там с ним?
Рыжий – это и был Гжегож – выпрямился, скользнул равнодушным взглядом по Ленке и сказал:
– Активность 20% и падает, – потом покачал головой. Ленка стояла около дивана, глядя бешеными глазами.
– Уйдите все, – яростно сказала она. Больше ничего не добавила, но все – и люди, и нежити – молча и быстро покинули комнату. Только Катька попробовала задержаться, но Витька мягко и решительно проводил ее, закрыл за ней дверь и вернулся к дивану.
– Славик, Славик! – голосом, полным ужаса позвала Ленка.
Охотник не пошевелился. Он лежал на диване так, как его положили туда – в рост, разбросав ноги и свесив до пола правую руку, из которой еле удалось взять рукоять меча, в обгорелой куртке и джинсах, в полопавшихся от жара кроссовках, с почерневшим лицом, оскалив белые, ровные зубы.
– Он еще… есть? – отчаянно спросила Ленка. Витька покачал головой:
– Я не знаю, Лен.
Ленка поняла, что вопрос ее в самом деле не имеет смысла. Она не поймет, когда Славка уйдет, оставит ее навсегда. Как определить уход того, у кого не бьется сердце, нет дыхания и реакции на свет – ничего человеческого?!
Кто, если подумать, и жив-то не был.
– НЕТ! – Ленка сама испугалась этого крика. – Нет! Не хочу! Не отдам! Не отдам! Уходи! Убирайся, сука! Не смей!
Она и сама не понимала, почему и кому так кричит. Просто – кричала и прижала к лицу холодную руку, пахнущую, как новое сиденье в машине – синтетикой и мертвой кожей, а еще – гарью, и чем-то совсем чужим.
– Славка! Не умирай! Пожалуйста! – Ленка закричала так, что Витька вздрогнул испуганно – ему показалось, что сестра сошла с ума, что она сейчас умрет около этого дивана, на котором лежит его, Витьки, дважды мертвый друг.
А Ленка стояла на коленях, не выпуская холодной руки – с надеждой, глупой надеждой не на чудо даже. На что-то, чему нет названия, чего не бывает…
...В сером тумане, где, покачиваясь, плыл Славка, его сознание продолжало холодно оценивать степень опасности для организма полученных повреждений. Боли и страха он не ощущал, но организм сигнализировал о повреждениях, делающих невозможным дальнейшее нормальное функционирование. «Как в «Терминаторе», – вспомнил он видео, которое смотрел несколько раз. – Поражен на 80%. Нет, – он прислушался к себе, – больше. Только думать и могу. Страшно.»
Слово было бледным, как зимнее солнце. Просто – слово. Много ли храбрости в поступках того, кто не знает страха? Отвага – преодолеть страх. Если нечего побороть – чем хвастаться? Люди знают настоящий страх и борются с ним. Как Ленка.
«Ленка, Ленка, Ленка…» – повторил он. И внезапно ощутил СТРАХ. НАСТОЯЩИЙ СТРАХ.
Страх пятнадцатилетнего мальчишки, ужаснувшегося при мысли о том, что он теряет свою любовь.
«Не хочу умирать!» – закричал он. Истошно закричал – и услышал голос своего учителя.
«Она погубила тебя.»
Старый волхв стоял в серой мути, опираясь на посох. Седые пряди падали на плечи, скрывали лицо.
«Не думай о ней. Соберись с силой. Исцели себя. Ты можешь.»
«Ленка!» – закричал он снова и забился в тисках внезапно ставшего чужим тела.
«Глупый! – стукнул посохом волхв. – Себя погубишь! Пропадешь совсем, глупый!»
«Я больше не хочу так! – закричал Славка. – Слышишь, учитель?! Не хочу! Оставь меня! Я хочу жить!»
«И УМЕРЕТЬ? – сурово спросил волхв. – Сгинет твоя любовь, как туман поутру. Не бывало ее вечной. Что останется?»
«Ленка», – повторил Славка упрямо, как заклинание.
Волхв опустил голову. И сказал вдруг очень устало: «Раз так – иди. Не буду держать. Тебя одного – удержал бы, не отпустил. А вас обоих – не могу, силы не хватает. Крепко она за тебя держится. Уж и смерть отогнала, и мне не отдает…»
«Прости, учитель», – искренне ответил Славка.
И ощутил чудовищную, непредставимую боль…
... – Ленка, – позвал Витек. Не выпуская руки Славки, девчонка повернула залитое слезами лицо к брату. – Ленка, смотри.
Тело Ярослава подергивалось. Сгоревшая кожа сходила пластами, открывая здоровую, чистую. Раны закрывались на глазах.
Девчонка, вскрикнула и прижалась лицом к слабо подрагивающей руке. А Витек продолжал смотреть в лицо Славки. Потом быстро нагнулся и положил ладонь на грудь под остатками майки…
... – Лен, – услышала она потрясенный голос брата, – Лен, у него сердце забилось.
